За долгие годы службы Сергею Леонидовичу Сошникову пришлось общаться с непохожими друг на друга людьми, у каждого из которых были индивидуальные особенности. Не имея диплома психолога, он освоил эту область знаний практически, научился быстро и достаточно точно устанавливать психотип собеседника и определять, рассказывает ли тот всю правду, что-то утаивает или лжет. На основе полученного опыта Сошников пришел к одному важному выводу. Если человек в ходе опроса считал, часто безосновательно, что в чем-то подозревается, то вел себя, как правило, настороженно, замыкался, был немногословен. Если же его удавалось убедить в том, что он интересен и важен как свидетель тех или иных инцидентов или ЧП, то уровень тревожности постепенно снижался, и удавалось узнать много важного о событиях и причастных к нему.

После встреч с Инной Гореловой, майором Сергеевым и бывшим начальником службы безопасности компании «Гортроника» Марчуком частный детектив выделил четверых, кто мог в принципе быть связан в той или иной степени с гибелью генерального директора: его вдову Валерию, школьных друзей и совладельцев стартапа Кротова и Павленко, а также уволенного начальника отдела эксплуатации Белугина. Со всеми требовалось встретиться и поговорить, причем начать Сошников решил с Листницкой. Но прежде он посчитал необходимым по старой привычке провести «рекогносцировку», то есть лично посетить место, где произошел несчастный случай. Или хорошо спланированное преступление.

Дом на Толстого действительно выглядел удручающе, он походил на больного в состоянии предсмертной агонии. С первого на третий этаж вела лестница, некогда прочная и надежная, а ныне грозящая в любой момент обвалиться, что и случилось с балконом, погубившим Павла Горелова. Сошников, осторожно шагая по ступенькам, поднялся наверх, заглянул в комнату, ныне несуществующая дверь из которой ранее вела на балкон, прошелся и по другим опустевшим и унылым квартирам. Ничего примечательного, ничего подозрительного, типичное строение под снос.

Когда Сергей Леонидович вернулся на первый этаж, то увидел там бомжа неопределенного возраста, в женской кофте, рваных брюках и сандалиях. Бродяга опасливо поглядел на детектива и хотел уже уйти, но Сошников подмигнул ему и спросил по-дружески:

– Мужик, выпить хочешь?

– А ты что, поставишь? – с недоверием поинтересовался бомж.

– А то! Ты меня только подожди немного, я в магазин смотаюсь и сразу вернусь, посидим, выпьем, поговорим.

– И о чем нам с тобой говорить?

– Потом узнаешь. Да ты не бойся, брат, неприятности с любым могут случиться, да ведь и жизнь наша вроде зебры – сегодня черная полоса, а завтра белая. Может, когда-нибудь и ты меня угостишь.

– Это вряд ли, – скептически протянул оборванец, – но вообще-то кто его знает, если что – накрою тебе поляну.

– Да я и не сомневаюсь, жди.

У Сошникова был уже опыт похожего общения на Почтовой улице при выяснении причин смерти артиста Театра музкомедии Заварзина, и тогда сведения, полученные от дворника, а в прошлом инженера и бродяги Федотова, оказались очень важными. А вдруг и этот бедолага может рассказать что-то интересное?

Через десять минут отставной подполковник и лицо без определенного места жительства пили водку из пластиковых стаканчиков и закусывали холодными чебуреками, расположившись в помещении, когда-то бывшим кухней. Давно утративший работу, семью и квартиру электрик, представившийся Федором, притащил откуда-то потертый стол и пару чурбанов, заменяющих табуретки. От бомжа попахивало, и отнюдь не одеколоном.

– Как же ты, Федя, до жизни такой печальной дошел? – сочувственно спросил частный детектив.

Бомж тяжело вздохнул и доверчиво пояснил:

– Все алкоголь проклятый, дорогой товарищ. Запойный я, жена терпела-терпела, да и прогнала. Такие дела. А работник был хороший, пока трезвый, это тебе каждый подтвердит.

