Читать книгу: «Рассказы», страница 2

АКТЕР ТЕАТРА МАЛОЙ ВМЕСТИМОСТИ

– Дуглас, – сказал попутчик.

– Что? – не поняли мы.

– Дуглас, – повторил попутчик и для большей убедительности ткнул желтым от табака пальцем в картинку сканворда: – Это Дуглас. Не Майкл, конечно, а Кирк.

– Понятно, – сказали мы, натянуто улыбнувшись.

Поезд Донецк-Москва мерно отстукивал километр за километром. Чтобы хоть как-то убить время, мы увлеклись сканвордом. Угадали бы мы сами актера Кирка Дугласа? Не знаю. В любом случае нас опередил попутчик.

Он подсел к нам на одной из станций. Высокий, слегка полноватый немолодой уже мужчина. Грива седых волос. И пиджак. Помятый, видавший виды пиджак. Он так и сидел в нем, выпрямив спину и глядя в окно, как будто ожидая своей станции.

– Далеко ехать? – поинтересовались мы.

– До конца, в Москву, – обстоятельно пояснил попутчик, добавив, чтобы не осталось уже никаких сомнений: – Домой еду.

– Угу, – кивнули мы, тут же уткнувшись взглядами в пол. Упаси вас бог разговаривать с москвичами в поезде. Они отравят вам всю дорогу, рассказывая о том, как дружили с Юрием Никулиным. Все москвичи почему-то были с ним лично знакомы. Узнав о том, что вы из Мурманска, москвичи обязательно спросят:

– Ой, а это где?

А представитель сильного пола тут же добавит:

– Я когда-то служил в Североморске.

Никто из москвичей не знает, где находится Мурманск. Но все они при этом служили в Североморске и ловили треску в Кольском заливе голыми руками. В общем, никогда не разговаривайте в поезде с москвичами.

Потом мы увлеклись сканвордом, потом попутчик подсказал нам Кирка Дугласа, потом… Ему – попутчику, не Кирку Дугласу, конечно, – явно не хватало общения. А мы тем временем споткнулись на очередном загадочном вопросе сканворда.

– Самокат, самогон, самопал… – искали мы ответ, и взгляды наши опрометчиво блуждали по купе, где они встретились со взглядом попутчика.

– А я сканворды никогда в дороге не разгадываю, – пояснил он, явно цепляя нас на крючок для разговора.

– У, понятно, – протянули мы, приготовившись к рассказу о дружбе с Никулиным.

– Я раньше перед поездкой всегда покупал тетрадь, – продолжил попутчик, – обыкновенную тетрадь в двенадцать листов. Садился в поезд и начинал по памяти записывать имена актеров: Майкл Кейн, Дэнни Айелло, Джин Уайлдер, Кристофер Ллойд, Джон Лейн… Мог так всю тетрадку исписать, ни разу не повторившись. Всех знал. И все фильмы с ними. Замечательные фильмы. И актеры, конечно, тоже. Я из-за них в театральный институт и пошел.

– Вы артист? – почти обреченно поинтересовались мы, уже предчувствуя плавный переход к знакомству с Никулиным.

– Актерство у меня в душе, – как-то уклончиво ответил попутчик. – Всех актеров знал, актрис, фильмы, роли мог цитировать часами. Когда в институт пришел поступать, я так прямо и сказал приемной комиссии: «Вы не можете меня не взять, я вам сейчас целую тетрадку заполню именами актеров, не повторяясь. И любой их фильм назову с датой выхода на экран…»

– Взяли? – слегка опешив, поддержали мы разговор.

– Нет, – вздохнул попутчик, – не прошел творческий конкурс. Знаете, все эти песенки, сценки. А я всегда тяготел к большому экрану. Так что профессионального актерского образования у меня нет.

– Но играете где-то? – уже с любопытством спросили мы.

– Москва! – взмахнул руками попутчик. – Чтобы просто обойти все театры, целой жизни не хватит.

– Вы коренной москвич? – задали мы следующий вопрос.

– Не совсем, – опять уклончиво ответил попутчик, – но давно живу в столице и, что называется, проникся духом.

