Замок над Морем. Право рода

Увидев сестру, Луис понял, что ждал не напрасно. Лусия была великолепна в облаке бледно-лилового шелка. Белоснежная кожа, аметисты в волосах и на шее, громадные глаза, очаровательная улыбка…

Тьер Немор и охрана, натерпевшись за это время, взирали на нее без восторга. Но на всех не угодишь. Луис помог сестренке усесться в карету.

– Ты великолепна, малышка.

Пальцы девушки были ледяными.

– Луис, как ты думаешь, мы… сможем?

– Все у вас будет хорошо, – заверил ее Луис. – Нет такого мужчины, который устоит перед твоей красотой.

И он верил в то, что говорил.

* * *

Их встречал весь город.

Под приветственные крики, под музыку, под цветы, летящие с балконов, Лусия проехала по главной улице прямиком к храму.

Там ее уже ждали.

В небольшой комнате было готово роскошное платье для венчания, в которое и принялись переодевать растерянную девушку. Попутно ей поднесли бокал с пурпурным вином, в которое, как потом поняла Лусия, было что-то подмешано. Но, ни о чем не подозревая, она выпила его до дна, а потом все воспринималось словно сквозь золотистую пелену.

Храм…

Жрец в роскошной мантии.

Смесь цветов, запахов, вкусов, чьи-то лица, глаза, голоса, все кружится в едином калейдоскопе, надо бы сосредоточиться, но не получается. Да и к чему?

Люди вокруг, так много людей… где-то рядом мелькнуло лицо Луиса?

От волнения девушка не видела ничего перед собой, только когда ее подвели к алтарю, она что-то поняла. Но разве не к этому она стремилась?

Незаконнорожденная тьерина Даверт становилась маркизой Карст, можно ли прыгнуть выше?

Разве что в короли, но это несравнимо по древности рода. И Лусия отвечала жрецу, клялась быть верной и честной, надевала супругу жемчуга на шею…

И только когда настало время поцелуя, она взглянула мужу в лицо – по-настоящему.

И холодок сжал когтистой лапкой ее сердце.

Глаза Мирта Карстского были абсолютно пусты и безразличны. Перед ним могла стоять очаровательная девушка, а могла стоять табуретка, на которую надо повесить жемчуга. Разницы он не заметил бы.

Равнодушное лицо принадлежало симпатичному парню, только вот Лусия его не интересовала. Он смотрел куда-то вдаль и видел что-то свое. Девушка глубоко вздохнула, но тут ее обняла свекровь, потом свекор, потом пошли незнакомые люди с выражением восхищения, а муж… муж куда-то исчез.

Тьер Немор поддерживал маркизу под локоть, что-то говорил, но Лусия ничего не понимала.

На свадебном пиру она вновь сидела бок о бок с мужем, но ничего не ела. Только пила вино, которое ей подливали.

Что было в нем?

Лусия не знала, но золотистая пелена не ослабевала. Ей было легко и весело.

И закончился вечер в роскошной спальне.

Лусия не помнила, кто ее раздевал, кто уложил в кровать, как прошла сама брачная ночь…

Она ничего не помнила. Она провалилась в пушистое облако и поплыла на нем по небу над громадным розовым Морем.

* * *

Луис видел, как уводили сестру.

Лусия показалась ему чуть растерянной, но это же нормально? Она обычная девушка, сегодня ее свадьба, все в порядке. Все логично.

Мирта Карстского Луис разглядывал очень внимательно. И мог только пожать плечами.

Парень как парень. Ничего о нем не скажешь, ни хорошего, ни плохого. Обычный. Отстраненный какой-то, но это можно понять. У него могла и пассия быть, и любовь, а тут женись! Да по воле отца!

Тут любой мальчишка бы надулся.

Ничего, Луис с ним еще поговорит.

И Луис отдался развлечениям.

У него были очаровательные соседки, на одну из них, блондинку с пышной грудью, едва не вываливавшейся из низкого выреза, он уже положил глаз и вовсю флиртовал, когда рядом появился Массимо.

– Тьер Луис…

– Что-то серьезное?

Первой фразы хватило, чтобы мужчина извинился перед блондинкой и встал из-за стола.

– Да. Ваш конь нервничает. Вы бы его успокоили, а то конюхи волнуются.

Коня Луис любил. Янат был не просто умным и понятливым жеребцом, каких много. Он был куплен по велению души.

