Читать книгу: «Помощь и защита равняется любовь?», страница 3

Джун побежала к входной двери, чтобы встретить миссис Карэн и миссис Мэрил, и помочь им убежать подальше, поскольку по её скромным соображениям, это был самый лучший способ спрятаться от господина, коль скоро им удалось на время от него избавиться. Но, к её удивлению, из дома женщины не вышли.

Какое-то время ничего не происходило. Джун сбегала опять к окну и заглянула, как смогла, в комнату. Там было пусто. Джун вернулась к входной двери и едва успела спрятаться за деревом, как она открылась, и из дома выскочил с бешеными глазами и окровавленной головой господин и ринулся в сарай.

Джун поняла, что женщины спрятались где-то в доме, скорее всего, в подвале. Она юркой ящеркой проскользнула в дом, закрыла на щеколду дверь и даже кресло к ней придвинула. Не велико препятствие, особенно для господина, но всё-таки.

Подошла к двери в винный погреб и позвала:

– Миссис Карэн, миссис Мэрил, вы там? Это я, Джун. Отзовитесь.

Из-за двери донёсся голос:

– Мы здесь.

– С вами всё в порядке?

– В порядке, – ответила миссис Карэн.

– Коди поскакал за молодым хозяином. Они уже скоро будут. Я дверь закрыла. Продержимся.

– Спасибо, Джун, – опять ответила миссис Карэн.

Голоса миссис Мэрил Джун так и не услышала. Но думать об этом ей было недосуг. По входной двери начали колотить чем-то тяжёлым. Очевидно, что это был господин.

Потом стук стих, со двора в дом стали проникать какие-то странные звуки – свист, удары, хрипы. Но вскоре закончились и они.

* * *

У Алистера похолодело всё внутри, когда за ним прискакал Коди. Он гнал вперёд коня, а голова гудела от пустоты. Когда влетел во двор и увидел отца, с бешенством разносящего входную дверь в дом, не спешиваясь, со всего маху огрел его плёткой. Отец взвыл, развернулся и пошёл на сына с молотом. Алистер соскочил с коня и продолжал орудовать плёткой уже по его лицу. Он так натренировался накидывать плёткой петлю, что ему не составило труда вырвать молот из рук отца. Отец упрямо продолжал идти на сына с голыми руками, пытаясь ухватиться за кончик плётки и вырвать её из рук сына. Но кровь, заливающая ему лицо, мешала это осуществить.

К этому времени подоспели слуги во главе с Коди (как они ни старались, но нагнать молодого хозяина удалось только на ранчо). Коди оценив обстановку, кинул под ноги господина первое, что попалось ему под руку. А попалась ему корзина. И тут Алистеру повезло – отец споткнулся и растянулся на земле. Встать на ноги сын ему уже не дал. Удар плётки попал по ране на затылке от цветочного горшка. Отец последний раз всхрипнул и обмяк. В ярости Алистер продолжал хлестать его неподвижное тело, и всё новые кровавые полосы от ударов плетью расчерчивали красным его рубаху. Наверное, он бы забил отца до смерти, но его остановил Коди. Повис у него на руке с плёткой, рискуя навлечь на себя гнев молодого хозяина и получить удары плетью уже по своей спине:

– Мистер! Не убивайте господина! Не берите грех на душу! Не навлекайте на себя беду!

Алистер резко развернулся и сбросил с себя старого слугу. Тот отлетел на несколько шагов и шлёпнулся, как кошка на четыре лапы – то есть две ноги и две руки. Но и Алистер опустил кнут. Потом закинул его подальше и широкими шагами поспешил в дом, по дороге бросив через плечо слугам:

– Свяжите его крепко. В дом не заходите.

Алистер подошёл к двери, постучал по ней кулаком и громко прокричал:

– Матушка! Мэрил! Откройте! Это я – Алистер!

