Читать книгу: «Сага о цвете её глаз»

Пролог

Приписка к дневнику

Бедствуя в самом центре великодушной Скандии, ваш покорный слуга и мечтать не смел о тех победах и испытаниях, что принесла мне та встреча. День, благодаря которому я обрел причины для своего путешествия, в самом начале не предвещал мне ничего хорошего…

Ранее утро

С самого утра мне предстояло выдержать тяжкий разговор с хозяином лачуги, которую ваш покорный слуга посмел снять для временного своего проживания. Вы можете спросить меня: «Почему посмел?», и я отвечу: эти пенаты, что мне представляли как лучшие во всей Скандии, всего лишь назывались домом. На деле дом походил более на свинарник с дырявой крышей, потрескавшимися стенами и жутко скрипучим полом. И подумать только, здравомыслие вашего покорного слуги настолько затуманило от ядовитого языка хозяина, что он поверил, мол, в этих пенатах когда-то жил сам наш великий Ярл со своими приближенными. Не подумайте, что ваш слуга глуповат, скорее хозяин был слишком силен в слоге своем. Подобных людей я назвал бы словесный поноситель, ведь поток слов настолько велик из уст его, что затмит все когда-либо созданные богиней скоротечные реки…

12 часов утра

Ролан, так звали хозяина, был, как всегда, многословен. Говорил о великом Ярле, о том, как Ярл был бы раздосадован таким отношением к великодушному хозяину дома, что решил приютить за скромные серебряники вашего покорного слугу. Говорил о том какой он дурак, что сбросил первоначальную сумму за мое проживание, и что в целом ваш слуга не заслуживает проживать в столь божественном дворце…

Вы только не подумайте, что Ваш Слуга вообще не оплачивал аренду. До тех пор, пока голову и разум не затмила дума о бытие, ваш слуга нехилую получал плату за свои «писульки», как называл мое занятие Ролан.

Но вот муза покинула меня, как покидала великих поэтов, писателей, бардов, и как бы я ни пытался ее вернуть, муза лишь отдалялась от меня. Впрочем, достаточно, сегодня я собираю вещи и выселяюсь.

Хватит это терпеть! Пришло время выселения. Добровольного!

6 часов вечера

Шатаясь по улицам печального городка, я так и не нашел себе нового пристанища. Серость, царившая вокруг, наводила вашего слугу на бесовские мысли. Дабы не поддаться на искушения, мне пришлось зайти в первую попавшуюся таверну и немного выпить бодрящей и горячительной настойки. Выпив вначале одну, потом три и так далее, сам не заметил, как обменялся с трактирщиком вначале перстнем с драгоценным камнем, потом хорошим кожаным ремнем и так далее. На основании этого, я думаю, вы понимаете, что слуга ваш остался в прямом смысле без портков.

Все же, ободрившись и в приподнятом настроении, так и поковылял я по серым улицам, которые более не казались мне такими уж серыми, а даже наоборот приобрели краску.

9 часов вечера

Чудесное чудо произошло! Напевая сам сейчас не помню какую нецензурщину, ваш слуга наткнулся на человека. Оказалось, он искал некоего знатока истории, и им оказался Ваш Слуга. «Вот это совпадение», – пробормотал я тогда в припадочном состоянии. Сопроводив меня на свой корабль, или, точнее, с большим трудом дотащив, меня покормили, приодели и отрезвили, как именно я вам рассказывать не буду.

Человек искал знатока истории нашего прекрасного материка Склавиния, надо же, впервые мне пригодились знания по этой науке, к которой, не скрою, питал я особое влечение. «Но как же человек выглядел? И что из себя представлял?», – спросите вы меня, и я вам отвечу. Левая рука была перебинтована, лик его закрывал капюшон, но, несмотря на это, я приметил округлое лицо, довольно располагающее к себе, зеленый цвет глаз, среднего роста и широк в плечах.

Хотел было уже написать его автобиографию, но Доран, так он мне представился, запретил мне за ним записывать…

Путь нас зовет,

Парус колышется…

Четыре дня спустя

В пути мы уже около четырех дней, я оказался очень навязчивым в своих расспросах о жизни Дорана. Оказалось, что он принадлежал к великой и ненавистной в некоторых государствах касте – друидов. И настолько мне показалась история его похождений затягивающей и интересной, что Ваш Слуга совсем немного слукавил пред ним и начал черкать и творить его собственную автобиографию, с которой прямо в эту минуту я вас и познакомлю…

Глава I

Над империей Визант нависал грозовой фронт. Крестьяне собирали виноград впопыхах, завывая печальную песнь под звук приближающейся грозы.

Под старым промозглым дубом сидел молодой друид. Маленький участок его поношенной мантии приплясывал в такт сильного северного ветра. Он ушёл из дому несколько недель назад с чувством небольшого сожаления. Событие, которое повлекло позор на родине, заставило еще совсем не окрепшего юношу и не до конца закончившего обучение совершить отчаянный поступок – покинуть свою родину и отправиться в страну, где таких, как он, придавали гонению.

