До последнего вздоха

– А почему нет? – усмехнулся Максим. – Если можно поставить девку распоряжаться имуществом военного ведомства, почему у нас нельзя?

– До чего же противно!

– Противно, – подтвердил он.

– Но директор же должен понимать, что это бьет по его репутации! Катька – дура, с нее взять нечего, а он что, головой совсем не думает?

Максим не ответил, повернулся к компьютеру, Даша медленно пошла к своему рабочему месту.

Ночевать в Славиной квартире было непривычно и отчего-то неприятно, как будто Вадим залез сюда тайком от хозяина. Впрочем, в какой-то степени так оно и было. Племянников Слава приглашал нечасто, как правило, только на свой день рождения. В остальное время предпочитал встречаться с ними в офисе или в ресторанах. В день рождения Вадима приезжал к Вадиму, в день рождения Вики – к Вике.

Вчера Вадим едва успел доехать до Славиной квартиры, как позвонили из полиции. Мужской голос представился, но Вадим тут же забыл, как зовут собеседника. Человек из полиции хотел осмотреть Славину квартиру и известие, что Вадим уже там, его порадовало: не будет проблем с отпиранием двери.

Квартира была небольшой и беспорядочно, не по-женски, меблированной. Вадим долго перебирал книги, бессистемно стоящие на полках. Вертел в руках фигурки кошек, которые дядя не то чтобы коллекционировал, просто покупал при случае.

Люди из полиции все не ехали, Вадим устал болтаться по квартире, сел пить чай, а потом почти не удивился, когда опять раздался звонок и тот же голос, извинившись, сообщил, что приедут они завтра. Вадиму было все равно, завтра так завтра.

Домой он не поехал, остался ночевать здесь. Единственное, что сделал вечером, это сбросил все содержимое Славиного домашнего ноутбука на флешку. Флешки валялись в ящике стола, он взял первую попавшуюся, она оказалась пустой. Потом подумал и сунул в рюкзак сам ноутбук.

Поздно вечером позвонил Николай, Вадим рассказал ему все, что знал. Лучше бы не рассказывал, потому что утром разбудила сестрица.

– Вадик, почему ты не сказал мне, что поехал к Славе домой? – со слезами в голосе спросила Вика.

Он промолчал, ему меньше всего хотелось сейчас с ней разговаривать.

– Почему ты мне не сказал? – Голос дрожал, вот-вот должны были послышаться рыдания.

– Вика, сюда должны приехать менты. Должны были приехать вчера, но не успели и приедут сегодня. Ты желаешь с ними поговорить?

– Конечно, – удивилась сестра. – Я должна с ними поговорить. Мы должны сделать все, чтобы найти убийцу Славы.

– Ты знаешь, кто его убил? – Зря он это спросил. Сто раз обещал себе ни в какие пререкания с ней не вступать, но не получалось.

– Я знаю, что его убили из-за этой сучки.

Под сучкой она, видимо, подразумевала Ирину. Большей чуши придумать было нельзя, но на этот раз Вадим сдержался.

– Приезжай, если делать нечего, – устало согласился он.

Она примчалась быстрее, чем он предполагал. Не иначе как звонила ему уже полностью одетая.

– У тебя были ключи от квартиры? – взволнованно спросила, едва он успел отпереть дверь.

Следовало ее позлить, сказать, что, конечно же, были, но шутить не хотелось.

– Осокин дал. – Вадим вернулся в комнату, сел на диван.

Вика замешкалась, разглядывала что-то в прихожей.

– Слава повесил две твои картины, – обиженно заметила сестра и нашла в себе силы признать: – Ты хороший художник.

– Спасибо, – кивнул он.

Будь Слава жив, ему немедленно пришлось бы повесить и Викину картину, хотя бы одну. Сестра отличалась поразительной завистливостью и поразительным же умением добиваться своего.

Наконец Вика вспомнила, что хозяина квартиры больше нет, приняла скорбный вид. Если бы была лучшей актрисой, наверное, заплакала бы.

– Вадик, мы остались с тобой вдвоем.

– У тебя есть муж, – напомнил Вадим.

– И все из-за этой стервы!

– Вика, прекрати! – поморщился он.