– Вы не могли бы проникаться духом на своей полке? – прервала наш разговор тетка с огромным чемоданом на колесиках. – Я хотела бы поставить багаж и прилечь.

Мы и не заметили, как поезд подошел к очередной станции, и в наше купе прибыло пополнение.

– Да, конечно, – кивнул попутчик и, обращаясь уже к нам, пояснил и без того очевидный факт: – У меня верхняя полка, других не было.

– Угу, – кивнули мы, а попутчик прямо в своем пиджаке полез наверх.

Тетка, проехав чемоданом по нашим ногам, запихнула его под полку, а затем с шумом обосновалась там на ночлег. После этого в купе вновь воцарилось спокойствие, а мы вернулись к своему сканворду.

Впрочем, спокойствие было прервано уже спустя четверть часа. Сначала перед нашими глазами повисли ноги попутчика в дырявых носках. Потом показался мятый пиджак. Спустившись с горних высот, попутчик покосился на крепко уснувшую на своей полке тетку.

– Она не встанет до Москвы, – подумали мы.

– Здоровый сон, – словно читая наши мысли, заговорщически прошептал нам попутчик, кивнув в сторону тетки. – Хотел бы я так спать. Но, увы, у меня бессонница.

– Увы, – эхом откликнулись мы, предчувствуя беспокойную ночь.

– Подвиньтесь, – строго сказал нам попутчик, – пустите меня к столику, я покушать хочу.

Мы молча сдвинулись в сторону двери. Попутчик потянулся к своей полке, достал откуда-то пакет и начал раскладывать на столике у окна колбасу, хлеб, огурцы, помидоры и вареные яйца.

– Соль, в еде главное – соль, – сказал он и стал искать в пакете солонку. – Мама должна была положить ее.

– У вас мама на Украине живет? – исключительно от нечего делать спросили мы.

– Да, – кивнул попутчик и наконец-то извлек из пакета спичечный коробок с солью, – я все время зову ее в Москву, но…

Попутчик ел медленно и обстоятельно. И тут в купе просунулась проводница.

– Кому нужны миграционные карточки? – вопросила она. – Скоро граница. Граждане Украины есть?

– Есть, – кивнул попутчик и, обращаясь уже к нам, добавил: – Возьмите для меня карточку.

– Но, – изумились мы, когда проводница, вручив нам миграционку, захлопнула дверь купе, – мы думали, вы москвич. Не коренной, но все же…

– Нет, – покачал головой попутчик, – в Москве я просто работаю. Потому что там мой труд востребован.

– Да, многие актеры едут в Москву, – пошли мы ва-банк в своем желании окончательно прояснить ситуацию.

– Многие, – согласился попутчик.

– Играть, сниматься… – продолжили мы многозначительно.

– Это точно, – кивнул попутчик, продолжая уписывать хлеб с колбасой и огурцом.

– Так вы играете? – не выдержали мы. – Вы сказали, что профессионального актерского образования у вас нет.

– Если у вас нет таланта, никакое образование не позволит вам стать актером, – назидательно заметил попутчик. – Я могу перечислить вам десятки имен знаменитейших актеров, которые никогда не заканчивали театрального вуза.

– Мы знаем, – обозлились мы, – тетрадка в двенадцать листов, без повторов. Знаем. Скажите, вы актер или нет?

– Понимаете ли… – начал попутчик.

– Понимаем, – закивали мы, – найти себя в творческой профессии не так-то просто, в современном обществе таланты оказываются невостребованными, нынче на экране процветает бездарность, а телеканалы давно продали душу дьяволу. Мы все это прекрасно понимаем. Скажите нам другое: кем вы работаете?

– В настоящее время я занимаюсь перевозками, – как-то погрустнев, ответил попутчик, – Юго-Западная – Внуково.

– Что? – переспросили мы.

– Юго-Западная – Внуково, – обреченно ответил попутчик. – Людей вожу на автобусе малой вместимости.

– На маршрутке, что ли? – уточнили мы, тоже как-то сдувшись.

