Колдовской замок. Часть VI. Ключ

болен, раз лежишь средь бела дня в кровати, приятель? Ну, так

мы сейчас тебя подлечим!

(бьёт его рукояткой метлы через одеяло)

Злорд: Ай! Что вы делаете? Мои ноги…

Злоримор: Так это были ноги? Извиняй, брат псарь, это я промахнулся

сослепу. Не к тому месту лечение приложил! Но ничего,

сейчас приложу, как положено и туда куда надо!

(замахивается, чтобы ударить снова)

Злоскервиль (появляясь в дверях): Что здесь происходит? Падре Микаэль,

вам уже лучше? Но зачем вам метла? Злоримор, а ты, что

здесь делаешь?

(видит Злосю, сидящую верхом на Злорде с подушкой в

руках и заметно мрачнеет при этом)

Та-ак!..

Мик: Сын мой! Прошу вас – выслушайте меня. Только отойдём в сторону.

(берёт его под руку и уводит в другой конец комнаты)

Злорд: Отпустите во имя человеколюбия!

Злося: Вот как? А изнасиловать меня вы тоже из человеколюбия хотели?

А, сударь?

Злорд: Конечно! Я очень люблю таких вот симпатичных человеков…

(получает от неё очередной удар)

Ой! Разве так благодарят своего господина за любовь?

Злося: Да я лучше место потеряю!

Злоримор: Ты, псарь, лучше помолчи! Господин сейчас здесь только

один – мой хозяин сэр Злоскервиль!

Злося: Как же так? А кто же тогда вы, сударь? Злоримор говорил, что это

вы – Злоскервиль.

Злоримор: Пора тебе, лапуль, узнать правду! Злоскервиль, это вот тот

молодчик, с которым сейчас беседует падре Микаэль. А я –

Злоримор, дворецкий!

Злося (погрустнев): Вот, значит, как…

Злоскервиль (возвращается с видом грозным и торжественным):

Сударь! Кто бы вы ни были, но вы проникли в мой дом, как

тать и должны ответить за это!

Злорд: Я удивляюсь вам, Злоскервиль! Вы не узнаёте старого товарища по

юношеским приключениям? Я ваш сосед!

Злоскервиль: Ах, это вы, Ваше Сиятельство? Вас не просто узнать в

таком виде.

Злорд: Но вы меня теперь узнали, и я надеюсь на то, что вы примете меня,

как соседа, пришедшего с дружеским визитом!

Злоскервиль: Конечно, сэр! Вот только одолжу метлу у падре Микаэля.

Злорд: Что это значит, сэр? Я аристократ и требую к себе

соответствующего обращения!

Злоскервиль: В таком случае, Ваше Сиятельство, я вызываю вас на дуэль!

Злоримор, будьте любезны – принесите мои пистолеты. Те,

большого калибра.

Злоримор: Это те, что заряжаются пулей выворачивающей кишки?

Злоскервиль: Совершенно верно. Но поторопитесь, милейший, я не могу

задерживать столь знатного гостя!

Злорд: Дуэль? Какая дуэль? Злоскервиль, назовите хотя бы повод!

Злоскервиль: Извольте – вы оскорбили Злосю, сэр. Вы оскорбили мою

невесту!

Злося: Что?

Мик: Что?

Злоримор: Чавой-то?

Злорд: Вот, блин!..

Злоскервиль (становится перед Злосей на одно колено): Злося, я люблю

вас и прошу оказать мне честь – станьте моей женой!

Злося: И-ить! И-ить!..

(закрывает лицо руками и убегает)

Мик: Сэр, простите, что вмешиваюсь, но лучше бы вам её догнать!..

Злоскервиль: Вы, как всегда правы, падре Микаэль!

(убегает вслед за Злосей)

Злоримор: Свершилось! Господь услышал наши молитвы. Вот теперь

здесь будет жизнь, а не сплошная пьянка, как до недавнего

времени! Это надо отметить! Падре Микаэль, пойдёмте со

мной. Нет, нет! Не отказывайтесь! Я настаиваю.

