Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов

В этом далеко не полном списке врагов у нас также будут и «снобы», подгруппа истеблишмента. Описывая множество предложений Мердока, они употребляют термин «низкопробный», а не «популярный», и насмехаются над таблоидной журналистикой, печатью и вещанием. Больше всего достается New York Post и Fox News в США, а в Британии – таблоиду The Sun. В свое время активной критике подвергалась уже несуществующая газета News of the World. Критикуется и множество других предложений различных телевизионных холдингов Мердока по всему миру. Эта категория врагов считает оскорбительной публикацию сплетен и слухов, а также «страницы шесть» с разоблачениями слабостей американского высшего общества и знаменитостей, жаждущих попасть на обложку этого журнала до тех пор, пока они об этом не пожалеют. Они обижаются на The Sun – «месиво из сексуального возбуждения, морального осуждения и политической агрессии»²⁷. Руперт верит или говорит, что верит, в то, что многие из насмешников The Sun и сами тайком почитывают его, спрятав таблоид между страницами The Times.

Аналитики Уолл-стрит и инвестиционные банкиры занимают особое место в списке врагов Руперта, или, по крайней мере, являются теми, с кем нужно держать ухо востро, если и придется иметь с ними дело. «Песни сирены»²⁸ в исполнении специалистов по моделированию, счетоводов и инвестиционных банкиров заманили его на путь, чуть было не приведший к полному краху компании, когда он финансировал выход Sky на британский телерынок с долгосрочными займами, о чем подробно рассказывается в Главе 6, а затем они вынудили его продать некоторые из активов, чтобы выполнить обязательства по займам. Более того, инвестиционные аналитики не понимают, что успешный бизнес основан на долгосрочных перспективах, что любой человек, покупающий акции News, знает, что вкладывает деньги в компанию под контролем Мердока, обеспечиваемым правом голоса, закрепленным за его акциями. Как и осведомлен он о намерении Руперта передать это право своим детям, а это указывает на долгосрочные планы по выстраиванию медиаимперии. Если и существует риск, что временами он будет действовать в погоне за вышеназванной целью, отодвинув на задний план интересы акционеров, то этот риск предается широкой огласке.

В конце концов, у нас есть государственные структуры или, по крайней мере, многие из них. Избыточное налогообложение и чрезмерное правительственное регулирование, ведущее к созданию государств-иждивенцев, неспособных выполнять свои обещания и сдерживающих экономический рост, представляют собой особую цель. Политики, такие как Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган, обещающие снизить уровень вмешательства государства, находятся совсем в другом списке – они среди тех немногих, кто достоин особой поддержки.

Все участники грозного списка врагов находятся на стороне «противников», которым противостоит сам Руперт и его News Corp. Среди «них» нет недостатка в тех, кто может стать «нашей» очередной мишенью, и чем сильнее они выражают свое возмущение, тем громче звучит довольный смех в столовых руководства News.

Революционеров не приведет в восторг ни один укоренившийся бизнес, особенно если это компании с определенно успешным опытом креативных разрушений, такие как Uber, Amazon, Facebook, Google, и другие игроки под предводительством Европейской комиссии.

Для некоторых из компаний-разрушителей, особенно для компании Google, корпорация News – это еще один укоренившийся бизнес, живущий за счет устаревшей технологии, которая требует вырубки деревьев с последующим нанесением чернил на полученный из них материал. И кто-то может увидеть определенную долю лицемерия в призывах Руперта и его партнеров к правительственным запретам в отношении того, что видится им как воровство контента у News и ей подобных с целью дальнейшего использования его в поисковиках Google – компании, ставшей для них значимым и успешным конкурентом в области рекламы. Как в Британии, так и в США газеты стремятся договариваться между собой и объединять усилия по борьбе с Google и Facebook. В News их называют не иначе как «цифровой дуополией^[13]»²⁹. И совсем неясно, смогут ли американские издания получить антимонопольные послабления, тем более что администрация Трампа не питает любви к печатным СМИ. Не стоит забывать о том, как газета New York Post, руководствуясь тем, что Мердок продолжал поддерживать Трампа, озаглавила свою статью о встрече сына президента с представителями Кремля не иначе как «Дональд Трамп Младший – идиот»³⁰.