Через несколько мгновений за дверью послышались торопливые шаги, и она открылась. В щёлку просунулось встревоженное лицо Джун.

– Где они? – спросил Алистер служанку.

– В подвале.

Перед дверью подвала сцена повторилась. Только из его глубины раздался уже голос матери:

– Мы сейчас выйдем.

Время, пока любимые женщины поднимались по лестнице, показалось Алистеру вечностью. Но, наконец, в скважине повернулся ключ, и дверь подвала распахнулась. Матушка, держа Мэрил под руку и приобняв за плечи, вывела её на свет. Алистер окинул взглядом открывшуюся ему картину, и ярость опять закипела в его крови.

С матушкой всё было в порядке, а вот Мэрил… Растрепанные волосы, порванная одежда, судорожно сжатые на груди руки, капельки крови на опухших губах, остекленевший взгляд потерявших свой яркий голубой цвет глаз, ярко-красное пятно засоса на шее, порванные чулки, босые ноги. Ничто не ускользнуло от взгляда Алистера. Он сделал глубокий вдох, чтобы вернуть себе способность здраво рассуждать и спокойно говорить, потому что в этой ситуации последнее, что было нужно Мэрил, это чтобы он начал истерить.

Алистер накинул на плечи Мэрил свой камзол, прикрывая её наготу, молча, взглядом приказал Джун поддержать Мэрил с другой стороны, а потом сказал:

– Соберите самое необходимое. Мы сегодня же переезжаем на ранчо Кроу. Остальное перевезём завтра.

Женщины ушли. Алистер постоял несколько мгновений, успокаивая бешено колотящееся сердце, и твёрдым шагом вышел во двор. Отец уже пришёл в себя. Ему связали ноги и руки, заведя их за спину. Он извивался ужом в пыли и сыпал ругательствами. Слуги стояли полукругом поодаль. Даже связанного, они его смертельно боялись. Алистер поднял с земли какую-то тряпку, скомкал её в комок и запихнул в рот отца, прервав поток сквернословия. Чтобы он не сопротивлялся, пока его будут спускать в подвал, Алистер поднял кнут и прицельно нанёс удар по ране на его голове. Отец потерял сознание. Четверо слуг приподняли господина с земли и потащили его неподвижную тушу в дом.

Перед распахнутой дверью подвала Алистер велел слугам остановиться и положить отца на пол. Они выполнили распоряжение молодого хозяина. Алистер один (!), столько в нём было ненависти к отцу, подтащил его тело ко входу в подвал и пинком отправил вниз пересчитывать ступеньки, ведущих вниз, своей головой. А потом распорядился навесить на дверь подвала металлические петли с надёжным замком и ключ отдать ему.

* * *

Сразу переехать на ранчо жены не получилось. Это оказалось слишком сложно. И там дом надо было привести в порядок, и здесь многое собрать. И Мэрил никак не могла отойти от шока. Джил ее искупала, переодела, дала успокаивающий отвар, уложила в кровать. Она почти сразу заснула и к вечеру не проснулась. Алистер не велел ее будить. Пусть спит, сколько нужно. Торопиться некуда. Отец надежно заперт в подвале. А ему, Алистеру, надо о многом, очень о многом подумать. Ничего, все равно ему не спится…

¹⁰ – Джун – в переводе – «мягковолосая»

7

Всю ночь Алистер провел на стуле перед дверью жены. И ближе подойти не мог, и дальше уйти боялся.

Бессонная ночь принесла свои плоды. К утру он уже знал, что и как надо делать дальше. Он раздал слугам поручения – двоих, самых сильных мужчин приставил к женщинам, с винтовками и наказом не отходить от них ни на шаг. Ещё двоих отправил караулить отца под дверью в подвал с наказом быть глухими, но не слепыми, и стрелять на поражение, если господин попытается убежать. (Как это он мог сделать, если ночью Алистер собственноручно добавил ещё верёвок, так что отец оказался, буквально, стреноженным, как конь?) Джун велел собрать личные вещи хозяек и погрузить их на телеги. Сам ускакал в город, оформлять бумаги, над которыми размышлял всю ночь. К обеду обещал вернуться, и тогда, уже всем вместе, трогаться в путь.

