Читать книгу: «Разделение личности. Второй шанс. Правый том 1», страница 2

Решив больше не испытывать судьбу, я приложила уже «правильный» палец, и двери лифта открылись. Перед входом в лифт в очередной раз взглянула на охрану. Они быстро потеряли ко мне интерес.

Когда шагнула в раздвижные двери лифта, то на мгновение замерла и улыбнулась доброй улыбкой. Моё сердце трепетало от волнения, ведь это был совершенно прозрачный лифт. Я могла видеть всё, что происходило в шахте лифта, а также снаружи здания. Лифт начал подниматься, и невозможно было не очароваться потрясающим городским пейзажем, раскинувшимся передо мной.

Мои глаза были прикованы к бесконечному горизонту, а тёплые солнечные лучи грели моё лицо, наполняя ощущением чистого блаженства.

Шум и суета города внизу, с проносящимися автомобилями и людьми, спешащими по тротуарам, создавали живую энергию. По мере того, как лифт продолжал подниматься всё выше, панорамный вид передо мной с каждым мгновением становился всё более захватывающим.

Я чувствовала, как сердце колошматило в груди, пытаясь сломать рёбра. Виктор был в сознании и, наверняка, его тоже впечатлила эта картина. Я решила поговорить с ним о будущем. О его мечтах. Ведь этот прекрасный вид навевал довольно романтичное настроение.

Не успела задать свой вопрос, как Виктор начал визжать, словно маленькая девочка. Забрал контроль над телом и забился в угол лифта с прикрытыми от страха глазами.

Наверное, я зря попыталась доказать Виктору, что лифт достаточно крепкий. Кто мог знать, что после того, как начну прыгать на месте, он так сильно психанёт?!

После короткого сигнала дверь распахнулась. Психованный Виктор выбежал в коридор. Его ноги дрожали. Он пытался отвлечься при помощи ругательств, направленных в адрес людей, спроектировавших этот прекрасный лифт. Не знаю, чего он так нервничает. Мне понравилась поездка. Было очень красиво.

Мы остановились возле кабинета с табличкой, где было написано имя тёти Виктора – «Мария Кросс». Она уже давно хотела уволиться из учебного заведения и вернуться к практике, но ей требовалось приличное помещение. Чтобы можно было встречаться с семейными парами, не испортив первое впечатление.

Наши разговоры с Виктором привлекли внимание, и мы сразу замолчали. Открылась дверь соседнего кабинета, на которой висела табличка – «Ева Опал».

– Привет. С кем ты тут разговариваешь?

– Сам с собой, – ответил Виктор.

Невысокая девушка с чёрными, как смоль, волосами, смотрела на меня с нескрываемым любопытством. Она была очень красивой, даже слишком. Спортивная фигура очень хорошо гармонировала с классическим костюмом. Юбка находилась в напряжении от мышц на ногах, а блузка под пиджаком и вовсе была расстёгнута, демонстрируя пышную грудь.

Но не достоинства молодой девушки привлекли моё внимание и заставили моё сердце колотиться, как бешеное. На шее у неё висел изящный кулон. Только небольшая часть его выглядывала из-под блузки. Но я сразу узнала тот самый кулон, который видела на фотографии погибшей Елизаветы Наумовой. В документах было сказано, что его сделала её мать. Это ручная работа. Единственный и неповторимый экземпляр.

Я едва могла верить своим глазам. Это какая-то злая шутка? Кто-то играет со мной? Или я схожу с ума? Начинаю видеть галлюцинации, как и моя вторая личность?!

Очередное совпадение было невыносимым. Мои шестерни вращались, моё сердце колотилось. Срочно нужно принять решение, выбрать, что делать дальше. Но мой мозг был пуст, лишён всякого подобия разума или логики. Это было странное чувство, как будто я попала в ловушку сна, исход которого неизвестен, а правила постоянно меняются.

Мой разум был потерян в море мыслей. Я чувствовала, что ускользаю от реальности.

Глава 2. Допрос

Пустота пытается меня захватить. Я чувствую гнев. Но он не принадлежит мне. Это злость другой моей части. Гнев Виктора. Сфокусировавшись на чужих эмоциях, я выбираюсь из пожирающего подсознания.