При Славе ругать Иру сестра не решалась. При Славе она с большим сочувствием интересовалась Ирининым здоровьем и Ириниными делами. И то, что сейчас она поносила женщину, которую Славка любил, причем в его же доме, было отвратительно.

Разговаривать с сестрой не было никаких сил, но ему повезло, наконец-то приехали полицейские. Без повышенного интереса обошли квартиру, поинтересовались, не заметили ли племянники чего-то необычного, отказались от предложенного чая и отбыли.

У Вики хватило ума не приставать к ним с версией, что в Славиной смерти каким-то боком может быть виновата Ирина, и даже хватило актерского мастерства вполне натурально изобразить большую скорбь.

– Квартиру нужно продать, – запирая за полицейскими дверь, сказала она. – Во всяком случае, оценить. Сейчас спрос на квартиры упал, ты знаешь?

– Не знаю. – Вадим отвернулся от нее, приблизился к окну.

Шел дождь. Отвратительное лето стоит в этом году.

– Спрос на квартиры упал, – подтвердила Вика. – Насчет продажи нужно подумать, не отдавать же за бесценок.

– Вика, мы еще не вступили в права наследства, – напомнил он. – И я совсем не уверен, что Слава не оставил завещания. Бизнесмены серьезно относятся к таким вещам.

– Завещание? – заволновалась она. – А кому он мог все завещать?

– Не знаю.

– Нет, правда. Кому?

– Да не знаю я! Я сказал просто так. Вступим в права наследства, будем решать, как поступить с квартирой. Квартира – не самое ценное, что у него есть. Он не старичок-пенсионер.

– Ты заберешь ключи? – подумав, сестра переключилась на другое.

– Да, – твердо сказал он.

– У меня тоже должны быть ключи!

– Поищи в тумбочке в прихожей, – подсказал он. – Я как-то видел там запасной комплект.

Запасные ключи нашлись. Вика повертела их в руках.

– Ты сейчас куда? В студию?

– Домой, – соврал Вадим. В студию она могла за ним увязаться. – Я почти не спал. Поеду домой спать.

– Мне нужно к врачу. – Вика нахмурила лоб, вздохнула. – Я уже опаздываю.

Она ждала, что он спросит, по какому случаю ей понадобился врач, но он не спросил. Ему давно обрыдла ее постоянная забота о собственном здоровье.

– У меня родинка на спине. Это меня пугает. Родинки – это очень опасно.

Она опять нахмурилась, и он всерьез испугался, что сестра сейчас начнет показывать ему родинку.

Вика потопталась и наконец-то захлопнула за собой дверь.

Дождь почти перестал. Сверху он видел, как Вика протянула ладошку, пробуя падающие капли, постояла и быстро направилась к припаркованной почти у подъезда машине.

Удивительно, сестра одевалась модно и дорого, а выглядела почему-то несовременно. Может быть, потому что выбрала для себя стиль женщины постарше, за тридцать. А может быть, потому что скалывала волосы в простой пучок и очень умело наносила естественный макияж, не стараясь сделать глазки побольше, а ротик поменьше, как малышки в книжке про Незнайку.

Вика производила впечатление скромной беззащитной девушки, миловидной и умной.

Он не завидовал тем, кто становился у нее на пути.

Сестра открыла дверь машины, уехала. Вадим оторвался от окна, прошел на кухню, вымыл чашки, свою и Викину.

Он должен узнать, кто убил Славу. Он обязательно это узнает.

Вскоре после обеда заглянул Максим.

– Я сейчас уеду, – хмуро доложил Даше. – И не вернусь.

– Что сказать, если кто спросит? – удивилась Даша. Максим редко уходил с работы раньше позднего вечера.

– Так и скажи, уехал и не вернусь.

Даша только теперь заметила, что Максим сегодня выглядит плохо, старше своих лет. Уставший, серый, таким она, пожалуй, его еще не видела.

– Ты не заболел?

– Нет.

Он захлопнул за собой дверь. Даша опять уставилась в экран компьютера.

Прибежала Света, рассказала, что Ленка из соседнего отдела собирается замуж. Вчера заявление подали. Света жениха видела, он ниже невесты на полголовы. Кошмар!