* * *

По итогу, завершённых дел в городе у Алистера не оказалось. Но он многое начал и узнал, какими путями ему следовало двигаться дальше.

У шерифа Алистер зарегистрировал подачу Заявления на расторжение брака между мистером Расселом Симплом и миссис Карэн Симпл, составленное от имени матери Алистера. Заявление, составленное от имени миссис Мэрил Симпл о попытке изнасилования со стороны мистера Рассела Симпла, подписанное двумя свидетелями – миссис Карэн Симпл, свекрови миссис Мэрил, и Джун Ворд, личной служанки миссис Мэрил (единственной, являющейся свободной, в отличие от остальных слуг, которые были рабами, принадлежали семье Симпл и, следовательно, не могли являться свидетелями) регистрировать пока не стал, но показал его шерифу. Прощаясь с Алистером, шериф Биглоу намекнул, что есть ещё несколько подобных заявлений на мистера Рассела Симпла, и он может дать им ход при соблюдении определённых условий. Алистер намёк понял, и, прямо глядя в глаза шерифа, сказал, что его устроят любые «определённые условия» (говоря попросту, размер денежного вознаграждения за старания шерифа), если они ему понадобятся.

В Земельном комитете Алистер зарегистрировал своё Заявление о разделе земель, находящихся в собственности семьи Симпл под плантациями, в соотношении 50:50 между ним и его отцом. И в точно такой же пропорции раздел земель, сданных в аренду.

В банке Алистер оставил Заявление на то, что он претендует на половину счёта мистера Рассела Симпла, своего отца. А в Имущественном комитете на половину числящихся за семьёй Симпл рабов.

Было ещё несколько бумаг, которые Алистеру надо будет подать в дальнейшем, но это были уже следующие шаги после успешного завершения в пользу Алистера первых. Как, например, возврат в собственность матери ранчо её семьи после развода с Расселом Симплом.

Алистер не сомневался в успехе начатого им размежевания с отцом. Вопрос был только во времени. Если он получит согласующую подпись отца под всеми этими бумагами, то процесс пройдёт быстро. Если не получит, то процесс может затянуться на месяцы, а то и годы, поскольку придётся подавать в суд штата. Но Алистер не собирался полагаться на суд. Он уже решил, что отец не выйдет из подвала живым, если не согласится со всеми его условиями.

* * *

К возвращению Алистера на ранчо повозки с вещами для переезда были готовы. Их было не много, всего две, поскольку всё имущество, кроме личных вещей Алистера, Мэрил, Карэн и Джун, принадлежало Расселу Симплу. Даже сами повозки и лошади, запряжённые в них, принадлежали ему, и их предстояло потом вернуть.

Алистер сам сел за возницу в первой повозке, второй пришлось управлять Джун. Но выехать со двора ранчо у беглецов не получилось. Все домашние слуги встали на колени, перегородив выезд. За всех к Алистеру обратился Коди:

– Молодой хозяин! Умоляем – заберите нас с собой.

Алистер оглядел этих бесправных людей, решившихся, практически, на бунт, за который им грозила смерть, стоящих на коленях с опущенными вниз головами, и строго произнёс:

– С этого момента для вас только моё слово будет для вас законом!

– Да, господин!

– Вставайте! Даю вам полчаса на сборы.

– Мы уже готовы, господин! – за всех ответил опять Коди.

И процессия из двух повозок и пятнадцати слуг отправилась в путь. Слугам предстояло преодолеть около четырёх миль¹¹ пешком, но они были счастливы сменить жестокого хозяина на справедливого.

