Поглощенные сумраком

– Нет… нет, я не согласен с таким положением вещей, – в словах Стивена пульсировал гнев, за которым угадывалась обыкновенная паника. Натану доставляло удовольствие видеть этого самоуверенного человека растерянным и даже испуганным.

– Прислушайтесь к ее словам, Стивен, – сказал он. – Они имеют смысл. Вероятно, завтра утром мы сможем починить рацию и во всем разобраться. В темноте, да еще в такую непогоду, мы можем только оставаться здесь. Сейчас Моника помогает Деборе принять ванну и согреться. Вы же врач: посмотрите, что у нее с лодыжкой. Мы приготовим кое-какую горячую еду из консервированных продуктов, а потом решим, что делать дальше.

– Сколько времени по прогнозу может продолжаться штормовая погода? – спросила Джекки у Стеллы.

– Несколько дней, – Стелла потерла подбородок. – Возможно, целую неделю.

Комната снова погрузилась в тишину. Ветви деревьев, раскачиваемые ветром, скребли по наружной стене, а со стороны горного склона доносились странные стонущие звуки.

Заверещал свисток. Все вздрогнули и принялись оглядываться по сторонам. Пар с громким свистом вырывался из носика закипевшего чайника. Последовавший за этим нервный смех звучал не менее пронзительно. Смеялись все, кроме Джекки, которая молчала и недовольно смотрела на собравшихся.

Стивен снял чайник; было заметно, что его мышцы вибрируют под рубашкой, как натянутые струны.

– Натан, – сказала Стелла. – Вы не могли бы помочь Монике довести Дебору до дивана перед камином? А вас, Берт, я попросила бы разжечь камин.

Берт как будто вспомнил, что продолжает держать охапку колотых дров.

– Да-да, само собой. – Он вышел из кухни.

– А где Кэти? – спросила Стелла.

– Ведет съемку перед парадным входом, – отрывисто сказала Джекки. Она повернулась и тоже вышла из кухни.

Стивен залил кипятком чайный пакетик и обратился к Натану:

– Кем эта летчица себя возомнила, если думает, что может командовать нами? Кто ее сделал начальницей? Кто разрешил ей…

– Ох, лучше заткнитесь, Стивен, – довольно резко сказал Натан. – Она здесь единственная, кто говорит разумные вещи.

Но что-то в поведении Стеллы тоже беспокоило его, хотя он и не мог понять, что именно.

– А я болтаю глупости? – взъярился Стивен. – Вы это хотите сказать?

Рот Натана наполнился горечью.

– Я вас знаю, Стивен, – тихо сказал он.

Стивен прищурился. Его взгляд сочился ядом. В этот момент доктор Стивен Боден выглядел как человек, который способен на убийство. И Натан точно знал, что он уже это совершил.

– В самом деле? – произнес Стивен.

– Да, в самом деле, – Натан отвечал медленно и взвешенно, не сводя глаз со Стивена. – Моника многое рассказывала о вас. Мы с ней делились всеми секретами.

Стивен сглотнул.

– Стелла Дагер раздражает вас потому, что она не простирается ниц перед вашей божественной хирургией. Я прав? Вам кажется, что она не уважает вас и подрывает ваш авторитет. Она раздражает вас еще и потому, что лучше контролирует ситуацию, и вдобавок она сильная женщина. Она не из тех, кому захочется раздвигать перед вами ноги.

– Пошел ты к чертовой матери, Натан, – прошептал Стивен. Атмосфера опасно накалилась. – Ты знаешь, какое слово я имел в виду. – Хирург покосился на дверь и понизил голос до сиплого шепота: – Ты знаешь, почему твоя жена изменяла тебе.

– Я мог бы уничтожить твою карьеру, Стивен. Мог бы уничтожить твою клинику.

– Но если ты это сделаешь, то сам пойдешь на дно, братец. Вы оба пойдете на дно, – последовала пауза и кривая ухмылка. – И у тебя яиц нет, чтобы это сделать. Знаешь, в чем твоя проблема, профессор Гриб? Твоя беда в том, что ты действительно любишь ее.

