Несгибаемый. Не буди лихо…

– Крапива, поди сюда, – повысив голос, позвал конвойный.

– Чего надо, господин унтер-офицер? – вразвалочку приблизившись к конвойному, поинтересовался авторитет.

Крапива говорил с вальяжностью, на грани дерзости, но все же не переступая черту. Эдак чтобы и окружающим показать свой вес, и унтера не задеть за больное. Все в пределах каторжанского этикета, выработавшегося за десятилетия.

– Тут с тобой поговорить хотят, – кивнув головой в сторону неизвестного, произнес конвойный.

– Крапива? – смерив его взглядом, уточнил пришлый.

Крапиве не понравился этот взгляд. Человек явно уверен в себе и не ставит ни в грош остальных. Во всяком случае, он для пришлого весомой фигурой не представляется. И вообще, плевать тот на него хотел, пусть каторжанин зачем-то ему и понадобился. Не понравился этот умник авторитету, чего уж там. Но также было жутко интересно, с чем этот неизвестный забрел в такую даль.

Одет в добротный костюм, на ногах хромовые сапоги, на голове котелок. Но все же не белая кость. Тут Крапива мог голову прозакладывать. Однако эти места для него в диковинку. Это заметно по повадкам и по тому, как отчаянно он отмахивается о комаров. Солнышко спряталось за тучами, вот и повылазили кровососы, чтоб им пусто было! Но человек, привычный к этим паразитам, не борется с ними с таким остервенением, а скорее делает это с усталой ленцой.

Занятный тип, чего уж там. На боку деревянная кобура со столь популярным у путешественников маузером. Правда, в сочетании с данным костюмом оружие выглядит несколько несуразно. Впрочем, мужчина явно умеет обращаться с этим большим пистолетом.

– Ну Крапива. А тебе какое дело? – наконец снизошел до ответа Иван.

– Отойдем. Поговорить надо.

– Не могу. Того и гляди господин унтер-офицер заругается, – с издевательской ухмылкой ответил Крапива.

– Иди уж. Не выделывайся, – махнул рукой конвойный. – Чай, не дурень, себе жизнь портить.

Как видно, неизвестный хорошо ему приплатил, коли унтер столь наплевательски относится к своим обязанностям. Не сказать, конечно, что каторжные надзиратели и конвойные так уж лютуют. Но воли дают все же не особо много. А тут позволяют отойти в сторону, чтобы можно было поговорить без свидетелей. С другой стороны, вот так, прямо с работы, в побег не уходят. А что до разговоров… Ну поговорит неизвестный с Крапивой на территории каторги. В этом случае копейка обломится кому другому, только и того.

– Так чем могу быть полезен, человек прохожий? – сворачивая самокрутку, поинтересовался Крапива.

Они отошли не слишком далеко. Всего-то на пару десятков шагов. Но больше и ни к чему. Если говорить, не повышая тона, никто и не услышит. К тому же шума хватает. Кто-то кричит, другие долбят киркой, кувалдой или комлем. Словом, грохот стоит изрядный, так что расслышать разговор, даже прислушиваясь, с такого расстояния просто нереально.

– Времени у меня нет, – прихлопывая очередного комара, впившегося в его шею, произнес неизвестный. – Поэтому говорить буду кратко и прямо. Ты на волю хочешь?

– О как. Никак помилование вытребовать можешь? – даже не спрашивая, а скорее подначивая гостя, произнес Крапива.

– Могу помочь соскочить отсюда.

– А с чего это ты взял, мил человек, что я хочу уходить в побег?

– А ты расскажи мне, как тебе тут нравится. Я же наивный, сразу тебе поверю.

– Вот и я тебе верю, аж спасу нет, как верю. Вот прямо держите меня, не то прямо сейчас соскочу. Вот как есть, голый, босой и голодный побегу в Петроград.

Крапива одарил незнакомца презрительной улыбкой и, отвернувшись, хотел уйти. Ну а о чем еще можно разговаривать с этим придурком? Вот так заявиться и предложить организовать побег. Ни с того ни с сего. Правда, и не похоже, чтобы он нуждался в премии, выписываемой каторжным конвойным и надзирателям. По его виду она для него уж больно скромная.