Эти общие цели, эти «они», безусловно, включают в себя и несколько более конкретных организаций, среди которых издание The New York Times – цель, которую Руперт надеялся полностью уничтожить, используя свою газету Wall Street Journal как оружие. План заключался в расширении охвата аудитории The Wall Street Journal так, чтобы она могла заменить собой ведущую американскую газету и голос либерального истеблишмента. Чтобы достичь этой цели, Мердок изначально увеличил охват и глубину освещения мировых новостей газетой The Wall Street Journal, выходя за рамки финансовой сферы и одновременно сохраняя ее ведущую роль как хроникера событий в мире финансов. Согласно данным Pew Research Center, с приходом Мердока освещение бизнес-новостей на главной странице The Wall Street Journal, составлявшее 29,8 % газетных полос без рекламы до покупки издания Рупертом, упало до 19,5 % к 2011 году, в то время как освещение американских и неамериканских международных новостей возросло с 26,3 до 29,1 % соответственно. Место, отведенное на правительственные новости на первой полосе, выросло с 2,9 до 8,1 % от общего объема газетных полос. «В целом… когда речь заходит об объеме освещения главных событий, то факты говорят, что с тех пор, как Мердок купил издание, конкуренция между Times и Journal существенно возросла»³¹.

К несчастью для его планов, даже существенно улучшенная и расширенная газета Wall Street Journal не смогла препятствовать оттоку рекламодателей в другие СМИ, что привело к значительному уменьшению размеров и тиража издания. И неясно, представляет ли текущая версия The Wall Street Journal такую же угрозу убыточному New York Times, какая возникла вскоре после того, как Руперт купил ее и расширил, хотя современное красочное издание Journal с увеличенным охватом освещения событий в мире искусств, спорта и развлечений по-прежнему служит лучшей альтернативой The New York Times, чем когда-то в прошлом, до появления Мердока.

Существуют две причины, не оставляющие сомнений в том, что Руперт будет и впредь упорствовать в борьбе против The New York Times. Во-первых, в подобных вопросах он всегда рассматривает долгосрочную перспективу. Во-вторых, его стремление вытеснить The New York Times с рынка не имеет ничего общего с традиционной издательской войной за тиражи. Это еще одна борьба, которую «мы» ведем против «них», против тех, кто высмеивал Мердока и его покупку New York Post и иронизировал, когда тот приобрел The Wall Street Journal.

Прошло уже более сорока лет с того дня в ноябре 1976 года, когда Мердок вошел в довольно безвкусно оформленный офис своего недавнего приобретения New York Post, расположенный неподалеку от знаменитого дурно пахнущего Фултонского рыбного рынка. В тот день подтвердились его подозрения в том, что истеблишмент относится к нему с пренебрежением, отчасти по причине выхода журнала National Star в 1974 году и покупки National Enquirer, бульварного таблоида (оба они впоследствии были проданы), а отчасти по причине использования бульварных заголовков для увеличения продаж двух небольших широкополосных газет в техасском Сан Антонио. «ПЧЕЛЫ-УБИЙЦЫ НАПРАВЛЯЮТСЯ НА СЕВЕР» – один из самых популярных заголовков статьи, говорящей о том, что «вид пчел, укус которых считается потенциально смертельным… был замечен где-то в Южной Америке, где пчелы занимались своими обычными пчелиными делами»³².

The New York Times считала подобные выходки недопустимыми. В одной из колонок издания, посвященной The Sun, говорилось: «The Sun можно считать газетой только в том смысле, что она поступает в продажу каждое утро, кроме воскресенья, и издается на газетной бумаге. Однако редакторы других газет вряд ли назовут новостями то, что печатается на ее полосах»³³. Руководитель New York Times, отвечая на вопрос, не беспокоит ли его появление на нью-йоркском газетном рынке нового агрессивного конкурента, издания Post, пренебрежительно хмыкнул: «Мы не рассматриваем продажу Post как угрозу… Нас это нисколько не тревожит. Это похоже на то, как если бы Карнеги Холл смотрел на заново отстроенный танцевальный зал чуть ниже по улице, задаваясь вопросом, не потеряет ли он из-за него своих покровителей»³⁴. Перенесемся на три десятилетия вперед. New York Times, издание Артура Сульцбергера, выпустило редакционную статью ровно через день после того, как Мердок купил The Wall Street Journal, обвинив Руперта во вмешательстве в политику (лондонского) Times и в раболепстве перед Китаем. Руперт в ответ незамедлительно выпустил в публичное пространство письмо «дорогому Артуру», начинавшееся словами «Рад был встретиться с тобой прошлым вечером…». За этим обращением следовало опровержение всех выдвинутых обвинений и вывод – «начнем же эту битву»³⁵.

