Муза, где же кружка?

Под шум шумерской пены

Археологи установили, что пиво из ячменя варили еще шумеры Древней Месопотамии, приблизительно в 3500–3100 гг. до н. э. На клинописных табличках, обнаруженных на территории нынешнего Ирана, в том месте, где на древнем Шелковом пути некогда располагалось поселение Годин-Тепе, встречаются многочисленные пиктограммы, означающие «пиво».

Шумерский «Эпос о Гильгамеше» (ок. 2700 г. до н. э.), одно из старейших литературных произведений в мире, содержит первое письменное упоминание о пиве как источнике веселья. Там есть эпизод, где блудница Шамхат обучает дикаря Энкиду цивилизованному поведению:

 
«Ешь пищу, Энкиду, без нее не проживешь.
Пей пиво, таков наш обычай».
Энкиду ел, пока не насытился.
Он выпил пиво – семь кувшинов! –
 

и развеселился, и запел от радости!

В «Гимне Нинкаси» (ок. 1800 г. до н. э.), оде во славу шумерской богине пива, описан процесс пивоварения. В те времена мало кто мог похвастаться грамотностью, так что пение этого гимна помогало запоминать и распространять рецепт. Жрицы Нинкаси обычно считаются первыми пивоварами в истории. Женщины, как правило, отвечали за приготовление пива дома, а кроме того, часто были содержательницами харчевен. Напиток потребляли все слои общества.

В ветхозаветной Книге Бытия отмечается, что Ной принял меры для того, чтобы обитателям Ковчега было не так скучно пережидать 40 дней и 40 ночей дождя. В список того, чем он запасся, входят и бочки с шумерским пивом.

Пивные пирамиды

В Древнем Египте пиво сходным образом пропитывало собой ткань повседневной жизни. Рабочие трижды в день получали определенную порцию этого напитка, к тому же им часто платили за труд именно пивом. Как и в Месопотамии, пивоварение было здесь в основном уделом женщин.

Подобно шумерам, египтяне считали пиво подарком богов. Они верили, что варить его людей научил бог Осирис. Надпись в храмовом комплексе Дендера, сделанная примерно в 2200 г. до н. э., гласит: «Рот совершенно довольного человека полон пива».

Первые винные снобы

И древние греки, и римляне любили уничижительно отзываться о пиве, утверждая, что оно сильно уступает своему сопернику, производимому из винограда. Историк Тацит, повествуя о склонности германцев к употреблению пива, почти не скрывает презрения: «Питьем тевтонцам служит омерзительное варево из перебродивших зерен ячменя или пшеницы, имеющее лишь самое отдаленное сходство с вином».

Несмотря на такой снобизм, пиво широко употреблялось и в Древней Греции, и в Древнем Риме. Античный драматург Софокл выступал за ежедневный рацион, состоящий из хлеба, мяса, свежих овощей и пива. Раскопки в римском военном лагере, разбитом в 179 г. на Дунае по распоряжению Марка Аврелия, показывают, что когда-то здесь занимались пивоварением – в весьма широких масштабах.

Цике-цаке, цике-цаке, хой-хой-хой^[8]

Древние германцы начали варить пиво еще в 800 г. до н. э., но подлинного расцвета напиток достиг лишь в христианскую эпоху. В раннем Средневековье производство пива сосредоточилось в мужских и женских монастырях. Это позволяло обителям служить более гостеприимными пристанищами для странствующих паломников, а кроме того, питало монахов и монахинь во время постов.

Примерно в 1150 г. немецкие монахи впервые использовали хмель, совершив поистине революционный скачок: так возник прямой предшественник современного пива. Цветки хмеля добавляли острую, цитрусового оттенка горечь, которая хорошо оттеняла сладость солода.

Джон ячменное зерно

«Джон Ячменное Зерно» – английская народная песня XVI в., где описываются мытарства одноименного персонажа (олицетворяющего собой ячменное зерно) и его смерть. То и другое – дело рук крестьянина и мельника. Этапы существования героя соответствуют различным стадиям возделывания и обработки ячменя: зерно сеют, жнут, превращают в солод. После смерти Джон, эта сакральная фигура, воскресает, и его «кровь» потребляется в виде пива и виски. По мнению некоторых ученых, «Джон Ячменное Зерно» – своего рода языческий аналог пресуществления Христа.

Есть много вариантов текста, однако наиболее известна, пожалуй, баллада шотландского поэта Роберта Бёрнса (1782). Судя по всему, в заключительных строках он описывает пиво или виски, а может, и то и другое:

 
Недаром был покойный Джон
При жизни молодец, –
Отвагу подымает он
Со дна людских сердец.
Он гонит вон из головы
Докучный рой забот.
За кружкой сердце у вдовы
От радости поет…
Так пусть же до конца времен
Не высыхает дно
В бочонке, где клокочет Джон
Ячменное Зерно!^[9]
 

В 1913 г. Джек Лондон назвал в честь этого персонажа свои «мемуары алкоголика», хронику любви к спиртному и борьбы с этим пристрастием^[10]. «Он – достойный спутник, и, идя вместе с ним, ты шествуешь рука об руку с богами. Но он в союзе и с Безносой».