На шее Натана выступили жилы, его руки рефлекторно сжались в кулаки. Он посмотрел на деревянную стойку с кухонными ножами. На какой-то момент им овладело дикое желание схватить один из этих ножей и вонзить его поглубже в кишки Стивену Бодену. Он хотел убить его, по-настоящему хотел.

Блаженная ухмылка Стивена стала шире. Он взял кружку чая.

– Она вертит тобой, профессор. Она держит тебя на коротком поводке. – Он пронес кружку мимо Натана, слегка задев его на ходу, когда прошептал ему на ухо: – У профессора-подкаблучника не хватит мужских силенок, чтобы свалить меня, – верно, Натан?

Слова повисли в пустой кухне, как брошенный вызов.

Сердце Натана гулко колотилось в грудную клетку. Его пальцы сжимались и разжимались.

Он снова посмотрел на ножи.

Гости в лесном доме
Кэти

Кэти Колбурн помогла Стелле отнести багаж в комнаты наверху, пока остальные занимались камином. Стелла носила головной фонарь, который взяла с собой из аварийного комплекта на гидроплане. Потом они зажгли одну из нескольких керосиновых ламп, обнаруженных в кладовой на кухне.

На верхнем этаже было семь спален; каждая дверь выходила на U-образную галерею, по периметру большой гостиной. Окна четырех спален были обращены к озеру, а в других трех спальнях они смотрели на подножие окутанного туманом горного склона. В каждой комнате имелись двуспальная кровать, деревянный шкаф и комод с тремя ящиками. Каждая комната была оборудована примыкающей маленькой ванной с туалетом. Их украшали антикварные картины и предметы ушедших эпох.

– По одной комнате на каждого из нас, – обратилась Кэти к Стелле, когда они расставляли багаж перед дверями.

– Если супружеская пара пожелает ночевать на одной кровати, – сказала Стелла, входя в одну из комнат с видом на озеро. – Хотите занять эту спальню?

Кэти вошла следом за Стеллой и положила свою дорожную сумку рядом с темной кроватью с четырьмя резными деревянными столбиками. Белое постельное белье слегка пожелтело. Она приподняла уголок наволочки и почуяла слабый запах плесени. По ее спине пробежал мелкий холодок.

Стелла отошла, чтобы сложить свои вещи в соседней комнате, а потом вернулась к ней.

– Я нашла еще одну керосиновую лампу, – летчица подняла старую медную лампу с мерцающим огоньком. Тени дрожали и метались вокруг, пока она двигалась по комнате. Снаружи доносился ритмичный стук: Берт рубил новую порцию дров для камина.

Кэти смотрела, как Стелла подходит к окну и вглядывается в ненастные сумерки. Она смотрела на свой самолет. Кэти подошла к ней.

– Как вы думаете, что на самом деле случилось с рацией? – тихо спросила она.

Стелла глубоко вздохнула. Ее лицо в свете керосиновой лампы казалось бледным и угловатым. Она даже выглядела похудевшей и усталой. В ее глазах промелькнуло какое-то неясное чувство.

– Не знаю. Могу лишь предположить, что кто-то пробрался в кабину ночью или совсем рано утром и перерезал провода, ведущие к антенне. Изначально самолет не был оборудован радиосистемой, ее смонтировали потом. – Она помедлила. – Кто-то хорошо знал, что он делает. Это преднамеренный саботаж.

– Но почему?

– Это вопрос на миллион долларов, не так ли? Почему мы все оказались здесь? Почему именно мы?

– Как вы думаете, что происходит? – спросила Кэти.

Стелла поджала губы и задумалась.

– Я просто не знаю. Возможно, произошла ужасная ошибка, и мне прислали неверные координаты.

Но она не выглядела уверенной в этом.

– Поговорите со мной, Стелла, – тихо настаивала Кэти. – Скажите, что вы на самом деле думаете.

Женщина-пилот провела рукой по волосам.

– Мне следовало включить проверку радиосистемы в предполетную процедуру. Но вчера все работало, поэтому я… Проклятье. Мне так жаль, Кэти. Это я во всем виновата.

– Нет, это не так. Вы находились на борту по той же причине, что и все остальные; вас интересовала возможность заключить выгодный контракт. Если нас одурачили, то и вас тоже.

