Аудитор

12. Налоговая готовит проверку

Если при решении задачи десятью способами вы получаете один и тот же результат – это математика. Если ответы будут всегда разные – это бухгалтерия. Мария Петровна на практике убедилась в истинности этой поговорки, поэтому ее по большому счету не смущали результаты предыдущей проверки Чуковской фабрики. Не может такого быть, чтобы на крупном предприятии все было абсолютно чисто. Главное – хорошо подготовиться.

Будаковой впервые дали время на подготовку. Конечно, те времена, когда налоговые инспекторы начинали проверку, даже не зная, как называется проверяемое предприятие, канули в прошлое. Но все-таки – готовиться так тщательно, неслыханное дело!

– Видимо, дело важное, – подумала она, – кому-то очень хочется наложить лапу на хозяйство Кайгородова, – ну да ничего, наше дело маленькое. Небольшой особнячок, младшую дочку в институт пристроить – вот она, достойная старость!

Мария Петровна принялась за дело. Сегодня для того, чтобы «замочить» предприятие, не нужна тщательная проверка бухгалтерских проводок, не обязательно смотреть расчеты. Такие действия, конечно, совершаются, но делается это исключительно формально, «для галочки». Да и специалистов, которые на самом деле понимают содержание документов бухгалтерской и финансовой отчетности, в налоговой практически не осталось. Одни салаги, да такие ветераны, как Будакова. Мизерная зарплата за несколько лет буквально вымыла квалифицированные кадры из налоговых органов.

– Будем действовать наверняка, – решила железная Маша.

А наверняка – это означало использование такого мощного оружия, как применение так называемых общеэкономических категорий. В Налоговом кодексе нет таких понятий, как «экономическая целесообразность», «должная осмотрительность», «добросовестный контрагент», «деловая цель». А вот суды, рассматривая налоговые споры, оценивают действия налогоплательщика с учетом этих факторов. Суть заключается в том, что такие оценочные понятия опираются на субъективные мнения участников судебного процесса. Стремился ли бизнесмен, заключая сделку, к достижению экономической выгоды? Или он думал о том, как обдурить родное государство? Вот и доказывай потом, что ты не верблюд. Ты заключал договор, собираясь получить прибыль, а дело сорвалось. Предпринимательская деятельность по определению дело рискованное. Но для налоговых органов презумпция невиновности – пустой звук.

На долгом веку Марии Петровна только одному налогоплательщику удалось в суде отбить атаку, организованную таким образом. Да и то ему просто повезло. Этот случай запомнился ей надолго: начальство тогда лишило Будакову премии. А ведь она так аккуратно подводила директора предприятия к мысли о том, что ей нужно перестелить пол в коттедже зятя!

Сидя за компьютером, она начала делать выборку контрагентов, по которым проведет встречные проверки: именно так можно наработать массив сомнительных сделок предприятия.

И тут Мария Петровна вспомнила московского аудитора, Стаса Савельева… Ее коллеги несколько раз сталкивались с ним в судах, и результат, как правило, был не в пользу налогового ведомства. Против Стаса не срабатывал даже проверенный способ «докажи, что ты на самом деле честный». Как ему это удавалось – непонятно. Но необходимо было подготовить и резервные варианты.

«Если этот аудитор опять возникнет на горизонте – используем запасной вариант. Из свидетельских показаний сегодня можно состряпать все, что угодно, – решила железная Маша, – суды принимают такие доказательства с большой охотой».

Итак, на предприятии Кайгородова работает семь тысяч человек. Если потребуется – опросить придется буквально каждого. Начиная от главного бухгалтера и заканчивая уборщицами и вахтерами. Самое главное – задавать «правильные» вопросы и записывать «правильные» ответы.

13. Снова в Чуковский

Предстоящий приезд бригады Будаковой в Чуковский недолго оставался секретом для Кайгородова, и тот сразу же позвонил Стасу. Савельев понял, что времени остается всего ничего. Он вылетел в провинцию утренним рейсом. На следующий день ожидалась вся его команда в полном составе. Стас знал историю: большую часть своих сражений Наполеон выиграл благодаря поддержке своих маршалов. А ему предстояла генеральная битва.

Совещание в кабинете Кайгородова проходило в напряженной обстановке. Руководители предприятия внимательно слушали своего спасителя, делали пометки в блокнотах.