Прикрыв глаза, он предался рассуждениям о конечной цели своего странствия.

– Он спит? – детский голос вывел юношу из транса.

Приоткрыв один глаз, его взору предстал маленький мальчик с черными волосами и прилично одетый.

– Может, он умер? Потыкай его палкой.

Из-за спины мальчика показалась белокурая девочка. Она выглядела младше. Белый сарафан с причудливыми узорами – последнее, что юноша сумел разглядеть, прежде чем ему по голове прилетел удар такой силы, от которого в глазах на долю секунды заискрилось.

– Живой! – гордо вскрикнул мальчик, отбрасывая палку в сторону.

Девочка вновь спряталась за спину своего защитника. Держась одной рукой за свой левый глаз, молодой друид пытался затушить свой порыв недовольства и как можно спокойнее произнес:

– Ты случаем не сын кузнеца? Удар что надо…

– Не-е-ет, – протянул мальчик, – я Ронус, а это Лили, – девочка помахала рукой в знак приветствия, – мой отец Морис, местный трактирщик.

– А тебя как зовут? – девочка, немного осмелев, выглянула из-за спины.

– Меня зовут Доран, я, – недолго думая, – лекарь.

– Лекарь? – радостно воскликнула Лили, от чего на душе Дорана стало легче. – Значит, ты сможешь помочь той девушке?

Девочка заметно повеселела, Ронус же смотрел на Дорана с любопытством.

– О ком ты говоришь? – недоумевающе спросил Доран.

– Охотники на опушке леса нашли девушку. Вся в синяках и порезах. Всё об эльфах что-то говорила. Отец знает всех людей в округе по именам, даже из соседних деревень, но ее первый раз в жизни видит, к тому же ее глаза… сиреневые, – последнее слово Лили произнесла Дорану на ушко.

– Эльфы? Разве они существуют?

– Вот и дядя то же самое сказал. Говорит: «Эльфов у нас отродясь не бывало,», – Ронус понизил тембр своего голоса, тем самым спародировав голос своего дяди.

– Знаете, я, конечно, лекарь, но, боюсь, у меня много других незаконченных дел, – Доран поднял с земли свою сумку и перекинул ее через плечо.

– Пожалуйста, помогите ей, лекаря из города долго ждать, она может умереть, – голос девочки переменился и стал дрожать.

– Нет, нет, у меня множество своих забот, и у меня свой пациент, если я вашу девушку буду лечить, то, боюсь, мой скончается, а кто мне заплатит? Нет, нет, нет, я лучше пойду по своим делам.

– Мой отец может вам заплатить, я попрошу его! – мальчик, похоже, не собирался сдаваться. – К тому же, откуда у вас этот медальон? – У Дорана на шее висел кулон в виде дуба, родовое украшение на удачу. – Я видел такой на обложке книги, она про дру… – не успел закончить предложение Ронус, как его перебил Доран.

– Конечно, посмотрю я вашу девушку, о чём речь, – наклонившись к Ронусу, Доран шепнул. – Только давай про медальон останется между нами? – Мальчик подмигнул.

– Правда, правда? – Лили вновь оживилась.

– Правда, – твердо произнес друид.

Самопровозглашенному лекарю не очень-то хотелось помогать детям, но этот мелкий паршивец надавил на его ахиллесову пяту. Еще и медальон предательски решил выползти из-под рубахи.

Спускаясь с холма, Доран еще не раз клял и паршивца, и медальон, и свою натуру, жаждущую отдохнуть именно около дуба и именно вблизи этой деревни. Предчувствие чего-то плохого нарастало, ведь друид с холма успел рассмотреть церквушку. А раз в деревне есть церковь, значит, и ее послушники ошиваются где-то поблизости. Тем более Доран на днях уже успел познакомиться с одним из священников Византа, и эта встреча, надо сказать, была далека до обсуждения в различности или сходности веры или бытия святых. Встреча носила исключительно негативный окрас и не понравилась им обоим. Конечно, с момента встречи прошло с силой 2 дня, и погоня, скорее всего, потеряла след, но осадок, пронзивший душу ранимого друида, остался.

Находясь уже у подножия холма, солнце сменило пасмурную погоду.

– Мы пришли! – радостно воскликнул Ронус.Направляясь в сторону деревни, он всюду ловил взгляды неодобрений. Чужаков в этой деревушке, по всей видимости, не любили. Пройдя по маленькому мостику, который переводил через маленькую речушку мимо деревянных покосившихся домиков с соломенными крышами, Доран ощущал, как взгляды пожирали его персону. Ему было некомфортно находиться в центре всеобщего внимания. Стиснув зубы, Доран молча, медленным шагом продолжал следовать за детьми.

Подняв голову, Доран прочел название таверны – «Под одиноким деревом». Название таверны навеяло ему воспоминания о своём доме. В краях, откуда он родом, названия деревень по типу: Дубовка, Ясенек и Ива были не редкостью.

