Тирра. Поцелуй на счастье, или Попаданка за!

– Тогда зачем вы дразните моего жениха этой встречей наедине?

– Ему полезно! – Улыбка короля опять превратилась в задорную, совсем мальчишескую, а глаза лукаво блеснули. – Он никогда никого не ценил настолько, чтобы ревновать.

– Или был просто слишком уверен в себе и своих женщинах, чтобы беспокоиться?

Королю не понравилась моя ремарка, и он, нахмурившись, отставил пустую чашку.

– У нас не слишком много времени, чтобы заниматься словесной эквилибристикой, мэйс Тамара. Перейдем к делу. Что ты знаешь о роли Орияр-Дерта в нашем мире?

Я пожала плечами.

– Почти ничего. Только то, что крепость Орияр-Дерт каким-то образом находится между Верхним и Нижним миром. И то, что Вороны, по сути, ваши пленники.

– Давно уже союзники, Тамара. Мы предпочитаем называть их так. Только Орияр и его крепость защищают нас от прорыва Нижнего мира. За тысячелетия, выполняя договор с королями Риртона, Орияры обуздали стихийные прорывы черной магии, создали на нашей земле орден Черного Ока, объединивший менталистов и некромантов. Именно они помогли прекратить религиозные войны и установили равновесие между Светлыми Небесами и Темными. И отошли в сторону, занявшись главной задачей – обороной нашего мира от демонов. Ворон и его люди из ордена Черного Ока возглавляют мою тайную инквизицию. Они проверяют на одержимость даже служителей Темных Небес. Даже королевский дом. Ворон – тень моего трона.

– Замечательно, – не выдержала я. – Потомок демонов проверяет других на одержимость!

Король усмехнулся:

– Именно так. Он знает, что искать. Никто лучше него не почует прорыв бывших сородичей.

– Но при чем тут я?

– Ты заинтересована как никто другой, чтобы Ворон не потерял стабильности. Ты нужна мне как союзница. Как мои глаза в Орияр-Дерте. Дружба дружбой, но ни наши отношения с Дэйтаром, ни его присяга не смогут удержать Ворона, когда начнут рваться его связи с моей землей. Это происходит со всеми Ориярами перед их двадцатипятилетием. А учитывая, что в нем течет кровь демонов, он – самый сильный, но и уязвимый из черных магов.

Теперь и я отставила чашку.

– Что значит – союзница?

– Мы будем встречаться каждый день, Тамара, пока не будет консуммирован твой брак, и некоторое время после, пока мы не убедимся, что миновала угроза для твоего мужа. – Глаза короля утратили всякую солнечность и стали походить на два куска янтаря с застрявшими в них черными мушками зрачков. – На кону стоит благополучие моего королевства, и никакие случайности не должны нам помешать. Ты, как и некоторые другие мои осведомители в замке Ворона, будешь рассказывать мне обо всех изменениях во внешности и поведении графа Орияра.

Я похолодела, а руки опять дрогнули, и я спрятала их в складках платья.

– Вы желаете, чтобы я доносила на своего жениха?

Артан Седьмой брезгливо сморщил нос и кивнул:

– Именно так. Ты будешь правдиво отвечать на все мои вопросы. Кроме того, тебя будут проверять мои менталисты, чтобы исключить случаи одержимости демонами Нижнего мира. Мы не допустим, чтобы демоны выиграли эту схватку. Не забывай, Тамара, что сейчас идет негласная война, и ты вместе с Вороном на самом острие меча. Мне очень жаль.

– Но я не хочу становиться вашим соглядатаем! – вскричала я в бессильном гневе. – Это противно моему сердцу! Я дам клятву моему жениху и не смогу его предать.

– Речь не идет о предательстве, дорогая Тамара. Дэйтар в курсе и прекрасно все понимает. Он согласен на такой надзор.

Прекрасно! О каком доверии может идти речь, если жених будет знать, что невеста за ним шпионит?

– Разве больше некому? – взмолилась я. – Поручите эту роль Лин Игви!

– Он никогда не подпустит ее так близко, как вынужден будет подпустить тебя.