– Всех, кроме Натана, – сказала Стелла.

– Что?

– Натан оказался здесь по приглашению своей жены. Он не принимал участия в потенциальном тендере.

Кэти пристально посмотрела на нее.

– Думаете, это имеет какое-то значение?

– Не знаю, – Стелла немного помолчала и наморщила лоб, словно вспомнила что-то неприятное. – Мне кажется, я каким-то образом знакома с Джекки Блант. И она тоже узнала меня, но не говорит об этом. И… может быть, я даже видела доктора Стивена Бодена когда-то раньше. Однако… – она приглушенно выругалась, – все это похоже на какое-то безумное извращение.

Кэти ощутила легкий спазм в животе. Стелла тоже почему-то казалась ей знакомой, но она не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах их пути могли пересечься. Казалось, нечто большое и мрачное, чего она не могла уловить, безмолвно нависает над ними и соединяет их невидимыми нитями, пока что неподвластными для понимания.

– Вы знакомы с кем-то из остальных пассажиров? – поинтересовалась Стелла.

Пульс Кэти участился. Она отвернулась к окну, пока обдумывала свой ответ, но снаружи уже совсем стемнело, и она могла видеть лишь зыбкие отражения ее самой и Стеллы с лампой в руках. Из-под оконной рамы тянуло холодным воздухом. Стекла были тонкими и плохо удерживали тепло.

– Разумеется, я знаю Монику Макнил, унаследовавшую сеть бакалейных магазинов, которая теперь возглавляет продуктовую компанию «Натуральное питание», – медленно сказала Кэти. – Она была известной персоной несколько лет назад, когда я работала ведущей в ванкуверской телекомпании. В то время она активно занималась благотворительностью и пропагандой здорового питания по принципу «от фермы к вашему столу».

– Моника из Ванкувера? – спросила Стелла.

– Да. Тогда они с мужем жили в Китсилано.

Воспоминания вернулись к Кэти при мысли о фешенебельном районе Китсилано в Ванкувере, который был отделен лишь мостом от городского центра. Она освещала некоторые горячие сюжеты и происшествия в этом районе. Тем не менее она не могла припомнить место, где она могла бы лично встретиться с Моникой Макнил. Вместе с тем ощущение знакомства со Стеллой начинало крепнуть среди вороха полузабытых воспоминаний в ее голове. Во время работы на телевидении она встречалась с таким множеством людей и подготовила столько новостных сюжетов, что все сливалось в одну размытую картину.

– А мы с вами встречались? – обратилась она к Стелле.

Стелла наклонила голову к плечу.

– Я… так не думаю. То есть ваше лицо мне знакомо по теленовостям, но не припоминаю, чтобы я встречалась с телезвездами в реальной жизни.

Кэти стало совсем тревожно. Стелла подошла ближе и положила ладонь на ее руку.

– Все будет в порядке. Мы разберемся с этим делом. Давайте проверим последнюю комнату, а потом посидим у камина и подкрепимся, хорошо?

Стелла понесла лампу к двери, и Кэти повернулась за ней. Тени кренились и разбегались в стороны; движение на стене заставило ее повернуть голову. Тогда она увидела это: большую картину. Когда они вошли, она была скрыта от глаз Кэти за антикварным шкафом.

Картина была огромной и занимала полстены в высоту. Написана маслом в темных тонах. Это было изображение в натуральную величину – маленькая девочка примерно шести лет с лампой в руке, босоногая и в полупрозрачной ночной рубашке. Ее лицо было немного повернуто в сторону, как будто она глядела на художника. Светлые шелковистые волосы мягким облаком окружали ее лицо. В другой руке девочка держала маленькие золотые весы с неглубокими чашечками по обе стороны. В одной из чашечек лежало нечто похожее на миниатюрное человеческое сердце. На лице ребенка играла озорная улыбка.

Желчь подкатила к горлу Кэти. Ее сердце застучало с перебоями. Она не могла пошевелиться, не могла вздохнуть.

Стелла обернулась на пороге.

– Кэти? В чем дело?

