Читать книгу: «Стриж Юрген», страница 2
– И я проиграла! Теперь я должна ей сто муравьиных яиц.
Аймель была неприкаянно расстроена, и я попытался утешить:
– Но ты хотя бы посмеялась над ней?
– Во сне конечно! Я высиживала яйца на скорости урагана и дразнилась, что она так не умеет.
Когда стрижи спят – разумеется, в полёте – они могут не только осознавать реальность, но и видеть её в текущем сне. Можно образно сказать, что мы спим с открытыми глазами.
– А что ласточка? – осведомился я.
– Пыталась отнекиваться и кичилась предсказанием этого самого урагана.
Мы с Аймель сделали несколько больших петель и затем нанизали на каждую по сотне маленьких. От полученного земного удовольствия я едва не выпал из гнезда во второй раз.
Во время игры я достаточно далеко улетел от Кочующего утёса и Хвойной тропы, над которой обычно сплю. Спать над Аленьким морем не люблю – от двойного отражения неба и моря кружится голова, поэтому приходится переворачиваться на спину. Однако многим северным стрижам такой сон придаёт больше мощности и даже, говорят, прочищает утренние мозги.
В поисках альтернативного места для ночёвки над ним я наткнулся на небольшую стаю стрижей, о чём-то яростно спорящую без употребления звуков. Громче всех верещал большой, но короткий стриж по имени Коч. После каждой тирады он изгибал крылья так, чтобы другие не могли это повторить.
– Коч говорит вам, стрижи: мы обречены!
Пять птиц попытались сделать движение Коча, но у них мало чего получилось. Я стал шестым, но пока решил не вмешиваться.
– Коч говорит вам, стрижи: мы обречены!
Он повторил это ещё несколько раз, затем закрыл глаза и сделал вид, что уснул. Я сделал вид, что тоже уснул и аккуратно вытянул крайнего правого стрижа из стаи к себе в поток. Моего нового знакомого звали Брауни.
