Память, согревающая сердца

ПЕЛЬТЦЕР Татьяна

ПЕЛЬТЦЕР Татьяна (актриса театра, кино: «Она защищает Родину» (1943; колхозница), «Свадьба» (1944; жена доктора), ф/сп «Свадьба с приданым» (1953; Лукерья Похлебкина), «Большая семья» (1954; тетя Лиза), «Укротительница тигров» (мама Леночки Воронцовой), «Солдат Иван Бровкин» (Евдокия Макаровна, мама Бровкина) (оба – 1955), «Максим Перепелица» (бабка), «Два капитана», «Любимая песня», «Медовый месяц» (Вера Аркадьевна) (все – 1956), «Иван Бровкин на целине» (Евдокия Макаровна, мама Бровкина), «Повесть о молодоженах» (Варвара Васильевна) (оба – 1959), «Трудные дети» (1963; бабушка Севы), «Приключения Толи Клюквина» (Дарья Семеновна), «Все для вас» (главная роль – тетя Саша) (оба – 1964), «Морозко» (1965; мать жениха), «Деревенский детектив» (жена Анискина Глафира), «Журавушка» (бабка Настасья) (оба – 1969), «Приключения желтого чемоданчика» (1970; главная роль – бабушка Анна Петровна Веревкина), «Чудак из пятого «Б» (бабушка Нины), т/сп «Малыш и Карлсон» (Фрекен Бок) (оба – 1972), т/сп «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (Марселина), т/сп «Маленькие комедии большого дома» (главная роль – Мария Ивановна Иванова) (оба – 1974), «Это мы не проходили» (1976; Надежда Александровна), т/ф «12 стульев» (теща Воробьянинова Клавдия Ивановна), «Ты – мне, я – тебе» (Люба) (оба – 1977), т/ф «Трое в лодке, не считая собаки» (1979; миссис Поппитс), «Ночное происшествие» (Александра Алексеевна), т/ф «Дульсинея Тобосская» (сеньора Тереса) (оба – 1980), «Вам и не снилось…» (1981; бабушка Ромы), «Карантин» (1983; главная роль – прабабушка), т/ф «Формула любви» (1984; Федосья Ивановна), «Малявкин и кампания» (1986; учительница биологии Анна Петровна), «Князь Удача Андреевич» (1989; соседка Северьяна) и др.; скончалась 16 июля 1992 года на 89-м году жизни).

Вспоминает О. Аросева: «Пельтцер сходила с ума, а театры – и Сатиры, и Ленком – были на гастролях. Из дома ее на «Скорой помощи» отвезли в психбольницу имени Ганнушкина и поместили – народную артистку СССР, знаменитую Пельтцер! – в палату душевнобольных на пятнадцать человек.

Мы с директором нашего театра, Мамедом Агаевым, человеком очень добрым и почитающим старость, как все кавказские люди, едем туда. Нас не пускают. Мы – к главврачу, а он говорит, что больная очень агрессивна, никого не узнает. Мы настаиваем, и он после долгих уговоров наконец разрешил и даже сам пошел с нами, сказав: «Мне самому интересно, узнает ли она вас».

И вот идем по длинному больничному коридору, а попавшаяся навстречу нянечка говорит, что Татьяна Ивановна курит в уборной. И тут я вижу, бежит Татьяна, кинулась ко мне в объятия, а врач спрашивает: «Ну, кто это к вам пришел?» Глаза ее жалобно заметались, она подумала лишь секунду и уверенно, даже гордо сказала: «Друг мой пришел».

Потом она и имя мое вспомнила. Когда дело дошло до театральных новостей, Татьяна Ивановна интересовалась, где были гастроли, что играли, и совершенно здраво спрашивала обо всех. А о своем здоровье, вернее нездоровье, говорила что-то невнятное, жаловалась на больных (как рассказал врач, она дралась с ними). И только в конце свидания прижалась ко мне совсем беспомощно и шепнула: «Ольга, забери меня отсюда!» Мы все, директор театра, она и я, в голос зарыдали – так невыносимо было уходить от нее.

