Читать книгу: «Золотая Рука»

Шрифт:

Пролог

Я проработал в главной библиотеке королевства всего только одну неделю, после чего получил разрешение перейти в архив и начать там работу над разбором старых свитков. Об этом я и мечтал с самого начала, но не думал, что это станет возможно так скоро. Я жаждал получить знание о былых днях, более полную информацию, чем ту, что нам преподавали в Академии.

В архиве почти никого не было, потому что почтенные библиотекари считали здешнюю работу тяжёлой и пыльной, и никому не нужной. По их мнению, все эти дряхлые свитки были уже множество раз переписаны, и не было нужды разбирать неразборчивые старинные узкие буквы, рунические надписи и непонятные картинки, чтобы удостовериться, что написанное уже превратилось в общедоступное знание и хранится на полке читального зала. Для них эти свитки оставались только историей, требующей бережного хранения.

Но не для меня. Я верил, что когда-нибудь найду никем ещё не изученное знание древних веков.

Старший служитель подвёл меня к свиткам, с которых мне следовало начать, и оставил одного, не считая масляной лампы и письменных принадлежностей.

В этой работе не следовало спешить, да и я всё не решался начать, а только проводил рукой по туго свёрнутым трубкам папируса, телячьей кожи, берёзовой коры и прочим материалам, служившим в древности основой для письма. Я вдыхал в себя их аромат и словно становился соучастником прошлого, и знал, что к каким-то свиткам притрагивались известные личности, а другие создавались по приказам королей древности. Я стал искать всё более древние трубочки, и моя рука по локоть, а то и по плечо погружалась в стопку, чтобы вытащить не такой уж и ветхий свод законов или список указов короля, которые каждый второй подданный знал наизусть.

Мне казалось, что в самом низу я обязательно найду что-то уж совсем древнее. Я так разошёлся, перебирая свитки, что многие выбились из общей кучи и покатились по полу, и мне пришлось подбирать их. Однако прежде чем кидать их обратно, я всё-таки бегло их проглядывал. Так, на всякий случай. Но они все не представляли интереса, и я уже размахнулся последним – на нём были строки из всеобщей переписи населения – прежде чем оборотная сторона привлекла моё внимание. Я заметил тусклые зелёные и красные заглавные буквы, а это сразу указывало на то, что писавший жил никак не позднее Золотого века. Надпись на этом свитке представляла собой почти палимпсест.

Я развернул его полностью и просмотрел с двух сторон. Находка впечатляла. Как я мог сообразить, писавший жил в Золотом веке на самом деле, и держал я в руках его биографию. Заглавные буквы были выделены цветом по правилам чистописания средневековья, некоторые слова уже стали архаичными для сегодняшних дней, а почерк был по-каллиграфичному витиеват и с трудом поддавался разбору, но всё это не имело для меня значения, потому что я захотел узнать полное содержание, а для этого требовалось найти предыдущие и последующие свитки. Оборотная же сторона этого свитка относилась к временам более поздним – правлению Джосера Чёрного. Я даже не мог представить, кто мог таким кощунственным образом использовать оборотную сторону этого ценного документа.

Я зарылся в груду свитков чуть ли не с головой, ища те, на которых были колонки с данными о переписи населения и названиями местностей. Это оказалось нелегко и требовало большой концентрации внимания, но через какое-то время я выудил целых пять. И действительно, лицевая сторона каждого была испещрена тем же старинным почерком. Я отыскал начало и принялся читать, усевшись прямо тут, в середине раскиданных по полу и скатанных в трубки историй.

Спустя всего пару предложений я понял, что в мои руки попал уникальный документ, отыскать который я мечтал столь давно. Свою биографию своей же собственной рукой писала королева Флорентия Объединительница, чьи годы правления и получили название Золотого века. Именно она объединила под своей короной пять разрозненных государств в одно целое, и на основе её законов и указов до сих пор строится всё наше общество, а ещё она способствовала популяризации наук и искусства, отчего тьма первых веков существования Срединной земли при её правлении, наконец, отступила.

Флорентия Объединительница правила целых сто лет, а прожила и того больше – сто двадцать один год. Последующие поколения изучили вдоль и поперёк основные моменты её царствования и политики, но это не помогло пролить свет на её детство и юность. Она правила за тысячу двести лет до настоящего момента, и сейчас пробелов в её биографии было множество. И конечно каждого исследователя беспокоили два вопроса, на которые никто так и не нашёл пока ответов. Правда ли, что она вышла замуж за собственного брата, и правда ли, что могла превращать любой предмет в золото?