И белобрысая сволочь попыталась поцеловать мою руку. Ох и полыхнуло ему в королевскую эльфоморду некромантово колечко!

Я перепугалась так, как никогда в жизни. Даже три года назад так не пугалась, когда обнаружила себя в незнакомом месте, подвешенной на невидимых лентах в окружении светящихся шаров. Тогда все казалось качественным кошмаром. Да и до сих пор иногда кажется.

Но теперь в моем непрерывном кошмаре нарисовалась весьма реалистическая казнь за покушение на государя. Аристократам и магам тут варварски рубят головы – гарантия, что даже некромант не вернет душу в казненное тело.

– Ваше величество! – бросилась я на колени перед упавшим на ковер королем, судорожно пытаясь прощупать пульс на его шее. Кстати, сильная такая шея, как у борца. А кожа нежная, как у девушки.

За этим занятием меня и застукали ворвавшиеся на шум стражники.

Ситуация с их точки зрения однозначная: какая-то девка в дешевом платье служанки душит их повелителя. В таких случаях сначала убивают, потом поднимают и допрашивают труп. А если учесть, что кольцо мне дал некромант, то и заговор пришить могут.

Потому я мгновенно среагировала на первый же шум: обняла лежащего без сознания мужчину и прижалась губами к его губам, краем глаза поглядывая на незваных гостей.

Ворвавшийся вместе со стражниками молодой рыжеволосый маг обомлел. На его пальцах плясали молнии, но запустить ими в меня он побоялся – вдруг еще короля заденет.

– Сир, нужна помощь? Что тут происходит? – гаркнул рыжий.

Я попыталась приподнять голову и ответить, мол, не видишь, свидание у нас и первый поцелуй. Не тут-то было! Обморочный ожил: жесткая мужская рука прижала меня к груди еще плотнее, а наглые королевские губы попытались захватить мои. Я с визгом отпрянула.

Разумеется, снова полыхнуло, да посильнее, чем в первый раз. Так, что меня отбросило от короля и влепило спиной в беломраморную колонну. Тут же с пальцев рыжего мага сорвалась молния, и я попрощалась с жизнью.

Последняя мысль была вовсе несообразной: я озаботилась странной реакцией кольца. Получалось, по своей воле я могу даже поцеловать чужого мужчину, и ничего ему за это не будет. А если против моей воли – сработает защита. Эх, Ворон, Ворон… Нельзя так безоглядно доверять женщинам! Это нервирует.

С жизнью зря прощалась. Она решила, что я в этом мире еще мало помучилась.

Молния наткнулась на невидимое препятствие в метре от моей особы и разбежалась голубоватой потрескивающей сетью, заключив меня в сферу. По ошарашенным карим глазам мага я поняла: что-то пошло не так. А на его пальцах вилась уже вторая молния.

– Стой, Грентар! – хрипло скомандовал король. – Лучше помоги подняться.

Маг, с трудом погасив боевой заряд, бросился к государю, а стражники уже окружали мою электрическую мышеловку. И зачем? Куда я из нее денусь?

Между тем Артан Седьмой принял вертикальное положение. Легкая растрепанность ему весьма шла, превращая изящного эльфообразного манекена в человека, не чуждого страстям. Он провел пятерней по светлым блестящим волосам, приводя их в порядок, поправил кружева манжет. Рыжий маг суетился вокруг коронованного тела, отряхивая пылинки с его одежд и непрерывно ворча:

– Да чтоб я еще покинул свой пост, пусть даже по вашему приказу! Да хоть казните на месте, портальный зал не покину! Все равно казнят за то, что покушение проморгал! Толкнули меня на нарушение присяги, и вот результат!

Артан Седьмой мученически возводил глаза к расписному потолку (знакомый жест, я тоже так люблю), улыбался уголком губ, наслаждаясь моим беспомощным видом, и вяло отбрыкивался:

– Ну хватит, Грентар. Хватит. Ничего не случилось, никто на меня не покушался. Это случайный и совершенно безобидный для меня выброс энергии. На мне защита.

– Как это не покушался! А она? – Маг, не поворачиваясь, кивнул рыжей головой, указывая на меня.

