Читать книгу: «Качели времени. Симбионт», страница 4

Глава седьмая. Горе от ума

– Гертруда! – с облегчением выдохнула она. – Какое счастье, что вы вернулись!

– Ну да. А что, не должна была? – с подозрением спросила я.

Подумалось вдруг: что, если актриса прекрасно знает о присутствии бодрствующей жизни в больнице и уже не чаяла увидеть меня живой? Хотя тогда она бы меня предупредила. Но что, если эта самая жизнь в больнице ей хорошо знакома и она специально мне ничего не сказала, чтобы меня застали врасплох и я оказалась в лапах у неизвестного чудища?

– С учетом того, что все вокруг засыпают – я боялась надеяться на ваше успешное возвращение. – пояснила дама.

– Ааа… – мне снова стало стыдно. – Почему же вы не отдохнули, как намеревались?

– Я и правда собиралась. Но не смогла заснуть, потому что испугалась, что заснете вы. И потом, после недолгого разговора с вами оставаться в одиночестве оказалось еще страшнее. Извините, пожалуйста.

– Так связались бы со мной по рации. Убедились бы, что все в порядке.

– А я не знаю, как ею пользоваться. – улыбнулась актриса.

Удивительно, как улыбка преобразила ее лицо! Глаза загорелись, четко вырисовались яблочки щек. И та былая красота, о которой я мимоходом подумала, проявила себя в полную силу. Асала даже разом помолодела лет на двадцать. Наверное, до трагедии, постигшей сомнян, она была очаровательной женщиной. И тем более странно, почему этот Давид не взял ее с собой? Особенно если она и до того была на удивление беспечной. Ну как можно оставить этого большого ребенка в полном одиночестве?

Одновременно с этим мне опять стало стыдно. Я тоже хороша! Хоть бы подумала, что женщина в первый раз на такую рацию смотрит. Тем более она упоминала, что не радист. Однако смогла же Асала послать сигнал в космос. Но я видела пульт связи – ничего общего с моей рацией. Надо было ей краткую лекцию прочитать, как пользоваться устройством, а я быстренько усвистала в больницу, анализы собирать. Но угрызаться совестью я буду потом. А сейчас надо все-таки уложить спать мою гостью – она едва на ногах стоит. Про приключения в больнице после ей расскажу.

– Идемте. – повела я ее в каюту, где уже была разложена постель. – Теперь вы можете спать, а я буду изучать полученные образцы… Блин! Совсем забыла, что нужно еще и вашу вакцину рассмотреть, а она осталась в диспетчерской.

– Я взяла несколько ампул с собой. – улыбнулась Асала. – Они в вашем холодильнике. Извините за самоуправство, но их надо хранить в холоде, чтобы действующее вещество не испортилось. Так Давид объяснял.

– Не извиняйтесь и спасибо вам за предусмотрительность! – а она не так бестолкова, как я думала. – Ложитесь спать.

– Гертруда, могу ли я вас попросить? – женщина смущенно глянула на меня. – Все эти месяцы я перед сном долго ворочалась в постели, не могла заснуть от тишины, которая давила мне на уши. Засыпала лишь тогда, когда сил не оставалось. Не могли бы вы посидеть со мной, пока я не усну, что-то рассказать?

– Сказку? – ляпнула я, не ожидавшая такой просьбы.

– Что угодно. Слова не несут смысловой нагрузки, важна интонация. Вы можете, например, рассказать о себе, о своей планете?

– Наша планета удивительна, это искусственное небесное тело⁷. – послушно начала я, присев на краешек кровати.

Асала благодарно кивнула, улеглась поудобнее, закрыла глаза. Я ощущала себя странно: мне раньше никого не приходилось убаюкивать. Но и женщину легко понять, ведь она уже так устала от одиночества. Правда, в голове мелькнула мысль, что вряд ли актриса уснет под мой бубнеж. Однако я ошиблась: уже через минуту ее дыхание выровнялось, лицо приобрело спокойное выражение, а на губах появилась легкая улыбка.

Я осторожно встала и бесшумно покинула каюту. Пусть спит, а я пока что займусь делами. Потом поменяемся – дам Асале таблетку на основе Раэли, затем включу ей электронную библиотеку на своем компьютере. Думаю, женщине будет интересно изучить нашу культуру, посмотреть фильмы. А я сама завалюсь отдыхать.