Подруга посмотрела на часы, побросала в сумку телефон и косметичку, заспешила на свою электричку.

Даше спешить было некуда и не к кому, и она проработала до вечера. К дому подходила, когда уже начало смеркаться.

– Даш, привет! – окликнул ее соседский мальчишка Гоша.

Гоше было лет тринадцать, и к Даше он непонятно почему испытывал большую симпатию. Вообще-то она не обладала способностью легко знакомиться и сходиться с людьми, просто в их с Денисом квартире раньше жили родители Дениса, а свекровь как раз таким даром обладала, и Даше соседские знакомства достались по наследству.

– Привет, – остановилась она.

– Слышала про взрыв? – подкатил на самокате Гоша.

– И слышала, и видела, – кивнула Даша.

– Прям сам взрыв видела? – опешил сосед.

– Последствия, – вздохнула она.

– Последствия все видели. Слушай, – Гоша огляделся и заговорил почти ей в ухо: – Я его видел.

– Кого его?

– Убийцу.

– Ты видел, как он взрывчатку подкладывал? – насторожилась Даша.

– Нет, – с сожалением вздохнул сосед. – Я видел, как он шел.

– Так по улице много народу ходит.

– Я его видел, точно! Я стоял в кустах, – Гоша кивнул на сирень возле своего подъезда. – А он через улицу шел.

– Ну и что?

Гоша тяжело вздохнул.

– Слушай, – медленно заговорил он. Наверное, чтобы Даша отнеслась к его словам повнимательнее. – Киллер мог подложить взрывчатку только до двух ночи. Потому что потом на улице ремонтники работали, трубу чинили.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, – строго сказал подросток, но потом смилостивился, объяснил: – Мама с нашим участковым разговаривала. Короче, сначала ремонтники работали, а потом парочка из третьего подъезда на лавке сидела. То есть девушка из третьего подъезда, а мужик – не знаю откуда. Ну а потом дворники вышли. В общем, я стоял в кустах. В начале второго…

– Ты курил! – догадалась Даша и осуждающе покачала головой.

– Не успел, – засмеялся сосед. – Я тихонько вышел, когда предки заснули, достал сигарету, а тут бабка Митрофанова явилась. Я при ней курить побоялся, точно предкам донесет. Ждал, ждал, а она все не уходит. Потом мужик этот прошел. Потом назад прошел. Потом мне ждать надоело, и я домой вернулся.

– Он шел в ту сторону? – Даша показала в сторону своего балкона.

– Угу.

– Минут в двадцать второго?

– Точно. А ты откуда знаешь?

– Я тоже его видела, – призналась Даша. – Только не разглядела совсем.

– И я не разглядел, – вздохнул подросток. – Я же у своего подъезда стоял, а он улицу наискось переходил. Прямо на Митрофанову шел, вот она точно должна была его видеть. Прямо около их подъезда фонарь, видишь? Только она, наверное, не видела ничего со своими кошками…

Старушка Митрофанова была кем-то вроде местной юродивой. Бабка производила впечатление нищенки, ходила сгорбившись, дружбы ни с кем из соседей не водила, а при встрече мелко и долго кланялась и подобострастно улыбалась. При этом, как Даша знала от свекрови, была владелицей огромной, по меркам соседей, четырехкомнатной квартиры и ни одну из комнат никогда не сдавала, даже в самые трудные времена.

Больше же всего бабуля отличалась привязанностью к кошкам. Слава богу, на радость всему дому, в квартире она их не держала, а выходила по ночам кормить. Выносила десяток бумажных тарелочек, выкладывала на них мясной фарш или рыбу, терпеливо ждала, когда насытятся ее подопечные, сбегающиеся на дармовую кормежку со всей округи. Столько кошек одновременно Даша раньше никогда не видела и даже не предполагала, что такое может быть в городе. Впрочем, от увлечения старушки всем была только польза – крыс в доме давно не водилось.

– Ты вот что, – вздохнула Даша, – завязывай с курением. Начать легко, потом бросить трудно, по себе знаю.

Она прочитала краткую лекцию о вреде пагубной привычки, сосед весело улыбался.

– Ладно, пока, – наконец иссякла Даша.

– Пока, – кивнул парень и умчался на своем самокате.