– Всего лишь легкий поцелуй, – широко улыбнулось бесстыжее величество. – У тебя слишком чувствительное защитное заклинание. Нужно вплести в него ограничения, а то меня ни одна девушка поцеловать не сможет.

– Значит, это была несанкционированная советом девушка! – возмутился маг. – Конечно, не сможет, пока мы ее не проверим! А если у нее ядовитое дыхание?

Я фыркнула и отвернулась. У самих оно ядовитое! Да тут зубную пасту и щетку еще не изобрели, меловым порошком и палочками пользуются, да и то не все.

– Грентар, довольно! – В голосе короля на миг прорезалась сталь, и маг тут же повиновался и отошел на шаг. – И сними с мэйс свою сеть. Она не преступница и зла не замышляла. Не так ли, мэйс?

И ведь ни разу по имени не назвал. Значит, пытается сохранить мое инкогнито, ведь моего лица, точнее, лица Тайры Вирт тут никто не знает. И я осторожно повернула перстень Ворона камнем внутрь, чтобы никто не опознал.

– Это так, ваше величество. Я не преступница и зла не замышляю, – прикинулась я попугайчиком.

– Вот видишь, Грентар. Девушка не лжет. Сними с нее заклинание.

Рыжий вздохнул, щелкнул пальцами, и электрические змеи, опутавшие невидимую сферу, распались мельчайшими искрами и поземкой устремились в амулет мага, висевший на его груди. Запахло озоном.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Артан Седьмой. – Теперь оставьте нас с мэйс, мне не нужна ваша помощь.

– Но сир! – уперся маг. – Мы даже не знаем, что это за девица. Она остановила даже мою сеть. Причем на значительном расстоянии. Вы сказали, что ожидаете леди Тиррину, и мы согласились оставить вас наедине, потому как всем известно, что Небеса ее наказали, и графиня Барренс сейчас совершенно безобидное и бесполезное существо. Но совет не давал согласия на…

– Ты мне надоел. Вон! – негромко, но грозно сказал монарх и сопроводил слова взмахом руки.

Маг даже сгруппироваться не успел, как налетевшим ураганом локального действия его вымело вместе со стражниками за двери. Силен мужик, – восхитилась я непринужденностью, с которой Артан Седьмой справился с магом и десятком закованных в латы людей. У короля даже жилки на высоком лбу не напряглись. Зачем такому охрана?

За выметенными захлопнулась дверь, повинуясь злому королевскому прищуру, и Артан развернулся ко мне с очаровательной улыбочкой, словно ничего не случилось.

– Так на чем мы остановились, милая Тамара? Ах да, на поцелуе.

Он сделал шаг ко мне, но я ретировалась за колонну.

– Никакого поцелуя не было, сир! Вам показалось!

– Неужели? – Он попробовал обойти колонну с другой стороны. – А что это было, когда твои нежные губы так страстно прижались к моим?

– Всего лишь попытка сделать вам искусственное дыхание. Вы же были без сознания, и я испугалась за вашу жизнь.

– Ты лжешь, красавица.

Я отбежала от колонны за диванчик.

– Согласна, попытка неудачная. Это была маскировка. За свою жизнь я испугалась больше.

Артан остановился, больше не делая попыток меня поймать.

– А вот теперь ты не лжешь, – погрустнели янтарные глаза. – Всего лишь маскировка. Страх, что тебя обвинят в покушении на мою жизнь.

Он сел на диванчик, положил ногу на ногу и сцепил ладони на колене.

– Сядь, поговорим. Обещаю, что не прикоснусь к тебе без твоего разрешения.

Что ж, поверю. Династия риртонских королей обладала уникальной магией: не только им нельзя было солгать в глаза без риска быть немедленно разоблаченным, но и они не способны были лгать. С одной стороны, встроенный детектор лжи – благословение. С другой – проклятие. Я села, отодвинувшись как можно дальше.