Если у меня и были хоть малейшие сомнения относительно того, какие силы заставили Руперта купить The Wall Street Journal, все они могли быть развеяны за несколько наших бесед по мере того, как битва за покупку Journal подошла к своему завершению. Он определенно был более чем раздосадован, поскольку его посчитали неподходящим претендентом для покупки издания, оказавшегося на грани финансовой катастрофы по причине беспечного управления аристократическими представителями истеблишмента, семьей Бэнкрофтов. Такое проявление снобизма, несомненно, напомнило Руперту о том далеком дне, когда в 1981-м ему пришлось пройти собеседование на «пригодность» для покупки The Times. Это собеседование заставило его буквально трястись от гнева и безоговорочно указывало то, что он испытывал чувство, которое впоследствии один из его интервьюеров описывал как «неприкрытая ненависть к элите, уютному истеблишменту, картелям и, словами Руперта, к «сдавленному английскому акценту»³⁶.

В поле зрения Мердока и его команды также находятся спортивный канал ESPN, на 80 % принадлежащий Walt Disney Company и на 20 % – Hearst Corporation, а также круглосуточный новостной бизнес-канал CNBC. Оба канала представляют собой своеобразные мишени, и мне довелось видеть, как Руперт прицеливался к ним. Это были компании с основной долей на рынке, вот уже долгое время не имеющие конкурентов. Благодаря этому они становятся тем, что Джеми Горовиц, президент Fox Sports National Networks (до тех пор, пока он не был уволен в результате еще одного расследования юридической фирмы по обвинению в сексуальных домогательствах, которые сам Горовиц категорически отрицает)³⁷, назвал «большими ставками… против традиционных новостных и информационных трансляций»³⁸. И Руперт намеревается выиграть эти ставки тем же способом, которым канал Fox News в свое время одержал победу над CNN: проявляя терпение, перекупая программы и проводя правоориентированное контрпрограммирование^[14], а в случае спортивных соревнований, обращаясь к более консервативной аудитории, чем аудитория либеральных вещателей ESPN, с восторгом встречавших политические жесты спортивных звезд, отказывавшихся встать во время исполнения национального гимна.

Борьба с ESPN (национальные спортивные сети Fox остаются у Мердока) оказалась сложнее борьбы с CNBC. Последние специализируются на круглосуточном вещании новостей из мира бизнеса, подобно Fox Business, и обе компании являются конкурентами на растущем рынке. Ситуация на рынке спортивных трансляций принципиально иная. Этот рынок сталкивается с технологическими переменами, благодаря которым зрители массово покидают кабельные каналы, в то время как количество спортивных программ увеличивается куда быстрее, чем бюджеты рекламодателей, оказывая давление на стоимость рекламы³⁹. Действительно, в индустрии поговаривают о «перенасыщении» футбольными трансляциями, которые служат одним из ключевых факторов привлекательности для футбольных фанатов⁴⁰. Оба канала, Fox Sports и ESPN, отчаянно нуждаются в подписчиках⁴¹ и меняют свои программные планы в надежде вернуться к модели роста⁴². ESPN остается безоговорочным лидером в рейтингах, однако каналу Fox Sports удалось закрепиться на рынке и обогнать все кабельные каналы, что произошло 13 июня 2017 года, когда его трансляции объявления состава пилотов гонки NASCAR, отборочного турнира чемпионата мира по футболу между США и Мексикой и гонки на ускорение привлекли аудиторию, в среднем 1,2 млн зрителей⁴³. И в силу регионального уклона Fox в сравнении с общенациональным перечнем спортивных событий ESPN: «Fox Sports (мог бы) занять лучшую позицию при расширении прав на телевещание: региональный канал, такой как FOX Sports Detroit, может обеспечить освещение всех городских бейсбольных, хоккейных, баскетбольных матчей и большую часть американских футбольных матчей, при этом региональная подписка будет куда дешевле, чем общенациональная подписка ESPN»⁴⁴.

