Я накрываю ее губы своими, плотно прижимая девушку к своему телу. Она не ожидает этого, поэтому на мгновение застывает. Но я не даю Кристине отстраниться. Я целую ее.

И уже через мгновение она целует меня в ответ…

Я не знаю, сколько секунд или минут длится наш поцелуй. А, может быть, и часов. Кристина крепко обнимает меня за спину, мои руки блуждают по ее талии. Я прижимаю ее к себе все крепче и крепче, но, кажется, сильнее уже невозможно, потому что иначе она задохнется. Мы целуемся страстно, жадно, отчаянно. Я никогда еще никого не целовал с таким желанием.

И я просто не могу поверить, что она отвечает мне сейчас взаимностью.

– Максим… – шепчет мне сквозь поцелуй, – я не могу дышать…

Я оставляю ее губы и медленно спускаюсь вниз по шее. Я направляюсь к ее плечу, а затем к ключице, жадно втягивая запах кожи. Она запрокидывает голову назад и издает тихий стон, запуская свои руки в мои волосы.

Мы не ведаем, что творим. Мы словно два наркомана, зависимых друг от друга.

Я возвращаюсь к ее губам и снова прижимаюсь к ним всей силой. Кристина отвечает мне, пускает свой язык мне в рот, находит мой и начинает мягко играть. Волна желания прокатывается по всему телу и мне стоит больших усилий не повалить сейчас Кристину на кровать.

Я хочу ее до безумия. До одури. До сумасшествия.

Только ее одну.

Кристина отрывается от моего рта и нежно целует лицо. Щеки, скулы, лоб. Я зажмуриваюсь от удовольствия.

– Моя нежная девочка, – шепчу ей.

– Мой сильный мальчик, – она шепчет в ответ.

Я прикасаюсь своим лбом к ее, крепко обнимая Кристину за талию. Она зажмуривает глаза и выдыхает:

– Максим, мы сошли с ума.

– Я знаю… Но я не могу от тебя оторваться.

– А я от тебя.

Я смотрю ей в глаза, мягко проводя пальцами по ее лицу. Кристина еще крепче прижимает меня к себе.

Я самый счастливый в этот момент.

– Кристина, ты прекрасна. Сегодня я не мог оторвать от тебя глаз, – говорю ей отчего-то севшим голосом.

– Я оделась для тебя, – она шепчет, улыбаясь.

– Ты необыкновенная…

– Нет, это ты необыкновенный. Я всегда это знала. Я так долго тебя ждала, Максим.

Она не дает мне ответить, потому что целует мои губы. Ее слова западают в голову, но я не хочу прерывать этот божественный момент ради вопросов.

Кристина Морозова сама меня целует… Мои губы, мою шею, мои скулы… Эта ледяная девушка, о которой я даже боялся мечтать. Она сама меня к себе прижимает, сама обвивает руками мою спину, сама запускает ладони в мои волосы.

Я подхватываю Кристина за талию и, сделав пару шагов, сажаю на широкий подоконник. На мгновение мы разрываем наш поцелуй, секунду смотрим друг другу в глаза, но затем продолжаем с новой силой. Кристина стаскивает с меня пиджак и бросает его куда-то в сторону. Она облокотилась спиной на окно, а я удобно устроился между ее ног и спускаюсь поцелуями по шее, направляясь к груди.

Я не знаю, как далеко мы могли бы зайти этой ночью. Моей лучшей ночью.

Но неожиданно на всю комнату раздается звук звонка Кристининого телефона. Я резко отстраняюсь от нее. Кристина тоже встрепенулась, но осталась сидеть на месте.

– Ответь, – говорю ей.

– Я не хочу.

– Ответь, вдруг это важно.

Секунду она смотрит мне в глаза, а затем соскальзывает с подоконника и идет к столу за телефоном. Она берет его в руки, но я вижу по ее лицу, что она не хочет отвечать. Посомневавшись, Кристина все-таки берет трубку.

– Алло.

И в гробовой тишине Кристининой спальни я слышу, как из динамика доносится голос Егора…

– Малыш, мои предки уже улеглись, я иду к тебе?