– Я бы мог воспользоваться ситуацией и принудить тебя, Тамара, – вздохнул Артан. – Но не захотел. Основания заподозрить не тебя, но твоего жениха есть. Видишь ли, я знал, что представляет собой кольцо-амулет для невест графа Орияра. Думал, что знал. Немного предыстории… Ты – не первая девушка, которую я пытаюсь соблазнить до того, как отдать ее руку лорду Дэйтару. После того как первая невеста Дэйтара сбежала к демонам, мы и придумали это испытание. Мой названый брат был не против. Жена его интересовала, только как средство избавиться от родового проклятия Орияров.

– То есть граф знал, что меня здесь ждет? Все это было с ним согласовано?

– Безусловно.

– И он готов делиться с вами женой? – Я даже охрипла от душившей меня ярости.

– Все немного не так. Не факт, что согласившаяся девушка стала бы моей фавориткой на самом деле. Как тебе известно, не все невесты Дэйтара были аристократками, а статус моей любовницы изначально должен быть высок. Испытание, которому я подвергаю невест моего друга, необходимо, чтобы понять, способна ли будет девушка противостоять ментальной магии демонов.

– При чем тут демоны?

– Они мастера соблазна. Мы считали, что та, кто согласится променять после свадьбы корону графини на браслет королевской фаворитки, наверняка подпадет под ментальное влияние демонов. Таким образом было отсеяно семь претенденток на роль графини Орияр.

– А еще две…

– Две предыдущие его невесты? Они не согласились разделить со мной ложе, но им это не помогло. Демоны свели их с ума и устранили. Это о том, почему я позволил себе быть настойчивым с тобой. Вернемся к твоему кольцу. Оно не такое, как было. Твое кольцо переделано Вороном так, что, защищая тебя, оно с легкостью пробило мою защиту. Самую мощную, какую только могут поставить маги в нашем мире на одного человека, не заковывая его в неподъемные магические латы. И то, что Дэйтар не предупредил меня о такой защите, можно рассматривать как измену и покушение на мою жизнь через ничего не подозревающую посредницу.

Я на миг замерла от такого параноидального заявления, а потом… расхохоталась.

Король заледенел, переждал приступ моего смеха с невозмутимым лицом и, едва я успокоилась и вытерла проступившие слезы, процедил сквозь зубы:

– Вам весело, мэйс? Что же вас так рассмешило?

Так и слышалось в паузе: «Уж не ваша ли казнь за измену?». И я пошла ва-банк.

– Простите, ваше величество. Но вы сами говорили, что Дэйтар – один из сильнейших магов. И вы видели Орияр-Дерт. Даже я, не маг, понимаю, что вся крепость от первого камня в основании до последнего шпиля его башен – это неимоверно мощная магия. Вы знаете, какая сила нужна – удерживать эту магию и обновлять заклинания, чтобы сердце Лаори-Эрля не остановилось. Мне трудно представить, что маг, способный хранить врата между Нижним миром и Верхним закрытыми и невредимыми, отражать непрерывные атаки демонов всего Нижнего мира, не сможет при желании устроить настоящее покушение.

– Настоящее?

– То есть успешное. Я уверена, сир, если бы граф Орияр был способен нарушить присягу и изменить вашей дружбе, вы были бы давно мертвы. Я уже не говорю о том, что лорду некроманту ни к чему посредница в этом деле, и еще вчера вы спокойно расхаживали по его замку без всякого риска для жизни.

Я умолкла, и наступила зловещая тишина.

Спустя долгую минуту король, буравивший меня таким острым взглядом, словно пытался вскрыть мне череп, отмер, опустил глаза и свел кончики пальцев в жесте задумчивости. Мой папа тоже любил так делать, когда был чем-то сильно озадачен.

– В том-то и дело, мэйс Тамара, – сказал наконец монарх. – В том-то и дело. Еще вчера у Дэйтара не было от меня секретов. А сегодня они появились. Ментальное давление, которому он непрерывно подвергается – и внешнее, со стороны Нижнего мира, и внутреннее, со стороны его проклятой крови, – усиливается каждый день. Миг, когда оно даст трещину, станет последним мигом его свободной воли. Иначе не бывает. Именно поэтому так важно его не пропустить. Я не могу потерять Дэйтара. Он слишком ценен для моего государства и слишком дорог для меня лично.

Ага, и потому ты соблазнял всех его несчастных невест. Но я промолчала, конечно.