– Крапива, стой! – Голос незнакомца звучал твердо, если не сказать повелительно.

– Ты обороты-то сбавь, – полуобернувшись, бросил через плечо Иван. – Не то две сотни человек, и конвойные в том числе, станут клятвенно заверять следователя в том, что ты сам споткнулся и упал на перо. Эдак раз пятнадцать. Уяснил?

– Это вряд ли, – покачав головой, спокойно возразил мужчина. – Как сомнительно и то, что кто-то привлечет к ответу меня, если тебе прямо сейчас вышибут мозги. Дело-то для этих мест привычное.

– Это ты местных казачков не знаешь. Они нынче жуть как лютуют. Им же за каждую такую выходку пистон вставляют, – все же оборачиваясь полностью и невольно озирая окрестности в поисках незримого стрелка, возразил Крапива.

– Возможно. Да только они станут искать инородцев или японцев. Ну в крайнем случае – такие же каторжные рожи, как у тебя. А не приличных людей из столицы, приехавших в эти благословенные места на охоту.

– Даже так? – вздернул бровь Иван.

– А ты думал, что самый умный?

– Ну и откуда ты такой взялся? – вновь возвращаясь к диалогу, спросил Крапива.

– Я же сказал – из Петрограда, – пожал плечами неизвестный.

– А я-то тебе зачем понадобился?

– Есть человечек, который наступил на мозоль серьезным людям. Мы помогаем тебе и твоим людям уйти в побег. Взамен вы убираете неугодного нам человека. Причем вместе с семьей и его компаньоном.

– А ты часом меня ни с кем не перепутал, уважаемый? Я ить за наем душегубством не пробавляюсь.

– Ну хорошо хоть агнцем невинным не выставляешься. А то знаешь, как бывает? На человеке пробу негде ставить, а он из себя святого корчит.

– Что было, от того не открещиваюсь. По-разному случалось. Но не за наем.

– Ну-у, этого человечка ты и так с радостью приголубишь. Иль, думаешь, я зря именно на тебя вышел?

– И кто же это?

– Пастухов Петр Викторович. Ты его все больше знаешь по кличке.

– Уж не про Купца ли ты говоришь? – расправляя плечи, скорее выплюнул, чем произнес Крапива.

– И про его жену.

– Твоя правда. И купца, и лярву его я кончу с удовольствием. Хм. Нет. Ее сначала отдам своим парням. И Студню в первую голову. Она в него три свинцовых гостинца вогнала. И за этих двоих мне платить не надо.

– Так а тебе никто платить и не собирается. Я тебе еще в подробностях расскажу, где его найти да как он хоронится. Ну а в качестве благодарности за побег и доставку в Петроград в довесок кончите и дружка его. Инженера Кессениха.

– Да не вопрос.

– Вот и договорились.

– А кто сказал, что мы договорились? – искренне удивился Крапива. – Ты, мил человек, поешь-то складно. Да как бы веры тебе пока еще нет. К чему понадобился именно я, допустим, понятно. Но вот кто поручится, что ты нас под стволы не поставишь? Сейчас среди деловых такая рубка идет, что только держись. А то, может, и сам Купец изловчился, чтобы меня порешить. Мужик он серьезный, а православный из него никудышный. Потому как прощать не умеет.

– А ты никак боишься Купца-то, – не удержавшись, хмыкнул незнакомец. – Так, может, мы не по адресу. Тогда счастливо оставаться. А то ведь мог бы уже к началу следующей недели быть в Петрограде.

– Это как это к началу следующей недели? – не понял Крапива.

– А ты думал, мы будем ждать, пока ты на своих ножках по тайге дотопаешь до столицы? Ладно, сам решай, веришь ты мне или нет. Знай одно: мне убирать его не с руки. Есть причины. Потому и готовы потратиться, чтобы вывезти отсюда и тебя, и твою кодлу. Если поверишь… Мне плевать, как ты выберешься за забор каторги. На выезде из Выдрино есть придорожный белый камень. Под ним со стороны Байкала будет схрон, в который я положу четыре нагана с запасом патронов. Надумаешь выбираться со мной, я буду ждать до утра в версте от этого камня в сторону Байкальска. Не появишься к рассвету – твои трудности.

