Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы

Непанта вздрогнула. В голосе его звучало достаточно силы, чтобы окончательно убедить ее в том, что он действительно верит в сказанное.

– И какое это должно быть решение?

– Принять мое предложение.

– Каким образом оно может повлиять на чужие жизни, кроме твоей, моей и Насмешника? Хватит мне зубы заговаривать. Мой ответ ты знаешь.

– В самом деле? Ты в самом деле уже решила? Возможно. Но обстоятельства меняются с каждой минутой. Тебе может казаться, что все уже предопределено, однако осталось еще несколько дней, прежде чем твое решение станет необратимым. Умоляю тебя, когда придет время, послушай свой разум, а не сердце.

Его вовсе не волновало, что он до сих пор еще не продемонстрировал ей ни одного своего магического аргумента. Он полностью упустил из виду, что она знает куда меньше, чем он сам.

– Я не стану твоей женщиной.

– Почему?

– Я замужем.

Вартлоккур вздохнул. Дискуссия вновь вернулась в исходную точку.

– Ты наверняка ею станешь, – раздраженно рявкнул он, – когда я наконец избавлюсь от этого кретина…

Она застонал. Вартлоккура вновь охватывало разрушительное, болезненное безумие, и он испугался, что на этот раз не сумеет ему противостоять.

– Только дотронься до него, и я тебя убью!

Слова застали его врасплох. Перед ним была совсем другая Непанта. Гнев быстро сменился любопытством. Он внимательно вглядывался в ее лицо, ища правду за словесной угрозой. Ага… она вовсе так не думала, лишь ответила на его гнев своим.

– Сомневаюсь.

Впрочем, на самом деле в том не было ничего невозможного. Следовало предпринять меры предосторожности. Весьма мрачное занятие.

Старец вошел в комнату, осторожно балансируя серебряным подносом, который нес в одной руке. Он нахмурился, услышав острые слова, рассекавшие воздух, словно сабли. Вартлоккур и Непанта снова наносили друг другу душевные раны.

– Сколько это может продолжаться? – спросил он. – Вы уже начинаете меня утомлять. Мой отец… ну да, он у меня был, не вижу причин удивляться… обычно говорил: «Если не можешь сказать ничего приятного, лучше держи свой проклятый язык за зубами».

– Это может закончиться в любой момент! – бросила Непанта. – Просто прикажи бородатому распутнику отпустить меня.

– Похоже, между вами стоит некий невидимый барьер. Отсутствие взаимопонимания или что-то вроде того. Возможно, вы оба просто не желаете слушать друг друга. У меня есть идея. – Голос Старца стал мягким – словно шелк, сладким – словно мед, словно покрытый сахаром кинжал. – Я придумал, как он сможет добиться своего, Непанта. Я наложу заклятие на твои мысли, и тебе придется сделать то, что нужно.

Вартлоккур бросил на него яростный испепеляющий взгляд. Старец невозмутимо улыбнулся в ответ, и, по мере того как он смотрел на потрясенно умолкшую Непанту, улыбка его становилась все шире. Бездумно взяв с подноса кубок с вином, она спросила Вартлоккура:

– Он действительно может это сделать?

– С легкостью. И твое мнение о собственном муже станет еще хуже моего. Одна мысль о том, что он может до тебя дотронуться, будет невыносимой.

Она уже не в силах была скрыть охвативший ее ужас:

– Это отвратительно, мерзко! Почему же ты еще до сих пор так со мной не поступил?

– Я вот тоже думаю – почему? – проворчал Старец. – Это избавило бы нас от множества хлопот…

– А я тебе говорю, что мне не нужна рабыня! – рявкнул в ответ Вартлоккур. – Мне нужна полноценная женщина.

– Но ведь пока что у тебя даже тени этого нет? – еще более притворно-сладким голосом спросил Старец. – Ничего, кроме душевной боли, которую причиняет тебе какая-то сучка с ослиными мозгами… Проклятье! Теперь уже ты меня к этому вынуждаешь!