– Я… Я… – Кэти протянула руку к картине. – Это.

Стелла нахмурилась и поспешно вернулась в комнату посмотреть, на что она указывает.

– Картина?

– Кто… кто ее нарисовал? Откуда она здесь? – голос Кэти был хриплым и приглушенным от внезапного страха.

– Я не знаю.

– Прочитайте… вы можете прочитать подпись внизу?

Стелла недоуменно посмотрела на нее и подошла к картине. Она приподняла лампу и наклонилась к надписи в правом нижнем углу.

– Тут написано «ПРАВОСУДИЕ».

– А имя автора?

Стелла покосилась на Кэти.

– Там нет имени. Только надпись «ПРАВОСУДИЕ».

Время растянулось. Как в замедленной съемке, Кэти отступила к широкой кровати и тяжело опустилась на нее, не в силах удерживать собственный вес. Она глядела на картину. Ее начало подташнивать.

Стелла быстро поставила лампу на прикроватный столик. Она уселась рядом с Кэти и взяла ее за руку.

– Кэти, посмотрите на меня. Что происходит?

– Картина… – слова замерли у нее в горле. Тиски страха сдавили сердце.

– Очень красивая, – сказала Стелла. – И похоже, старинная.

– Это Габби.

– Что?

– Это… это Габби. Моя дочь, – собственные слова приводили ее в ужас.

– Что вы имеете в виду?

– Я… – К ее глазам подступили слезы. Разум затуманился, мысли пришли в смятение. Дрожащей рукой она порылась в кармане своей куртки и достала телефон. Включила, открыла фотогалерею.

– Видите? – она поднесла экран к лицу Стеллы.

Стелла замолчала, глядя на фотографию, потом посмотрела на картину. Наконец их взгляды встретились; Стелла выглядела потрясенной.

– Та же поза, такая же ночная рубашка, – прошептала она. – Тоже босая, такие же волосы, такая же улыбка на лице.

Кэти утерла слезы, катившиеся по щекам.

– Кроме весов Фемиды и человеческого сердца в чашке. Что… что это может означать?

Кэти затрясло. Маленькая дочь была величайшей драгоценностью в ее жизни. Габби. Девочка, которая изменила ее. Заставила ее переосмыслить прежнее видение мира и даже ценность ее брака с распутным мужчиной.

– А вы… Кто мог видеть эту фотографию? – спросила Стелла. – Вы выкладывали ее в социальных сетях?

– Я… я знаю, что мне не следовало бы так поступать. Наверное, глупо было публиковать фотографии мой девочки там, где они были доступны каждому пользователю. Особенно с учетом того, что я была известной телеведущей. Но… это такой прекрасный снимок, – она удержала взгляд Стеллы. – Вы думаете, что я подвергла риску моего ребенка? О господи! – Она непроизвольно прикрыла рот ладонью. – А что, если с Габби что-то случится, пока я буду сидеть взаперти в этом месте? Что, если…

Стелла похлопала ее по руке.

– Пожалуйста, Кэти, не надо так думать. Постарайтесь успокоиться. Истерика никому не поможет. Нам нужно иметь ясную голову, чтобы во всем разобраться.

Дрожащими руками Кэти утирала все новые слезы.

– Подумайте, – сказала Стелла. – Кто сейчас рядом с Габби?

– Ее отец.

– Вы доверяете ему в данном случае?

– О господи, да. Только с Габби. Он… он мог изменять мне, но он обожает свою дочь. Он готов убить ради нее.

Стелла сурово нахмурилась, изучая лицо Кэти.

– Я не имела в виду убийство, – выдавила она. – Просто, если она окажется в опасности… – ее голос пресекся.

– Тогда он в любом случае ей поможет.

Но когда Стелла смотрела на картину, Кэти была далеко не уверена, что эта властная женщина верит собственным словам. Стелла могла сказать что угодно, лишь бы выглядеть убедительно.

– А у вас есть дети, Стелла?

– Нет. Я… не могу иметь детей.

– Прошу прощения, я только…

Стелла отмахнулась от ее слов.

– Все в порядке. Это всего лишь факт, не более того.

– Вы замужем?