(берёт Мика под локоть и уводит с собой)

Злорд (один): А я-то думал, что это у меня в замке сумасшедший дом!

Однако надо убираться отсюда, пока он не вспомнил про свои

крупнокалиберные пистолеты! Бр-р, страсть-то, какая!.. Ну, Злырь,

ты у меня кое-что, кое, за что получишь на орехи! Ишь, ты!

Невеста Злоскервиля! Из грязи, да в князи, значит? Я это вам ещё

припомню! Но до чего жаль! Хороша девчонка-то… Ну, да это

ничего, найду себе другую, посговорчивее! Хм-м, пули

выворачивающие кишки… Нет, я пошёл!

(выбирается из кровати, подхватывает сапоги и в одних чулках,

крадучись и постоянно оглядываясь, скрывается за дверью)

* * *

Прим. авт. –

Не удержался, позаимствовал у Булгакова восклицание кота Бегемота: «Оттащите от меня взбесившуюся чертовку!»

Извините, Михаил Афанасьевич!

Глава 33. И я его боюсь

– Что им стоило подождать нас на лесопилке?

Фигольчик снял туфлю, чтобы вытряхнуть камешек и запрыгал на одной ножке, пытаясь удержать равновесие.

– Возможно, они боялись, что их, застигнут врасплох какие-нибудь местные жители? – предположил Быкович.

– Дело не в этом, – возразил Драгис, устроившийся на пеньке, чтобы почистить автомат. – Представьте, что вам придётся провести несколько дней рядом с разлагающимися остатками собственных тел, каждое из которых весит десятки тонн? Конечно, если бы их там застали местные, это тоже было бы скверно.

– Тогда почему же они не уничтожили всё сами? – не унимался Фиг, с досадой разглядывая дырки в своих носках, через которые уже торчали пальцы.

– Вот именно! – подхватил Быкович. – Мы же из-за этого подумали… Как вспомню, так вздрогну!

– Он это неспроста сделал, – скрипнул зубами Драгис. – Если бы мы увидели только пепел, то не смогли бы понять, что произошла трансформация. А так, нам оставили сообщение.

Он вытащил из кармана потрёпанное красное перо и принялся с его помощью прочищать что-то в механизме своего оружия.

– Но, где нам их теперь искать? – воскликнул Фигольчик. – вторую неделю ходим. Следы их есть, их самих нет! Хоть бы намекнули куда пойдут.

– А сами-то они знали, куда здесь можно пойти? – усмехнулся Бык. – Девочки были в этом мире всего только раз, да и то в городе, на крыше небоскрёба. А этот, который Огнеплюй, насколько мне известно, вообще здесь не был и не может знать куда идти.

– Они не просто так ходят туда-сюда, – согласился Драгис, – они ждут, когда мы их найдём, стараются выжить и прячутся.

– Откуда только твой брат здесь взялся? – в который раз спросил Фиг.

– Кто ж его знает? – пожал плечами Драгис. – Даже гадать не берусь, но это его манера – появиться неожиданно и непонятно откуда.

– Ошибки быть не может?

– Это его перья, – Драгис ещё раз продемонстрировал перо. – Кроме того, трансформацию помимо него мог провести разве что дон Клеофас. Но дон Клеофас не владеет каким-то секретом, который знает Огнеплюй. Моя трансформация шла медленно, а потом я ещё долго привыкал к человеческому телу и далеко не сразу всему научился. Он же знает, как всё делать быстро!

– И всё же ты чем-то обеспокоен, – заметил проницательный Фигольчик, надевая свой штиблет. – Радоваться надо, что вы с ней теперь одного вида и можете устроить свою жизнь так, что будете счастливы. Так в чём же дело?

– Просто волнуюсь, – буркнул Драгис, мало ли что?

– Ты что не видишь? – со свойственной ему прямотой рубанул Бык. – Он боится, что его братец Анджелику совсем себе оставит.

