Читать книгу: «Пауки в банке», страница 3

Бедная Дина! Нормальные требования к дисциплине её сотрудники воспринимают как личную обиду. Интересно, а за что убили Дину в действительности? Судя по содержанию детективных романов, которых я за свою жизнь поглотила в огромном количестве, убийство могли совершить только те, у кого есть серьёзные причины ненавидеть Дину. Предположим, кому-то она разрушила жизнь, засадив в тюрьму. И теперь, отсидев положенное, этот человек вышел и решил страшно отомстить. Или она отбила чьего-то мужа, а обманутая жена решила избавиться от соперницы. Хотя мне кажется, в случае с Диной мотив убийства нужно искать на работе. Она посвятила себя работе, банку. У неё и жизни-то другой не было. А уж в роли страстной любовницы Дину представить вообще невозможно. И почему-то мне кажется, что Дмитрий тоже так думает, и что он ожидает от моего расследования в банке гораздо большего, чем говорит вслух.

Я с трудом дождалась конца рабочего дня. Под самой крышей, где я сидела, было жарко и душно, и поэтому голова болела немилосердно. А ведь мне нужно было ещё на встречу в «Попандополус Инвест». Я же должна изобразить из себя ценного клиента с шальными миллионами. Ну что ж, дома мне предстоит сделать реабилитационные процедуры: принять контрастный душ, хорошо поесть, поспать полчасика и потом, отдохнувшей и повеселевшей, поехать обратно в центр, ибо офис «Попандополус Инвест» находился почти на Красной Площади, сразу за ГУМом.

***

По начавшей складываться хорошей традиции, ровно в семь часов я добросовестно позвонила Александру и сообщила, что еду в пробке, но скоро буду у них в офисе. Далее я звонила каждые двадцать минут, извинялась и просила подождать ещё немного. Искренне надеюсь, что сам Александр, а самое главное, директор конторы с каждым моим звонком приходили в бешенство, ведь я задерживала их после окончания рабочего дня уже минимум часа на два. В начале десятого я, наконец, вошла в офис.

Сказать, что Александр удивился при виде меня, – это не сказать ничего. Его лицо вытянулось, и с таким вытянувшимся лицом он откровенно изучал меня с головы до ног. А изучать было что: из-под выцветших вельветовых штанин виднелись разбитые кеды без шнурков, застиранный свитер с вытянутыми на локтях рукавами висел на мне наперекосяк, а в руках вместо женской сумочки шуршал полиэтиленовый пакетик с заклеенными скотчем ручками. Бомжом я, конечно, не выглядела, но образ сильно экономящей особы мне создать удалось, и Александр никак не мог соотнести мой внешний вид с теми миллионами, которые у меня якобы завалялись. Надеюсь, у директора сложится такое же впечатление, и они оба всю беседу будут мучиться, есть ли у меня на самом деле деньги или нет.

– Вы Ифигения? – уточнил Александр, явно не веря в то, что клиентка, обещавшая принести миллионы, выглядит настолько убогонько.

– Ещё с утра была ею, – бодро отвечала я, – но пока доехала до вашего центра немного помялась, уж извините. Пойдемте? Где у вас переговорная?

Мы прошли по довольно узкому коридору, одна сторона которого была увешана всяческими дипломами и грамотами в тяжёлых золотых резных рамках. Вдоль другой стоял стеклянный шкаф, в котором громоздились разнокалиберные кубки и награды. Александр преодолел шок от моего внешнего вида и вошёл в привычную роль продавца, перечисляя регалии, мимо которых мы проходили. Наконец мы дошли до переговорной.

Оформление переговорной можно было охарактеризовать одним словом – богато. Все кричало потенциальному клиенту о прекрасно идущих делах в компании: массивный стол из красного дерева, окантованный золотом, книжный шкаф, тоже из красного дерева, с исключительно дорогими подарочными экземплярами книг, тяжёлые кожаные диваны и кресла, картины в золотых рамах, мельхиоровый письменный набор на столе. В переговорной меня уже поджидал директор, который выглядел под стать интерьеру. Дорогой костюм, сшитый на заказ, платиновая печатка на мизинце, запонки с бриллиантовой россыпью и дорогущие часы на пол-запястья.

