Освобождение бессмертия

Глава 5. Бар «Муха»

Дик все понял по Старшему Брату Оводу. Овод был жив и проживет еще столько, сколько потребуется, но вытащить его из той трясины, в которой он оказался, невозможно. Теперь он, бывший наемник, будет возглавлять Братство, и если надо, он, так же как и первый Старший Брат Лука на блокпосту, так же как сейчас второй Старший Брат Овод, пойдет на риск и жертвы, чтобы Братство продолжало расти и шириться.

Первое, что он приказал, – это растащить и спрятать на большой территории медленно входящих в бред послушников. Когда они вступят в Братство, вокруг должно быть достаточно жизни, чтобы утолить их первый голод. Технику – четыре боевых машины десанта БМД-4 с тридцатимиллиметровыми пушками, крупнокалиберными пулеметами – укрыли в роще, замаскировав имеющейся при технике сеткой. Дик, как бывший наемник, первым делом достал карты. Желание расширять Братство и обращать в общую, единственно объединяющую веру других людей было у него в крови. Он ни на секунду не сомневался в том, что будет делать в ближайшее время, – нужно только выиграть его, буквально несколько дней. Новые братья скоро встанут на их сторону и смогут нести свою веру и знание гордо и непоколебимо на Большую землю, но сейчас надо сориентироваться на местности и понять, где находятся они и как быстро к ним могут прийти незваные гости.

***

– Не понял. Как десантная рота пропала? Это что, группа пионеров или грибников? Это же десант! – большой человек, лысеющий и статный, с побагровевшим лицом ходил вдоль своего кабинета за спинами министра по чрезвычайным ситуациям, его помощником и несколькими генералами из министерства обороны. – Вы что? Вы ЧТО! – вдруг заорал он так, что эхо его крика еще несколько секунд витало в высоком кабинете.

Сидящие за столами не поднимали голов. Действительно, специальная рота крепких вояк на технике, выслав информацию вместе с видео очевидно последнего утопающего в болоте нарушителя, расстреляв его, не вернулась. Вернулись только насмерть перепуганные собаки, отказывающиеся показывать дорогу, откуда они пришли, и то не все. Всего пять жучек вместо десяти. Видимо, жизнь их к такому не готовила.

– Квадрат исчезновения оцепили, выставили кордоны. Сейчас возводим укрепления, – попытался сказать хоть что-то, лишь бы не молчать, министр по чрезвычайным ситуациям.

Он особо чувствовал свою вину за такую потерю вверенных ему для этого людей, которые были не призывниками-срочниками, а профессиональными контрактниками, за смерть которых не надо отчитываться перед безутешными родителями и придумывать небылицы для прессы. В этом он был прав: серьезные операции, серьезные меры, но чтобы так просто, десять непонятно каких нарушителей, как их там, зомби, будь они не ладны, смогли без шума устранить почти сотню обученных солдат, и не абы каких…

– Вы мне что, Виктор Степанович, вторую Зону тут открываете? Вам той первой мало? – с трудом сдерживая себя, спросил хозяин кабинета. – В общем, так, теперь это дело министерства обороны, я думаю, Вы не будете возражать? – Виктор Степанович судорожно кивнул. – Тогда мой приказ следующий, – два генерала из его ведомства схватились за лежащие перед ними блокнотики. – Подкатите ТОС, «Грады», «Смерчи», приведите все с нескольких частей, сравняйте квадрат и все, что вокруг, к чертям собачьим. Оцепление усилить. Спутники, авиацию – все настроить на контроль. Чтобы даже щепки на месте не стояло. Официальная версия – учения. Задача ясна?

– Так точно! – хором ответили генералы.

– Выполняйте.