Драгис ударом вогнал автоматный магазин на место, а потому звук получился особенно зловещий.

– Ну, это врядли! – с несколько фальшивой беззаботностью протянул Фигольчик. – Не будет же он делать такое родному брату. Да и наша принцесса не промах. Её так просто не возьмёшь!

– У драконов не настолько чувствительная совесть, – возразил Драгис, – Да и родственные чувства тоже весьма относительное понятие, особенно когда дело касается личных интересов. Поэтому я думаю, что Бык прав, ведь Анджелика вылитая Анхе! Что же касается того, сможет ли она обыграть его, если будет в том необходимость, то нет, не сможет. Огнеплюй крайне умён и хитёр. Надежда только на одно – драконы однолюбы, а память у нас хорошая.

– Значит, он до сих пор любит свою Анхе?

– Да. Случаи, когда драконы влюблялись в принцесс не, так уж редки. Но срок жизни у дракона и у человека разный. Тем не менее, дракон всегда выбирает любовь, хранит верность своей избраннице и нередко погибает вместе с ней, когда её жизнь заканчивается.

– Но ведь Анхе должна была давно умереть!

– Для него она жива до сих пор. Он видит её в её потомках и продолжает жить, принимая активное участие в их судьбе.

– А теперь, когда он встретился с Анджеликой…

– Теперь он совершенно непредсказуем.

– Дела-а…

– Самое скверное то, что я перед ним, птенец, – признался Драся ровным голосом, но за этим спокойствием чувствовалась, едва ли не паника.

– Ты? – искренне удивился Бык. – Если ты – птенец, то кто же он тогда?

– Дракон, – был ответ. – Дракон во всех отношениях. И я его боюсь.

Такого ещё никто не слышал от непобедимого Драгиса Драговски. Признание в слабости и страхе в его устах звучало зловеще. Быкович и Фигольчик переглянулись, после чего Фиг сказал, положив руку на плечо их старого испытанного друга:

– Не переживай! У тебя есть мы. Вместе что-нибудь придумаем!

Глава 34. Быть взрослой дочери отцом – 2.

– Это моё дело! Я уже взрослая!

– Гр-р, мяу!

– Спокойствие, коллега, я прошу вас – будьте сдержаннее! И спрячьте, пожалуйста, ваши когти.

Со стороны это выглядело более чем странно – растрёпанная, в сбившихся набок очках, библиотекарша, вжималась в простенок между каталожными шкафами, а на неё, пригнувшись, словно для прыжка, наступал белый кот, размером с бенгальского тигра.

Вокруг кота по полу, по выдвинутым каталожным ящикам, по самим шкафам, бегал крупный розовый крыс в круглых очках, точь-в-точь, как у самой библиотекарши. Крыс явно пытался сдержать кота в его хищном порыве, но тот не обращал на него никакого внимания.

Однако, не дойдя до своей жертвы пару шагов, кот вдруг сел, обернул хвост вокруг себя и улыбнулся по-кошачьи, показав длинные белые клыки. Увидев это, крыс тоже остановился, прижал одну лапку к сердцу, а другой, провёл по лбу, как бы стирая пот. Библиотекарша прислонилась спиной к стене, сложила руки на груди и отвернулась в сторону, выражая обиду и презрение одновременно.

– Познакомь! – мурлыкнул кот басом.

Девушка вздрогнула и посмотрела на него с выражением, в котором смешивались недоверие, удивление и гнев.

– Вот ещё! Чтобы ты его сожрал? – фыркнула она.

– Мисс Фоллиана, – вмешался крыс в их семейный спор, – выслушайте меня, пожалуйста! В намерения вашего батюшки не входит причинять вред капитану Барбарусу. Не так ли, господин Библиотекарь?

– Мр-р!

– Но зачем он тебе? – всё ещё недоверчиво спросила Фоллиана, обращаясь к коту.

– Работа с читателями – прямая обязанность библиотекаря! – промурлыкал кот с хитрым видом.

– Ложь! – крикнула девушка и снова отвернулась, сердито сдвинув брови. – Я тебе не верю.

