Прогулки по лунным дорогам

– Да, – ничуть не смутилась девушка, – а как думаешь, ради кого я это делала? Пойми ты, те двое солдатиков, про которых рассказывал Игорь, не были насильниками. Они были жертвами, необходимыми для перехода силы от одной ведьмы к другой. Представляешь, насколько опасна эта стерва?

– Постой. Ты ведь только что сказала, что это ненастоящая Настасья.

– Была ненастоящая. А теперь… Чёрт, Полянский! Ты ведь всё знаешь. Или хочешь сказать, я тоже ненастоящая?

– Нет, просто…

– Просто не тупи, хорошо? И послушай меня. Ты под ударом, Юра. Я не смогла остановить её сразу. Теперь она знает, кто я на самом деле, и будет куда осмотрительнее. До тех пор, пока мы её не поймаем, каждый твой сон – это поле боя, на котором ты можешь остаться.

От слов Мириам мне стало не по себе. Не очень приятно понимать, что стоит тебе закрыть глаза и чуть задремать, как в ту же секунду ты можешь оказаться в когтях мёртвой ведьмы. Я слишком хорошо помнил ночные кошмары, преследовавшие меня до тех пор, пока не появилась Мириам. Меньше всего хотелось снова пережить те мгновения липкого ужаса.

Я отогнал дурные мысли и постарался думать о чём-нибудь приятном. О сестрёнках. О том, как два года назад мы вместе с мамой провожали их в первый класс на школьной линейке. Школа… А ведь и с ней связано столько милых сердцу воспоминаний…

– Пойми, Полянский, теперь ты должен быть предельно аккуратен в собственных сновидениях. Осторожнее с желаниями и, главное, не теряй осознанности. В обычных снах я не всегда могу прийти к тебе на помощь, потому что…

Мириам вдруг замолчала. Она отстранилась от меня, сложила руки на груди и уставилась в окно с безразличным видом.

– Впрочем, тебе это не интересно, – холодно бросила она.

Я удивленно вскинул брови.

– Не понял. Что случилось? С чего ты взяла?

– С твоей головы, Полянский. Твои мысли заняты совсем другим. Точнее другой.

Я беззвучно выматерился. Как же это тяжело – иметь подругу, знающую о тебе абсолютно всё.

– Поговорим в другой раз, – спокойно продолжила Мэри, – я всё понимаю, мой дорогой. Тебе хочется помечтать о своей школьной шлюшке. Вспомнить её милую ржавчину на голове и мятую юбку, мокрую от каждого прикосновения. Помечтай, мой дорогой. Помечтай.

– Мириам, ну что за детский сад. Ты же знаешь…

– Да, знаю-знаю… Разве я говорю что-то против?

– Ты ревнуешь, да?

Мириам прыснула, продолжая бесцельно смотреть в окно. Мне вдруг стало весело, и я не смог сдержать довольной улыбки.

– Нет, ну вы только взгляните! Роковая женщина, непокорная Мириам! А губки дует, как обиженная восьмиклассница. Хочешь поговорить об этом?

– Заткнись, Полянский.

– Нет-нет, Мэри. Мы обязательно должны обсудить проблему, – продолжал смеяться я. – Возможно там, глубоко под сердцем, тебя что-то тревожит. Какой-то червячок сомнения…

– Полянский. Если твой червячок тебе ещё дорог, лучше закрой рот.

– Ага. Угрозы. Это верный признак душевного дисбаланса и расшатанной…

Я не договорил. Мириам исчезла на мгновение. Не успел я покачнуться от подзатыльника, как она вновь сидела передо мной, скрестив руки и уставившись в окно.

– Ай, чёрт! Это нечестно.

– Зато эффективно, – ответила девушка.

– Что за варварская слабость к физическому насилию?

– Не знаю. Лучше спроси об этом у своей рыжей шлюшки.

– Да хватит уже, Мириам! Перестань называть Иру так. Да, она – любвеобильная девушка. И очень раскованная в этом плане. Просто она…

– Слаба на передок. Шлюшка. О чём и говорю.

Я глубоко выдохнул и покачал головой.

– Серьёзно. Хватит. С чего ты вообще взяла, что у меня с Ирой что-то будет? Наши школьные приключения давно в прошлом. Три года, Мириам! За это время люди сильно меняются. Мы с ней теперь почти не знаем друг друга. Всего лишь одноклассники и далёкие приятели.

Моя подруга язвительно усмехнулась.