– На тебя тоже будут давить, Тамара. – В янтарных глазах даже мелькнуло что-то вроде сочувствия. – Соблазнять, искушать. Как и всех его невест. И мои искушения ничто по сравнению с демоническими. А силы человеческие не безграничны, хотя ты удивительно сильная личность, что странно для человека, не обладающего магией. Если тебе нужна будет помощь, ты всегда можешь попросить ее у меня, и тебе не будет отказано. Для экстренной связи я дам тебе амулет. После того как мы вернем тебе облик Тиррины Барренс. – Король поднялся, и я одновременно с ним.

К моему удивлению, его величество повел меня не к дверям, а к портальному кругу. Зря я боялась за свою репутацию. Точнее, за репутацию Тайры Вирт. Никто не отследит, откуда взялась неизвестная девица в королевских апартаментах, и куда делась. А после возвращения облика никто не сможет связать высшую аристократку и девицу из далекого приграничья.

Глава 3. Личина для дивчины

Портал перенес нас в мрачное помещение с низкими сводами, пахнущее подвальной сыростью и ледяное даже в полуденный зной. Нас встретил сам граф Орияр, но помещение не было подвалом его замка – не ощущала я атмосферы Лаори-Эрля, которую ни с чем не спутать. А чувствовала только мертвенный давящий холод, как и от моего жениха.

Ворон ни слова не произнес с момента нашего появления, только сверкнул на меня взглядом стальных глаз, поклонился королю и распахнул перед ним низкую железную дверь.

За дверью обнаружился тускло освещенный коридор и два стражника с копьями, хотя я никогда не понимала, зачем им в таком узком пространстве копья, когда гораздо эффективнее длинные кинжалы по типу испанских. Один из стражников прошел вперед, король за ним, затем я, а граф замыкал нашу небольшую группу.

Мы спустились по лестнице, оказавшейся в конце длинного пустого коридора, прошли через какие-то путанные переходы, и наконец стражник распахнул высокую, обитую железом и оплетенную тусклыми, неактивными рунами дверь.

Мы попали в небольшое помещение, нагретое камином. Остро пахло травами. Бросились в глаза пустые книжные полки в грубых, вырубленных в стенах нишах. Под нишами располагался длинный стол с разложенными на чистых тряпицах скальпелями, пинцетами, баночками с мазями и плошками с дымящимся варевом.

У камина, устроившись в кресле с книгой, сидел седовласый маг.

Завидев нас, он вскочил, положил книгу на сиденье и, поклонившись так же молча, как Дэйтар, подождал, когда стражник закроет дверь с той стороны.

– Приступайте, мастер Зигфар, – распорядился король.

Старик выпрямился, и я увидела, что он слеп. Минуточку! Как он мог читать с такими бельмами на глазах?

– Кто будет направлять? – спросил Зигфар.

– Я сам, – ответил король.

– Это честь для меня, – склонил голову старец.

Артан поморщился. Мой жених, подняв книгу с кресла, переложил ее в нишу, а кресло подвинул к столу и показал мне жестом, чтобы я села.

Мне никто не приказывал молчать, но общая загадочная и давящая атмосфера заставила и меня держать язык за зубами. Я села, Ворон тут же встал у меня за спиной и, положив мне ладони на виски, заставил лечь затылком на спинку кресла.

– Ваше величество, ваш человек осведомлен, что процедура экстренного возвращения истинного облика весьма болезненна? – спросил мастер.

Ладонь Ворона на миг коснулась моих губ, и я поняла, что избрала верную тактику – молчание.

– Да, – ответил за меня Артан Седьмой. – Но обезболивающее не помешает.

– Еще как помешает, – возразил Зигфар. – Если вы готовы мириться с неизбежными в таком случае искажениями, то я, так и быть, дам обезболивающее, но категорически не рекомендую.

Божечки, что за пытка меня ждет? Король бросил на меня вопросительный взгляд, но я отрицательно качнула головой. Буду терпеть, пока смогу. Не хочу стать какой-нибудь кикиморой, которую никто не признает как графиню Тиррину Барренс.

