В доме лжи

– Командный дух реет с трудом.

– Недавние заявления – травля как она есть. Надеюсь, ты их услышал не на людях – всем известно, что ты чувствительная натура. Мы-то, в мое время, умели держать удар.

– Наверное, именно поэтому у тебя под конец было столько синяков.

– Где ты видишь хоть один? – Ребус вытянул руки.

Фокс постучал пальцем себе по лбу:

– Я имею в виду – вот здесь.

Ребус прикрыл веки и подвигал глазными яблоками.

– Ну посмотрим, не сказалось ли сотрясение мозга на моем умении читать мысли. – И сделал вид, что погрузился в размышления. – Вижу скелет в машине, ажиотаж прессы, вижу, как большие люди встревожились по поводу некоего старого дела и тех, кто это дело расследовал. – Ребус открыл глаза. – И вот ты здесь.

– Не сказалось, не сказалось. – Фокс изобразил аплодисменты.

– Ты работаешь в Большом доме – и ты когда-то служил в отделе контроля и жалоб. Кого еще начальство могло пустить по следу?

Ребус глянул вниз на Брилло, который теперь вертелся вокруг незнакомых ног. Фокс наклонился и погладил пса.

– Тебя вскользь упоминали, – признался он, выпрямляясь.

– А Брайана Стила и Гранта Эдвардса? – спросила Кларк.

– Их тоже. – Фокс пристально посмотрел на нее. – А почему тебя это интересует?

– Я в группе расследования.

– Руководишь?

Кларк отрицательно покачала головой.

– Руководит старший инспектор Сазерленд.

– У Шивон, – сказал Ребус, – была короткая стычка с антикоррупционерами.

– В смысле – со Стилом и Эдвардсом?

– Мы прозвали их Чаггабуги, – заметил Ребус.

Фокс все смотрел на Кларк:

– Ты запросила материалы две тысяча шестого?

– Да.

– Мне надо взглянуть на них.

– Их затребовал старший инспектор Сазерленд.

– Вообще-то их затребовала помощник старшего констебля Лайон. Ее письмо наверняка уже летит к твоему боссу.

– Вот красота, Шивон, – протянул Ребус. – Вы с Малькольмом снова работаете над одним делом.

– Вообще-то, – парировала Кларк, – мое дело – расследование убийства.

– И правда, Малькольм, – подтвердил Ребус с мудрым видом, – ты вернулся к своей прежней специальности и снова взбалтываешь дерьмо, прежде чем вылить его на коллег – и на тех, кто еще служит, и на тех, кто в отставке или вовсе в могиле. Тебе это душу греет, что ли? – Он помолчал. – Ты живешь в одноэтажном доме, верно?

От неожиданности Фокс нахмурился, но все же сказал:

– Да.

Ребус нарочито вздохнул:

– Вот почему я в таких домах жить не могу. – Ему вдруг пришла в голову какая-то мысль, и он перевел взгляд на Кларк: – Слушай, вот предположим, что Малькольму понадобится нарыть какую-нибудь грязь на Чаггабугов – и результат может оказаться неплохим.

– Кто-нибудь объяснит мне, что это за прозвище? – спросил Фокс.

– Это персонажи из мультфильма, – любезно ответила Шивон.

– Которые недавно предприняли атаку на Шивон, – добавил Ребус. – Отсюда и желание метнуть в них чуть-чуть говна.

– Запомни, Джон, – предупредил Фокс, – у говна есть свойство разлетаться во все стороны.

– Как и у мочи, – согласился Ребус, указывая на Брилло.

Пес как раз пристроился к ноге Малькольма Фокса и задрал лапу.

Свободное место нашлось как раз напротив дома. Удачно, подумала Шивон, но тут же спросила себя, а не освободилось ли место аккурат перед ее прибытием. Она запомнила машину, стоявшую вчера вечером на этом самом месте. Закрывая “астру”, Шивон оглядела улицу, но в машинах, кажется, никого не было. По тротуару вроде бы тоже никто не слонялся. Подходя к дому, она заметила, что на двери что-то намалевано, на темно-синем фоне серебрились жирные буквы. Достав телефон, она включила фонарик, хотя и так уже разобрала надпись. Ей только хотелось убедиться, что не ошиблась.

Здесь живет сволочь и паскуда!!!

Сволочь и паскуда, вон отсюда!!!