Алистер думал о том, что за один день в глазах этих людей он возвысился от «мистера» до «молодого хозяина», а потом «господина». И это он посчитал добрым знаком того, что всё у него получится.

Джун была полна весёлой энергии. Трагическое вчера обернулось позитивным сегодня, благодаря, в том числе, и её усилиям. Это наполняло её душу гордостью. А ещё она радовалась за хозяйку. Честно говоря, мягкотелый и застенчивый мистер Алистер Симпл, с её точки зрения, не был надёжной опорой и защитой для барышни. Так она думала до вчерашнего дня. А сейчас… Сейчас Джун уже так не думала. Сейчас он как будто даже вырос и раздался в плечах, да и во взгляде твёрдость появилась.

Душа Мэрил, по мере приближения к дому, где они жили с отцом после переезда из города, начала оттаивать и наполняться уверенностью, что случившееся вчера никогда больше не повторится. Муж защитит её от любых невзгод.

Единственный человек, кто понимал всю сложность положения Алистера, была его мать. А потому она очень тревожилась и переживала за сына. Молила Бога, чтобы он дал ему силы завершить благополучно всё, что им задумано, хотя и не знала в полном объёме, что он намеревается сделать.

¹¹ – 4 мили = 6,4 км

8

Первую неделю после переезда в новый дом Алистер там не показывался. Его мать и жена обустраивались и обживали дом сами, не без помощи, конечно, Джун и слуг под руководством Коди. Алистер даже ночевал вне дома. Рано утром объезжал поля, проверял, как идёт уборка урожая, отдавал распоряжения управляющим по поводу возникающих проблем. Как только все вопросы были решены, уезжал в город, где в нотариальной конторе Смит и Вессон готовились документы, которые Алистер спешил предоставить отцу на подпись.

Ближе к ночи Алистер возвращался в свой родной дом. Открывал дверь в подвал. Проверял, не ослабли ли верёвки, стягивающие тело отца. Вынимал из его рта кляп. И, выслушивая грязные ругательства в свой адрес, типа «мерзкий ублюдок» и «кусок дерьма», равнодушно давал отцу поесть сушёного мяса и выпить виски. Его собственный ужин состоял из того же мяса и вина. Потом Алистер запирал замок на двери подвала и падал без сил на кровать в своей спальне. Тут же засыпал, чтобы проснувшись с первыми лучами солнца, повторить свой предыдущий день.

Этот новый день никогда не был точной копией предыдущего дня. И поля на плантациях постепенно освобождались от кукурузы, маиса, сои, сахарного тростника, хлопка. И стопка документов, готовых к подписанию мистером Расселом Симплом, постоянно росла. Пока не настал тот день, когда все они были готовы.

* * *

Алистер спустился в подвал. Не вынимая кляпа, чтобы не слышать отцовские ругательства, привычными движениями принялся разминать затекшее тело отца:

– Я подготовил несколько документов тебе на подпись. Если подпишешь, я тебя отпущу…

Отец, обычно сразу начинавший брыкаться и мычать, как только сын появлялся перед ним, застыл при этих словах сына.

– … В первую очередь, это твоё согласие на развод с матерью и закрепление за ней права на её родовой дом. Следующий документ – раздел земли и имущества между нами. На наше ранчо я не претендую, оно твоё. Земли под плантациями и арендой я постарался поделить поровну. Те, что ближе к тебе – твои, вместе с лошадьми, инвентарём и рабами. Мои – ближе к ранчо Кроу. Все наши домашние слуги – мои, себе найдешь новых. Деньги, что лежат у тебя на счету, и ценные бумаги также делим пополам. К каждому документу приложен подробный перечень передаваемого имущества, зачитаю его тебе, когда согласишься. Поговорим? – и с этими словами вынул кляп.

– Пить, – прохрипел отец.

Алистер взял с полки бутылку лёгкого вина и позволил отцу промочить горло.