Несмотря на технологическую и другие проблемы, спорт остается привлекательным развлекательным продуктом. От большинства телепродуктов его отличает то, что финал спортивных событий неизвестен, а это затрудняет запись с последующей перемоткой рекламных пауз, поскольку результаты поединков немедленно сообщаются в новостных СМИ любого вида, и нельзя остаться в стороне. По справедливости следует сказать, что ESPN, по-прежнему сохраняющий лидерство в рейтингах, на сегодняшний день обзавелся серьезным конкурентом – FS1 лидирует во всех сетях, имея девять спортивных «Эмми»⁴⁵, – учитывая, что выбор передач для поклонников спорта значительно расширился, а благодаря услугам стримеров потребители, не испытывающие интереса к спорту, могут не подписываться на пакеты с высокой стоимостью, обусловленной необходимостью платить кабельным компаниям, которые, в свою очередь, обязаны оплачивать права на спортивные трансляции.

Что касается бизнес-каналов Мердока, то критики, в том числе и автор этой книги, считали, что Fox недостаточно хорошо понимал этот рынок, а поэтому не имел шансов добиться успеха в привлечении зрителей канала CNBC и тем более заменить его собой. Сам Руперт категорически отрицал эту точку зрения, о чем он и говорил мне в довольно резкой манере. Выход в эфир виделся ему как лучший способ понять, что представлял собой рынок новостей из мира бизнеса, и оценить свои силы в борьбе с бизнес-моделью CNBC, обращенной к элитам, состоятельным зрителям.

Это напомнило мне тот момент, когда он, находясь в своем офисе, решил взять на работу Билла Кристола для запуска The Weekly Standard, чтобы поскорее разместить первый выпуск журнала на газетных стендах, не утруждая себя проведением теста с участием фокус-групп. И еще один момент, когда мы встретились в моих лондонских апартаментах и он сказал, что решил вывести Sky в эфир всего лишь через пару месяцев после запланированного запуска сателлита. В обоих случаях он добавлял: «Мы все поправим по ходу дела». Этот принцип сработал, когда Руперт запустил первую национальную газету в Австралии, заручился банковским финансированием и нашел рекламодателей, а также наладил сеть дистрибьюции и организовал печать, уложившись всего лишь в четыре месяца. Ранние выпуски были ужасными, но он все исправил по ходу дела, а полученный опыт годами позже сослужил ему хорошую службу⁴⁶. Азартные игры с большими ставками, как показывает опыт, служат источником богатого опыта. Они представляют собой непременный компонент Метода Мердока, позволяют руководителям учиться в действии и поддерживают адреналин на достаточном уровне.

В случае Fox’s Business Network (FBN) эта тактика оказалась оправданной. В марте 2017 года в течение рекордных шести месяцев подряд FBN опережала CNBC по количеству ежедневных просмотров по будням, согласно исследовательским данным Nielsen Media Research. Она опередила CNBC на 19 % по количеству зрителей в будние дни и практически победила в борьбе за столь желанную для рекламодателей аудиторию в возрасте от 25 до 54, достигнув наивысших показателей по ежеквартальным рейтингам, в то время как рейтинги CNBC были на втором месте среди самых низких квартальных показателей в данной возрастной категории⁴⁷. «FBN также стал основным каналом, освещающим последние финансовые новости», опередив CNBC в тот момент, когда средние показатели Dow Jones^[15] побили рекордные 20 000, и повторив свой успех, когда показатели индекса перешли отметку в 21 000, и в момент освещения хода голосования за Брексит в прайм-тайм. «Справедливо задаться вопросом, сможет ли стратегия CNBC, нацеленная на финансово благополучных зрителей в старые добрые финансовые времена, оставаться по-прежнему успешной моделью в современном, меняющемся пейзаже»⁴⁸. И все же следует кое-что сказать и о стратегии CNBC. Примерно 17 млн зрителей с доходом, превышающим 100 тыс. долларов США, смотрели канал CNBC в течение семидневного периода, что примерно вдвое превышало аналогичные показатели среди финансово благополучных зрителей Fox. Более того, ежегодная прибыль CNBC в размере 735 млн долларов с легкостью превзошла прибыль Fox, составившую 260 млн⁴⁹. Мердок, который, как всегда, руководствовался долгосрочной перспективой (что необычно для человека, столь нетерпеливого в других вещах), отдает себе отчет в том, что CNBC существует вот уже двадцать восемь лет, в то время как FBN возник лишь десять лет назад: на кону по-прежнему стоят огромные суммы.