Теперь я мог узнать всё это с её собственных слов, ибо, несомненно, держал в руках документ, который имел отношение именно к годам перед её вступлением на престол. Я не стал задаваться глупым вопросом, почему прежде никто не обратил внимания на содержание этих свитков и использовал их для менее благородных целей. Я просто погрузился в чтение с головой.

Летопись первая

Я была младшим ребёнком у королевской четы Иова Справедливого и Софии Премудрой. Моя сестра Фиона была старше меня на восемь лет, и я всегда относилась к ней как к взрослой, брат Федр же был старше только на два года, но он сблизился со мной после того, как произошло то роковое событие, о котором я и поведаю чуть позже.

Я росла в неспокойные для королевства годы. Медиундом, Срединная земля, которой правил мой отец, была окружена враждебными нам землями. С востока, за рекой Синей, мы граничили с королевством Гнилых болот; с юга нас окружали Кровавые берега, за которыми был Великий Океан и острова Дикарей; с севера и запада же мы были окружены цепью высоких гор, за которыми находилась страна амазонок. Эти женщины-воины часто совершали набеги на наши земли и захватывали в плен мужчин. Когда мне было четыре, они увели в свою страну много наших бесстрашных воинов, но в моей памяти это событие совершенно не отложилось, и я ничего не могу сказать по этому поводу.

Наш народ был свободолюбив и независим, а почти каждый мужчина был воином. Это считалось достойным занятием и всячески восхвалялось. Даже женщины, несмотря на своё ужасное положение и тяжёлую жизнь в подчинении у мужчин-господ, не стремились сбежать в соседние королевства, ибо медиундомцы чтили традиции и обряды и предпочитали смерть жизни среди чужеземцев.

Первые шесть лет своей жизни я почти не помню. Знаю только, что за мной присматривала старая нянька, которая играла со мной, рассказывала сказки, а ещё следила, чтобы я не покидала предназначенных для меня помещений. Я жила в полной изоляции от всего остального мира и не помню толком, было ли мне разрешено бывать на улице, в тронном зале или огромной трапезной. Помню только толстые замковые стены и маленькие комнаты, в которых жила.

Не думаю, что мой отец, владыка и повелитель, король Медиундома, пришёл ко мне хотя бы раз за эти годы, а вот несколько посещений матери я отчётливо помню, но всё это отдельные отрывки прошлого, такие как запах её духов, блестящие камни в драгоценностях или очередная игрушка, которую она мне приносила. Только многие годы спустя я поняла, что у неё просто не было времени посвящать себя детям, каждую свободную минуту она уделяла своему господину и королю так же, как и все прочие жёны уделяли время своим мужьям. А ещё мне казалось тогда, что она любила меня меньше остальных своих детей, ибо я не видела в её действиях ни заботы, ни ласки, а только простой интерес, как и чем живёт её дитя, да ещё как любой родитель она следила, что бы я ни в чём не нуждалась. Я всегда считала себя слишком маленькой и робкой, что бы меня можно было любить. К тому же не мне предстояло унаследовать трон, и, чтобы у меня появилась такая возможность, надо было, что бы все мои родственники умерли, поэтому я не представляла никакого интереса для продолжения и сохранения династии.

В шесть лет началось моё обучение. К этому времени наставник Фионы и Федра уже умер, и для меня определили другого, очень молодого учителя. С первого же дня мы невзлюбили друг друга. Не знаю, на чём основывалась его антипатия ко мне, но его я не могла терпеть, потому что он относился ко мне не как к принцессе, а как к обычной крестьянской девочке. Учитель был абсолютно уверен, что у меня недалёкий ум и я не способна усвоить даже самых элементарных знаний, но на деле это была полностью его вина. Он не мог толком объяснить мне ни букв, ни рун, ни цифр, а только заваливал всевозможными заданиями, задавал множество вопросов и требовал правильных ответов. Конечно же, я с первых дней возненавидела такое учение, а он сделал выводы о том, что я ленивая и бестолковая, и не раз напоминал об этом. Наши занятия проходили наедине, поэтому он мог себе позволить обращаться ко мне неуважительно и без титулов, иногда даже не называя по имени. Он не смел поднимать на меня руку, но его слова били меня сильнее хлыста, а кроме старой няньки мне было некому пожаловаться, ибо родители так и не удосужились навестить меня за это время.