– На автобусе малой вместимости, – повторил попутчик и неловким движением положил недоеденный бутерброд на столик.

Наш запал при этом окончательно улетучился. И, слегка гордясь своими добрыми сердцами, мы затараторили:

– Целую тетрадку, говорите, могли исписать, да? И по фото тоже узнаете? У нас тут в следующем сканворде тоже чей-то портрет есть. Не актера ли? Поможете? Да вы кушайте, кушайте. Что же вы, честное слово? Кушайте.

ЛЮБОВЬ НА РАЗВЕС

Все произошло минувшим летом в одном из южных приморских городов, где я на пляже коротал свой отпуск. Однажды рядом со мной пристроились на песочке две девушки. Под ленивый шум прибоя я невольно – не затыкать же было уши! – подслушал их разговор.

– Ну, как у тебя? – поинтересовалась одна из девушек у своей подружки.

– Что «как»? – то ли действительно не поняла, то ли просто решила пококетничать та.

– С твоим-то! – почти возмутилась первая.

– Даже не знаю, – задумчиво протянула счастливая обладательница парня. – Все не могу решить, достоин ли он меня.

– Ты-то у нас конкретно супер, – многозначительно, с явным желанием потрафить произнесла подружка.

– Знаю! – скромно подтвердила ее собеседница.

– А он-то? Красивый?

– Да как сказать… – изрекла счастливица. – Так, обыкновенный.

– Умный?

– Да не то чтобы.

– Одевается стильно? На костюме, на галстуке, да?

– Да нет, обыкновенно так.

– В джинсах, что ли? – сморщилась подружка.

– Брючки, рубашка.

– Богатый, наверное? Машина хорошая? Квартира?

– Не, не особо богатый. Так, работает где-то…

– Значит, любишь?

– Говорю же, не решила еще, достоин ли он меня. Взвешиваю пока.

– А он?

– Что «он»?

– Ну, типа как-то любит?

– Ну, как-то любит. Конечно. У них у всех одно на уме. А у меня требования. Мне нужно, чтобы было видно, что он меня ценит, типа благотворит.

– Боготворит.

– Да, и это тоже.

– Цветы там, рестораны, подарки?

– Бывает. Но больше пивасик. Это он так говорит – пивасик. Бррр! Я-то, конечно… ну так… чтобы ему приятное сделать… как-то сблизиться душевно. Говорю ему: «Тебе нужно, чтобы я почувствовала, чтобы ты как-то доказал…»

– Понятно. Ты-то королева!

– Это само собой. У меня фигура. Меня он не бросит. Я по взгляду вижу. А сама вот все взвешиваю, взвешиваю: достоин – не достоин… Пошли, искупаемся?

И девушки отправились купаться. Потом я задремал. А когда проснулся, рядом со мной уже обосновалось беспокойное семейство, и оставшаяся часть моего пляжного дня прошла под крики: «Рая! Рая! Я кому сказала? Шо ты делаешь? Иди быстро до мамы! Скушай помидорку!»

Я бы никогда не вспомнил о случайно подслушанном разговоре двух девчонок, если бы через пару дней…

– Ну, Серега, по пивасику? – привлек мое внимание мужской голос.

– Давай, Витек, – согласился второй голос.

Я лениво приоткрыл веки. На этот раз моими соседями по пляжу были два пролетарского вида парня, держащие в руках по бутылке пива.

– Во, Серега, гляди, гляди, пошла, – Витек указал бутылкой вслед идущей в пену прибоя дамочке. – Джи, не меньше.

– Чего? – недоуменно переспросил его компаньон.

– Размер, – кивнул Витек, – у меня была такая подруга…

– Светка, что ли?

– Светка? Нет! Светка – это сейчас. Там… – голос парня явно погрустнел, – там все по-другому. Нет, это Ирка была. В руку не вместишь. А у меня, ты знаешь, рука не маленькая. Как думаешь, сколько весит?

– Господи! – испугался Серега.

– Не, твоя оценка.

– Да ладно тебе.

– Ты бы сколько дал?

– Не знаю.

– Ну а все-таки?

– Граммов шестьсот.

– Каждая или в комплекте?