Ленком вернулся с гастролей, и Захаров перевел Пельтцер в другую клинику, в отдельную палату…»

В новой клинике Пельтцер прожила совсем недолго. Вот как вспоминает об этом сиделка актрисы Анна Кукина: «Я ходила к ней, мыла ее, меняла каждый день белье, готовила, как она любила, геркулесовую кашу на пару. Ленком деньги мне на это давал. В тот день, когда я пришла в последний раз (16 июля 1992 года. – Ф.Р.), она меня узнала. «Это моя, – говорила она врачам, – моя!» Только гладила меня по руке и показывала движением пальцев, что, мол, хочет курить. Я достала сигарету «Мальборо» (Татьяна курила только их), и она с удовольствием выкурила. Потом еще покурила. Когда врачи пришли с обходом и спросили: «Ну как, Татьяна Ивановна, дела?» – показала большой палец: «Во!» Она гладила себя по груди и явно была довольна. Ей же медсестры не давали курить. Она даже улыбалась, но в глазах уже была какая-то муть. И по имени назвать никого не могла.

Я переодела ее, надела чистую рубашечку, перестелила постель. У нее даже и пролежни начались, я помазала зеленкой – все вроде нормально. «Ну все, Татьяна Ивановна, отдыхайте». Было около восьми вечера, когда я приехала домой, а в пол-одиннадцатого мне уже позвонили: «Татьяна Ивановна умерла». Говорят, ушла она тихо. С ней в палате лежали еще две больные. Они рассказали, что Пельтцер как-то ворочалась, ворочалась, а потом затихла. Никого не звала…»

Похоронили Т. Пельтцер на Введенском (Немецком) кладбище рядом с могилами ее родителей (28-й участок).

ПЕРФИЛОВ Лев

ПЕРФИЛОВ Лев (актер театра, кино: «Павел Корчагин» (1957; Франц Клавичек), «Ваня» (1958; напарник Ивана на заводе Федор), «Киевлянка» (1959; Саша Горовец), «В мертвой петле» (1962; офицер), «Дочь Стратиона» (партизан Балябин), «Сказка о Мальчише-Кибальчише» (офицер, секретарь, ординарец буржуинов), «Ракеты не должны взлететь» (Финк) (все – 1965), «Акваланги на дне» (1966; шпион «Лохматый»), «Дубравка» (1967; ухажер), «Разведчики» (немец), т/ф «Сердце Бонивура» (грузчик из офицерской артели Лисянский) (оба – 1969), «Олеся» (1970; трактирщик), «Инспектор уголовного розыска» (1971; дамский парикмахер Анатолий Юрьевич Мальцев), т/ф «Бумбараш» (брат Бумбараша Меланий), «Захар Беркут» (князь) (оба – 1972), т/ф «Как закалялась сталь» (Ярошевский-младший), «Будни уголовного розыска» (главная роль – отец Светы парикмахер Анатолий Юрьевич Мальцев), т/ф «Старая крепость» (1974; Кашкет), т/ф «Капитан Немо» (1976; Джексон), т/ф «Волны Черного моря» (1976–1977; Моченый), «Свидетельство о бедности» (1978; механик Юрий Мосин, он же Чалый), т/ф «Место встречи изменить нельзя» (1979; муровец Гриша Ушивин по прозвищу «шесть на девять»), т/ф «Приключения Электроника» (1980; Люг), «Витя Глушаков – друг апачей» (1983; собутыльник Аркадия), «Самая обаятельная и привлекательная» (1985; начальник отдела Петр Васильевич), «Тройной прыжок «Пантеры» (1987; Карпита), «Мой муж – инопланетянин» (1990; стоматолог Михаил Семенович), «Фучжоу» (1993; отец Катерины), «Трень-брень» (1994; старик), «Тихий ужас» (1999) и др.; скончался 24 января 2000 года на 67-м году жизни).