Спортивные и деловые новости – это всего лишь две из множества областей, в которых Мердок нацеливается на борьбу с укоренившимся на рынке конкурентом или на границы традиционной культуры. Ведь стратегия News выстраивается на том, чтобы без промаха бить по истеблишменту и стражам современных культурных стандартов. Все, кто когда-либо встречался мне в его компании, видят себя одновременно и представителями масс, игнорируемых традиционными СМИ, и флибустьерами, заводилами, несчастным случаем, который вот-вот произойдет с конкурентами News. Как однажды сказал Мердок группе журналистов: «Если рынок не растет, вы должны откусывать кусок от чужого пирога»⁵⁰. Когда, во время частной встречи с директорами Мердока, я охарактеризовал компанию как корабль флибустьеров, который никогда не сможет комфортно ходить в составе флота Ее Величества, мои слова не встретили никаких возражений среди представителей аудитории.

На одном из корпоративных выездов нам с Рупертом выделили соседние трейлеры, чтобы мы могли использовать их как офисы для проведения встреч – этакий голливудский флер, совпадавший с мнением Руперта, считавшего, что мне понадобится рабочее место на случай необходимости выполнять какие-либо другие обязанности по ходу встреч. Я увиделся с ним в один из перерывов, чтобы обсудить темы, которые я предлагал ему затронуть в своем выступлении, но он отклонил все мои предложения. По его словам, вместо всего этого он хотел бы, чтобы его многочисленные директора и создатели контента, недавно примкнувшие к быстрорастущей команде News, поняли принципы культуры компании, ее отношение к элитам и истеблишменту и суть ее успеха, которая заключалась в том, что он никогда не принимал «королевских шиллингов» и не искал одобрения среди тех, в чьих руках находилась власть. Он также хотел, чтобы они поняли, насколько захватывающей была работа в сфере новостей и развлечений, и почувствовали необходимость рисковать. Мне вспоминается лирический призыв Стивена Сондхайма^[16]: «Сражайтесь с ветряной мельницей, и если вы проиграете, то вы проиграете», а позже и слова самого Руперта на поминальной службе по его матери: «Она учила нас тому, что ошибаться – это нормально»⁵¹. По его словам, члены аудитории должны были осознать, насколько им повезло оказаться в избранной ими профессии, и более того, в самой News Corp, где они могли бы процветать в атмосфере преданного служения и азарта.

Отвергнув множество вариантов выступления, Руперт наконец поделился сформулированной идеей со своими директорами.

После смерти моего отца, когда я по-прежнему учился в колледже, представители оппозиционной газеты, владевшей 80 % рынка, пришли к моей матери и, изображая фальшивую дружбу, предложили купить нас со скидкой. Они заявили, что их правление решило выпустить новое конкурирующее издание Sunday, которое уничтожит нашу единственную прибыльную деятельность. Моей матери дали чудесную возможность продать половину компании за менее чем 300 тыс. долларов – и это была контрольная доля компании, стоимость которой сегодня превышает 30 млрд. Она была мудрой женщиной… и настояла на том, чтобы ей дали отсрочку, чтобы она могла посоветоваться со мной прежде, чем дать свой ответ. Моим ответом было то, что нельзя охарактеризовать иначе, чем крайне грубое высказывание. Тогда я совершил поступок, который, как мне кажется, задал тон всей нашей компании – тон, который мы сохраняем и по сей день и который сохранится годы спустя: я нарушил правила истеблишмента и опубликовал предложения наших оппонентов на главной странице газеты с заголовком «Торги за монополию прессы». И я проиллюстрировал статью фотографией конфиденциального письма, адресованного моей матери. Это уничтожило любые мои шансы на то, чтобы когда-либо оказаться среди приглашенных в лучшие клубы Аделаиды. И это послужило причиной для другого прецедента, которым мы руководствуемся и по сей день: игнорировать элиту, которая предлагает клубное членство в обмен на согласие с укоренившимся положением вещей (курсивом выделены фразы, на которые Руперт делал акцент во время устного выступления)⁵².