Кларк внимательно осмотрела дверь сверху донизу. Все остальное было как прежде, однако на домофоне ее имя было замазано тем же серебристым маркером. Она достала из кармана бумажную салфетку и мазнула по жирной черте. Маркер еще не просох. Снова оглядев улицу, она сунула ключ в замочную скважину. Оказавшись в подъезде, постояла спиной к двери и подождала, но никто не прятался за углом, никто не спускался по лестнице. С громко бьющимся сердцем Шивон поднялась на свой этаж и принялась изучать дверь квартиры. Сюда любитель граффити не добрался. Или…

Она открыла и, прежде чем войти, осмотрела прихожую. Заперла за собой дверь, подошла к окну в гостиной и оглядела окна в доме напротив, после чего задернула шторы и включила свет.

четверг

8

Подходы к полицейскому участку на Куинн-Шарлотт-стрит заполонили телекамеры. Пробираясь к крыльцу, Кларк увидела, что Кэтрин Блум дает интервью. Кэтрин прижимала к груди увеличенную фотографию сына. Стоявший плечом к плечу с ней Дугал Келли постарался, чтобы его плакат “требуем наказать виновных в гибели стюарта БЛУМА” был хорошо виден. Отец Стюарта стоял поодаль; Шивон показалось, что он смотрит на жену со смесью гордости и смирения. Кампания продолжалась уже долго, выдыхаться не собиралась, зато делала свое черное дело. С полдесятка газетчиков тянули вверх руки с телефонами, пытаясь перехватить у телевизионщиков интервью и записать слова Кэтрин. Один из них с надеждой взглянул на Кларк, но та помотала головой. Едва она успела войти в здание, как на телефон прилетела эсэмэска: Встретимся? Однако небольшое недопонимание, которое случилось у Кларк с ОБК, уходило корнями именно в посиделки в кафе и винных барах с Лорой Смит. Смит была единственным оставшимся в “Скотсмене” репортером уголовной хроники, отношения оказались плодотворными, Смит умела останавливаться и ничего не публиковала без одобрения Кларк. Но когда она упомянула о том, что некоторых руководителей, угнездившихся на самой вершине иерархической лестницы шотландской полиции, временно отстранили от должности, отдел внутренних расследований пожелал узнать, через кого идет утечка информации.

Но Лора Смит никогда не объявляла себя близкой подругой Шивон Кларк.

Проигнорировав сообщение, Шивон двинулась вверх по лестнице. В голове стоял легкий туман – накануне в течение пары часов она пыталась оттереть надпись на двери подъезда, а утром изучила результаты своих трудов. Надпись не исчезла, хотя уже не так бросалась в глаза. Что подумают соседи? Кто-то из них в курсе, что она служит в полиции, кто-то – нет. Надо найти маляра, пусть закрасит надпись, наложит пару слоев свежей краски, вот только сначала надо перестать зевать. Потому что от сна ее отвлекло еще кое-что. Среди ночи, когда она уже засыпала, снова позвонили из телефона-автомата на Кэнонгейт.

“Что вам надо?” – рявкнула Кларк, но на том конце повесили трубку.

– Хорошо, что вы к нам присоединились, инспектор Кларк. – Зычный голос и акцент жителя Глазго принадлежали старшему суперинтенданту Марку Моллисону, командиру эдинбургского дивизиона. Ничего удивительного, этого визита следовало ожидать, особенно если поблизости крутится пресса. – А мы как раз обсуждаем, где и когда провести первую пресс-конференцию. Есть идеи на сей счет?

Шивон оглядела кабинет. Все уже в сборе – значит, она опоздала. Сазерленд и Рид расположились у стены с коллажем из карт, фотографий и вырезок. Следователям доставили последние компьютеры, а также отдельно стоящий принтер. Оказывается, шум, который доносился из соседнего кабинета, производили члены вспомогательной группы.

– Пока нет, сэр, – выдавила Кларк.

Моллисон стоял посреди кабинета в одиночестве, сцепив руки за спиной и покачиваясь с пятки на носок. Росту в нем было больше шести футов; лопнувшие капилляры, сеткой покрывавшие лицо, сходились к носу, который сделал бы честь оленю Рудольфу.

– Сегодня утром техники произведут повторный осмотр места, где была найдена машина, группа прочешет рощу…

– Мистера Моллисона интересует, – перебил Сазерленд, – может ли Портаун-Вудз послужить выразительной картинкой.