Перфилов подорвал свое здоровье на работе. Он снимался в очередном фильме, заболел гриппом, но к врачам не пошел – лечился своими силами. Болезнь дала осложнение на легкие. Но он и тогда не придал этому значения, хотя с тех пор его стал мучать сильный кашель. Перфилов считал, что это обыкновенная простуда. И только когда у него горлом пошла кровь, он обратился к врачам. Те предложили сделать операцию. Но Перфилов испугался. Тогда ему сделали пенициллиновую блокаду, которая приглушила болезнь, но не вылечила ее.

Спустя какое-то время Перфилов снова лег в больницу. Врачи обнаружили у него рак желудка, но диагноз оказался неправильным – у актера была всего лишь язва, опять же вызванная его работой (в экспедициях он часто питался всухомятку). Здесь от операции актеру отвертеться не удалось, хотя лучше бы он настоял на своем. В результате врачи занесли ему инфекцию. Спустя месяц после операции Перфилов снова обратился к врачам, и те опять стали глушить болезнь антибиотиками. Врачи откровенно говорили жене Перфилова: «Вашему мужу остался год. Эта палочка – как внутренняя гангрена, пока все не съест, не успокится».

Вспоминает В. Перфилова: «Легкие постепенно отказывали, боли были ужасные, спать он не мог, и мы, обнявшись, часами сидели на кровати и качались из стороны в сторону, чтобы хоть как-то успокоить эту боль. Однажды Лева говорит: «Верунь, когда меня не станет, ты не оставайся одна. У тебя такой дар любить, его же надо кому-то отдать». Я тогда ужасно рассердилась: «Ты понимаешь, что ты говоришь?» А он так спокойно: «Я понимаю, я уже все понимаю».

Поскольку ложиться в больницу Перфилов категорически отказывался (после случая с инфекцией он окончательно перестал верить врачам), жене приходилось выхаживать его дома. Уколы он разрешал делать только ей, а если ее рядом не было, никого к себе не подпускал. Однако болезнь уже была запущена настолько, что вылечить ее в домашних условиях не было никакой возможности. Вскоре Перфилову стало совсем плохо. Его надо было класть в единственный центр пульмонологии в Киеве, который мог если не спасти его, то хотя бы продлить жизнь, но его закрыли за неуплату электроэнергии. Пришлось ложиться в обычную больницу. Но и там цены были заоблачные. В день Перфилову надо было делать пять уколов, а каждый из них стоил 100 гривен. Жена повсюду занимала деньги. А однажды ей пришлось в лютый мороз ехать на другой конец города за лекарством. Раздобыв лекарство, она почти полчаса стояла на автобусной остановке, рискуя не довезти драгоценный груз (лекарство нельзя было охлаждать ниже ноля градусов, поэтому его приходилось греть на груди).

Перфилов лежал в больнице, а его коллеги по кино обивали пороги родного Министерства культуры с просьбами присвоить замечательному актеру звание народного артиста Украины. Чиновники, узнав о том, что дни актера сочтены, расщедрились: «Действительно, надо дать!» Стали собирать документы, но тут пришла скорбная весть…

О том, как умер Перфилов, вспоминает его жена: «Во время очередного «дежурства» в больнице Лева попросил меня купить ему мандарины. По дороге я решила зайти домой, взять кое-какие вещи. И только присела на кровать, как была – в шапке, в шубе, – упала и провалилась в сон. Вдруг меня как в спину кто-то толкнул, и в ушах Левин крик: «Вера!» Я вскочила, на дворе уже глубокая ночь. Я поняла, что Левы больше нет. Через час мне позвонили и сказали, что он скончался. Он умер достойно. Никого не мучил своими капризами, просьбами. Когда я его хоронила, было ощущение, что хороню своего ребенка…»

ПЕРХУН Сергей

ПЕРХУН Сергей (футболист, вратарь ЦСКА; скончался 28 августа 2001 года на 24-м году жизни в результате травмы, полученной в игре чемпионата России).