Воздух пах липой, не хотелось уходить с улицы. Даша медленно двинулась к своему подъезду.

Получалось, что человек, если они с Гошей видели одного и того же человека, вышел прямо к подъезду Митрофановой, миновал Дашин подъезд и свернул за угол. Потому что квартира у Даши торцовая, и балкон располагается в торце дома. Со стороны улицы человек машины не разглядывал, Гоша это обязательно заметил бы. Знал, где искать машину? Получалось, что так.

Вызвав лифт, Даша поднялась на пол-этажа, сунула руку в почтовый ящик, выбросила в стоящую рядом коробку накиданную в него рекламу.

Откуда человек мог знать, где Иринин друг обычно оставляет машину? Следил за ним? Если так, то он должен был появляться здесь раньше, и кто-нибудь точно его видел. Правда, это мало что давало, по улицам ходят миллионы людей.

Шел человек, скорее всего, от метро. Дорога от метро дворами выводит как раз к тому месту, где человек, по словам Гоши, переходил улицу. Дворами ходят в основном местные. Чужие про короткую дорогу не знают. Человек часто здесь бывает?

Телефонный звонок Даша услышала, отпирая дверь. Путаясь в лежащих в сумке мелочах, достала телефон.

– Ты почему не отвечаешь? – сердито спросил Денис. – Весь вечер не могу до тебя достучаться.

– Я только что вошла, – призналась она, запирая за собой дверь. – Задержалась на работе.

– Что? – ахнул муж. – Какого… Какого черта ты болтаешься по ночам?!

– Еще не ночь, еще только вечер, – поправила его Даша, улыбнулась и пообещала: – Я больше не буду.

– Даш, – помолчав, попросил он, – не трепли мне нервы, я же работать не смогу.

– Не буду, – улыбнулась Даша, чувствуя себя самой счастливой на свете. – Завтра уйду, как всегда, в шесть.

Потом они еще поговорили ни о чем, и Даша поставила телефон на подзарядку.

Противно и тревожно загудела чья-то сигнализация под окном, через пару секунд умолкла.

Даша подошла к окну. На темном небе над крышами виднелись редкие звезды. Соседка Митрофанова наверняка вышла кормить своих кошек, но ее из Дашиного окна не было видно.

Возможность получить госзаказ Телепин оценивал как весьма реальную, поэтому полдня провел, слоняясь по нужным кабинетам, а едва приехав в собственный кабинет, собрал ведущих разработчиков и мучил их, влезая в самые мелкие подробности работы.

К сожалению, почему-то отсутствовал Максим Садовников, на котором, по мнению Телепина, держался основной фронт работ. Вместо Садовникова обычно приходила девочка, фамилию которой Телепин не помнил. Впрочем, такое случалось редко, только если Садовников болел или был в отпуске, а болел Максим нечасто, разве что в эпидемию гриппа день-два сидел дома с температурой.

Сегодня не было ни Садовникова, ни девочки, вместо них пытался отчитываться Дерябко, но получалось это плохо, общие слова Телепину были не нужны, а подробностей работы зам знал меньше его самого.

– Николай Александрович, – проговорил Дерябко, когда совещание закончилось. – Удели пару минут. Дело у меня к тебе.

Телепин до смерти устал, он не успел пообедать и даже выпить чаю. К тому же наверняка уже не раз звонила Вика, а он даже не поинтересовался, что сказал врач, к которому она должна была сегодня пойти.

Разумеется, ни в какие серьезные Викины болезни он не верил, но жена так искренне пугалась, что он опасался, как бы она действительно не заболела от переживаний.

– Конечно, Иван Степанович, – кивнул Телепин. – Садитесь.

Дерябко пересел поближе, проводил последних участников совещания взглядом, подождал, пока захлопнулась дверь.

– Ты думал, кого назначишь на место Снетко, царствие ей небесное?

Телепин почему-то ожидал, что Дерябко перекрестится, но тот только печально посмотрел на потолок.

– Нет еще, – удивился Телепин.

Ирину он искренне уважал и как спеца, и как женщину, считал выбор дяди жены вполне достойным, и ему было неприятно, что вот так сразу кто-то начинает искать выгоду от ее смерти. Впрочем, жизнь есть жизнь, Вика тоже не отложила своих проблем, несмотря на горе.