Кларк поняла, к чему клонит босс, и решила рискнуть.

– Я не уверена, что на этой стадии расследования нам есть что сказать журналистам. – Она взглянула на Сазерленда, и тот одобрительно кивнул.

– Кое о чем мы просто не хотим им сообщать, – прибавил Кэллам Рид.

– Наручники? – предположил Моллисон. – О них что-нибудь выяснили?

– Ими сегодня займутся эксперты, – сказал Сазерленд. – Пока нам известно только, что это наручники устаревшей модели. К тому времени, как исчез Блум, в полиции такие уже не применялись.

– Вы же понимаете, что рано или поздно эта информация выйдет наружу. Надо заранее продумать, как в таком случае действовать.

– Совершенно верно.

– Значит, сегодня пресс-конференции не будет?

– Мы можем вернуться к обсуждению этой темы после обеда, сэр.

Моллисон постарался скрыть разочарование.

– Ну, тогда я могу с тем же успехом вернуться в Сент-Леонардс^[8]. Не хотелось бы думать, что я вас задерживаю. – Говоря, он искоса посматривал на Кларк.

Махнув следователям на прощанье, Моллисон прошествовал к выходу; кожаные подметки застучали вниз по лестнице. Следователи с облегчением выдохнули, расправили плечи.

– Предупредили бы, хоть кто-нибудь, – пожаловалась Кларк.

– Ты нам номер не дала, – напомнила ей Эмили Краутер.

– Вот что нам следует сделать в первую очередь, – постановил Сазерленд, – повесим на стене лист бумаги, запишем контактную информацию, а список скопируем себе в телефоны.

– Может, еще группу в Вотсапе создать? – предложила Краутер.

– Если сочтешь необходимым. – Тут Сазерленд углядел, что Йейтс направляется к чайнику. – Кофе может подождать, Фил.

– В случае Шивон – не уверен, – заметил Джордж Гэмбл. – Грэм, тебе бы проследить, вовремя ли она ложится спать.

Все заулыбались. Сазерленд не присоединился к шутникам, но Шивон улыбнулась – ей меньше всего хотелось, чтобы группа раскололась на фракции. Пока следователи записывали свои адреса и телефоны на пущенном по рукам листе бумаги, она подошла к Сазерленду, который уже уселся за стол и что-то печатал.

– Из Гарткоша ничего не слышно? – спросила она.

– Откуда ты знаешь?

– Мы с Малькольмом Фоксом давние знакомые. Я вчера вечером с ним случайно столкнулась.

– Значит, ты и правда была на улице в такое позднее время?

– Решила прогуляться до площадки для гольфа. Просто чтобы посмотреть, во что ввязываюсь.

Сазерленд криво улыбнулся.

– Фокс скоро будет здесь, утром я уже всех уведомил. Пускай Тесс с ним возится. И если ты считаешь, что ее надо о чем-нибудь предупредить…

Шивон кивнула и направилась к столу Тесс Лейтон.

– Мне уже случалось работать с Фоксом, – начала она. – Он очень дотошный – был таким, когда работал в отделе контроля и жалоб. Дотошный и даже, можно сказать, слегка педант.

– И у него нет пары? – перебил Джордж Гэмбл. – Тесс именно этим интересуется.

– Ну хватит, Джордж, – шикнула на него Тесс Лейтон и повернулась к Кларк: – От него не пахнет потом? А запах изо рта? Пукает, рыгает?

– Думаю, все эти тесты он пройдет успешно.

– Ну тогда он обскакал Джорджа.

Гэмбл не остался в долгу:

– Тесс, ты ничего не забыла? Он был контролером, а значит, ему доставляло удовольствие пинать в живот таких, как мы с тобой. От него, может, ничем таким не пахнет, но это не значит, что от него не воняет.

Офис продюсерской компании Джеки Несса располагался в Фонтенбридже, в сияющем новизной комплексе со стеклянным фасадом. Задавать Нессу вопросы отправили Шивон Кларк и Эмили Краутер. По дороге Краутер поведала, что в университете изучала английскую литературу и что карьеру в полиции выбрала далеко не сразу. Она выросла в Файфе, у нее имеется бойфренд, владелец веломагазина на окраине Данфермлина^[9]. Они снимают дом в городе и собираются пожениться. Краутер начала было расспрашивать Кларк о ее жизни, но та объявила, что они прибыли.

