Читать книгу: «Перо из крыла Ангела. Тайны творчества», страница 3

Глава 6 Осторожно, Сказочница

Над городом нависла небывалая для Сибири жара, закат алел и казался кровавым.

– Из всех пролетариев самыми противными бывают дворники, а из всех писателей – сказочники, – размышлял самый циничный из котов, правильно, кот Баюн, кому же еще так размышлять.

Прогуливаясь вместе с Темным Демоном по набережной и заглядывая туда, в черную бездну, где когда-то тонул атаман Ермак, словно его еще можно было спасти – но не спасли.

Темный попытался защитить тех самых добрых, милых и очаровательных Сказочниц, на которых незаслуженно нападал его невыносимый спутник.

Но в тот самый момент к ним навстречу побежал малыш лет 5, а может и меньше, и Темный едва успел его на руки подхватить – еще миг, и он мог бы перекатиться через невысокое ограждение и полететь прямо с крутого брега Иртыша.

Наши герои оглянулись – кто был с малышом, но к ним уже подлетела дама, худая и длинная, с не лишенным увядающей привлекательности, но с таким унылым лицом, что кот невольно зевнул – Не королева.

У него вообще все дамы средних лет делились на королев и не королев.

– Слушайте, мамаша, вы за ребенком смотрите, сколько можно ворон считать, вон сколько опасностей вокруг, – повернулся к ней Темный.

– Она не мамаша, она сказочница, – зевая во второй раз, заявил Баюн.

– Чего ты несешь, полосатый, – отмахнулся от него Демон.

– Так и есть, сказочница, и что в этом плохого, да меня в сборниках печатали, мне премию детскую дали, все дети слушают, раскрыв рты.

– А этот чего бежал? – допытывался Темный.

– Заслушался, видать, очумел, – вместо дамы пояснил кот. – и не мудрено, ты —то этих сказок не слышал, и век бы их не слыхать.

Он вообще любил вмешиваться и отвечать за других, хлебом не корми, только дай врезаться в чужой разговор.

В глазах у Татьяны, а она звалась Татьяна, как же могло быть по-другому, появились слезы, она потянулась за ребенком.

– Нет, уж, ведите нас к его родителем, мы его спасли и вам отдать на растерзание сказками никак не можем.

– Да что вы понимаете, сказки учат добру, без них нельзя ребенка воспитать. Есть целая наука —сказко терапия называется.

– А вам в детстве видать про Красную Шапочку рассказывали, чтобы любой волк испугался и сбежал без оглядки.

Кот становился невыносим, Темному было жаль Сказочницу, он знал, до чего может дойти кот со своими шуточками, но Баюн упрямо стоял на своем. Правда, мучиться им пришлось недолго, к ним бросилась бабушка ребенка, судя по всему, и ей дитя и было передано.

– Что ты опять творишь, почему его снова приходится ловить, – обрушилась заслуженная учительница на Сказочницу, – вот привела неладная гувернантку, уходи и не возвращайся больше, а с этими безголовыми родителями я сама разберусь, и попробуй еще явиться. А вам спасибо люди добрые, что бы с дитем без вас было.

Сказочница пошла прочь.

Демон и кот посмотрели ей вслед, и пошли за нею, ощущая легкие уколы совести и вины перед беднягой.

– Ну и что ты натворил, лишил девицу работы, сказочница все-таки, где она новое место найдет с такой дурной славой.

Они догнали девицу и усадили ее на лавку.

– Колись, чем так перепугала ребенка, ужастики что ли рассказала?

– Да вы что сказки должны быть добрыми и обязательно чему-то учить хорошему.

– Ну этот Максимка пока только бегать хорошо научился, может хоккеистом или футболистом будет, футбол поднимать надо. Больше ничего хорошего не заметно – они переглянулись, подмигивая друг другу.

– А может тебе более взрослых детей взять.

– Нет, я малышей люблю, пойду в детский садик работать, с этими избалованными детьми толстосумов каши не сваришь.

– Там мы их всех не переловим, – озадаченно говорил кот и чесал лапой за ухом. Наверное, это помогало ему думать.

Татьяна посмотрела на него и снова готова была разрыдаться или поколотить кота, но увидела, как тот старательно чешет ухо и как-то смирилась со своей судьбой.