Лили и Ронус уже забежали внутрь таверны. Стоять как вкопанный было опрометчиво и как минимум странно. Заходить в таверну прямо сейчас также не несло обязательного характера. Всё же стоило осмотреться и просчитать пути своего отхода на всякий случай.

Немного левее таверны расположилась мастерская. По всей видимости, кузня. Кузню можно было отличить с легкостью от пекарни, кожевни или любой другой мастерской. Если над мастерской висит табличка с рисунком кувалды или доспеха, это кузня или оружейная. Если же крендель – это пекарня. Такое негласное правило существовало у всех купеческих гильдий на материке.

Далее кузницы стояли домики крестьян. Обычные непримечательные домики без вывесок или другой ненужной чепухи. Описание домиков кратко: стены, окна, крыша, забор.

Возвратясь к таверне, Доран вспомнил всех лесных духов, которых почитал, несколько раз отдышался, чтобы набраться храбрости, и, досчитав до десяти, уже собирался войти. Но решив, что еще можно сосчитать ступеньки, он, присев на лавочку, стоявшую возле входа, сосчитал не только ступеньки, но и людей, проходящих мимо, и домики, и окна, и свои пальцы, и время, и песчинки, и даже соломинки. Конечно, сбиваясь и начиная сначала.

Так продолжалось некоторое время, пока Ронус, по всей видимости, озабоченный долгим не появлением самозваного лекаря, не решил выйти на поиски. Перекинувшись строгими взглядами, Доран собрался с силами и, наконец, вошел в таверну.

– Еще раз прошу меня простить.Здесь было душно и сильно накурено. Тишина же, царящая в таверне, казалось бы, в столь шумном заведении, поражала. Будто все присутствующие приняли обет молчания. Навстречу вышел рыжеволосый, полный, бородатый мужчина средних лет.

– Вы лекарь? Я отец Ронуса, Морис, – мужчина протянул руку в знак приветствия, Доран протянул свою руку в ответ.

Морис внимательно осмотрел гостя снизу до верха. Ощутив этот взгляд, полный сомнений, Доран решил взять быка за рога.

– Я немного тороплюсь…

– Да простите, – после недолгой паузы, – вы не очень-то похожи на лекаря.

– Впервые слышу, чтобы вид человека говорил о его роде деятельности.

– Конечно, она наверху, я вас провожу.Разговор не задался. Доран пытался уводить свой взгляд, а Морис пытался его поймать. Зрелище могло бы продолжаться долго, ведь с такой прыткостью Доран уводил взгляд, что казалось, еще немного, и глаза его сами сбегут от усталости. В конечном итоге же Морис устал от погони за прытким взглядом подозрительного гостя и перешёл к делу.

– Девушка наверху, бедняжка третий день в бреду, мой брат посылал за доктором в город, но раз уж вы здесь…

– Верно, с вашего позволения, я могу увидеть девушку сейчас?

Следуя за трактирщиком, Доран стал осматривать всех присутствующих, и взор пал на группу людей, сидящих в самой тёмной части таверны. Перед ними на столе лежала карта, стопка игральных карт и несколько пивных кубков. Увидев, как Доран пытается разглядеть карту, а точнее верхнюю её часть, так как обычно именно в этой части располагались названия и инициалы, человек, сидящий в центре группы, накрыл карту тканью.

– Боже, неужели вы еретик? Упаси вас господь ляпнуть подобное в присутствии отца Морфия.Поднимаясь по скрипучей лестнице, друид заметил висящую на стене картину, надпись гласила «Император Склавий и Гардарцы», на картине изображен император Склавий в разгар сражения. Величественно вскидывая своей головой, осматривает он свое войско. Под стопой императора лежит демон, нет, бес, нет, сатана или всего лишь Гардарский друид. Из глаз его пылает огонь. Художник изобразил Склавия великим инквизитором. «Какая чушь», подумал Доран, продолжая следовать за трактирщиком. Проходя мимо комнат, Морис остановился около двери с небольшой табличкой «молельня».

– Похоже, отец Морфий еще не закончил читать, мы можем немного подождать?

– Не думаю, что у меня есть свободное время. Священник может и в другой раз прочесть свою проповедь. Не так ли?

– Вы не верующий?

– Избавьте меня от вашего любопытства.

– Будьте бдительны, первое впечатление о человеке всегда врет глазам…Диалог прервался тем, что из молельни вышел виновник разговора. В черной робе, с огромным по меркам Дорана крестом и лысиной на макушке. Нос сильно искривлен в левую сторону. Священник любил хорошо выпить, о чём свидетельствовало красное, как мясистый томат, лицо.

– Господа, – немного запьяневшим голосом, – молись не молись, а девка помрет… ик… простите. – Священник растворился на лестнице.

– Я видел много служителей церкви, и… вы уверены, что именно отца Морфия мне стоит опасаться?