– Мириам. Ты ревнуешь?

– Нет.

– Тогда почему я чувствую запах грозы?

Девушка, наконец, повернулась ко мне и посмотрела в глаза.

– Полянский, – мягко произнесла она, – успокойся и отстань от меня. Хочешь её взять – бери, пожалуйста. Мне всё равно. Я тебе не жена, чтобы держать на привязи и давить каблуком. Мне глубоко наплевать на всех девок, с которыми ты развлекаешься. Я понимаю, молодое тело требует женщин, а я не могу отдаться тебе в полной мере. Поэтому не оглядывайся на меня, делай, что хочешь.

– Ты не ответила на вопрос.

– Чёрт, какой ты душный. Да, я зла! Но не потому что ревную тебя к этой твоей Ире, а потому что сама не могу оказаться на её месте. Господи, Полянский, неужели не понятно? Я просто завидую ей.

– Так вот в чём дело.

Да, именно в этом.

Мириам вновь отвернулась и продолжила разглядывать проплывающие мимо здания, фонари и рекламные щиты. Она была абсолютно спокойна.

Мне вдруг пришла в голову любопытная идея. Я не удержался и осторожно начал:

– Слушай, Мириам. А если…

– Я испепелю эту рыжую стерву в адском пламени. Сны – это мои владения.

Больше вопросов у меня не было.

* * *

Я стоял в обшарпанном подъезде, рассматривая металлическую дверь квартиры. Адрес вроде был правильный.

Поправив лямку рюкзака, глубоко выдохнул и постучал. Через пару секунд по ту сторону раздались лёгкие шаги. Щёлкнул замок. Дверь широко распахнулась.

Слова приветствия застыли на моих губах. Мириам, как всегда, оказалась права. Для сновидений сегодня ночью не останется времени.

Огненные волосы Иры были распущены. Распущенным был весь её вид. Одежда скорее подчеркивала, а не скрывала откровенные места – джинсовые шорты были бессовестно коротки, а из-под белой майки выглядывал край бюстгальтера. Тонкая золотая цепочка струилась вниз, и липнувший к коже медальон заставлял смотреть далеко не в глаза девушки.

Ира заметила мой взгляд и лукаво улыбнулась.

Она прыгнула на меня, повиснув на шее, и стиснула в объятиях, уткнувшись носом куда-то под ухо. Её горячее дыхание сладким импульсом прошло по телу, спустившись в низ живота. Я ощутил молочный запах взвившихся рыжих волос, обжигающий поцелуй на шее. В следующую секунду меня схватили за края рубашки и насильно втащили в квартиру.

Дверь в подъезд осталась открытой. Нам было не до неё.

Собирая углы шкафов и сбивая вешалки, мы закружились по коридору, тесно прижавшись друг к другу. Запах миндаля. Пламя, рвущееся наружу. Я скинул мешающий рюкзак и придавил Иру к стене. Она судорожно вдохнула, задрожала и растеклась по рукам подчинившись. Покорность, с которой Ира отдалась мне, взорвала последние остатки разума, и весь мир вокруг стал неинтересным.

Позже я так и не смог вспомнить, в какой именно момент мы оказались в спальне.

* * *

Я сладко откинулся на кровати, освободив из объятий взмокшее тело Иры. Девушка лежала на спине и пыталась успокоить дыхание, на её лице сияла блаженная улыбка. Наконец, Ира повернулась, нежно погладила мои растрепанные волосы и произнесла:

– А ты умеешь здороваться.

– А ты умеешь быть гостеприимной, – ответил я, и мы засмеялись.

– Блин! Мы не закрылись!

Голая она вскочила с кровати и на цыпочках побежала в коридор. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и щёлкнул замок. Через мгновение Ира вновь вошла в спальню. Прислонившись плечом к дверному косяку, она разглядывала меня, изучая во всех подробностях.

– Ты изменился, – сказала она, – стал более мужественным.

– Ты тоже, Ир.

– Стала более мужественной? – улыбнулась подруга.

– Тоже изменилась.

– Правда? И в чём же?

– Ты теперь такая… взрослая что ли.

– Да уж, комплименты, я гляжу, ты так и не научился делать. – засмеялась Ира. – Кто же напоминает девушке про её возраст?

– Эм… не знаю. Только полный кретин?

– Ага. И Юра Полянский.

– В принципе, одно и то же, – добавил я.

Ира улыбнулась.