– Ночуешь в этом дворце?

– Ну да, бывает. Тут еще Васек кантуется частенько, корешок мой. Только сейчас опасно стало, гоняют нас.

– Не был ли ты здесь в тот вечер, когда балкон рухнул и прохожего раздавил?

Федор поглядел на собутыльника с подозрением:

– Так ты чего, это самое, из органов, что ли?

– Да нет, не дрейфь, из страховой компании. Решается вопрос о выплате семье погибшего, нужно выяснить, следили ли представители РЭУ за состоянием здания, – туманно объяснил свой интерес Сошников.

Бомжа эти заверения вполне устроили, он заявил с возмущением:

– Как же, следят они! Как пригрозить полицией бедным людям, так пожалуйста, а как ремонт организовать, так нет никого. А вечером, когда мужика приплющило, я внизу кемарил после пьянки, Васек как раз спирт где-то надыбал.

– Он с тобой был?

– Нет, он после того на реку пошел, захотел окунуться.

– Ты слышал грохот с улицы?

– Само собой, тут же проснулся. Громыхнуло капитально, я уж подумал было, что землетрясение началось. Хотя их, слава богу, в наших краях никогда не случалось.

– А может, это вы с Васьком по пьяни балкон завалили?

– Да нет, ты что, мы даже наверх не ходим по лестнице, она вот-вот на части разлетится, на честном слове только и держится. Такие дела, брат.

– Полиция тебя допрашивала?

– Я сразу рванул отсюда, мне лишние заботы не нужны, только вчера вернулся. Днем спал в подвале дома на Сенной, по ночам мусорные баки инспектировал, жрать-то хочется. Ну и фуры на набережной разгружал под утро, там платят неплохо.

– Заметил в тот вечер что-то необычное в доме, кто-нибудь спускался с третьего этажа?

Федор задумался, потом сказал не слишком уверенно:

– Вроде спускался. Так, тип один.

– Какой из себя?

– Вроде длинный, в плаще. Но, может, мне спросонья и с похмелья померещилось.

– А перед этим ты никого незнакомого возле дома или внутри не встречал?

– Художник какой-то рисовал дом цельный день, стоял на улице с деревянной доской на ножках.

– С мольбертом?

– Ну да, наверное, я таких и слов-то не знаю, доска и доска. Худой, костлявый, волосы и борода седые.

– А больше ты его не видел здесь с тех пор?

– Не, не видал.

Сошников поставил на стол стаканчик, который лишь чуть пригубил, достал из кармана куртки бумажник и вручил бомжу пятисотенную купюру со словами:

– Спасибо за информацию, Федор, но ты только водку не покупай, уж постарайся, а лучше поешь досыта чего-нибудь свеженького. И вот еще что, сходи на железнодорожный вокзал, там рядом волонтеры открыли для таких, как ты, помывочный пункт, может быть, и одеждой теплой снабдят, зима не за горами. А вообще – лечиться тебе надо от алкоголизма и возвращаться к нормальной жизни, волонтеры и с этим помогут, я надеюсь.

– Схожу, отчего же не сходить, – ответил с довольным видом бывший электрик, пряча полученный бонус.

Усевшись в автомобиль, Сергей Леонидович оценил результат своей поездки как весьма успешный. Удивительно, но недоверие Инны Гореловой к официальной версии гибели ее брата получило подтверждение, хотя основывалось оно на показаниях сомнительного для правосудия очевидца. Да и описание бомжом предполагаемого преступника выглядело весьма скудным, по нему никакой словесный портрет не составишь. Но вот упомянутый Федором художник мог заметить и запомнить человека, возможно осматривающего здание перед убийством для планирования преступных действий. Только вот где этого художника, подлинного или мнимого, искать, разве что в городском саду, на одной из аллей которого по выходным выставляли свои картины местные живописцы. Если незнакомец действительно был художником, а не тем самым убийцей или его помощником…

Отложив этот вопрос на будущее, Сошников набрал на мобильном номер офиса ООО «Гортроника» и попросил соединить его с Валерией Листницкой. Услышав о поводе для встречи, вдова пригласила его к себе домой, назвав адрес и код электронного замка в подъезде.

