Дракон в свете луны

3

Кажется, она потеряла сознание где-то между горным хребтом, который отделял береговую линию от основной земли, и густым непролазным лесом, за которым скрывалась новая деревня, чуть больше той, что Йонг уже видела. В себя она пришла в месте, где было больше света и больше воздуха: в четырёх стенах в доме, похожем на тот, куда её уже приводили. Этот был ещё старее, времён короля Конмина, не иначе.

Йонг решила сперва, что ей в очередной раз всё пригрезилось – и жёсткая деревянная лавка, на которой она очнулась, и стены вокруг неё, и дракон, и самураи, и сонбэ в японском одеянии, и чёрная дыра, в которую она провалилась… После обморока нереальным ощущалось всё, даже неудачное свидание с Ким Рэвоном, пусть он на поверку оказался совершенно ненормальным косплеером. Но чем дольше Йонг лежала без движения в страхе пошевелиться, тем больше понимала, что её грёзы продолжаются: она чувствовала грубую циновку, твёрдую поверхность самой лавки, чувствовала, как затекли и болят у неё плечи, а ещё то, с каким натяжением отзываются на каждое движение её рёбра.

Дракон обхватил её за талию, прежде чем взмыть в небо и унести прочь под перепуганные крики самураев и сонбэ. Кажется, под рёбрами у Йонг остались царапины от длинных острых когтей – блузка слиплась от крови и неприятно тянула кожу при малейшем движении.

В комнате, кроме неё, были ещё люди: по крайней мере, двое из них тихо переговаривались в дальнем от Йонг углу. Она побоялась открывать глаза и задержала дыхание, чтобы те не обнаружили, что она уже очнулась.

– …как это случилось? – спрашивал первый голос, звонкий. – Думаешь, дракон становится сильнее?

– На этих землях у него мало власти, – отвечал собеседник тихо и твёрдо. – Возможно, всё дело в ночи – Лан сказала, сегодня инь глотает луну. Но дракон пробудился не из-за врат, они не связаны…

– Значит, из-за женщины? – перебил его звонкий голос.

– Сначала ребёнок, теперь она. – Ногти заскребли по деревянной поверхности стола. – Не думал, что Рэвон осмелится привести из Священного Города женщину. Какой в этом смысл?

– Рэвон терпел неудачи столько раз, неудивительно, что он отчаялся. – Первый собеседник подвинул стул – с глухим перестуком ножки встали на новое место. – Насколько я могу судить, это его последняя попытка выслужиться перед своей новой семьёй.

– Терпел неудачи Рэвон, а расплачивались за них представители Священного Города. Вспомни, что случилось с последним… Впрочем, не стоит сейчас об этом.

– Почему?

Скрипнули половицы под тяжёлым весом говорящего.

– Наша гостья очнулась.

Йонг вжалась в лавку, надеясь, что та поглотит её целиком и спрячет от чужих глаз: по полу застучали мерные шаги двух людей, одна тень нависла над Йонг, закрывая от неё и без того неяркий свет прорезающих комнату белых утренних лучей.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Она открыла глаза не столько от страха, сколько от недоумения – не похож был его голос на того, кто собирается держать Йонг в плену, как она уже успела себе надумать. Из расплывающихся в воздухе очертаний, пятен тусклого света и теней под низким потолком сложилось лицо: смуглые нос и скулы, обрамлённые чёрными волнистыми волосами; те были собраны в слабый пучок на затылке, влажные пряди свисали вниз. Йонг на мгновение почудилось, что в его правом глазу отражается язычок пламени, и тут же зажмурилась, заморгала, пытаясь разогнать муть в голове. Мужчина стоял перед ней в плотной чёрной рубашке, чогори^[14], с тёмно-зелёным воротником и корымом^[15]. Он был похож на воина.

– Она в порядке? – послышался голос его недавнего собеседника. Тот стоял чуть поодаль, заглядывал через плечо воина распахнутыми в удивлении глазами. У него кожа была бледнее, черты лица тоньше, и весь он казался испуганнее своего друга, но одет был так же – разве что на нём наряд сидел хуже, словно был снят с чужого плеча. Его лоб закрывала неширокая повязка, тёмно-зелёная, с тонко вышитым на ней символом. Что это? Дракон?