– Наклонись… что скажу, – произнёс отец, когда с жадностью проглотил полбутылки.

Алистер наклонился, и отец смачно плюнул ему в лицо, со злостью сказав:

– Х…р тебе в задницу, а не мою подпись!

То, что отец не сдастся без боя, Алистер понимал. Поэтому не стал реагировать на его выпад. Молча попытался запихнуть кляп в его рот. Отец бешено сопротивлялся – брыкался, катался по полу, мотал головой, выкрикивая ругательства:

– Говнюк… неблагодарная свинья… дерьма кусок… слизняк… боишься меня… трус… моё захотел… сдохну, а не отдам… всё заберу… шлюшка твоя моей будет…

Алистер не выдержал, схватил кнут и начал хлестать отца. Хлестал, пока тот не обмяк. Тогда Алистер схватился за его волосы и запрокинул голову назад, чтобы вставить кляп. Отец был ещё в сознании. Смотрел на сына злобным, ненавидящим взглядом. Нашёл в себе силы прохрипеть:

– Пользуешься… моей беззащитностью… трус… Освобожусь… тогда посмотрим…

Алистер холодно посмотрел в глаза отца. Вставил поплотнее кляп. Уходить не спешил. Выровнял дыхание. Сел рядом. Заговорил:

– Когда я думаю о нашей семье, знаешь, первое, что встаёт перед моими глазами, это плачущая мать, вся в синяках и прячущаяся по углам… Мой пьяный вдрызг отец с налитыми кровью глазами и плёткой в руке… Себя помню лет с пяти. И первое воспоминание – я в этом самом подвале. Мне страшно. Кажется, что отовсюду вот-вот выползут мерзкие твари и сожрут меня. Чтобы спрятаться от них, жмусь в угол, держусь за холодные горлышки бутылок. Они – моя связь с реальностью. Но ещё более страшно становится мне, когда вверху открывается дверь, свет проникает в темный, сырой подвал, а потом этот свет загораживает твоя огромная фигура. Ты спускаешься ко мне по лестнице, и меня охватывает ужас. Мне уже не страшны мерзкие твари. Я ещё маленький, но уже понимаю, что они – плод моего воображения, а вот то, что будешь сейчас делать со мной ты – нет. Какое у тебя настроение? Возьмёшь меня за ухо и вытащишь наверх или будешь снова пороть?.. Так кто из нас пользуется чьей беззащитностью? Кто из нас трус и слизняк? Мы с мамой терпели твои издевательства тридцать лет. Но тебе этого было мало. Ты посмел прикоснуться к моей жене… И этого я тебе никогда не прощу… Ты не выйдешь отсюда, пока не подпишешь все бумаги или не сдохнешь. Меня устраивает любой вариант. Я или получу через короткое время половину, или через более длительное время, но всё сразу. Чтобы сократить его, ты больше не получишь еды. Только боль и мучения. Вот такие! – и с этими словами Алистер хладнокровно ударил отца ногой.

Бил прицельно по почкам, чтобы не осталось следов на теле. Отец взвыл от боли. Когда Алистер поднимался вверх по лестнице, отец уже скулил, как щенок, у которого прищемили хвост.

9

Через два дня Алистер наведался к отцу. Хотел через три, но не выдержал. На приход Алистера отец не пошевелился, хотя обычно его реакция была бурной. «Странно, – подумал сын, – неужели всё?» Наклонился, притронулся к шее, чтобы проверить пульс. Только тогда отец показал признаки жизни. Заёрзал, повернул голову в сторону сына, что-то промычал. Алистер вынул кляп и дал отцу продышаться. Потом дал напиться вином. Выпрямившись, спросил:

– Подумал? Согласен?

– Да, – прохрипел отец.