– В разводе, – ответила Стелла.

– Почему?

Стелла тихо фыркнула и ненадолго умолкла.

– Это из-за неспособности родить, – наконец сказала она, отвернувшись и потянувшись к лампе.

– Боже мой, извините.

Стелла встала с лампой в руках.

– Такова жизнь. Теперь давайте спустимся к остальным. Думаю, нам пора посовещаться и кое-что выяснить.

Гости в лесном доме
Джекки

Ветер сотрясал дом, и ставни хлопали все громче по мере того, как шторм снаружи набирал силу. Деревья скрипели и скреблись в окна, а из дымохода доносились зловещие звуки. Джекки казалось, будто лес ожил и пытается любыми способами проникнуть в дом.

Люди собрались у пылающего очага, разожженного Бертом. Поленница поднималась до каменного карниза перед камином; дров было достаточно, чтобы поддерживать огонь и отгонять темноту ночи.

Кэти рассказала им о картине. Телезвезда превратилась в пустую оболочку, с тех пор как увидела это. Ее проклятая цифровая камера наконец была выключена, ее лицо стало молочно-белым.

Старинные напольные часы громко тикали. Берту хватило глупости завести их большим ключом, и теперь маятник раскачивался взад-вперед с отчетливым, почти угрожающим звуком: тик-ток, тик-ток.

Натан раздал всем по тарелке супа. Он подогрел суп из консервов, которые они со Стивеном нашли на кухне. Никто не выглядел голодным, но все обхватили горячие тарелки руками, как будто теплая еда обеспечивала связь с цивилизацией, которую они оставили позади, оказавшись заброшенными посреди лесной глуши.

Дрова потрескивали, поворачиваясь в камине. Дым сочился в комнату; было ясно, что каминную трубу уже довольно давно не чистили.

Джекки резко поставила свою тарелку на кофейный столик и поднялась на ноги. Она не могла есть, не могла усидеть на месте. Тревожные связи, оформившись в ее разуме, подталкивали к определенным действиям. Она обошла людей, собравшихся вокруг камина, доставая книги с тяжелых книжных полок, выстроенных вдоль стены. Тонны книг. Старые переплеты, старинные обложки. Отдельные кожаные переплеты. Отдельные первоиздания, некоторые с подписями авторов. Известные сказки: «Красавица и Чудовище», «Гензель и Гретель». С иллюстрациями, совершенно не похожими на диснеевские мультфильмы и больше напоминавшими нечто из подвала подсознательных ассоциаций Карла Густава Юнга.

– Что вы разглядываете? – поинтересовался Стивен, поблескивая глазами в отраженном свете очага.

– Братья Гримм, – сказала Джекки, раскрывая иллюстрированное издание сказок 1940 года.

– У владельца этого места определенно имеются деньги, – сказал Натан, оторвавшись от супа и напряженно глядя на Джекки. Он казался самым голодным. – Бог знает, почему он решил оставить все это богатство собирать пыль и плесневеть в тени этой жуткой горы.

Джекки раскрыла другую книгу, сдув пыль с обложки. Запах был таким же, как в букинистических лавках Торонто, которые она любила посещать. Это была ее страсть. Книги. Хотя другие люди никогда не догадались бы об этом, глядя на нее. Впрочем, ей было безразлично их мнение. Она высоко ценила неприкосновенность своей личной жизни. Она делилась своими страстями и увлечениями только со своим партнером.

Это было старое издание Агаты Кристи, «Убийство в Восточном экспрессе». Детективные романы, действие которых происходит в закрытом помещении, принадлежали к числу ее любимых произведений. Ей нравилось их читать с самого детства. Возможно, именно это вывело ее на стезю охраны закона. Головоломки человеческих отношений в замкнутом пространстве.

Она оторвала взгляд от книги и еще раз посмотрела на Кэти. Кто-то приложил огромные усилия, чтобы воспроизвести реалистичный образ дочери Кэти на той картине. Сначала нужно было найти фотографию в социальных сетях, а потом собственноручно изготовить картину или заказать ее хорошему художнику. Потом нужно было доставить ее сюда и повесить наверху. Картина была большой и тяжелой. Потом Кэти пригласили в инсценированное путешествие, и в результате она попала в дом, где смогла увидеть эту картину. Но ради чего? У Джекки не оставалось сомнений, что их собрали вместе по какой-то извращенной причине. Они были как-то связаны друг с другом. Но как? И почему?

