История легионов Рима. От военной реформы Гая Мария до восхождения на престол Септимия Севера

Ответ на второй вопрос, существовал ли штандарт, принадлежавший когорте, уже был косвенно дан. Единственный отрывок, который вроде бы предполагает существование специального штандарта для когорты, можно найти в «Записках о Галльской войне», где Цезарь пишет, что «у четвертой когорты перебиты все центурионы и знаменщик и отбито даже знамя». Само по себе это не означает, что в этой когорте было только одно знамя – signum. Представляется более вероятным, что утраченное знамя – signum принадлежало первому манипулу когорты и использовалось как штандарт всей когорты. Это мнение подтверждается двумя другими фразами из Цезаря, в одной из них он говорит о необходимости «держать манипулы в строю под знаменами», в другой – что германцы бросаются к «знаменам и манипулам». Соединение signa и manipuli даже после того, как тактической единицей стала когорта, указывает на то, что люди все еще были организованы в манипулы и собирались вокруг знамен манипул. Таким образом, после Мария был один штандарт легиона – его называли аквила – и тридцать знамен signa, принадлежавших манипулам, которые продолжали существовать как тактические единицы, для административных целей, между когортами и центуриями^[8].

С принятием штандарта как отличительной черты отдельных легионов также появился обычай давать легионам конкретные номера сериями. Однако до времени Цезаря и Помпея – и тогда, как мы увидим, процесс представляется туманным – невозможно проследить идентичность разных легионов от года к году. Причина в том, что легионы каждый год перенумеровывали, поэтому один и тот же легион в разные годы мог иметь разные номера. Эта путаница, несомненно, является пережитком ежегодного набора.

Другие реформы Мария менее подробны и имеют более общее значение. Мы уже отметили исчезновение велитов, и неудивительно, что с ними в конце концов из легионов ушла римская кавалерия. Относительная слабость римской кавалерии была продемонстрирована в Пунических войнах, и ее замена более эффективной службой иностранных наемников стала разумным шагом. В Галльской войне Цезарь ввел эксклюзивное использование эквитов, набранных в Галлии, Испании и Германии, а отсутствие римских всадников наглядно показывает тот факт, что, когда Цезарь отправился на встречу с Ариовистом, чтобы согласовать условия мира, он сформировал конный эскорт из пехоты десятого легиона. Со времен Мария и далее политика римского правительства заключалась в привлечении дополнительных войск – в необходимых количествах – из числа завоеванных народов. В дополнение к галльской кавалерии, есть и другие названия, знакомые даже небрежным читателям Цезаря, – нумидийцы, критские лучники, балеарские пращники.

Слияние гастатов, принципов и триариев сделало дифференциацию по оснащению бессмысленной. В итоге гасту, бывшую наступательным оружием триариев, сменил пилум, и теперь весь легион был оснащен единообразно. Были также произведены усовершенствования римских доспехов и амуниции. В рассказе Полибия пила была сделана путем вбивания металлической части в древко, и крепление было настолько прочным, что, даже если лезвие ломалось, оно не выпадало из деревянного древка. В какой-то период между Пуническими войнами и временем Мария это приспособление было изменено – теперь лезвие к древку крепилось двумя заклепками. Марий ввел и другие усовершенствования. Одну из металлических заклепок он заменил деревянным штифтом, так чтобы, когда пилум ударяет в щит врага, из-за слома деревянного штифта он будет направлен под таким углом, чтобы лезвие, благодаря своему весу, прочно застряло в щите, а древко упало на землю. Главный мотив, конечно, не позволить врагу метнуть обратно оружие, изначально нацеленное в него. Другое подобное усовершенствование, введенное Цезарем, заключается в следующем: ниже наконечника пилума металлическая часть оставалась незакаленной, так что удар пилума о скутум противника сгибал железо. И воин, в щит которого попало копье, не мог его извлечь. Тот факт, что эта модификация оказалась успешной, иллюстрирует отрывок из «Записок о Галльской войне». «Так как солдаты пускали свои тяжелые копья сверху, то они без труда пробили неприятельскую фалангу… а когда острие загибалось, то его нельзя было вытащить, и бойцы не могли с удобством сражаться, так как движения левой рукой были затруднены». Наконец, усовершенствования коснулись и солдатской выкладки. Груз, который солдату приходилось нести на спине, вероятно, был огромен. Кроме доспехов, утверждает Джозефус, римский легионер тащил на себе пилу, корзину, лопату, топор, кожаный ремень, косу, цепь, трехдневный рацион, не говоря уже о личных вещах. Даже если простой солдат нес третью часть всего перечисленного, вес все равно оставался очень большим. Говорят, что Марий придумал, как солдат мог снять выкладку, не нарушив доспехи. Должно быть, это похоже на метод, с помощью которого британский солдат избавляется от полной походной выкладки и остается в легкой походной форме, не снимая амуниции.