Вредный учитель любил жаловаться на свой тяжкий труд и не уставал повторять мне следующее, напоминая о том, какая я неблагодарная дочь:

– Я здесь только потому, что его величество Иов Справедливый попросил меня тебя обучить. Он считает свою дочь достойной образования, несмотря на твои врождённые лень и тупоумие, а ведь я не раз говорил ему об этом. Женщины слабы по своей природе и недостойны знаний, так я считаю. Я только зря трачу время, стараясь вбить знания в твою глупую голову, и, если бы ты была благодарной дочерью, ты бы усвоила всё, что я тебе говорю. Его величество преподнёс тебе дар, недостойный тебя. Все женщины недостойны. Им ни к чему знания, потому что у них нет ума. Цель их жизни состоит в том, чтобы род человеческий не прерывался, ни для чего другого они не годны.

И это ещё не самые крепкие эпитеты, коими он награждал меня каждый день.

После его высказываний я всегда жалела, что не родилась в обычной семье. Девиз нашей династии был «первые из многих», а это означало, что все члены королевской семьи своими знаниями, умениями, способностями возвышались над всеми своими подданными. Они должны были обладать преимуществами в жизни над простыми смертными, что только подтверждало их божественную власть. Именно поэтому я должна была учиться. Все прочие женщины королевства, включая жён вельмож и знати, были безграмотными. Они владели только необходимыми бытовыми знаниями, передаваемыми от старшего поколения к младшему, они едва могли читать и писать, а о счёте не имели понятия. Королевская же фамилия должна была учиться, накапливая знания всю жизнь, чтобы в любой момент начать великодушно и грамотно управлять своим народом. Каждый подданный был обязан считать своего короля или королеву мудрейшим из мудрецов.

Прошёл мучительный месяц, а я всё ещё с трудом разбирала элементарные руны. Признаюсь, в то время я ненавидела занятия, стараясь всячески избегать их, и вовсе не выполняла тех упражнений, которые мне задавал мой учитель.

И теперь я подхожу к описанию ужасающего события, которое приключилось со мной в день свадьбы моей сестры Фионы, и отпечаток его остался у меня на всю жизнь.

Королевство Гнилых болот располагалось за рекой Синей. С давних пор тамошние инородцы совершали набеги на окраины наших земель, в свою очередь и наши воины не раз грабили поселения у болот. По слухам, болотные жители – это отсталые люди, почти как островитяне-дикари, их ум неразвит, и живут они как дикие звери из-за того, что климат и многочисленные болота в их стране очень неблагоприятны для цивилизованной жизни.

Когда мне было шесть, их король, а иначе – предводитель рода, умер, и трон занял его собственный сын. К немалому удивлению всех медиундомцев, он нанёс визит нашему королю и предложил свои руку и сердце моей старшей сестре Фионе.

Отец попросил время на раздумье. С одной стороны, обитатели болот были чужды по своим обычаям и мышлению нам, но с другой, такой союз был залогом того, что два королевства наконец перестанут враждовать и начнут к обоюдной выгоде торговлю. Болотные жители были свирепыми воинами и могли помочь нам в борьбе с амазонками. Немаловажным фактором было и то, что после смерти нашего отца Фиона должна была стать королевой, и, таким образом, королевство Гнилых болот могло присоединиться к Срединной земле, тем более что Хенц – их предводитель рода – был не против править совместно с Фионой обоими королевствами.

Мнением моей сестры никто не интересовался, но мне кажется, она была польщена таким предложением чужеземца. У неё было идеальное поведение для будущей супруги, а ещё она была очень образованна и умна, совсем как наша мать София Премудрая, которая тоже была родом из чужих краёв и потому не имела права на трон после смерти короля. Наша мать была двенадцатой дочерью короля Кровавых берегов, но стала незаменимой спутницей Иова Справедливого. Точно так же и муж Фионы мог быть полезен в нашем королевстве.

Положительные стороны от заключения такого союза в итоге одержали верх, и свадьбу было решено отпраздновать зимой, после чего моя сестра должна была сразу уехать в королевство Гнилых болот и находиться там в качестве супруги Хенца до тех пор, пока трон не призовёт её обратно.

Я тоже должна была принять участие в свадебном празднике, это был бы мой первый выход в большой мир, но всё сложилось иначе.

Мой учитель в тот день приготовил для меня задание, которое я отказалась выполнять, сославшись на праздничный день, но он был непоколебим и не выпускал меня из комнаты, пока не пришёл слуга с тем, чтобы забрать меня по приказу королевы. Я решила воспользоваться случаем и рассказала об обращении со мной, слуга пообещал немедленно доложить обо всём королеве.