***

На Армейских Складах тем временем продолжалась грандиозная попойка. Такое большое количество народа, собравшегося вдруг вместе по в целом хорошему поводу, просто не могла не напиться. Бар, находящийся на территории этой группировки, теперь обзавелся своим названием «Муха», обзавелся вдруг, неизвестно откуда взятой мебелью. Оно было и понятно: разоренный и хранящий страшные воспоминания, Росток теперь совсем не привлекал сталкеров. Гнус оставил свои отпечатки везде в виде черной, мертвой земли, растительности, тряпочек, разметанных по территориям и стенам зданий, оставшихся от взорванных зомби. К этим останкам никто не хотел прикасаться, поэтому восстановление базы на Ростке было только в зачаточном состоянии. Армейские же, засеянные местной травой и рассаженным кустарником, зеленели и успокаивали глаз. Бармен по прозвищу Товарищ взял еще пару помощников и вывел свой бизнес на новый уровень, поскольку теперь сталкеры сдавали хабар ему, а не в «Сто рентгенов». Конечно, часть доли он отдавал в пользу Свободы в виде редких и нужных артефактов, но и сам был в приличном прибытке.

Гипс, чувствуя свой исход, оставил все контакты, имена и интересы больших людей, помогающих их организации с Большой земли, и теперь Якорь, выучив все и подготовив товар, обновлял контакты по открывшейся вновь для них связи через посыльных, которых также называли бегунками. Между тем, хоть база группировки была далеко от основных направлений сталкеров и ближе к глубокой Зоне, оживившееся направление привлекло и искателей хабара, которые раньше просто боялись заходить в такую даль. Зона, то ли потеряв большое количество мутантов из-за гнуса и вынужденных гонов, то ли в благодарность за избавление от мучителей, практически не показывала мутантов вокруг Армейских Складов на километры вокруг. Десятки сталкеров сидели теперь в баре «Муха» за длинными и не очень столами, распивая «Казаки» и закусывая всем, что было и в баре, и в собственных рюкзаках. Скамейки и длинные столы гомонили дружными песнями, обсуждениями и смехом. Столы, находящиеся всего в паре метров друг от друга, пели свою песню, но случалось, что один стол, обнявшись за плечи, начинал перепевать другой, так, что и другой стол, плюнув на свою песню, подхватывал соседскую. Кто-то из мужиков выбывал с дистанции, тогда его за руки и за ноги вытаскивали наружу, благо помещение не имело сплошных стен, и выбывшего клали аккуратно рядом с другими таким же набравшимися и уснувшими сталкерами.

Трофим, слыша этот пьяный гул, сидя у себя в соседнем ангаре над записями с именами сталкеров его группировки, иногда лишь удивленно поднимал брови, когда хор мужицких голосов вдруг выдавал особо опасную высоту, которую брало всего два-три голоса, но и этого хватало, чтобы песня продолжала ораться дальше окрыленными успехом сталкерами. «Че-е-ерны-ый во-о-рон, что ж ты вье-о-о-шься…», – десятый раз орали сталкеры, казалось бы, только закончив «Ой мороз, мороз». А списки, которые составил Трофим, между тем были не такими веселыми. Это были списки тех, кто был поражен некровирусом, тех, кого ожидала последующая жизнь на этой земле после смерти. Таких была половина, включая самого ученого. Трофим уже сделал графики корреляций количества зараженных в зависимости от возраста, от времени, проведенного в Зоне, от активности в Зоне сталкера. Выходило примерно так, как и ожидалось: чем дольше и активнее находился и двигался сталкер, имеется в виду частота его выходов в глубину Зоны, тем больше была вероятность заражения. Итого получалось, что новички, имеющие незначительные или нечастые ходки, находящиеся в Зоне до полутора лет и ловящие удачу либо бродящие по заданию в малой и средней Зоне, заражены меньше всего, порядка двадцати процентов имеющихся. Сталкеры со сроком пребывания до трех лет – порядка пятидесяти процентов. Сталкеры от трех лет ближе к четырем с половиной и выше – восьмидесяти процентов зараженных. Теперь эти выводы надо показать Якорю просто ради того, чтобы показать свою работу, – ему ведь за это платят, – а потом выехать на Большую землю, к жене и детям – уж очень давно его там не было. Заждались и перепугались, наверное, неоднократно. Один только момент в связи с выездом к жене напрягал его. Передается ли этот вирус от еще живого человека к незараженному и если передается, то как? Жена ждет его дома у своей мамы и не поймет, если, придя из Зоны, он вдруг начнет нелепо избегать контакта. Она всегда у своей мамы, пока его нет. Только к его приезду они с детьми перебираются в их квартиру. Но как выяснить относительно заразности этого некровируса?