Проснувшись, замечаю, что Виктор не может найти себе место. Он расплывается в удобном кресле и смотрит, как Ева ходит по кабинету, украдкой посматривая на него.

Не знаю, как долго она так испытывает его, но Виктор совсем скоро взорвётся. Его настолько это раздражает, что я смогла проснуться, физически ощутив его гнев.

– Ты издеваешься? – возмутился Виктор.

Ева остановилась и улыбнулась хитрой улыбкой. Она добилась, чего хотела.

– Хорошо, давай перейдём на ты.

– Я задал вопрос.

– Нет, не задал. Ты тыкнул, – усмехнулась девушка и присела в своё кресло напротив.

Виктор всё это время сверлил её злым взглядом. Раньше он давно бы перешёл на крик и начал доказывать свою точку зрения. Но сейчас не стал этого делать. Его сдерживает обещание перед тётушкой.

Поняв, что не справляется, он легонько похлопал себя по щеке:

– Слышь?! Ты тут? О чём она говорит?

– Дома объясню, – проговорила я.

– О. Здрасьте. Я думал, ты спишь.

– А я думаю, что это тебе пора идти спать.

– Можешь и не уговаривать.

Ева наклонила голову, чуть ли не положив её себе на плечо. Сощурив глаза, она показательно демонстрировала, что с интересом наблюдает за происходящим цирком. Как один человек разговаривает сам с собой, постоянно меняя тон голоса.

Почувствовав пустоту внутри, я поняла, что Виктор ушёл в подсознание. Он больше не слышит, не ощущает происходящее. Он спит.

Размяв плечи и хрустнув шеей, стащила резинку с волос. Не люблю, когда Виктор так туго их затягивает. Давит на голову и мешает сосредоточиться. С распущенными волосами намного комфортнее.

– Какой опыт нарушил социальную адаптацию? Расскажи про формирование антисоциальной психопатии. Тебя били в детстве?

Девушка сидела неподвижно, словно статуя. На лице больше не было фальшивых эмоций. Её отношение ко мне изменилось. Но почему?

Я не стала сразу отвечать на её вопрос. Она спрашивает то, что написано в учебниках. Пытается понять первопричину раздвоения личности.

Осмотревшись вокруг, заметила белый бумажный конверт на журнальном столике справа от меня. Взяв его в руки, почувствовала тяжесть. Я открыла конверт и вытащила пачку денег. С хрустом провела пальцем по её торцу, вглядываясь в денежные номиналы купюр.

Знаю этих богатеев. Они любят подмешивать мелочь, рассчитывая, что я не стану пересчитывать деньги. Но в этот раз всё по-другому. Ева решила мне заплатить в несколько раз больше, чем мы изначально договаривались. Странное поведение.

Засунув деньги обратно, я уже собралась спрятать конверт во внутренний карман пиджака, но вдруг меня осенило. Он выглядит точно так же, как тот, который мне подсунули под дверь. Вырвав несколько волосинок, положила их в конверт.

Ева всё так же сидела с безэмоциональным лицом. Не нервничала и терпеливо ждала моего ответа. Но я молчала до тех пор, пока снова не открыла конверт и взглянула в него. Волосы исчезли.

– Ева, а что это за магический конверт? В последнее время я часто на них натыкаюсь.

– Я не против рассказать об изобретениях нашей компании, после запланированного интервью.

– Хорошо. Ты хочешь узнать, как выглядел триггер, из-за которого появилась вторая личность? Источник проблемы. Прости, но его не было. Виктора очень любили в детстве. Никто его не обижал и не насиловал.

– Ты чувствуешь себя по-другому, когда одна из альтернативных личностей главенствует?

– Я отличаюсь от других случаев множественной личности, задокументированной в прошлом. Не стоит задавать вопросы из учебников. Подобный подход ничего не объяснит. Данным вопросом ты хотела выяснить, как различаются мои реакции и чувства в зависимости от доминирующей личности. Но ты ошиблась. Наш случай уникальный.

– Хорошо. Задам вопрос от себя. Ты гей?

– Будь добра, обоснуй свою предъяву.