Эмили Краутер, стройная блондинка, была лет на пятнадцать моложе Шивон. Юбка до колен, телесные колготки, каблуки в дюйм высотой. Ни видом, ни повадками Краутер не походила на служительницу правопорядка, и Кларк начала понимать, почему Сазерленд отправил на задание именно ее.

Компания называлась “Лок-Несс”. На стене за секретарским столом логотип компании поднимался из широко разлившихся вод.

– Остроумно, – заметила Краутер, чем, кажется, польстила молоденькой секретарше.

Та сказала:

– Мистер Несс скоро спустится к вам.

– Нам назначено, – жестко заявила Кларк. – Если мистер Несс желает, чтобы мы его подождали, мы можем подождать в полицейском участке.

Улыбка на лице секретарши увяла.

– Я спрошу. – Она скрылась за дверью.

Краутер устроилась на диване. Кларк стала изучать полку с дешевого вида наградами и развешанные по стенам постеры к фильмам вроде “Зомби против Храбрых сердец” и “Убийцы курильщиков опиума”. Она успела почитать о продюсере. Несс начинал как владелец сети салонов видеопроката, вкладывал деньги в низкобюджетные ужастики, а потом перешел к мейнстримным фильмам. Кларк не смогла бы сказать наверняка, смотрела она хоть что-нибудь из его продукции или нет.

Секретарша вернулась. За ней шел мужчина, на ходу надевавший пиджак.

– Тут неподалеку есть ресторан, а я сегодня не завтракал, – объявил он. – Может, сходим туда? Кстати, я Джеки Несс, если вам вдруг интересно. – Взгляд Несса упал на Эмили Краутер, и продюсер наставил на нее палец: – Вы в курсе, что на вас хорошо ложится свет? Лицо освещено просто безупречно. – Он повернулся к секретарше: – Эстелл, ты согласна? – Потом решил обратиться к Кларк: – Народу в ресторане должно быть немного, до ланча еще далеко. Обычно мне придерживают стол в уголке. Мы же ничего не будем записывать на диктофон? Просто всякие сведения общего характера?

– Я бы назвала наш разговор предварительной беседой, – ответила Шивон. – Это не допрос, и адвокат вам не нужен.

– Слава богу, учитывая, сколько они берут. А вы…

– Инспектор уголовного розыска Кларк. А это – констебль уголовного розыска Краутер.

Несс снова обратил взгляд на Краутер:

– Констебль розыска или стебель розы? – И тут же вскинул руку: – Знаю, зря я это. Просто не удержался. Примите мои извинения и все такое.

– Я смотрю, вы все еще живете во временах “Бетамакса”^[10].

Несс предпочел не заметить выпада Кларк.

– На полчаса, – сказал он секретарше уже от двери.

– Если понадобится – больше получаса, – предупредила Кларк и последовала за ним.

В ресторане подавали в основном бургеры, их-то Несс и заказал, хоть и вегетарианские, а также айрн-брю. Обе следовательницы припали к кофе. Несс рассчитал правильно: они оказались единственными посетителями, и их проводили к его излюбленному месту. Кларк и Краутер сели напротив продюсера и стали смотреть, как Несс выбирается из пиджака.

– Мужская менопауза, – пояснил он. – То потею, то мерзну.

– А не староваты вы для менопаузы? – спросила Кларк.

– Я всегда говорю: мужчине столько лет, на сколько выглядит его женщина. – Несс засмеялся собственной шутке.

Шивон не уставала изумляться, что подобные экземпляры еще водятся на свете. Ей на ум пришло лох-несское чудовище – последний представитель своего вида.

– Что означает “Лок” перед “Несс”? – поинтересовалась она.

– Давний бизнес-партнер. Мы рассорились, когда он попытался утаить кое-что от налогового инспектора. Но название кажется людям смешным, и я решил его не менять.

– Работаете сейчас над чем-нибудь?

– Всегда есть над чем работать. Если честно, этот конвейер не останавливается – заявки, идеи, грандиозные сценарии, которые никогда не станут фильмами. Чаще всего на них не хватает денег.

– Но ведь ваше дело – как раз обеспечивать съемки деньгами?