Бывает так.

Идешь по улице, видишь, как хлещут плетью коня, и вмешиваешься, даже не думая о последствиях. Забираешь бедолагу, приручаешь к себе…

И вроде бы ничего особенного, обычный гнедой конь, не бог весть какой красоты, но умный. Гордый, злопамятный, характерный…

Луис с десятком женщин возился меньше, чем с Янатом.

Но приручил – и получил взамен верного друга. Настоящего, которому мог довериться в любой момент.

И если Янат нервничает…

Луис подумал, что может провести ночь и на конюшне, с другом. Да, другом. Баб много, а таких коней, как Янат, в жизни считаное число бывает.

* * *

Конь действительно немного нервничал. Луис выгнал из конюшни всех конюхов, прошел в денник, обнял коня за шею. Янат посмотрел умными лиловыми глазами, всхрапнул, положил голову Луису на плечо и затих.

Друг рядом.

Все хорошо…

Массимо молча ждал, пока тьер Даверт соизволит оторваться от коня. Минут пятнадцать ждал, потом Луис и конь посмотрели на Ольрата и почти одинаково вздохнули.

Мол, догадываемся, что все не просто так. Говори.

Массимо таиться не стал. Но заговорил тихо-тихо, так, чтобы, если кто под дверью подслушивает, все равно не понял ничего. Чтобы и в двух шагах слышно не было.

– Я тут потерся среди слуг. Им настрого запретили с нами разговаривать, но пара золотых кому хочешь язык развяжут. За вами-то следят, пришлось Яната просить, чтобы побуянил.

– За мной следят?

– За всеми, кто с тьериной приехал.

– Почему?

– Потому что ее брак… может быть, что вам придется ее домой везти.

– То есть? – напрягся Луис.

– Мирт, старшенький у герцога, болен. И серьезно.

– Чем?

– А ему что жена, что доска… Ему до мира дела нет, он весь в себе живет. Сможет ли он супружеский долг выполнить – неизвестно, но счастья у вашей сестры в этом браке точно не будет, разве что любовника заведет.

Луис задумался.

– Это точно?

– Я его вблизи не видел…

Теперь задумался еще и Луис.

Вообще, все укладывалось в схему.

Если Мирт действительно… отстранен от жизни…

– Он слабоумный?

– Нет. Он не жестокий, не злой, по словам одной из служанок, Мирт что деревяшка. Поставишь – будет стоять, положишь – будет лежать.

– Никого не бьет, не мучает…

– Нет.

– А женщины?

– Какие женщины, тьер Луис? Доске они нужны?

Луис согласился, что не нужны, и задумался.

Вот, видимо, что пыталась узнать его мать. И узнать-то ничего не могла. Мирт не болен, он просто странный. Но и это не выносится за ворота герцогского замка.

Тогда объяснимо и все остальное. И женитьба Мирта на незаконнорожденной, и спешка, и взгляды тьера Немора на Лусию, и поспешность заключения брака, и…

– С-суки…

Первым желанием Луиса было найти герцога и потребовать ответа.

Вторым – забрать сестру и увезти.

Третьим… на плечо Луиса легла рука Массимо.

– Не спешите, тьер, хуже будет. Мы тут одни, а у герцога людей…

Луис словно на стену налетел. А верно ведь. Здесь они на чужой территории, герцог Карста здесь король и бог, а они? Прикажет герцог – и будет Луис обживать подземелье замка или ближайшее кладбище. Без малейшей возможности помочь сестре.

Нет, так дело не пойдет.

Кавалерийский налет на замок отменяется. У Луиса не так много людей, и тех он взял по настоянию отца, и перепились они сейчас наверняка. Даже если он вломится к Лусии среди брачной ночи, если увезет сестру, все равно далеко они не уйдут.

Это не дело.

А как поступить правильно?

Пировать, развлекаться и не показывать виду. Задержаться здесь на двадцать-тридцать дней, обойдется отец без него, ничего не случится. Заодно и в архивах покопаться. И если Лусия хоть словечко скажет, хоть бровью поведет – забирать сестру и удирать. В Тавальен. Под крылышко к отцу. Оттуда выдачи не будет. Но бежать надо продуманно.