5

В ожидании визита частного детектива Лера уселась в гостиной в мягкое кресло, накинула плед, включила проигрыватель. Ностальгическая мелодия, грустные звуки саксофона и своеобразный, непохожий на другие голос Жанны Агузаровой, поющей о полупустом ночном вагоне метро и старом отеле, в окна которого смотрит полная луна, навеяли воспоминания, приятные и горькие одновременно.

…Знакомые по школе и универу посчитали их брак мезальянсом для Павла Горелова. Сын профессора и внук академика, уважаемых и известных в Южнограде ученых, выбрал в жены дочь водителя троллейбуса и кондуктора, старшую в большой многодетной семье. С детства Лера слышала от родителей, что она должна помогать им в воспитании двух братьев-близнецов и сестры. Должна, должна, должна… Нужно было перед школой завести детишек в детский сад, после занятий забрать их, привести домой, накормить, уложить спать, если отец и мать задерживались. Как она все успевала, и при этом хорошо училась в физико-математической школе? Наверное, давало силы осознание того неоспоримого факта, что только образование могло открыть ей доступ к социальному лифту в иную, не похожую на родительскую, жизнь. И еще – непонятно откуда взявшиеся способности к точным наукам.

В восьмом классе началась их дружба с Пашей, постепенно переросшая в любовь. Стройный юноша, с мужественным лицом и со спортивной фигурой, Горелов постоянно побеждал на олимпиадах по физике и математике, успешно участвовал в шахматных турнирах, неплохо играл в теннис, превосходно плавал, посещая бассейн три раза в неделю.

Родители Леры умерли вскоре после ее свадьбы, братья поступили в военную академию и теперь служили на Дальнем Востоке, младшая сестра после окончания колледжа тоже вышла замуж и переехала в Санкт-Петербург, общались все они между собой в основном в соцсетях, поэтому настоящей ее семьей стал муж. Его вышедший на пенсию дед скончался от инфаркта пять лет назад, родители еще раньше переехали на ПМЖ в Канаду, где смогли устроиться на преподавательскую работу в университет и вдобавок занялись написанием пособий для студентов и аспирантов. Инна Валентиновна, старшая сестра мужа, успешно продвигалась в своей банковской карьере, на недвижимое имущество деда не претендовала. Павел и Валерия заняли пятикомнатную профессорскую квартиру в дореволюционной постройки многоэтажном доме на Лермонтовской, обставленную ставшей уже винтажной, хорошо сохранившейся мебелью середины двадцатого века. В книжном шкафу в гостиной на полках стояли собрания сочинений отечественных и зарубежных классиков, учебники и монографии по математическому анализу и теории вероятности, старинные напольные часы громко отбивали каждый новый час, паркетный пол каждую неделю натирала мастикой приходящая прислуга, именуемая теперь клининг-менеджером.

Поначалу семейная жизнь Павла и Валерии складывалась счастливо. Одержимость наукой, создание стартапа, поездки на заграничные курорты, дайвинг и виндсерфинг, прогулки по реке на собственной яхте… Но постепенно возникло с его стороны некое отчуждение, не сразу ставшее ей заметным. Так оно часто и бывает, сначала веет прохладный ветерок вроде бы случайного невнимания, постепенно переходящий в ледяную стужу равнодушия. Нет одиночества тоскливее, чем одиночество вдвоем, под одной крышей, формально самых близких друг другу людей.