Подводя итог, о деятельности Мария можно сказать следующее. Вместо ежегодного набора рекрутов в Риме появилась профессиональная армия. Все граждане подлежали призыву на военную службу, и, хотя воинская повинность оставалась правилом, возможно – как мы увидим, говоря о принципате, – в легионы люди шли добровольно. Легионы получили идентичность, которая впоследствии развилась в постоянную систему нумерации, и новая тактическая единица, когорта, с центуриями, состоящими из вооруженных пилумами солдат, дожила до принципата, став основой будущей военной организации. Наконец, дав дорогу в жизнь законам 90–89 гг. до и. э., районы вербовки в легионы распространилась на всю Италию, к югу от По. Socii – союзники – исчезли, и римскую армию теперь составляли легионы из солдат-горожан и auxilia — ауксилии, куда входили иностранцы, которые служили добровольно или в качестве наемников.

Глава 2
Армии Цезаря и Помпея

Сорок лет, кульминацией которых стало убийство Юлия Цезаря, были отмечены – парадоксально, но факт – постоянными угрозами внутренней стабильности государства и беспрецедентным продвижением римского суверенитета за пределы Италии. Серия политических распрей дома между двумя фракциями, называвшими себя оптиматами и популярами, распространились даже на провинцию Испании, где Серторий игнорировал генералов римского правительства почти десять лет. Рабы и гладиаторы были неспокойны, пираты угрожали морскому побережью и торговым путям Италии. Опасное продвижение возможного противника Рима в лице Митридата, царя Понта, дало возможность восстановить римский военный престиж на востоке, и урегулирование было достигнуто, сначала временно, победами Суллы, а потом кампаниями Помпея. В течение следующих десяти лет был разгромлен Ариовист, и Юлий Цезарь захватил Галлию. Одного только перечисления этих событий достаточно, чтобы вызвать наше восхищение победами армии и определенную долю любопытства. Как Риму удалось добиться таких успехов? Провел ли один из трех величайших военачальников какие-нибудь новые реформы, которые трансформировали организацию или тактические диспозиции легиона и придали дополнительных жизненных сил его солдатам? Но никаких подобных перемен не было. Именно когорта в том виде, в каком она была создана Марием, завоевала Грецию и Галлию. Хотя это многое говорит об административных талантах этого военного, тем не менее основную хвалу за победоносные римские кампании следует вознести его непосредственным преемникам. При Марии когорта испытывалась как тактическая единица. Она эффективно отражала – это правда – стремительные и неорганизованные нападения кимвров, но ей еще следовало доказать свою значимость в столкновениях с более опытным противником. Выдающееся место в римской военной истории должно быть отведено Сулле, поскольку именно он использовал новую тактическую единицу против серьезнейшего противника римлян. Митридат не был новичком в искусстве войны. Его крупная армия включала пехоту, кавалерию и лучников, а также колесницы с косами – древнейший аналог современных бронемашин. Нет лучшего доказательства успехов Суллы в управлении войсками, чем решение Митридата реформировать свою собственную военную организацию по образцу когорт противника.