Это Луис мог бы уйти. И от погони, и из Карста, и куда угодно. Лусия так не сможет, она нежная, избалованная девочка, мамина любимица…

Сестру он не бросит, если все действительно так. Но сегодня его переиграли. Признавать свое поражение было неприятно, но Луис не собирался лгать самому себе.

Сегодня он в проигрыше.

Завтра он победит!

Мужчина посмотрел на Массимо.

– Постарайся узнать все, что сможешь. И про герцога, и про его сына, и про супругу. Только по-тихому.

– Да, тьер Луис.

Массимо повел глазами на дверь конюшни. Там что-то шумело, шелестело…

– Да, пора, – громко произнес Луис и погладил бархатный конский нос. – Все хорошо, мальчик мой, все хорошо, Янат, я рядом, я завтра обязательно приду. А сейчас ешь, пей и отдыхай, тебе тяжело пришлось…

* * *

Лусия открыла глаза.

Теплый солнечный зайчик щекотал ей нос, плясал по лицу, цеплялся за губы, скользил лапкой по щеке.

На шее шевельнулось что-то теплое, будто живое, Лусия медленно подняла руку, коснулась голубоватой жемчужины…

Память возвращалась медленно и неохотно. Шаг за шагом, минута за минутой, и потом вдруг…

Я же вчера вышла замуж!

Вспоминались голубые глаза супруга, вспоминался жемчуг, который она надела ему на шею, пир, но как-то смутно, урывками…

При двух очень умных родителях сложно быть дурой – Лусия ею и не была. Капризная, избалованная, но вовсе не глупая. Она не закричала, не стала биться в истерике, она просто лежала и вспоминала.

Вот они с Луисом на постоялом дворе. Она переодевается и очень волнуется. Скоро встреча с женихом.

Вот они проезжают по городу. Она растеряна и чуть напугана, но поднимает руку, кланяется в ответ на приветствия, паж, который едет вслед за ней, рассыпает золотые монеты, и люди дерутся из-за них. Пусть нечетко, но она все это помнит.

Вот она в преддверье Храма. Там ее уже ждет роскошное свадебное платье. Там же ждет и тьерина Велена, госпожа герцогиня Карст. Она же и предлагает Лусии вина с дороги. Девушка послушно пьет – и вот тут начинается нечто непонятное.

Дальше все размыто, словно по свежей акварели кто-то провел мокрой тряпкой. Еще видно, что это был рисунок, но опознать в синем пятне Море, а в зеленом дерево уже не получается.

Меня опоили?

Кто?

Зачем?

Лусия поднесла палец ко рту, прикусила ноготь. Сколько раз мама ругала ее за эту привычку, и вот, пожалуйста, опять…

Кто? Это и так понятно, тьерина Велена. Свекровь.

Зачем? И это ясно. Чтобы выдать замуж. Видимо, они чего-то боялись, но чего? Лусия сдвинула брови и принялась грызть ноготь еще активнее.

Жених вспоминался урывками. Но свадьба состоялась, жемчужина на шее тому подтверждение. А…

Лусия шевельнулась – и тут же перевернулась на живот, уткнулась носом в подушку, давя случайно вырвавшийся крик.

Под одеялом она была абсолютно голой.

И…

Одеяло отлетело в сторону, а под ним…

На простыне было пятно крови.

И на бедрах Лусии была кровь, и синячки на запястьях, и на бедрах, словно ее кто-то держал… ее… она…

Это оказалось слишком для девушки.

Лусия рухнула плашмя на кровать и забилась в истерике.

* * *

Луис неплохо провел ночь. Блондинка оказалась в меру страстной и очень покладистой, именно это сочетание в постели Луису нравилось.

А утром как ни в чем не бывало спустился к завтраку.

Компания была небольшой, но приятной.

Герцог Карст, его супруга, тьерина Велена, две дочери, которые очаровательно зарделись при виде красавца Луиса – и тут же получили строгий взгляд от матери.

Луис поклонился и не удержался от шалости – поцеловал всем дамам ручки. Теперь покраснела и тьерина Велена – все же Луис убийственно действовал на женщин.

Герцог склонил голову, предлагая свойственнику присоединиться к трапезе, Луис ответил благодарным полупоклоном и занял указанное место. Застольная беседа шла спокойно. Луис восхищался красотами Карста, выразил надежду, что ему позволят задержаться тут хотя бы на пять-шесть дней, и получил полное дозволение. Не гнать же родственника в обратный путь, не дав даже дух перевести?