Александр представил нас друг другу. Директора звали Станислав Забейконь, и я была неимоверна рада тому, какое впечатление произвёл мой внешний вид на лощёного Станислава. Он даже не попытался скрыть разочарования: прождал почти три часа, чтобы увидеть перед собой полу-бомжеватую клиентку.

– Вы Ифигения с несколькими миллионами? – довольно бесцеремонно обратился ко мне Станислав.

– А Вы, я так понимаю, директор Станислав, который хочет у меня эти миллионы изъять? Под высокие проценты? – с милой улыбкой ответила я и доброжелательно продолжила: – Давайте, рассказывайте о своей акции. Я вся в нетерпении. Для начала я планирую инвестировать шесть миллионов, наличными.

Услышав о готовности инвестировать довольно большую сумму, да ещё и принести эти деньги наличными, Станислав расплылся в улыбке.

– Ифигения, часто ли вы мечтаете о том, чтобы просыпаться от тёплых лучей утреннего солнца, нежно касающихся вашей кожи, где-нибудь на берегу океана в бунгало эксклюзивного отеля? Только представьте себе: завтрак в постель, после вы спускаетесь к океану, ступаете в тёплую воду кристальной чистоты, а едва ощутимый бриз нежно ласкает ваши волосы. Это рай на земле. Именно такую жизнь ведут многие наши клиенты по акции «Наивысшее ценностное преимущество для наших самых перспективных клиентов». И они абсолютно счастливы. Смотрите на их радостные лица.

Станислав повернул ко мне экран своего ноутбука, где слайды с фотографиями радостно улыбающихся людей на фоне бесконечных пальм, бассейнов и баров быстро сменяли друг друга. Интересное начало продажи инвестиционного продукта, подумала я. Почему они сразу пытаются переключить моё внимание с деталей своей акции на нечто романтическое? В акции явно какой-то подвох. Надо узнать какой.

– Хотите так же? – сладким голосом чуть ли не с придыханием спросил меня Станислав.

В это время у меня запищал телефон, в котором я поставила будильник ровно на десять минут после начала встречи.

– Извините, – сказала я, спешно доставая допотопный кнопочный телефон из своего полиэтиленового пакетика, – это очень важный для меня звонок. Сейчас вернусь.

Я вышла в коридор, закрыла за собой дверь и начала бубнить под нос, имитируя разговор по телефону. Через пять минут я вернулась в переговорную с очень озабоченным видом.

– К сожалению, вынуждена прервать нашу встречу. Совершенно неотложные дела. Можем продолжить завтра. Давайте я подъеду в это же время. А пока вы можете дать мне ваш инвестиционный договор, я передам его на изучение своему юристу.

Просьба посмотреть договор вызвала явное замешательство. В результате невразумительных и сбивчивых объяснений я поняла, что готовых документов у них нет, с каждым клиентом составляется индивидуальный договор, причем он является настолько конфиденциальным, что заранее его никто кроме подписантов посмотреть не может.

Я вышла из офиса «Попандополус Инвест» в раздумьях. Как правило, алгоритм моих действий с телефонными спамерами простой: я назначаю несколько встреч и их динамлю. После этого мне начинают названивать с претензиями, которые я спокойно выслушиваю, и дальше выкатываю свою: перестаньте звонить со своими дурацкими рекламными предложениями. Я прекрасно знаю, что по доброй воле телефонные спамеры никогда не удалят мой номер из базы. Поэтому я придумала такой замечательный способ их проучить. И им урок, и мне весело. Все равно, Геры нет, а мне нужно как-то развлекаться. И главное, я добиваюсь своего – мне больше не звонят.

В ситуации же с «Попандополус Инвест» есть свой нюанс. Меня заинтересовала суть схемы, которую они предлагают. То, что это финансовая махинация, совершенно очевидно. Интересно, какая именно. Вдруг, что-то новенькое, о чём я ещё не знаю. Поэтому я приняла решение встретиться с ними ещё раз, почитать договор, настолько секретный, что его даже нельзя выносить за пределы офиса. А проучить их я всегда успею.