Больше не говоря ни слова, так и не представившийся мужчина направился прочь. Только теперь Крапива обратил внимание, что тот был на грузовике. Устроился в кабине, да и тронулся себе. Отъехав сотни на две саженей, он остановился, и из леса к нему вышел другой мужчина, у которого, по всему видать, в руках была винтовка.

Вот оно, значит, как. Не блефовал, выходит, мужик. И впрямь стрелок за ними наблюдал. Сейчас-то Крапива припомнил, что гость все время стоял чуть в сторонке, чтобы не загораживать его от стрелка. Н-да. Получается, едва с костлявой разминулся.

То, что это не ловушка служащих каторги, он понял сразу. Не клеился тут никаким боком и Купец. Очень уж все заковыристо. А Купец – мужик простой и конкретный. Захотел бы, так давно уж приплатил бы тем же казакам. У него среди них знакомцев хватает. Они бы враз израсходовали кого угодно. А потом еще и сами же гонялись бы за стрелками. А такая заумь… Лишнее это, и весь сказ.

В побег уходили всей кодлой. Ну, коль скоро неизвестный грозился вывезти всех. А вот к схрону Крапива отправил одного Варнака. Если вдруг там засада… Словом, остальные успеют вернуться обратно. Или повинятся в побеге, если там уж все всполошатся. Ничего, посидят в кандальной, не впервой. Зато живы останутся.

Но Варнак вернулся с четырьмя заряженными наганами, да еще и к каждому по пачке патронов в запас. Осмотрели оружие, и даже, укутав его в тряпье, чтобы не шуметь, стрельнули разок. Исправное оружие, нормальные патроны. Получается, незнакомец ни разу не соврал. А ведь подельники сомневались в здравомыслии Крапивы. Но зато теперь смотрят на него с нескрываемой преданностью, что заметно даже в ночи.

Оно ведь как? Выбраться за пределы каторги не составляет никакого труда. Забор тут больше для порядка. Когда уходишь в бега, выйти за территорию – это самое простое. Ты поди выберись потом из этих мест. В прошлый раз Крапива со Студнем добирались до столицы больше полугода. А тут обещают за неделю. И после наганов в схроне в это верилось легко. Чудные времена настали. Вот ей-богу!

Незнакомец оказался именно там, где и грозился быть. Ровно в версте от придорожного камня. Встречающих трое. И у каждого в руках какое-то странное оружие, которое они держали очень уж умело. Если бы Крапива получше разбирался в стволах и был в курсе новинок и моды, то без труда узнал бы американские автоматы Томпсона.

Признаться, на данный момент «томпсон» был единственным образцом подобного оружия, которое массово выпускалось для армии. Остальные страны также старались не отставать от американцев, но у них с разработкой собственных образцов пока не ладилось. Нет, недостатка в конструкторах с самыми разнообразными предложениями не было. Просто военные вели самый тщательный отбор. Поэтому «томпсон» сейчас является бесспорным лидером. Хм. Вообще-то у него и конкурентов-то нет. Разве что опытные образцы. Но назвать их конкурентами язык не поворачивается.

Беглецов встретили молча. Прежний незнакомец указал на кузов с откинутым задним бортом, приглашая занимать места. Последними влезли двое его сопровождающих. Они скромненько присели у заднего борта, пристроив на коленях свое странное оружие, будто невзначай направленное стволами в сторону пассажиров, устроившихся у переднего борта.

Сам незнакомец уселся в кабину. Практически сразу грузовик тронулся с места и, громыхая подвеской и кузовом, устремился по ночной дороге, вздымая за собой клубы пыли. Н-да. То еще удовольствие. Нет, понятно, что так они добегут до Иркутска часа за четыре, тогда как пешком, даже по дороге, им пришлось бы идти пять или шесть суток.

Но вот дышать пылью… Крапива посмотрел на незнакомцев, и только теперь сообразил, для чего те скрывали свои лица платками. А они и не скрывали вовсе. Просто знали, что им предстоит, вот и прикрылись от пыли. Урки переглянулись между собой и начали заматываться в тряпье. А что прикажете делать? Эдак ведь и задохнуться можно.