– Ну хоть с самокритикой всё в порядке, – сказала она. – Пойдем, на кухню. Я приготовлю ужин.

– Я сначала в душ, хорошо? Весь день по жаре, а в конце и вовсе в пламя.

– В конце? – на лице Иры появилась лукавая усмешка. – Ну уж нет, Юра. Ты так просто не отделаешься. Мой ночлег тебе ещё придётся заслужить.

– Жаль, не во всех гостиницах такие тарифы, – сказал я, и мы снова засмеялись.

* * *

Джаз лился из старого приёмника вперемешку с шипением радиопомех. На включенной газовой плите шкворчала сковородка, стреляя брызгами масла. Стиральная машинка, которая из-за недостатка места тоже оказалась на кухне, неторопливо крутила мои вещи, гипнотизируя монотонным ритмом.

На стилизованных под камень стенах висели плакаты Луи Армстронга, Чарли Паркера и ещё каких-то незнакомых мне чернокожих мужчин. У всех были надуты щеки, в руках труба или саксофон.

Ира поставила передо мной чашку свежесваренного кофе.

– Бывший парень подсадил, – сказала она, заметив мой взгляд, – пожалуй, любовь к джазу – его единственная положительная черта.

– Парень? Ты с кем-то встречалась?

– Ну да. А тебя это удивляет?

– Нет-нет, почему. Просто ты была всегда такая… эм…

– Шлюшка? – лукаво улыбнулась девушка.

Глубоко на бессознательном уровне я ощутил, как прямо в этот момент где-то громко захохотала Мириам.

– Ну… – замялся я, – не то, чтобы шлюшка… скорее… я бы сказал… Чёрт. В общем, да.

Я уже предвкушал вагоны ядовитых подколок, которые непременно обрушатся на меня при первой же встрече с язвительной черноволосой галлюцинацией.

Ира же нисколько не обиделась на грубое признание. Она лишь пожала плечами и, запрыгнув, уселась на стиральную машинку.

– У нас были свободные отношения, – сказала она, – других я в принципе не признаю.

– То есть вы…

– Ага. Спали с кем хотели и когда хотели. Классная штука, скажу я тебе.

– Эм… ну да. Звучит неплохо, – неуверенно согласился я.

– Да нет, Юр, ты не понял. На самом деле фишка вовсе не в том, чтобы безнаказанно падать в постель с первым встречным. Хотя и это, безусловно, здорово. Но всё-таки главный плюс – это отсутствие ревности. Как можно ревновать человека, если вы заранее договорились об изменах? Нет, даже не так. Это ведь и изменой назвать нельзя. Измена – это предательство. Но если твой парень не против того, чтобы ты спала с другими мужчинами, разве это будет предательством?

– Нет.

– Разумеется, нет. Когда убиваешь в себе чувство собственничества, всё становится гораздо проще. Появляется настоящее доверие.

– Даже так?

– Ага. Подумай сам, в любой паре половина всех ссор происходит из-за того, что один подозревает другого в неверности. Люди отчитываются друг перед другом. Злятся, если не получают доказательств любви. Но ведь согласись, Юрка, любовь не нуждается ни в каких доказательствах.

– Соглашусь.

– Ну вот. А когда люди относятся к этому проще, то и физическая близость теряет сакральный смысл. Ну переспал мой парень с кем-то этой ночью, и что? Я знаю, что утром он уже будет у меня. А если я попрошу, то и в ту же ночь. Потому что, несмотря на всю сексуальную свободу, любит он меня одну. И тогда, вместо глупых ритуалов, завязанных на принадлежности друг другу, между людьми появляется настоящая близость – духовная. Ты доверяешь ему, понимаешь с полуслова, не пытаешься переделать под себя и держать на коротком поводке. И он, в свою очередь, знает, с кем я по-настоящему счастлива.

– Кругом одни плюсы, – с сарказмом заметил я.

– А разве нет? – пожала плечами Ира, – ты получаешь свободу и разнообразие, а платой за это оказывается отсутствие ревности. По-моему, отличная сделка.

– И общественное осуждение.