Даже если очень хочется это сделать.

Трапеза шла своим чередом, потом в столовую вбежала служанка, склонилась к тьерине Велене, что-то шепнула на ухо, герцогиня быстро промокнула губы салфеткой и встала.

– Прошу меня простить.

Если бы не Массимо, Луис не забеспокоился бы. Но сейчас у него в душе ворохнулось что-то тяжелое, неприятное…

Он вскинул глаза на герцога.

Кажется ему – или Донат Карст смотрит на него с холодным, тяжелым удовлетворением сытого ужа?

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. Молодые проснулись…

– О да! – Луис расплылся в откровенно похабной улыбке. – Думаете, они к нам спустятся?

Герцог пристально вглядывался в Луиса, но куда ему было до Эттана Даверта? Тот знал своего сыночка, а вот для Карста Луис был обычным тьером. Сопляком, которого легко обмануть. И Донат чуть расслабился.

– Сегодня даже не знаю. Возможно, завтра?

– Их дело такое… хотите внука, ваша светлость?

Голубые глаза герцога вдруг полыхнули огнями.

– Да.

Интересно. На что это я наткнулся?

– Мой отец тоже хотел бы внуков, – протянул Луис. – Он вообще честолюбив, и породниться с вами – это громадная честь для семьи Даверт.

Герцог благосклонно кивнул.

– Скажите, могу ли я скопировать для отца родословное древо семьи Карст?

В этой просьбе не было ничего странного. Герцог окончательно расслабился и махнул рукой.

– Разумеется, тьер Даверт. Я отдам приказание слугам…

– Я знаю, что у вашего семейства громадная библиотека.

– Да, еще при древних Королях наша семья была хранителем истории. Наша фамильная библиотека насчитывает не одну сотню лет, а некоторым книгам около тысячи лет^[2]. Их даже открывать нельзя. Мои предки приказывали сделать с них копии…

– Это потрясающе! А вы позволите их увидеть?

Герцог Карста улыбнулся. О книгах он говорил так, как другие говорят о детях – родных, любимых, нежно сберегаемых…

– Разумеется, в моем присутствии…

– Конечно! Но когда?

– Можем пройти в библиотеку сразу же после завтрака.

Луис рассыпался в благодарностях.

Он отлично понимал, что герцогиня ушла из-за Лусии, и отчаянно надеялся, что сестра жива и здорова. Но также понимал, что и сделать ничего не сможет.

Шанса ему не дадут. Если он сейчас устроит скандал, потребует чего-либо…

Нет, в нем должны видеть только недалекого тьера, который ничего дальше шпаги не видит. К Лусии его не пустят, это ясно, так хотя бы в библиотеку попасть.

Луис серьезно собирался найти документы эпохи последнего Короля. Но сначала…

– Я только проведаю своего коня. Янат вчера нервничал, мало ли…

– У нас отличные конюхи. Но я вас понимаю, Луис… вы позволите к вам так обращаться на правах старшего? – Герцог Карста окончательно расслабился.

Луис ответил улыбкой. В меру хитрой, в меру туповатой.

– Разумеется, ваша светлость.

* * *

Лусия самозабвенно билась в истерике, когда на нее сверху выплеснулось едва не ведро ледяной воды. Припадок захлебнулся в прямом смысле слова.

Девушка жадно втянула воздух и замолчала. Сверху на нее смотрела с осуждением тьерина Велена.

– Что вы тут устроили, тьерина?

– Я?! – задохнулась Лусия. – Я?! Да я…

– Кричите после брачной ночи, словно крестьянка на сеновале, пугаете слуг…

– БРАЧНОЙ НОЧИ?!!!

– Да, – в голосе герцогини было легкое удивление.

– Чем вы меня опоили? – в лоб спросила Лусия.

Герцогиня вздохнула, присела рядом.

– Можете не верить мне, тьерина, но вас ничем не опаивали. Вино оказалось слишком крепким, а вы, надо полагать, ничего не ели и устали…

Лусия даже рот приоткрыла. Так спокойно звучал голос герцогини, таким равнодушным было ее лицо… и она действительно ничего не ела в таверне. И волновалась.

– Д-да. Но я ничего не помню?

– Вы пили раньше, тьерина? Крепкое вино, что-то вроде выморозок?

– Нет…

– Оно ударило вам в голову. Это бывает. А потом, за столом, вы выпили еще. И в результате ничего не помните.