– Госпожа? – переспросил первый.

«Что те, что эти – какая я им госпожа?» – вспыхнул в сознании Йонг протест, но она прикусила губу и отвечать не стала: в незнакомой обстановке лучше было притвориться глухой, немой, а порой и слепой, лишь бы враг решил, что ты безобидна. Жаль, эта мудрая мысль не пришла ей в голову в гостях у самураев.

– Кажется, она немая? – с сомнением спросил второй мужчина. Первый нахмурился, оглядел Йонг с головы до ног и протянул ей ладонь. Он что, рассчитывает, что Йонг возьмёт его за руку, вот так просто, будто они друзья-приятели? Кем он себя возомнил? На что надеется?

Да и потом, разве не собирается он допрашивать её и пытать в лучших традициях сагыков, каких Йонг в подростковом возрасте проглотила с пару сотен? Она сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как напряжение скользит вдоль ладоней вверх по рукам, и медленно села. Отодвинулась дальше от протянутой руки, к стене, вжалась в неё лопатками.

Воин выпрямился, бросил на друга короткий взгляд и дёрнул плечом.

– Ты, должно быть, сильно напугана, – сказал второй, тот, что побледнее. – Прости нас, мы не хотели создать такое о себе впечатление.

– Конечно, она напугана, – заявил первый. – Она даже не понимает нас.

У Йонг были слабые представления о людях, проживающих в этом… мире? времени? моменте? – но второй напоминал ей выходца из благородной семьи, голубую кровь; по крайней мере, именно такими представлялись принцы и интеллигентные учёные в сагыках, ученики академии Сонгюнгван и летописцы. Он говорил чисто, тянул гласные, не коверкал отдельные звуки, а будто пел. Первый же явно походил и голосом, и манерами, и способностью держаться на командира отряда, кого-то, кто с мечом обращается куда лучше, чем с людьми. И говорил так же: хрипло, но уверенно, отделяя друг от друга каждое слово.

– Послушайте, – уже сердясь, произнёс воин и склонился к Йонг – так резко, что она дёрнулась и ударилась затылком об стену. – Нет, я не… Слушайте, я не хочу обижать вас. Мы не для этого вас спасали.

Йонг свела брови к переносице, сжала губы, и воин всё понял без слов – коротко кивнул, выпрямился, вновь загораживая её от россыпи потухших свечей вдоль стен и пронизывающих комнату белых лучей утреннего солнца за спиной.

– Мы доставим вас к вратам и вернём в Священный Город в самое ближайшее время. Вы можете довериться нам.

С какой стати? Резонный вопрос, должно быть, отразился во всей позе Йонг: воин и его друг одинаково наклонили головы, замялись. Последний потянулся к мужчине и зашептал, но Йонг все равно услышала:

– Мы буквально выкрали её у японцев, вряд ли у неё найдутся достойные причины нам доверять.

– Вряд ли у неё будет выбор, – отбрил воин, ничуть не прячась. Потом снова переключил внимание на Йонг. – Вы в безопасности здесь, юджон-ёнг.

Йонг вновь нахмурилась: она не слышала прежде этого слова, непохожего на привычные ей обращения, непохожего даже на древние обращения и диалектные формы обращений. Должно быть, здесь так звали выходцев из чёрных дыр, не иначе. Или девушек, попавших в беду. Или пленниц.

– Она не поверит тебе, – покачал головой юноша из Сонгюнгвана. – Я бы тоже не стал.

Воин покосился на своего друга, лицо пересекла хмурая ухмылка – уголок губ пополз к рассечённому уху с тонкой коркой засохшей крови на нём. Йонг это не понравилось, она шумно сглотнула подступившую к горлу густую слюну – страшно, душно, будто сам воздух оборачивает её тело в плотный кокон.

– Как я и сказал, выбора у неё нет. Мы единственные, кто может помочь ей вернуться домой. После того как поймём, что ей ничто не угрожает, сразу же отправим в Священный Город.

Он покосился на Йонг; Йонг смотрела прямо на него, не мигая, и он чуть изменился в лице, стал ещё серьёзнее.