Если Сулла был пионером в стратегическом управлении когортой и закрепил ее как тактическую единицу легиона, при Помпее и Цезаре был достигнут еще больший прогресс в искусстве военных действий и дисциплинированного лидерства^[9]. Беспристрастный обзор деятельности этих двух людей невозможен из-за отсутствия документов, написанных лично Помпеем, так что наши знания его стратегии почерпнуты из трудов его главного соперника, биографии Плутарха и ненаучных комментариев его друга Цицерона. Думаю, мы по праву можем назвать Помпея лучшим стратегом, а Цезаря – великим лидером и строгим командиром. Оставление Италии Помпеем в 49 г. до и. э. было основано на трезвом расчете и проницательности. Его армия в Италии была меньше в сравнении с войсками Цезаря, которые у него уже имелись и которые он мог собрать. Его военная репутация была очень высока на востоке, и рекруты стекались под его знамена. Он господствовал на море и мог заморить Италию голодом, в то время как у Цезаря связаны руки и отсутствует возможность преследования через Адриатику. Тот факт, что этот стратегический план был сорван, частично объясняется неэффективностью подчиненных Помпея, которым было доверено наблюдение за Брундизием (Бриндизи) и промежуточным каналом, и частично – удачливостью, которая часто сопутствовала более поспешно спланированным действиям Цезаря. Тактическая позиция Помпея при Фарсале на склоне горы была выгодной, поскольку, если Цезарь будет вынужден вступить в бой, ввиду отсутствия снабжения, ему придется двигаться снизу вверх и сражаться на местности, выбранной Помпеем. Но только Помпей потерпел поражение из-за нетерпеливых ссор и насмешливых нареканий своих подчиненных. Даже когда он, против воли, вступил в бой, его план атаковать незащищенный правый фланг Цезаря вполне мог оказаться удачным, если бы его кавалерия показала хотя бы минимальное упорство или способность к сопротивлению. Тактические схемы Помпея были разрушены его неумением командовать людьми и обеспечивать дисциплину. С Цезарем все иначе. При Герговии и Диррахии поражение казалось неминуемым, но всякий раз ему удавалось его избежать благодаря двум величайшим чертам его гения – скорости передвижений и необычайной силе личности. Форсированный марш для спасения Квинта Цицерона от нервиев или стремительный бросок в Испанию после ухода Помпея из Бриндизи не могут не вызвать восхищения, равно как и суровый упрек легионерам десятого легиона, которых он назвал квиритами, или его уверенные действия при Фарсале. Однако моя цель – не подробное описание разных кампаний Цезаря и Помпея, а рассмотрение изменений в командовании, которое имело место при разделении римской армии между двумя военачальниками, и получение представления о составе и распределении их легионов.

Главное командование, по крайней мере теоретически, все еще находилось в руках консулов. Предполагалось, что первые четыре легиона каждого года составляют их армии. Но действительный сбор этих легионов стал чистой формальностью, и нередко они существовали только «на бумаге». После Суллы консулы, пребывая в должности, как правило, оставались в Риме. Для командования легионами вместо них назначались люди, имеющие военные способности, такие как Помпей и Цезарь. Им давался «проконсульский империй (империум)» в той части римского мира, где должны были проводиться их военные кампании. В качестве внешнего признака того, что их легионы не были консульскими армиями, при нумерации не использовались цифры I–IV. Так Цезарь называл свой первый легион в 58 г. до и. э. VII, и Помпей не использовал консульские номера, пока сам не стал консулом в 55 г. до и. э.