Они попрощались, стали спорить, пойдет ли Сказочница в детский сад или не пойдет. Ставки поставить на то готовы были, но потом передумали.

№№№№№№№№

Наша герои несколько дней занимались важными делами, а потом вспомнили про Сказочницу и заглянули в детский сад, куда она в то время пристроилась работать.

Она рассказывала свою очередную сказку, про ежика и медвежонка, которые грибы в лесу искали, и показывала им грибы ядовитые и съедобные.

– Послушай, пригодится, – говорил кот, мы ж тоже не очень в них разбираемся, а й только бледные поганки помогут.

– Думаешь, мы можем отправиться грибами? – спросил Темный.

– Думаю, нам придется травить Сказочницу, иначе ее не задушишь, не убьешь.

Вот и пойми, когда Баюн шутит, а когда нет. Спутник его точно не понимал, даже не пытался.

– Ты полегче на поворотах, она все-таки доброе дело делает, как умеет, конечно, но зла никому не желает.

– Адвокат нашелся, а коту все время то палачом, то прокурором быть остается.

Пока они так препирались, все дети постарались куда-то улизнуть, и напрасно наша Татьяна их пыталась собрать и усадить на место.

Демон хихикнул, вспомнив, как кот их убеждал, что все они не догонят.

Но перед растерянной воспитательницей сидела девочка с косичками и огромными зеленоватыми глазами.

– Дашенька, тебе ведь было интересно, – ласково произнесла Татьяна

– Не очень, – призналась та и тяжело вздохнула.

– А почему ты так внимательно слушала.

– Меня бабушка учила, что взрослых надо слушать, даже если и не нравиться, – произнесла девочка, – и мне вас было немного жалко. Вот потому я все и дослушала до конца.

Больше она ни о чем не сказать, ни спросить не успела, старые знакомые, лишившие ее престижной работы, снова нарисовались перед Сказочницей.

Дети же стали спорить злая она или просто одинокая и несчастная.

Кот Баюн тер лапой глаз, что вероятно означало, что он готов разрыдаться и сдерживается из последних сил.

– Ребятишки бы тебя смогли чему-то научить, только видно бесполезно, – наконец вынес кот свой суровый приговор…

– До встречи вечером, – говорил Демон, намекая на то, что они придут в гости, конечно, Демон с Баюном на пару хуже любого татарина, но у Сказочницы не повернулся язык запретить им это делать, а может быть поняла, что ничего не выйдет, что только хуже будет. Да и не сильно она их боялась, потому что считала, что дело ее правое и никакой кот, никакой черт ей не брат, она будет стоять на своем.

№№№№№№

Вечером они сидели втроем в саду или огороде, пили чай с мятой, тут уж наша Сказочница была мастерица, ничего не скажешь, и размышляли о том, какими могут быть сказки:

– Да никого ничему не научишь, что это за новая мода на добрые сказки.

– Сказки должны быть добрыми и светлыми, не надо детишек пугать, никакого зла, – твердила хозяйка.

– Ты нарушаешь закон, а как с вечным правилом, где добро побеждает зло, и что останется, если того не будет?

– Не нужно никакого зла, его и в жизни хватает.

На коленях у Татьяны лежали рукописи, и какие-то книжки самопальные, которые издают за свой счет, а потом кричат о том, что их печатают во всех издательствах страны.

Кот поднес к ним лапы, растопырив когти, и произнес приговор:

– Не горят.

Татьяна с подозрением взглянула на него, и с мольбой повернулась к Демону, по сравнению с котом черт был олицетворением самой доброты.

Он расправил ладонь с длинными и тонкими пальцами пианиста и с грустью повторил:

– Не горят.

– Да что вы мне голову морочите, вы меня с ума хотите свести, каждый филолог знает, как надо писать сказки, и что каждая сказка должна чему-то учить маленького ребенка.

– Ну, это мы на деле видели, как у тебя круто получается, только упрямство твое до Пекла доведет. Каждый филолог знает, куда стелется дорога из добрых дел.

– Я буду делать то, что должна, и никто мне не указ, – отрезала Сказочница

Вдруг из терпеливой, даже старавшейся улыбаться хозяйки Сказочница превратилась в настоящую Горгону, даже змеи, кажется, зашевелились в темных волосах.

Кот и черт упали бы замертво, если бы они были смертными, но они и с Очкастым рядом уцелели, какая же сказочница их может испугать?