– Я обратила внимание, что ты периодически ведёшь себя, как настоящая леди. К примеру, то, как ты держишь губы, словно на них свеженанесённая помада. То, как ты распускала волосы или закидывала ногу за ногу, словно на тебе надето платье, и ты боишься засветить свои трусики. Я заметила многие мелкие привычки. Женские. Единственное объяснение, зачем ты пародируешь девушек, – это привлечь мужское внимание.

– Ответ на твой вопрос находится вон в том кожаном блокноте на столе. В твоей записной книжке. Ты несколько раз на него украдкой поглядывала. Сомневалась, стоит ли заглядывать в свои заметки или нет. Ева, ты ведь студентка Марии. Я не поверю, что такая примерная ученица, не сделала домашнее задание и не расспросила её обо мне.

Девушка взяла в руки блокнот. Открыла его и спросила меня:

– И что я должна найти в этом блокноте? Что является ответом?

– Моё имя. Скажи, как называет меня Виктор?

– Тут два имени. Точнее, прозвища. Нянечка и Шиза. Но имени твоего нет. Так как тебя зовут на самом деле?

– Лучше называй меня Шизой. Виктору не нравится прозвище «нянечка», так меня называла Мария в детстве.

– Хорошо, Шиза. Но имя у тебя есть? Настоящее женское имя.

– Скажи, Ева, что ты чувствуешь, когда к тебе обращаются, называя Дианой или Аней?

– Дискомфорт.

– А если я сейчас придумаю тебе прозвище и начну называть тебя «пташкой»? Что ты почувствуешь?

– Я поняла, о чём ты. Ты сама отказалась, когда тебе пытались его придумать. Ведь неприятно откликаться на чужое имя. И да, я сделала домашнее задание и расспросила о тебе Марию Николаевну. Тему имени мы тоже поднимали.

– Вот же, Мария… болтун – находка для шпиона. А что она ещё тебе рассказывала? Наверняка, она не забыла тебя предостеречь на мой счёт.

– Предупреждала, что ты психически нестабильная, но очень мудрая старая женщина. Всё делаешь для того, чтобы защитить главную личность. По сути, её слова были инструкцией, чего нельзя делать. Скажи, Шиза, ты, правда, настолько агрессивная?

– Хм… Лучше пролистай свой блокнот и начни задавать правильные вопросы.

– Я настаиваю. Прошу, ответь.

– Отвечу, если ты скажешь честно. Как много твоих телохранителей скрывается в соседних помещениях? Помимо той парочки, что подпирают стену возле кабинета. Ты так сильно меня боишься?

Ева прикусила нижнюю губу и поднялась со своего кресла. Подойдя к двери, она резко распахнула её и начала орать на мужчин:

– Вы что тут встали? Свалили отсюда.

– Но…

– Молчать. Кругом и шагом марш к лифту. Чего вылупились? Выполнять.

Девушка хлопнула дверью и вернулась на место. Она глубоко дышала и демонстрировала своё негодование. Сейчас начнёт оправдываться, что это была не её идея. Станет уверять меня, что в телохранителях она не видит смысла. Что она в состоянии сама себя защитить.

Типичный синдром принцессы. Пытается отвернуться от любой опеки. Трудится и старается чего-то добиться своими силами, чтобы о ней судили по её делам, а не деньгам папочки.

Как я только могла бояться этой глупой девчонки?!

Хм. Нет. Не глупой. Она не стала комментировать случившееся, а просто уткнулась в свой блокнот. Читает записи, как ни в чём не бывало.

– Шиза, подскажи. Какие препараты ты сейчас принимаешь? Что пропивала раньше? Странно, но я не могу найти упоминания об этом в своих записях.

– Ничего не принимала. Ни сейчас, ни ранее.

Девушка подняла на меня удивлённый взгляд.

– Почему Мария Николаевна, диагностировав данное заболевание, не занялась его лечением?

– А ты бы стала своего ребёнка пичкать психотропными веществами?

Я заметила, как на мгновение у Евы изменился взгляд. Что это было? Печаль? Ненависть? Нужно будет потом ещё раз поднять тему маленьких детей. Неужто передо мной сидит мамочка?!