Трагедия произошла 19 августа 2001 года в Махачкале, во время матча 22-го тура чемпионата России «Анжи» – ЦСКА, а если точно, на 75—й минуте. На передачу к линии штрафной ЦСКА с мячом в одиночестве устремился нападающий хозяев Будун Будунов. Перхун бросился ему навстречу. Столкновение на скорости двух атлетов произошло за линией штрафной. Будунов получил травму ноги, а вот у Перхуна повреждение было куда более серьезным: бутса с острыми шипами пробила ему голову. Однако Сергей какое-то время после ухода с поля нормально разговаривал с врачами команды, отвечал на вопросы и ни на что не жаловался. Поэтому было принято решение транспортировать его на машине «Скорой помощи» в аэропорт для отправки в Москву. Но через пять минут Перхуну стало плохо, он потерял сознание и произошла остановка сердца. Врачи ЦСКА проявили высочайший профессионализм, и сердце вратаря вновь заработало. Перхуна немедленно доставили в центральную махачка-линскую больницу. Тамошние врачи констатировали у вратаря открытую черепно-мозговую травму, перелом задней стенки орбиты справа, диффузный отек головного мозга. В больнице у Сергея произошла повторная клиническая смерть, и снова врачи вытянули его с того света. В ночь с 19 на 20 августа Перхун был доставлен в столицу, в Институт нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко. Там было проведено более углубленное исследование пострадавшего и поставлен диагноз – постгипоксическая энцефалопатия.

В клинике предпринимали все, что только возможно, но динамика развития болезни пошла вверх. 27 августа стало понятно, что клетки головного мозга не восстановятся. На следующий день Сергей Перхун скончался.

Еще когда Перхун находился в больнице, его жена Юля нашла дома часы, которые она подарила мужу на день рождения, и надела их. 27 августа часы остановились. Юля испугалась и тут же подвела стрелки. Но 28 августа в 5.30 утра часы остановились снова. Почувствовав неладное, она позвонила в больницу. Ей сообщили, что Сергей умер. По словам Юли: «Сергей умер в великий праздник – День Божьей Матери. Говорят, что так Богородица выбирает себе помощников. А еще говорят, что умершие в этот день становятся святыми…»

29 августа в столичном спорткомплексе ЦСКА состоялось прощание с Перхуном. Людей было так много, что организаторы начали церемонию раньше запланированного, чтобы все успели проститься. После панихиды гроб с телом вратаря доставили в аэропорт. Оттуда самолетом – в родной город Сергея Днепропетровск. Там на следующий день прошли похороны. У Перхуна остались беременная жена и двухлетняя дочка. Спустя четыре месяца Юля Перхун родила еще одну девочку – Анастасию.

Рассказывает О. Зубкова: «Юля никому не говорила об этом. Но сразу же после смерти Сергея она пришла домой, в квартиру на Ленинском проспекте. Открыла окно на десятом этаже. Встала на подоконник. Мысленно попрощалась со всеми родными. И тут вдруг увидела на деревянной раме… подпись Сергея. Она не знала, зачем и когда он это сделал. Его имя заставило Юлю спуститься, взять ручку, расписаться рядом и нарисовать два сердечка.

– Я поняла, что он никогда меня не оставит. И успокоилась. А через четыре месяца родилась наша Анастасия…»

7 июля 2003 года на могиле С. Перхуна был открыт памятник. Когда с памятника сняли покрывало, перед пришедшими на церемонию открылась напряженная фигура вратаря, крепко держащего в руках мяч, с 16-м номером на груди. На церемонии присутствовала вдова вратаря Юлия и его полуторагодовалая дочка Настенька.

ПЕТРОВ Андрей

ПЕТРОВ Андрей (композитор, автор музыки к фильмам: «Человек-амфибия» (1961), «Путь к причалу» (1962), «Я шагаю по Москве» (1964), «Берегись автомобиля» (1966), «Зигзаг удачи» (1969), «Старики-разбойники» (1971), «Служебный роман» (1978), «Осенний марафон» (1980), т/ф «О бедном гусаре замолвите слово» (1981), «Вокзал для двоих» (1983), «Жестокий романс» (1984) и др.; скончался 15 февраля 2006 года на 76-м году жизни).