– И этого?! – взвизгнула Лусия, показывая на простыню. – Этого я тоже не помню?!

– Совсем не помните? Ни как вас раздевали, ни как пришел Мирт?

Лусия не помнила ничего.

Или?..

Чей-то шепот в ночи, блестящие голубые глаза, жаркое, пахнущее вином дыхание, резкую боль, которая на долю секунды пробила дурман…

Лусия уже собиралась в этом признаться, когда заметила взгляд тьерины Велены. Хищный, сосредоточенный, словно у кошки, которая подстерегает неосторожную крысу. Её?

И девушка, всем нутром почуяв опасность, принялась врать.

– Н-нет… а где мой муж?

– Милая моя, плохо после вчерашних излишеств не вам одной. Мирту тоже не слишком хорошо, поэтому он решил отоспаться.

– Но мы могли бы сделать это вместе?

– Вы что, простонародье? – Тьерина Велена вскинула брови, словно услышала откровенную глупость. – Разумеется, у вас будут свои покои. И у вас, и у моего сына.

– И когда я его увижу?

– Думаю, к вечеру, если Мирту станет лучше. Ваша истерика прекратилась?

Лусия закивала.

– Да. Спасибо, тьерина Велена.

– Можете называть меня матушкой, милочка, – снизошла герцогиня Карст.

Как бы ни была растеряна Лусия, но кровь Эттана Даверта взяла свое. В темных глазах на миг сверкнули золотом огоньки.

– Благодарю вас, матушка. Вы же знаете, что моя мать умерла не так давно? И вот я снова обретаю ее в вашем лице!

В словах не проскользнуло ни тени фальши, ни издевки, но тьерина Велена поморщилась. Неприятно знать, что ты занимаешь место мертвой.

– Одевайтесь, дитя мое. Я покажу вам замок…

– Да, матушка.

Лусии было очень-очень страшно. И она собиралась поговорить с Луисом как можно скорее.

* * *

Массимо ждал на конюшне.

– Ваша светлость. Монтьер, – глубокий поклон.

Янат, умница, встал на дыбы, едва не сделав свечку в деннике. Луис тут же «забыл» обо всем, кинувшись к коню, герцог посмотрел на это, да и пошел общаться с народом на предмет лошадей. Народишко у нас вороватый, не досмотришь, так вместо первосортного овса труху закупят, да и сбрую поглядеть надо бы, окинуть хозяйским глазом, раз уж зашел…

А Массимо встал так, чтобы его губ не было видно никому, кроме Луиса. Если шептать, то все будет в порядке.

– Все в порядке?

– Да. Как Лу?

– Истерика. Служанка шепнула. Герцогиня ее успокаивает.

– Но жива?

– Да.

Остальное Луиса не слишком волновало. Жива – это главное. Все исправимо в этом мире, кроме смерти. Оставалось поглаживать млеющего Яната и дожидаться герцога.

Донат Карст вернулся буквально через пять минут.

– Луис?

– Мы можем идти, тьер Донат. Мой конь успокоился, а к вечеру я еще зайду к нему, надо будет его промять как следует. Мы с ним привыкли к прогулкам.

– Возможно, я даже составлю вам компанию, – хохотнул герцог Карста. – Идем?

– Да!

Луис бывал в библиотеке Тавальена. Но перед этой библиотекой хранилище Преотца было как запасы крестьянина перед королевской сокровищницей.

Библиотека?

Больше дюжины громадных комнат, заставленных шкафами с книгами, свитками, пергаментами, листами, тетрадями…

– Арден!

Донат довольно улыбнулся при виде потрясения на лице Луиса.

– Вы не ожидали, Луис?

– Я даже не надеялся, – честно сказал тьер Даверт. – Ваша светлость, вы меня отсюда не выгоните!

– Вообще? – Тьер Донат откровенно забавлялся.

– Хотя бы пока я не прочитаю… ну хоть малую толику от этого богатства. А если позволите еще и списки заказать…

– Пришлете писцов – позволю поработать.

– Благодарю! – Луис выдохнул это так искренне, что герцог Карст посмотрел на мужчину вполне благосклонно. Сам большой ценитель книг, он уважал это качество и в других людях.

Вот Эттан Даверт книги не любил, а Луиса иногда за уши было не оттащить от какого-нибудь старого тома.