На рассвете остановились, чтобы обслужить машину. Нужно было долить в бак воды, почистить топку, потом вновь развести пары. Словом, возни хватало. Ну а пока суд да дело, беглецам предложили переодеться и поесть. А что? Совсем не лишнее после каторжных харчей. К тому же ночка выдалась нервная, а это прямой путь к хорошему аппетиту.

– Тебя часом не Иваном кличут? – окликнул Гордея давешний незнакомец.

– Слышь, за базаром следи! Здесь только один Иван, – тут же вздыбился Студень.

– Не закипай, дружище. Я к вашим деловым понятиям касательства не имею, и если говорю Иван, то подразумеваю просто имя, – улыбнувшись, примирительным тоном произнес мужчина.

– Остынь, Студень, – тут же велел Крапива, с любопытством поглядывая на новичка в своей кодле. – Ну, ответь ему, Гордей.

– А он уж слышал, как меня зовут, – пожав плечами, произнес Гордей.

– Зря ты так, Ваня, – покачал головой незнакомец, и тут же ударила короткая очередь, взбившая рубаху на груди Гордея.

Хм. Или все же Ивана. Тот как-то сразу сдулся и сложился, словно куча тряпья. Вот мгновение назад стоял сильный и уверенный в себе мужчина, и вдруг его не стало. Зато протарахтевшее оружие, способное выпускать чертову уйму пуль за короткое время, произвело должное впечатление на остальных беглецов.

Студень попытался было дернуться, но один из помощников просто повел стволом и медленно покачал головой. Мол, не дури, оно того не стоит. И впрямь не стоит. Крапива положил руку на плечо своему давнему подельнику, призывая его к благоразумию. Эдак дернешься не к месту, и тебя сразу же от души нашпигуют свинцом.

– Спокойно. Это старые разборки. Он нам малость задолжал. А долги, как известно, нужно возвращать, – ровным голосом пояснил незнакомец.

– Так, может, у тебя еще к кому есть претензии? – сжимая в кармане рукоять револьвера, процедил сквозь зубы Крапива.

– Ну к чему обострять, Крапива? Он же к вам недавно прибился, и чем дышал до этого, вы толком не знаете. А по долгам нужно платить. Лучше сбросьте его в яр да заканчивайте. Ехать надо. Нас уже давно ждут.

Как и предполагалось, никто в бутылку не полез. Тело Ивана сбросили под откос. Наскоро затерли пылью кровавую лужу, и вскоре грузовик вновь загрохотал подвеской по грейдеру.

Вообще-то убивать Ивана никто не приказывал. Сидел он себе в Сибири и сидел. Ни единым словом или намеком не обмолвился о существовании тайного клуба. Вот так отсидел бы оставшиеся пять лет, да и вышел бы с чистой совестью на свободу.

Он сам себе подписал смертный приговор, когда подался в бега вместе со всеми. И опять: побежал бы он сам по себе – его дело. Но он оказался в кодле Крапивы, а того планировали натравить на Пастухова. Словом, там должна быть чисто уголовная публика, а Иван был с душком. И являлся ниточкой, ведущей к клубу. Весьма сомнительной ниточкой, это да, но к чему плодить сущности, если можно обойтись без них.

Грузовик продолжал пылить по дороге на Иркутск. Через каких-то полчаса они уже будут на аэродроме, где их должен ждать под парами нанятый самолет. Один длительный перелет, и они окажутся в Екатеринбурге. При отсутствии лишнего багажа, меньшем количестве пассажиров и дополнительном запасе топлива это вполне возможно.

Дальше, с новыми документами и приведя себя в порядок, – совершенно открыто на поезде до самой столицы. Никто не ожидает от беглецов подобной прыти. Да и не по плечу это им. Если только кто-то извне не озаботится. Пилоты же будут молчать. Вернее, они поведают о том, что их нанимали какие-то странные охотники. Ну да этим никого не удивишь. Каких только любителей острых ощущений не породил мировой прогресс.

Глава 3
Ответный ход

Несмотря на начало сентября, день выдался теплым, но не жарким. Первая половина осени – вообще замечательная пора. Солнце уже не палящее, а ласковое. Земля прогретая, а потому даже если и припекает на солнышке, в тени обязательно найдешь прохладу. Чего практически не бывает в разгар лета. Весной же, стоит укрыться в тени, как сразу тянет стылостью, потому как ни земля, ни дома после зимы еще не прогрелись.