– К хуям общественное осуждение! – взмахнула руками девушка. – Какое мне дело до того, что говорят эти старые бабки на лавочке у подъезда? Шлюха? Да, блин, называйте, как хотите! Это моя жизнь и лишь я выбираю, что мне нравится, а что нет. И вообще, кто сказал, что многочисленные половые связи – это плохо? Человек, не слышавший про контрацепцию? Нет, разумеется, если ты безответственная дура, которая уверена, что в третьи лунные сутки забеременеть нельзя, а венерические заболевания передаются только по пятницам, то тебе не то, что свободные отношения, тебе, блин, железный засов между ног вешать надо. Но, если ты взрослый человек, которые способен нести ответственность за собственные поступки и отдавать отчёт своим действиям, то почему ты обязан всю жизнь спать лишь с одним человеком? Это всё равно, что прийти в загс и написать в их дурацкой книжке: «торжественно клянусь, что отныне буду есть только борщ». А потом, если ты, не дай бог, решил попробовать солянку, то общество тут же назовет тебя аморальной тварью. «Нет, вы видели? Она ест направо и налево! Вчера, пока борщ готовился на плите, она, сука бесстыжая, сожрала лист салата! Представляете?! Прямо на той же кухне!»

Я засмеялся. Сравнение мне понравилось, хоть мысль и не была новой. Ира же не унималась:

– «Да-да-да! А вчера её знаете, где видели? В ресторане!» – «Ох ты, боже мой! В ресторане?!» – «Да! Она ела сразу три блюда! И компот!» – «Господь милосердный! Компот? Прямо в рот? Вот гурманка-то! Да разве ж так можно?» И всё. Ты уже не женщина, ты – гурманка, безнравственная стерва, думающая не головой, а желудком. Понимаешь, насколько это всё глупо?

– Окей-окей, понял тебя. Скажи только одну вещь. Если всё так здорово, то почему вы с парнем теперь не вместе?

Ира скривила лицо, будто съела несвежий лимон.

– Потому что он оказался безответственным мудаком, – с презрением бросила она. – Пойми, Юра: свободные отношения – это круто, но они – не лекарство от всех проблем. Да, с моим бывшим вышла не самая приятная история. Но, блин… Один неудачный эксперимент ещё не означает ущербность всей теории. В общем… Блин!!! Рататуй!

Я обернулся и увидел, что из сковородки валит дым. На кухне повис запах горелых овощей и выкипевшего масла.

Неловким движением Ира переставила сковороду на выключенную конфорку, закашлялась, открыла окно и стала размахивать полотенцем, выгоняя на улицу запах гари.

– Блин… – девушка кисло посмотрела на получившееся месиво, – по-моему, трахаюсь я гораздо лучше, чем готовлю. Эх… жаль. Хотела тебя порадовать. Я встал со стула и подошёл к девушке, осторожно приобняв сзади.

– Есть и другой вариант… Гурманка, говоришь? – шепнул я ей на ухо.

Ира повернула ко мне голову, лукаво улыбнулась и, невинно похлопывая ресничками, указала глазами в сторону стиральной машинки.

* * *

За окном опустилась ночь. Мы сидели на кухне и под звуки джаза с аппетитом уплетали подгорелую яичницу.

– Чёрт. Хотел ведь позвонить сёстрам, – с досадой вспомнил я.

– Позвони завтра, – пожала плечами Ира, – ты же не собираешься завтра уезжать? Я должна показать тебе Томск. Погуляем по центру, свожу тебя в наш универ, он шикарный, вот увидишь.

– Хм… заманчивое предложение.

– Кстати. Ты так и не сказал, куда едешь.

– Если бы ещё сам знал.

– Не поняла, – удивилась Ира, – то есть как это?

– Ну… в общем… Я ищу кое-что. Кое-что не совсем обычное. Как бы тебе объяснить… Ты сказку про Андрея-стрелка читала в детстве?

– «Поди туда – не знаю куда»?

– Ага, «принеси то – не знаю, что». Вот это прямо про меня.

Ира отложила вилку и повернулась на стуле. Чуть наклонив голову, девушка посмотрела на меня с любопытством в глазах.

– Ну-ка, ну-ка, Андрей-стрелок. Поведай мне, куда держишь путь и что за диковинку ищешь?

– Это не так просто объяснить.

– А ты попробуй.

– Ты наверняка подумаешь, что я сумасшедший.

– Разве я об этом уже не говорила?

Я усмехнулся, а затем задумался. А ведь, пожалуй, Ира и правда сможет поверить мне. Помнится, в школе она, как и я, увлекалась эзотерическими практиками, взахлеб зачитывалась Кастанедой и изучала славянские мифы, воспринимая их даже слишком серьёзно. Пару раз ей удавались и осознанные сновидения, хоть она и не зашла в них настолько же далеко. Так почему бы не рассказать ей о Мириам?