Вартлоккур и Непанта потрясенно застыли с раскрытыми ртами. Старец покачал головой. В любом случае он только что показал Непанте, что их союз – не более чем фасад, что в их взаимоотношениях тоже растет напряжение. Возможно, пока она ничего не может с этим сделать, но потом… Сейчас его слова лишь ранили, и, как он подозревал, куда сильнее, чем любые сказанные Вартлоккуром. Сделав большой глоток вина, она поспешно вышла. Плечи ее поникли.

– Прекрасная женщина, – сказал Старец. – Преданная и с характером. Извини. Не сдержался.

– Понимаю. Мне тоже часто приходится брать себя в руки, чтобы не сказать то же самое.

Вартлоккур с трудом сдерживал гнев. Однако ссориться пока не стоило – кризис был столь близок… Ему требовались союзники, пусть даже преданные лишь наполовину.

– Возможно, для нее так будет только лучше. Может, она наконец задумается. Кто знает? В моей коллекции есть пословица, одна из самых старых: «Не разбив яйца, не приготовишь яичницу». И если уж зашла речь о яйцах… Что будем делать с ее мужем? Он уже слишком близко. – Старик сменил тему, рассчитывая направить энергию их раздражения в более полезное русло.

– Понятия не имею. В любом случае мне больше не хочется причинять ей боль… Но пока он жив, у меня не остается ни капли надежды. Есть мысли?

– Мысли… да. Они могут тебе не понравиться. У меня нет таких проблем, как у тебя, так что я могу взглянуть на происходящее со стороны. Мне нравится думать, и потому я составил несколько планов. Здесь есть человек, отлично владеющий луком. Вчера я с ним разговаривал. Он охотно спустится и пристрелит этого Насмешника, стоит лишь тебе сказать слово.

– Что ж, простой и непосредственный выход. – Вартлоккур потер лоб и задумался, рассматривая другие варианты. Вид у него был намного более грустный, усталый и постаревший, чем обычно. Наконец он махнул рукой и сказал: – Ладно, действуй. Надо рано или поздно с этим кончать.

Вартлоккур и Старец наблюдали, как убийца занимает позицию среди валунов в пятидесяти милях к западу от замка.

– Непанта знает? – спросил Вартлоккур.

– Слуги все знают – вести расходятся быстро. Здесь ни от кого не бывает секретов.

Чародей устало кивнул, пытаясь сосредоточиться на изображении в зеркале. Серые и белые пятна на одежде убийцы сливались с покрытым снежными хлопьями гранитом.

– Ага, – сказал Старец. – Идет.

Насмешник обошел край каменного склона в миле от затаившегося в засаде убийцы…

Дверь за их спинами с грохотом ударилась о стену. С покрасневшими от слез глазами, обезумев от отчаяния – Вартлоккур вдруг вспомнил другую плачущую женщину, давным-давно, – Непанта бросилась к зеркалу. Она прижала руки к губам, сдерживая крик.

Вартлоккур повернулся к ней, чувствуя, как его захлестывает волна чувств. Теперь она наверняка его возненавидит. Растрепанные волосы, слезы на глазах… Совсем как та женщина, Смирена…

– Пора! – сказал Старец.

Изображение в зеркале вновь завладело вниманием Вартлоккура. Он заметил легкое движение там, где прятался убийца. Насмешник пошатнулся и упал. Непанта вскрикнула. Однако затем толстяк пополз в поисках убежища. Среди скал вновь возникло движение. Блеснул наконечник стрелы, не причинив Насмешнику никакого вреда. Непанта истерически рассмеялась.

– Будь я проклят! – воскликнул Старец. – Что ж, когда-нибудь ему все равно придется выйти, и тогда ему конец.

– Сомневаюсь, – ответил Вартлоккур.

– Почему?

– Взгляни на склон.

В сторону стрелка катилась лавина.

Вартлоккур встал и прошелся по комнате, обреченно опустив плечи. Ничего не получалось. Даже самые простые замыслы, лишенные участия магии, рассыпались в прах, словно их раздирали на части десятки рук, тянувших каждая в свою сторону. Как же его должны были ненавидеть судьбы!

Непанта безумно хохотала, не в силах остановиться. Старец какое-то время испытующе ее разглядывал, затем снова повернулся к зеркалу, задумчиво хмуря лоб. Он поморщился, когда Насмешник выбрался из укрытия и продолжил свое утомительное путешествие, на этот раз с луком в руках. На лице толстяка красовалась неприятная самоуверенная улыбка.