– Каждая.

– Вот! Я бы тоже. Но говорят, что на деле меньше.

– А тебя это шо, сильно волнует?

– Это каждого нормального пацана волнует. По любому.

– И ты это со Светкой своей обсуждаешь? – поперхнувшись пивом, недоверчиво уставился на своего приятеля Серега.

– Не, ты шо! – хмыкнул Витек и добавил с явным раздражением: – Со Светкой мы больше пивасик пьем. А «этим» я интересуюсь на форуме.

– ???

– А ты погугли, погугли. Тема-то играет. Потому как всех интересует, кроме тебя. А идеального способа завеса нет. Лучше всего, понятно, отдельно взвешивать. Там есть один патологоанатом на форуме. Пацан видно, что знающий, всякие словечки запаривает медицинские…

– Как же ты отдельно-то взвесишь?

– Понятно, что чисто теория. От трупака только отрезать. На практике можно положить ее на живот. Ну так, знаешь, тюленьчиком. А спереди подсунуть напольные весы. Лучше электронные. Но тут важно, чтобы она, с одной стороны, не налегала, понимаешь, на них, а с другой – чтобы и не приподнималась. В общем, точность не особая.

– Слушай, хватит, блин. У нас так вагоны с углем в порту взвешивают перед разгрузкой.

– Ну, типа да. И точность такая же, – захихикал Витек.

– А Светка-то что, пиво любит, да? – тщетно стараясь уйти от странной темы и оттого затравленно улыбаясь, поинтересовался Серега.

– Да она все любит, что булькает, – огрызнулся задетый за живое Витек и продолжил скороговоркой, явно теряя интерес к предмету разговора: – Как пылесос. Меня-то перепить несложно. Ты же знаешь, как я пью: бокал пива могу тянуть целый вечер. Мне больше не надо. А Светку не упоишь. Я сначала типа хотел, как положено – шампанское там, туда-сюда. Так понял, что денег никаких не хватит. Пиво – и то накладно выходит… Посидим в кафешке. Все, говорит, пошли. Ладно, пошли. Прошли сто метров по улице, а она опять: зайдем, мол, в кафешку, посидим? И опять пивасик. Куда влезает-то!

– Это точно, – хмыкнул Серега.

– Есть, кстати, еще один способ. Я про взвешивание, – вновь воодушевился его неугомонный приятель. – Надеваешь лифчик…

– Ты чего, Витек, совсем уже? – отшатнулся от эротомана вконец запуганный приятель.

– Да не себе, а ей. Посредине, за перемычку между чашечками подцепляешь, значит, безменчик. И плавненько так начинаешь поднимать вверх. Тут главное аккуратность. Но мне чего, я восемь лет на кране работаю. И вот, как только она почувствует, что все это дело повисло в воздухе, она дает отмашку, как подкрановый. Стоп! И ты засекаешь вес. Тут точность повыше будет.

– Витя, хватит, а? – почти взмолился несчастный Серега. – Я перед пляжем беляш съел. Прекрати. Вешай свою Светку молча, а ко мне с такими подробностями не лезь.

– Светке-то чего вешать? – вздохнул Витек. – У нее вешать нечего. А пивасик я и с тобой попью. Брошу я ее, Серега, брошу. Пошли, водичку проверим, что ли?

Я не берусь, конечно, утверждать, что выбиравшая достойного кавалера девчонка была той самой Светкой. С «непадецки» озабоченным Витьком их, по сути, объединяет только слово «пивасик». Но мало ли кто так говорит. И однако… Вдруг на пляже я случайно все же смог собрать комплект? Мне кажется, эта пара вполне достойна друг друга. А вам?

ДЕВУШКА ИЗ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА

– Игорюша, выручай, помоги им пообщаться, – послышался в трубке почти забытый голос бывшего босса. – А кроме того… – голос споткнулся, – мне нужен свой человек в этом гнезде разврата… Выручи, а?

Дело было вот в чем. К боссу приехали финские партнеры. А найти толмача на вечер не удалось. Тот, что обещал, сделал фальстарт и уже сошел с дистанции в запой. Запланированный заранее торжественный ужин должен был спасти я.