С увеличением размера армий, находящихся под командованием одного человека, с 2–4 до 8—12 легионов, приобрел большую важность вопрос командования отдельными легионами. По старшинству на ступень ниже консулов стояли военные трибуны, но эта должность утратила свою былую важность. Существовала практика назначения на нее молодых людей аристократического происхождения, и, должно быть, во многих случаях они не выказывали большой эффективности, равно как и умения командовать. К примеру, сам Цезарь утверждал, что паника в лагере при Весонтио была вызвана, по крайней мере отчасти, военными трибунами, которые последовали за ним из Рима, влекомые исключительно дружескими с ним отношениями. Однако было бы ошибкой думать, что обязанности трибунов были неважными. Они посещали военные советы, и, судя по всему, на поле боя временами командовали группами когорт. Некоторые трибуны удостоились особой благодарности Цезаря за свою службу по защите лагеря Квинта Цицерона. В то же время, когда возникла необходимость, чтобы командиры легионов брали инициативу в свои руки, стало очевидно, что на эти посты должны назначаться люди, имеющие опыт. Нет примеров военных трибунов, командовавших легионом в действии во время Галльской войны. На их места Цезарь стал назначать легатов, для командования и отдельными легионами, и экспедиционными силами, отделенными от главных сил. Этот тезис можно проиллюстрировать отрывками из «Записок о Галльской войне». В кампании против Ариовиста Цезарь «во главе отдельных легионов поставил легатов», а зимой 55/54 г. до н. э. приказал легатам, которых «поставил во главе легионов», озаботиться постройкой наибольшего количества новых судов и ремонтом старых для намеченного вторжения в Британию. Также, когда его армия распространилась по Галлии из-за трудностей со снабжением продовольствием, разные районы были выделены отдельным легатам. К примеру, в 54 г. до н. э. один легион должен был отвести в область моринов легат Г. Фабий, другой к нервиям – Квинт Цицерон, третий к эсувиям – Л. Росций. Три легиона были помещены среди белловаков, их командирами были назначены Планк и Требоний, оба назывались легатами. Полтора легиона были посланы к эбуронам. Командование этими солдатами Цезарь поручил Сабину и Котте. Организация старшего командования – переходная стадия между старым республиканским обычаем избрания tribune militum и назначением legati Августом, как постоянных командиров легионов. В армии Цезаря назначение легатов командирами легионов, вероятно, было экспериментом, и срок их пребывания в должности ограничивался временем, необходимым для выполнения конкретной задачи. Это было временное замещение, выгоды которого оказались столь очевидными, что оно стало постоянным решением в течение первых двух столетий принципата.

Несмотря на назначение легатов командирами легионов и воинских соединений, из трудов Цезаря ясно, что больше всего он рассчитывал на центурионов. Это утверждение можно проиллюстрировать разными примерами из «Записок о Галльской войне». Когда Квинт Цицерон при Адуатуке был застигнут врасплох нападением германцев, пока его люди были заняты добычей продовольствия, положение спас П. Секстий Бакул, оставшийся в лагере из-за болезни. Он занимал пост старшего центуриона – примипила. «Он уже пятый день не принимал пищи. Не ожидая спасения ни для себя, ни для остальных, он выходит без оружия из палатки, видит, что враги уже близко и дело совсем плохо; хватает оружие у первого попавшегося и становится у ворот». Иными словами, он преграждает путь в лагерь Цицерона. «К нему присоединяются центурионы караульной когорты. Некоторое время они все вместе выдерживают бой… Тем временем остальные ободряются настолько, что осмеливаются стать на укрепления и принять вид активных защитников». После неудачной атаки на Гергови Цезарь упоминает о потере сорока шести центурионов. Аналогичный акцент на значение работы центурионов по контролю и обеспечению дисциплины в войсках следует из его ссылки на потери двенадцатого легиона в 57 г. до и. э. из-за неожиданного нападения нервиев. «…У четвертой когорты перебиты все центурионы… у остальных когорт убиты или ранены почти все центурионы». Наконец, во время событий 58 г. до н. э., о которых уже упоминалось, в Весонтио Цезарь собрал всех центурионов и упрекнул в том, что они подвергают сомнению его командование, вместо того чтобы обеспечивать строгую дисциплину среди солдат.