Глафира бодро шла по улице, метя подолом длинного платья дорожную пыль. Колпино хоть и имеет статус города, но с тротуарами тут просто беда. В центре еще есть, но ближе к окраине не сыскать. А ей нужно было именно сюда, в одну неприметную усадьбу. Ждут ее там. И, как она надеялась, с нетерпением.

Вообще-то девушка отвыкла от подобной грязищи. Эдак пройдешься, а потом хоть в баню иди. Ну да ничего. Баня, там, не баня, а самая настоящая ванная во флигельке для прислуги имеется. Причем с душем, из которого льется самая настоящая горячая вода. Сама подбирай температуру, какая тебе нравится, и мойся на здоровье. Хозяева вообще ратуют за чистоту. Да и прислуга не сказать что из поросят, оценила заботу хозяйскую.

Дойдя до середины улицы, Глафира быстро стрельнула взглядом окрест, открыла калитку в глухом заборе и шагнула под сень липы, раскинувшей свою крону над всем просторным двором. Прошла по сколоченной из досок дорожке и поднялась на высокое крыльцо большого дома.

– О. Глашенька пришла. Проходи, как раз самовар поспел, – встретил ее с радостной улыбкой хозяин дома.

Мужчине было лет тридцать. Но, несмотря на свой сравнительно молодой возраст, уже успел овдоветь. Причем схоронил не только жену, но и деток. Горе у человека, вот и не вынесла душа, решил сменить место жительства. Перебрался в Колпино, где и прикупил эту усадьбу на окраине города.

Человек мастеровой. Руки золотые. По дереву резал так, что залюбуешься. Вон по всему дому его работа стоит. Резал он и деревянные статуэтки, и шахматы. В основном работает под заказ. Раз в неделю катается в Петроград, где сдает свою работу одному лавочнику. Зарабатывает хорошо. Хозяйственный, опять же. Любая баба с радостью пойдет за такого.

Вот и Глашенька соблазнилась завидным женихом. Нет, поначалу-то он ей не глянулся. Подумаешь, стоит мужик и торгует с лотка деревянными поделками. Да еще и отдает за бесценок. А он ее заприметил, и как не увидит, всякий раз пытался обратить на себя внимание. Ей частенько приходилось бывать на городском рынке, вот и виделись.

А однажды Глафира встретила его уже без лотка. Внешне он преобразился, причем серьезно так. Не господское одеяние, но зато все новое и качества хорошего. Дорогая ткань, и по всему видать, не простая портниха шила, а знающая. Да сапоги не казенные и не от криворукого сапожника. Тут и кожа, и строчка. Дорогой наряд на мужике, нечего сказать. И тут Глафира на него посмотрела уже по-другому.

Как оказалось, повстречался Архипу на рынке один лавочник, который, увидев его поделки, так в него и вцепился. Начал вызнавать, с каким деревом работает да может ли по картинкам вырезать. И заказ первый сделал. А потом пошло-поехало. Теперь Архип своими поделками не торгует. Только режет на дому да возит в столицу. Ну а результат…

Усадьбу выгородил высоким забором. Дом привел в порядок. И все-то у него теперь ладно. Разве что подруги сердечной все еще нет. Ну да это дело наживное. И Глафира упускать свой шанс не собиралась. Тем более что, кроме дел сердечных, появились у них и иные. И все идет к тому, что очень скоро они смогут заработать столько…

– Только чаю и предложишь? – игриво стрельнув в мужчину глазками, спросила она.

– Ну так… Ты же говорила, что сегодня до вечера отпросишься, – безнадежно вздохнув, опустился мужчина на стул, тут же оставив самовар в покое.

Видно было, что поспешность зазнобы его расстроила. И этот несчастный вид пролился бальзамом на девичье сердце. Ну, с девичеством у Глафиры уже были некоторые сложности. Но с другой стороны, едва минуло двадцать два. И пусть от невинности не осталось и следа, зато появился жизненный опыт, каковой имеется далеко не у всех женщин и более старшего возраста.