Черт, Егор. Я плотно сжимаю челюсть и отворачиваюсь к окну, прижимаясь лбом к стеклу. Как же я мог так сорваться? Так неистово целовать девушку своего друга?

– Егор, я уже легла спать. Гости очень утомили. Давай завтра вечером, то есть уже сегодня? Но сейчас я уже легла.

– Малыш, но еще нет и трех часов! У меня для тебя подарок!

– Егор, я уже сплю. Извини. У меня тоже есть для тебя подарок. Давай обменяемся ими вечером?

– Кристина, ты разбиваешь мне сердце! Я так мечтал встретить этот Новый год с тобой!

– Ну у нас уже не получилось это сделать. Егор, прости, но правда, я уже в кровати.

Кузнецов молчит.

– Ладно, малыш. – Он обреченно выдыхает. – Отдыхай. До завтра.

– Пока.

Кристина кладет трубку, возвращает телефон на место и направляется ко мне. Она обвивает меня сзади обеими руками и прижимается к моей спине головой.

– Прости меня, – тихо шепчет, – я завтра же с ним расстанусь. Я не люблю его. Никогда не любила. И я не хочу с ним быть.

Я ничего ей не отвечаю. Мне кажется, я чувствую, как желваки заходили по моим щекам. Кристина разворачивает меня к себе и берет в руки мое лицо.

– Максим, – она жадно всматривается мне в глаза, – он ничего для меня не значит. Завтра я с ним расстанусь.

– Не надо, – я ненавижу себя за эти слова.

– Что? Но почему?

Я не отвечаю ей. Вместо этого накрываю ее губы своими. Кристина охотно отвечает.

А я целую ее, как в последний раз. Как целует солдат свою любимую, уходя на войну. Как целуют, когда знают, что это больше никогда не повторится.

Я отрываюсь от ее рта и двигаюсь губами по лицу. Целую глаза, лоб, нос, щеки, скулы, подбородок. В последний раз.

Я иду к ее шее, к ее ключицам, к ее плечам. В последний раз.

Я крепко прижимаю ее к себе и зарываюсь носом в волосы, вдыхаю их запах. В последний раз.

– Кристина, прости меня, – мне больно это говорить, и я зажмуриваюсь. Она не видит моего лица, потому что я все еще крепко прижимаю ее к себе. В последний раз.

– За что ты извиняешься?

Она сама отстраняется и смотрит мне в лицо. И я благодарен ей за это. Потому что боюсь, что сам не смог бы от нее оторваться.

– За все это прости. Мы должны остановиться. Егор мой друг, а наши родители женятся.

Она начинает быстро дышать, отчаянно качает головой.

– Нет, Максим, к черту их всех!

Она снова делает шаг ко мне и берет ладонями мое лицо.

– Да пошли они все, Максим! Если нас тянет друг к другу, если мы хотим быть вместе, ничто не должно нас останавливать.

Я отвожу взгляд в сторону.

– Нет, Кристина. Я так не могу. Слишком много всего между нами. И Егор – главная помеха.

– Завтра я устраню эту помеху, – я слышу, как ее голос срывается на рыдания, – только, пожалуйста, Максим, не рушь то, что между нами только что возникло!

Я наконец смотрю на нее. В ее глазах стоят слезы. И я ненавижу себя за то, что заставляю ее плакать. За то, что осознанно отказываюсь от самой желанной девушки в мире.

– Кристина, ты ведь все равно скоро уедешь. Какой во всем этом смысл?

В моей голове свежи слова Егора о том, что Кристина всегда выберет учебу.

Она молча на меня смотрит. Ничего не отвечая, медленно отпускает мое лицо, делает шаг назад. Я не знаю, сколько мы так стоим. 30 секунд? Минуту? Две?

– Уходи, – наконец выдает она, – уходи и забудь все, что произошло в этой комнате. Ничего этого не было.

Ее голос, как сталь.

Я не отвечаю. Молча направляюсь к двери. Замечаю возле комода свой пиджак и наклоняюсь, чтобы его взять. Поднимаюсь на ноги и непроизвольно бросаю взгляд на фотографии на комоде. Мое внимание снова привлекает фото маленькой Кристины, которую возле школы держат за руки родители.

