Читать книгу: «Красный металлург»

Огромный сталелитейный комбинат возвышался над городом дымящим исполином. Гигант нещадно гремел, пыхтел и выл на разные голоса, непрерывно переваривая и выдавая бесконечное количество металла. «Красный металлург» – большие крашеные буквы над проходной серого монументального здания, построенного еще в тридцатых годах прошлого века, давно уже были не красного, а скорее грязно-коричневого цвета. Кое-где проглядывала ржавчина. Над надписью красовалась такая же серая, как и всё здание, башня с часами. Через массивную деревянную дверь непрерывно заходили и выходили металлурги. Одни спешили занять свои рабочие места, других же, отработавших ночную смену, завод точно выплевывал сам за ненадобностью, предварительно тщательно пережевав их и выпив все соки.

Работа на комбинате не должна была останавливаться ни на минуту. В огромных цехах без устали гремели станки, дымили печи, а в огромных котлах плескалась жидкая лава, огненные реки которой текли по желобам, разбрасывая искры во все стороны. Люди здесь были точно крошечные муравьи. Безропотные рабы, что закидывали в пасть своего божества подношения, а тот разевал огромный рот и железными зубьями с оглушающим скрежетом пережевывал металл, извергая готовую сталь. Люди радовались и вновь кормили монстра рудой. Гигант непрерывно, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки, требовал пищу.

Именно таким чудовищем представлялся завод Пашке в детстве. Когда впервые ребёнок услышал название комбината, на котором трудился инженером его отец, мальчуган тут же представил себе раскаленного до красна исполина. Красный металлург! Ух! При звуке этого названия по телу паренька пробегали волнительные мурашки. Хоть бы одним глазком взглянуть!

Позже отец несколько раз брал Пашку с собой на работу, где мальчик гордо вышагивал по извилистым коридорам в съехавшей на лоб каске. В цеха ребенка конечно не пускали, но вот стоять, уткнувшись носом в стекло помещения, где располагался пульт управления, и глазеть сверху за работой доменной печи можно было часами. Тут уж никто не мог отогнать мальчишку от его наблюдательного пункта.

В школе про комбинат говорили с гордостью и придыханием. А как иначе? Почти всё население города, так или иначе, трудилось в его цехах или обслуживало его надобности. Одни – непосредственно на заводе, другие – в заводской поликлинике, третьи – в заводском доме культуры, четвертые, пятые и шестые – подстригали, шили одежду, продавали промтовары заводчанам. Кто владел заводом – то владел городом. И не коммерсанты ходили на поклон мэру, а сами чиновники ластились перед заводским руководством, судя все мыслимые и немыслимые преференции за самосвалы, чтобы вывезти снег – зимой, за экскаваторы, чтобы заменить прохудившуюся канашку – летом.

Один только сильно пьющий учитель истории, рассказывал про завод всякие страшилки. Про летающие тарелки, посещающие завод по ночам. Про трехголовых псов, стерегущих дальние. Или про то, как в домнах воют грешные души.

Перед самым своим уходом на пенсию вовсе начал заговариваться про древнее капище, которое было на месте нынешнего заводоуправления. Дескать, высоченный курган, с камнем на вершине, где языческие племена приносили кровавые жертвы местным духам. А те взамен даровали дичь в лесах, рыбу в озерах, защищали от непогоды и прочих невзгод.

Брехня, конечно. Чего еще ждать от вечно пьяного старика? Так он и ушел из жизни – обнимаясь с бутылкой. Околел в сугробе той же зимой, что выпорхнул из школы, где в кабинете химии всегда водился дармовой спирт, на вольные хлеба, подобно бабочке из кокона. Рабская психология, что с человека взять? Не вынес бремени свободы…

Сейчас Пашка вновь входил в огромные двери комбината. Входил уже не ведомый отцом за руку, не как практикант или стажер, а как полноценный сотрудник! Парень направлялся на свое рабочее место, на груди его могучей, не в один, а семь рядов, один бейдж висел кучей. И значилось на том бейдже гордое "инженер-металлург Беляев П.С."

Когда, после окончания школы встал вопрос куда поступать, Павел и не думал вовсе. Он с детства знал, что пойдет по стопам отца.

После получения диплома молодого специалиста тут же сразу на комбинат, правда пока только в качестве стажера. Но Пашка был старателен и упорен. Его стажировка окончилась раньше срока, через полгода парня оформили в штат инженером. Отец бы наверняка гордился сыном. Если бы только смог увидеть его успехи.

Беляев Сергей Николаевич пропал, когда Павел учился на втором курсе. Случилось это в последний день зимы, с первого марта ведущий инженер должен был выйти на пенсию. В перерыв Сергей Николаевич, вооружившись телогрейкой, собирался выскочить в магазин, докупить каких-то мелочей к застолью, которое планировалось после обеда. Надо же было проставиться мужикам перед уходом на заслуженный отдых!

А после перерыва инженер так и не вернулся. Больше его никто не видел. Никто даже не мог с точностью сказать, где его видели последний раз. На проходной клялись, будто Сергей Николаевич вышел за территорию завода и отправился в сторону магазина. Охрана была уверена, что это был именно ведущий инженер Беляев, несмотря на то, что его шапка была опущена до самых бровей, а лицо было плотно замотано шарфом, перепутать они не могли.

Оно дело понятное. Кому нужны несчастные случаи на производстве? Так-то оно конечно, всем проще сказать, что мужик покинул территорию завода, а что там дальше с ним случилось – не "Красного металлурга" проблемы.

Кто-то говорил, будто действительно видел его в очереди в магазине в тот день. Другие утверждали, что в магазине его как раз и не было, а встретили его уже позже, на территории завода, но совсем в другом цеху.

Татьяна Михайловна из отдела кадров, после того как слетала летом в Сочи, та и вовсе уверяла всех, что видела инженера на одном из пляжей курортного города. А что такого? Устал мужик за всю жизнь железяки плавить, вот и решил перебраться к морю на пенсию, погреть косточки под южным солнцем. В общем, ничего определенного рассказать об исчезновении Сергея Николаевича никто не мог, что лишь порождало слухи и домыслы.

Достоверно было известно лишь то, что перед своим исчезновение инженер успел забежать сфотографироваться для аллеи почета, потому что его фотография, с которой почти пенсионер счастливо улыбался, висела в длинном коридоре первого этажа административного здания среди других выдающихся работников комбината.

Количество фотографий было довольно внушительным. Здесь были работники всех категорий: прежние директора, инженеры, мастера участков и просто ударники производства, которым посчастливилось таким вот образом увековечить свою славу.

Стоит отметить, что большинство фотографий приходилось на тридцатые и сороковые годы двадцатого века, именно среди них был самый большой разброс должностей. Тоже ничего удивительного, время было героическое. Сперва – индустриализация, затем – Война.

Начиная с середины пятидесятых портретов было все меньше, гораздо меньше среди них попадалось рядовых рабочих, все больше сотрудников, которые занимали ведущие должности. Почетные труженики почти сошли на нет в застойные семидесятые, но в первой половине девяностых по непонятной причине снова произошел рассвет аллеи почета и среди вереницы стариков опять замелькали лица молодых работяг, как в первые годы работы комбината, когда «Красный металлург» только начинал свой путь на строительстве светлого будущего.