– Да, ты права. Некоторые психологические расстройства не мешают повседневной жизни. Мария Николаевна рассказывала на лекциях: если пациенту можно помочь без вмешательства препаратов, то их не стоит использовать. А для лечения расстройства личности требуется найти триггер и проработать болезненные воспоминания, чтобы человек снова стал целостным. Скажи, Шиза, ты пыталась стать с Виктором единым целым?

– Я говорила. Наш случай другой. Данная методика не сработает. Если захочу, я могу уснуть вечным сном. Запереть себя в подсознании Виктора. Думаю, в таком случае он станет относительно здоровым человеком.

– Почему ты не сделала этого до сих пор? Боишься умереть?

– Нет, не боюсь. Я давно решила исчезнуть. Когда закончу с одним делом.

– Интересно. А что это за дело, которое тебя останавливает?

– Хм. Ева, мне показалось, что ты особенная. Но, похоже, что ты такая же, как и другие девушки. Не можешь контролировать свой носик, который так и норовит залезть не в своё дело.

Девушка не обиделась на мою издёвку. Даже, наоборот, она ей понравилась. Ева улыбнулась и посмотрела на меня нежным взглядом.

– Скажи, как часто ты ссоришься со своим вторым я?

– Постоянно. Но не так часто, как другие люди. К примеру, я помню общежитие из студенческой жизни. Робин Гуд, наш сосед по комнате, каждое утро устраивал войну с самим собой. Использовал все методы, от уговоров до угроз. Но он всего лишь пытался проснуться по будильнику.

– Ха, понимаю, о чём ты говоришь. Я каждый день воюю сама с собой, решая, что надеть, но это другое. Это синдром отложенного решения и иллюзия принятия решения. Это не ссора с самим собой. Кстати, а почему Робин Гуд?

– Он часто собирал конспекты у старших курсов, чтобы потом ими делиться с простыми смертными. А когда кого-то собирались отчислить за неуспеваемость, он помогал отстающим закрыть хвосты. Суетной был парнишка, вот только вместо лука со стрелами у него было шило в одном месте.

– Звучит интересно, но давай вернёмся к нашей теме. Расскажи о ваших домашних ссорах. Я хочу понять, каково это – жить с кем-то вместе, без возможности уйти в другую комнату.

– Всё намного эгоистичнее. Когда ты заботишься о другом, ты тратишь на него свои ресурсы. Без разницы кто это – брат, друг или любовница. Ты делишься с ними деньгами и драгоценным временем. Но в нашем с Виктором случае, забота не является тратой ресурсов. Мы связаны. Если один потратит деньги на хорошую одежду, она появится и у другого.

– А как у вас обстоят дела с личной жизнью?

– У меня, как у субличности, либидо на нуле. А вот Виктор несколько раз пробовал, но стеснялся признаться о своём диагнозе, из-за чего появлялась проблема недопонимания. Думаю, когда я закончу со своими делами и уйду в закат, он найдёт себе даму сердца с таким же лёгким шлейфом невменяемости.

Девушка закрыла блокнот и положила его на письменный стол. Она снова застыла, как статуя, а её зрачки забегали, словно она читает письмо, парящее в воздухе перед её лицом. Вскоре она вышла из этого странного состояния и продолжила задавать вопросы:

– Сколько тебе было лет, когда простые симптомы превратились в полноценную личность?

– В дошкольном возрасте.

– Что ты ощутила, когда осознала себя?

– Мне казалось, что я старая бабка, которую запихнули в тело ребёнка.

– Старая? Как ты определила свой возраст?

– У меня наблюдались все симптомы диссоциативной фуги.

– Хочешь сказать, что ты в трёхлетнем возрасте уже знала, откуда берутся дети?

– И не только… Однажды Мария увидела, как я играла с апельсином и яблоком. Пыталась объяснить Виктору, что угол отклонения оси вращения Земли от перпендикуляра к плоскости орбиты составляет двадцать три процента. На следующий день мы уже сидели в больнице и просвечивали голову Виктора. После нескольких…

– Невероятно.

Ева резко вскочила на ноги и возбуждённо вскрикнула, перебив меня. Подскочив очень близко ко мне и схватив за руку, девушка вытянула меня с кресла, начав тараторить:

– В прилегающем здании есть компьютерный томограф и несколько хороших врачей. Если ты разрешишь сделать пару снимков, я заплачу тебе ещё столько же наличными.