– Принцесса Флорентия лжёт, – заявил слуге учитель. – Она испорченный ребёнок и не выполнила задания, но я не запрещал ей покидать комнат. Я сам отведу её к её высочеству и объясню, почему её дочь задержалась.

Слуга не посмел возразить, а учитель крепко взял меня за руку и повёл вниз. Я не имела причин не доверять его благоразумию и надёжности, поэтому поверила, что меня ведут к маме. Я решила рассказать ей всю правду о том, как он со мной обращается, и даже ускорила шаг. Однако я не знала, что учитель ведёт меня вовсе не к королеве, потому что не имела понятия, где какие комнаты находятся. Я заподозрила неладное, только когда мы пришли в тёмную кладовую, но было уже слишком поздно.

Молодой мужчина зажал мне рот, чтобы я не кричала, и скрутил руки, а потом втолкнул в какое-то тёмное место. Мне было всего шесть лет, и я не могла противостоять его силе. Не успев опомниться, я уже оказалась в кромешной тьме, после чего загремел засов, и я услышала, как загрохотали бочки, которыми он заблокировал дверь.

– Это поможет тебе отучиться говорить неправду, – глухо донеслось до меня.

Уже значительно позже я узнала, что учитель как ни в чём не бывало отправился на праздник и доложил моей матери, что я вырвалась от него и убежала, а он не смог догнать и поймать меня. Благодаря его столь частым лживым доносам родители уверовали в мою испорченность, и никто так и не отправился меня искать, считая, что я по собственной воле отказалась от праздничного пиршества.

А со мной приключилось следующее. Я тогда ещё не боялась ничего, и моё детское любопытство одержало верх над всем прочим, и я ощупью стала пробираться вниз по ступенькам, решив узнать, что там находится, а заодно и поискать выход.

Мне казалось, что прошло очень много времени, прежде чем ступеньки закончились и я вошла в большое просторное помещение. Я это поняла потому, что чувствовался сквозняк, глаза же по-прежнему ничего не видели из-за непроглядного мрака. Первое время я не могла ориентироваться и боялась упасть, поэтому водила вокруг себя руками и перемещалась какое-то расстояние очень осторожно, ощупывая носками туфель пол и совершая маленькие шажки. В скором времени я добралась до очередной лестницы и продолжила спуск, который привёл меня неизвестно куда. Теперь я слышала какие-то звуки: шёпот, свист и лёгкое позвякивание металла. Возможно, в этой темноте мог обитать кто-то ещё, и я понадеялась, что он поможет мне выбраться отсюда.

– Здесь кто-нибудь есть? – громко спросила я.

После чего начались ужасные вещи, и я на несколько секунд была полностью оглушена страшными, нечеловеческими визгами и криками со всех сторон, в которых звучали нотки отчаяния, страха, безнадёжности и безысходности. Это были звуки, которые не способно издать ни одно живое существо. Страх сковал меня, а эти крики теперь уже взывали о помощи, и не было человеческого сердца, которое могло бы вынести все эти жалостливые нечленораздельные стенания. То, что прежде парализовало меня, теперь побудило к действию, и я бросилась прочь со всех ног, и чудилось мне, что чудовища преследуют меня. Я сама закричала и побежала, но в этой темноте не могло быть никакого направления, и я упала, ушиблась и вся перемазалась в чём-то липком и пахнущем отвратительно дурно. Я наткнулась на какую-то решётку, за которой скрывалось нечто ужасное, что притянуло меня к себе своими костлявыми пальцами с длинными когтями. Я закричала так громко, как только могла, и с трудом вырвалась, но позади меня это страшное существо тоже ужасающе завопило.

Я хотела найти выход из этого места или, по крайней мере, вернуться к лестнице, но вконец заблудилась. Остальные подробности не задержались в моей памяти. Помню только, что так и не смогла уйти далеко от этих заточённых во мраке созданий и кричала так долго и сильно, что охрипла, а потом потеряла голос. Я звала родителей, старую няньку, своего учителя, молила о помощи хоть кого-нибудь, но в ответ раздавались только нескончаемые стоны невообразимых чудовищ, которые обитали в темноте. Полностью обессилев, я потеряла сознание.