Вечером пошел не по сезону густой снег, покрыв толстым слоем все вокруг. Дорога, ведущая вдоль склона Эль-Кабара, стала слишком скользкой, чтобы ею можно было воспользоваться. Непанта и Вартлоккур в полном молчании прогуливались по стенам Фангдреда, в окружении сказочно спокойных снежных просторов. Погруженные в собственные мысли, они не перекинулись даже словом. Старец, услышав о снегопаде, снова нахмурился и отправился в Башню Ветров.

Намного позднее туда пришел и Вартлоккур, страшно уставший как душой, так и телом.

– Суета сует, – бормотал он. – Все суета и прах на ветру.

– Держи, – сказал Старец, протягивая ему кружку, источающую отвратительнейший смрад. – Это поставит тебя на ноги.

– Тьфу! Или прикончит! – Вартлоккур несколько мгновений всматривался в кружку, затем проглотил ее содержимое. Скорчил несколько зловещих гримас, с минуту помолчал, а потом действительно почувствовал себя лучше. – Что это было?

– Не поверишь, но я тебе скажу. Это непанта. Напиток. Знаешь, я часто думал о том, каким даром предвидения обладал ее отец, давая ей это имя. Горькое снадобье, да?

Вартлоккур слабо улыбнулся:

– Что дальше? Другого человека нам не послать из-за снега. Придется прибегнуть к чарам. Но одна лишь мысль об этом внушает мне отвращение. Впрочем, Сила в моих руках стала в последнее время столь ненадежной и капризной…

– Тогда – очередная полумера? Как насчет существа под названием дьявольский ястреб? Правда, это рискованно. Птица смертна, и ее можно убить. Хочешь попробовать что-нибудь более могущественное?

– Нет, никаких демонов. Никаких джиннов, никаких духов. Когда-то мне удавалось подчинить себе самых отвратительных из них, однако сомневаюсь, что сумел бы сейчас справиться с обычным демоном огня или воздуха. Непанте не стоит об этом знать, но маскирующее заклятие, которым я воспользовался, чтобы выбраться с ней из Вороньего Грая, едва не убило нас обоих. Ничего не понимаю. У меня никогда не было с этим проблем, только в последние месяцы. Да, наверное, нужно что-нибудь вроде дьявольского ястреба.

На восточном горизонте уже брезжил рассвет, когда Вартлоккур наконец получил полный контроль над монстром – Сила ускользала из его рук, и даже с простой магией не все шло гладко – и отнес его, отчаянно хлопающего крыльями, на вершину Башни Ветров. Распростерлись двадцатифутовые черные крылья, блеснули огнем золотые глаза, словно двери самой преисподней. Легенды гласили, что это существо – помесь ястреба и черного ифрита и потому обладает чертами как мира смертных, так и обители мертвых.

Осмотрев птицу и придя к выводу, что она вполне послужит его целям, он приготовился отправить ее в полет. В комнату в башне вошла Непанта и молча села перед зеркалом. Она была необычно молчалива – возможно, опасалась, что резкое замечание вызовет очередную вспышку гнева Старца. Вартлоккур какое-то время молчал.

– Я бы предпочел, чтобы тебя здесь не было, когда… – сказал он.

– Тебе его не остановить. Я это чувствую. Я еще увижу, как он перережет тебе горло.

Голос ее звучал мертво, будто с ним разговаривал камень. Она выглядела увереннее, чем раньше, но не менее испуганной.

Вартлоккур нахмурился:

– Посмотрим.

Он произнес слово, заставив ястреба взлететь. Башня задрожала от хлопанья огромных крыльев над головами. Чародей опустился в кресло, наблюдая, как Насмешник идет по вершине горного хребта в тридцати милях от Фангдреда.

Быстро долетев до нужного места, птица закружила в воздухе. Заметив тень, Насмешник послал в небо бесполезную стрелу. Старец сдавленно рассмеялся, но тут же замолчал, когда Вартлоккур бросил на него многозначительный взгляд. Птица спикировала на жертву. Отбросив лук, Насмешник взял на изготовку меч, крепко упершись ногами в землю. Вартлоккур невольно восхитился его отвагой… Едва увернувшись от клинка, монстр отлетел в сторону.

