– Ничего, – ответил месяц, – я ведь на ущербе, к тому же фонари никогда не светят за меня, – всегда я за них. – И месяц опять спрятался за тучи – он не хотел, чтобы ему надоедали.

Вдруг на железный колпачок фонаря капнула дождевая капля, казалось, она скатилась с крыши; но капля сказала, что упала из серого облака, и тоже – как подарок, пожалуй даже самый лучший.

– Я проточу тебя, и ты, когда пожелаешь, сможешь проржаветь и рассыпаться в прах за одну ночь!

Фонарю это показалось плохим подарком, ветру – тоже.

– Неужто никто не подарит ничего получше? – зашумел он изо всей мочи.

И в ту же минуту с неба скатилась звёздочка, оставив за собой длинный светящийся след.

– Это что? – вскричала селёдочная головка. – Как будто, звезда с неба упала? И, кажется, прямо на фонарь! Ну, если этой должности домогаются столь высокопоставленные особы, нам остаётся только откланяться и убраться восвояси.

Так все трое и сделали. А старый фонарь вдруг вспыхнул как-то особенно ярко.

– Вот это чудесный подарок! – сказал он. – Я так всегда любовался дивным светом ясных звёздочек. Ведь сам я не мог светить, как они, хоть это и было моим заветным желанием и стремлением, – и вот дивные звёздочки заметили меня, бедный старый фонарь, и послали мне в подарок одну из своих сестриц. Они одарили меня способностью показывать тем, кого я люблю, всё, что я помню и вижу сам. Это даёт глубокое удовлетворение; а радость, которую не с кем разделить, – только полрадости!

– Отличная мысль, – сказал ветер. – Но ты не знаешь, что этот твой дар зависит от восковой свечки. Ты никому ничего не сможешь показать, если в тебе не будет гореть восковая свечка: вот о чём не подумали звёзды. Они принимают и тебя, да и вообще всё, что светит, за восковые свечки. Но теперь я устал, пора улечься! – добавил ветер и улёгся.

На другой день… нет, через него мы лучше перескочим, – на следующий вечер фонарь лежал в кресле. Угадай где? В комнате старого ночного сторожа. Старик попросил у «тридцати шести отцов города» в награду за свою долгую верную службу… старый фонарь. Те посмеялись над его просьбой, но фонарь отдали; и вот фонарь преважно лежал теперь в кресле возле тёплой печки и, право, точно вырос, так что занимал собою почти всё кресло. Старички уже сидели за ужином и ласково поглядывали на старый фонарь: они охотно посадили бы его с собой за стол.