Было еще одно затруднение. Босс пообещал дочке взять ее с собой в ресторан. Ей было девятнадцать, и она училась в университете. В ее годы многие прошли уже огонь, воду и медные трубы. Но только не она. Насколько я понимал, личная жизнь студентки заканчивалась входной дверью квартиры. По слухам, ее даже на вечеринки к друзьям сопровождал кто-нибудь из родителей. В общем, маменькина дочка. Мечта всех мальчиков от восемнадцати до восьмидесяти. Типичная Зайка.

Надо думать, обещанный поход в ресторан был для нее большим призом. Но обстоятельства переменились. Папе срочно понадобилось лететь в Москву. В кабак должны были отправиться его замы. Замы по бизнесу, но не по отцовским чувствам. А Зайка с мамой накануне полдня пробегали по магазинам, выбирая прикид. Отказать дочери босс уже не мог, пускать жену в ресторан не хотел. Поэтому роль гувернера также отводилась мне. Поняв это, я содрогнулся от нехорошего предчувствия. Но размер предложенного вознаграждения сделал отказ неуместным.

– Обойдется, – подумал я.

Ближайшие часы показали, как ошибочно было это предположение.

Ровно в половине десятого на присланной за мной машине я заехал по нужному адресу. Жена босса встретила меня, как родного, и чуть ли не под расписку выдала мне Зайку в строгом дорогом костюмчике, норковой шубке и с квадратными от возбуждения глазами. Я дал твердую гарантию вернуть чадо домой не позже двух часов ночи в целости и сохранности. В остальном мне были даны самые широкие полномочия. Я имел эксклюзивное право танцевать с Зайкой, воспитывать ее и строжить, как сочту нужным.

– Игорюша, доверяю вам, как самой себе, – заверила меня мама на прощание.

Ох, не радовало меня это доверие. Слишком велик был шанс не оправдать его. Непросто соревноваться в чадолюбии с родителями.

– Уважаю я твою мать, – больше для поддержания собственной храбрости сказал я Зайке возле лифта.

– Твою мать! – как эхо, откликнулась Зайка, подняв на меня преданные глаза цвета гнилой вишни.

На крыльце она зябко поежилась. В обычные дни в этот час ей, наверное, полагалось уже тихо посапывать в своей девичьей кроватке. Но сегодня все было по-другому. Морозный воздух будоражил. Мы сели в машину, и Зайка доверчиво прижалась ко мне своим костлявым боком. Ее бил легкий озноб – то ли от холода, то ли от предвкушения приключений. И последние не заставили себя ждать.

Все началось сразу после нашего прибытия в ресторан. Остальные приехали раньше и ждали нас.

– Даме водки или вина? – пошутил (для Зайки специально взяли бутылку шампанского) боссов зам, разливающий по первой.

Шутка, как выяснилось, оказалась неудачной.

– Ой, даже не знаю, – неожиданно выдала Зайка. – Что то спиртное, что это. Но в шампанском пузырьки. Я от них пьянею. Так что лучше водки.

Ошарашенный такой логикой боссов зам капнул ей граммов тридцать «Абсолюта», и мы провозгласили тост за дружбу. Моя подопечная тяпнула рюмку довольно ловко, и глаза ее тут же заблестели. Потом стали выбирать меню.

Мне надо было переводить, и я на мгновение отвлекся. Этого оказалось достаточно. Зайка, которую повело уж как-то очень сильно даже для непьющего человека, быстро опрокинула в бокал для шампанского добрый стакан огненной воды и в два присеста осушила его.

Дальше все пошло, как в дурном сне. Я не без труда выдрал бутылку с водкой из цепких девичьих рук, чтобы отставить как можно дальше. Зайка тем временем попыталась открыть шампанское. (Вино подали нераспечатанным, поскольку не знали, когда мы приедем.) Она уперлась голой коленкой в стол и, держа бутылку обеими руками, старалась зубами сорвать пробку вместе с фольгой и проволокой.

– А, так все-таки шампанского? – попытался я сгладить конфуз. – Дай мне, я помогу.