Ева на голову ниже меня. Тот факт, что она в данный момент прижимается своей грудью ко мне, пугал меня. Со своего ракурса я отчётливо видела всю её внушительную прелесть. Поймала себя на мысли, что слишком долго смотрю, куда не стоит, и очень быстро столкнулась с последствиями.

Я потеряла контроль над телом.

Виктор беспардонно схватил девушку за талию и прошептал ей на ушко:

– Свидание.

– Свидание с шизанутым красавчиком? Договорились, – усмехнулась она.

Вернув обратно контроль над телом, я отпустила девушку и, указав пальцем ей на грудь, проговорила:

– Наличные, свидание и твой кулон. На этих условиях мы согласны на сканирование мозга.

Ева опустила глаза и достала из-под блузки кулон, и я увидела огромного серебряного демона, обнимающего младенца.

Во взгляде демона читалась несвойственная для такого страшного монстра нежность. Его сильные руки обнимали малютку в защитных объятиях. Несмотря на свой устрашающий вид, демон смотрел на ребёнка с любовью, которую невозможно выразить словами.

Девушка очень нежно погладила кулон и спросила тихим голосом:

– Зачем ты хочешь забрать его у меня?

– У Марии скоро праздник. Хочу подарить что-то особенное.

Глаза Евы снова расфокусировались и начали двигаться из стороны в сторону. Выглядит очень странно, словно это просто вредная привычка такая. Но я обратила внимание, что охранники на проходной вели себя абсолютно так же. Нутром чувствую, есть объяснение подобной странности.

– Шиза. Ты меня обманываешь. Твой пульс усилился, ладони вспотели. А ещё я знаю, что день рождения Марии Николаевны уже прошёл.

– Я не говорила, что речь идёт о дне рождения. У тётушки есть и другие праздники.

– Тётушка? Хочешь сказать, что Виктор не является её сыном? Он племянник?

– Ну да. Племянник. Мужчина по отношению к дяде или тёте, сын брата или сестры.

– А когда Виктор родился?

Что с этой девушкой? У неё глаза чуть ли не на мокром месте. Губы дрожат, руки трясутся. Чувствую, что вот-вот у неё начнётся истерика.

Не знаю, что тут происходит, но думаю, стоит этим воспользоваться. Подтолкнуть её к этой пропасти. Вывести из себя. Есть вероятность, что она случайно проговорится.

– Что за странные вопросы? Чисто из вредности не скажу. Но дам подсказку. Через несколько дней в городе было великое событие. Люди бросали свои машины и собирались на крышах, чтобы посмотреть на небо.

– Полное затмение. Похороны под чёрным солнцем. Получается ты – ребёнок Виктории.

Ева засунула кулон обратно под блузку и вышла из кабинета. Ничего не понимая, последовала за ней. Когда девушка запирала дверь на ключ, я заметила, что её туш немного размазалась. Она вытирала слёзы.

Что происходит? Сколько лет этой девушке? На вид она не старше Виктора. Быть такого не может, что Ева была знакома с его матерью, которая умерла ещё до её рождения.

Но тогда, откуда она знает про похороны и затмение?! Мария говорила, что она тогда в полном одиночестве стояла на кладбище и смотрела на гроб своей сестры. Больше никто не пришёл.

Девушка закончила с дверью и уже следовала по коридору в сторону лифта. Я поспешила её догнать, чтобы задать вопросы, но Ева меня опередила, заговорив первой:

– Я не смогу тебе передать кулон. Он принадлежал моей хорошей подруге.

Стоит ли её обманывать, будто я знаю хозяйку кулона? Придумать историю, как мы познакомились с Елизаветой? Или рассказать ей правду, что меня нанял отец девушки для поиска зятя?

Не успела решить, как проснулся Виктор и влез в наш разговор:

– Подожди меня возле лифта. Мне нужно срочно позвонить.

– Хорошо, – ответила Ева.

Виктор прошёл дальше по коридору и начал звонить Марии.

Я не слушала их разговор. Мои мысли была заняты происходящим.

Своими слезами Ева доказала, что знакома с матерью Виктора. Также она подтвердила, что была знакома с Елизаветой. Я могла с уверенностью связать эти случаи, если бы не возраст девушки.