– Мисс Фоллиана!.. – снова хотел вмешаться крыс, но кот перебил его:

– Я по-прежнему не одобряю твой выбор, дочка! Этот парень – солдафон, а с солдафоном ты можешь хлебнуть лиха. Но ты права – это действительно твоё дело. Мне же он интересен не как зять… Точнее не только, как зять, но и как человек не чуждый нашему делу.

– Что?

– Я поясню! – вставил-таки своё слово профессор Прыск. – Дело в том, что капитан Барбарус автор специфических новаций в области каталогизации фондов.

– Но… Я ничего об этом не знаю!

Фоллиана теперь выглядела растерянной и озадаченной.

– Вот те раз! – рассмеялся кот. – О чём же вы тогда разговаривали?

– О цветах, – ответила девушка, вдруг густо покраснев. – Он очень любит чёрные и красные розы. А ещё о звёздах…

– О любви! – рассмеялся профессор Прыск. – Уважаемый коллега, влюблённые говорят о любви, а вовсе не о библиографии. Я удивлён, что вы это забыли!

– Мр, мр, да, действительно… Вы правы, забыл, – смущённо проговорил Библиотекарь. – Надо бы проштудировать любовную лирику древних. Лонг, Апулей, Сафо…

– Не забудьте про более позднюю классику – Боккаччо, Петрарку и всех остальных, а лучше припомните собственную молодость!

– Что? Но я и сейчас не стар! – возмутился кот.

– Рад это слышать! – примирительно сказал крыс. – Надеюсь, мы услышим ваши песни в следующем марте. Но сейчас у нас несколько иные задачи.

– Да, да, совершенно верно! Давай, дочка, колись, где нам добыть твоего ха…

– Стойте, коллега! Стойте же, пока не испортили всё дело! – воскликнул профессор Прыск. – Зачем же так грубо? Мисс Фоллиана, нам необходимо переговорить с капитаном Барбарусом по весьма деликатному делу, от которого зависят жизни и благополучие нескольких… людей…

– Но его сейчас нет в этом мире, – пожала плечами Фоллиана. – Нашему последнему свиданию помешали, и теперь я нигде не могу найти его след.

– Странно…

– Он что, спрятался? – спросил Библиотекарь, шевельнув ушами. – Храбрец, нечего сказать!

– Не думаю, что здесь имеет место испуг и желание скрыться, – задумчиво проговорил профессор. – Возможно, произошёл несчастный случай, не так ли, мисс Фоллиана?

Девушка повесила голову.

– Это я виновата, – сказала она. – Я была невнимательна к тому читателю и нечаянно заперла его в Архиве. А он… Наверное, он искал меня, чтобы я его выпустила. Но я была в таком состоянии… В общем, он застал меня, когда я… готовилась принять Барбаруса и была в состоянии призыва… Я подумала, что происходит нападение или какое-то вторжение, и бросила в него Александрийскую искру…

– Как ты могла быть так безответственна?! – взревел Библиотекарь. – Эта искра способна испепелить Архив Конгресса за несколько секунд! А читатель? Ах да, помню – его спасла книга, которую он читал последней. Теперь его придётся оттуда извлекать, но это дело техники.

– А что же с вашим женихом? – спросил профессор Прыск.

– Боюсь, что он попал туда же. В эту книгу.

– Ха! Вот это забавно! – усмехнулся Библиотекарь. – Ну, если так, то я их обоих быстренько достану!

– Но я не знаю, где она! – проговорила библиотекарша, ещё ниже опустив голову.

– Что-о?!

– Я не знаю, где эта книга, – повторила девушка, чуть не плача. – Её нет на столе, где он работал, её нет на месте, в фонде…

– Может застановка? – робко предположил профессор Прыск, но Фоллиана только отрицательно покачала головой.

– М-м, застановку она бы сразу обнаружила, – сказал Библиотекарь с гордостью. – Моя кровь и моя школа! Там, где Фоллиана, застановок не бывает.

