Цитаты из книги «Отрок. Бешеный Лис»
Может ли хоть что-то на свете сравниться с ТАКИМ сиянием женских глаз? В нем все: и благодарность, и обещание, и награда, и ожидание… Приказ и просьба, требовательность и покорность, грех и благодать, сила и беспомощность, надежда и самоотречение… Кто-нибудь когда-нибудь сумел пересчитать компоненты, составляющие понятия Любовь и Счастье? И если ты не просто «М» в графе «пол», а действительно мужчина, нет цены, которая оказалась бы слишком велика за один такой взгляд. Отдать все – пустой набор слов. Отдать то, чего нет и не могло бы быть, если бы не эти глаза…
еще отбили! – А еще: «Делай, что должен, и будет то, что будет»?
следует – один вред будет. Одно только могу сказать уверенно: пытаться вернуть Русь к прежним временам – облегчить работу ее врагам. – Думаешь, но делать ничего не хочешь. – Ну почему же? Делаю, и не я один. Но только то, что можем, то, последствия чего понимаем, и только то, что полностью зависит от нас, не рассчитывая на неведомые силы или на авось. – И что же делаете? «А про «неведомые силы» поведать не желаете, мадам? Ладно, я терпеливый, подожду». – Ребят бы позвать со двора, замерзли, наверно. – Позову, когда надо будет, не увиливай. – А я и не увиливаю. Я для того и приехал, чтобы рассказать, ты же почувствовала, сама сказала. Ребятам это можно слушать, даже полезно. – Добро. Нинея не пошевелилась, не изменилась в лице, но Мишка понял: через минуту Роська и Красава войдут в горницу. – Почувствовал? – быстро спросила Нинея. – Догадался. – Нет, почувствовал, я вижу! – Да чего ты от меня добиваешься? Сама же сказала: я не девка. – Вот именно… В горницу вошли Красава и Роська, Красава
«Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или народ, разделившийся сам в себе, не устоит».
ты, например, шестерых учеников везешь,
Все видит, все понимает, но рушить то, что создавалось
боярином становиться самому. – Ну-ну, и при чем же здесь школа?
дружину в Пруссию, глядишь, и невесту твою отыщем. Ну, Федор на месте, конечно, усидеть не смог, поехал к князю Ярославу во Владимир-Волынский. Тот другу посочувствовал, дал три сотни латных
за Юльку, но его опередила мать: – Настя,
Ты по-собачьи дьявольски красив, С такою милою доверчивой приятцей, И, никого ни капли не спросив, Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