Я открыл вино, наполнил бокал и обнаружил, что девицы за столом уже нет. Обведя глазами зал, я обомлел. Зайка сидела на коленках у здоровенного полупьяного детины в двух столах от нашего.

– Он хороший, – уверенно сообщила мне Зайка, когда я подошел к месту трагедии.

Затем, распялив влажный ротик, она смачно чмокнула мужика в лоб.

– Зайка! – взревел я учительским голосом, перекрывая звуки оркестра. – А ну-ка марш на место! Я все маме расскажу!

На миг ее глаза приобрели осмысленность. В них блеснуло послушание. Но хмель все же взял свое. Взгляд Зайки вновь затуманился, а сама она, обхватив мужика за бычью шею, дурным голосом затянула частушку с весьма двусмысленным содержанием:

– Инсталлировал милок в мою мышку драйверок…

Когда я представил, что будет, если ее девичьи фантазии реализуются прямо сегодня ночью и при моем прямом попустительстве, мне стало нехорошо. Мужик только довольно ухмыльнулся и по-хозяйски похлопал Зайку по худенькой спине.

Позвать охрану? Да нас и самих, даже без финнов, было четверо. Плюс три шофера в машинах… С дядькой мы бы справились. Но Зайка обвилась вокруг его шеи, как неоперабельная опухоль. Не заручившись согласием мужика, вернуть ее в лоно морали без косметического ущерба было практически невозможно. Поэтому я начал переговоры.

– Мне бы девушку, – попросил я ласково.

– Братан, не переживай, – осклабился детина. – Все путем. Я снимаю ее на всю ночь.

Он протянул мне несколько купюр. Я пустился в долгие объяснения насчет того, что родители выдали мне ее до двух ночи в свеженьком белье и ненадеванной юбочке. И что меня не поймут, если я приду и скажу ее маме, что сдал дочку на всю ночь какому-то мужику в ресторане. Подождите, мол, маменька, до утра, а пока вот вам деньги за нее – ваша доля…

– Братан, – сказал мужик (он был весьма нетрезв, но держался достойно), – я понимаю весь прикол. Но и ты пойми меня. Где я сейчас возьму здесь бабу? Не даешь эту – ищи замену…

– Ты только никуда не уходи, – выдавил я и затравленно оглянулся по сторонам.

Обычно в этом ресторане полно девиц не очень тяжелого поведения. Но в тот вечер, как назло, я не увидел ни одной. Оркестр смолк. Семейные пары чинно скрежетали ножами по тарелкам. Зал напоминал пасхальную трапезу мормонов. Единственным светлым пятном, буйством красок и эмоций в рембрандтовском стиле был мужик с вверенной мне Зайкой на коленях.

Я бросился вниз и заметался по холлу.

– Туалет там, – показали охранники.

– Э, ребята, мне бы… как бы… девочки у вас где? – завопил я.

– Эка, брат, тебя прихватило, – посочувствовал один из парней.

– Он сейчас возьмет ее тело, а ее мамаша – мою душу, – застонал я.

Я набрал номер приятеля. Он держал клуб знакомств – так, кажется, это сейчас называется. Хороший семьянин, как многие сутенеры, он уже спал. Я впопыхах объяснил ему ситуацию и попросил распорядиться. Получив адрес, я выскочил на улицу, шмыгнул в нашу машину и сказал водителю, куда ехать.

– Так там же это, как бы сказать… – удивился шофер.

– Вот это «Как-Бы-Сказать» мне и нужно! – огрызнулся я. – Ты ехай, Леня, ехай!

«Мамка» после звонка шефа встретила меня с особым радушием. Я выбрал трех девиц: беленькую, черненькую и (на всякий случай, ибо о вкусах, как известно, не спорят) самую противную – и погнал их к выходу.

– Заводной чувак, – услышал я за своей спиной чей-то одобрительный шепот.

Да, наверное, обо мне в этом борделе потом ходили легенды. Представляете, среди ночи вваливается мужик, галстук на одном плече, язык на другом, торопливо хватает сразу трех девчонок и увозит.