Это как болезнь, как одержимость – ты раскрываешь книгу, касаешься хрупких страниц – и мир вокруг перестает существовать для тебя. Ты, словно ныряльщик в Море, погружаешься в мир загадочных знаков на белых страницах и так же ищешь, затаив дыхание от восторга.

С чем-то ты выберешься на берег?

Жемчужина, которую станешь бережно хранить в памяти и душе? Песок, который просыплется сквозь пальцы, не оставив по себе воспоминаний?

Или горсть тины, от которой хочется прополоскать руки?

Все возможно…

Но начали мужчины с родословной Карстов. Древней, еще от первого Короля.

* * *

Преотец смотрел на магистра Шеллена. Внимательно смотрел, правда, не глаза в глаза, для этого еще не пришло время.

Еще не вызов, но два волка уже примерились друг к другу.

Кто сильнее?

– Вы опоздали, магистр.

– У меня были дела, пресветлый.

– Важнее, чем мой приказ?

– Дела Храма для меня всегда важны.

Прозвучало это так, словно Эттану в лицо плюнули.

Эттан был заметно моложе. Магистру было уже под шестьдесят, густые волосы тронула седина, серые глаза смотрели недобро и пристально. А со спины ему бы столько не дали. Высокий, плечи развернуты, мышцы такие, что сразу ясно – привык к тяжести доспеха.

Эттан прошелся по комнате, остановился у окна, покосился исподтишка на магистра.

Нет, никакой реакции. Ну, этого волка просто так не сломаешь.

Преотец уселся за стол и впился в Шеллена взглядом. Теперь уже глаза в глаза.

– Магистр, вы догадываетесь, почему я вызвал вас?

– Нет, пресветлый. – Голос магистра был полон иронии, которую тот даже не собирался скрывать. Эттан сдвинул брови.

– Ваш Орден, магистр, это фактически государство в государстве. Вы не подчиняетесь Храму и живете по своим законам. Так дальше продолжаться не может.

– Мы уважаем Храм. – Магистр уже не усмехался.

– Я считаю, что надо преодолеть этот разрыв между Орденом и Храмом.

Эттан ожидал вопросов, споров, возражений, но магистр просто сидел и ждал. И Даверт снова сделал шаг вперед.

– Полагаю, что правильным будет объединиться.

– Мы и так едины с Храмом.

– И чтобы усилить единство, я надеюсь, вы примете меня в члены Ордена.

Эттан не говорил бы так прямо. У него была заготовлена целая речь, долгая, витиеватая, достаточно запутанная, долженствующая привести собеседника к нужным выводам, но… он не видел раньше магистра Шеллена.

Как-то так вышло, что они не сталкивались. А вот сейчас Эттан встретился с ним – и разозлился. Была б у него на затылке шерсть, так дыбом бы и встала со злости.

Гад такой!

Мерзавец, подонок… он ведь попросту брезгует Преотцом. Издевается, давая понять, что Эттан не больше, чем пыль в его глазах. И сам отлично все понимает.

Тварь!

Магистр покачал головой.

– Нет.

– Я не ослышался, магистр?

– Нет, пресветлый, не ослышались.

– Вы мне отказываете?

– Более того, я уверен в своем отказе.

– Объясните, – сухо приказал Эттан.

– У вас свои цели, у нас свои.

– У Ордена и Храма?

– У вас и Ордена, – подчеркнул голосом магистр. И он явно имел в виду самого Эттана.

– Вы считаете, что я сделаю что-то во вред Ордену?

– Нет. Во благо себе.

Эттан скрипнул зубами. Ну да, он для того и затеял этот разговор, но…

– Мое благо есть благо всего Храма.

– Не стоит путать свои блага с храмовными, – усмехнулся магистр. – И тем более с Орденскими.

Эттан медленно положил руку на чернильницу. Тяжелая, золотая… на миг он представил, как хватает ее и бьет в висок заносчивого мерзавца. Как обессмысливаются голубые глаза, как ползут изо рта кровавые пузыри, как мертвенная бледность заливает породистое лицо…

Представил и понял, что этого не будет.

Преотцы не убивают. Во всяком случае, своими руками. Грех ведь.

– Вы отдаете себе отчет, с кем вы говорите, магистр?

– И даже о чем, пресветлый.