В сентябре 2005 года Андрей Петров отметил 75-летие, сразу после которого лег в клинику Военно-медицинской академии имени Кирова в Санкт-Петербурге, которая находится в трех минутах ходьбы от дома композитора. Петрову предстояла операция по удалению паховой грыжи, однако никто не мог тогда предположить, что она станет роковой. Сам композитор в интервью еженедельнику «Мир новостей», которое он дал за три месяца до своего попадания на больничную койку, так описал свое тогдашнее самочувствие:

«В общем, таких уж серьезных болезней у меня не было. Полтора года назад у меня обнаружили мерцательную аритмию. Теперь я просто принимаю лекарства – утром и вечером. Иногда, раз в месяц, делаю анализ крови, показываюсь докторам. Пока все в норме…»

Короче, никто не мог предвидеть скорого конца. Вот и тогда операция по удалению грыжи прошла успешно и Петрова стали готовить к выписке. Однако 2 февраля у него случился инсульт правого полушария головного мозга. По злой иронии судьбы, именно на тот день выпало первое исполнение его новой песни – «Отцветет да поспеет на болоте морошка» в исполнении Татьяны Булановой. Однако услышать ее композитору при жизни было уже не суждено – начался отсчет его последних дней. Как отмечал в том же еженедельнике журналист М. Антонов:

«Всю свою жизнь Петров слывет невероятным трудоголиком. В 75 лет работает как пылкий юноша. Нагрузка колоссальная: и моральная, и душевная, и физическая. Все привыкли к тому, что Андрей Павлович двужильный, безотказный. Но тут организм дал сбой…»

Почти две недели организм композитора боролся за жизнь. Все эти дни Петров находился в медикаментозном сне – делать новую операцию врачи не рискнули. Все эти дни в клинике буквально жила супруга композитора Наталья Ефимовна. Правда, в палату к мужу ее пустили всего лишь несколько раз, а все остальное время она провела в коридоре. Там ее и застала страшная весть о том, что ее муж скончался.

Похороны А. Петрова прошли в Санкт-Петербурге 19 февраля. Вот как это событие описывала газета «Жизнь» (автор – М. Скоробогатова):

«С самого раннего утра родные, близкие и коллеги Андрея Петрова собрались на прощальную панихиду в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии, где был установлен гроб с телом гениального композитора. Проститься с Андреем Павловичем пришли Эльдар Рязанов, Александр Сокуров, Алиса Фрейндлих, Кирилл Лавров и все, кто считал своим долгом проводить композитора в последний путь. Для того чтобы попрощаться с любимым композитором, простые петербуржцы становились в длинную многокилометровую очередь.

Зал буквально утопал в венках и цветах. На церемонии прощания в этот раз никто не произносил помпезных речей – вместо них в зале звучала живая музыка в исполнении симфонического оркестра, написанная Андреем Петровым…

В конце прощального концерта Татьяна Буланова исполнила последнее произведение композитора «Отцветет да поспеет на болоте морошка», которое он написал незадолго до смерти на стихи поэта Николая Рубцова. Допела песню Татьяна в слезах…

Прощаясь с великим композитором, никто не сдерживал чувств: красными от слез глазами смотрел на ушедшего из жизни друга Эльдар Рязанов; весь вечер простояла с полными горя глазами Алиса Фрейндлих… Дождавшись своей очереди попрощаться с Петровым, она возложила у его гроба букет белых лилий и разрыдалась.

Андрея Петрова похоронили в некрополе мастеров искусств «Литераторские мостки» на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге с воинскими почестями и с залпами из двадцати орудий».

ПИКУЛЬ Валентин

ПИКУЛЬ Валентин (писатель: «Фаворит», «Реквием каравану PQ-17», «Нечистая сила», «Честь имею», «Моонзунд», «Океанский патруль», «Пером и шпагой», «Битва железных канцлеров», «Каторга», «Богатство», «Псы господни», «На задворках великой империи», «Слово и дело», «Барбаросса», «Из тупика», «Крейсера», «Три возраста Окини-сан», «Каждому свое», «Париж на три часа», «Мальчики с бантиками», «Морские миниатюры», «Баязет», «Ступай и не греши» и др.; скончался 18 июля 1990 года на 63-м году жизни).