Птица опустилась ниже в ущелье и снова взлетела, поймав восходящий поток. Вартлоккур и Старец тихо выругались. Непанта смеялась, словно обрадованный ребенок.

Чудовище вновь спикировало, на этот раз со стороны солнца, на мгновение ослепив Насмешника. Смех Непанты сменился стоном, когда ее муж закрыл глаза рукой. Но когда ястреб оказался в точности над ним, он присел, перекатился на бок и замахнулся мечом.

Могучая птица ударилась о край склона и, кувыркаясь, покатилась вниз. Насмешник бросился за ней. При первой же возможности он прыгнул вперед и кинжалом снес большую голову, затем вонзил меч в грудь чернее ночи. Вытерев окровавленный клинок о ястребиные перья, он улыбнулся.

Все кончилось столь же быстро, как и началось, и притом легко. Дьявольский ястреб с репутацией коварного убийцы, что следовало уже из одного имени, оказался отчаянно беспомощным. Собственно говоря, он вел себя невероятно тупо, словно одурманенный наркотиком…

– Не может быть! – крикнул Вартлоккур, чувствуя, как его охватывает внезапная волна страха.

Вскочив, он прошел несколько шагов, что-то невнятно бормоча.

– Непанта, иди отсюда, – бросил Старец.

Она молча ушла, лишь коротко усмехнулась возле самой двери.

Немного помолчав, Вартлоккур повернулся к Старцу:

– У него все получится! Я не в силах его остановить! – Лицо его исказилось в панике.

Он наклонился вперед, словно сгорбившись под тяжестью мучивших его тревог.

– Ты прав! – прорычал Старец. – У него и впрямь все получится, если ты и дальше будешь себя так вести. Хватит, у нас нет времени на пораженческие настроения. Я покажу тебе, отчего так происходит. – Он пробормотал простое заклинание, и изображение в зеркале изменилось. – Прошлой ночью, пока ты гулял по стене, я кое-куда сунул нос. Мне показалось странным, что Насмешнику столь фантастически повезло в нашей засаде. Кстати, первая стрела попала точно в цель, но с ним ничего не случилось. А потом та лавина окончательно убедила меня, что о случайности не может быть и речи. И наконец, снежная буря, из-за которой даже ворота невозможно было открыть. Мы не смогли послать еще людей, и все это оказалось ему дьявольски на руку.

– К чему ты клонишь?

– Смотри! – бросил Старец, показывая пальцем.

Вартлоккур посмотрел. Точно в центре зеркала он увидел пятерых человек, среди них одного карлика. Они стояли в заброшенном крестьянском доме, столпившись вокруг блестящего шара. Казалось, они чем-то страшно возбуждены. Вартлоккур сразу же заинтересовался:

– Турран! Джеррад! И Вальтер, и Брок. Что?..

– Я бы сказал, что они наблюдают за Насмешником. Вот ответ на вопрос о странной погоде.

– Понятно!

– И взгляни заодно на коротышку.

– Кого? О… кто это?

Старец пробормотал очередное заклинание, и предыдущая сцена исчезла, сменившись новой.

– Его зовут Марко. Он ученик этого человека.

В зеркале появилась худая фигура, в страхе склонившаяся еще над одним хрустальным шаром. Позади нее стоял рослый мужчина, которого Вартлоккур сразу же узнал.

– Рагнарсон!

– Да. Я же говорил, чтобы ты не спускал с него глаз. Сам толстяк не сумел бы столь ловко вести игру. Представь себе, о чем они сейчас думают: во-первых, ты должен им денег – по крайней мере, по их мнению. Во-вторых, они знают: тебе известно, что они заодно с Насмешником, и ты вполне можешь предполагать, что и они действуют совместно, – и потому поступают так в целях самозащиты. Этот худой – Визигодред, чародей из Первого Круга Братства. Это он спустил лавину и создал щит, предохранивший Насмешника от стрел. Я уже давно наложил чары на эту комнату, чтобы никто не мог в нее заглянуть, но не смог защитить ее от подслушивания. Возможно, именно сейчас он нас слышит и смертельно напуган, поскольку мы узнали о нем. Верно, Визигодред?