Лера вдруг ощутила, как обожание и страсть переходят в уважение и доброжелательность, они больше обсуждают на работе доход и прибыль, чем дома – общие бытовые мелочи, планы совместного летнего отдыха, нашумевшие фильмы или книги. Она даже тайком от мужа сходила на консультацию к психологу, вежливый и внимательный специалист посоветовал поговорить откровенно о возникших проблемах с Павлом, попытаться совместно найти их решение. Но причины охлаждения Валерии были и так понятны, и вряд ли задушевные беседы могли бы что-то изменить к лучшему. У них никогда не будет собственного ребенка, и не Паша был тому виной, а он мечтал стать отцом. Как-то раз по телевизору шло шоу о приемных детях и суррогатном материнстве, муж резко отрицательно отнесся к такому выходу из положения, приемлемому для многих молодых семей. Так что это окно возможностей оказалось для них наглухо закрытым. Что говорила о ней Павлу его старшая сестра Инна, с первых же дней после свадьбы демонстративно игнорировавшая Леру, последняя только догадывалась.

Паша неожиданно увлекся далеким от математики и программирования направлением – историей и культурой древних кельтов. Он начал посещать соответствующие сайты и общаться в чатах с такими же энтузиастами из разных стран, завел свой собственный, в котором поместил подробную информацию о себе и своем хобби, побывал в Москве на праздновании Дня святого Патрика и на пресловутом Хеллоуине, регулярно приглашал заказчиков для проведения неформальных переговоров в шотландский паб на северной окраине Южнограда. Лера искренне удивлялась столь странному выбору, муж же объяснял, что хочет немного отвлечься от разработки сложных алгоритмов и ведения бизнеса, занять голову чем-то совершенно другим.

Они все реже встречались на работе, да и домой Павел стал приходить и приезжать поздно вечером, ссылаясь на огромный объем новых проектов, встречи с потенциальными партнерами на природе, вдали от городского шума. А рядом тосковал влюбленный в Леру со школы Юра Павленко. А когда она увидела те фотографии, случилось то, что случилось…

Воспоминания прервал звонок в дверь. Детектив оказался ничем не примечательным пожилым мужчиной с короткой армейской стрижкой, он стал расспрашивать ее о погибшем муже, его друзьях и коллегах, отношениях в коллективе. Лера отвечала охотно, делая вид, что скрывать ей совершенно нечего. Конечно, можно было и выставить гостя за дверь за эти бесцеремонные и назойливые вопросы, но тогда у нанявшей его Инны укрепятся нелепые подозрения, что гибель ее младшего брата стала результатом чьих-то злонамеренных действий. А в материальном плане больше всех выиграла от смерти Павла именно она, Лера. Так что спрашивайте, доморощенный Шерлок Холмс, интересуйтесь всякой ерундой, безутешная вдова сообщит вам все, что знает. Или почти все…

Сошников слушал внимательно, изредка просил кое-что уточнить, рассказать поподробнее. Валерия тепло отозвалась о Кротове и Павленко, уволенного Белугина охарактеризовала тщеславным и самовлюбленным нарциссом, явно переоценивающим свои довольно скромные возможности.

– А не мог ли он отомстить вашему мужу? – прямо спросил Сергей Леонидович.

Лера расхохоталась:

– Кто, Андрей Петрович? Да нет, ерунда, у Белугина для такого поступка кишка тонка, как говорится. Он скандалист, но при этом трусоват.

Сошников вспомнил пословицу о тихом омуте. Но он не стал говорить о своих сомнениях, а вместо этого задал еще один вопрос:

– А чем занимался ваш покойный муж незадолго до своей смерти?

Листницкая пожала плечами:

– Да чем и обычно. Руководил проектами по созданию нового ПО, готовил сделки с заказчиками, в августе слетал на неделю в турпоездку в Эдинбург, он увлекался шотландскими и ирландскими мифами, историей Шотландии, кельтской музыкой…

– Без вас?

– Я в это время обучалась на курсах по новым требованиям подготовки годового баланса, да и скитаться по холодным замкам и вересковым пустошам мне не очень-то хотелось, предпочитаю пляжи Коста-Брава и Коста-дель-Соль.

– В каком настроении вернулся Павел Валентинович, все ли прошло благополучно во время его поездки?