Я застываю, снова вглядываясь в лицо маленькой Кристины. Оно до боли кажется мне знакомым.

– Ты в детстве почему-то кажешься мне знакомой. – Я отрываю взгляд от фотографии и поворачиваю голову к Кристине.

Она обхватила себя за плечи, а по ее щекам текут слезы.

– Уходи, Максим, – произносит севшим голосом.

Я бросаю на фотографию последний взгляд и удаляюсь, ненавидя себя за все.

Глава 34. Меня нет

Та новогодняя ночь изменила все. Внешне, правда, все осталось, как и было, и окружающие ничего не заметили. Но я-то знаю правду. И Кристина знает.

1 января я ее не видел. Егор пришёл вечером, посидел пару часов в комнате Кристины, потом зашёл ко мне. Мы обменялись с ним подарками и поздравлениями, после чего он ушёл. Кристина с ним не рассталась.

2 января я уехал в Россошь, а Кристина с отчимом и мамой полетели кататься на лыжах в Австрию. Они давно это планировали, и мама настаивала на том, чтобы я тоже ехал с ними, но мои воронежские друзья бы мне не простили. К тому же зимние виды спорта – не мое.

Неделя в Россоши проходит незабываемо. Я встречаюсь со всеми своими товарищами, выслушиваю от них кучу претензий на тему того, что я уехал и всех забыл. Но в конце концов меня прощают, и мы все дни зажигаем, как в былые времена.

С Олей я общаюсь каждый день. Она присылает мне фотки из Питера, а я ей из Россоши. По вечерам мы созваниваемся, много шутим, смеемся, рассказываем друг другу про своих друзей. Уже нет сомнений, что означает наше с ней столь частое и плотное общение.

В последний день каникул мы с ней встречаемся. Оля дарит мне путеводитель по Москве и проездной на метро на 60 поездок. Мы договорились, что исходим Москву по этому путеводителю вместе, и также вместе истратим все поездки на подземке.

В этот же вечер, когда я провожаю Олю до дома, мы целуемся у ее подъезда. Поцелуй выходит очень спокойным, я бы даже сказал обычным. Нет дикой страсти и желания, как у нас тогда с Кристиной. Я целую Олю так же, как я целовал всех девушек раньше.

Всех, кроме одной.

Я твёрдо решил отключить все свои чувства и больше не заморачиваться о правилах морали. Я поступаю по отношению к Олейниковой, как мудак, ввожу ее в заблуждение, даю ложную надежду на любовь? Мне все равно. Совесть? Ее я оставил в Кристининой комнате, когда был готов сорвать с нее платье. С девушки моего друга. С дочери моего отчима.

Мне нужна Оля, чтобы вытравить из головы и из сердца Кристину. Мне нужны Олины губы, чтобы забыть вкус Кристининых. Мне нужны Олины руки, чтобы забыть прикосновения Кристининых.

Теперь я знаю, что мои чувства к Морозовой взаимны. Думаю, уже давно. То, как она меня целовала, как прижималась ко мне – нельзя подделать. Да и ее слова о том, что она готова расстаться из-за меня с Егором и наплевать на всех окружающих, даже родителей, были искренними. Ее слезы, когда я уходил, тоже были настоящими.

У вселенной просто отменное чувство юмора. Больше всего я мечтал, чтобы мои чувства к Кристине оказались взаимны. А когда это произошло, я оказался не готов. Как там говорят? Бойтесь своих желаний? Именно.

Я мог бы быть с Кристиной, но сам от этого отказался. Осознанно сказал «Нет» той, кого люблю. Почему я так сделал? Наверное, потому что я не такой сильный, как она. Я не могу наплевать на дружбу. Я не могу наплевать на семью. Я не могу наплевать на мнение окружающих.

Черт возьми, я не Скарлетт О’Хара!

А Кристина – да. Она бы через всех переступила, чтобы быть со мной. А потом бы переступила через меня и спокойно уехала в Гарвард.