Погруженный в раздумья он, уже не слыша шум бара, пошел в здание к Якорю. Миновав охрану, постучал к нему в кабинет и почти сразу вошел. Якорь сидел на своем новом месте лидера группировки. Обстановка в кабинете так и не поменялась после Гипса. Те же самые книжные шкафы со стеклянными дверцами справа, тот же стол и стул для хозяина и стулья для посетителей, та же пепельница, разве что появился небольшой стол сразу справа от дверей, на котором стояло несколько коробок. Якорь стоял на том же месте, что и ранее Гипс, возле окна, одетый в легкий комбинезон группировки «Ветер Свободы», и курил у деревянного приоткрытого окна. Завидев Трофима, он кивнул, сделал последнюю затяжку и замахнулся было выкинуть бычок в окно, но, видимо, вспомнив Гипса, осекся и притушил окурок в пепельнице.

– Говори, Док, – сказал он, усаживаясь на место и жестом предлагая ученому сесть на стоящий для посетителей стул. Волосы сталкера стояли коричневым с проседью ершиком, из-за окна слышалось: «Из-за о-о-острова на стре-еж-е-ень, на просто-о-ор речной волны-ы-ы…» неугомонных сталкеров из бара. Оба находящихся в кабинете невольно прислушались к первым строчкам куплета.

– Мне вот интересно, – отвлекся Якорь, – им в «Ста Рентгенах» на Ростке-то так орать, небось, не давали.

– Да, поорать они, конечно, мастера, – согласился, прислушиваясь к идущей звуковой волне, Трофим.

– Ладно, пусть отметят подарки, победу, помянут кого надо. Это дело такое…

– Ага, – согласился Трофим. – Я что пришел. Вот тут списки наших инфицированных сталкеров, – он подал листки в протянутую руку.

Якорь погрузился в изучение, только краем глаза пробежал по таблицам и графикам, заострив в основном внимание на кличках сталкеров.

– Ха, – хмыкнул сталкер. – Вот Моль! Вот старый хрен! Как он умудрился не подцепить заразу-то? Всегда с ним вместе ходили, с одного котла ели, из одной фляги пили… Ну да, он все время в Севе-старушке своей ходил, это я только с открытым рылом и голыми руками. Мда… Ладно я хоть морально готов, а мужикам-то… Как думаешь, говорить или нет? – Якорь уставился на ученого, ожидая ответа.

– «По крайней мере бытовым способом от живого носителя не передается» – понял Трофим. Он выждал паузу, подбирая слова. – По врачебной этике, пациент всегда должен знать диагноз.

– Так, значит, вот незадача. Как отреагируют-то, а? Я же, как узнал, так без стакана не усидел. Но я это я, я-то без психа могу. Хотя… – сталкер почесал затылок. – Мужики у нас толковые, хрен их такой новостью перебьешь.

– Так эти уже пьяные, куда дальше-то?

– И то верно. Это все?

– Я это… Я бы домой съездил на пару недель. Можно устроить?

– Конечно, Док. Гипс тебя официально прописал, работаешь ты в организации «Свобода», специализирующейся на продаже сувенирной продукции. Работаем в Киеве и в Москве. Смекаешь, что за сувениры?

– Артефакты? – с улыбкой предположил очевидное Трофим.

– Они самые. Но, само собой, только определенным людям от определенных покупателей. Кстати, вот и повезешь сувенирную продукцию. Вон на столике позади, там немного, килограммов десять. Ты же от Москвы недалеко живешь? В магазинчике нашем и наличку получишь – зарплату и премию. Обратная связь через ту же точку. Договорились?

– Без проблем, шеф, – радостно улыбнулся Трофим.