Алистер удивился, а потому насторожился, не ожидал такой покладистости от отца после всего двух дней голодания и одного удара по почкам. Но едва Алистер развязал отцу руки, как тот ухватился за его ногу и повалил на пол. Алистеру повезло, что он успел сгруппироваться и не ударился головой о полки. А так бы потерял сознание, и отец или убил его, или просто сбежал.

Отец вцепился в сына, как клещ. Без еды, обессиленный, обезвоженный, с затекшим телом, с отбитыми почками, он ещё был чертовски силён. Силён больше духом, чем телом. Хоть и со связанными ногами, упрямо продвигался с помощью рук вперед, пытаясь дотянуться до горла сына, навалиться на него всей тяжестью своего тела, вжать в пол.

Алистер воспользовался тем, что верёвка ещё стягивала запястье левой руки отца, и её конец находился в его руках, накинул верёвку петлёй на шею отца и, что есть силы, потянул. Сдавить так, чтобы отец потерял сознание не получалось из-за неудобной позы на полу. Жизненно важно было высвободить ноги, и Алистер упёрся руками в голову отца, пытаясь отвернуть её  в сторону и одновременно затянуть петлю на его шее. Но единственное, что ему удалось, это на  мгновение ослабить хватку отца. Алистер успел этим воспользоваться. Высвободил одну ногу, а потом и вторую. Встать на ноги не получилось, и тогда он подтянулся, закинул ноги вокруг шеи отца, добавив их силу к силе рук. Отец попытался скинуть ноги сына со своей шеи, но только с одной свободной рукой у него это не получилось. И тогда в бессильной злобе он вцепился зубами в щиколотку ноги сына и прокусил её до крови. Но Алистер не дрогнул. Терпел боль, пока отец не потерял сознание. Еще крепче связал руки отца и, прихрамывая, ушёл.

Вернулся через 4 дня. По любой статистике¹² отец должен был умереть к этому времени, но, тем не менее, оказался жив. Алистер вылил на отца ведро холодной воды и тот зашевелился. Сын вынул кляп из его рта, подождал, пока дыхание отца выровняется, и спросил:

– Жить хочешь? Или мне прийти, когда твой труп уже завоняется? Тут, правда, и так уже воняет, дай, боже!

Отец молчал. Алистер пожал плечами:

– Ну, если тебе нравится подыхать в собственных экскрементах, я пошёл.

– Стой! – прохрипел отец.

– Что ещё?

– Подпишу…

– Не надейся, что я совершу ту же ошибку, что в прошлый раз! – наклонившись над отцом и прямо глядя ненавидящим взглядом в его злобные глаза, произнёс Алистер.

Выпрямился, размахнувшись, ударил левой, здоровой, ногой по почкам отца. Удар получился не сильный, но чувствительный. Пока отец корчился от боли, Алистер освободил его правую руку, предварительно привязав ноги отца и его левую руку к полкам с бутылками так, что он стал похож на планирующего в небе коршуна с подбитым крылом.

Когда отец, не глядя, подписал все бумаги, Алистер и правую руку привязал к полке. У отца уже не было сил сопротивляться, он только произнёс:

– Ты обещал меня сразу выпустить…

– Ты много своих обещаний выполнил? – хмыкнул Алистер, – На, пожуй! – и, с этими словами, вставил в рот отца кусок вяленого мяса.

Кормил его, периодически давая возможность пить виски. Уходя, сказал:

– Отпущу, как только все бумаги вступят в силу.

* * *

Алистер приходил к отцу каждый день. Вынимал на время еды и питья кляп, разминал его тело, но верёвки не ослаблял. Отец задавал вопросы, требовал освобождения, сквернословил, но Алистер не обращал на это внимание. Не отвечал. Вставлял обратно кляп, проверял верёвки и уходил.

Придя однажды, обнаружил, что отец завален битыми бутылками. Видимо, он уже настолько окреп, что попытался освободиться, но в итоге, только скинул на себя несколько бутылок.