Визигодред кивнул. Рассмеявшись, Старец пробормотал очередное заклинание.

– На этот раз мы его поймали.

Зеркало показало темное, мрачное место.

– Тот, второй, – сказал Вартлоккур, – бин Юсиф.

– Угу. И чародей, который живет в гроте у моря Сейдар, в нескольких сотнях миль к югу отсюда. Его зовут Зиндаджира.

Вартлоккур вздрогнул, представив, во что может вылиться война чародеев.

– Насколько они сильны?

– Реестр относит обоих к Первому Кругу. Они ничем не хуже любых чародеев на западе, за исключением тебя. Ненавижу это повторять, но я тебе уже говорил, что…

– Пожалуйста. Я это заслужил. Они все еще нас слышат?

– Думаю, да. А если и нет, то могут это сделать, когда им только захочется. Те кристаллы…

– У них есть слабое место. Дай-ка мне книгу Ю Чиня.

Вартлоккур покопался в своих инструментах, почувствовав себя намного лучше, когда у него наконец появилась работа. Среди них нашелся предмет, напоминавший большую двузубую вилку.

– Ты не мог бы принести мне кристалл из витрины с камнями? – спросил он, взяв книгу. – Думаю, аметист. – Он еще раз заглянул в книгу. – Да, аметист. Похоже, я еще помню уроки у мастера Чиня. Так. Все готово.

Он произнес длинное сложное заклинание, читая слова из книги, затем ударил вилкой о стол, коснулся вибрирующим зубцом драгоценного камня.

– Это не позволит им и дальше подслушивать нас. Для их устройств Фангдред теперь словно черная дыра. Что дальше?

– Ответный удар!

– Нет. Если они принадлежат к Первому Кругу, наверняка у них есть могущественные защитные средства.

– Думаю, тебе они противостоять все же не смогут.

– Может, и нет. Но моя власть над Силой уже давно не слишком надежна. Пока я буду с ними расправляться, может появиться Насмешник. Он сделает свое дело и спасет их. Хотя сами они, возможно, еще этого не осознают.

– И как ты намерен поступить?

– Дай-ка подумать, дай-ка подумать… Так. Прежде всего, мы подготовим собственную защиту. Те двое сейчас напуганы, они будут пытаться ударить первыми, опередить нас – в надежде, что застигнут врасплох. А когда у нас будет надежный щит, я займусь Зимней Бурей. Пока это лишь эксперименты, но, кажется, скоро мне удастся найти новый источник Силы.

– Что мне делать?

Совместными усилиями, опираясь на знания Старца, они быстро возвели могущественную защиту вокруг Фангдреда. Как раз вовремя – первый удар последовал всего через несколько мгновений после того, как они закончили.

Слушая вой и стоны, Старец раздумывал, каким образом это и все остальные события вписываются в текущий сценарий Режиссера. Он уже много веков не спал, но только теперь начал постепенно различать оборванные края материи его замыслов, ощущать едва заметный штрих кисти мастера в таких очевидно подготовительных мероприятиях, как войны Эль-Мюрида.

Что бы ни произошло, оно должно было закончиться кровавой резней. Так было всегда.

17
Весна 997 г. от О. И. И
И мысли из ночных видений

Непанта расхаживала по комнате, думая о Насмешнике, Вартлоккуре и Старце. Ее полные тревог мысли ударялись о преграды, подобно волнам прилива, прокладывая себе путь по проторенным каналам. Утром, когда она увидела, как Насмешник отражает атаки ястреба, а потом побеждает его, ей впервые пришло в голову, что у него есть реальные шансы остаться в живых. Она заподозрила это еще накануне вечером, прогуливаясь по стенам и вдыхая странно знакомый запах, чувствовавшийся в ночи. Где-то действовали ее братья – она ощущала запах Ветра-Оборотня.