– Ну, добро. Так. Как раз вопрос о пересылке решили, я, оказывается, только тебя ждал. Теперь пойдем мужикам сдаваться. Пока они пьяные, проще всего сообщить. Не молчать же, в самом деле, мало ли у кого какие планы, – сказал Гипс, поднимаясь со стула. – Заодно подготовим всех желающих к твоему приезду кровь сдать. Ты ведь не против?

– Не против. Проверим. Работа не пыльная, – с легким сердцем согласился ученый.

В коридоре Якорь остановился и хотел что-то крикнуть одному воину в экзоскелете в конце коридора, но передумал и пошел к бару, рядом с которым рядами лежали спящие мужики, человек пятнадцать, еще человек сорок были уже в состоянии, в котором опасно вставать, ну и десяток вполне трезвых сталкеров, которые в силу то ли природной крепости, то ли умения не пить больше возможностей были практически трезвыми. Якорь прошел мимо столов, слегка сморщившись, отмахиваясь от жестокого перегара списком, – это еще при том условии, что бар находился в высоком ангаре, где двух стен просто не было и вентиляция была само собой на уровне постоянного сквозняка. Трудно представить, что было в баре «Сто рентгенов», когда там более-менее плотно собирался народ, чтобы выпить и отпраздновать какое-либо событие. Не задерживаясь, он взобрался на стойку бара, несколько смутив упыхавшегося товарища и его помощников. Дождавшись, когда сталкеры, толкая друг друга локтями и указывая на лидера Свободы, смолкнут, он начал речь.

– Господа товарищи и братья сталкеры. Мужики. Недавно мы выиграли серьезную битву, не победив в которой, нас бы уже не было в живых.

– Да, было, было… верно… – разноголосым шумом отозвались мужики.

– Но в конце нам помогли. Вы сами знаете кто. Мы стараемся не говорить про них, но это наши бывшие товарищи и друзья. Ведь так?

– Да, да, – подтвердила толпа.

Трезвые сталкеры внимательно слушали Якоря, отложив стаканы. К бару стянулись другие бойцы группировки и вольные, отдыхавшие отдельно не в баре.

– Они называют себя Воскресшие. Я встречался с их лидером, у нас в настоящий момент торговые отношения. Это уже не безмозглые мертвецы, которых мы знали ранее, а практически настоящие люди. Я хочу сказать, что сегодня при помощи науки, – Якорь показал рукой на стоящего рядом Трофима, которого смутило заострение внимания на его персоне, – мы можем сказать, кто после смерти может воскреснуть. Это касается тех, кто сдавал кровь на анализ!

Шум среди сталкеров. Прикрывшие было глаза и выключающиеся от алкоголя мужики оживились, зашумели все громче и громче, обсуждая между собой новость. Якорь дал время на созревание основной идеи коллектива, которая через десяток секунд вылилась в требовательные крики.

– Говори, кто…Читай давай, Якорь! Режь правду-матку!

Сталкер поднял руку, призывая к тишине, и поднес к глазам список, начиная с себя.

– Якорь, Коваль, Асбест, Полтава, Разлив, Белый…

Клички продолжались и продолжались, сталкеры возбужденно повставали со скамей, окружив перекрикивающего взбудораженную толпу человека. Кто еще не слышал свой позывной, цыкали на зашумевших товарищей, заставляя их заткнуться и не мешать.

– Линь, Хомут, Мушкет, Банка – все, – Якорь оглядел толпу.

Смятение и гул, словно осиное гнездо. Сталкеры, забыв про все, обсуждали и ощупывали себя. Заглядывали в глаза и рот друг другу, очевидно, ожидая увидеть там что угодно, вплоть до тела вируса. Часть мужиков придвинулась ближе.

– Кровь сдавать куда? – спросил один из них, крупный вольный сталкер с бычьей шеей, качающийся на ногах, но поддерживаемый с обеих сторон товарищами.

– Желающие сдать кровь через двадцать дней к Доку, – крикнул в толпу Якорь.

Еще минута общего шума и гомона пытающихся переварить информацию людей. Кто-то жаловался, что у него болит спина, кто-то, – что болит ключица, кто-то и вовсе вчера проснулся с перепугом: «симптомы» заражения начали проявляться у каждого третьего. Сталкеры делали круглые глаза, многозначительно тыкали в больные места через комбинезоны и прочные куртки, кивали головами и бубнили, бубнили и бубнили.