– Ты чего, Архипушка? Никак расстроился? – присев перед ним и беря его руки в свои, ласково проговорила Глафира.

– А то нет. Живем, как… Видимся урывками и когда господа позволят. Вот и теперь. Я думал… А они вишь, все по-своему повернули, – в сердцах выпалил Архип, разве что по столу кулаком не стукнул.

А и стукнул бы. Да Глаша перехватила крепкий мужской кулак и, потянув к себе, поцеловала побелевшие костяшки. От прикосновения мягких губ рука вздрогнула, а взгляд, обращенный на девушку, потеплел.

– Глупый мой. Горячая головушка. До утра меня отпустили. До самого что ни на есть утра. Завтра Анна Ильинична подберет меня на базаре, когда за покупками приедет.

– Правда? – не веря в свое счастье, выдохнул Архип.

– Ага, – радостно кивнула девушка.

– Так а чего же тогда?

– А ты не хочешь, – с показным недовольством отстранилась от него девушка.

– Хочу, – поспешно выпалил Архип.

– Вот и ладно, – потянув его за руку в сторону спальни, задорно выпалила Глаша…

Н-да. Хорошо-то хорошо, но не мешало бы все же озаботиться удобствами. Привыкла она уж к ванной в доме и к тому, что мыться можно не раз в неделю в бане, а каждый день. А при надобности – так и в любое время. Ну разве что нужно протопить водогрейную колонку. Но дело это недолгое. А тут кувшин да таз. Сплошные неудобства.

– Архип, а давай в новом доме сделаем водопровод, поставим водогрейную колонку и ванную? Как в господском доме. Я узнавала, стоит это не так дорого. Ну, по тем деньгам, что нам заплатят, – выходя в гостиную, где на столе исходил паром самовар, предложила девушка.

– Уверена, что недорого? Нам ведь еще и дом покупать. Здесь оставаться опасно. Про Пастухова твоего такие страсти рассказывают. А ну как извернется, аспид? Да и тесть его, Игнатьев этот, тоже вроде как не подарок.

– Да нам уже дали пятьсот рублей, и еще заплатят целую тыщу. Это же страсть какие деньги получаются! Хватит и на дом, и на обустройство. Говорю же, я все узнала. Ну пожа-алуйста, – начала канючить девушка.

– Хм. Нет, если оно все так удобно, как ты говоришь… Опять же, детки пойдут, купать их где-то надо, стирка, то да се. Ну и мне сгодится, если какая грязная работенка по хозяйству. А без нее в своем доме никак. А то обмыться можно только под колодезной водой.

– Удобно, Архипушка. Ты даже не представляешь, как удобно! И все-то ты верно говоришь.

– Э-эх, один раз живем, – махнул рукой Архип. – Будет, как ты желаешь. Да только…

– Что? – всполошилась девушка.

– Так ведь делим шкуру неубитого медведя.

– Ерунду говоришь, Архипушка. Да я ради нашего счастья в лепешку расшибусь, а все, что надо, вызнаю, – подбоченившись, уверенно заявила девушка.

– Ну, если так, то, считай, домик с ванной у нас уже в кармане.

– И с туалетом теплым, – припечатала Глафира.

– Чего-о? – удивился Архип.

– Да там мелочи. Уж в сравнении с ванной-то. Тьфу и растереть. Тем более что водопровод уже будет. Зато зимой не нужно будет зад морозить.

– Это вонь в доме разводить?

– Ничегошеньки ты не понимаешь. Ну да я тебе потом все покажу и обскажу. Никакой вони не будет. Все устроится чинно и пригоже. Господа, чай, толк в этом деле знают. А ты когда к Викентию Семеновичу собираешься?

– Так утренним поездом и поеду. Заодно и работу лавочнику сдам.

– Значит, утром?

– Утром, утром. Ладно, обедать пора, а мы чаем кишки полощем.

– Успеется, – накрывая его крупную кисть своей ладошкой, томным голосом произнесла Глафира.

– Побойся бога, Глашенька, – нервно сглотнул Архип.

– А чего мне бояться? Нешто не женишься на мне?

– Женюсь, как не жениться. Что за глупости городишь?

– А тогда и греха в том нет.

– Да я не о том.