– Времени у нас не осталось, кое-какие меры мы принять уже не успеем. Но гостей надо встречать по всем правилам антирейдерского искусства. Работаем. Первое: мы должны знать, кто заказчик. Против кого работаем? Возможно, уже вечером я узнаю ответ на этот вопрос. А пока пойдем по порядку: я обозначаю проблему, проговариваю варианты решения. Если надо, вы местных лучше меня знаете, подскажете лучшего исполнителя. Кстати, о местных: Калюжный еще живой?

– Живой, Станислав Николаевич, – ответил начальник юридического отдела, – недавно в магазине видел, он портвейном отоваривался.

Калюжный принадлежал к славному племени злых городских сумасшедших, которых можно встретить в каждом российском райцентре. Когда-то он был подающим большие надежды молодым юристом. Но склочный характер, всепоглощающая тяга к сутяжничеству по самым ничтожным поводам и патологическая обидчивость сделали его настоящим изгоем. Клиенты и коллеги бежали от него, как от огня: любое неосторожное слово, неуловимый жест могли быть истолкованы Калюжным как оскорбление. И тогда – жди судебного иска. А судился тот азартно и свирепо. Дело мог проиграть, но кровь противнику пускал от души. Как раз такой человек и нужен был Стасу.

– Почему-то многие забывают, что в налоговой тоже работают люди… Прекратить ржание! Повторяю: там работают обычные люди из мяса и костей, почти такие же, как мы. И, следовательно, у них тоже имеется нервная система, к тому же истощенная опасной и трудной службой на благо государства. Воевать с конторой – моя задача. А вот вывести из равновесия этих «налогообразных» приматов должны вы. Цель – железная Маша. Калюжного протрезвить и озадачить. Весь компромат, каждое Машино слово, любой ее чих и пук – задокументировать и передать ему. А он стервятник еще тот, не заклюет, так говном закидает. Если нароет на статеечку (самоуправство, халатность, злоупотребление служебным положением) – передайте коллеге, он у меня вместо портвейна месяц коньяк пить будет. Если надо – пусть в кабаке к ней подойдет, выльет на себя стакан томатного сока, а Будакова пусть потом доказывает в суде, что она ему костюмчик портить не собиралась.

Участники совещания попытались сдержать смех: костюм Калюжного, протертый чуть ли не до дыр, был настоящей достопримечательностью Чуковского.

– Итак, запускаем Калюжного. Теперь серьезные вопросы. Учебную проверку, о которой мы в прошлый раз договаривались, вы провели. Вечером мне резюме на стол, посмотрю, как вели себя наши работнички при наезде. Я тут в самолете просмотрел краевую прессу – под вас серьезно кто-то копает. Статья о задержках зарплаты, материал про загрязнение фабрикой реки, две публикации об отсталых технологиях – всего за месяц! Это не случайное совпадение. Надо поработать на этом направлении. Пусть редакция вашей многотиражки все бросает, надо – наймите в крае хорошего борзописца. Нужно подготовить серию материалов про то, какие мы хорошие. Будет материал о злоупотреблениях во время проверки (а он точно будет) – тут же в печать! Рейдер действует как леопард, он шума не любит. Поэтому больше шума. Надо будет – привлекаем и федеральные СМИ, подключу свои связи. Еще про шум. Письменная атака по всем фронтам. Кто от края в Госдуме? Родному депутату пишем: караул, душат градообразующее предприятие. Он ведь у вас коммунист? Тем лучше! Народного директора, любимца пролетариата хитрый буржуй прессует. А от депутатского запроса просто так не отмахнешься, будут реагировать. Можно его и в город пригласить, экскурсию по фабрике устроить. Собираем подписи трудового коллектива в полном составе. Копии – в правительство края, Минэкономразвития, Федеральную антимонопольную службу. Короче всем. Звоним во все колокола. Отдельно – заявления в прокуратуру и УВД края. Признаки приготовления к такому преступлению, как преднамеренное банкротство. Но здесь нужен конкретный персонаж, заказчик. Как только выясним – юротдел пусть занимается.

Стас перевел дух.

– Служба безопасности, Федор Яковлевич?

– Здесь я, Стас Николаич, – пробасил старый служака, оттрубивший в органах не один десяток лет.

– Ты с вашим начальником РОВД топор войны зарыл, восстановил отношения, как я просил?

– Так точно, Стас Николаич. Намедни на свадьбе его дочки гуляли.

– Значит так: на днях ты устраиваешь свадьбу своей дочки, и заодно имеешь разговор с твоим старым другом…

– Так рано ей еще, мелкая она у меня совсем, школу только заканчивает!

– Шучу. Короче, по любому поводу с ним встреча – и договорись, чтобы он по договору тебе несколько человек в охрану устроил.