Где они? Каким образом им удалось договориться с ее мужем? Что с Рагнарсоном и бин Юсифом? Имели ли они к этому отношение? Или путешествие ее мужа должно было лишь отвлечь внимание от действий остальных, намеревавшихся нанести удар с другой стороны? Как она уже убедилась, надежда лишь добавляла ей печали. Когда надеждой и не пахло, душа ее была спокойна, несмотря на всю ту злость, которую она выплескивала на Вартлоккура. Теперь же, когда появилась искорка надежды на спасение, она впала в неподдельную тоску. Словно угодивший в ловушку зверь, она бегала туда-сюда в поисках невидимой дыры в прутьях клетки. Ее сердце стучало, будто барабан, быстро и громко…

Знал ли Вартлоккур, что братья выслали против него духа погоды? Мысль об этом ее пугала – против чародея они будут беззащитны. Бросившись на пуховую перину, она легла на живот, оперлась подбородком на руки и уставилась в пустоту. Как помочь тем, кто шел ей на спасение? Если бы ей удалось отвлечь внимание Вартлоккура, пока не появится Насмешник… У нее возникала мысль о том, чтобы его соблазнить, но она тут же ее отбросила: подобные намерения станут слишком очевидны, пусть даже чародей сам этого желает.

– Насмешник, я так хотела бы знать, что мне делать, – прошептала она.

Одиночество, охватившее ее в Фангдреде, преследовало, словно ухмыляющийся призрак. Эта крепость и жившие в ней люди сами весьма напоминали Зубы Дракона – суровые, грубые и примитивные. Перевернувшись на спину, она уставилась в потолок. На глазах у нее выступили слезы. Как тяжело быть одной… Она вспомнила его объятия… тепло… безопасность…

Одиночество. Теперь она уже лучше понимала Вартлоккура. Четыре столетия полного одиночества. Она вспомнила его визиты в Вороний Грай отчасти потому, что он выглядел столь одиноким, когда уделяла ему время. Точно такое же выражение лица она видела каждый раз, проходя мимо зеркала. Если бы не появился Насмешник, а Ватрлоккур не потерял терпение и не прибег к силе, она сейчас могла бы быть его женой. Она действительно об этом думала – на самом деле он был не таким уж и плохим человеком, хотя и чересчур верил в могущество судьбы.

Внезапно возникла идея, как отвлечь Вартлоккура. Собственно, других вариантов у нее и не было. Даже если бы он об этом знал, собственная природа все равно заставила бы его идти предсказуемым путем. Вскочив с постели, она поспешила к гардеробу с подаренными им платьями. С тех пор как они покинули Вороний Грай, он сделал ей множество подарков.

Она обшаривала гардероб, напевая себе под нос и впервые за столь долгое время неподдельно наслаждаясь. Ха! Теперь все будет хорошо.

Неподалеку, словно почувствовав ее настроение, заиграл нынешний дудочник. Мелодия была стара как мир. Непанта засмеялась, услышав ее, – она идеально подходила!

«Слышу голос милого, что идет по горам, перепрыгивая через холмы…»

Она снова рассмеялась, представив себе Насмешника, скачущего с одной горной вершины на другую, словно Звездный Всадник из повести о Короле Из-под-Горы. Выбрав бледно-розовое платье, она поднесла его к груди. Платье точно подходило к ее фигуре, хотя она никогда его раньше не видела, – короткое, из мягкой материи. Какая-то женщина говорила ей, что Вартлоккур магическим образом получает одежду из далекой империи. В очередной раз рассмеявшись, она сбросила черное бесформенное одеяние, которое носила со дня своего появления в замке.

Она немного постояла перед зеркалом, разглядывая собственное обнаженное тело, затем подушилась ароматом лилии – едва заметно, чтобы ее окружал легчайший из всех возможных запахов. Она никогда особо не обучалась женским премудростям, но интуиция подсказывала ей, как поступать.

– Берегись, Вартлоккур, – усмехнулась она, глядя на свое отражение.

Она никогда прежде не видела такого платья, но вполне понимала, что с ним делать, и вскоре уже снова стояла перед зеркалом, поправляя подол. Она наслаждалась своим видом в столь откровенном наряде. Впрочем, там, где Вартрлоккур его раздобыл, в нем, скорее всего, не заметили бы ничего откровенного. Удивительная страна.