– А я о том. Страсть как по тебе за эту неделю соскучилась.

Ну а что Архипу оставалось делать? Похоже, невеста, вырвавшаяся из господской усадьбы на побывку, собиралась взять свое. И побольше, побольше. Конечно, в этом ничего плохого нет. И она очень даже ладная, с огоньком. А он все еще в силах. Но до вечера еще очень далеко. До утра – так и куда дольше…

– Так что интересного для Викентия Семеновича есть? – когда они наконец сели обедать, спросил Архип.

– Да так, ничего особенного. Хозяйка все вокруг дочки скачет, словно наседка. Бегала со своими железками, бегала, милее этих самых машин для нее ничего не было. А как дитя родила, так в ней сразу баба проснулась. Да так, что о железяках и думать забыла.

– Ну так. Натуру-то бабью не обманешь. Если Господь назначил бабе рожать и растить детей, так никуда от этого и не денешься. Сколь ни бегай, а нутро наружу все одно вырвется.

– Вот верно ты говоришь, Архипушка.

– А еще что?

– Ну, я так поняла, что на заводе у хозяина уж все готово, и они вроде как скоро собираются его запускать. Но о делах они при прислуге не особо говорят. Все больше в кабинете. А туда прислуга ходит, только когда сам хозяин велит прибраться. А как войдешь, ни одной бумажки на столе нет. Все в сейф прячет.

– Ну, то понятно. А название сейфа, как я просил, ты записала?

– Скорее уж перерисовала, как увидела. Не по-нашему писано-то.

– А с тем пускай Викентий Семенович разбирается, – отмахнулся Архип, принимая из рук невесты бумажку с чудными каракулями. – Ну а вообще что-нибудь еще есть? Может, про соседа его, Кессениха этого, что вызнала?

– Вызнала, как не вызнать. Он-таки решил перевезти сюда свою семью. Устал в разлуке-то жить. Вот и зовет их в Россию. А и то, эвон какую усадьбу поставил. В Германии небось такого нет.

– Ясно. А схему усадьбы нарисовала?

– Ну да. Все как ты и просил. Вот, – выкладывая перед Архипом сложенный в несколько раз листок бумаги, гордо заявила Глафира.

– Ну и чего молчишь? Клещами все из тебя тянуть? – недовольно заметил Архип, разворачивая бумагу.

– Чего ты так-то, Архипушка? Я же… А ты… – обиженно надулась девушка.

– Господи, Глашенька, ну прости ты меня, дурака несусветного, – тут же опустившись перед ней на колени, с искренним раскаянием произнес Архип.

А дабы придать своим словам веса, еще и обнял ее, крепко прижимая к себе. Чтобы ни капли сомнений, насколько крепко он ее любит. На что способна обиженная женщина, и вообразить себе трудно. Но уж если решит посчитаться, то мало не покажется. А главное, предугадать, как и куда именно она ударит, попросту невозможно.

– Я же только ради нас стараюсь, – начал увещевать он. – Чем больше и лучше выведаем о твоих господах, тем скорее получим свое и заживем на зависть всем. У меня и без того заработок хороший, а тут еще и деньга большая. Переедем в другой городок, да хоть в Гатчину. Поставим домик, и я так же буду ездить в Петроград, поделки свои сдавать.

– В Гатчине абы какой домик не поставить, – успокаиваясь, деловито сказала Глаша.

– А на что нам деньги? Не молиться же на них.

– А и правда, – озаряясь счастливой улыбкой, согласилась девушка. А потом сразу же стала важной и ткнула пальчиком в бумагу: – Я там указала, где какие посты. И куда кто глядит. И когда их меняют, тоже написала. Все как ты говорил.

– Не я. Викентий Семенович, – все же заглянув в бумагу, задумчиво возразил Архип.

– Ну так я же его не видела. Только с тобой и разговаривала.

– А, ну да, и то верно. Еще что есть?

– Больше ничего. Разве что завтра поутру господа собрались в гости к Игнатьеву. Тесть хозяина непременно хочет, чтобы внучка в его доме побыла. Ну и прием устраивает, что-то вроде смотрин внучки. Мол, у зятя-то само собой, а в его доме – уж совсем иное.

– И когда выезжают?