– Я хочу предложить Катю Сафонову, – наклонился к нему Дерябко.

Девица, с которой обычно приходил к нему Дерябко, была давней ноющей головной болью. О том, что она родственница высокого чиновника, ему сразу сказал тот же Дерябко. Однако чиновник-родственник Телепину не звонил, и никто из министерства по поводу девки не звонил, и Телепин старался о ней не думать.

Думал, конечно. Держать ее в инженерах было нельзя, давать ей руководящую должность – тем более нельзя. Он делал все, чтобы научный центр работал, а не превращался в богадельню. И Телепин мечтал, чтобы девка сама поскорее перешла куда-нибудь, хоть в то же министерство.

Приходя с Дерябко, у него в кабинете девица рта не открывала, и он, как правило, быстро переставал ее замечать.

– Она в курсе работ Снетко? – сделал вид, что удивился, Телепин.

Имел право удивиться, Ирина Сафонову ни разу не упоминала, а она любила хвалить своих подчиненных. Не зажимала их, как тот же Дерябко.

– Послушай, – поморщился зам. – Есть техническое руководство и есть административное. Она же не станет диктовать технических решений, будет отпуска распределять да компьютеры покупать. Сам же знаешь, что на это обычно времени ни у кого не хватает.

– Ладно, – кивнул Телепин. – Я подумаю.

То ли от голода, то ли еще от чего, начала противно болеть голова, Телепин сжал виски, отпустил.

– Подумай, – поднялся Дерябко. – Подумай, Коля.

У двери он задержался, хотел что-то добавить, но только мотнул головой.

Намек в последних словах был явный и неприкрытый. В свое время Дерябко поддержал кандидатуру Телепина, когда его назначали директором. Ситуация тогда для Телепина сложилась крайне удачно, он только что защитил докторскую, под его руководством была выполнена работа, о которой даже упоминали в СМИ как о большом достижении российской научной мысли. Конечно, фамилия Телепина в СМИ не называлась, но все, кто был в курсе реальных дел, ее, то есть фамилию, знали.

Тогда и возникла идея создать научный центр. И тогда же выяснилось, что кроме глубоких пенсионеров возглавлять вновь созданное подразделение некому. К тому же премьер упорно говорил о необходимости смелее выдвигать молодые кадры. Телепин мог бы поспорить с премьером, в инженерном деле опыт имеет огромное значение, а инженерный опыт накапливается десятилетиями, но в данном случае кадровая политика сыграла ему на руку.

Дерябко был за кандидатуру Телепина с самого начала, и хотя решал вопрос, безусловно, не Дерябко, Иван Степанович считал Телепина собственным выдвиженцем. Впрочем, какой-то элемент истины в этом был. Если бы захотел, Дерябко мог бы подпортить Николаю карьеру, поскольку людей, от которых зависело назначение, знал давно и прочно.

Думать о Дерябко и Сафоновой было тошно. Он лично папу-Сафонова не знал, но понимал, что ссориться с ним опасно.

Телепин достал телефон, позвонил жене.

– Ну как, Викуша? – имея в виду поход к врачу, не забыл спросить он.

– Он меня успокаивал, – грустно заговорила Вика. – Говорит, что ничего страшного нет.

– Ну и отлично. У него большой опыт. – Врача Вике рекомендовал и очень нахваливал кто-то из ее знакомых.

– При любом опыте можно ошибиться, – тяжело вздохнула жена.

– Ну, давай найдем другого врача, – предложил Телепин.

– А как его найдешь? Не через интернет же…

Телепин чуть не спросил, почему нельзя найти кожную клинику через интернет, но вовремя сдержался.

– Коля, у тебя же много народу работает, ты поговори с ними.

– Обязательно, – заверил он. – Я поговорю, а ты не расстраивайся. Раз доктор тебя успокаивает, значит, сейчас ничего страшного нет. Постарайся не думать о плохом.

– Я стараюсь, – опять вздохнула Вика.

Голова разболелась всерьез. Можно было попросить секретаршу, но он, как обычно, сам заварил себе чай, спустился в уже закрытую столовую, купил два оставшихся пирожка с яблоком. Для него столовая всегда была открыта.