Я взяла в холодильнике одну из ампул с вакциной, свою «добычу» из больницы, настроила микроскоп. И следующие несколько часов пролетели практически незаметно, пока я изучала препарат, созданный неизвестным Давидом и кровь сомнян. Кстати, алая жидкость, которая течет по их венам, немногим отличается от нашей.

Все результаты изучений я записывала, чтобы потом сравнить изыскания. Сейчас все равно не смогу этого сделать. Вот Саша способна и изучать образцы и сразу находить сходство или различия и, на основе этого, делать очередное гениальное открытие. Мне сначала нужно все рассмотреть и записать, а потом уже сопоставлять результаты.

Капая на новое стеклышко очередную капельку крови, я поняла, что мне обязательно нужен еще и образец Асалы. А то из вакцины его выделить не удастся: Давид там столько всего смешал, что и не разберешь. И как, интересно, вот это все помогало ему не заснуть? Впрочем, когда я изучу ее кровь и пойму, чем она отличается от крови остальных, наверное, смогу понять.

Вдруг раздался приглушенный звук – в каюте, кажется, что-то упало. Надеюсь, это не Асала летала во сне и вдруг долеталась… Но не успела я отправиться на разведку, как дверь открылась и в коридор высунулась актриса.

– У вас все в порядке?

– О да, Гертруда. Просто я не хотела вас испугать внезапным появлением, вот и стукнула по полу мячом, чтобы напомнить о себе.

Да, в каюте, в специальном креплении у меня хранится баскетбольный мяч – я в школе играла и иногда разминаюсь с ним на Нибиру. Снаряд изготовлен специально для меня прадедушкой Антеем, под мой вес и силу. А Асала меня приятно удивила и кажется, действительно становится менее бестолковой. То ли мое общество на нее так благотворно влияет, то ли просто выспалась как следует. Я украдкой глянула на часы: женщина половину суток проспала.

Тут кто угодно выспится! Вот она привела мозг в порядок и подумала о том, что я действительно могу забыться и испугаться. Ведь до сих пор я находилась на корабле в гордом одиночестве и привыкла к нему. Да еще и возясь с анализами, увлеклась и правда забыла обо всем на свете. Так что Асала правильно сделала, что постучала мячиком по полу и тем самым вернула меня в реальность. А то, если бы она просто подошла и заговорила, последствия могли быть самыми неожиданными.

– Вы голодны? – поинтересовалась я, записывая очередной результат. – Сейчас приготовлю завтрак.

– Для вас он, скорее, станет ужином. – заметила актриса. – И я могу долго не есть, сейчас не испытываю чувство голода.

– Не надо поститься, когда в том нет нужды. К тому же вы правы, мне и самой уже пора подкрепиться. Тем более я закончила на сегодня со своими изысканиями.

Все образцы крови и правда уже были исследованы, результаты записаны, вакцина рассмотрена. Теперь надо взять кровь у самой Асалы. Но ее анализировать, а также изучать собственные исследования я хочу позднее – на свежую голову. Все-таки я давно не спала: день начался еще в космосе, после чего был полет на Сомн, знакомство с женщиной, поездка в больницу, работа с микроскопом… Да я уже часов двадцать на ногах!

Честно говоря, даже есть мне не слишком хочется, настолько я устала. Но нужно хоть что-то в себя закинуть, чтобы через пару часов не проснуться от голода. Спать на абсолютно пустой желудок так же вредно, как и на чрезмерно полный.

– Боюсь, что ваше желание быть хлебосольной хозяйкой вам же во вред. – продолжала упорствовать сомнянка. – Вряд ли ваши запасы рассчитаны на двоих. А ехать в город и брать продукты в магазине – на это нужно время…

– Кстати, замечательная идея! Если они не испортились, конечно. Но ведь должны быть консервы, еще что-то, что долго хранится. Завтра скатаемся. А теперь приводите себя в порядок и за стол!

Обнаружив у себя такой командирский тон, я слегка удивилась. Обычно эти слова я слышу в свой адрес и в первый раз мне довелось самой произносить их с позиции взрослого. Но Асала удивила меня еще больше. Кивнув, она послушно удалилась в ванную и не стала ничего возражать.

Я же отправилась на камбуз и приготовила нехитрый ужин-завтрак. А когда актриса через пятнадцать минут наконец-то появилась там же, мы поели и я рассказала о своих приключениях. О том, что кто-то или что-то напугало меня в больнице, тоже не умолчала и внимательно следила за тем, как собеседница отреагирует на это известие.