Она опознала Дэна Уитлока в автобусе. Для этого потребовалось некоторое время. Прошло почти четырнадцать лет, и Дэн заметно состарился, к тому же облысел. Его лицо оплыло, щеки обвисли. Двойной подбородок, тяжелые мешки под глазами и дополнительные пятьдесят фунтов веса, – неудивительно, что ей потребовалось некоторое время, чтобы определить личность полицейского осведомителя, который однажды нанял ее для того, чтобы провернуть грязное дело. Тогда она находилась в подавленном состоянии и имела склонность к выпивке. Тогда она нуждалась в деньгах. То был мрачный период в ее жизни.

Берт внезапно поднялся на ноги. Он тоже никак не мог успокоиться. Он снял каминную решетку и подбросил еще дров в очаг. Потыкал их кочергой, обошел вокруг диванов и направился к подножию лестницы, где снял со стены одну из туземных масок. Он поместил ее перед лицом и развернулся к остальным.

– Бу-уу!

– Да пошел ты, Берт! – отрезала Кэти.

Берт с обиженным видом опустил маску. Он повесил ее обратно, потянулся за ружьем на стене и раскрыл приклад. Направил ствол к свету и заглянул внутрь. Джекки смотрела, как он повесил ружье обратно на стенные крючки. Ее взгляд упал на винтажный нож, который он носил в ножнах на бедре. Берт подошел к старинной конторке и стал выдвигать и задвигать ящики.

– Эй, здесь есть коробка с патронами, – он достал коробку и посмотрел на ружье, висевшее на стене.

– Оставь их в покое, Берт, – сказал Стивен.

Все посмотрели на него.

– Просто не трогай ружье, ладно?

Берт наклонил голову, продолжая удерживать взгляд Стивена. Джекки ощущала дух соперничества, возникший между ними. Берт убрал коробку, но атмосфера в комнате изменилась.

Джекки переключила внимание на Стеллу, изучавшую резные фигурки на каменной шахматной доске. Она брала их одну за другой и пристально рассматривала. Каждая фигурка немного отличалась от остальных.

Дебора сидела на диване, подняв ногу с перевязанной лодыжкой. Бледная и молчаливая, она пыталась есть суп. По словам Стивена, у нее было растяжение, но не очень сильное. Если наложить компресс и держать ногу повыше, опухоль скоро пройдет. Дебора почувствовала, что Джекки смотрит на нее, и встретилась с ней взглядом.

Где я видела тебя и эту татуировку с ласточкой, Дебора Стронг? Почему я помню тебя как Катарину? Я откуда-то знаю тебя, и ты знаешь об этом. Ты не та, за кого себя выдаешь. Что ты скрываешь? Почему ты так разнервничалась, когда я упомянула о твоей татуировке?

Потом до нее дошло. Это было как удар молнии, высветивший темное прошлое, – то самое прошлое, которое плавно вписывалось в орбиту Дэна Уитлока. Она точно помнила, кем была Дебора Стронг. Ее звали Катариной. Катарина Василева по прозвищу «Кити Кэт». Молодая проститутка. В то время она была очень юной. Вытатуированная ласточка и размышления о Дэне Уитлоке пробудили глубоко захороненные воспоминания. У Джекки сильно забилось сердце, крошечные иголки закололи кожу. Она обвела взглядом остальных, пытаясь вписать их в эту головоломку. Но, словно при сборке кубика Рубика, как только она выстроила цельную картину с одной стороны, другие аспекты головоломки распались на части.

Моника и Натан сидели рядом на диване; оба выглядели напряженно. Еще на причале Джекки определила, что супруги из Торонто давно знакомы с доктором Стивеном Боденом и что между ними существуют определенные трения. Над верхней губой Моники выступили капельки пота, а Натан не сводил глаз с Берта. Возможно, они тоже когда-то встречались друг с другом.