Она выглядит слишком молодо. Даже присутствует очертание детских щёчек, которое наблюдается у малолеток. Но теорию очевидной связи отметать не стоит. Девушка является дочерью основателя корпорации «Опал». Может, они научились создавать какую-нибудь технологически современную сыворотку молодости?!

Из задумчивого состояния меня вывел звук упавшего в лужу телефона Марии. Связь прервалась, и Виктор начал перезванивать, но всё без толку.

Опустив голову, он подошёл к Еве, которая прижималась спиной к стене.

– Что-то случилось? – поинтересовалась она.

– Звонил маме. Она уже подходила к этому зданию и вдруг что-то случилось. Перезваниваю. Телефон выключен. Может, пойдём ей навстречу? Вдруг ей нужна помощь.

– Я думаю, лучше привлечь к этому профессионалов. По пути зайду в пункт охраны и дам распоряжение. Проверят камеры. Если Марии Николаевне нужна будет помощь, её окажут. В любом случае, с нами свяжутся.

– Нет! Я тоже пойду на её поиски, – вспылил Виктор.

– Угомонись, Виктор, – вклинилась я.

– Доверься мне. Я тут разберусь. Ты сейчас на нервной почве только всё испортишь. Лучше отдохни и успокойся. Как всё закончится, я тебя разбужу.

– Нет. Я пойду её искать!

– Хорошо. Тогда вызывай лифт.

– Лифт?

– Угу.

– Ладно. Уговорила. Разбудишь, как появятся новости.

Снова почувствовала пустоту, означающую, что Виктор ушёл спать.

Резко развернувшись, хватаю Еву за плечи и с силой прижимаю к стене. Она даже не пискнула, только посмотрела на меня заинтересованным взглядом.

Отодвинув рукой её волосы, с интересом рассматриваю шею девушки. То самое место, на котором у охранников на проходной были наклеены пластыри.

– Это что ещё за зелёная лампочка?

– Шиза, может ты меня отпустишь? На нас смотрит сразу несколько камер. Боюсь, скоро сюда сбежится целое войско.

– Вначале ответь. Что за светодиод торчит из твоей шеи?

– Это индикатор, который отображает состояние здоровья человека. Зелёный цвет говорит о том, что я в полном порядке. Эта функция нужна, чтобы быстро выявлять тяжелораненых на поле боя.

– Что он ещё может? Отвечай.

– С помощью чипа можно звонить, писать сообщения и лазить на просторах интернета.

Я усилила хватку, впиваясь пальцами в её плечо.

– Послушай сюда, сучка лживая. Я знаю, что ты наплела Виктору по поводу пункта охраны. У твоих солдат на проходной нет ни одного монитора. Всё наблюдение происходит через эти долбаные чипы. Объясни, зачем ты устроила весь этот цирк?

– У Виктора сильно выраженные ассоциированные галлюцинации. Если бы я рассказала правду, то его логически последовательные образы ввели бы его в паническое состояние.

Отпустив Еву, я сделала несколько шагов назад и улыбнулась. Девушка не паниковала и не злилась, она просто поправила свою одежду и подошла к лифту. Двери открылись сами, я не заметила, чтобы она касалась кнопки.

Напряглась было, приготовившись к драке, но лифт оказался пустым. Расслабившись, последовала за Евой в стеклянную коробку.

– Марию нашли? – спросила я, как только лифт пришёл в движение.

– Да. Она потеряла сознание на подходе к служебному входу. Её в данный момент везут в медицинский сектор.

– Покажи видео с камеры наблюдения.

Если Ева сейчас начнёт вешать мне лапшу на уши, точно её ударю. Я обратила внимание, что у них тут сотни камер для наружного наблюдения. Совершенно нет слепых зон. Незаметно сюда даже таракан не попадёт.

– Без проблем. Куда выслать?

Порывшись по карманам, нашла свою визитную карточку и протянула девушке.

– Виктор Кросс. Частный детектив, сыщик и просто добрый самаритянин, который поможет раскопать компромат на всех Ваших друзей и близких… М-да уж. Советую уволить вашего дизайнера. Визитка выглядит ужасно. Особенно лозунг.