– Я нахожу деньги, а это совсем другое. Правила игры изменились. Когда я только начинал, снимали малобюджетное кино для домашнего видео. А теперь все цифровое. Ребята снимают кино на мобильные телефоны, редактируют фильмы на компьютерах и заливают в интернет. “Амазон”, “Нетфликс”. Везде одни стримы. Продажи дисков и блю-рей падают. Хотя это не правила игры изменились, изменилась сама игра.

– Но вы держитесь на плаву?

– А что мне остается делать?

На вид Нессу было шестьдесят с небольшим; серебристые волосы еще густы, загаром он обязан зимним круизам или, что более вероятно, солярию. Стрижка хорошая, но после бритья на круглом лоснящемся лице осталось несколько седых волосков. Зубы в порядке. Держался Несс с профессиональной развязностью, однако рубашка была не глажена, а ярко-красный галстук прикрывал отсутствие пуговицы.

Несс, как и вся его отрасль, переживал не лучшие дни.

– Мы приехали, чтобы задать вам несколько вопросов насчет Стюарта Блума, – начала Кларк, когда лед немного растаял. – Когда он пропал без вести, он как раз работал на вас.

– Кошмарная история. Я – как и все остальные – первым делом подумал: с любовником поссорился.

– А когда он так и не объявился?

– Бывает, что людям просто хочется исчезнуть с радаров. Я про это фильм снял: тихий банковский служащий сбегает от семьи и становится защитником угнетенных.

– Какие у вас были отношения с мистером Блумом?

– Абсолютно никаких проблем. Он не заламывал цену, и у него, похоже, что-то было…

– На Эдриена Брэнда?

– Также известного как Мудак. – Несс переместил взгляд с Шивон на Краутер: – Уж простите за выражение.

– Вам никогда не приходило в голову, что Брэнд мог знать о слежке за ним?

– В смысле – не заказал ли он Стюарта? – Несс задумался, отчего лицо у него сморщилось. – Не исключено. Брэнд якшался со всякими мерзавцами. Еще немного – и у Стюарта появились бы тому доказательства.

– И тогда Брэнду бы не поздоровилось?

– Полицейские покопались в этом деле, но далеко не продвинулись. – Несс прервался: прибыл его бургер. Несс откусил, пожевал. Принесли айрн-брю. – Вот жареный батат, угощайтесь, – предложил он.

– О чем вы подумали, когда в Портаун-Вудз нашли машину с трупом? – спросила Кларк.

Несс яростно затряс головой:

– Она не могла простоять там все это время!

– Почему?

Несс дожевал, отпил айрн-брю.

– Ну я же там кино снимал. Может, и не конкретно в том самом месте, но в роще точно. Там все такое слегка средневековое, очень хорошо снимать про зомби, про испуганных детишек.

– Машина стояла в довольно глубоком овраге, кто-то ее неплохо замаскировал.

– Говорю вам – я бы ее заметил. И еще скажу: для меня эта роща была просто навязчивой идеей. Роща и дом. Я целое состояние потратил, чтобы их восстановить.

– Как можно восстановить лес? – Судя по голосу, Краутер действительно было интересно.

– Например, сажая редкие растения местных пород, а не культурные сорта. Я встречался с лесоводами, прислушивался к их советам.

– Вы сейчас говорите нам, что досконально знали Портаун-Вудз, – заметила Кларк.

Несс, так и держа бургер у рта, взглянул ей в глаза.

– Я понимаю, к чему вы клоните. Да, я знал про овраг и знал, что это идеальный тайник. Но зачем мне убивать Стюарта? Он был отличный парень. Просто делал свое дело и отрывался на выходных.

– Выходные были для него чем-то особенным?

– Ему нравился один клуб в Новом городе, где-то возле Лит-стрит. По-моему, он назывался “Бродяги”. Они с Дереком были там завсегдатаями.

– С Дереком Шенкли? Вы когда-нибудь имели с ним дело?

– Пару раз. Он никогда не говорил, что его папа – из вашей братии. Наверное, отец был не в восторге насчет него и Стюарта.

– А вы, мистер Несс?

– У меня с геями нет проблем. Самые яркие таланты в моих фильмах иногда оказывались геями. Может, и не все подряд, времена были другие. Даже сейчас многие не торопятся заявить о себе во всеуслышание. Могу назвать вам пару имен, вы удивитесь.

– Почему вы продали Портаун-хаус?

На лицо Несса набежала тень.