– Тогда…

– Её украли, – уверенно сказала Фоллиана.

Кот и крыс переглянулись.

– Это мог сделать только он! – прорычал Библиотекарь. – Мышкевич!

– В таком случае, книга в руках Дульери. Проговорил профессор Прыск убитым голосом.

– Значит, навестим Дульери, – ответил Библиотекарь, мрачно улыбнувшись. – И лучше ему вернуть книгу добровольно!

Глава 35. На ковре у шефа – 1.

– Идиот! Что ты наделал?! Мозги совсем протухли на старости лет?

Красный, как помидор Дульери нависал над креслом, в котором сжался в комочек крохотный перепуганный Мышкевич. Со стороны могло показаться, что разъярённый дон орёт на пустое кресло.

– Но босс! – пискнул старичок Мышкевич, когда Дульери сделал паузу, чтобы перевести дух. – Другого способа доставить вам капитана Барбаруса не было. Он там… внутри этой книги!

– Нет, ты, в самом деле, выжил из ума! – сказал Дульери уже спокойным голосом, от которого Мышкевичу стало ещё страшнее. – И это соображение заставило тебя украсть книгу из Архива Конгресса? Такой глупости я мог ожидать от кого угодно, но о тебе я был более высокого мнения.

– Это был единственный способ выполнить ваше задание…

– Значит, единственный способ? А ты не подумал, что никакого толку не будет от твоего усердия, если Библиотекарь заявится сюда и сотрёт нас в порошок?

– Но ведь он не стёр в порошок банду Фигольчика, когда они украли чертежи старой «Пирамиды»!

– Так ведь с ними тогда был мой брат, а они с Библиотекарем, хоть и не закадычные друзья, но в одной команде и одному хозяину служат. А вот я, другое дело. Я сам по себе, и не служу ни одному хозяину!

– Вот как?

Голос, который произнёс эти два слова, был знаком обоим собеседникам. Но отреагировали они на него по-разному. Один с удивлением оглянулся, так что даже привстал из кресла, другой задрожал, как осиновый лист, побледнел и опустился на стул, так-как у него отказали ноги.

Глава 36. Мама.

– Я не представляю, что будет с отцом, когда он узнает!

– Ну, мам!..

– А, что «мам»? Что «мам», я спрашиваю? Мало того, что я должна делать вид, что ничего не вижу и ничего не чувствую, так ведь ещё приходится врать вашему отцу! Моему мужу!..

Крупные слёзы закапали в траву и сразу промочили целую лужайку, от чего она из салатово-зелёной стала цвета морских водорослей, только что вытащенных на берег.

– Ну, мам, это же не навсегда! Мы совсем немного так походим – двести, может триста лет, но никак не больше тысячи! А потом вернём себе свой истинный облик. Ничего здесь нет страшного! Я вот пятьсот лет был попугаем и ничего!

– А, ну, конечно же, ничего! Тебе уж точно ничего, а то, что родители волнуются – куда сын пропал, это тоже ничего?

Огнеплюй уставился себе под ноги и стал ковырять кочку носком ботинка.

– Младший сын влюбился в принцессу, дочь нажила себе книгами очки… Мегги, ведь на тебя так ни один дракон не посмотрит! А теперь, красный птенец – гордость и надежда всей семьи, то пропадает невесть куда на полтысячелетия, то превращается, рыцарь знает во что!

Разговор шёл шёпотом, чтобы не разбудить спящую Анджелику. Серебристо-серая драконесса, желая быть на одном уровне со своими детьми, вынуждена была лечь, смяв несколько десятков деревьев и положив голову на поляну. Теперь она приподнялась, чтобы взглянуть поверх голов Огнеплюя и Мегги, целенаправленно державшихся между ней и принцессой.

– У, конфетка! – толи похвалила, толи отругала девушку почтенная мать драконьего семейства. – Так бы и съела! Ваш отец, говорит – вкусная!

– Ага! – мечтательно проговорил Огнеплюй. – Очень!