– Да сами, вроде, неплохо справляемся, – обиделся Федор Яковлевич.

– Неплохо-то неплохо, только это все – до первого маски-шоу. А там такие люди к вам пожалуют, что твоим молодцам головы не сносить. А статья за покушение на жизнь работника правоохранительных органов – штука очень серьезная. Тут накажут как за государственную измену. И любой бандит это прекрасно знает. Поэтому: договор с РОВД. Кого угодно – только в форме. Один человек постоянно на главной проходной, еще один – в здании администрации. Хорошо бы еще человечка на товарный склад, но это вряд ли получится. Все ясно?

– Так точно. Мы как раз завтра на рыбалку собираемся вместе.

– Хорошо. Следующий пункт. Бухгалтерия включает кэш-систему.

– Это что за зверь такой, Станислав Николаевич? – округлила глаза главбух.

– Переход на наличный расчет. В налоговую – с чемоданом, к поставщикам – с тремя чемоданами. Смелей, Елена Павловна, смелей, Налоговый кодекс это позволяет! Берете доверенность и вперед.

– Так ведь оштрафуют!

– Ничего. Да срок давности там небольшой, всего два месяца. Зато информации для чужих глаз будет меньше.

Еще об информации. Знаете, почему немцы войну проиграли? Англичане их секретные коды взломали и на шаг вперед все просчитать могли. Так что вводим режим абсолютной секретности. С территории завтра же вывезти учредительные документы, документы права собственности. Записываете, Елена Павловна? Полностью закрываем информацию по персоналу, дебиторке и кредиторке, по зарплате сотрудникам. Видеокамеры и микрофоны – везде, где работают с бухгалтерскими документами. Внутренняя производственная информация переводится в натуральное исчисление. Я тут как-то обратил внимание: начальнику участка спускают производственный план – а там стоимость продукции в рублях! Вы что, с ума посходили? Да ему для работы только квадратные метры нужны!

Теперь задание системному администратору: надо организовать сервер за пределами фабрики. Можно на частной квартире. На основных компьютерах установить пароли и систему блокировки. Это, конечно, на крайний случай, если противник установит контроль над административным корпусом. Но готовиться нужно к худшему.

– Когда нужно сделать, Станислав Николаевич?

– Вчера. Так, общий инструктаж завершен. Дальше – в рабочем порядке. Ко мне завтра моя бригада прилетает – распределю зоны ответственности. А сейчас поработаем в узком составе.

В кабинете остались Савельев, Кайгородов, главбух и начальник юридического отдела фабрики.

14. Подготовка к допросам

«Они вколачивали в меня марксизм по всем правилам диалектического материализма: один удар справа, другой слева», – вспомнил Стас рассказ старого приятеля своего деда, бухгалтера Варламова. Старик еще в дремучие советские времена получил срок за растрату, и с ним работали следователи той еще школы. В каждом кабинете, где проводились допросы, имелся книжный шкаф, там стройными рядами стояли собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма в добротных переплетах под кожу. Следователь, который вел дело Варламова, всегда держал под рукой два увесистых тома марксова «Капитала». «Вот тебе, сука, твоя прибавочная стоимость», – приговаривал он, нанося попеременно удары то одним томом (справа), то другим (слева) по голове Варламова.

Марксизм сегодня не в моде. Но методы ведения допросов остаются прежними. 80 % российских адвокатов утверждают, что к их клиентам применяются незаконные способы ведения допросов. И, скорее всего, в девяти случаях из десяти эти утверждения соответствуют действительности.

Стас как-то работал с клиенткой, которая в ходе ведения следствия резко поменяла свои показания. От полного отрицания своей вины она перешла к абсолютно признательным показаниям. «Что произошло? Почему вы это подписали?», – спросил Стас, рассматривая протокол второго допроса. «От неожиданности, Станислав Николаевич, – ответила клиентка, – на первом допросе следователь был такой вежливый, внимательный, чаем меня угощал. А во второй раз он меня сходу как треснет телефоном по голове!». «Наверное, он не изучал Маркса», – подумал Стас.

Помощники Стаса во главе с Настей прилетели в Чуковский ранним утром. Сейчас они готовились к встрече с теми сотрудниками предприятия, которым предстояли опросы в ходе проведения налоговой проверки. Таких по разным подсчетам могло быть от 50 до 70 человек. Это работники ключевых с точки зрения налоговиков структурных подразделений: бухгалтерия, кадровая служба, система сбыта, складское хозяйство. Стас взял на себя общий инструктаж. Его команда, если потребуется, будет вести индивидуальную работу с каждым. Отдельная задача – выйти на тех, кто уволился с фабрики в течение последнего года. Их тоже могли вызвать в налоговую.