Ира слушала, в буквальном смысле раскрыв рот. Я видел, как менялось её лицо с каждой подробностью истории. Неподдельное удивление, суеверный страх и детское восхищение перед эзотерическими чудесами заставляли её смотреть на меня, как на религиозного пророка. Когда я закончил рассказ, глаза Иры превратились в идеальные окружности.

– Это. Просто. Твою. Налево. – отчеканила девушка. – Блин, ты ведь не смеешься надо мной?!

– Разве похоже?

– Охренеть! И часто ты её видишь?

Я посмотрел за спину Иры. Там в углу кухни, скрестив руки, стояла Мириам, одетая в чёрную рубашку с фиолетовым поясом. Она смотрела на меня со злой усмешкой на губах. По её глазам было видно, что Мэри совсем не рада моему откровению.

Ира поймала мой взгляд и побледнела. Вскрикнув, она подскочила со стула, спрятавшись у меня за спиной. С губ Мириам сорвался презрительный смешок.

– Она что, стоит там? – дрожащим голосом произнесла Ира.

Я не ответил. Глядя в глаза Мэри, я беззвучно прошептал одними губами:

– Прошу. Позже.

Мириам пожала плечами.

– Развлекайся, – равнодушно сказала она и исчезла.

– Юра, ответь мне, – умоляла Ира

– Да. Она была здесь. Но сейчас её уже нет.

Ира затряслась и впилась мне ногтями в плечо.

– Юра, блин, скажи, что ты шутишь!

Я встал и повернулся к испуганной девушке. Крепко обнял её, чтобы успокоить.

– Не переживай. Она не причинит тебе никакого вреда. Пойми, она – мой ангел-хранитель.

– Ангел?! Какой к чёрту ангел, Юра?

– Умоляю, только не говори про психиатра. Я всё равно к нему не пойду.

– Да какой психиатр! Я не об этом, Юра. Разве ты не понимаешь?

Теперь Ира смотрела на меня с ужасом, словно я был одержим и вот-вот начну лазать по стенам, закинув ноги за голову.

– Ты правда не понимаешь, что это? Юра, это демон!

Я не выдержал и усмехнулся.

– Не говори ерунды. Если так, я давно был бы мёртв.

– Юра, алло! Ты хоть раз слышал, чтобы ангелы показывались людям? Разговаривали с ними? Просили о чём-нибудь?

– Эм… Ну вроде Гавриил…

– Не пори чушь!

– Ира, послушай. Вся моя история выглядит, как полная чушь. Но, несмотря на это, она правдива от первого до последнего слова. Пойми, если бы не Мириам, то мой труп уже давно доедали бы черви. Пару месяцев назад я думал, что в жизни нет никакого смысла. Мой лучший друг погиб в горах, девушка изменила, а мать предала память отца. Я хотел вскрыться, как последний слабак! Знаешь, кто остановил меня? А год назад, когда застал мать в постели с этим жуликом, я был готов убить его. Этот придурок из девяностых вечно носит с собой заряженный ствол. Тогда он лежал прямо на тумбочке в прихожей. Отгадай, кто удержал меня? Разве так поступают демоны? Нет, Ира. Помню, когда был ещё совсем маленький, меня мучили ночные кошмары. Какая-то чёрная рогатая тварь приходила в мою комнату каждую ночь. Она садилась на кровать, смотрела из темноты, не моргая, а потом хватала за шею своими волосатыми руками и начинала душить. Родители не верили мне, ведь никаких синяков не оставалось. Но каждый раз, отправляясь спать, я знал, что это опять повторится. Когда выключался свет, я вздрагивал от каждого шороха. И он приходил. Криво улыбался в темноте, что-то шептал, а потом снова начинал душить. Пока однажды я не почувствовал, как кто-то стоит за изголовьем моей кровати. Кто-то сильный и добрый, тот, кто был способен напугать ночного гостя. Сзади появился голубой свет, и этот кто-то вложил в мою руку маленькое светящееся копьё. Я кинул им в призрака, и он исчез! Исчез навсегда. Тогда я ещё не знал, кто помог мне избавиться от рогатой сущности. Но сейчас я знаю – это была Мириам. Она всегда была рядом. Просто я ещё не был готов встретиться с ней. А теперь я могу её видеть. Понимаешь?