Я не знаю, что творится в голове и в сердце Морозовой после той новогодней ночи. Все каникулы я был уверен, что, когда мы снова встретимся, Кристина будет плеваться в меня ядом в двойном размере. Я ожидал тройную порцию презрения, ненависти и надменности. Я ожидал, что она начнёт плести перед своим отцом интриги, чтобы отменить его свадьбу с моей мамой и выставить нас из их дома.

Но как же я ошибался…

Ничего из этого и близко не было. По одной простой причине – я перестал существовать для Морозовой. Она просто меня больше не видит.

Мы и раньше с ней очень мало общались, но тем не менее она меня замечала, одаривала хоть какими-то эмоциями. Могла за завтраком или ужином с семьей кинуть на меня взгляд, могла о чем-то спросить, в конце концов могла ужалить побольнее, как тогда на кухне, когда она пила вино, а я пришёл сделать чай.

Но больше этого нет. Я наивно все каникулы боялся первой встречи с ней, боялся случайно столкнуться в коридоре второго этажа или на кухне. Думал, что между нами возникнет неловкое молчание, или что Кристина начнёт высказывать мне обиды, обвинять. Я был даже готов к тому, что она меня ударит.

Но я не был готов к тому, что она просто перестанет меня видеть. Она смотрит сквозь меня стеклянными глазами. И самое обидное, что она делает это не демонстративно. Мол, ты для меня пустое место. Нет.

Меня действительно для нее больше нет. Она не знает никакого Максима Самойлова. И никогда не знала. В ее дом не приезжал никакой парень. Он не спасал ее от уродов в темном дворе. Он не дарил ей подарок на Новый год. И она ему не дарила. Он не целовал ее так, будто не может без нее жить. И она тоже его не целовала.

Ничего этого не было. Никогда.

С Нового года отчим наконец-то находит Кристине водителя, и она начинает ездить в школу сама с Викой. Я же продолжаю добираться с Егором. К моему счастью, он сам меня об этом попросил. Сказал, что ездить одному ему будет скучно. Я бы без проблем смог ездить и с Кристиной, но я больше не могу быть для нее приведением, которого она не видит. Это сильнее меня.

С Олей мы в школе наши отношения не скрываем, но и не выставляем сильно напоказ. На всех переменах мы вместе. Иногда я обедаю с ней и ее компанией. Но чаще мы с Олей в столовой садимся вдвоём. Я думал, что Кристине будет неприятно это видеть. Наивный. Она бы нас не заметила, даже если бы мы с Олей целовались прямо перед ее глазами.

Я никогда не думал, что безразличие может оказаться сильнее эмоций… Я никогда не думал, что буду мечтать о том, чтобы Кристина еще хотя бы раз окинула меня своей презрительной ухмылкой. Или чтобы посмотрела на меня свысока, как она это раньше всегда делала.

Я готов на все, чтобы получить от нее хоть какую-то эмоцию. Даже самую негативную. Я мечтаю о том, чтобы она меня ненавидела. Потому что ненависть – это тоже чувство.

Но она просто меня больше не видит.

Глава 35. Ее тайная жизнь

Я пытаюсь отвлечься от мыслей о Кристине с Олей, но получалось очень слабо. Олейникова – прекрасная девушка. Красивая, умная, интересная, с замечательным чувством юмора. Но она не Кристина. От прикосновений Оли по моему телу не проходит разряд тока. От поцелуев с ней по телу не разливалась волна желания. С Олей хорошо, комфортно, удобно. Но как с другом.

После каждого нашего свидания я возвращаюсь домой, как на каторгу. Потому что знаю, что самый главный для меня человек в этом доме, больше меня не видит.

Идут дни, недели, близится уже конец марта, но ситуация не меняется. В какой-то момент я замечаю, что Кристины очень часто не бывает дома. Сначала я думал, что она не выходит из своей комнаты специально, чтобы не сталкиваться со мной, но потом заметил, что ее вообще нет. Обычно это происходит в дни, когда отчим и мама не могут с нами завтракать и ужинать. Если же родители находятся дома, то и Кристина присутствует.

Я начинаю замечать, что водитель по вечерам не пригоняет ее машину в гараж. Но при этом каждое утро Кристина с Викой вместе приезжают в школу. Может, она стала частично жить у Степановой? Наверное, так и есть.