– Эге-гей! Тысяча чертей! – крикнул кто-то за одним из столов, подражая известному актеру. – Мы бессмертны, каналья!

– Наливай, на..! – восторженно заорали ему в ответ.

Пьяная гурьба разрешила наконец для себя сбивающий с толку вопрос: что делать в связи с вышеизложенным? И нашла выход отпраздновать это с еще бо́льшим размахом. Послышались крики.

– Бармен, тащи на все!

– …кабанятину неси…

– …меню, меню дай хоть…

Один из столов, сгрудившись и обнявшись в едином порыве, восторженно запел:

– Че-е-ерны-ый во-о-рон, что ж ты вье-о-о-шься…

Якорь покачал головой. Сталкеры были неисправимы.

Глава 6. Тик-так

Тяжелые огнеметные системы шли своим ходом с нескольких военных частей. Время прибытия последней бригады определялось двенадцатью часами, плюс-минус время развертывания. Выдвинутые часовые Братства наблюдали, как под прикрытием танков и вертолетов инженерные войска возводили стены из колючей проволоки, минировали поля, устанавливали осветительные мачты, возводили легкосборные вышки наблюдателей. Дик тем временем, сидя в БМД, следил за эфиром на нескольких открытых для приемника этой боевой машины частотах. Среди кучи оружия, приборов и припасов, оставшихся от ушедших в перевоплощение, он нашел квадрокоптер, вещь, бесспорно, полезная и нужная в их ситуации. Он умел им пользоваться – наука была несложная, ему, как наемнику, часто приходилось вести заказанного клиента при помощи этого устройства. Зомби вытащил новый аппарат из коробки, проверил аккумуляторы и, удовлетворившись, осторожно двинул к условному краю их лесной территории, за которой в сотне метров уже на открытом пространстве, едва заметно в сумеречном свете торчали столбики с растянутой между ними колючей проволокой, не видимой им на таком расстоянии. Спрятавшись за дерево, он включил аппарат и повел его вверх и дальше за линию ограждения. Экран дисплея показывал обстановку снизу. Ряд приглушенных огней палаточных лагерей оцепления с работающими генераторами, подъехавшие полевые кухни и… несколько прибывающих РСЗО «Град» на колесном ходу, встающих рядом с ТОС «Буратино» на танковом коробе Т-72. Это было серьезно, это было более чем серьезно для девяти оставшихся братьев. Это могло убить всех послушников, бредивших, лежащих без сознания или пришедших в себя и пытающихся уйти. Это сводило на нет их усилия, с чем он как Старший Брат никак не мог согласиться. Развернув квадрокоптер, посадив его и упаковав обратно в чемодан, он поспешил к болоту, на ходу обдумывая план действий. Его встретили два брата, оставшихся на месте. Остальные были на постах наблюдения либо следили за обращающимися.

– Пришла тяжелая артиллерия. Надо выиграть время. Будем выдавать им по десять человек через каждые шесть часов. Выиграем двое суток. Грузим.

Зомби притащили и погрузили бесчувственные тела в БМД, уложив их друг на друга. Дик надел балаклаву с прорезями только для глаз, чьи-то темные очки, полностью закрыв лицо, новый камуфляж, перчатки, полностью спрятав поверхность тела, а к антенне транспорта привязал белый лоскут ткани, обозначавший переговорщика. Сел на место водителя, завелся и, ревя мотором, тяжело развернулся, медленно давя и ломая деревья, двинулся к ограждению, находившемуся в нескольких километрах от этого места. Остановившись в пределах видимости постовых за проволочным ограждением под светом направленных на него в наступающих сумерках прожекторов, он развернулся и сдал задом, показывая приоткрытый люк. Дождавшись, пока безумно мечущийся свет фонарей разойдется по позициям, он вылез из люка и, подняв руки вверх, встал возле техники. Через несколько минут, скрипя и прыгая по ухабам, выскочил, таща за собой шлейф пыли, армейский внедорожник. Оттуда вылез, судя по неровным движениям, волнующийся, отекший и пузатый полковник. Нервным движением он проверил пуговицы, надел фуражку и, сопровождаемый двумя автоматчиками, приблизился к краю колючей проволоки, давая понять, что далее идти не собирается, и теперь замотанный с ног до головы выходец из Зоны должен подойти к их территории. Зомби, слегка усмехнувшись, чего не было видно под балаклавой, наивной в его случае мере предосторожности полковника, подошел к ограждению.