Писатель вспоминает, как впервые опьянел в пять лет, хлебнув пива из ведерка, которое нес работавшему в поле отчиму. Став подростком, он уже мог перепить большинство взрослых мужчин. В начале своего творческого пути Лондон ежедневно воздерживался от алкоголя, пока не напишет положенную тысячу слов. Но эта решимость со временем рушилась, вместе со здоровьем. Позже ему уже трудно было писать, не получив «приятную встряску».

Он весьма ярко описывает состояние опьянения: «Да уж, я был в ударе! Мозг работал очень уверенно. Каждая мысль сидела в своей клетке, готовая вырваться наружу, словно узник, ждущий в глухую полночь сигнала к побегу. И каждая мысль была как откровение, точная, четкая, образная. Алкоголь озарил мой мозг ярким светом. Джон Ячменное Зерно пожелал излить свою душу и выбалтывал сокровенные тайны моими устами».

Пивовар из графства Хэмпшир

Джейн Остин не только любила пиво, но и умела его делать. В Англии XVIII в. пивоварение считалось одной из домашних обязанностей женщин, и Джейн, выросшая в хэмпширской деревне, видимо, научилась всем премудростям у матери. В 1808 г. она пишет сестре Кассандре: «Сейчас на твоем попечении трое детей, а на моем – большая бочка, ибо мы вновь варим хвойное пиво…» Это означает: привози детей, а я обеспечу выпивку.

Хвойное пиво сродни рутбиру, «корневому пиву», традиционно изготавливаемому из корней и коры дерева сассафрас, только туда добавляют (как приправы) почки, иглы и корни ели, а еще оно содержит патоку и хмель. Семейство Остинов явно знало толк в алкогольных напитках: здесь также еще варили хмельной мед и делали вино.

Напиток, который изготавливала Остин, упоминается в ее романе «Эмма» (1815): «…Он хотел сделать запись в своей карманной книжке, насчет хвойного пива. Мистер Найтли что-то рассказывал о том, как варить хвойное пиво, и он хотел записать»^[11].

К сожалению, история не сохранила тот конкретный рецепт, которому следовала писательница, но вот какой вариант предлагает Центр изучения творчества Джейн Остин в английском городе Бате.

Хвойное пиво от Джейн Остин

5 галлонов воды

⅛ фунта хмеля

½ чашки сушеного корня имбиря (размять)

1 фунт верхних веточек ели

3 кварты патоки

полпалочки дрожжей (развести в ½ чашки теплой воды)

В большой чайник с водой поместить хмель, имбирь, веточки ели. Кипятить, пока весь хмель не осядет на дно. Процедить в большой горшок или бадью, добавить патоку, перемешать. Когда остынет, добавить дрожжи. Накрыть и оставить на 48 ч. Затем перелить в бутылки, закупорить и держать в теплом месте при температуре 21–24 °C 5 дней, после чего напиток будет готов к употреблению. Хранить вертикально, в прохладном месте.

Самодельное пиво: Хмельные деньки вернулись

Катализатором американской пивоваренной революции последней четверти XX в., коренным образом изменившей курс развития пивной промышленности, стал индийский светлый эль (IPA^[12]). Сегодняшние поклонники пива должны быть чрезвычайно благодарны англичанину Джорджу Ходжсону, пивовару XVIII в.: ведь именно ему мы обязаны изобретением, впоследствии перевернувшим всю индустрию.

Лондонская пивоварня Ходжсона, основанная в 1752 г., располагалась на реке Ли: очень удобно, чтобы транспортировать напиток в Блэкуолл. Там на Темзе стояли суда Ост-Индской компании – крупнейшего английского торгового концерна, поставлявшего товары в восточные колонии. В 1780-е гг. Ходжсон стал добавлять в бочки с пивом, чтобы оно не прокисло за 6 месяцев пути до Британской Индии, сухой хмель. Усовершенствованный – и более долговечный – напиток получил название индийского светлого эля.

Британский писатель Уильям Теккерей полюбил IPA в силу естественных причин: он родился в Индии, в семье служащего той самой Ост-Индской компании. Теккерей упоминает пивоварню Ходжсона в своем сатирическом романе «Удивительные приключения майора Гахагана» (1839), действие которого разворачивается в Индии колониальных времен: «Его очень позабавило, что я пью Ходжсонов светлый эль (за первый год своего пребывания в Бенгалии я употребил 234 дюжины)».

Мы встречаемся с продуктом Ходжсона и в самом знаменитом романе Теккерея – «Ярмарке тщеславия» (1848): Джон Седли, служащий Ост-Индской компании, поглощает «известное количество эля, коим так славятся эти края». А в «Записках о путешествии из Корнхилла в Каир» (1846) писатель отмечает, в какой восторг пришел, обнаружив «верблюда, груженного Ходжсоновым светлым элем из Бейрута [Теккерей пишет не Beirute, а Beyroot^[13] ]».

К концу XIX в. появление промышленных систем охлаждения сделало изобретение Ходжсона бессмысленным. Теперь хмель больше не требовалось добавлять в пиво для продления срока его хранения, и IPA вытеснили менее крепкие сорта, которые быстро приобрели популярность и доминировали на рынке в течение следующего столетия. Однако впоследствии хмель триумфально вернулся, с лихвой отплатив за свои невзгоды. Речь идет об американском буме домашнего (крафтового) пива. Пивоварни Восточного побережья стремились перещеголять друг друга по части хмельного, и в итоге производство соответствующих напитков в 2–3 раза превысило объемы выпуска IPA в годы его славы.