Я бы и дальше продолжал думать, что Кристина пропадает у Вики, если бы ее однажды не стал разыскивать Егор.

Конец марта. Мы с Олей выходим из кино и решаем посидеть в каком-нибудь кафе. Пока мы ждем наш заказ, я обнимаю Олю за плечи и притягиваю к себе на грудь. Мы о чем-то непринужденно разговариваем, как вдруг у меня звонит телефон. Это Егор.

– Максим, привет. Ты сейчас дома? – Его голос звучит, будто Кузнецов запыхался после бега.

– Нет, я сейчас с Олей. А что?

– У Кристины выключен телефон. Я пришёл к вам домой, а у вас вообще никого нет. Ворота открыты, а в доме нигде свет не горит и входную дверь никто не открывает.

– Ну у нас ворота всегда открыты. Ты же знаешь, что дом под видеонаблюдением, да и в целом в Золотом ручье более чем приличные соседи, поэтому мы их почти никогда не закрываем. В двор любой может попасть.

– Да я не об этом. – Егор нетерпеливо меня перебивает. – Просто, я так понимаю, Кристины дома нет. А ты не знаешь, где она может быть?

– Понятия не имею. Может, у Вики?

– Хм, возможно, – Егор немного воодушевился от моего предположения. – Сейчас позвоню ей.

– Ага, давай, – и я вешаю трубку.

Оля поворачивает ко мне голову.

– Что-то случилось?

– Егор не может найти Кристину.

– Ясно.

Не проходит и пяти минут, как Кузнецов звонит мне повторно.

– У Вики ее нет. И она не знает, где может быть Кристина. – Его голос в еще большей панике.

– Хм, странно. – Я тоже удивлен. – Может, она в компании у отца? Сидит с ним на каком-нибудь важном совещании и телефон выключила.

– Кстати, возможно. Ты можешь связаться с ее отцом и спросить, с ним ли Кристина.

– Да, сейчас.

Я кладу трубку и набираю Игорю Петровичу. Признаться честно, в глубине души я тоже забеспокоился о местоположении Кристины.

– Слушаю, – отчим отвечает на звонок после третьего гудка.

– Игорь Петрович, добрый вечер. А Кристина случайно не с вами на работе? Егор не может ее найти.

– Нет, она сегодня не приезжала.

– Хм, странно. А вы не знаете, где она может быть?

Отчим мгновение молчит.

– Ну, примерно догадываюсь. А что такое?

– Да просто Егор говорит, что у нее выключен телефон. И дома ее тоже нет.

– Ну, значит, Кристина захотела от всех отдохнуть, побыть одна. Так бывает. Переживает из-за Гарварда. Ответ через месяц должен прийти. Скажи Егору, что с Кристиной все в порядке.

– Хорошо.

Ответ отчима меня немного выбил из колеи. Но если он не переживает о местоположении своей дочери с выключенным телефоном, то я, наверное, тоже не должен беспокоиться.

Я перезваниваю Егору.

– Ее отец сказал, что Кристина не с ним, но он знает, где она, и говорит, что с ней все в порядке. Просил не переживать. При этом местоположение не назвал.

– Очень странно, – голос Егора звучит растерянно. – Очень.

– Ну да, наверное.

– А ты сам скоро дома будешь?

– Ну, сейчас поужинаем с Олей и поеду. А что?

– Набери мне, когда дома будешь, я подойду.

– Окей.

Я стараюсь отвлечься от этой ситуации на ужин с Олей, но кусок в горло уже не лезет. Я то и дело думаю о Кристине. Значит, когда ее нет, она не у Вики? А где она тогда может быть?

Тайная жизнь Кристины Морозовой, блин.

У меня снова звонит телефон. На дисплее высвечивается Игорь Петрович.

– Алло.

– Максим, я связался с Кристиной. С ней все в порядке.

Я чувствую облегчение.

– Она уже включила телефон?

– Нет, я с ней связался по другому номеру. С ней все хорошо, не переживайте.

– Ладно, – я вешаю трубку.

У Кристины есть второй тайный номер? Очень странно. Смартфон у нее совершенно точно один. Айфон последней модели.