– Он был в отличном настроении, ни о каких сложностях не говорил. Скажите, а разве гибель мужа не признана несчастным случаем, ведь полиция закрыла дело?

– Лишь приостановила. Инна Валентиновна уверена, что его убили, причем очень профессионально, не оставив следов.

Лера не смогла сдержаться:

– Я понимаю, вы на нее работаете и должны ей верить, но всему есть предел! Знаете, эта особа давно меня ненавидит, не имея на то никаких оснований, просто невзлюбила, считает хитрой выскочкой. Сама в разводе много лет и нашу семью пыталась разрушить. А теперь пытается причинить мне побольше неприятностей. И, скорее всего, в чем-то подозревает, не правда ли?

– Мне она ничего подобного о вас не говорила. Еще один вопрос. Я слышал, что вашу фирму готова купить некая столичная компания, но при жизни Горелова такая сделка никогда бы не состоялась. Не могло ли желание устранить препятствие в его лице стать причиной заказного убийства?

Листницкая нахмурилась и ответила сдержанно:

– Стартап и после смерти моего мужа никому продан не будет, это совершенно исключено. А вообще участники нашего сектора рынка IT являются законопослушными гражданами и привыкли действовать цивилизованно, не верьте тому, кто утверждает обратное.

Сошников поблагодарил вдову за уделенное ему время, попрощался и ушел, а Лера не спеша проанализировала произошедший разговор. Итак, расследование обстоятельств гибели Павла, возможно, продолжится. Кто же войдет в число подозреваемых? Она сама, разумеется, как единственная законная наследница, родителей и сестры в завещании нет. Как нет и той девицы, у которой хватило наглости явиться на похороны. Да, а что, если ее прежний ухажер и подбросил фотки, желая тем самым вызвать скандал между Лерой и Пашей с целью прервать отношения последнего со своей бывшей, а не добившись этого, убил счастливого соперника или нанял убийцу? Очень даже может быть, но пусть уж полиция сама с этим разбирается. А вот Кротов, возможно, надеялся уговорить ее и Юру продать компанию после похорон друга и получить поскорее зачем-то срочно потребовавшиеся ему деньги, Павленко мечтает стать ее мужем, так что у обоих имеется мотив. Нелепый и обиженный на весь белый свет Белугин в роли мстителя за свои нарушенные права – это просто смешно, хотя как знать…

Ладно, пусть копают, ей бояться нечего. Если даже всплывет информация о романе с Павленко, то супружеская измена – это не преступление. Но что-то еще в вопросах сыщика встревожило Леру. Ах да, настроение Паши после возвращения из Шотландии. Оно действительно было приподнятым, но только ли из-за туристических впечатлений? Возможно, во время поездки он и познакомился с этой девчонкой, снятой позднее с ним уже в Южнограде. Но так ли важно размышлять сейчас о супружеской измене покойного?

Лера включила запись своего самого любимого диска группы «Пинк Флойд», ей требовалось забытье, уход от суровой действительности, то, что на английском языке звучит как escape. И музыка уносила куда-то вдаль, ее звуки и голоса исполнителей в очередной раз очаровали Листницкую, ей представилась загадочная и безмолвная «Темная сторона Луны».

Париж, август 2018 года

6

Комиссар уголовной полиции префектуры Парижа Гийом Савар, всегда невозмутимый темноволосый бретонец с элегантной мушкетерской бородкой, приехал на улицу Консерватории через полчаса после убийства лондонского финансиста Джереми Говарда. Говард вел дела с европейскими банкирами, часто выступал в роли посредника для их неофициальных контактов с влиятельными персонами в правительственных кругах стран Ближнего Востока и Западной Азии, был причастен к международной торговле оружием. А сегодня его застрелили средь бела дня неподалеку от Больших бульваров и Гранд-опера. И, судя по почерку, это сделал таинственный Легионер, за которым уже второй год охотилась вся французская полиция вместе с жандармерией и военной контрразведкой. Пока что совершенно безрезультатно.