– Даже если ты освободишься и убежишь, ничего уже сделать не сможешь. Я зафиксировал на тебя у шерифа заявление о попытке изнасилования моей жены. Только ходу ему не дал. Пока не дал. У шерифа, кстати, на тебя ещё есть несколько подобных заявлений. Как думаешь, те, кто их подавал, будут рады, когда я открою против тебя дело?

С этого дня Алистер перестал кормить отца и делать ему массаж. Только виски лилось в его рот неограниченным потоком.

¹² – среднестатистический человек может прожить около трех-четырех минут без кислорода, 3-4 дня без воды и 3-4 недели без еды.

10

Только когда все бумаги, которые подписал отец, обрели юридическую силу, Алистер вынес отца из подвала. Не сам, конечно, вынес, а с помощью слуг. Тех, кого забрал с собой в новый дом. Тех, кто перешёл к нему по списку передаваемого от отца к сыну имущества. Тех, кому он дал свободу, после того, как они стали его рабами.

Оформление бумаг в Имущественном и Земельном комитетах на размежевание земли и раздел имущества (инвентаря, лошадей и рабов) не занял так уж много времени. Дольше и сложнее всего было перевести половину денег со счета отца в банке на счёт сына. Банк не удовлетворился разрешающей подписью мистера Симпла-старшего, требовал его личного присутствия. И только свидетельство доктора Фёрста, что мистер Рассел Симпл прикован к постели и находится на полпути между жизнью и смертью, сдвинули дело с мёртвой точки. Директор банка вошёл в положение Алистера Симпла, что ему же надо на какие-то средства заниматься хозяйством семьи. И выразил восхищение стойкой надеждой сына, что его отец выживет, почему и поделил деньги пополам, не захотев забрать их полностью себе.

Самым лёгким и быстрым оказался развод мистера и миссис Симпл. Тридцатилетний брак закончился за одну минуту. Столько времени понадобилось шерифу Биглоу, чтобы зарегистрировать Заявление о разводе. Передача родового ранчо матери в её собственность в Имущественном комитете заняла не на много больше времени, чем у шерифа.

Отца, перед освобождением из подвала, напоили виски по самое горло, перенесли в его спальню в бессознательном состоянии, и Алистер пригласил к нему доктора Фёрста.

* * *

С отцом Алистер увиделся через пять дней. Он вообще не собирался с ним общаться. Но пришлось.

Из запоя Рассел Симпл вышел через 3 дня. Через день окончательно пришёл в себя, даже попытался встать. Не получилось из-за болей в почках и печени. Слуги вызвали к господину доктора. Так им велел сделать в случае необходимости молодой хозяин. (Алистер оставался в их глазах хозяином, поскольку они были не в курсе раскола в семье Симпл. Они были безмерно благодарны ему за перевод с тяжёлых работ на плантации в разряд домашних слуг и потому готовы были выполнить любой его приказ).

А приехать к отцу Алистеру пришлось из-за того, что, едва обретя дар речи, и увидев доктора Фёрста, Рассел Симпл попытался его уговорить стать свидетелем побоев, которые учинил над ним сын. Следов побоев на его теле было не видно, и доктор с чистой совестью ответил, что ни подтвердить это, ни опровергнуть на 100% не может, поскольку описываемые пациентом болевые симптомы в области почек и печени могут появляться не только в результате ударов по ним, как утверждает «уважаемый мистер Рассел», но и как следствие неумеренного употребления алкоголя, чему он, доктор Ферст, непосредственный свидетель. Достоверно причину болей может показать только вскрытие в случае смерти. Не дай Бог, конечно!

Вот потому Алистеру и пришлось приехать к отцу.

Приехал он не просто так, а с четырьмя документами, юридически грамотно составленными в нотариальной конторе Смит и Вессон и подписанными многочисленными свидетелями. Три документа были от того числа, когда Рассел пытался изнасиловать невестку, а потом сражался с сыном, вследствие чего оказался в подвале.