– Хорошо, приступайте, мастер, – скомандовал Артан Седьмой. – Но держите лекарство под рукой.

Кивнув, Зигфар провел над столом раскрытой ладонью, выхватил какую-то баночку и отставил в сторону.

– Руки лучше привязать, начнет хвататься и мешать работе, – буркнул он. – Веревки в среднем ящике.

Дэйтар без слов выдвинул ящик, вытащил заскорузлые, покрытые бурыми пятнами веревки и крепко привязал мои руки. Приплыли, Тамара. Ты попала к садисту и палачу.

– Постарайся расслабить мышцы лица. – Старик, надев тонкие кожаные перчатки с магической защитой, повернулся ко мне, взял в одну руку баночку со снадобьем и скальпель. – И никаких слез!

И началась пытка, растянувшаяся на вечность.

Король, надев непроницаемую маску безразличия, смотрел и направлял руки слепца. Старик наносил на меня мази, пахнувшие еще отвратительнее, чем у матушки Зим. Мне казалось, они были замешаны на кислоте: лицо щипало, разъедало, омертвевшая кожа свисала лохмотьями, и Зигфар срезал ее скальпелем. И все это без наркоза!

Я давно уже прокляла миг, когда согласилась на эту пытку. Скулила, дергалась, срывая веревками кожу на руках, умирала от боли и – подумать только! – от стыда. Это ужасно, что кто-то видит меня такой страшной, как освежеванный труп. И тут же успокаивала себя: какая разница? Я ненавижу их всех!

Только присутствие Ворона не давало мне визжать, как поросенок под ножом. Его рука то и дело гладила меня по волосам, успокаивая, его губы иногда касались макушки, даруя миг забвения, а его пальцы дотрагивались до висков, снимая боль.

Зигфар ворчал:

– Нельзя магию! Нельзя! Ежели результат не совпадет с прежним, сами виноваты!

Как ни плохо мне было, но сознание я сохранила до конца ужасной операции.

Через мучительную вечность средневековый косметолог-садист обмазал меня очередной травяной дрянью и выдохнул:

– Все! Это последний регенерирующий слой. Вот теперь можно и обезболивающее. Маска пусть подсохнет, через час можно снять, не раньше. А через два и сама спадет. Чувствительность кожи еще до вечера будет сильная, лучше настоечку мою принимать. И никакой краски на лицо! А то знаю я этих актрис!

Король вложил в руку слепца мешочек с оплатой его трудов. Ворон осторожно влил в меня питье – губы у меня не шевелились, глотать я не могла без болезненного спазма, – отвязал мои истерзанные руки, взял со стола баночку с регенерирующей мазью и помазал мне раны. А потом подхватил меня на руки и понес совсем не в ту дверь, в какую мы вошли, а в неприметную деревянную, в самом углу.

– Прости за эту боль, – шепнул он, оказавшись в смежной комнате. Рассмотреть я ее не могла – сил не было открыть зажмуренные веки.

Поставив меня на ноги, Ворон накинул мне что-то на плечи. Плащ, судя по тому, что на голову опустился широкий капюшон. Меня снова подхватили на руки, куда-то понесли. Я почувствовала дискомфорт, какой бывает при переходе через портал, и провалилась в забытье – подействовало снадобье Зигфара.

Очнулась я в хорошо знакомой комнате – девичьей светлице в особняке графов Барренс. У моей постели, скорбно поджав губы, сидела худощавая незнакомая женщина лет сорока по земным меркам. Крупные черты лица, круглые карие глаза с короткими ресницами и тяжелый подбородок делали ее похожей на лошадь.

– Франа** Унтана к вашим услугам, миледи. – Она поднялась и поклонилась, заметив, что я пришла в себя. – Я старшая сестра обители «Невинные облака» и целительница, мы с сестрами поможем вам подготовиться к церемонии. Для начала нужно снять с вас маску и нанести целебную мазь. Не беспокойтесь, мы не первый раз возвращаем в мир девушек, имевших несчастье попасть в лапы демонам. Подумать страшно, через какие пытки вам пришлось пройти! Сочувствую вам, госпожа.