Везде мошенники

Второй день на работе я начала, как и все офисные сотрудники, с проверки почты. В почте было одно новое письмо от Николая Анатольевича со ссылкой на корпоративный фильм. Мне предлагалось внимательнейшим образом ознакомиться с ним, ибо его содержание поможет при сдаче экзамена на знание корпоративной культуры банка. Ещё в расписании у меня на пол-одиннадцатого значилась какая-то встреча в кабинете некоего Бондаренко Д.С.

– Господа, кто такой Бондаренко Д.С.? И где его кабинет? – спросила я у коллег по комнате. – У меня с ним встреча через 10 минут, не знаю, куда идти.

– Ну вы даёте! – из шести человек, сидевших в комнате, ко мне повернулся только один парень. – Это ж наш самый главный. Дмитрий Семёнович. Председателем правления, наверное, теперь назначит себя вместо Дины Валерьевны. Разве не он вас пригласил? Он нам ТАКОЕ письмо про вас разослал. Типа, вы крутая.

– Точно, он, – сказала я и даже покраснела. – Утреннее помутнение рассудка случилось, не распознала имени своего начальства. А где оно сидит?

– На втором этаже. От ресепшена налево, мимо сейфа, за сейфом сразу направо, мимо кабинета отдела кадров, потом ещё раз направо, сразу за туалетом налево и вуаля – перед вашим носом дверь кабинета высокого начальства.

– Спасибо. Я побежала.

Побежала-то я, конечно, побежала, но маршрут по дороге забыла. Наконец, нужная дверь была обнаружена, и я без стука влетела в кабинет. Дмитрий сидел за обычным столом, ничего вычурного или хотя бы похожего на дубовый массив, стоявший у меня.

– Доброе утро, Ифигения. Вы почти точны, – улыбнулся Дмитрий.

– Извините за опоздание, – коротко сказала я.

– Ничего страшного. Вы, наверное, мой кабинет искали? Я дорогу тоже не с первого раза запомнил.

– Это неудивительно. У старинных особняков свои архитектурные заморочки.

– Я был против открытия здесь отделения. Хотел где-нибудь поближе к дому, в районе Ленинского, – продолжал Дмитрий. – Но Дина убедила, что правильнее открыть офис в самом центре. Говорила, что клиентам будет гораздо удобнее добираться сюда, чем куда-то на Ленинский. Да и сотрудникам сюда тоже гораздо удобнее.

– Мне кажется, при выборе офиса Дина ещё думала об имидже, – добавила я. – Офис в центре, да ещё в старинном особняке, – это очень солидно.

– Совершенно верно! – подтвердил Дмитрий. – Дина была молодец. Банк был на грани банкротства, когда мы его купили. И она буквально за три года добилась устойчивой прибыли, взрастила отличный коллектив. Относилась к банку как к своему любимому детищу. А потом взяла и уехала в Непал.

– В Непал?

– Да, на целый год. Решила, что она больше не нужна, что в банке всё пойдёт по накатанной. И, действительно, ей присылали отличные отчёты о работе, один красочнее другого. Прибыль росла, клиентская база ширилась, сотрудники становились всё продуктивнее.

– А на самом деле?

– А на самом деле за тот год, что она отсутствовала, банк довели почти до полного разорения.

– Кто довёл?

– Вот собственно по этому поводу я Вас и позвал. Кстати, может, перейдём на ты? Не люблю официоза с людьми, которым доверяю.

– Да, конечно, давай на ты, – согласилась я, а про себя отметила тонкую лесть Дмитрия. Ещё в понедельник говорил, что я ему абсолютно чужая, а в среду он мне уже полностью доверяет.

– Я изучал компьютер Дины, и выяснил, что в последнее время она часто встречалась с некой Ириной Мандариновой. Это директор рекрутингового агентства с весьма странным названием «ХР Тим». Думаю, имеет смысл с ней встретиться, поговорить.