Я провожаю Олю до дома и еду в Золотой ручей. Но вернее будет сказать не еду, а мчусь. Я прошу таксиста гнать так быстро, как он только может.

Я захожу в пустой дом и прежде, чем позвонить Егору, направляюсь в комнату Кристины. Выдвигаю последний ящик комода, открываю музыкальную шкатулку, поднимаю панель с танцующей балериной и достаю ключ от сейфа. Направляюсь в ванную девушки, отодвигаю крышку унитаза и открываю металлическую дверцу.

Мои подозрения оправдались. Пистолета нет.

Итак, что мы имеем. Кристина довольно часто не живет дома и забрала с собой пистолет. Но при этом отчим знает, где она, и говорит, что с ней все в порядке. В школу Кристина тоже ходит, как ни в чём не бывало.

Интересная ситуация.

Мне, наверное, должно быть на все это по фиг. Но я не могу не думать, где Кристина. Мне жизненно важно знать о ее местоположении. Я всегда должен иметь возможность быстро ее найти. Я не могу спокойно жить, не зная, где она.

Егор приходит через 15 минут после того, как я ему звоню. Он очень встревожен. Глаза бегают, дышит надрывно. Я спешу его успокоить.

– Слушай, Кристинин отец сказал, что разговаривал с ней. Она в порядке.

– Это прекрасно, но где она? – Кузнецов почти перешел на крик.

– Да какая разница, где? Главное, что с ней все хорошо. Завтра в школе наверняка будет.

Даже не знаю, кого этими словами я пытаюсь успокоить: Егора или себя. Кузнецов долго ничего не отвечает, напряжённо думает.

– Что у вас тут было на Новый год? – Неожиданно спрашивает.

Этот вопрос застает меня врасплох.

– Ээм, да ничего такого. А что?

– С Нового года все не так. Кристину будто подменили, – Егор пристально на меня смотрит.

У меня перехыватывает дыхание. Неужели друг догадывается? Но это невозможно. Главное сейчас не выдать себя.

– Не знаю, Егор. По-моему, Кристина какой была всегда, такая и есть. – И для пущей убедительности я пожимаю плечами.

Кузнецов снова задумался.

– А что, по-твоему, в ней изменилось? – Я решаю аккуратно поинтересоваться.

Егор молчит, постукивая пальцами по подлокотнику дивана.

– Я не знаю, Максим, – наконец, начинает он, – мне сложно объяснить это словами, но я чувствую. Как она говорит, как она реагирует, как она отвечает на вопросы. Она будто мыслями не здесь, а где-то. Как в тумане. – Он снова не на долго замолкает. – То есть, она с одной стороны, такая же, как и была. Но с другой… С другой, это не Кристина. Она будто сломалась.

– Сломалась? – Меня удивляет такое описание.

– Да. Будто внутри нее что-то сломалось.

Я молчу. Неужели это произошло с Кристиной из-за меня?

– Я думаю, сейчас гадать бессмысленно, – наконец выдавливаю из себя, стараясь сделать это как можно более невозмутимо, – завтра в школе поговоришь с ней.

Егор хмыкает.

– Так она мне и сказала, где пропадает с выключенным телефоном.

– Ну ты все-таки ее парень, имеешь право знать.

Кузнецов тяжело вздыхает.

– У меня никогда не было никаких прав на Кристину. Ни у кого не было.

– То есть завтра ты планируешь делать вид, что не разыскивал ее весь сегодняшний вечер?

Он пожимает плечами:

– Да нет, почему. Я спрошу Кристину, где она пропадала. Но она не ответит. Или ответит какую-нибудь ложь.

Егор уходит быстро, а я остаюсь наедине со своими мыслями.

Я собственноручно разрушил своё и Кристинино счастье. Я осознанно обманываю Олю. Я вру в лицо другу.

Как я до этого дошёл, черт возьми? И чем я лучше Морозовой, способной наплевать на всех ради собственной цели? Она хотя бы честна.

Незнание, где находится Кристина сводит меня с ума. Даже несмотря на то, что отчим заверил, что с ней все в порядке. Я не сплю до глубокой ночи, надеясь, что Кристина все-таки появится дома. Но она не приходит.