– Полковник Гусев, – приложил руку к голове армейский и в ожидании уставился на зомби.

– Старший Брат, – ответил Дик, не козыряя, спокойно разглядывая офицера.

– И все? Звание, должность, организация?

– Я – Старший Брат. Я представляю Братство, полковник. У нас ваши люди, но мы не хотим лишней крови. Я отдам вам сейчас десять человек, и каждые шесть часов еще по десять.

– Они живы? – сдерживая волнение, спросил полковник.

– Да. Они живы. Им нужно в госпиталь. В хороший, большой госпиталь, где много персонала, способного проследить за ними.

– Какие ваши требования? Что вы хотите получить взамен? Какие требования вашего Братства?

– Вы все узнаете, полковник, когда придет время. Пока что мы говорим, что отдаем вам ваших людей вместе с техникой. Они живы. Вы же не хотите уничтожить ваши войска своими ракетами, полковник?

– Никак нет, Старший Брат. Мы не хотим лишних жертв. Я должен сообщить руководству. Дайте мне пять минут.

– Хоть сутки, – ответил Дик.

Офицер отошел, а конвоирующие его автоматчики, не отворачиваясь от замотанного и неузнаваемого зомби, отошли на два метра по-прежнему лицом к нему. То, что говорил зомби полковнику, слышали тут же в главном штабе. Уже сейчас они пробивали все сомнительные организации, в названии которых было слово «Братство». Десяток террористических группировок обозначился с подобным названием, но ни у одной из них не было интересов в этой части земного шара. Не добившись никакой определенности, справедливо считая, что нужно спасать людей, пока есть возможность, штаб согласился. Полковник, распрямив плечи, убрал телефон в карман и с явным облегчением подошел к колючке.

– Мы согласны. Мы даем вам шесть часов с условием выдачи двенадцати человек каждые шесть часов.

– Полковник, вы получите всех своих людей обратно, я вам обещаю. Десять человек. Это же живые люди, обученный спецназ. Он стоит дорого, полковник. Не торгуйтесь.

Полковник прислушался к бусинке микрофона в ухе и кивнул.

– Хорошо.

– Это верное решение, полковник. Я оставлю вам вашу БМД, чтобы вы не сомневались в том, что все будет по уговору.

Зомби развернулся и зашагал прочь, оставляя технику военным. Как только он скрылся, подошел боец с зеркальцем на штативе, осторожно осмотрел кабину, люки и только затем подал знак ожидающим с носилками бойцам. Вскоре, мерцая проблесковыми маячками в почти полной ночной темноте, приехали две медицинские армейские машины, куда солдаты начали перекладывать лежащих без сознания и бредивших людей.