Джекки переключила внимание на Кэти. Работая в сфере тележурналистики, Кэти освещала множество событий и происшествий. Она могла быть косвенно связана с каждым из присутствовавших в комнате. А как насчет Стеллы Дагер? Женщина-пилот казалась смутно знакомой; это ощущалось в особом выражении ее глаз, в изгибе губ, когда она разговаривала.

Джекки закрыла «Убийство в Восточном экспрессе» и поставила книгу на пыльную полку. Потом она заметила, что книга, лежавшая на кофейном столике, тоже была романом Агаты Кристи. Она нахмурилась, взяла книгу и смахнула пыль с обложки.

«Десять маленьких индейцев».

Этот экземпляр в жесткой обложке был издан в начале 1930-х годов. Могло ли произведение Агаты Кристи быть опубликованным в Северной Америке под таким странным названием? Первоначально роман назывался «Десять негритят», и неудивительно, что в США его посчитали еще менее приемлемым, чем «Десять маленьких индейцев». В конце концов книга была переиздана под названием «А потом не осталось никого».

Тревожное предчувствие зашевелилось в сознании Джекки, когда появились новые связи и ассоциации. Она снова посмотрела на Стеллу. Женщина держала в руке резную фигурку и, в свою очередь, странно смотрела на Джекки.

Джекки раскрыла обложку, и на каменный пол слетел листок бумаги. Она наклонилась, подняла листок и поднесла его к лампе, чтобы прочитать напечатанный текст.

Это было стихотворение.

 
Девять лгунишек на самолет попросим,
Один опоздал, и их осталось восемь.
Восемь лгунишек вошли в лесную сень,
Один увидел правду, и их осталось семь.
Семеро лгунишек нашли дурную весть,
Один не удержался, и их осталось шесть.
Шестеро лгунишек старались выживать,
Один судью увидел, и их осталось пять.
Пятеро лгунишек не могли жить в мире,
Один топор увидел, и стало их четыре.
Четверо лгунишек ушли в лес, но смотри —
Одного зарезали, и их осталось три.
Трое лгунишек не нашли покоя,
Один повесился, и их осталось двое.
Двое лгунишек ударились в бега,
Одному – пуля, другому жизнь дорога.
Последний лгунишка решил, что победил,
Ведь в конце остался только он один.
Но может быть… не должен остаться ни один.
 

Взгляд Джекки упал на фигурки.

Чтоб меня!

– Дайте мне, – резко обратилась она к Стелле и протянула руку за фигуркой.

Все уставились на нее. Снаружи хлопали ставни. Еще одно обугленное бревно свалилось на решетку, послав в комнату клуб дыма.

Джекки тщательно осмотрела фигурку. Она сидела на низком каменном карнизе перед камином, спиной к огню. Подавшись вперед, она стала брать каждую фигурку по очереди и изучать их.

Девять фигурок. Девять лгунишек.

– Это отвратительно, – сказала она вслух. – Какое-то умственное извращение.

– В чем дело, Джекки? – спросил Натан. – Что вы видите?

Она встала и взяла листок бумаги со стихами. Потом прочитала их заново.

– «Девять лгунишек на самолет попросим, / Один опоздал, и их осталось восемь… Последний лгунишка решил, что победил, / Ведь в конце остался только он один», – закончила она.

Их глаза поблескивали в свете пламени, лица были напряженными и бледными. Они молчали.

– Это из романа Агаты Кристи, – сказала Джекки. – Эта бумажка была заложена в книгу с историей о группе незнакомых людей, которых безымянный хозяин пригласил на свой уединенный остров. Потом они все умерли, один за другим.

– Потому что это было для них наказанием, – добавила Дебора. – Я видела телесериал.

– Да, – согласилась Джекки. – Один из персонажей, которого называли «судьей», считал, что они избежали справедливого наказания. Поэтому он убивал их одного за другим, – она указала на резные фигурки. – Смотрите, на доске стоит восемь фигурок. Но есть еще одна, – она взяла другую фигурку, лежавшую на столе рядом с доской. Ее «голова» была отрезана. – Это девятая фигурка. В стихотворении говорится о девяти лгунишках; значит, это Дэн Уитлок, – она помахала безголовой фигуркой.