Ира всё также испуганно косилась в сторону угла комнаты, где минуту назад стояла Мириам. Девушку била нервная дрожь, и я не представлял, как её успокоить. Успел тысячу раз пожалеть о том, что вообще начал этот разговор.

– Она – мой ангел, Ира. Она пришла два года назад, но точно знаю: это случилось гораздо раньше. Мириам всегда была рядом, я чувствую. Знаешь, иногда мне кажется, что я потерял частичку каких-то важных воспоминаний. Я не помню своего первого поцелуя, не помню, как вместе с отцом мы ходили в поход. Когда пытаюсь воскресить в памяти те дни, то вижу лишь бледно-голубой свет, и мне кажется, что всё это связано с ней. Мне кажется, она была там… Я видел её, но забыл. А два года назад она открылась, она пришла в сновидении. В первый день весны. Как оттепель после зимы. Как луч света, разбивающий мрак. Разве так приходят демоны? Разве они спасают людей?

Ира пристально посмотрела мне в глаза и окаменела, словно увидела в них смерть.

– В первый день весны? Первого марта?

– Да.

Она оттолкнула меня.

– Уходи.

– Что?.. Постой, что случилось?

Девушка побежала в ванную, сняла с верёвки мои выстиранные вещи и кинула их на рюкзак в коридоре. Затем издала какой-то нечленораздельный звук, напоминающий то ли всхлипывание, то ли стон раненого животного. Она опёрлась о стену, схватилась за лицо и стала глубоко дышать, пытаясь успокоить нахлынувший приступ истерики.

– Ира… Что происходит?

– Юра, уходи… Прости меня. Но тебе нужно уйти. Прямо сейчас.

– Почему?! Объясни!

Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Я был в шоке. Школьная подруга, которая час назад выкрикивала моё имя в постели, сейчас выгоняла меня на улицу. Посреди ночи.

– Может, скажешь, что случилось?

– Что случилось?!! Ты совсем придурок!? Ты не понимаешь, с кем ты связался?! Вспомни, что я тебе рассказывала в школе! Про женщину, которая мне снилась!

– Ира, поверь, Мириам не причинит зла. Она добрая и…

– Господи, ты действительно придурок! Это не демон! Это Морана! Блин, блин, блин, господи, что я несу, – Ира начала всхлипывать. – Юра… убирайся. Умоляю, уйди отсюда. Я не хочу в это верить, всё это какой-то бред, но я не могу… Я не могу успокоиться, пока ты здесь. Уходи, пожалуйста.

Что-то внутри меня оборвалось, и я вдруг стал спокоен. Было уже всё равно.

– Хорошо, – холодно ответил я, – ухожу. Дай мне пять минут.

Молча прошёл мимо девушки. Достал из рюкзака чистые вещи. Выстиранные закрутил в пакет и сунул их в боковой карман. Надел джинсы. Прошёл в спальню и снял телефон с зарядки. Пробежался глазами по квартире, проверяя всё ли забрал. Надел футболку, поверх натянул толстовку. Затем закинул за спину рюкзак и, не говоря ни слова, ушёл.

Пока ждал лифт, в голове не было мыслей. Словно на автопилоте я зашёл в кабину, нажал кнопку первого этажа и поехал вниз. Лишь на выходе из подъезда противное пиликанье домофона вернуло в реальность. Я огляделся по сторонам.

Типичный спальный район. Ничем не отличающийся от таких же застроек в других уголках страны. М-да уж…

И куда идти? Снова на дорогу? Но автобусы уже не ходят, и придётся шагать через весь город.

Я увидел беседку на детской площадке и решил посидеть в ней, пока не придумаю, что делать дальше. Внутри валялись пустые бутылки из-под пива, шелуха и куча сигаретных бычков. Выбрав место почище, присел на скамейку и закурил.

Телефон завибрировал и коротко пропищал. Я прочитал сообщение. Оно было от Иры.

«Прости меня, Юр. Будь осторожен».

В конце была прикреплена ссылка на какой-то сайт. Я открыл его.

На картинке была изображена бледная девушка с длинными тёмными волосами и иссиня-чёрными глазами. Она стояла на фоне полной луны, окружённая бледно-голубым сиянием, в длинном пурпурном платье.

Внизу был текст:

«Морана – божество славянской мифологии. Богиня холода, мрака, ночных видений и чародейства. Также известна, как Марена, Мара. Одно из самых древних, таинственных и смутных божеств в языческих поверьях славян. Время её поминания – первое марта, первый день весны. Имя Мораны дало начало таким словам, как: мор, морок, мрак, марево, морочить, и часто отождествляется с именем Смерти».