– Скажи, чтобы госпоже принесли поесть. Она наверняка голодна.

Воин развернулся и в три широких шага преодолел расстояние до дверей комнаты, распахнул их резким движением и вышел не оглядываясь. Бледный юноша кинулся за ним, немного помедлив в нерешительности у лавки Йонг.

– Эй! Эй, кто сказал, что ты можешь отдавать мне приказы? Разве я стою не выше тебя, а? Нагиль!

Двери неплотно закрылись, но перед этим Йонг заметила за ними коридор и приставленных к комнате стражников, по одному с каждой стороны. Два воина в кожаных доспехах, с мечами на поясе. Вы можете довериться нам, как же. Йонг отодвинулась так, чтобы сквозь щель в двери её не было видно, и осмотрелась внимательнее.

Тесная комната с невысоким окном, ставни которого скрипят при малейшем дуновении ветра снаружи. Низкие потолки, спёртый воздух, в носу свербит из-за гари от десятка потухших свечей, расставленных по периметру комнаты на деревянной же балке, – видно, их потушили недавно. Значит, сейчас утро. Значит, она пробыла без сознания всю ночь.

Двери резко открылись: Йонг вздрогнула в испуге, и появившийся за ними мальчишка с подносом в руках ойкнул и вжал голову в плечи.

– Ка-капитан сказал, что вы голодны, – прошепелявил он и вытянул руки. Стоящие на подносе глиняная чашка и миска задребезжали, мальчик опустил поднос на стол в углу комнаты и шмыгнул за двери, которые тут же захлопнулись.

На подносе остались стоять сероватая каша с комочками и мутноватая, не вызывающая доверия, вода. Даже если бы Йонг и хотелось есть, она бы к угощению не притронулась. С чего вообще все в этом мире пытаются её накормить?

Йонг закашлялась; происходящее с ней казалось если не болезненным бредом, то как минимум приключением из дорамы.

Упала в чёрную дыру и очутилась в Чосоне – кому рассказать, не поверят. И нет бы тут её встретил кто-то приятный. Вот Айю утонула в озере и оказалась в купальне с кучей красавчиков-принцев, Ким Хисон вообще из её времени увёл прекрасный, как тысяча солнц, капитан королевской стражи, сыгранный Ли Минхо^[16]. А что Йонг? Думала, что идёт на свидание, а в итоге сидит в душной комнатке под стражей, где-то неподалёку перемывают ей кости растрёпанный воин и сонгюнгванский студент-ученый, и никто из них и близко не похож на красавца Минхо.

Вот бы Йонг всё вокруг просто приснилось – но она устала щипать себя за локоть и кусать губу до крови, стены комнаты не растворялись в тумане из грёз, сигнал будильника не вырывал её из безумного сновидения, а говорившие с ней были реальнее, чем ей хотелось бы.

Как и сонбэ, что привёл её сюда. Как и японские самураи и тот тип с елейной улыбочкой.

Как и дракон, унёсший Йонг из одного плена в другой.

Был ли он реальным или всего лишь игрой воображения вконец свихнувшейся Йонг, проверить это она могла единственным способом: на свободе, подальше от враждебных ей людей какой бы то ни было нации.

Сонбэ пообещал, что спасёт её, но здесь Йонг окружают десятки солдат, и Рэвон не сможет пробиться к ней в одиночку. Будут ли у него помощники? Хватит ли их сил? Эти вопросы были слишком тревожными, чтобы задавать их себе, и Йонг отодвинула их дальше в подсознание. Будет ли он искать её один или с войском – и будет ли искать вообще, – проще станет, если она окажется за пределами вражеского лагеря.

Значит, надо спасаться самой.

Йонг хорошо слышала, как за дверью её комнаты ходили вдоль коридора стражники, как тихо переговаривались ещё какие-то люди. Они говорили с явным акцентом – хрипели, растягивали гласные, понижали голос там, где Йонг обычно тянула верхние ноты. Звучали не так, как звучат пусанцы, да и на выходцев из столицы не походили.