Магистр усмехался. И на лице у него было буквально написано: «Много вас таких это кресло задами протирало, и еще больше протрет, а Орден еще при Королях, говорят, был, потом просто в состав Храма вошел, вот и все. И будет…»

Эттан медленно вдохнул воздух.

Выдохнул.

– Магистр, я сейчас выйду. Вот стоят часы. Пока сыплется песок – обдумайте еще раз мое предложение. Больше я его не повторю.

Магистр сверкнул глазами. Маски сброшены? Пусть так!

– Даверт, Орден – не дойная корова для каждого Преотца. Иначе б мы давно сдохли. Найдите кого другого, чтобы деньги урвать для своих ублюдков.

Эттан мертвенно побелел. Если бы магистр знал его лучше, он бы понял, что не стоит играть с огнем. Но Шеллену было безразлично и мнение Преотца, и его гнев.

– Не пожалеешь, Шеллен?

– Переживу.

Эттан в этом бы не поклялся. И молча перевернул часы. Потом вышел из комнаты и хлопнул дверью.

Родригу ждал в соседней комнате. Сидел, что-то писал, но при виде отца вздрогнул, попытался вжаться в стену, не получилось…

– Отец?

Чернильница таки полетела, хорошо хоть не в голову сына, а в стену. Эттан не удержался.

– Сволочь! Тварь, гадина…

Из уст Преотца полились такие выражения, что за ним бы и грузчики записывать бросились. Несколько минут Эттан выплескивал накопившееся бешенство.

Магистр пренебрежительно отнесся к Даверту. А этого в жизни Преотца ранее не было.

Его боялись, ненавидели, проклинали, уважали… но на него никогда не смотрели, как на придорожную грязь.

Все бывает в первый раз.

Наконец Эттан чуть успокоился и, не говоря сыну ни слова, вышел из комнаты. Родригу пару минут молча смотрел на чернильное пятно, а потом позвал слугу. И чего отец так взбеленился?

Загадка…

Магистра Шеллена уже в кабинете не было. Не стал дожидаться решения Эттана. Может, и правильно. Тьер Даверт пребывал в таком бешенстве, что собаками бы затравил заносчивого магистра.

В кабинете стояла тишина – и никого, на ком бы злость сорвать.

Или?..

Скрипнула дверь. Внутрь протиснулся тьер Синор. Эттан расплылся в предвкушающей улыбке, но…

– Пресветлый, я видел, как этот подо… магистр Шеллен покинул обитель. Неужели он осмелился вам противиться?

– Угадал, – прошипел Эттан.

– Но вы же не оставите такой поступок безнаказанным?

Эттан сверкнул глазами.

Не оставил бы. Только вот как это сделать?

Тьер Синор, видя, что бешенство перешло из разрушительного русла в конструктивное, робко сделал пару шагов вперед. Кашлянул – и заговорил.

И чем дольше он говорил, тем довольнее выглядел Эттан Даверт.

А что?

Ведь может сработать, еще как может…

Не хотите по-хорошему, магистр? Не приняли меня? Пеняйте на себя! Да, я бы подоил ваш Орден, но ничего бы с вами не случилось. А вот теперь…

Попомните вы Эттана Даверта… до смерти попомните.

До очень скорой смерти!

* * *

Луис блаженствовал над книгой. Пока еще в его руки не попало то, что требовалось, но это ведь дело времени?

Они с Донатом уже успели поспорить до хрипоты о Нерсайтской охоте, о морских огнях и о правлении Ривата Шестого – и теперь поглядывали друг на друга, вполне довольные результатом.

Тьер Донат нашел собеседника, с которым ему было интересно.

Тьер Даверт медленно приближался к своей цели. И – да! Ему тоже было интересно. С кем поговорить в Тавальене?..

Были там и библиотеки, и книжники, но свое увлечение приходилось тщательно прятать, ибо – несолидно. Тьер Луис Даверт был верным цепным псом своего отца. Таким, что клыки в пене, глаза бешеные и готовность рвать глотки по приказу. И вдруг – книги?

Вы себе представляете сторожевую собаку с томиком стихов в лапах? Эттан точно не одобрил бы. Вот мать понимала. Вальера вообще многое знала о своих детях, только вот сделать могла слишком мало…

Луис усилием воли отогнал мысли о матери и сосредоточился над книгой.

Был ли Великий Водоворот? И где?

Донат утверждал, что для обряда коронации Королей привозили в Храм Моря. И там, рядом с Великим Водоворотом…

Достойного ждала корона, недостойного же – смерть в морской пучине.