Стас прекрасно понимал, что непросвещенный человек слабо разбирается в дебрях российского законодательства. Поэтому, не вдаваясь в тонкости налогового права, аудитор решил провести консультацию, ориентируя слушателей на приемы, которые используют правоохранительные органы при возбуждении уголовных дел. «Следователь» звучит страшнее, чем «налоговый инспектор», а «допрос свидетеля» – более грозно, чем опрос того же свидетеля.

– В первую очередь вам следует забыть три сказочки, которые нам внушают кино и телевидение. Но обо всем по порядку, – начал свое выступление Савельев. Первый миф: есть добрый и злой следователи. Для вас они все – злые. Помните лозунг советских чекистов? Если у вас нет судимости, то это не ваша заслуга, а наша недоработка.

Сказочка номер два: активное сотрудничество со следствием, раскаяние в содеянном, помощь в раскрытии преступления и возмещение причиненного вреда освобождают от уголовной ответственности или смягчают наказание. Советую вам внимательно прочитать статью 75 Уголовного кодекса. Там это называется «деятельное раскаяние». Правило распространяется только на тех, кто впервые совершил преступление небольшой или средней тяжести. И – самое главное – там написано «… может быть освобожден от уголовной ответственности…». Ключевое слово – «может»! Значит, как суд решит. А для суда все обещания следователя, которые он вам давал в ходе ведения дела, не значат ровным счетом ничего. И просить за вас судью следователь не будет: его работа закончена, дело в суд передали, он про вас и думать забыл.

Третью сказку нам рассказывают в голливудских фильмах: «Вы имеете право хранить молчание, все сказанное может быть использовано против вас, вы имеете право на адвоката…», – так говорят копы, наяривая по бокам задержанного бандита. Правило Миранды, называется.

– Что за Миранда такая, газировка, что ли? – раздался вопрос из зала, в котором собрались сотрудники чуковской текстильной.

– Нет, не газировка, и не такая, а такой. Был один бандит и насильник, с такой фамилией – Эрнесто Миранда, латинос. Его копы буквально с тела несовершеннолетней сняли. А перед допросом забыли о его святых гражданских правах предупредить. В фильмах врут: предупреждать надо не при задержании, а именно перед допросом. Так вот, верховный суд США отменил приговор Миранде только потому, что копы такую процессуальную ошибочку допустили. С тех пор стараются не допускать.

– Ни фига себе, насильника, взятого на месте преступления, из-за такой ерунды отпустили! – раздался возглас из зала.

– Да, это Америка. Там к таким вещам серьезно относятся. А мы живем в России. Поэтому про Голливуд забудьте! Там хороший, дорогой адвокат отмажет клиента, даже когда его застали с дымящимся пистолетом над трупом его злейшего врага. Если, конечно, очевидцев было меньше десяти человек. А у нас: что написано пером, то не вырубишь топором. Написано – в протоколе допроса. Ладно, ближе к теме. У нас тоже есть своя «миранда». Это 51-я статья конституции. С одной стороны, вас могут привлечь к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний. А с другой – 51-я дает нам право на молчание. Если от вас требуют давать показания против нас самих и наших близких родственников. Предупреждать об этом праве следователь обязан перед разговором, о чем в протоколе допроса есть пометочка, а там – ваша подпись. Но вот в чем проблема: как вы определите, против вас идет допрос – или нет? Расспрашивать-то будут о действиях руководства. Вы – пока просто свидетель. А когда достаточно материала нароют, то могут и против вас лично дело завести. Тогда уже поздно будет: был свидетель, а потом стал подозреваемым, обвиняемым, а там и до подсудимого недалеко. Поэтому железное правило: любые ваши показания могут быть и действительно будут направлены против вас лично. Так что прошу вас внимательно выслушать общие рекомендации.

Стас отпил из стакана воды, посмотрел в лица собравшихся. Люди перестали хихикать и переговариваться, настрой был самый серьезный.

– Итак, вас попросили рассказать о каких-то событиях. Попросите листок бумаги, скажите, что вам легче написать, чем рассказать. Имеете право. Дадут – пишите. Что угодно: какая погода была в тот день, как вам спалось, как добирались на работу. Но – ничего по делу. Они беситься начнут – а вы отвечайте, что рассказали абсолютно все, что помните. Бумага есть, вы показания дали – привлечь к ответственности за отказ уже нельзя.