Цезарь доверял своим центурионам, поскольку они имели богатый военный опыт. Некоторые из них служили ему много лет и охотно остались рядом с ним после получения legitima stipendia. Даже легаты, коих он выбирал сам, не могли иметь больше опыта. Лабиен, несомненно, был исключением, но трудно поверить, что Квинт Цицерон проявил себя настоящим солдатом, пока Котта и Сабин спорили, причем худший стратег одержал верх и навлек на войско катастрофу. Во времена принципата шансы обеспечить хорошего легата были не менее сомнительными, и представляется удивительным, что армия достигла такой высокой эффективности при сравнительно неопытных военачальниках. Отчасти это можно объяснить влиянием и дисциплинирующим воздействием центурионов.

Долгие кампании Цезаря и Помпея в Галлии и на востоке подразумевали удержание каждым из них одних и тех же легионов больше чем на год. Следовательно, неудивительно, что у легионов стали появляться постоянные номера и система ежегодного изменения нумерации постепенно устарела. Однако, на чем основывалась нумерация, сказать трудно. Первый легион Цезаря в 58 г. до и. э. имел номер VII, и впоследствии, в дополнение легиону VI и легиону Alaudae (Жаворонков), добавил номера легионов, которые продолжали числовой ряд до XLI. Существует интересная надпись, описывающая карьеру центуриона того времени, который был центурионом XVIII легиона в армии Лентула Спинтера, а потом центурионом второго легиона Помпея. «N. Granonius N.F. СΛI (фамилия, возможно, Катул) domo Luceria IIHvir (т. е. муниципальный магистрат) centurio Cornelei Spinteri legio. XIIX et Cn. Pompei Mag. Legione secunda». Л. Спинтер – губернатор провинции Киликия в 56–53 гг. до и. э., и представляется, что Граноний был центурионом именно в это время, а впоследствии он служил во втором легионе Помпея, который получил эту идентичность только в 55 г. до и. э., когда Помпей был консулом. Была сделана попытка создать на основе этого свидетельства систему нумерации легионов с запада на восток, но, вероятнее всего, в тот период не было постоянной официальной нумерации легионов. Помпей и Цезарь, из-за размера своих армий, естественно, давали своим легионам постоянные номера, стараясь, если они не были консулами, избегать номеров I–IV, а также, из соображений удобства, нумерации друг друга. Командиры меньших сил, такие как провинциальные губернаторы Македонии и Киликии, не имели постоянных номеров для своих легионов. Моммсен предложил следующее объяснение для легиона XVIII в армии Спинтера: Спинтер посчитал легионы в римской армии того года и пришел к выводу, возможно на основании своего старшинства, что легион, в котором служил Граноний, имел номер восемнадцать.

В 51–50 гг. до и. э. делались попытки добиться компромисса между Цезарем и Помпеем. Они оказались бесплодными, и Римская республика разделилась на два лагеря. Следовательно, армия состояла исключительно из легионов, верных или Цезарю, или Помпею. Представляется интересным попытаться проследить номера легионов каждого в ходе гражданской войны, их когномены (названия), а также, по возможности, их распределение и состав.