Лично Луис не знал, где находится этот Храм. На Маритани?

Он сам там не был. Но Донат утверждал, что есть и еще один остров – остров Королей. И даже приводил в пример хроники, над которыми сейчас и сидели мужчины, внимательно вчитываясь в старые, порыжевшие от времени буквы.

Риват надел корону и вышел из Храма. Его ждал дворец. И повелел его величество мне, скромному хронисту, записать слова: «Трон Королей может принять только Короля. Посягнувший неправедно закончит жизнь свою в утробе Моря и кости его источат морские твари».

– Вот, видите, Луис?

– Тьер Донат, при всем уважении, при чем тут Водоворот? Может, недостойного претендента просто убивали и сбрасывали в Море?

Донат Карст сверкнул глазами.

– А вот еще одна хроника!

Увы, и еще одна хроника ничего не доказала Луису. И Карст решился.

– Есть записи моего предка. Латимера Карста, жившего во времена последнего Короля. Это было тяжелое время, мир уцелел только чудом.

– Но уцелел же?

Карст вздохнул и лично открыл один из шкафов.

– Здесь хранятся записи, оставленные лично герцогами Карст.

Луис уставился на шкаф горящими глазами.

– Лично? За все эти века? Начиная с первого Короля?

– Нет, так далеко не простираются даже наши хроники, – опечаленно вздохнул Карст.

Луис тоже выглядел разочарованным.

– Жаль. А так хотелось узнать, откуда они – Короли.

– Боюсь, это навсегда останется неизвестным. Но о временах последнего мы можем кое-что узнать. Читайте…

И Луис заскользил взглядом по строчкам.

Я, смиренный вассал моего господина, пишу эти строки, дабы рассказать потомкам, как небо покарало неугодных. Было это в дни, когда умер наш Эрт и на земле воцарилось безвластие. Брат шел на брата, сын на отца.

В это время к нам обратился недостойный Альерт Дион и потребовал, чтобы мы все собрались и выслушали его. После похорон Короля мы выполнили его просьбу.

Луис усмехнулся про себя.

Ага, просьбу.

Такие просьбы подкрепляют или сталью, или золотом, никак иначе. Герцоги, могущественней которых на тот момент не осталось никого, – и какой-то Дион?

Смешно!

А вот что было уже грустно…

…Дион предал свою кровь и был проклят. Я смотрел на него и понимал, что жить ему осталось не более года.

От такого предательства люди гниют заживо. Вытекают глаза, отслаивается кожа, слазит с костей мясо. Все мы понимали, что Дион обречен, но несчастный, в своем безумии, не замечал очевидного и требовал невозможного.

Он хотел занять место Королей.

Мы же должны были провести коронацию.

На этом месте Луис оторвался от хроник.

– А разве коронацию проводят герцоги? Я читал…

– Вы абсолютно правы, Луис. – Донат смотрел даже с каким-то умилением. – Коронацию проводит сам Король, отец передает корону сыну, а сам остается в тени трона. Но бывают еще болезни, несчастные случаи…

– Стрелы в спину, как с Атоном Вторым…

– Именно. И в этих случаях у герцогов появляется доступ в Храм. Не при вашем батюшке будь сказано…

Луис усмехнулся в ответ.

– Если бы мой отец услышал наш разговор, то решил бы, что я сошел с ума. Вместо просьб о деньгах, союзниках, наконец, вместо заключения выгодных нам обоим договоров – закопаться в пыльные книжки! Конечно, это безумие!

– Пф-ф-ф-ф-ф, – насмешливо протянул герцог. – А с чего вы взяли, что я готов заключать договоры?

– Я? Да помилуйте? Разве я хоть слово о них сказал? – изумился Луис.

Мужчины переглянулись и расхохотались.

Оба они отлично понимали, что любые договоры с Эттаном Давертом – ложкой на воде нарисованы. Просто потому, что Преотец не всегда глава Храма – за его спиной конклав. И решение о войне, например, принимать не Эттану, а конклаву. Потому что и Преотцы смертны, и со смертью Эттана все договоры станут недействительны. Потому что… а кто такой Эттан Даверт, чтобы с ним договариваться?

Карст – это понятно.

Герцог, древняя кровь, чуть меньше (или все же больше?) чем Король – на своей земле.