– Почему? – спросил Берт.

– Потому что он остался без головы, дурачина, – сказала Джекки.

Берт злобно насупился.

– И что с того? Какого дьявола это может означать?

– Дэн мертв, – просто ответила Джекки.

В комнате наступила тишина, если не считать глухого тиканья антикварных часов. Затем Кэти вскочила со стула.

– Вы этого не знаете! – пронзительно вскрикнула она и махнула рукой в сторону шахматной доски. – Это… это просто нелепо! Вы не могли знать заранее, так что все это ложь.

Она с горящими глазами повернулась к остальным и ткнула пальцем в Джекки.

– Скажите ей. Скажите, что она сумасшедшая.

– Разве? – спросила Дебора.

Все повернулись к ней.

– Как иначе объяснить все, что случилось? Наше приглашение, этот дом, координаты GPS, картина наверху, напечатанное стихотворение, вложенное в старый роман Агаты Кристи? Книгу специально оставили на столе рядом с шахматной доской, чтобы мы обратили на нее внимание.

– Нас всех за что-то наказывают, – тихо пробормотала Моника с отстраненным взглядом. – Каждого из нас выманили сюда, завлекли потенциально выгодными контрактами для нашего бизнеса, сыграли на нашей алчности. А теперь мы заперты здесь ради… ради какой-то чудовищной игры, придуманной с определенной целью. И этот стишок в книге Агаты Кристи – не единственный в доме. В ванной есть стих о грешниках, которые покрывают ложью свои дела и должны раскаяться в содеянном, – она указала нетвердой рукой на доску с резными фигурками. – Те, кто это сделал, потратили массу времени и средств. Они психопаты, и они собираются нас убить. Одного за другим, как в книге. И я готова поспорить, что Джекки права и Дэна Уитлока больше нет в живых.

Кэти расплакалась.

Стивен вскочил с места.

– Да ладно, кому нужны такие театральные эффекты? Это, – он указал рукой на резные шахматные фигурки, – вы хотите сказать, что это инсценировка реального убийства? Очнитесь, ради всего святого! Никто не собирается умирать. Вернитесь к действительности. Это… это больше похоже на какой-то розыгрыш.

– Вы говорили с кем-нибудь из концерна RAKAM, Стивен? – спросила Моника.

Он сверкнул глазами на нее.

– Ну а вы?

– Я говорила с Амандой Ганн. Она была моим контактным лицом.

Моника повернулась к остальным.

– А как насчет вас? Здесь есть человек, которому приходилось встречаться с другими представителями RAKAM, кроме Аманды Ганн?

Никто не ответил. Ветер завывал на заднем дворе, и дом тихо поскрипывал. Языки пламени в камине и керосиновых лампах раскачивались из стороны в сторону.

– Возможно, за этим стоит Аманда, – предположил Берт.

– А может быть, какой-то анонимный человек из RAKAM просто нанял ее по электронной почте, а она, в свою очередь, связалась с нами от лица этого так называемого концерна?

– У RAKAM есть сайт, – сказал Берт. – Я проверил.

– Верно, – сказала Джекки. – Сайт, набитый красивыми фальшивками, отредактированными в монтажных программах. Такие же картинки есть в фальшивых буклетах, которые нам разослали по электронной почте.

Стивен выхватил телефон из кармана и попытался открыть страницу в сетевом приложении.

– Здесь нет приема, Стивен, – сказала Моника. – На этот раз у тебя не получится настоять на своем.

Стивен испепелил ее взглядом.

– К чертовой матери, – буркнул он. – Я пошел спать.

Он направился к лестнице.

– Лучше запри свою дверь, Стивен! – крикнул Натан вслед хирургу, пока тот с шумом поднимался по лестнице.

– Нам всем лучше запереть двери, – почти неслышно прошептала Дебора, когда ее взгляд жестко скрестился со взглядом Джекки.

И, судя по выражению бледно-голубых глаз женщины, Джекки осознала, что Дебора, или Катарина Василева по прозвищу «Китти Кэт», наконец-то поняла, где они встречались в прошлом.