– Слишком много денег вбухал в фильм, который показался мне золотой жилой. А потом Билли – Билли Лок – сцепился с налоговым управлением, и компании вдруг пришлось выплачивать штрафы. – Он пожал плечами и опустил недоеденный бургер на деревянную доску, на которой подали заказ. Жареный батат в жестяном ведерочке остался нетронутым. Несс подавил отрыжку.

– Как по-вашему, почему машину загнали именно туда? – спросила Кларк.

– Может, чтобы подставить меня? Естественно, это сделал кто-то, кто знает мое отношение к этой роще.

– Но сейчас она принадлежит вашему противнику.

Лицо Несса потемнело еще больше.

– Это просто плевок в лицо. Я думал, что подстраховался, когда продал рощу Джеффу Селлерсу. А он взял да и заключил сделку не с кем-нибудь, а с Брэндом. И знаете, зачем роща понадобилась Брэнду?

– Зачем?

– Чтобы мозги мне потрахать, снова прощу прощения, что выражаюсь. Судя по тому, что я слышал, Брэнд решил просто сгноить и дом, и рощу. Расплодил там чужеродные виды. Да он сам чужеродный вид – он и такие, как он.

– В каком смысле?

– Люди вроде него – это не просто мародеры и аферисты. Он что угодно сделает и скажет, лишь бы завладеть землей, на которую положил глаз, а потом начнет застраивать ее всякой пошлятиной. Я хотел устроить на этом куске лесопарка первую шотландскую киностудию. Рабочие места, престиж. А Брэнд хотел построить гольф-клуб для своих богатеньких приятелей, но даже в этом случае он умудрился отрезать кусок земли, чтобы втиснуть туда пару-тройку своих курятников.

– Вы все еще с ним бодаетесь?

– Мне надоели счета от адвокатов. Я хотел снова жить нормально. К тому же чем дольше Стюарта не могли найти, тем яснее было послание: не лезь ко мне, не лезь в мои дела.

Кларк достала блокнот и быстро пролистала, изображая, что ищет следующий вопрос.

– Вам когда-нибудь случалось иметь дело с такой парой – Стил и Эдвардс?

Несс фыркнул:

– Они несколько раз останавливали меня за превышение скорости. Но я-то знал, в чем дело. Стюарт предупредил меня, что они на жалованье у Брэнда.

– У Блума имелись доказательства?

– А зачем ему врать?

– На этот факт он и наткнулся в ходе своего расследования?

– Да.

– Вы подавали официальный иск?

Несс пристально посмотрел на нее.

– Неужто жалоба имела бы хоть какой-то смысл?

– Значит, вам все-таки случалось сцепиться с ними. А Стюарту Блуму?

– Он не говорил. В клубе несколько раз устраивали полицейские рейды, явно по наводке – копы искали наркотики, каких-нибудь растлеваемых малолеток… Помните, по городу тогда прокатилась волна смертей от передозировок? Так что у вашей братии был повод.

– Во время этих рейдов мистера Блума не арестовывали?

Несс постучал себя по носу.

– Он говорил, что ему хватает ума не соваться такими вечерами в клуб.

– Думаете, его кто-то предупреждал?

– Отец его сердечного друга полицейский, так что сложите два и два. – Несс вылил остатки из банки в стакан и улыбнулся: – А знаете, я снял их в одном своем фильме.

– Кого?

– Нам предстояла массовая сцена, а я не мог ее себе позволить. Попросил помощи у Стюарта, и они с Дереком пригнали ко мне нескольких парней из “Бродяг”. Я вот вспоминаю – да, мы ее снимали в той роще.

– Как назывался фильм?

– “Зомби против Храбрых сердец”. Вы когда-нибудь пробовали устроить так, чтобы четыре зомби выглядели как целая орда?

– Их играли Стюарт и Дерек?

Несс отрицательно покачал головой:

– Они желали напялить килт, полуголые и в синей раскраске. В тот день было так холодно, что я сэкономил на гриме.

– Фильм можно где-нибудь посмотреть?

– В Сети он не продается. Его забыли после первого же релиза. Но на Ютьюбе есть ролики.

– Мне все-таки кажется, что у вас в офисе должна быть копия.

– Это единственный диск.

– Мы его вам вернем, честное слово.

Закатное солнце сместилось, и лучи снова косо легли на лицо Эмили Краутер.