«Должно быть, в Чосоне были совсем другие диалекты, и врали историки о сохранении языковой чистоты», – решила Йонг – и тут же себя одёрнула. Дура, вот сейчас-то зачем думать про диалекты и разговоры людей? Понять бы, в каком временном периоде очутилась…

Она встала с лавки, с удивлением обнаружив, что натёртые до крови ступни ей кто-то заботливо обмотал тряпьём и натянул поверх посоны. Одну туфлю она потеряла ещё на склоне после чёрной дыры, вторая обнаружилась у лавки рядом с парой сандалий.

Она встала, проигнорировала сандалии и шагнула к окну с закрытыми ставнями. Кажется, те легко отпирались (только бы не скрипели!), а высота окна позволяла вылезти через него наружу и оказаться если не на свободе, то на верном пути к ней.

Лишь бы стражники за дверьми ничего не заподозрили. Похвалив себя за находчивость – притвориться немой и тупой было очень кстати! – Йонг схватила с пола несчастную туфлю и сломанным каблуком не без усилия открыла ставни. Те скрипнули, Йонг тут же испуганно охнула и, почти не глядя, прыгнула в распахнутое окно.

Думать надо было до того, как действовать. Эта светлая мысль пришла Йонг в голову уже в листве хурмы, увитой плющом, которая росла прямо напротив окна её комнаты. Ветки дерева подстраховали её от ужасного падения на землю, до которой было метра три. Йонг кое-как добралась до ствола хурмы и уселась, свесив вниз ноги. Густая листва прикрывала её со всех сторон, ветер шелестел листьями, и внутри дома никто не запаниковал и не застучал по дверям её комнаты – значит у неё было немного времени на придумывание хоть какого-то плана.

Кажется, главные ворота были справа от главного дома – там было больше всего людей и шума их сонных голосов. Слева находился… амбар? Что-то похожее на амбар, в котором могли в равной степени хранить кимчи, казну и оружие, от мечей и кинжалов до винтовок с арбалетами. Были ли у людей этого времени вообще огнестрелы?

И почему, ради всех святых богов, Йонг раздумывает об этом в такой неподходящий момент?

Она прикинула свои шансы: расклад так себе. Если её охраняют, значит, она представляет собой какую-то ценность. Может быть, хотят выменять её у сонбэ на кого-то важного или выпытать у неё сакральные знания о будущем – она же из будущего к ним попала, верно? Или вернуть в какой-то Священный Город против её воли. Если её охраняют, значит, будут искать.

Местности Йонг не знает; что скрывается за вратами этого лагеря с кучей стражников, тоже понятия не имеет. Стоило бы спрятаться вон в том амбаре между бочками с кимчи и оружием, или духи их знают чем, и последить за ситуацией. Дождаться вечера, например: вечерний сумрак и тени укроют её от посторонних глаз, а дальше, если повезёт, она укроется в лесу и окажется в шаге от воспаления лёгких. Зато на свободе и ближе к Рэвону. Только бы вырваться из-под стражи.

В конце концов, она изучала тёмную материю, уж с людьми из Чосона сладить сумеет. Сумеет же?…

Йонг решила так: раз она не может очнуться от бреда, раз стандартные методики «разбуди себя ото сна» не помогают, она примет как данность то, что очутилась в Корее времён эпохи Чосон. Чтобы не свихнуться окончательно. Чтобы не тратить силы на поиски логики там, где она даже не предполагалась. Чтобы разобраться со своим бедственным положением как можно быстрее, а потом уже отправляться на поиски чёрной дыры, которая приведёт её в настоящее, и почившего разума, который, похоже, окончательно её оставил.

Да, так Йонг и сделает. Сперва разберётся со своим пленом и стражниками, а потом найдёт сонбэ или, если повезёт, чёрную дыру, через которую можно вернуться домой.

Стражники обходили периметр дома, загребая усталыми ногами песок. Йонг дождалась, когда очередная пара воинов зайдёт за угол, и только тогда попыталась спуститься с дерева. Веток здесь было много, она упиралась ногами в нижние и аккуратно снимала себя с верхних, цепляясь каблуком туфли за кору дерева, стараясь не издавать лишнего шума и жалея даже, что в детстве не лазала по заборам.