Подол не доходил ей до колен. Юбка была широкой, но верхняя часть плотно прилегала к телу, подчеркивая округлости. Смело. Она знала, что обитателей Фангдреда, которых трудно было назвать ханжами, потрясли бы ее голые ноги и чересчур обтянутый бюст. Однако в душе любой женщины дремлет тайное желание хотя бы иногда вести себя подобно шлюхе. Ах, как чудесно она себя чувствовала, полная оптимизма!

Однако оптимизм ее угас, когда она вышла из комнаты. Фангдред внезапно сотрясся до самого основания. Камень заскрежетал о камень. Вой ветра над замком напоминал вопли из преисподней. Нет, это был не ветер. Никакой ветер, даже Ветер-Оборотень, не мог издавать подобных звуков – словно дьявольские создания с воем бросались на стены крепости. Магия! Забыв о своих планах по соблазнению Вартлоккура, она в ужасе бросилась к Башне Ветров. Ее черные волосы развевались на ветру. По коридорам бежали испуганные люди, никто даже не заметил, как она одета. Несмотря на панику, она почувствовала себя разочарованной. Женщине хочется, чтобы ее замечали, когда она ведет себя вызывающе. Однако все остальные, похоже, были напуганы еще больше, чем она. Они в замешательстве метались туда-сюда, пытаясь скрыться от доносящихся со всех сторон зловещих воплей.

Все, кроме идиота-дудочника, столкнувшегося с ней на пересечении коридоров. Будь она внимательнее, могла бы увернуться. Глупец громко играл траурный марш из «Чародеев Ильказара», возможно насмехаясь над Вартлоккуром, и она должна была его услышать. Однако страх притупил чувства. Дудочника для нее не существовало, пока она не сбила его с ног.

С неприятной улыбкой, лежа на полу, он заиграл старую песенку, популярную в тавернах: «Женщина в красном платье». Залившись румянцем, Непанта поспешила подальше от него. Однако мелодия дудки преследовала ее по всему продуваемому сквозняком коридору.

Едва она ворвалась в мастерскую Вартлоккура, дрожь стен и царившая внутри суматоха внезапно стихли. Чародей стоял в центре тщательно вычерченной пентаграммы, испещренной десятками мерцающих магических символов. В воздухе, опираясь гранями о грани пентаграммы на полу, висели еще пять таких же, очерченных голубыми огненными линиями. Над головой Вартлоккура висела пентаграмма, пылающая красным, по бокам от которой выступали пять зеленых. Те в свою очередь соединялись с голубыми под ними, так что Вартлоккур находился внутри образованного пентаграммами двенадцатигранника. В плоскостях висящих в воздухе пентаграмм мерцали серебристые, золотистые, фиолетовые и оранжевые светящиеся символы. В помещении было темно – единственный свет давала лишь сложная магически-топологическая конструкция. Движущиеся символы вспыхивали ярче, когда Вартлоккур ударял по ним коротким черным жезлом, и все вокруг словно двигалось в такт с приливами и отливами удивительных цветов.

Непанта остановилась в шаге от выхода. Если бы она сразу заговорила, все могло бы погибнуть. Однако, сумев сдержаться, она осторожно закрыла за собой дверь и на цыпочках подошла к Старцу, который сидел и зачарованно глядел на происходящее. Разыгрывающийся перед их глазами спектакль столь же быстро поглотил и ее внимание. Это была первая демонстрация магии Вартлоккура, свидетелем которой ей довелось стать. На мгновение она ощутила, как текущая в ее жилах Сила рвется к чародею, пытаясь слиться с его Силой.

Чародей стоял посреди своего творения, и разноцветные отблески падали на его лицо. С жезлом в руке он походил на бога, мягко дотрагивающегося до звезд своей вселенной.

Желая поделиться впечатлением, Непанта дотронулась до руки Старца и легко ее сжала, как когда-то держалась за руку отца в минуты страха или удивления.

– Великолепно, правда?

Она лишь ошеломленно кивнула в ответ.

– Это нечто совершенно новое, что он изобрел, ожидая тебя. Раньше он никогда такого не пробовал. Он совершил открытие, дающее начало совершенно новой области магических исследований. Потрясающе.