** Ф р а н а – обращение к монахиням.

Я еле сдержала горький смешок. Действительно, чем король с Вороном лучше демонов, если заставили меня пройти через такие мучения, лишь бы личико невесты походило на Тиррино? Могли бы просто паранджу на меня надеть. Или хотя бы густую вуаль.

– Я готова, мэйстрес, – безучастно сказала я, поднимаясь с постели. Голос изменился, стал нежнее и бархатистее, хотя горло еще саднило от недавних воплей.

По хлопку монашки в комнату вошли шесть девушек, одетых в одинаковую мешковатую одежду серого цвета. И началось…

Меня искупали в женской половине огромной графской купальни, травяную маску аккуратно размочили, чувствительную кожу лица смазали живительным бальзамом, волосы высушили и расчесали.

Все монашки оказались магичками, владевшими бытовыми заклинаниями, потому справились быстро и причинили мне минимум дискомфорта. Разумеется, они пытались выспросить меня, что же происходило с несчастной графиней после похищения ее демонами, но я быстро пресекла расспросы. Графиня не желала вспоминать эти ужасы.

Наконец, меня одели, обули, украсили драгоценностями, как елку, и поднесли зеркало.

Ну, здравствуй, Тиррина Барренс, давно не виделись, – слегка поморщилась я.

– Не понимаю, к чему это скоростное и болезненное лечение, – проворчала я, разглядывая знакомые черты и пытаясь понять, почему лицо в зеркале кажется мне еще более чужим, хотя и более красивым, чем две недели назад. – Неужели нельзя было просто надеть накидку?

– Что вы, миледи! – замахала на меня руками франа Унтана. – Как можно? Перед алтарем Небес предстают только с открытыми лицами! Такими же открытыми и чистыми, как сердца и души.

Лучше я буду молчать, а то еще какую-нибудь глупость ляпну. Три года я в мире Айэры, кучу книг перечитала о вере, обычаях и нравах, особенно в королевстве Риртон, а все равно с завидной регулярностью сажусь в лужу.

Однако придется реабилитировать короля с Вороном. Даже они не смогли бы в одночасье изменить брачный обряд.

Я еще раз бросила взгляд в зеркало. Что же изменилось?

Вот оно что: ни следа от ожогов! Вьюнок, оплетавший правый висок и скулу, бесследно исчез. Хоть какая-то радость.

И еще лицо смотревшей на меня из зеркала восемнадцатилетней девушки слегка осунулось и выглядело взрослее. Взгляд холодных серо-голубых глаз стал строже. Ну так немудрено, после пережитого.

Монашки высоко подняли мои белые, окончательно лишившиеся пигментации волосы и заплели в хитрую косу, чтобы ни один волосок не коснулся тонкой сверхчувствительной кожи лица. Из-за мазей она казалась неестественной алебастровой маской без единого изъяна, на которой выделялись темные брови и длинные, словно приклеенные ресницы, да алые искусанные губы, блестевшие от нанесенного на них толстого слоя бальзама.

Да-а… Кто-то называл Тиррину красивой? Только не сейчас. Сейчас я выглядела как вампирша в гробу.

Впрочем, все это неважно. Жива, и на том спасибо.

– А где мой обед? – Урчание желудка напомнило, что живым полагается еда. Я приподняла подол нежно-розового, как зарождающаяся заря, пышного платья и направилась к выходу.

– Леди Тиррина! – Франа Унтана метнулась мне наперерез. – Какой может быть обед? Жениху и невесте полагается строжайший пост перед первым обрядом! Дозволительно только питье.

Изверги.

– Питье? Тогда пусть мне подадут куриный бульон, я его выпью, – распорядилась я. И, оценив непреклонное выражение лошадиного лица, добавила: – Или стакан свежей крови. Тоже питательно.

Унтана в ужасе вытаращила глаза и осенила себя священным знаком.

– Крови?! Милостивые Небеса! Это демоны помутили ваш рассудок, миледи! Я распоряжусь, чтобы вам принесли успокоительное.

– И бульон.