Мегги сердито пихнула его локтём в бок.

– Постыдился бы! Нажрался, понимаешь ли, нашей плоти!..

– Так ведь она вам была не нужна после трансформации! – театрально пожал плечами Огнеплюй. – Нет, конечно, если вы хотели стать двумя великаншами рода человеческого, тогда другое дело, но вы изъявили желание превратиться в обыкновенных людей. И куда, спрашивается девать несколько десятков тонн мяса? Я ведь взял-то понемножку от каждой туши… То-есть, от каждого тела. Мне надо было откуда-то набрать массу! Толку от меня было бы чуть, если бы я переродился этаким гномом размером с попугая. Сама по себе плоть не нарастает до нужных размеров – тело надо питать!

– Каннибал!

Она пихнула брата ещё раз и отвернулась с обиженным видом. Драконесса-мама, между тем, продолжала изучать спящую девушку.

– А ведь как было бы просто, – как бы про себя проговорила она, – ам, и нет!

– Мам, ну что ты! – всерьёз испугалась Мегги. – Драся ведь затоскует! И… и она моя подруга!

– А ещё, – вставил Огнеплюй, – я не уверен, что в её теле не осталось того противодраконьего репеллента, которым, как мне рассказывали её когда-то напичкали.

Последнее было явной ложью, и, конечно же, взрослая драконесса сразу поняла это.

– Ладно, раз вы её так защищаете, оставлю вам вашу игрушку, – сказала она, улыбнувшись. – Но ваш вид мне всё равно не нравится!

– Мам, но я же сказал, что это на время…

– Я не о том. Что вы за оборвыши такие? Во что вы одеты? Я за свою жизнь достаточно съела самых разных людей, чтобы разбираться в том, как должен выглядеть тот, кто стоит наверху или внизу их иерархии. Я бы поняла, если бы вы оделись по-королевски – в золото и блестящие тряпки, хоть они и гадость на вкус. А вы… Вы что, решили изображать из себя нищих?

– Нет, мы не изображаем нищих, – пожал плечами Огнеплюй. – Мы и есть нищие.

Из ноздрей драконессы-мамы вылетели два облачка дыма.

– Это ещё почему? – спросила она, видимо еле сдерживаясь.

– Потому что у нас нет денег. То-есть есть, но мало…

– Сынок, ты что, болен? Или может быть, в этом теле ты утратил чувство золота?

– Вообще-то в человеческом теле это чувство сильнее, чем в попугайском, хоть и слабее драконьего, – ответил Огнеплюй, – но дело не в этом. Добыть местное золото мы всё равно не в силах, даже если бы были в драконьих телах – слишком глубоко оно здесь залегает.

– А человеческие сокровищницы?

– Здесь всё немного по-другому устроено. Такие места называются банками и хорошо охраняются…

– Ха! И это я слышу от сына, который ещё подростком хвастал, что ему не страшны никакие армии, и что даже рыцарей он не боится? Нет, ты точно болен!

– Мам, я здоров! С тем, чтобы «взять банк», и Драська справится. Кстати, он здесь это проделывал и не один раз. Дело в том, что мы не хотим идти по пути насилия и преступности. Тем более что у меня это уже было – пятьсот лет пиратствовал, надоело немножко!

– И что же вы намерены делать?

– Мы хотим попробовать жить, как люди. А, чтобы быть среди людей своими, надо найти работу, обзавестись жильём и строить свою жизнь согласно человеческим законам, хоть они частенько такие глупые!..

– Чем же вы намерены заняться?

– Я могла бы заняться проституцией! – радостно воскликнула Мегги, но прикусила язык под взглядом брата. – Или стала бы врачом. Медицину я знаю, правда, больше в теории. Практики маловато…

При этом она оглянулась на спящую Анджелику.

– Я мог бы стать военным… – предположил Огнеплюй.

– Рыцарем?! – ужаснулась мама.