В 51 г. до и. э. у Цезаря было одиннадцать легионов, которые имели номера I и VI–XV включительно, но в следующем году он, по приказу сената, передал легионы I и XV Помпею для задуманной экспедиции против Парфии, которая так и не была проведена. Эти легионы остались у Помпея и впоследствии получили в его армии номера I и III. У Цезаря, таким образом, осталось девять легионов. Чтобы пополнить свою армию, он начал набирать новые войска, и определенно сформировал один легион из Трансальпийской Галлии. Этот легион, получивший галльский когномен Alaudae (Жаворонков), был особенным, потому что состоял не из римских граждан, хотя теоретически только они могли служить в легионах. Сам легион, согласно Светонию, не получил привилегий до некой неопределенной даты после его формирования, и когномен Alaudae, а не номер – подтверждает этот факт. Однако к 47 г. до и. э. он стал называться legio V. Это подразумевает, что к тому времени был организован iusta legio с aquila и signa, и предоставление прав солдатам, вероятно, совпало с этим событием. Собрал ли Цезарь второй легион в этом году, чтобы занять место второго легиона, отданного Помпею, из источников не ясно. Цицерон писал Аттику о «nunc legions XI», что подтверждается Флором, который сравнивает силы двух сторон, «hinc XI legions inde XVIII». При этом Светоний и Плутарх утверждают, что у Цезаря было десять легионов, и утверждение Флора может относиться к мощи противостоящих армий при Фарсале. Поэтому можно выбирать между Цицероном, цифры которого часто неточны, и совместным свидетельством Светония и Плутарха. Вероятнее всего, Цезарь начал в 50 г. до и. э. набирать свежие войска, чтобы пополнить армию, но, не желая создать впечатление, что он готовится к войне против власти сената, воздержался от формирования новых войск в iusta legio до следующего года. После завершения формирования легиона, возможно, он имел номер XVI.

Когда Цезарь узнал о Senatus consultum ultimum (декрете сената о защите республики) от 7 января 49 г. до н. э., он немедленно принял вызов и выступил с легионом XIII к Аримину, где к нему позднее присоединилось еще два легиона, VIII и XII. В Италии и Транспаданской Галлии был проведен широкий набор в армию. Ее ряды увеличивали дезертиры из войска Помпея, которое должно было сдерживать наступление Цезаря при Корфинии,

Сульмо (Сульмоне) и соседних городах. Прежде чем следовать в Бриндизи, Цезарь получил пять новых легионов, которые, можно предположить, имели номера XVI–XX. Из них два легиона, сформированные из когорт, которые сдались при Коринфе, были отправлены в Сицилию и впоследствии сражались под командованием Куриона в Африке. С оставшимися в его распоряжении шестью легионами Цезарь направился в Бриндизи, где по прибытии обнаружил, что два консула уже переправились в Диррахий с большой частью армии Помпея. Вынужденный пока отказаться от проекта преследования через Адриатику, он решил привлечь на свою сторону обе Испании. Тем временем быстро шел набор новых легионов, и Цезарь направил один из них на Сардинию, а еще два – с Курионом на Сицилию, чтобы обеспечить поставку зерна. Эти легионы, вероятнее всего, стали гарнизонами Лилибея и Мессаны.

Для кампании в Испании Цезарь направил Фабия с тремя легионами, которые зимовали в Нарбо (Нарбоне), и приказал еще трем, вероятно в Матиско, идти следом. Эти легионы почти наверняка составляли ветераны, но до нас дошли сведения о сражениях только легионов IX и XIV. Между тем, если предположить, что три «ветеранских» легиона, которые пришли с Цезарем в Италию, не были призваны совершить долгий марш в Испанию, а получили приказ остаться в Италии, остальные четыре легиона должны были иметь номера VI, VII, X и XI. Тем временем Марсель (Массилия) был осажден тремя легионами под командованием Требония. Их номера неизвестны, но это были, вероятнее всего, недавно созданные подразделения. Если предположить, что Цезарь нумеровал свои легионы последовательно, в том порядке, в каком они набирались, значит, к концу кампании в Илерде в его армии было пятнадцать легионов рекрутов. Нам известно о легионах XXI и XXX, прибывших, чтобы сформировать часть гарнизона испанских провинций. Кроме того, легион под номером XXVII сопровождал экспедиционный корпус в Фарсалу. Присутствие этого нового легиона в армии Цезаря против Помпея представляется удивительным, если, конечно, у него не было некоторого предшествующего опыта. Возможно, он был выбран, потому что принимал участие в осаде Марселя. Если так, тогда еще два легиона в Марселе имели, вероятнее всего, номера XXV и XXVI, или XXVIII и XXIX; все четыре в 47 г. до и. э. отправились с Цезарем в Африку. После кампании в Илерде силы Помпея, противостоявшие Цезарю в Испании, были распущены, за исключением двух легионов Варрона – номер II и legio vernacula, который, как показывает название, был набран из местных источников в Испании. Эти два легиона вместе с XXI и XXX остались в Испании, и впоследствии к ним добавился еще один легион, собранный на месте legio V. Остальные легионы вернулись в Плацентию (Пьяченцу).