На северо-востоке, в стороне Зоны отчуждения, привычно собирались грозовые тучи, а здесь, в пятнадцати километрах от ее границ, спокойно сияли звезды, ровно и ласково светила луна, выводили свои трели сверчки, сова, сидя на дереве, высматривала в траве мышь. В стороне болот раскричавшиеся вдруг лягушки замерли и сдулись, превратившись в скукоженный комочек черноты. Водоросли побурели и опустились на дно, неисчислимые насекомые и микроорганизмы черным, неподвижным более прахом зависли в воде. Братство проголодалось – пришло время пополнить свои запасы жизни. Мечущиеся в беспамятстве люди, некоторые из которых были связаны по рукам и ногам, успокоились и были развязаны. Они больше не сопротивлялись. Нервная система, порабощенная вирусом, перестраивалась, ломала старые механизмы функционирования и, используя собственные резервы организма, создавала новые, заставляя людей тяжело дышать, поднимая температуру тела до критической. Вирус изматывал и менял носителя, осваиваясь в каждом новом теле. Пятнистые братья смотрели на все это. Кое-кому они подавали воду, чтобы облегчить переход, кого-то перекладывали на бок, чтобы в редких судорогах и спазмах он не травмировался и не захлебнулся рвотой. Сейчас растущая в них сила была очень хрупка. Человек должен дожить до завершения процесса обращения, но кое-кто закончит процесс обращения в госпитале в окружении медсестер, врачей и таких же, как он сам, братьев. Дик успел выиграть время, и это было хорошо. Если бы он просмотрел реактивные системы залпового огня, все послушники были бы потеряны. Братья, возможно бы, и спаслись, спрятавшись в болоте, но окружающие их военные части вряд ли бы дали уже приблизиться на какое-либо расстояние, не говоря о том, чтобы захватить новых послушников. Овод Пустотелый рискнул и сделал свой шаг для спасения Братства, Дик достойно продолжил это дело, и теперь, если все пойдет по его плану, Братство будет остановить гораздо сложнее.

Медленно наступало утро. Дик посмотрел на трофейные, как и все, что было у них, часы. Пора отвозить следующий десяток. Погрузив, он повез их к месту передачи. Молча оставил БМД у ограждения и, не оглядываясь, ушел, прекрасно чувствуя все спиной. Но его окликнули.

– Послушай, брат!

Дик обернулся. Недалеко от разгружаемой техники стоял человек с бородой в белом халате. Сделав жест рукой, человек отошел от основной группы, приглашая Дика отойти вместе с ним в сторону, что зомби и сделал.

– Послушай, Старший Брат. Что с ними? Скажи, чем мы можем их лечить?

– Они не больны. Это скоро пройдет. Само.

– Послушай…

– Поверь. Скоро. Все. Пройдет, – сказал зомби таким тоном, что человек попятился назад и невольно перекрестился.

Не говоря больше ни слова, зомби отвернулся и, освещаемый блекнущей под светлеющей полоской неба луной, удалился в глубь чащи.

***

Голубоглазый сидел за своим столом в кабинете здания министерства по чрезвычайным ситуациям. Его должность, которая звучала расплывчато и обтекаемо, – куратор закрытых зон – не обращала на себя никакого внимания людей, не понимавших, о чем идет речь. На прикрепленной к двери позолоченной табличке было выведено: «Алексей Викторович Худных». Лица же, имевшие информацию о деятельности этого небольшого отдела, заходили в кабинет только по приглашению, либо после долгих обращений с их стороны, либо после специального указания министра.

Вы спросите: так чем же занимался Алексей Викторович Худных? Он занимался бизнесом. Зона – неисчерпаемая кладовая для избранных и для сильных мира сего. Артефакты, таскаемые сталкерами из аномалий и продаваемые в баре за копейки, стоили здесь столько же, но на два ноля больше; разработки и изобретения тамошних умельцев, сделанные на коленке, стоили баснословных денег. Именно поэтому сталкерству в Зоне давали зеленый ход, именно поэтому закрывали глаза, да и что говорить, сами продавали оружие, именно поэтому была налажена схема поставок продовольствия и медикаментов, бронежилетов и составных частей для экзоскелетов, приборов ночного видения, экспериментальных детекторов и прочего, что постоянно пожиралось самой Зоной вместе с человеческими душами и жизнями. Сталкеры, кроме добытчиков артефактов, сами по себе являлись бесплатным материалом для испытания новых образцов оружия, боеприпасов, медикаментов. Именно отсюда росли ноги у всех разрешений на проход на закрытую территорию и обратно. Сюда ежемесячно стекали налоги с блокпостов, сдираемые с вольных сталкеров дежурными смен, сюда приходили отчеты информаторов, сюда приходили сводки последних крупных событий в Зоне, отсюда приходили заказы на артефакты барыгам всех мастей. Это был очень хороший бизнес. Крайне прибыльный. Алексей Викторович, этот голубоглазый дипломат и подковерный борец, крепко держался за это место, хорошо пригрел и себя, и всех заинтересованных в нем лиц. Ведь вряд ли кто сможет отказаться от артефакта «душа», когда инсульт или инфаркт дает предпоследний свисток. Голубоглазого любили и холили, голубоглазый был любимчиком олимпа, где местные боги понимали, насколько может быть дорога́ ложка к обеду, если ложка из Зоны, а количество этих ложек, читай артефактов, измеряется штуками в год.