– А сейчас в банке есть открытые вакансии?

– Нет, у нас полный комплект. Вакансий нет. Именно это и странно. Зачем Дина встречалась с рекрутёрами? Я думаю, она поняла, кто довёл банк до состояния коллапса, и решила заменить этих людей. Короче, сейчас я распечатаю адрес и контактные данные этого самого «ХР Тима». Съезди к ним и поболтай. Нам в дань уважения к Дине нужно спасти банк и наказать виновных.

***

В кредитном отделе было без перемен. Скрюченные сотрудники сидели за компьютерами и бешено стучали по клавиатуре. Я набрала мобильный рекрутёрши и договорилась о встрече на завтрашнее утро. Записала на бумаге с адресом, которую распечатал мне Дмитрий, подробные указания, как добраться. Лицевой части не хватило, и я перевернула лист. Оказалось, что Дмитрий распечатал адрес на черновике: на оборотной стороне был какой-то график. Я всмотрелась повнимательней: это был график стоимости акций неизвестной мне компании по имени «Нидросель». Дела у компании «Нидросель» шли очень плохо, стоимость акций упала в несколько раз буквально в один день, правда было это почти год назад. Мне прошлогодняя динамика стоимости акций была совершенно безразлична, и я смело дописала описание дороги к офису рекрутинговой компании прямо на графике.

Больше делать было решительно нечего, и я решила ознакомиться с фильмом о корпоративном духе «Златабанка». На экране появился Николай Анатольевич и заунывным голосом начал вещать, какая расчудесная организация «Златабанк». На первой же минуте мне стало скучно. Плохо, когда декларируемые принципы нарушаются на каждом шагу. Если вы говорите о том, что основная корпоративная ценность в вашей компании – командная работа, то почему у вас сотрудники сидят спиной друг к другу?

– Всем здравствуйте, вставать не надо, сидите, продолжайте упорно работать, – в комнату твердым шагом зашел Николай Анатольевич. В руках у него была стопка толстых папок разных цветов, которые он с важным видом разместил на моём столе.

– Вот, Ифигения Андреевна, здесь всё, что вам нужно знать для успешного вливания в наш дружный коллектив. Начните с этой папки, – Николай Анатольевич указал на ярко жёлтую относительно тоненькую папочку. – В ней описывается наша миссия. В отличие от других компаний, которые выражают свою миссию одной фразой, мы пошли дальше и подробно расписали, что имеем в виду под каждым словом. Вы же, Ифигения Андреевна, уже успели ознакомиться с нашей миссией?

– Нет, к сожалению, еще не успела.

– Как же так, – укоризненно покачал головой Николай Анатольевич. – Миссия висит на ресепшене слева от логотипа банка. Также она висит на каждом этаже рядом с переговорными, а на вашем этаже – выгравирована на зеркале в туалете. Вы что, в туалете не были?

– Николай Анатольевич, туалет – дело личное, – миролюбиво ответила я на претензию. – Но я обязательно ознакомлюсь с миссией. И с видением, и с ценностями, и с социальной ответственностью, и с благотворительной программой, и со всем, с чем здесь у вас нужно ознакомиться. Просто дайте мне время.

– Да–да, конечно, Ифигения Андреевна, я Вас не тороплю. Читайте внимательно, вникайте в самую суть, отнеситесь вдумчиво к каждому написанному слову. На разработку этих документов было потрачено несколько миллионов.

А на внедрение сколько было потрачено? – хотела я было спросить, но вовремя одумалась. Не стоит начинать открытую конфронтацию. Хотя и так всё понятно – товарищ Николай Анатольевич с лёгкостью нашёл, как оприходовать несколько миллионов из бюджета банка, а теперь пытается придать своей деятельности как можно больший вес. Отсюда многочисленные тослтенные папки, корпоративные фильмы, презентации и миссии, выгравированные в самых неожиданных местах. Не удивлюсь, если ещё есть гимн банка, флаг и прочая атрибутика.