Ева протянула руку, возвращая карточку.

– А мне нравится. Мне её Виктор нарисовал.

– Ладно, у каждого свои вкусы. Я передала информацию своему помощнику. Отправят видео в течение нескольких часов.

Сделав резкий шаг в сторону девушки, хлопаю в ладоши прямо перед её лицом и задаю неожиданный вопрос.

Хлоп.

– Это ты приказала напасть на Марию?

Она испугалась. Это понятно, но меня интересуют другие эмоции на её лице. Те, которые всплыли, когда до её сознания дошла суть вопроса.

Хм… Презрение и ненависть. Самое примечательное, что это были микро-эмоции, которые она сразу же поспешила скрыть.

Дзинь.

Услышав оповещение лифта, Ева резко развернулась и ломанулась к выходу.

Догнав девушку, я обратила внимание, что она сжимает кулаки, пытаясь побороть злость. Совсем не замедляя шага, Ева указала на широкие белые двери и начала объяснять, сдерживая нарастающую истерику:

– Я пытаюсь помочь Марии Николаевне, а ты своими проверками мне только мешаешь. Ступай в медицинское крыло и жди там. За тобой придёт врач и всё объяснит. Если вздумаешь следовать за мной или бродить по больнице без сопровождения, то тебя отсюда вышвырнут. Ты всё поняла?

Приняв решение пока не нарываться на неприятности, я остановилась на месте, чтобы осмотреться. Ева двигается в сторону к железной двери, которых тут было несколько десятков. Она приложила палец к панели, разблокировала замок и скрылась в отрывшемся проходе.

Подобные электронные замки были у всех дверей, за исключением широких пластиковых створок, в которые меня направила девушка. Осознав, что у меня нет другого выбора, кроме как подчиниться, я усмехнулась.

Пройдя сквозь раздвижные белые двери, словно оказалась в другом мире. Светлые стены и резкий запах хлорки напомнили больницу. Но, в отличие от местной поликлиники, в коридоре никого не было, только тишина. Атмосфера настоящего фильма ужасов.

Заприметив в центре коридора возле стены кожаное кресло, я направилась к нему. Чтобы расположиться поудобнее и хорошенько всё обдумать.

Ева не просто что-то знает. Есть вероятность, что она причастна к происшествию с Елизаветой. Меня очень сильно удивил тот факт, что никто из старых друзей девушки не навестил её в больнице и даже на похороны не пришёл. Старику пришлось с младенцем на руках тащиться в полицейский участок, чтобы попросить помощи в розыске отца ребёнка.

Если Ева, как она утверждает, являлась хорошей подругой девушки, тогда почему не встретилась со стариком?

Вывод: она не была её подругой. Тогда кем? Почему Елизавета отдала ей свой кулон?

Слишком мало информации. Есть только пара предположений и сводящая с ума паранойя.

Думаю, мне больше не стоит напирать на Еву. Надо дождаться их свидания с Виктором. Если появится шанс, я просто свяжу её и займусь настоящим допросом с пристрастием. Надеюсь, она заговорит без пыток и крови.

Проснулся Виктор и первым делом, что сделал, это собрал волосы в хвост. Совсем уж ему не нравится, когда я их распускаю.

Он сильно нервничал из-за случившегося с тётушкой. Решила его отвлечь разговорами ни о чём. Пообсуждали фильмы. Попробовали немного пошутить. Но он всё равно вспылил, когда я грубо отозвалась о его любимом жанре.

Обидевшись, Виктор вскочил с места и начал бесцельно расхаживать по помещению. Прекрасно его понимаю. Сидеть дома на диване и плевать в потолок от скуки намного проще, чем пытаться развлечь себя в больнице. Тут другая атмосфера. Давящая, навевающая грусть и усталость.

Вдруг мы услышали шум, доносившийся из-за перекрёстка в конце коридора. У Виктора заиграло любопытство в одном месте, и он решил проверить, что же там происходит.

Мы приближались к перекрёстку. Шум усиливался. Звуки становились всё более разборчивыми. Можно было предположить, что там бегут два человека в мягкой обуви и женщина на высоких каблуках. А характерный скрип принадлежит небольшим колёсикам. Наверное, кто-то толкает инвалидное кресло.