Теперь следует рассмотреть силы, воевавшие на стороне Помпея. Здесь установить номера намного сложнее. В 51 г. Помпей имел при Арминии неустановленное число войск, но в следующем году, как мы уже видели, он получил от Цезаря два легиона, и это довело общее число войск, находившихся в его распоряжении в 50 г. до и. э., до десяти. Из-за дезертирства он потерял более четырех легионов в Италии, но набрал новых рекрутов по пути в Бриндизи, в том числе восемь сотен рабов, которых организовал как кавалерию. Цезарь утверждает, что Помпей перебросил пять легионов в Эпир и что он потерял сто тридцать когорт римских граждан в Италии и Испании. Это округленное число представляется верным, поскольку сорок две когорты дезертировали к Цезарю в Италии и семь легионов, или семьдесят когорт, были распущены Цезарем после кампании в Илерде. Кроме того, у Помпея были и другие силы в провинциях, в первую очередь два легиона со Сципионом в Сирии и один в Африке. Тогда силы Помпея при Фарсале состояли из пяти легионов, которые он переправил из Италии, один – с Крита, один – из Киликии, два – из Азии, недавно набранных Лентулом, и еще два – из Сирии, которыми командовал Сципион. Эти одиннадцать легионов, согласно подсчетам Цезаря, насчитывали 45 000 человек, и дополнительно существовало пятнадцать когорт, оставленных в Диррахии, и семь когорт, в задачу которых входила охрана лагеря при Фарсале. Цифры представляются большими, особенно в сравнении с восемью легионами Цезаря, которые не могли насчитывать больше 22 000 человек. Дальше Помпей терпел потери, как, например, при попытке Отацилия помешать высадке Антония в Эпире, и в день шести сражений при Диррахии, когда общие потери достигли 2000 человек. Однако люди Помпея, в отличие от армий Цезаря, не страдали от малярии; некоторые когорты под командованием Афрания нашли путь из Испании, и их ряды добровольно пополнили проверенные временем ветераны – эвокаты. Пополнение, вероятно, компенсировало потери, и цифра 45 000 не представляется невероятной. В то же время точная идентичность легионов, составлявших армии Цезаря, неизвестна. Цезарь приказал собрать двенадцать легионов для кампании в Бриндизи. Семь легионов было переброшено вместе с Цезарем, и к нему присоединилось еще четыре – под командованием Антония. Следующие легионы определенно присутствовали на месте действия: VI, VIII, IX, X, XI, XII – из ветеранов и XXVII – из нового набора, и бреши, вероятно, были в основном заполнены. В дополнение к VIII и XII, XIII легион находился в Италии и мог быть оперативно добавлен к списку. Кроме того, представляется естественным, что Цезарь использовал против Помпея опытные, проверенные войска и не стал бы привлекать рекрутов или солдат, которые недавно сражались на другой стороне. Ветеранские легионы, занятые в кампании в Илерде, вернулись в Плацентию и, следовательно, были доступны. Поэтому оставшиеся три легиона из общих сил могли быть YII, XIV и V Alaudae (Жаворонков), которые были почти ветеранами в сравнении с недавно набранными войсками.