– А вот в этой папочке, – Николай Анатольевич вытащил из стопки чёрную папку и протянул мне, – наш гимн. Каждый сотрудник знает его наизусть. Вам тоже надо к завтрашнему дню выучить. Мы поём его каждый понедельник утром в ознаменование новой рабочей недели, в начале всех корпоративных мероприятий, а также в дни кадровика, бухгалтера и топ-менеджера.

– Ух ты, даже в день топ-менеджера! – подивилась я. – А в день банкира?

– А на день банкира у нас другая традиция. Сотрудники каждого отдела садятся в круг, и каждый рассказывает, что он сделал для повышения своей профессиональной квалификации. Далее каждый отдел выбирает самого отличившегося сотрудника и посылает его на обще-банковский круг. На нём мы выслушиваем передовой опыт каждого отдела, берёмся за руки, клянёмся внедрить этот опыт в свою работу и поём мантры «удачливого финансиста». После чего исполняем ритуальный танец на прибыль под специальный бубен с логотипом «Златабанка».

– Помогает? – я еле сдерживала ухмылку.

– Зря Вы так скептически настроены. Этот ритуал был разработан великим тантро-шаманом, нумеро-астрологом и финансовым магом ибн Секиром, – Николай Анатольевич выжидательно посмотрел на меня.

– Не слышала о таком. До сих пор я практиковала традиционный подход к финансовому управлению. Но с удовольствием ознакомлюсь и с магическим.

– ибн Секир помогает только избранным компаниям. Его ритуалы уникальны по своей эффективности.

– А где можно ознакомиться с ритуалами? Я с большим интересом их изучу.

– Эти сакральные знания нельзя переносить на бумагу. Они обладают действенной силой, только пока находятся в ментальной сфере.

– Кто же является носителем сего знания?

– Для этого у нас разработана целая внутренняя система управления сакральными знаниями. Сама система называется СУСАКР и детально описана. Она не входит в программу знакомства с корпоративными стандартами для новичков. Но если Вам интересно, Вы можете её изучить. Вы же топ-менеджер. СУСАКР написана от руки и находится в свитках, которые я храню в сейфе. Свитки нельзя выносить из кабинета, поэтому мы можем назначить специальное время, когда вы сможете прийти в мой кабинет и их изучить.

– Система настолько секретна? – я едва смогла удержать язвительный смешок. По-моему, уровень бредистики зашкаливал.

– Естественно. Мы потратили не один миллион на разработку СУСАКРа. Эта система обеспечивает наше уникальное конкурентное преимущество. Вы же сами знаете, в современном информационном мире побеждает тот, у кого знания.

– Всё это очень интересно. Первый раз встречаюсь с такой системой управления знаниями и с удовольствием воспользуюсь Вашим предложением ознакомиться с ней более детально, –сказала я вежливо, а то мало ли, вдруг сакральная система обидится, если говорить о ней неучтиво.

– Конечно, только сообщите мне о Вашем желании заранее. Минимум за полгода, – серьёзно ответствовал Николай Анатольевич.

– За полгода? Боюсь, мне будет очень сложно запланировать время на знакомство с СУСАКРом настолько заранее.

– Это очень плохо. У настоящего профессионала распланирована каждая минута на десятилетия вперёд. Например, через десять минут у меня запланирован обед в кафе «Чаинка и Ко». Я пойду, а вы пока подумайте, когда сможете ознакомиться с СУСАКРом.

***

Пробил час. Как и вчера, мои коллеги тут же встали и все как один вышли из кабинета. В этот раз я решила сходить пообедать на улицу. На выходе из отделения я столкнулась с Максимом, начальником ИТ отдела.

– Обедать идёте? – поинтересовался он.

– Да. Правда, ещё не решила куда. Где здесь вкусно кормят?

– Хотите, пойдемте со мной. Здесь недалеко есть студенческая столовая.

Я удивлённо посмотрела на Максима. Он, вроде, не похож на студента. Максим правильно истолковал мое недоумение и тут же объяснил:

– Отличная столовая. Кормят отменно, по меню. Оформление зала как в лучших ресторанах. Дина Валерьевна даже своих зарубежных друзей туда водила.