Мои ладони вспотели, а по спине прокатился холод.

Подул ветер.

– Смерть? Даже так?

Я вздрогнул и выронил телефон из рук. В проходе беседки на фоне ночного неба и полной луны стояла Мириам, одетая в короткое пурпурное платье.

* * *

Она стояла, скрестив руки на груди и чуть наклонив голову набок. Смотрела с любопытством кошки, что от скуки играет с израненной мышью. Она преобразилась в темноте. Её глаза потеряли синий оттенок и теперь напоминали две бездонные пропасти, в которых царила вечная ночь.

Я вглядывался в знакомые черты лица и не мог избавиться от страха, какой испытывает человек, вдруг оказавшийся на волосок от гибели. В голове крутился лишь один вопрос.

– Кто ты, Мириам?

Она не спешила отвечать.

В тишине я услышал удары собственного сердца, что билось с удвоенной скоростью. Инстинкты приказывали бежать и не оглядываться назад. Требовали, чтобы я спасался, позабыв обо всём.

Это бессмысленно. От неё нельзя убежать.

– Я – та, кто хранит твои сны.

Её голос вибрировал, как оперение стрелы. Разрезал воздух бархатным резонансом. Он завораживал и манил, словно пение коварных сирен. Усыплял осторожность и подчинял своей воле. Она не была похожа на девушку, что я привык видеть рядом.

На её губах по-прежнему скользила усмешка, волосы всё так же лились в изящном каскаде. Но взгляд… Взгляд был другим.

– Зачем я тебе, Мириам?

– А я тебе?

Она играла со мной. Не в безобидные полунамёки и остроумные замечания, что доставляли удовольствие нам обоим. Не в привычный пасьянс риторики и логических ловушек. Она играла совсем в другую игру. В мрачную недосказанность, в смертельное переплетение загадок и смыслов.

– Кто ты на самом деле? – спросил я. – Каково твоё настоящее имя?

– А какое из них можно назвать настоящим?

Она сделала шаг. Я попятился. Мириам протянула ладонь и нежно провела пальцами по моей щеке.

– Как зовут тебя?

– Ты знаешь.

– Знаю, – кивнула девушка. – Знаю, мой дорогой. Но скажи, почему именно так?

– Потому что так назвал меня мой отец.

Она улыбнулась. Искренне. Любяще.

– Твой творец. Он дал тебе имя. Разве оно не настоящее?

– Я не давал тебе имени, Мириам. Ты сама его назвала.

– В твоём сновидении. В осознанном сновидении. Разве не твоя воля управляет им?

– Я не управляю тобой.

Девушка положила ладонь на моё плечо. Я не почувствовал тепла её рук.

– Почему ты не дышишь, Мириам? Почему твоё сердце не бьётся?

– Потому что я не жива, мой дорогой. Пока…

– Но ты и не мертва.

– Нет. Не мертва.

– Где же ты сейчас?

– Там, где простираются мои владения – за чёрной рекой, что разделяет миры. Я стою посреди этой реки, и под моими ногами призрачный мост, который мне никак не пройти. Пока…

– Пока я не найду Рецепт?

– Пока мы не найдём Рецепт.

Страх исчез. Голос девушки обволакивал, убаюкивал, манипулировал моим сознанием.

– Мириам…

– Да, мой дорогой.

– В том сне… Настасья. Она узнала тебя. Узнала и испугалась.

– Потому что однажды мы встречались.

– В день её смерти?

– Да.

Так просто и откровенно.

И почему мой пульс перестал биться, как сумасшедший? Почему исчезли ледяные тиски, ещё секунду назад сжимавшие лёгкие? Почему, чёрт возьми, мне больше не было страшно?

– Потому что я не причиню тебе вред, – прошептала она над самым ухом. – Ты – мой создатель. Я принадлежу тебе. А ты принадлежишь мне.

– Мириам…

– Да, мой дорогой.

– Кажется, я засыпаю.

– Значит, нам пора идти. Наверх. К звёздам.

Она нежно обняла меня, положив голову на плечо, и на мгновение мне показалось, что я чувствую её дыхание.

* * *

По лазурному небу ползли ватные облака, закручиваясь в причудливые образы. На деревьях тихо шелестела листва. Со стороны леса время от времени подавали голос птицы, стрекотали цикады. Среди сочной зелени трав бежала босая светловолосая девочка.