 

Именно эта война, которую ведет аутсайдер против истеблишмента, и стремление нарушить статус-кво заставляют Мердока идти вперед вместо того, чтобы, подобно своим куда более молодым коллегам, оттачивать технику игры в гольф. Именно этим объясняется его видение мира как «джунглей…» где за каждым деревом таится опасность: хищники, готовые к нападению, и некоторые с «обманчиво приятными на слух именами», такие как Микки-Маус и компьютерная мышка, но «оба они могут сожрать нас, и именно к этому они и стремятся». Однако мы вовсе не желаем быть съеденными, и уж тем более быть съеденными мышами»⁵³. Руперт, безусловно, видит разницу между тем, чтобы оказаться «съеденным», и тем, чтобы положить себе в карман 66 млрд^[17].

Важно помнить о том, что не бывает корпоративных культур без недостатков. Строгие иерархические культуры порой помогают избежать серьезных ошибок, способных поставить компанию на колени, но порой они препятствуют развитию инноваций и приводят к упущенным возможностям, как это было в компании Microsoft на тот момент, когда мобильные устройства начали конкурировать с настольными компьютерами. Свободный стиль управления может привести к дорогостоящему хаосу, когда каждый занимается «своими делами» в ущерб организации в целом, что, кажется, и происходило в компании Google вплоть до недавнего введения финансовой дисциплины и реструктуризации компании.

Метод Мердока нельзя охарактеризовать как строгий или свободный. Он по большей части основан на культуре «они против нас», однажды созданной Рупертом. Его преимущества отражены в финансовом успехе и в культурных победах News. Недостатки становятся отчетливо видимы в тот момент, когда сотрудники компании воспринимают принцип «они против нас» как фактическое отсутствие ограничений на нарушение общественных норм, а неуважение к обычаям истеблишмента превращается в нарушение закона.

Руперт – единственный человек, который действительно знает, где именно в пограничных случаях можно провести черту между ответственным и безответственным, между приемлемым и неприемлемым и тем, что он характеризует как «похабное и вульгарное». Не стоит полагать, что его директора находятся в полном неведении. Они руководствуются прецедентом. У них есть собственные знания в области своих рынков. У них есть опыт и в большинстве случаев здравый смысл. Но временами они все же отступают в попытке угадать, что бы сделал Руперт в тех условиях, в которых они оказались. Они обязаны догадаться, насколько применим к конкретным условиям общий запрет на агрессию, на выпады против истеблишмента, на выход за границы дозволенного так, чтобы одновременно не пересечь зачастую нечеткую грань между ответственным и безответственным. Они должны хорошо понимать, что вещи, считавшиеся неприемлемыми всего пару лет назад, уже сегодня могут стоять на пороге мейнстрима, и наоборот.

Необходимость играть в угадайку, возможно, является наиболее уязвимым местом в управленческом подходе Мердока. И хотя Руперт успешно сообщает о своих желаниях куда большему числу руководителей, крупных или малых, чем это могло бы представиться возможным в организации такого размера и географического охвата, как News, ситуации, требующие принятия решений без особых санкций Босса, по-прежнему неизбежны. Не меньшая сила компании основана на том, что Питер Чернин, президент и генеральный директор News Corp с 1996 по 2009 год, описывал своим коллегам как секрет успеха, который заключается в необходимости как можно больше походить на Руперта: «Мы должны помнить о том, что привело нас сюда: мы должны быть находчивыми и дерзкими. Вы же знаете рекламу «будь как Майк» (Майкл Джордан)? Мы должны быть как Руперт. Мы должны воплощать в себе воображение, мужество и взгляды, которые он представляет»⁵⁴⁵⁵. Нет ничего удивительного в том, что руководство News стремится вести себя «как Руперт», но, периодически задаваясь вопросом «А что бы сделал Руперт?», оно не всегда дает верный ответ. Кельвин Маккензи, в прошлом неукротимый редактор The Sun, позднее ставший руководителем Sky и бывший бессменным обозревателем The Sun вплоть до мая 2017 года, сумел удержаться на должности после того, как выпустил заголовок ‘It’s The Sun Wot Won It’^[18], который был за гранью представления Руперта о допустимом уровне политической силы, на которую могла бы претендовать газета. Маккензи однажды в шутку сказал, что единственное самостоятельное решение директоров в Уоппинге заключалось в том, чтобы подбросить монетку и определить, кто именно будет звонить Руперту в Нью-Йорк за рекомендациями о дальнейших действиях⁵⁶. Однако во второй раз, неверно расценив допустимые пределы выхода за грани дозволенного, фаворит Мердока Маккензи был вынужден покинуть пост: он был уволен за заявление, которое пусть и непреднамеренно, но посчитали расистским⁵⁷.