Столовая, действительно, ничем не выдавала в себе студенческий общепит. Зал вполне подошел бы для проведения дорогих банкетов. Накрахмаленные скатерти на овальных столах сверкали белизной, бархат на сиденьях и спинках стульев так и манил его погладить, хрустальная канва на белом диске люстры ярко искрилась под потолком, а лепнина на стенах и колоннах в зале напоминали картины из античной Греции. Витавший в зале аромат телятины, томящейся в духовке, дополнял образ крутого ресторана.

Я заказала салат греческий, бефстроганов и компот. Цены были, конечно, не студенческие, но весьма демократичные.

– А у меня сегодня рыбный день, вернее, морепородуктовый, – пошутил Максим и повернулся к официанту: – Мне, пожалуйста, рукколу с тигровыми креветками и авокадо, тар-тар из тунца и пасту с морепродуктами. А на десерт кусочек вашего замечательного морковного торта. Кстати, – обратился Максим ко мне, – очень советую попробовать что-нибудь из местных десертов. Не пожалеете.

Я просмотрела десертное меню. Набор стандартный: панакота, чизкейк, тирамису, штрудель и мороженое. Не питаю особенных чувств ни к чему из этого, предпочитаю восточные сладости.

– А мне, пожалуйста, штрудель с ванильным мороженым, – решила я сделать хоть какой-нибудь заказ, чтобы не огорчать моего нового дружелюбного коллегу Максима.

– Вам кофе сразу или потом? – спросил официант.

– Мне компот, потом. Я кофе не заказывала.

– Кофе идёт в качестве комплемента от заведения, – объяснил официант. – Он подаётся обязательно, в независимости от того, заказали вы его или нет. Это ведь студенческая столовая. Наш девиз – не дай себе заснуть, – официант вытянулся по струнке, и мне показалось, сейчас он отдаст нам с Максимом пионерский салют. – Поэтому мы всегда подаём кофе – этот бодрящий напиток, который спасал и спасает целые поколения студентов от неминуемого засыпания во время учёбы. После нашего кофе вы ещё долго не сможете сомкнуть глаз, – выпалил заученный текст официант. Очевидно, он уже успел жахнуть не одну порцию сего бодрящего напитка.

– Раз обязательно, приносите сразу, – согласилась я.

– И мне тоже, – сказал Максим.

Официант удалился и тут же вернулся с двумя малюсенькими, миллилитров тридцать, чашечками кофе.

– Максим, я кофе не пью. Хотите мою порцию? – предложила я.

– Да, с удовольствием. Зря не хотите. Здесь его отлично варят.

Максим за два глотка выпил обе чашечки.

– Как вам работается в нашем банке? – начал светскую беседу Максим.

– Пока не успела понять. Николай Анатольевич столько на меня всего навалил.

– Экзамен на знание корпоративной культуры пообещал устроить? – улыбнулся Максим.

– Да, пообещал. Первый раз такое встречаю. Вчера прислал кучу файлов с корпоративными политиками и процедурами. Сегодня принёс огромную стопку папок с корпоративными ценностями, миссиями и ритуалами. Боюсь подумать, что будет завтра.

– Это вы ещё в корпоративный музей не успели попасть, – хмыкнул Максим.

– У вас есть музей? – удивилась я.

Я знаю компании, в которых есть корпоративные музеи, но это компании с многовековой историей. Например, в архиве одной британской финансовой компании можно найти огромное количество раритетов: от первого страхового полиса, выпущенного в семнадцатом веке, до договоров с такими известными людьми, как Ньютон и Черчилль. В этой компании даже есть должность – главный архивариус. Но банку с историей в несколько лет содержать собственный музей представлялось, по меньшей мере, странным.

– Был, – уточнил Максим. – Первое, что сделала Дина Валерьевна после своего возращения, – закрыла музей.

– А что там экспонировалось?

– Основные, так сказать, артефакты были собраны отделом маркетинга. В музее были представлены все образчики их креативизма. Одни только «Прыгающие таракашки» в качестве новогоднего подарка для клиентов чего стоили.

– Прикольно. И что, клиентам нравились?