– Но… – Монашка попыталась возразить, но наткнулась на мой раздраженный взгляд и попятилась. – Хорошо. Прямого запрета на бульон в обрядовой книге нет. В виде исключения, для больных и немощных…

И она выскользнула за дверь. Наверняка побежала докладывать кому-то о моих вкусовых пристрастиях, ведь за бульоном можно было отправить одну из младших монашек.

Вернулась она, ведя за собой служанку с подносом, на котором сиротливо возвышалась бульонная чашка с двумя ручками, и мужика в черной сутане.

Надо сказать, белый цвет местные храмовники не жаловали, подведя под свою практичность теоретическую базу: мол, никто, кроме короля, не может претендовать на чистоту Небес. Потому представители храма Светлых Небес носили серые одеяния, а Темных – черные.

Меня давно удивляло, как они не передрались между собой. Но если и были какие стычки и дележ власти между небесниками, они не выносились на публику. Небеса едины. И во тьме свет светит, и на солнце бывают пятна, и так далее. Мне, честно говоря, нравилось такое признание единства противоположностей без их борьбы.

Раздел духовной власти был предопределен особенностями магии адептов.

Как оно заведено во Вселенной, светлые были в подавляющем случае созидателями и целителями, но и тут мир Айэры удивил: светлые исцеляли тела, а темные храмовники – души. Изгоняли демонов из одержимых, например.

Видимо, как раз это и предстояло мне из-за неосторожной шутки, судя по сверкнувшему из-под капюшона острому взгляду монаха.

– Мое имя фрар Джас, – проскрипел безжизненный, как сухое дерево, неприятный голос. – Мои белые сестры уверяют, что вы невинны, дитя. Но общение с демонами никогда не проходит бесследно. Я обязан удостоверить чистоту вашей души, убедиться, что в ней не посеяны семена зла и исповедать вас, леди Тиррина, прежде чем вы предстанете перед брачным алтарем храма Небес.

Я подавилась бульоном и закашлялась. Ближайшая монашка от души хлопнула меня ладонью между лопаток.

Вдруг двери распахнулись, и в мою комнату, которая все больше напоминала вокзал, вошел его величество в сопровождении свиты из трех человек. Рыжий маг был мне уже знаком. Портреты еще двоих я помнила по книге родословных Риртона, но хоть убей, не могла вспомнить имен. Настоящая Тиррина, разумеется, должна была их знать.

Храмовник и храмовницы склонили головы. Я была сосредоточена на вытирании бульонных брызг с платья и скользнувшей в декольте капельки, да так и замерла. Артан Седьмой насмешливо поднял бровь, проследив за моей рукой. Я залилась краской.

– Фрар Джас, – произнес король. – Я лично принял исповедь у графини Барренс, и готов подтвердить, что она чиста перед нашими Небесами и в ее душе демоны не посеяли зла.

Пораженные монахини ахнули. С моей точки зрения, это было беспрецедентное вмешательство светской власти в духовную, но монах и вида не подал, что его возмутило такое заявление.

– Как вам будет угодно, ваше величество, – склонил он голову. – Никто не усомнится в истинности вашего свидетельства.

И так же невозмутимо он покинул мои покои. Почему-то сразу стало легче дышать.

– Вы тоже подождите нас в холле, светлые франы. – Ястребиный взгляд короля обвел постные женские лица и остановился на недовольно поджавшей губы Унтане.

После демонстративного смирения чернорясника та не посмела даже трепыхнуться. Поклонилась покорно, и повела своих сестер к выходу, как гусыня гусят.

А король, пока плацдарм освобождался от соперничавших за власть над людьми сил, не отрывал потеплевшего взгляда от моего лица и чему-то светло улыбался. Тирриному телу он улыбался, не мне.

– Вы стали еще прекраснее, леди. Я думал, это невозможно, – отвесил он комплимент, едва за нестандартными «подружками невесты» закрылась дверь.

Ну и вкусы у мужика! Надо будет, когда выберусь в свой мир, отправить ему бандероль с посмертной вампирской маской из ближайшего шок-шопа, пусть любуется.

– Как вы себя чувствуете, леди?

– Благодарю, ваше величество. Сносно.

– Магистр Грентар приготовил для вас микстуру, она поможет вам продержаться до конца церемонии.