– Вроде того, – признался её сын. – Здесь это по-другому называется и не так выглядит, но суть та же. Мам, поверь, это совсем не так плохо, как кажется. Я тебе потом про рыцарей кое-что интересное расскажу. Но можно и по-другому – работать в полиции. Это что-то вроде стражи. Или пойти в охрану того же банка. Но это лишь на время, потому что я хотел бы стать учителем и преподавать историю!

– Всё с вами ясно! – усмехнулась драконесса. – Нет ничего неосуществимого в ваших планах, но из того, что я знаю о людях, я помню, что такие дела быстро не делаются, а вам надо что-то есть и приодеться получше, чем сейчас. Вот что, дети – посмотрите-ка у меня между седьмым и восьмым зубцом. Ну, да, в районе копчика!

Брат и сестра обошли лежащую, словно на пляже, матушку, и заглянули, куда она им велела.

– Здесь что-то застряло! – объявила Мегги.

– Огги, сможешь вытащить? – спросила драконесса-мама.

– Легко! – хвастливо ответил Огнеплюй, поплевал на ладони и ухватился за странную занозу, засевшую между зубцами в мамином спинном гребне.

Однако это оказалось совсем нелегко. Огнеплюй напрягал могучие мускулы, кряхтел, ругался сквозь зубы, но неразличимый в темноте предмет, никак не поддавался. В конце концов, он забрался на материнский хвост, ухватился обеими руками за подобие какой-то конической трубки, и потянул так, что глаза у него чуть не вылезли из орбит!

Раздался хруст, драконесса ойкнула, а её сын взвился в воздух, как распрямившаяся пружина и улетел в ближайшие кусты!

– Мама, тебе больно? – воскликнула Мегги, (по-прежнему шёпотом).

– Нет, щекотно! – ответила большая драконесса. – Как-то непривычно, что этой штуки там больше нет.

– Интересно, почему это никто не интересуется, больно ли мне? – проворчал Огнеплюй, выбираясь из кустов.

– Это меч? – спросила Мегги, разглядывая широкий клинок почти два локтя длиной, который он держал в руках.

– Нет, это раннелемурийский наконечник копья, – пояснила мама. – Мне его оставил один очень решительный герой. Этакий проторыцарь. Храбрый, но костлявый и со странным привкусом. Почему он решил, что меня можно убить, воткнув копьё мне в задницу, я так и не поняла. Эх, давно это было! Ещё до того, как я встретила вашего папу.

– Но зачем он нам? – удивилась Мегги.

– Присмотритесь к нему повнимательнее.

Они присмотрелись.

– Ба! – воскликнул Огнеплюй.

– Ранние лемурийцы не знали иного металла, кроме золота, – пояснила мама. – Поэтому он и сохранился. Но по той же причине он застрял, не проникнув сквозь мои пластины. Золото не бронза, а тем более не сталь, иначе тот парень мог бы наделать мне неприятностей. Оно сохраняется без изменения уйму времени, но плохо работает в качестве клинка. Я даже вытаскивать не стала это копьё – не мешает, а смотрится круто! Есть чем прихвастнуть перед парнями. Ваш папа, тот вообще глаз отвести не мог от этой пирсухи! Потом древко обломалось, и даже обломок рассыпался, а про наконечник я почти забыла. Он потянет килограмма на три, а если удастся доказать его древность, то цена удесятерится.

– Ух, ты!

– Пользуйтесь на здоровье!

Драконесса поднялась и расправила крылья, затмившие звёзды.

– Передавай привет папе!.. – ляпнула Мегги, но тут же в испуге закрыла рот рукой.

– Лучше я скажу ему, что не нашла вас! – смеясь, ответила мама, и, подняв небольшой ураган, взмыла к облакам.

У Анджелики отлегло от сердца. Конечно, она не спала, и слышала весь их разговор до последнего слова, но боялась пошевелиться. Она знала, что друзья не дадут её съесть, даже собственной маме, но всё же… Тот, кто хоть раз побывал в пасти дракона, кого, словно виноградину сжимали между громадных зубов… Тот… Эх… В общем… Такого она никогда не забудет!