Нашел в интернете несколько кожных клиник, начал изучать отзывы. Через полчаса выбрал доктора, которого нахваливали больные. Конечно, отзывы могли быть написаны и самим врачом, но тут уж ничего не поделаешь. Оставалось придумать историю, как этот врач помог кому-то из знакомых.

Обычно он старался уезжать с работы попозже, когда пробки хоть немного рассасывались, но сегодня нарушил правило. Как ни странно, до дома он добрался быстро и, обнимая в прихожей Вику, почувствовал, как уходят суета и напряжение долгого рабочего дня. Ему было хорошо с Викой. Счастье, что он ее встретил.

Бумаг в квартире было немного: документы, банковские договоры, старые фотографии. В договорах Вадим мало что понял, без интереса просмотрел фотографии и открыл Славин ноутбук.

Продвинутым компьютерным пользователем Вадим не был, но понять, что электронных адресов у дяди несколько, смог быстро. Правда, ничего интересного в электронных ящиках не оказалось, на письма от друзей-знакомых Слава успел ответить, нераскрытыми были только несколько рекламных предложений.

Захотелось есть. Вадим открыл холодильник, критически оглядел морозилку, сварил пельмени, сел с тарелкой около компьютера.

В электронных папках царил порядок. Фотографии разобраны по годам и темам, документы тоже. Он наугад открыл последние фото, на них грустила или улыбалась Ирина.

Вообще-то с племянниками Слава своих баб обычно не знакомил, он о них и не упоминал почти, познакомил только с Ириной. Вику это сразу здорово напугало, но сестра была неплохой актрисой, разговаривала с Ирой ласково и радость за дядю разыгрывала успешно.

– Мы так рады за Славу, – улыбалась Вика Ирине. – Мужчина не должен быть один, это ужасно. И мы очень рады, что у Славы такая чудесная подруга. Правда.

– Ирина – моя жена, – поправил тогда Слава.

– Слава! – не поддержала друга Ирина. – Женятся в двадцать лет, а не на шестом десятке.

Пельмени оказались вкусными, Вадим отнес пустую тарелку на кухню, вернулся к компьютеру.

– Слушай, он на ней женится, – чуть не плакала сестра, позвонив Вадиму на следующий день после знакомства.

– Его право, – буркнул тогда Вадим.

– Да она прилипла к нему только из-за его денег! – запричитала Вика. – Ты что, не видишь? И еще разыгрывает из себя бескорыстную, замуж ей, видите ли, поздно!

Если быть совсем честным, Вадим тоже не слишком радовался возможной Славиной женитьбе. Вадим был неплохим художником, картины, которые он выставлял на интернет-аукционах, раскупались хорошо, особенно за границей. Но это были совсем не те деньги, что у Славы. Совсем не те.

– Ну почему же только из-за денег? – поддел он тогда сестру. – Слава – мужик видный, красивый.

– Она оберет его до нитки! – Вика чуть не рыдала. – Оберет до нитки и доведет до инфаркта, вот увидишь. Я таких щучек знаю…

Он не представлял, откуда сестра может знать «таких щучек». Разговор с ней тогда его жутко раздражал, и он быстро распрощался. Впрочем, его раздражали все разговоры с сестрой.

Рассматривать фотографии Ирины было неловко, словно он делал что-то постыдное, недопустимое после гибели Славы. Вадим открыл папку с документами и очень скоро понял, что самостоятельно разобраться в них не сможет.

Здесь лежали копии различных договоров за два десятка лет, копии платежных документов, еще какие-то бумаги с печатями.

Можно обратиться к Володе Осокину, тот наверняка найдет подходящего человека или сам объяснит, за что и кому Слава переводил деньги. Но этого Вадиму делать не хотелось. Не потому, что он не совсем доверял Осокину, а так, на всякий случай.

Нужно найти постороннего незаинтересованного человека.

Неожиданно и громко зазвонил городской телефон. Вадим помедлил, снял трубку.

– Ты здесь? – обиженно проговорила Вика. – Ты же сказал, что уедешь.

– Я передумал. – Меньше всего ему хотелось сейчас слышать ее голос.