Голоса новой пары стражников она услышала до того, как окончательно слезла, и потому, испугавшись, прыгнула вниз и кое-как откатилась к западной стене дома, у которой её на некоторое время укрыла плотная тень.

И тень заговорила голосом уже знакомого Йонг воина:

– Так и знал, что вы решите подышать свежим воздухом.

Йонг вскрикнула и замахнулась туфлей, но Нагиль, хмыкнув, лениво отбил её выпад. Он стоял совсем рядом с ней, опираясь плечом на стену, и смотрел на перепуганную Йонг сверху вниз. У него в руках были сандалии, он медленно опустил их на землю и пододвинул к ней.

– Я же обещал доставить вас обратно к вратам. Почему вы сбегаете, госпожа?

Её вернули в дом. Первый этаж тут заполняли юноши и девушки, одетые в одинаковые простые ханбоки с хлопковыми юбками с зелёной оторочкой и зелёные же чогори. Нагиль вёл упирающуюся Йонг под руку и отпустил, едва они перешагнули порог. К ним сразу же повернулось с десяток пар глаз: смолкли тихие разговоры и смех стражников; один, помоложе, тыкал второго в бок, на него шикали; служанки окинули Йонг оценивающими взглядами и покраснели при виде воина позади неё.

– Проходите, госпожа, здесь вы в безопасности.

Он столько раз успел повторить это «в безопасности», что Йонг окончательно разуверилась в его благородных мотивах. Если хотел спасти её и вернуть домой, зачем удерживает здесь? Меч, спрятанный у него в ножнах на поясе, без лишних церемоний намекал на ждущую своего времени силу, которую он мог применить.

Он и все остальные в этом доме.

Йонг прошла до лестницы, ведущей на второй этаж от просторного зала. Здесь толпились, выглядывая из-за деревянных колонн, и шипели друг на друга проснувшиеся стражники. Тихо шурша подолами юбок, мимо ходили любопытствующие девушки. Йонг остановилась, обернулась на молчаливо ждущего её решения воина. Тот смотрел на неё, не мигая, а потом перевёл взгляд на стражу, и те в одно мгновение скрылись из вида.

Стало тихо, напряжённо. Йонг решила, что вновь возвращаться в тесную комнатку не станет, и, раз уж она всё равно себя выдала, скрываться и дальше будет глупо.

– Зачем я вам? – спросила она и тут же услышала в ответ удивлённые вздохи со всех сторон.

Нагиль хмыкнул, скривил губы в подобии улыбки.

– Как я уже сказал, мы хотим вернуть вас домой.

– Так верните, – отрезала Йонг, вскинув подбородок. Нагиль был выше её почти на голову, и она дышала ему в остро очерченный кадык, обтянутый смугловатой гладкой кожей. Его вид и властная манера держаться могли бы испугать её, если бы перед этим Йонг не столкнулась с глюками пострашнее.

– Прямо сейчас, – начал Нагиль с таким видом, будто Йонг просила подать ей звезду с неба, – это будет непросто.

– Сюда же вы меня как-то притащили. Или вы боитесь дракона?

Притихшая было компания стражников, не успевшая покинуть общий зал, разом выдохнула, кто-то поперхнулся. Он бросил на них ещё один взгляд, и несколько человек встали с занимаемых ими лавок и промаршировали мимо, прямо к выходу.

– Вернитесь в комнату, госпожа, – процедил Нагиль сквозь зубы. Звякнул меч у него на поясе, и Йонг спорить не стала. Она поднялась наверх, след в след за ней шагал этот грубый стражник.

– Мы не боимся дракона, – сказал он, как только дверь комнаты за ним и Йонг закрылась. – Дракон служит нам.

Йонг повернулась к нему лицом.

– Так прикажите ему доставить меня домой, – сказала она. Будь что будет: хотел бы убить – сделал бы это ещё внизу, на глазах своих подчинённых, а не приводил бы в чистую комнатку.

Она нашла в углу стул и села, вытягивая уставшие ноги. Не стоило вести себя так опрометчиво во вражеском лагере… Только вот Йонг слишком устала. Гудело всё тело, мозг отказывался перерабатывать картинки, что транслировал ему зрительный нерв. Йонг уже отмела вариант, что попала на съёмочную площадку какой-то дорамы: всё тут было слишком реальным, да и боль под рёбрами от когтей дракона ощущалась так остро, что игнорировать её не было возможности.