– Понятия не имею. Мне вообще непонятно, зачем клиентам и партнёрам нужно дарить всякую хрень. Можно подумать, они без неё перестанут с нами сотрудничать. По-моему, никакой пользы от маркетинга нет, зато бюджет у них огромный. В пять раз больше, чем бюджет ИТ. А мой отдел, между прочим, приносит гораздо больше пользы.

Ещё вчера на совещании я поняла, что для Максима вопрос бюджета его отдела был весьма болезнен. Пока не поняла истинные причины такого отношения, и сейчас слушала внимательно и не перебивала.

– Или взять отдел по персоналу, – продолжал Максим, собирая ложкой кофейную гущу из чашечек. – У них бюджет ещё больше, чем у маркетинга. А они на что его тратят? На денежные деревья, натыканные по периметру нашего особняка? На жаб с монетами в туалетах? На танцы с бубнами? Это, кстати, не фигура речи. У нас реально есть бубен, под который сотрудники пляшут, вызывая «золотой дождь» для нашего банка. Видали его? – с ухмылкой спросил Максим и вывалил всю собранную кофейную гущу на блюдце.

– Нет, не видела.

– Совсем скоро увидите. Следующий вызов «золотого дождя» намечен на начало квартала. Очень красочное зрелище, в цирк ходить не надо.

– Вообще удивительно, что в банке так широко применяются эзотерические практики, –решила поддержать я Максима в его откровенной неприязни странных ритуальных действий. – Я знаю Дину достаточно давно. Она никогда не увлекалась эзотерикой и оккультизмом. Всегда использовала общепринятые менеджерские приёмы в управлении.

– Во-первых, при ней такого и не было. Вся эта шаманская хренотень началась с приходом Павлуши.

– Павлуша, это кто?

– Павел Сергеевич Павлинов. Исполняющий обязанности генерального директора. Пока Дина Валерьевна была в Непале, он у нас рулил. Как появился, стал лучшим друганом Николая Анатольевича. Мне кажется, они вместе эту схему придумали.

– Какую схему?

– Ифигения, Вы же нормальный человек. Я Вас по соцсетям проверял. Хорошее образование получили, с нормальными людьми общаетесь. Вы же сами должны понимать, что письмена на свитках, игры в бубен, пляски под луной – это ж всё не бесплатно делается. За всё это деньги платятся, и немалые.

Я вспомнила о бюджетных миллионах, которые упоминал Николай Анатольевич, и мысленно согласилась, что деньги потрачены немалые, и потрачены на проекты, мягко говоря, сомнительной ценности. Однако этот Максим – ещё тот жук. Интересно, с какой целью он намекает мне на схему некоего Павлуши и Николая Анатольевича? Может, догадывается, что истинная причина моего появления – вовсе не внедрение японской системы качества.

– А куда делся Павлуша?

– Он пропал за несколько дней до возвращения Дины Валерьевны. Мы пытались его найти, но безуспешно. Он как в воду канул. Кстати Николаю Анатольевичу Дина Валерьевна выговор вкатила и все его шаманские проекты свернула.

– Очень интересно. И как Николай Анатольевич на это прореагировал?

В это время официант принёс наш заказ, причём весь сразу. Огромные тарелки с огромными порциями не поместились на нашем столике. Очевидно, это была привычная проблема, потому что официант, не задумываясь, разместил не помещавшиеся тарелки на свободных стульях у нашего стола.

– А никак не прореагировал, затаился, – коротко ответил Максим, который уже успел перетасовать свои тарелки и передвинуть к себе салат. – Приятного аппетита.

– Спасибо. Вам тоже.

Некоторое время мы молча ели. Листья салата немного подзавяли. Зато бефстроганов был выше всяких похвал. Кусочки сочной говядины в нежнейшей подливе из сметаны таяли во рту.

– Как ваши морепродукты? – поинтересовалась я, когда к основному блюду приступил и Максим.

– Отлично. Хотите попробовать?

– Нет, спасибо. У меня как-то не сложилось с морепродуктами. Я больше на мясе специализируюсь. И должна сказать, бефстроганов у них получился зачётно.