Также не следует удивляться тому, что выбранные за свой беспощадный соревновательный дух, принявшие культуру противоборства, которая зачастую становится строительным материалом самой компании News, бойцы Мердока всегда совершают выбор в пользу наиболее агрессивного курса: репутация робкого человека не предполагает карьерных возможностей.

Я помню одну встречу, на которой обсуждалось наиболее эффективное распределение территорий между распространителями новостей британских газет корпорации News. Система разделения территорий между прибыльными дистрибьюторами на основе почтовых индексов показалась мне не лучшим решением как с экономической, так и с нормативной точки зрения. Собравшаяся группа ответила на мое возражение словами «именно этого и хочет Руперт». Такое утверждение показалось мне неправдоподобным, поэтому я спросил о нем Руперта на нашей следующей встрече. Ответом было: «Я сидел в комнате для переговоров, и мне было ужасно скучно, поэтому я сказал «разделяйте их по почтовым индексам», чтобы получить возможность поскорее оттуда уйти». Результатом этого решения стало возникновение местных дистрибьюторских монополий, которые в итоге побудили Антимонопольное управление Великобритании начать длительное расследование, заставившее News потратить миллионы долларов на подготовку ответов на запросы сотрудников регулирующих органов о данных и другой информации – стоимость, шедшая в противовес преимуществам Метода Мердока. Выступая на процессуальном действии по вопросу перекрестного продвижения, возглавляемого самим великим Джоном Сандлером, я описывал это явление так: «Компания, сотрудники которой стараются угадывать, какое именно решение понравится главной руководящей фигуре, не нуждается в подробном инструктаже главной руководящей фигуры»⁵⁸.

В итоге существует немаловажный вопрос влияния конкретного теле- и киноматериала Fox на культуру страны. Как известно любому ученику Адама Смита, эффективное функционирование свободной рыночной системы, столь превозносимой Мердоком, зависит от лежащей в ее основе культуры уважения к закону, от цивилизованности и умения видеть разницу между противостоянием меньшинству, стремящемуся навязать свою систему ценностей обществу, руководствуясь желанием удерживать доминирующую позицию, и тем, что историк Гертруда Химмельфарб называет «огрублением» национальной культуры и «опошлением морали»⁵⁹. Система управления, выстроенная вокруг понятия, согласно которому мы, аутсайдеры, должны считать плюсом каждый успешный выпад, оскорбляющий истеблишмент, рискует выйти за грани дозволенного. Одно дело – выпады в сторону элиты, обусловленные их собственной уверенностью в том, что именно они должны формировать вкусы и определять, что можно выпускать в газеты и на телеэкраны для менее значимых, чем они сами, людей. И совсем другое – верить, что хорошая политика медиакомпании заключается в том, чтобы предлагать аудитории любой контент, какой бы она ни пожелала увидеть или услышать и за который она готова платить свои деньги. С точки зрения экономистов, медиаиндустрия создает внешние эффекты – я еще вернусь к этому в Эпилоге. Влияние ее продукции выходит далеко за рамки воздействия на читателей или зрителей, которые предпочитают смотреть или читать то, что она производит. Эта индустрия задает тон, оказывающий влияние даже на тех, кто не покупает ее предложения напрямую. Ее представители обязаны хорошенько задуматься над тем, какие мнения генерирует их продукция. Когда Руперт заявил: «Я лично считаю, что любой, кто в рамках закона производит услугу, востребованную среди аудитории, и продает ее по доступной цене, производит публичную услугу»⁶⁰, – он осторожно ввел принцип уважения к закону, но проигнорировал другой, который в иные времена он называл особой ответственностью медиакомпании в отношении правды и порядочности.