Нагиль смотрел на неё, склонив голову, не двигаясь. Йонг прикинула, что шансов вырваться из-под его контроля у неё всё равно немного – ждал же он её под деревом. А теперь вот взирал на неё сверху вниз, словно она была его добычей.

Да и дракон, судя по всему, скрывался где-то неподалёку, а сталкиваться с ним вновь Йонг очень бы не хотелось.

– Понимаю, вы нам не доверяете, – сказал Нагиль. Йонг кивнула с некоторым удивлением – неужели понимает? – Но мы не желаем вам зла. Иначе предоставили бы условия пострашнее.

– В клетку бы кинули?

– Оставили бы японцам.

Йонг прикусила губу, боясь плюнуть коварное «меня найдут и спасут!», и опустила взгляд на свои перепачканные, порванные брюки. Хвастаться близкими отношениями с представителем вражеской стороны – так себе идея для девы в беде. Йонг подавила в себе желание растереть глаза докрасна. Проснись, глупая, проснись!

– Откуда мне знать, что вы не врёте? – спросила, наконец, Йонг и тут же пожалела о своих словах: по лицу Нагиля пробежала тень и тут же рассеялась от вспыхнувшей в глазах злости.

– Ниоткуда, – уронил он. – У вас нет причин доверять нам, но я прошу вашей веры. – Йонг шумно сглотнула, покосившись на его меч. – Я верну вас к вратам, из которых вы пришли, как только мы убедимся, что войска генерала Тоётоми и человек, известный здесь как Ким Рэвон, не будут чинить вам препятствия.

На этом имени они оба – и Нагиль, и Йонг – одновременно поморщились, только он сделал это с некоторой злостью, а Йонг с недоверием.

– Не знаю, что Рэвон пообещал вам, раз вы добровольно прошли за ним через врата, – добавил он, – но здесь ничего хорошего вас не ждёт. Вернуться домой – самое большее, на что вы можете рассчитывать.

– Я ни на что не рассчитываю, – оборвала его Йонг. Раздражение и обида оплетали все остальные чувства внутри неё, обволакивали усталость, сковывали горло – она заплакала бы снова, будь у неё возможность остаться наедине с собой, а не сидеть под наблюдением пары глаз, горящих не то праведным гневом, не то яростью по отношению ко всему живому. Если бы эта эмоция имела цвет, она стала бы красной, как языки пламени.

Йонг забралась с ногами на стул и опустила лоб на колени, шумно выдохнула.

– Могущество, власть какая-то… Я просто хочу домой.

И чтобы сонбэ вытащил её отсюда самолично и объяснил наконец, во что втянул. Или чтобы просто вернул домой, без объяснений. Йонг вернётся в Пусан, отоспится как следует и решит, что ей всё привиделось.

– Пока войска Тоётоми охраняют врата, – заговорил Нагиль после паузы, – нам к ним не пройти, но…

Йонг вскинула голову, и он осёкся.

– Постойте. – Она нахмурилась, села прямее. – Значит, я не ослышалась, Тоётоми? Тот, который воевал с Чосоном в шестнадцатом веке? Имджинская война и всё такое?

– Простите? – откровенно удивился воин. – Вы знаете про войну?

Йонг окинула его внимательным взглядом. Не похож он был на того, кто удивляется простым вопросам.

– Это… в школе проходят, – с сомнением ответила она. – На уроках истории… Война Кореи с Японией, подвиг корейского флота, адмирал Ли Сунсин… Послушайте, это уже смешно.

– Согласен, – кивнул Нагиль. Потом подошёл к дверям, рывком открыл их и рыкнул на стоящего снаружи стражника. – Чунсок, скажи Когтям, чтобы удвоили слежку за японским лагерем! Позови Ли Хона.

Он опустил голову к замершей Йонг и почему-то рассердился.

– Кажется, я знаю, почему Рэвон похитил из Священного Города женщину, – сказал воин. Его глаза подёрнулись красной пеленой, и на этот раз Йонг точно не показалось – в них плескались языки пламени.