– Что ты там делаешь?

– Разбираю Славины бумаги.

– Зачем?

– Послушай, Вика, – опешил он, – его убили вчера, ты забыла?

– Но… что ты хочешь найти в бумагах?

– Если ты думаешь, что я пытаюсь отнять у тебя копеечку, ты ошибаешься. – Он закрыл глаза, как будто это могло помочь избавиться от ее голоса.

– Вадик, ну как ты можешь?! – Ее обида была так велика, что он уже собрался в ней утонуть. – Ну как ты можешь?.. Как я могу о тебе такое подумать?! Ты же знаешь, как я тебя люблю. Ты единственный на свете, кому я могу доверять.

– Ты вполне можешь доверять Николаю.

– Ты мой единственный родной человек…

– Ладно, Вика, прости, – перебил он. – Я неудачно пошутил.

Он опустил трубку стационарного «панасоника», поправил косо висящий провод.

Слава к сестре относился с юмором, его она почему-то никогда не могла вывести из себя. Впрочем, Слава умел скрывать эмоции, иначе не заграбастал бы столько денег.

Вадим задумался. Вообще-то хотя бы приблизительную сумму на Славиных счетах неплохо бы узнать. Наверное, в этом может помочь Осокин, но звонить Осокину не хотелось.

Викиному мужу тоже не хотелось звонить, но других вариантов Вадим не видел. Николай ответил сразу, шум в трубке свидетельствовал, что он в машине. Это было хорошо, Вадиму не хотелось, чтобы разговор велся при Вике.

– Коля, ты не можешь найти мне толкового бухгалтера? – спросил Вадим. – У Славы куча бумаг в электронном виде, я сам не разберусь.

Николай замялся, Вадим понимал, почему. Просьба директора всегда является неформальным приказом, а на этот счет Николай был крайне щепетилен.

– Я заплачу.

– Ясно, что заплатишь. Не уверен, но попробую, – пообещал Николай.

Вадим снова сел за компьютер, понял, что устал до отупения, сунул ноутбук в рюкзак, запер квартиру и поехал домой.

То ли от недосыпа, то ли еще от чего, его познабливало. Впрочем, это вполне объяснимо, лето в этом году стояло такое холодное, какого не помнили даже старожилы.

15 июля, среда

Смутное беспокойство опять тянуло к месту взрыва. Он понимал: ехать нельзя, опасно, трудно опознать человека, которого встретил однажды, но куда проще вспомнить того, кого встречал несколько раз. И все-таки он поехал.

Приближаться к дому не рискнул, стоял на другой стороне улицы, стараясь мысленно вновь проделать прежний путь. Улица была пуста. Немудрено, увеселительных заведений здесь нет, ночных магазинов тоже, а добропорядочная публика давно дома. К тому же сразу за домами начинается территория железнодорожной станции, обнесенная сплошным забором.

Тихо хлопнула дверь подъезда почти напротив места, где он стоял. Его не могло быть видно, он почти прилип к толстому стволу удачно растущего дерева. Щупленькая фигурка постояла на крыльце, шагнула вбок, в кусты.

Он пригнулся, незаметно отступил к чьей-то припаркованной рядом машине, свернул во двор, удаляясь от человека в кустах. Обошел квартал, выйдя к противоположной стороне дома. Почти прижимаясь к стене, начал приближаться к кустам, где еще мог находиться любитель ночных прогулок.

Из-под ног с мерзким шипением выскочила кошка, рядом бесшумно метнулась другая. Он замер, стараясь дышать неслышно. Через несколько минут знал: бабка впереди кормит кошек.

Он аккуратно и медленно отступил. Садясь в машину, понял, что чувство тревоги исчезло. Бабка могла видеть его в ту ночь, он переходил улицу как раз напротив. Ну и черт с ней, это не опасно. Во-первых, они едва ли когда-нибудь встретятся, а во‑вторых, бабка – не фээсбэшник, чтобы разглядеть его ночью и запомнить с первого раза.

Телепин постарался подняться тихо, но Вику все-таки разбудил.

– Викуша, спи, – когда жена прошла за ним на кухню, уговаривал он. – Ложись и поспи еще.