– Вы все-таки подумайте насчет кино, – сказал ей Несс. – Вы не против, если я… – Он извлек из кармана телефон, намереваясь сделать снимок.

Шивон прикрыла камеру рукой:

– Никакой публичности.

Несс с огорченным видом убрал телефон.

Когда они уходили, продюсер сказал официанту, что расплатится в конце недели. Официант, судя по всему, ничего другого и не ожидал. С добытым диском в черном пластиковом футляре Шивон Кларк и Эмили Краутер направились к машине.

– Он мог бы сделать тебя звездой, – заметила Шивон.

– Да он озабоченный, вот он кто, – проворчала Эмили.

Кларк искоса взглянула на нее. Констебль уголовного розыска Эмили Краутер только что выросла – и сильно выросла – в ее глазах, равно как и старший инспектор Грэм Сазерленд. Он правильно угадал, как человек из мира кино среагирует на хорошенькое личико.

– Откуда этот интерес к Стилу и Эдвардсу? – спросила Краутер, когда они тронулись с места.

– Они теперь в ОБК.

– А ты совсем недавно избежала антикоррупционных когтей, – понимающе кивнула Краутер.

– Тебе Грэм сказал?

Еще один кивок.

– Но тебя же оправдали.

– Я теперь белее белого, – спокойно сказала Шивон и, подъезжая к светофору, включила поворотник.

9

Первая встреча Малькольма Фокса и Тесс Лейтон немедленно обернулась битвой характеров, которую Фокс проиграл. Коробки с делом 2006 года переехали из штаб-квартиры следовательской группы в маленький холодный кабинет дальше по коридору. Фокс спорил, желая устроиться в штабе.

– При всем уважении, Малькольм, – возразила Тесс Лейтон, – мы расследуем убийство.

– Я не буду путаться под ногами.

Лейтон скользнула глазами по штабелю коробок.

– Вообще-то будешь. А когда в твоем распоряжении целый кабинет, проще сосредоточиться. Если я понадоблюсь, я рядом.

С этими словами она медленно отступила к двери и закрыла ее за собой.

Через час в кабинет просунулась ее голова.

– Мы собираемся выпить чаю. Тебе как?

– С молоком, и все. Спасибо.

– Хорошо устроился?

– Еще немного, и я задницу отморожу.

– Кружка чая вернет тебя к жизни.

И она ушла. Фокс выбрался из-за стола и последовал за ней к кабинету, в котором устроили штаб расследования, где сразу устремился к батарее, положил ладони на горячий радиатор. Лейтон сидела за своим столом, Йейтс хлопотал у чайника.

– Побуду тут, пока не оттаю, – объяснил Фокс, обращаясь ко всем сразу.

Грэм Сазерленд оторвался от экрана компьютера:

– Как продвигается работа?

– Во многом надо разобраться.

– Если наткнешься на что-нибудь, что может оказаться нам полезным…

Фокс кивнул:

– Вы узнаете об этом первыми.

– А в эти минуты, – обратился Сазерленд к группе, – Обри Гамильтон направляется в Портаун-Вудз. Кто присоединится к ней? Может, ты, Джордж?

– Откуда я сапоги возьму?

Сазерленд перевел взгляд на Кэллама Рида.

– От меня здесь больше пользы, – вскинулся тот.

– Хотите, я поеду? – подал голос Фокс. – Не помешает взглянуть на овраг самому.

– Малькольм, ты не входишь в следовательскую группу.

– Я поеду, – вызвалась Лейтон. – А Малькольм, если хочет, может составить мне компанию. – И она пожала плечами, мол: а что тут такого?

– Не заставляй меня ждать, Тесс, – сказал Сазерленд. – Как только Гамильтон что-нибудь найдет, сразу звони мне.

Лейтон кивнула, водрузила на стол пакет и извлекла из него резиновые сапоги.

– А ты как? – спросила она Фокса.

– Как-нибудь обойдусь, – заверил он.

Пять минут спустя они уже сидели в “корсе” Лейтон. Сначала она расспросила Фокса о работе в Гарткоше, потом – не нашел ли он чего-нибудь в старых папках.

– Ты же с ними работала до меня, – напомнил он. – Какие у тебя соображения?

– Мне не понравилось, что на Брэнда пахали двое полицейских.

– Стил и Эдвардс?