В крупных городах страны были убиты за четырнадцать месяцев шесть бизнесменов, возглавлявших компании в сфере высоких технологий и финансовой деятельности. Это могло принести выгоды конкурентам, привести к переделу рынка, слиянию и поглощению для одних корпораций и банкротству для других. Общим для всех ликвидаций было то, что киллер поражал свою жертву одним точным попаданием в голову, никакие контрольные выстрелы после этого не требовались. Он использовал (в зависимости от расстояния до живых мишеней) дальнобойные винтовки с оптическим прицелом или пистолеты, обычные или разрывные пули, действовал в одиночку или с напарником. В последних случаях тот угонял мотоцикл или автомобиль, а после акции стремительно увозил стрелка с места преступления. Через несколько часов где-нибудь на пустыре или в заброшенной промзоне полиция находила транспортное средство, использованное оружие без биологических следов киллера и труп его очередного подельника, также застреленного в голову. После идентификации по отпечаткам пальцев всякий раз выяснялось, что убитым был находящийся в бегах или недавно вышедший на свободу мелкий уголовник, проследить его связи с разыскиваемым не получалось до сих пор ни разу.

Выйти на заказчиков и представить доказательства их вины в такого рода расследованиях представлялось практически невозможным, исполнитель до сих пор также оставался неуловим, известно о нем было очень мало. Практически ничего. Свое условное прозвище удачливый киллер получил потому, что многие на набережной Орфевр, 36 считали, что такой хорошо подготовленный профи мог, скорее всего, начинать службу в Иностранном легионе, одной из самых элитных частей французской армии. Впрочем, доказательства для подобного предположения отсутствовали, а по другой информации из оперативных источников этот человек проходил подготовку в британских SAS и провел затем несколько лет в Ираке и Афганистане, выполняя специальные задания командования. Запросы в Скотленд-Ярд, МИ-5 и МИ-6 привели к вежливым отрицательным ответам, островные коллеги ничем помочь не могли. Или не хотели. Отношения с англичанами в связи с предстоящим брекситом вроде бы не слишком изменились, но какой-то холодок появился, а уж что касается информации о деятельности секретных агентов, некогда работавших на правительства, то тут между Республикой Франция и Соединенным Королевством всегда возникали проблемы. Но, вполне вероятно, киллер действительно когда-то служил в Легионе или в британском спецназе, а потом перешел на вольные хлеба, главное – действовал он всегда безукоризненно, никаких следов не оставлял, а его временные напарники навсегда замолкали.

Вот и сейчас встречавший комиссара моложавый блондин капитан Лефевр сообщил с огорчением:

– Шеф, это, несомненно, Легионер, и он опять успешно скрылся. Говард, его тело уже опознал поджидавший в холле отеля Арман Монфор из Банка кредитования перспективных инноваций, приехал на такси из аэропорта Шарля де Голля. Когда он вышел из автомобиля и направился к входу, ближайший перекресток на красный свет пересек мотоцикл, водитель и пассажир были в шлемах, их лиц никто не разглядел, номер был замазан грязью. Один выстрел из пистолета на ходу – и англичанина не стало. Таксист утверждает, что не замечал этого мотоцикла во время движения, но, думаю, их аккуратно вели от аэровокзальной площади.

Савар молча кивнул и огляделся. Тело убитого лежало на асфальте, над ним колдовали эксперты-криминалисты. Рядом одни полицейские в форме разговаривали с таксистом, другие отгоняли зевак и репортеров. Все как всегда, все как обычно.

– Цвет и марку мотоцикла кто-нибудь разглядел? – спросил комиссар.

– Цвет синий, мотоцикл объявлен в розыск.

– Что говорит банковский менеджер?

– Он собирался предварительно обсудить кое-что с Говардом, а на завтра была назначена его встреча с советом директоров.

– И цель встречи, разумеется, является коммерческой тайной и не подлежит разглашению.

– Так и есть, шеф.

– Тогда ты оставайся здесь и еще раз опроси всех, кто находился поблизости, а я поехал докладывать руководству. Боюсь, мне сегодня не поздоровится.