– Так часов в девять и выедут, – пожав плечами, охотно сообщила девушка.

– А кто именно поедет?

– Так хозяин с хозяйкой да Кессених этот.

– А сколько машин?

– Одна. Охрану с собой брать не будут. Не любит этого хозяин. Хотя остальным без охранников шагу ступить не дает. Говорит, что он сам как пес цепной, кого хошь порвет.

– Хм… Ну и чего ты молчишь? Чего тянула? Сразу об этом говорить надо было!

– Так а что такого-то? Великое дело – собрались в гости поехать.

– Вот что, Глашенька. Ты тут похозяйничай сама. А мне надо… Нет, на этот я уже опоздал, – глядя на карманные часы, качнул головой Архип. – Значит, на вечернем.

– Это куда это? – всполошилась девушка.

– В Петроград, куда же еще-то, – пожал плечами Архип.

– Так если ты вечерним, то… А обратно-то как?

– Ну… Придется переночевать в ночлежке. Зато может статься, что уже завтра мы получим наши деньги и уедем отсюда.

– Правда? – В глазах девушки плеснулась неподдельная радость.

– Истинно тебе говорю.

– Погоди. А как же этот дом? – включив хозяйскую хватку, уточнила она.

– А что с ним не так-то? Выставим на продажу. Попрошу соседа, он все обставит лучшим образом. Ну, заработает и сам малость, не без того. Но нам тут уж лучше будет не задерживаться.

– Ага. Ну да. Так оно и впрямь лучше.

Через два часа, после очередной прогулки в спальню, Архип при полном параде вышел на крыльцо дома. Нужно было поторапливаться. Не то он и на вечерний поезд опоздает. А вот этого допустить никак нельзя. Когда еще подвернется такая удача, чтобы все трое оказались в одной машине, да еще и без охраны. Пастухов слишком уж самоуверен, этого у него не отнять. Телохранителей рядом с собой не терпит. Подумаешь, в бронированном авто и вооружен до зубов. Неправильно это. Хм. Для него неправильно.

Мелькнула было мысль избавиться от девушки. Но Архип тут же отбросил ее как несостоятельную. Во-первых, она утром должна будет встретиться с домоправительницей и вернуться в усадьбу еще до отъезда хозяев. Пастухов хоть и самоуверенный, но воробей стреляный, может всполошиться. Во-вторых, уж сколько раз он ходил по краю, да только ни разу под кручу не сорвался. А тогда в Глаше потребность даже увеличится.

И потом. Девка жадная до денег. Вроде и любит Архипа, млеет рядом с ним, но задаток пятьсот рублей прибрала в свои ручонки. Опять же, не хочет просто так бросать вот этот дом Архипа. А он не так-то дорого стоит. Уж на фоне полутора тысяч рублей – точно. Не совершит ли она какую глупость? Нет, пожалуй. Такая свой шанс не упустит. Тут ведь и жадность, и любовь. Уж Архип-то точно знает, что втрескалась она в него по самое не могу. А это гремучая смесь. Так что пусть живет. Вреда не будет.

Утро выдалось просто замечательным. Середина сентября, а уже неделю стоит солнечная погода. Огорчает только одно. В такую сушь, даже при медленной езде по дорогам, лишенным асфальтового покрытия, автомобиль поднимает целый столб пыли. Впрочем, особых проблем это не составляло. Резиновые уплотнители и пыльники сделали кабину достаточно герметичной, чтобы противостоять этой напасти.

Единственное слабое место – воздухозаборник. Но и там заботами Петра был установлен фильтр. Конечно, поток воздуха от этого резко понизился, но это не беда. Для вентиляции салона его вполне достаточно. А что до прохлады в жаркий день, так с этим вполне управится и вентилятор. Они теперь входят в комплектацию всех автомобилей представительского класса.

Пастухову и Кессениху это только на руку. Их ведь изобретение, и с каждого установленного экземпляра им капает копейка. Немного, но там капля, тут капля – и получается ручеек. Причем, с учетом других лицензий, весьма полноводный. К примеру, еще два года назад Кессениху такие доходы и не снились. А теперь сумма как бы и не кажется такой уж большой. Ну, в свете-то маячащих на горизонте перспектив.