– Красиво, – ответила она.

– Угу.

– Но почему? Что случилось?

Старец с хитрой усмешкой взглянул на нее:

– Приятели твоего мужа, Рагнарсон и бин Юсиф, нашли парочку чародеев, достаточно безумных для того, чтобы нас атаковать. Впрочем, это весьма знающие люди из Первого Круга, но для Вартлоккура они не противники. Мы поймали их с поличным после того, как они убили дьявольского ястреба. Теперь они пытаются добраться до нас, прежде чем мы доберемся до них. Но пока что им не удалось ничего добиться, сомневаюсь также, что они способны причинить хоть малейший вред.

Она кивала в такт его словам, слишком зачарованная игрой света и цвета, чтобы возмущаться самодовольной тирадой. Внезапно Вартлоккур расслабился и вздохнул. Она наклонилась, вновь чувствуя магическое влечение. Чародей сунул жезл под мышку, вытер рукавом пот со лба и вышел из своего творения. Символы замерцали ярче, потревоженные движением.

Непанта вздохнула. Вартлоккур услышал ее вздох.

– Бояться нечего, – устало проговорил он. – Это не ваша обычная пентаграмма. Она не защищает от дьяволов. Ее можно назвать матрицей Силы. Она сосредотачивает в себе Силу, так что потом я могу ею произвольно управлять. Символы представляют собой находящихся снаружи демонов. Когда я дотрагиваюсь до одного, я касаюсь чьей-то души… – Он замолчал и потер виски. – Я устал.

Старец выпустил руку Непанты:

– Я принесу тебе чего-нибудь подкрепиться. Почему бы вам пока не посидеть вдвоем?

Он вышел. Вартлоккур с минуту массировал виски, затем повернулся к своему творению.

– Думаю, мне лучше от него избавиться, – пробормотал он.

– Пожалуйста, не надо, – сказала Непанта. – Пусть пока останется. Оно прекрасно. Словно смотришь на Вселенную со стороны.

Вартлоккур еще раз бросил на него взгляд, затем опустился в кресло Старца.

– Полагаю, так оно и есть. Я никогда не думал о нем иначе как об инструменте. – Он внимательнее пригляделся к Непанте, наблюдая за мерцающими на ее лице пятнами света и тени, и усмехнулся. – Это платье словно на тебя и пошито. Но не слишком ли рано ты пришла? Он не доберется сюда до завтра.

Молчание затягивалось. Она не могла придумать, что сказать. Более того, она помнила о влечении, которое захлестнуло ее чуть раньше, и боялась поддаться искушению.

– Иди сюда, – сказал он, вставая и беря ее за руку. – Встань в центре пентаграммы.

Она неуверенно встала посреди сверкающей золотой звезды, концы которой указывали на углы нарисованной на полу пентаграммы. Негромко произнеся несколько слов, Вартлоккур коснулся жезлом серебристого символа, и тот прильнул к нему. Затем он приложил конец жезла к ее левому уху. Она вздрогнула, не в силах скрыть страха, но, к своему удивлению, ничего не почувствовала. Внешне он казался теплым. Вартлоккур снова что-то сказал, и символ вернулся на прежнее место.

Он повторил то же самое с ее правым ухом, затем с волосами. А потом вывел из своего творения, подвел к зеркалу, которое сейчас было самым обычным, и показал ее отражение со звездами в волосах.

– Я чувствую себя богиней, – улыбнувшись, тихо сказала она. – Чудесно.

– Верно. Ты моя богиня. Я дарю тебе все звезды ночи.

Улыбка ее сменилась гримасой. Она тряхнула головой – скорее для того, чтобы сбросить охватившее ее восхищение, нежели возразить.

– Я уже сделала свой выбор. Все кончено.

– Не совсем. Позволь мне еще кое-что тебе показать – то самое пророчество, о котором я столь часто упоминал и в которое ты так и не захотела поверить.

Он наконец понял, что должен предложить ей нечто более убедительное, чем просто слово Вартлоккура, Разрушителя Империи.

Округлив от удивления глаза, Непанта в замешательстве подошла за ним к столу. Выбрав несколько инструментов, он расположил их в только ему известном порядке и начал читать заклинание…