…Через час в кабинете Савара в огромном здании на площади Сите раздался телефонный звонок. Лефевр сообщил бесстрастным голосом:

– Угнанный, как выяснилось, мотоцикл нашли полуобгоревшим в одном из дворов в квартале Гар-дю-Нор, в соседнем мусорном баке обнаружен пистолет «глок» без отпечатков пальцев, последняя модель, с запахом пороховых газов, в магазине оставалось пять патронов.

– А труп мотоциклиста?

– В том то и дело, шеф, что трупа нигде нет, ребята обшарили все дворы и подвалы вокруг в радиусе ста метров.

– Кто-нибудь что-нибудь видел или слышал?

– Вполне возможно, но в этом квартале никто не хочет сотрудничать с полицией, сами понимаете.

– Понимаю. Неужели Легионер пожалел своего водилу?

– Вряд ли, судя по предварительному осмотру, вышла осечка, а тот парень успел смыться. Но и это не все, на руле обнаружены отпечатки пальцев, их сейчас обрабатывают.

– Рад слышать, подождем результатов.

Савар повесил трубку и задумался. Да, теперь в некоторых районах Парижа и других французских городов полиции работать стало сложно, эмигранты и их потомки совсем не горят желанием помочь, держат рот на замке, а то и могут вместо ответа обрушиться с бранью или швырнуть камень. Но вот то, что сообщник, похоже, впервые уцелел, очень обнадеживало. Вскоре поступило сообщение, что отпечатки принадлежат двадцатисемилетнему Морису Бонье, ранее судимому за грабеж, отбывшему наказание и освобожденному месяц назад. И это стало большой удачей. Бонье мог стать той ниточкой, что приведет, если повезет, к неуловимому до сих пор Легионеру. Комиссар за годы службы в полиции много раз сталкивался с тем, что арестованные в какой-то момент начинают думать только о себе и дают показания даже на своих самых близких друзей. А опытный и безжалостный киллер начинающему грабителю совсем не друг, он лишь случайно не покончил с ним, так что сбежавшему мотоциклисту скрывать информацию о Легионере незачем. Теперь самое важное – как можно скорее разыскать Бонье и убедить его давать правдивые показания…

Вечером Савар собрал в своем кабинете троих оперативников и сказал, не скрывая радости в голосе:

– Похоже, парни, наш клиент наконец-то допустил промах. Точнее, промашка случилась с его стволом, но главное – водила жив, скорее всего, жив. И теперь его необходимо как можно быстрее найти. Какие у вас соображения на этот счет?

– Он ведь парижанин, был в свое время задержан в районе Монмартра, так что будет отсиживаться у дружков или у любовницы, – предположил пожилой толстяк, майор Сорель.

– А то и рванет куда подальше, в Лион, в Марсель, в Бордо, – возразил ему худощавый брюнет, лейтенант Матье.

Капитан Лефевр усмехнулся:

– Уважаемые коллеги, Бонье сейчас больше опасается не полиции, а своего нанимателя, тот постарается его найти и прикончить. Я думаю, Матье прав, наш доблестный водила заляжет где-нибудь вдали от Парижа, скажем, в Брюсселе.

Комиссар оглядел подчиненных и заявил, чуть улыбнувшись:

– Все ваши версии имеют право на существование, все нужно проверить. Обратитесь в Информационный центр, ищите все его связи, всех его подельников, всех его женщин, всех родственников, подключайте местных полицейских и жандармов в любом районе Франции. Совершенно очевидно, что этот киллер – штучный товар, его заказчики и покровители сделают все, чтобы обезопасить Легионера, а значит, прикончить мотоциклиста. Он, полагаю, об этом догадывается. Наша задача – найти Бонье раньше, чем его разыщут уголовники-ликвидаторы. Все новости немедленно сообщайте мне по мобильной связи, любую помощь на местах я вам гарантирую, дело находится на контроле министра внутренних дел. Успеха вам, ребята!