– Не засну, – покачала головой Вика, уселась на кухонный диванчик, подогнув под себя ногу, и, видя, что он собрался варить кофе, обеспокоенно заговорила: – Коля, ну что ты делаешь? Хочешь испортить желудок? Завтракать нужно нормально, достань из холодильника творог. И свари себе яйцо.

– Творог не буду, – улыбнулся Телепин. Ему нравилось, что жена о нем заботится. – А яичницу сейчас сделаю. Хочешь яичницу?

– Так рано ничего не хочу. Сделай мне чаю.

Она походила на грустного котенка, он не удержался, погладил по-утреннему спутанные волосы, поцеловал макушку.

– Вадик вчера весь день разбирал Славины бумаги. – Вика благодарно кивнула, когда он поставил перед ней чашку с травяным чаем.

Телепин не ответил, она задумчиво покусала губы.

– Коля, нужен кто-то, кто во всем этом разберется.

– В чем разберется? – не понял Телепин.

Ему было приятно сидеть напротив нее, слушать забавный вздор. Жаль, что нужно уезжать.

– Во всем. Какие у Славы счета, какие акции…

– Вадим просил найти такого человека, – вспомнил Телепин.

Вика опустила чашку с чаем, нахмурилась, озабоченно побарабанила пальцами по столу.

– Вадик пытается разобраться во всем сам, но ему совершенно некогда. Ему нужно работать, а он тратит время на какую-то ерунду.

– Ему виднее. – Николай доел яичницу, вымыл тарелку, сковороду, налил себе кофе. – Не переживай за него, он давно взрослый.

– Ты же знаешь, я за всех переживаю, – вздохнула Вика, потерла виски и подняла на него глаза. – Коля, нужно обязательно найти человека! И обязательно своего!

– Что значит своего? – не понял он.

– Нужен человек, которому будешь платить ты, – твердо сказала Вика. Его забавляло, что она играет в деловую женщину. – Он должен готовить информацию для нас.

– Ну а для кого еще он может ее готовить? Присвоить чужой банковский счет практически невозможно. Славиными деньгами сможете распоряжаться только вы, ты и Вадим.

– Ну как ты не понимаешь! – поморщилась Вика. – Вадика так легко обвести вокруг пальца! Он же художник, а не банкир.

Телепин сомневался, что Вадима можно легко обвести вокруг пальца, хоть он и художник, но Вика так забавно хмурила лоб, что он только улыбнулся.

– И потом, эта его Динка… Она очень темная лошадка, а он целиком под ее влиянием.

С новой подругой Вадим познакомил родственников около полугода назад, кажется, на Славин день рождения. Николаю казалось, что Дина произвела на Вику неплохое впечатление.

На Телепина Дина тоже произвела неплохое впечатление. Девушка казалась умной и скромной. Впрочем, свое впечатление Телепин постарался не показывать. Еще мама учила его, что в присутствии одной женщины нельзя хвалить другую, и он не хвалил.

– Викуша, не беспокойся, – успокоил Телепин. – Вадим не маленький мальчик. И никто не сможет помешать вам получить Славины деньги, я тебе обещаю.

– Коля! – жена испуганно на него посмотрела. – Но я беспокоюсь совсем не о деньгах! Я беспокоюсь о Вадике!

– Я понимаю, – кивнул он. – Я просто неудачно выразился. Постарайся ни о чем не беспокоиться, ладно? У тебя какие планы на сегодня? Поработаешь?

В последнее время Вика мало работала, и его это беспокоило. Он был слишком занят, чтобы уделять ей много внимания, и ему не хотелось, чтобы жена скучала.

– Ну какая работа, Коля? Славу убили и… – Она закрыла лицо руками.

– Не плачь, Викуша. – Он обнял ее, уткнулся в волосы. – Ну что же теперь делать?

Ему было очень ее жалко. Она искренне расстраивалась из-за всяких пустяков, и справиться с настоящим горем ей было трудно.

Опять шел дождь. Он добежал до машины, пригладил рукой мокрые волосы. Тренькнул телефон, пришла смс от банка, ему в который раз предлагали взять кредит. Он удалил ненужное сообщение и только теперь заметил вчерашний пропущенный вызов.