– О… – печально улыбнулась женщина. – Первое время мне тоже казалось, что я ощущаю чье-то присутствие. Особенно когда уехал Давид. Я даже говорила супругу об этом, когда он звонил. Но увы! Все дело в работе мозга, как объяснил мне муж.

Поскольку человек является социальным животным, по мнению Давида для него странно и страшно находиться в одиночестве, а не среди собратьев по виду. Тем более когда одиночество это не добровольное и не естественное, а вынужденное и вызвано какой-то катастрофой, как и произошло в нашем случае.

Тогда мозг, чтобы не взбунтовалась психика, идет на обман. Он вызывает из памяти звуки присутствия других людей и воспроизводит их. Так он вводит один из органов чувств в заблуждение, заставляя подумать, будто рядом есть люди, стараясь успокоить наши нервы и нас заодно. Но когда мы точно знаем, что посторонним поблизости взяться неоткуда, такая забота мозга играет с нами злую шутку.

– Представляю, каково вам пришлось. – грустно покачала головой моя новая знакомая. – Еще совсем недавно вы находились среди людей и подумать не могли, что будете вдруг пребывать в гордом одиночестве. А единственная, с кем можно перекинуться парой слов, осталась на вашем звездолете и знать не знает, что делать с рацией. Такое внезапное одиночество способно оказать самое угнетающее воздействие на психику.

Да, актриса знает, о чем говорит. Она-то состояние, в котором я пребывала всего пару часов, переживала несколько месяцев!

– Тем более вы не просто ходили по улицам, а находились в больнице… Не люблю это место и стараюсь скорее его покинуть, мне там всегда жутко становится. Все вокруг спят, одна я бодрствую. Хорошее начало для фильма в жанре ужасов, но плохая ситуация для обычной жизни. Гертруда, я не психолог, но возможно, ваш мозг еще специально воспроизвел эти звуки, чтобы его хозяйка поскорее покинула потенциально опасное помещение? Ведь все, что ему незнакомо и страшно – автоматически считается опасным.

Я кивнула. Асала все верно говорит и прекрасно понимает мои чувства. Это даже как-то воодушевляет. Обычно если человек не эмпат, как Саша, ему сложно понять, что ощущают другие – хотя органы чувств и нервная система у нас всех, вроде бы, одинаковые. Но актриса обнаружила необычайную чуткость, так как сама прошла через все это. И наверное, она права: все беды от мозга. Или, как сказала бы начитанная Хронос, горе от ума.

Глава восьмая. Не до сна

Впрочем, долго думать о работе мозга или о земной русской классике я не стала – уж очень сильно спать хотелось. Поэтому я поспешила сделать то, что намеревалась, прежде чем отбыть в царство Морфея. И первым делом взяла у Асалы кровь, пока женщина свежа и бодра. А то когда я проснусь, она уже устанет и показатели могут измениться. Попутно я отметила, что у нее ранка не затянулась так быстро, как у людей из больницы.

– Ускоренная регенерация нашей расе в обычном состоянии не свойственна. – сообщила мне актриса, когда я поделилась с ней этим наблюдением, обрабатывая прокол антисептиком. – Но те, кто засыпают, действительно очень быстро излечиваются от повреждений. Даже страшные, смертельные болезни проходят у них за пару недель, исчезают бесследно. Что уж говорить о маленькой ранке.

– Эту бы способность – да в мирных целях! – воскликнула я. – Чтобы лечиться не засыпая.

– Давид тоже так говорил. – грустно улыбнулась моя гостья.

Успокаивающе погладив ее по руке, я вручила женщине таблетку на основе вавилонского растения, объясняя, зачем нужно принять препарат. Актриса не стала возражать: напротив, восхитилась изобретательностью моей родни и сообщила, что ей всегда сложно давались чужие языки. Но уже через пару минут она внимательно смотрела фильм о Вселенной, который я ей включила.

Я же поместила образец ее крови в специальную охлаждающую капсулу и отправилась в каюту. Усталость достигла уже такой степени, что я всерьез опасалась не донести голову до подушки. Но едва улеглась, как сонливость тут же испарилась. Вот уж странное состояние! Умом я вроде бы по-прежнему хотела спать, но никак не могла воплотить это желание в реальность и ворочалась с боку на бок.