– Юра! Юра! Смотри, какую штуку мы сделали!

– Это что? Кукла? – улыбнулся я.

– Это чучело! Мы с Олесей будем его жечь!

Алиса вдруг осеклась, посмотрела на меня с хитрым прищуром.

– Ты ведь не скажешь маме? – спросила она.

– Не скажу, обещаю. А можно мне с вами?

– Да, побежали! Побежали, Юра!

Сестрёнка схватила меня за ладонь и потащила за собой. В другой руке она держала соломенную фигурку человека. Вместо глаз у куклы были синие пуговицы, рот нарисован красной помадой.

– Куда мы идём, Алис?

– К реке!

Тёмная вода ползла без единого звука, не отражая солнечный свет. На берегу торчал вкопанный в землю деревянный шест.

– Нужно привязать её, – сказала Алиса.

Она протянула мне моток старой иссохшей верёвки. Я исполнил просьбу младшей сестры.

– Теперь поджигай.

Я пошарил по карманам в поисках зажигалки. Достал её и уже было поднёс к кукле…

– Постой. А как же Олеся? Вы ведь вместе её вязали.

– Мы? Нет-нет! Это ты вязал её, Юра. Ты её создал!

– Правда?

– Ну да. А ты не помнишь?

– Кажется, что-то припоминаю… Да…

На секунду всё вокруг поплыло, и в глазах потемнело, как перед обмороком.

Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

Тёмная вода ползла без единого звука, не отражая солнечный свет. На берегу торчал покосившийся деревянный крест. На нём висело чучело в человеческий рост. В фиолетовых тряпках. Вместо глаз у соломенной женщины были синие пуговицы, рот нарисован красной помадой. Она напоминала мне кого-то из далекого прошлого.

Кого?

– Поджигай, Юра.

– Как её зовут?

– Никак, это же чучело!

– Нельзя жечь, не дав ей имя. Иначе в этом не будет никакого смысла.

– Какая разница?! Жги!

Я отошёл от креста и повернулся к сестре. Девочка изнывала от нетерпения, нервно перебирая в руках зелёный поясок, подвязанный на белом платьице.

– Как её зовут, Алиса?

– Почему ты всё время спрашиваешь? Почему не можешь просто поиграть со мной?!

– Как её зовут?

– Какая тебе разница?!

Я сделал пару шагов назад. Посмотрел на небо. Там ползли чёрные, как уголь, тучи.

Слабость. Темнота. Головокружение.

Тёмная вода ползла без единого звука, не отражая солнечный свет. К покосившемуся кресту была привязана восковая фигура в фиолетовом платье. Вместо глаз у неё были синие пуговицы, рот нарисован красной помадой.

– Назови её имя. Скажи мне, Алиса.

– Не скажу! – чуть ли не плача выкрикнула сестра.

Губы её задрожали от обиды. Детские изумрудные глазки наполнились слезами.

– Алиса! – надавил я. – Немедленно назови её имя!

– Нет!

– Алиса!

– Нет!

– Я приказываю!

– Марена! Её зовут Марена!

Девочка набросилась на меня, оцарапав лицо ногтями.

– Она не заберет тебя! Я не отдам! Не отдам! – кричала сестра в истерике. – Ты не бросишь нас! Я не отдам!

Восковая фигура шевельнула пальцем.

Алиса выхватила зажигалку из моих рук. Подбежала к черноволосой женщине, привязанной к кресту.

– Я не отдам тебя ей, братик! Я верну тебя назад! Я сожгу её! Она чиркнула зажигалкой.

– Нет!

Я схватил сестру за подол платья. Дёрнул, что есть сил. Девочка упала на землю и завизжала.

Сзади прокричал знакомый голос:

– Держи её, Полянский! Держи!

Раздалось шипение, заструился дым от тлеющей пеньки. Бледно-голубой огонь расплавил верёвку, и Мириам спрыгнула с креста. Она поправила юбку и стёрла с лица алую помаду, размазав ладонью.

– Ты за это ответишь, – холодно процедила Мэри, приблизившись к девочке.

Подошва чёрной лакированной туфли опустилась сестре на горло, придавив к земле. Алиса выпучила глаза, схватилась за ногу Мириам, попыталась скинуть её с себя. Длинные ногти разодрали чулок, но не причинили вреда моей подруге. На гладкой белой коже не осталось даже царапины.