Свою собственную смерть Пикуль предсказал за много лет – в 1959 году. В своей автобиографии он написал следующее: «Пикуль Валентин Саввич, русский, родился 13 июля 1928 года, умер 13 июля 19…». Пикуль ошибся всего лишь на пять дней.

Судя по всему, это предсказание родилось не случайно. В течение многих лет сам Пикуль и его близкие заметили следующую странность: накануне дня рождения у Пикуля возникала некая психологическая напряженность. У именинника появлялось ощущение гнетущей тревожной суеты, изматывающей организм настолько, что рецидивы ее проявлялись немедленно – болело сердце, кружилась голова и т. д. С возрастом эта ситуация ухудшалась. Так, в ночь с 14 на 15 июля 1986 года у писателя случился обширный инфаркт. А спустя четыре года, и снова в эти же дни, наступила роковая развязка.

13 июля 1990 года писатель отпраздновал свой 62-й день рождения, а спустя три дня скончался. Он умер неожиданно, хотя последние несколько лет его жизнь висела на волоске, и этим волоском был единственный работающий сердечный клапан. Пикуль был дома один, работал над своим очередным романом – о Сталинградской битве. Жена писателя Антонина Ильинична (они поженились в 1980 году, когда первая жена писателя умерла от рака) вместе с внуком отправилась на дачу. Вернулись они в рижскую квартиру вечером в 21.30. Жена распахнула входную дверь и ахнула: на ковре лежал ее супруг. Антонина Ильинична бросилась к нему, совала ему в рот нитроглицерин, делала массаж сердца и искусственное дыхание. Но все было напрасно: Пикуль был уже мертв. Врачи, производившие вскрытие, сообщили вдове, что лишь одна четверть сердечной мышцы покойного с трудом проталкивала кровь, все остальное представляло собой отмершую ткань.

Вспоминает А. Пикуль: «Спустя четыре дня состоялись похороны. Ритуал проводов в последний путь неординарной личности был тоже не совсем обычным.

Церковно-христианские обряды и воинские почести…

В их слиянии было что-то символическое: в еще неосознанном переломном году на похоронах русского писателя-патриота, у его гроба, покрытого Андреевским и военно-морским флагами, на крышке которого была прикреплена бескозырка, наверное, впервые за столько лет стояли сплоченные воедино, как бы в раздумьях над судьбами России народ, церковь и армия.

И в этих кадрах сквозь трагизм прошедшего события просвечивают лучи оптимизма сегодняшнего: для народа, с уважением повернувшегося к церкви, с любовью относящегося к армии, для такого народа – не все еще потеряно…

Утром в церкви святого Александра Невского прошло отпевание покойного… Затем гроб с телом был установлен в Белом зале Рижского окружного Дома офицеров.

Перед входом в зал на стене висел портрет В. Пикуля, подаренный художником Анатолием Набатовым.

Проститься с Валентином Саввичем Пикулем пришли представители общественности, трудовых коллективов, моряки Краснознаменного Балтийского флота, воины-прибалтийцы, курсанты военных училищ, коллеги-писатели, многочисленные любители российской словесности и поклонники творчества В. Пикуля, приехавшие в столицу Латвии из разных регионов страны, друзья и товарищи.

В почетном карауле у гроба стояли и представители руководства республики, среди которых не могу не отметить очень внимательного и заботливого Альфреда Рубикса, и высшие чины командования военного округа, писатели…

В 15 часов траурная церемония направилась на Лесное кладбище города Риги (кладбище Райниса, где лежит семья Мариса Лиепы, брат Михаила Боярского и др. – Ф.Р.)… Панихида у гроба была короткой… Опускается гроб… Гремят залпы салюта… Звучит Гимн Советского Союза… Войска проходят торжественным маршем…»