Наверное, этот день принес слишком много новых впечатлений. А я, хоть и почти взрослая, но все же еще подросток, излишне чувствительное и легко возбудимое существо – так родня говорит. И столько всего за один день моя психика переварить не может. Тем более как-то странно и слегка жутковато засыпать в месте, где спят все. А вдруг не проснусь? А вдруг за время моего сна что-то случится? А вдруг?.. Блин, кажется, я начинаю понимать Асалу, которая тоже испытывает проблемы с засыпанием! И что теперь? Просить ее посидеть со мной, как она просила меня? Но я почему-то стесняюсь это сделать.

Лучше последую совету Саши. Вот она, если не спится, просто садится и начинает заниматься чем-то полезным.

– Сон, конечно, величайшая радость, Труди. – любит говорить она. – Но если вредный организм никак не хочет переходить в это приятное состояние – значит, надо заставить его поработать. Тогда он спохватится и быстренько сам себя спать уложит. А нет – так сделаешь что-то, на что обычно времени нет. Одна сплошная польза!

Майкл, ее сын, тоже так поступает. Будучи студентом, он не страдал от бессонницы, а использовал ее, чтобы дополнительно повторить материалы, поработать с конспектами. И сейчас тоже, если парню не спится, он занимается работой. Говорит, что сонливость в таком случае приходит почти сразу же и не дает ему слишком уж переутрудиться. Хотя после того как у них с Лией появилась дочка, у молодых родителей есть только одна проблема со сном: времени на него катастрофически не хватает.

Но мне шебутного младенца взять негде. И проводить исследования не хочется. Усталость не даст сделать это хорошо, я что-нибудь пропущу, не замечу и придется все начинать сначала, когда высплюсь. Так что для начала я просто схожу на камбуз, выпью стакан воды – авось, этого хватит, чтобы снова поймать за хвост ускользающий сон.

Свое намерение я исполнила, а на обратном пути решила заглянуть еще и на капитанский мостик, посмотреть, чем занята Асала. Женщина по-прежнему сидела перед монитором и смотрела на него. Но едва я тихонько засунулась в помещение, как она сняла наушники и развернулась ко мне.

– Тоже не можете заснуть, Гертруда? – проницательно поинтересовалась она.

– Новое место, новые впечатления… А как вы меня услышали? Вы же были в наушниках.

– Когда дверь на капитанский мостик уехала в стену, я ощутила слабую вибрацию пола, едва заметную.

– Все сомняне такие чувствительные?

– О, нет. Но когда живешь в ощущении постоянной опасности, чувствительность обостряется. А я все это время чего-то боюсь. Глупо, да?

– И вовсе нет. Я вообще восхищаюсь вашей стойкостью. Многие бы на вашем месте с ума сошли, оставшись в полном одиночестве и с неясными перспективами.

– Спасибо, конечно. – улыбнулась женщина и стало понятно, что ей приятны мои слова. – Но я теперь думаю, что слишком избалована. Просто осталась одна и уже расклеилась. Другие люди теряют куда больше и изначально лишены многого из того, что всегда было у меня, но не сдаются. Это пример для подражания!

– Я думаю, обычной и спокойной жизнью избаловаться сверх меры не получится. Это база, которая должна быть у каждого. А любая непонятная или странная ситуация всегда будет стрессом. Даже если в сравнении с чьей-то бедой она и не является катастрофой.

– Возможно, вы правы. – Асала поднялась из кресла. – Пойдемте. Теперь моя очередь сопроводить вас ко сну.

– Это вовсе не обязательно… – попыталась я сопротивляться.

– А я это делаю не из чувства долга или обязательства. А потому что понимаю, каково это, когда хочешь уснуть и не можешь. И потому что не хочу, чтобы кто-то такое испытывал. Ужасное ощущение!

Я поняла, что спорить с сомнянкой бесполезно и проследовала в каюту. Асала уселась на краешек кровати, совсем как я, когда убаюкивала ее и, улыбнувшись, посмотрела на меня.

– В детстве матушка всегда пела мне на сон грядущий колыбельную.

– Мне тоже.

– Вы не будете против, если я исполню ее вам?

– Сделайте одолжение.

Женщина запела на своем языке и я поняла, что слова мне незнакомы. Настолько мозг утомился, что отказывался обрабатывать информацию! Но сомнянка была права: важны не слова, а интонация. Это оказалась очень нежная и красивая песня, да и пела дама хорошо, вкладывая в колыбельную, кажется, всю благодарность к человеку, который избавил ее от одиночества. Голос у моей гостьи обнаружился замечательный, хотя и неудивительно, раз она актриса – наверное, ей и петь часто приходится. А все вместе, и голос, и интонация, и красивая песня быстро сделали свое дело. Глаза закрылись сами собой, и я наконец-то смогла погрузиться в сон.