– И что, можно только про погоду? Они ж не дураки, – спросил Савельева пожилой мужчина, сидящий в первом ряду.

– Нет, конечно, не только про погоду. Говорить и по делу придется. Обратите внимание, на что ссылается налоговый инспектор, когда задает вам вопрос. Если на устные показания ваших коллег – можете не беспокоиться. А вот если вам показывают письменные документы, то вот это уже доказательство. Тогда стоит призадуматься, что вам говорить. Главное – что и как. Мы разработаем для всех вас «болванки» – приблизительные сценарии ответов. Просьба – заучить это информацию и придерживаться только этой линии. Помните, если вами заинтересовалось следствие – начинает работать конвейер. Несколько человек постоянно задают вам вопросы об одних и тех же событиях. В разной последовательности. И обращают внимание как раз на мелочи. Существует тактика выявления ложных показаний. Если человек постоянно сбивается, об одном и том же говорит каждый раз другое – он врет. Если человек не может вспомнить мелкие детали – он врет. Как правило, избытком фантазии обычные люди не страдают, поэтому, когда они что-то пытаются придумать, то забывают о мелочах. Но: если человек в мельчайших деталях воспроизводит одни и те же события – значит, заучил подробный сценарий, значит – тоже врет. Надо придерживаться золотой середины. О существенных вещах – твердо держимся одной версии. О мелочах – иногда «забываем», немножко путаемся. Еще один момент: будьте внимательны с цифрами! Здесь сидит много людей, у которых профессиональная память на цифры. Не вздумайте в ходе допроса эту свою замечательную память показывать! Налоговку как раз интересуют точные цифры: какая зарплата, как платили, сколько перечислили поставщикам, контрагентам. Вот здесь как раз нужно проявить «забывчивость»: точно не вспомню; могу сказать только приблизительно; нет-нет, забыл; совсем из головы вылетело, извините. И, наконец, последнее.

Психологические аспекты допроса. Помните, опытный следователь прекрасный психолог. Существует масса проверенных методик, при помощи которых можно выявлять ложные показания. Работают – похлеще знаменитого детектора лжи. Если изучить 10 тысяч оттенков человеческой мимики – можно со стопроцентной уверенностью определить, правду говорит человек или врет.

– Да ну, кто этим в налоговке заниматься будет – 10 тысяч оттенков запоминать, – сказал какой-то скептик.

– 10 тысяч – это едва ли. Но недооценивать противника не стоит. Там тоже есть неглупые люди, которые в университете юрпсихологию изучали. И некоторые навыки у них имеются. Поэтому вам нужно усвоить хотя бы несколько самых элементарных вещей. Во-первых, при допросе не стоит принимать откровенно закрытые позы. Скрещенные на груди руки, закинутая нога на ногу, сцепленные в замок кисти рук – это сигнал, что человек закрылся, ему есть, что скрывать, он не хочет сотрудничать. Не прячьте руки: они должны быть на виду, ладони раскрыты. Дамы, когда идете к следователю, сделайте маникюр. А то у вас ноготь обломан, вы стесняетесь, кулачок сжимаете – а он думает, что вы запираетесь. Дальше: кое-кто имеет привычку тянуть руки к лицу, теребить ухо. Постарайтесь себя контролировать, это может вас выдать. Вы говорите неправду – ладошка инстинктивно закрывает рот, пальцы теребят мочку уха. Опытный человек это обязательно отметит. Вот вроде бы и все. Да, чуть не забыл. Вам может попасться «добрый», «душевный» следователь. Вы приходите к нему – нервы на пределе. А там такой интеллигентный, симпатичный товарищ. Чаем угощает, разговоры за жизнь заводит. О чем? Да любая женщина просто обожает поболтать про детей-внуков. А он искренне интересуется: как учатся, чем увлекаются, чем болеют? Мамаша-бабуля растаяла – и вот мы уже знаем, что дочурка учится в Москве в солидном вузе, а внучку за успехи в учебе во Францию на каникулы возили. «Позвольте поинтересоваться, Марьванна, сколько вы в месяц получаете? Муж-то у вас пенсионер, если не ошибаюсь?», – и вы попали. Теперь точно – все. Попрошу остаться начальника кадровой службы – остальные свободны.

Савельев остался один на один с кадровиком. Им было над чем поработать. Необходимо проверить списки недавно уволенных с фабрики людей и «декретниц». Ими налоговая тоже могла заинтересоваться. Кто ушел с предприятия, затаив обиду на руководство? Какой информацией могли располагать эти люди? Кто из них получал «серую» зарплату»? Что можно было предпринять в каждом конкретном случае?