Вот теперь вы понимаете, какого рода человек находился в кабинете. Напротив него с хмурыми лицами сидели два одетых в дорогие костюмы человека: один крепкий, коренастый, невысокий азиат, горячий и порывистый как огонь. Другой – высокий с коротко стриженными кудрями блондин, широкий в плечах, спокойный как лед, с такими же холодными глазами. Сагитай и Яков. Алексей мрачно читал напечатанное на листе донесение. Последний аврал в Зоне с появлением новых зомби уничтожил практически всех его информаторов, так неудачно пытавшихся расследовать по его приказу это дело, когда оно еще не принимало такой скверный оборот. Теперь же информация говорила о том, что Свобода, объединив все силы сталкеров в Зоне, сломала так называемое Братство и завела крепкие узы торговых отношений с Воскресшими – вполне себе обычными зомби, восстающими после смерти. Хуже всего было то, что Воскресшие смогли самоидентифицировать себя, и теперь у них есть своя неприступная база под Копачами, которая сверху занята Свободой, а сами Воскресшие снабжаются оружием и провиантом. Эти новые центры сил перевесили ручной Долг, «Янтарь» и наемников, и если сейчас не связать им руки и ноги, а говоря дипломатическим языком, не договориться на берегу, то бизнес может переплыть в другие руки, а этого голубоглазый допустить, разумеется, не мог.

У Алексея были козыри в рукаве. Да, он не стал вмешиваться в уход Гудина Трофима в стан Свободы (в этом вообще-то и не было никакого его интереса), но он сам подписывал бумаги, касающиеся перевоза части аппаратуры с «Янтаря» на Армейские Склады. Бумагам, дошедшим до него, дал начало бывший лидер Свободы Гипс. Кроме того, так или иначе голубоглазый всегда санкционировал прошения от Гипса (разумеется, в обмен на ценные артефакты и работающие схемы изобретений) – в этом был его личный интерес. Но сейчас… сейчас нужно выходить на сцену и встречаться не с каким-то Водопьяновым и Рожком, а с Якорем, который, кроме реальной силы в Зоне, представлял также и мозги группировки, работающие в некоторых моментах на порядок эффективнее «Янтаря». Он отложил бумаги.

– Все проверили? Встреча подтверждается на сегодня?

– Так точно.

– Эх, лошары, лошары… – сказал он, глядя на и одновременно сквозь Сагитая и Якова. – Это же надо было так Гудина не просчитать. Сожрал он вас как Тузик колбасу. Оставил с носом… первый класс, штаны на лямках… воины…

Сагитай и Яков потупились.

– Остались бы у него в доверии, работали бы мы с ним напрямую, да он бы еще и с Якорем нам помог, повлиял бы, – голубоглазый сделал паузу, отведя глаза в сторону. – Ладно, что теперь делать? Теперь самому надо вопросы решать, даже не знаю, брать вас собой или нет.

Бойцы виновато смотрели на него, словно спаниели, упустившие куропатку.

– Ладно, – еще раз сказал он, слегка пристукнув ладонью по подлокотнику кресла. – Будем показывать, кто мы есть.

Один из бойцов прижал бусинку наушника к уху.

– Вертолет готов, можем выезжать.

***

Разбивая винтами воздух Зоны, на вертолетную площадку Армейских Складов приземлился Ми-8 с бортовым номером 223. Из него вышли три человека: двое в камуфляже, один в неуместном здесь деловом светло-сером костюме. Их встречали бойцы группировки в экзоскелетах. К прибывшим подошел человек и повел их к двухэтажному зданию, где находился кабинет лидера группировки.