Только вот спалось мне не очень: почему-то я во сне видела облепивших меня отвратительных насекомых. Гадкие членистоногие присасывались к коже и от их туловищ вдруг в пространство вытягивались разноцветные пульсирующие лучи. Кажется, будто по ним от насекомых что-то текло, искристое, светлое, сверкающее, и растворялось где-то вне поля моего зрения.

Проснувшись, я даже передернулась от омерзения. Насекомых я не боюсь, но сон был отвратительным. Интересно, что он может означать? В бортовом компьютере много информации, есть там и объемный сонник, который я закачала скорее ради развлечения, чем для постоянного использования. Люблю почитать на досуге что-то необременительное и забавное. Сны, конечно, важны – это голос нашего подсознания, но разбирать их нужно с точки зрения психологии, а не древних примет. Я принадлежу к развитой и современной расе, которая не верит во все эти прибаутки. Да и кто вообще в наше время придает им хоть какое-то значение?

Задав себе риторический вопрос, я сама же на него вдруг и ответила: прадед Антей. И улыбнулась. Да, был в жизни нашего славного воина момент, когда он почему-то увлекся приметами и прочими народными гаданиями. Если мне не изменяет память, он, будучи в очередной раз в гостях в двадцать первом веке у деда Алекса, нашел в его обширной библиотеке сборник русских народных примет.

Любопытство – наша фамильная черта, поэтому прадед не выдержал и этот сборник изучил. А потом обнаружил некоторое совпадение между приметами из него и реальной жизнью. Кто-то другой не придал бы им значения, но прадеду порой свойственна излишняя мнительность. Вот и в этот раз она некстати подняла голову.

– Сашка, стой, ты соль просыпала! – стал он как-то поучать невестку, когда та кулинарничала и действительно уронила на столешницу несколько крупинок. – Ну куда ты их тряпкой-то, надо взять сначала щепоть и за спину кинуть, через левое плечо, а то обязательно в доме ссора вспыхнет!

– Антей, из-за просыпанной соли ссорились раньше потому, что она дорогая была. – объясняла ему Саша. – Но если ты сейчас начнешь рассыпать белый яд по моей кухне, я тебе точно вендетту объявлю – только пять минут назад подметала, блин!

– Вот видишь! – торжествующе поднимал воин палец. – Не убрала соль, как полагается, мы с тобой уже и гавкаемся. Верить надо в приметы, в них народная мудрость!

В другой раз прадед подмечал, что птицы летают низко – а значит, быть дождю. И правда, через некоторое время на землю действительно начинали падать капли, а мужчина ликовал. Вот она, сила примет! И слушать не хотел, что перед дождем влажность воздуха повышается, крылья насекомых, которые и составляют основной рацион пташек, тяжелеют и они не могут высоко подняться. И приходится пернатым за едой чуть ли не пешком ходить. Так что дело вовсе не в приметах, а в наблюдательности древних.

– Да куда ж ты мужа обметаешь, внучка! – подскакивал Антей, когда Лия наводила порядок на кухне, где за ноутбуком на барном стуле угнездился Майкл.

– А что мне, ждать три часа, пока он с работой закончит, что ли? – удивлялась наша красавица, бодро махая веником.

– Это же не к добру!

– Дед, не к добру, когда тебя не веником обмахивают, а мелом обводят. – не отрывая взгляда от монитора, сообщил тогда Майкл. – А все остальное можно пережить.

Неизвестно, сколько бы еще Антей донимал нас всех народной мудростью, но верить в приметы его отучила собственная дочка. Как-то Лина притащила домой черного глазастого котенка. Прадед, уже открывший рот, чтобы сообщить, что угольного оттенка существо тоже не к добру, тут же рот и закрыл. Ведь дочка посмотрела на него огромными умоляющими глазами и тоненьким голоском спросила, можно ли ей оставить у себя эту прелесть.

Лина у нас та еще актриса, когда ей это нужно. А еще она папина любимица. Поэтому Антей, проглотив все народные приметы, которые уже был готов озвучить, дал добро на питомца. Сейчас это огромный черный кот Сатурн, которого воин просто обожает – как и мурлыка его. А поскольку с появлением хвостатого в доме никаких неприятностей не случилось, прадед постепенно забыл о приметах. Все мы вздохнули по этому поводу с облегчением и тоже сильно полюбили его домашнее животное.