– А еще – что следователи свели к минимуму упоминания о Дереке Шенкли, но при этом им удалось сосредоточиться на гомосексуальности жертвы. Начали таскать на допрос геев, да еще держали их дольше необходимого.

– А жалобы семьи?

– Надо помнить, что жертва пропала без вести. Причины подозревать преступление были, доказательств никаких, но родители все равно ждали чуда.

– Моя начальница говорила, – сказал Фокс, – что жалобы родственников отклонили, хотя это не совсем так. Полиция Шотландии в итоге принесла им извинения за то, как мы с ними обошлись.

– Не признав допущенных ошибок.

– Я уже заметил некоторую небрежность, Тесс. Например, прошло больше недели, прежде чем допросили Брэнда. Никто не просмотрел записи с камер видеонаблюдения в районе, где жил Блум, никто не отследил дорогу до города из Портаун-хаус.

Лейтон с интересом покосилась на него.

– И все это – за час чтения? Вот это да.

– Твоя попытка рассортировать пришлась очень кстати. Все интересное было сложено в первой коробке, самой верхней. Я тебе очень благодарен.

Лейтон глянула на навигатор.

– Чаю ты, кстати, так и не выпил. Можно остановиться, взять навынос.

Остаток дороги обсуждали полицию Шотландии, политику, международное положение, оба даже не коснулись темы личной жизни. Однако Фокс надеялся, что это вопрос времени. Они явно поладили.

Профессор Гамильтон прихватила с собой ассистента. Фоксу не доводилось иметь дело с судебным антропологом Гамильтон, но ее репутация была ему известна. Профессор оказалась невысокой женщиной с каштановым каре и острым, наблюдательным взглядом за стеклами очков. Овраг опоясывала бело-голубая полицейская лента. Земля была истоптана – результат проводившегося накануне снятия отпечатков. Техники-криминалисты даже попытались расчистить старую колею, по которой машина, вероятно, и скатилась в овраг, и отчасти преуспели в этом, хотя колея практически заросла молодыми деревцами и терновником.

– Кто знал, что здесь вообще есть дорога? – спросил Фокс, пока они пробирались через кусты.

– Местные фермеры, – предположила Лейтон. – А еще лесничие или владелец рощи…

– И любой, кто купил карту Геодезического управления, – прибавила Гамильтон. – Я захватила одну, и дорога на ней по-прежнему отмечена.

– Хорошо, что можно сузить круг поисков, – проворчал Фокс. Ботинки его тонули в толстом слое подгнившей листвы.

Место преступления охранял скучающий констебль, при одном взгляде на которого становилось зябко. Стеганая куртка, руки в перчатках – он выглядел так, словно мечтает лишь о том, чтобы его немедленно сменили. Констебль занес их данные на лист бумаги, прижатый к планшету, и кивком указал на веревки, которые должны были помочь им осилить склон.

– Там смотреть особо нечего.

Да, смотреть оказалось особо нечего: трактор, при помощи которого поднимали “фольксваген-поло”, изрядно все разворотил. Гамильтон пролезла под лентой и, не обращая внимания на веревки, сбежала вниз по склону; ее сапоги ступали именно туда, куда нужно.

– Вы, случаем, скалолазанием не занимаетесь? – крикнула вслед ей Лейтон.

– Гуляю по холмам, – отозвалась Гамильтон. – В Шотландии это, считайте, одно и то же.

Лейтон взглянула на Фокса. Тот пожал плечами, давая понять: ему и тут хорошо. Однако, чтобы продемонстрировать желание быть полезным, двинулся вдоль оврага, отмечая свидетельства тщательного осмотра. Ассистент профессора Гамильтон тоже спустился в овраг, причем спуск он проделал преимущественно на пятой точке. Оба принялись изучать груду веток и стеблей, которые скрывали машину.

– Не столько срезаны, сколько вырваны с корнем, – сказала Гамильтон.

Ассистент фотографировал все подряд. Гамильтон открыла свою папку. В ней лежали десятки фотографий с места преступления, и эксперт принялась внимательно изучать снимки один за другим, время от времени поднимая глаза, чтобы оглядеть место, где стоял “поло”. На снимках были и пакеты с вещественными доказательствами: окурки, ржавые банки из-под напитков, конфетные фантики. Все это будет исследовано на предмет отпечатков и других следов. Гамильтон зачерпнула горсть жирной темной почвы, растерла в пальцах.