– Ну и славненько, – Максим довольно улыбнулся. – Теперь будете знать, где можно пообедать. Наверное, и не подозревали, что в центре могут быть такие заведения. Привыкли, что вкусно поесть можно только за бешеные деньги. Вы, кстати, раньше где работали?

Максим утолил голод и был готов продолжать светскую беседу.

– Во всяких разных компаниях, – уклончиво ответила я.

– В каких? – не отставал Максим. – В крупных? Или в маленьких?

– Я же бизнес консультант. У меня были проекты в совершенно разных компаниях. В основном, конечно, в крупных. У них и задачи, которые без внешнего консультанта не решить, и бюджет, который позволяет этого внешнего консультанта нанять.

– Наверное, сложно работать с такими клиентами? – спросил Максим, взяв салфетку и расправив ее на столе.

– Какими такими? – не поняла я вопрос Максима.

– Забюрократизированными, – пояснил Максим, загибая углы салфетки к центру. – Чем крупнее компания, тем больше бюрократии. Я одно время работал в «Берибанке». Слыхали про такой?

Я кивнула. Странный вопрос, учитывая, что «Берибанк» – один из крупнейших банков на российском рынке.

– Так вот, отвечал я в этом банке за внедрение системы управления отношениями с клиентами. Чтобы исправить даже маленький пунктик в техническом задании, мне нужно было собрать подписи главного юриста, директора по финансам, аудитора, директора по маркетингу, главного бухгалтера, директора ИТ и исполнительного директора. Причём именно в такой последовательности. На то, чтобы подписать одну бумажку, уходило минимум три недели. И так на каждый чих.

– Да, – согласилась я. – Иногда бюрократия зашкаливает. С одной стороны, каждый начальник хочет, чтобы с ним согласовывался каждый шаг. С другой стороны, никто не хочет брать на себя ответственность. Вот и придумываются сложные процедуры согласования.

– С третьей стороны, следование процедурам не так уж и плохо, особенно в финансовой организации, – слишком активно поддержал возникшую нить в разговоре Максим, с силой придавливая последний угол салфетки. – Вот, например, в нашем банке есть чёткая процедура по выдаче кредита. И нехорошо, если сотрудники кредитного отдела будут следовать ей по своему усмотрению.

Я немного напряглась. Максим слишком резко вышёл на обсуждение вопроса, ради расследования которого я пришла в «Златабанк». Нужно держать ухо востро. Поддержу беседу, послушаю, что он дальше скажет.

– Что вы имеете в виду? – попыталась я спровоцировать Максима на откровенность. – Сотрудники «Златабанка» принимают неправильные кредитные решения?.

– Нет, такого я не говорил, – не повёлся на провокацию Максим, продолжая загибать углы салфетки. – В мою компетенцию не входит анализ корректности решений, принимаемых экспертами кредитного отдела.

Ничего себе, как официозно! Похоже, он испугался, что я поняла его слова о недобросовестных сотрудниках кредитного отдела слишком буквально, и теперь пытается дать задний ход. Но ничего, попробую его разговорить.

– А что входит в Вашу компетенцию?

– В мою компетенцию входит разработка и поддержка ИТ инфраструктуры банка, в том числе, и кредитной системы. Знаете, что это за система?

– В общих чертах.

– Так вот, в нашем банке стоит самая современная, высокотехнологичная, полностью автоматизированная программа. Это самая эффективная программа на рынке. Я её лично разрабатывал. Она обеспечивает сто процентное качество кредитного портфеля, – Максим достал ручку, нарисовал несколько кружочков на сложенной салфетке и принялся их заштриховывать.

– Ничего себе – сто процентов! Разве такое бывает?

– В нашем банке было! У нас был сто процентный возврат по кредитам, – Максим так сильно надавил на ручку, что салфетка прорвалась. – А всё почему? Потому что решение принимала бесстрастная кредитная система. Системе не поплачешься о том, что тебе позарез нужны деньги, системе не надавишь на жалость. Она анализирует только голые факты и выдаёт объективное решение.