Добравшись до перекрёстка, Виктор аккуратно выглянул из-за угла. Наверное, побоялся, что его собьют с ног, если он не проявит осторожность.

Толкая санитарные носилки на колёсиках, к нам приближались врач с медсестрой. За ними, стараясь не отставать, бежала Ева на своих длинных шпильках.

Виктор сорвался с места и побежал на врачей.

– Мрази. Что вы с ней делать собрались?

Ошеломив всех своим криком, он попытался ударить мужчину в халате, но кулак прошёл вскользь. Врач в недоумении попятился назад и чуть не упал, но медсестра помогла ему устоять.

Упав на колени возле каталки, Виктор попытался разбудить пациента.

– Тётушка!

Мария лежала в своём костюме, следовательно, можно предположить, что серьёзных травм нет. Иначе с неё сразу же срезали одежду. На лице дыхательная маска. На пальце пульсометр, экранчик которого показывает пульс здорового человека. Аритмии нет. Она просто без сознания.

– Тётушка. Тётушка, ответь. Прошу, проснись. Что с тобой? Тётушка.

По щекам текли слёзы. Уши заложило. Виктор ничего не слышал, кроме сильной пульсации. В этом истеричном состоянии он не способен воспринимать окружение. Даже не обращает внимания на то, что до него пытается докричаться Ева:

– Шиза, если ты слышишь меня, то сделай что-нибудь. Успокой Виктора.

– Тётушка. Просыпайся, тётушка.

Сосредоточившись, попыталась силой забрать контроль над телом, но это оказалось совсем нереально. Он от меня отмахнулся, как от назойливой мухи. Осознав свою слабость, я сконцентрировала всё внимание только на правой руке. Почувствовала, как мышцы свело от холода. Мне удалось захватить контроль.

– Да успокой ты его!

Шлёп.

Я со всей силы отвесила себе пощёчину по лицу. Виктора, как ошпаренного отбросило в подсознание. Пока он был ошарашен, забрала полный контроль и поднялась на ноги. Попыталась успокоить учащённое сердцебиение глубоким дыханием.

После нескольких вдохов я развернулась и с немым вопросом в глазах посмотрела на Еву.

– Охрана нашла Марию Николаевну в бессознательном состоянии недалеко от служебного входа.

– Что с ней? – поинтересовалась я.

– Только предстоит узнать.

Ева выдохнула с облегчением и через мгновение начала кричать на медперсонал:

– Чего ждёте? Особого приглашения? Делайте свою работу!

Медики, словно перепуганные дети, подбежали к каталке и повезли Марию дальше.

Осознав, что мне предстоит серьёзный разговор с Евой, я решила разъяснить Виктору, почему ему стоит удалиться.

– Виктор, послушай меня. Ты эмоционально не стабилен. Тебе стоит уйти спать. Я обещаю, что всё сделаю для Марии.

– Ты меня весь день гонишь спать. Я был не против, но сейчас хочу помочь.

– Виктор. Зачем ты набросился на врача с кулаками?

– Ам, я… Ну, я подумал, что он маньяк и везёт тётушку в пыточную.

– Теперь понимаешь, что ты слишком импульсивен сейчас? Я тебя об этом прошу, ради твоего же блага. Обещаю, как только появятся новости, я тебя разбужу.

– Хорошо, я уйду. Но если с ней что-то случится, я тебя никогда не прощу. Поняла?

– Поняла.

Закрыв глаза, я прислушивалась к удаляющимся звукам медперсонала и продолжала глубоко дышать. Виктор настолько растормошил организм, что сердце до сих пор продолжало играть на ударной установке.

Ева стояла рядом и терпеливо ждала. Но, когда я положила ладонь ей на плечо, она очень напряглась. Наверное, пожалела, что не сбежала.

– Если с Марией что-то случится…

– С ней всё будет в порядке. Я обещаю.

– Ева. Знаешь, что больше всего меня злит?

– Когда тебе врут?

– Нет. Меня злят совпадения…

Убрав руку с плеча девушки, направилась в сторону, куда убежали врачи. Я продолжала глубоко дышать, чтобы успокоиться, но гнев не давал мне этого сделать.