Очнулась я уже в своей комнате, но была очень слаба и могла говорить только шёпотом. После происшествия в подвалах замка я тяжело заболела. Старая нянька ухаживала за мной, но я очень долгое время не могла находиться одна в комнате, у меня сразу начиналась паника, и от страха я не отвечала более за свои действия. Только спустя многие месяцы я пошла на поправку, но ещё долгие годы боялась темноты и никогда не заходила в помещения без света. От пережитых потрясений прядь моих волос над левым виском поседела и оставалась таковой всю жизнь.

Уже много позже я узнала подробности того дня. Из-за того, что королева поверила словам учителя, люди в замке были отправлены на мои поиски только вечером. Когда меня не обнаружили ни в одном помещении, забили тревогу. Иов Справедливый догадался спуститься в подвалы и нашёл меня там, всю перепачканную в крови, с седой прядью в волосах и без сознания. Были опрошены те слуги, включая и старую няньку, которым я жаловалась на поведение учителя. А потом тот, кто совершил надо мной это насилие, исчез, и я никогда больше не слышала о нём ни слова. Он получил по заслугам, если его казнили.

Мои слова о невообразимых чудовищах никто не принял всерьёз, а кровь, которой я была перепачкана, якобы принадлежала мёртвым крысам, однако я не поверила ничему подобному. Я была твёрдо убеждена, что всё, что я слышала и видела, было на самом деле, что в подвалах нашего замка обитают чудовища, но больше никогда ни с кем не стала говорить на эту тему.

Когда я начала выздоравливать, ко мне пришли родители, и с этого момента я уже хорошо помню события своего детства. Иов Справедливый не зря получил такое прозвище от народа, его решения всегда были справедливыми, вот и в тот день он предложил мне достойный выбор.

– Флорентия, – начал он, усаживаясь на край моей кровати, – мне жаль, что всё так случилось. Впредь обещаю быть более внимательным к тебе. Однако ты должна понимать, что обучение ты не можешь оставить. Это пока твоя главная обязанность, как особы королевской крови. Не забывай, что наш девиз «первые из многих», и мы должны всегда следовать ему. Я предлагаю тебе то, что не имел никогда и никто в нашей семье, ибо на твою долю выпало по-настоящему ужасное испытание в столь раннем возрасте. Каждый день у тебя будет небольшое количество свободного времени, когда ты можешь заниматься, чем хочешь, и никто не станет следить за тобой, а в обмен на это ты станешь очень прилежной и будешь хорошо учиться.

– Будет ли меня учить мой прежний учитель? – спросила я, сжимая кулаки.

– Нет, и будь уверена, он понёс заслуженное наказание. Я выбрал тебе другого, более опытного наставника. Он никогда не причинит тебе зла, и я лично каждый день буду спрашивать у тебя, как прошли твои занятия.

Мой повелитель также добавил, что уроки начнутся, как только я достаточно окрепну, и оставил меня. Я испытывала некоторое беспокойство по поводу нового наставника, но прошло ещё много времени, прежде чем занятия начались, и те дни были последними днями моего затворничества в комнатах и играми со старой нянькой.

Мой новый учитель оказался пожилым господином знатной крови и был очень добр ко мне с первых же минут знакомства, а его манера обучать разительно отличалась от прежнего со мной обращения. Он подавал мне новые знания посредством сказок и притч, а задания мы выполняли совместно в игровой форме, и это больше не казалось мне тяжким трудом, наоборот, я с удовольствием училась и проводила чуть ли не весь день с наставником. Думаю, с того момента началась моя страсть к путешествиям и желание лично узнать, как живут чужеземцы в своих королевствах, но более всего я полюбила амазонок и постоянно упрашивала своего наставника рассказать мне о них что-нибудь ещё. Женщины-воины привлекали меня своей независимостью и тем, что их жизнь не была пассивной в качестве тени своего господина-мужа. Они были бесстрашными героинями и сами вершили свою судьбу.

Как только я впервые оказалась за пределами замка, мой взор сразу обратился к Синим горам, за коими находилась страна воительниц. Я стала мечтать, что когда-нибудь пойду по королевскому тракту от замка к ущелью в горах, через которое может пройти только один человек, до того оно узкое, и на той стороне будут меня ожидать воительницы, и потом они пригласят меня в свою страну. Ни один из медиундомцев не был по ту сторону гор, ибо амазонки охраняли ущелье денно и нощно. С нашей стороны только один воин мог пройти к ним, они же могли иметь целую армию по ту сторону. Вот почему никогда наши воины не могли разбить войско женщин, в то время как они частенько совершали набеги и пленяли наших мужчин, и уводили их в своё королевство.