Непрошеные гости раскланялись учтиво и двинулись прочь, сетуя на то, что время было потрачено зря.

№№№№№№№№

Но беда одна не ходит, а Велес любит троицу. Рыжий парень, неотразимый и обаятельный, присел на лавочку около палисадника, где сидела наша Сказочника и листала свою книжку. Ту самую, за которую ей дали какую-то премию… Он погладил ее по руке и улыбнулся.

– Не переживай, и чего котов и чертей слушать, а мне нравится, хорошая сказка, поучительная. Только кто тебе сказал, что сказки для детей пишут? Их как раз взрослым надо, хотя они не всегда признаются и под пытками, но сказки читают. Да ив прежние времена так было, сказки всегда для взрослых писались.

– Я не умею ладить со взрослыми, не получается, мне кажется, что с детьми легче и проще. Они маленькие, и не такие злые и агрессивные.

– Да кто тебе такую чушь сказал… Сам знаю, моя бабушка была похожа на тебя, и в детстве она меня так терзала сказками, тогда же видео и компов не было, только сказки. Так я с ней намучился, что долго еще книжку открыть не мог, а потом открыл и мне понравилось, когда я все понимать начал… Сказки ведь очень сложные, дети не смогут их понять и разобрать.

– Но я люблю детей, и хочу рассказывать им сказки.

– Начни со взрослых, взрослые не так категоричны, они могут сидеть и слушать просто из вежливости, даже, когда не интересно, с детьми такой номер не проходит, они еще не научились лицемерить.

Татьяна отпрянула от непонятно откуда взявшегося третьего за эти сутки гостя.

– Нет, не уговаривай, я пойду к детям, я найду таких детей…

№№№№№№№№№

Кот и Демон поджидали Рыжего за углом.

– А я что говорил, это тебе не Марго уговаривать к на бал отправиться, эта королева упряма, как сто чертей, ничего у нас тут не выйдет, хоть ты тресни.

– Я умываю руки. Включил все свое обаяние, но упрямство ее непобедимо, делайте, что хотите…

Но все закончилось как в сказке, добро победило зло на этом поле битвы за детские души.

Был объявлен конкурс сказок на одном литературном сайте. Он длился долго, так, что сказочница ушла с работы и писала, писала все новые сказки, критиковала в пух и прах всех своих конкурентов, так, что они все разлетелись кто куда, даже спорить с ней не стали, уж если кот Баюн отступился, то куда остальным, простым смертным.

Татьяна победила в том самом конкурсе, а кто же еще мог победить, соперников у нее не было. Ей достался какой-то красивый диплом и не один, а несколько. Кот Баюн выпросил даже для нее диплом за победу в конкурсе зрительских симпатий. И главная путевка – круиз по Средиземному морю тоже достался ей, а кому же еще – других и не осталось.

Пусть путешествует, нет, нет, корабль назывался не «Титаник», нечего издеваться над Сказочницей, корабль назывался «Адмирал Нахимов»..

Победа, путевка, это ведь все-таки очень хорошо, не правда ли?

Так и закончилась эта поучительная история… Впрочем, она нас ни чему не научила, потому что мы тоже сочиняем сказки. Правда, перестали рваться детей учить, порой сами не знаем, чему наши сказки собственно должны учить. А может и хорошо, что не знаем, а то кот Баюн и Темный всегда на страже, они быстро придут к вам, если что не так пойдет.

Я сама встретила девушку, которая спаслась с того корабля, терпевшего крушение. Говорит, что вытащил ее в последний момент кот Баюн..

А потом она начала писать сказки, хорошие сказки, дети слушают их с удовольствием….

Глава 7 Катастрофа Начало конца. Мемуары Баюна

Кот Баюн на время оставил Сказочницу и Ангела и вместе со Стражем оказался на Ленинградском вокзале.

– Мы куда-то едем? – задал вопрос начальник тайной полиции.

Кажется, он этого и на самом деле не ведал.

– Пока мы их провожаем.

Кот незаметно вытащил билет у одного из пассажиров, и засунул его в карман плаща Стража, потом туда же попали еще несколько билетов.

Он всегда вел себя странно, но на этот раз необъяснимо. Зачем было забирать у людей билеты в последний момент, когда они не смогут купить новых? Вокзал, украденные билеты. Что все это значит?

– Ты хочешь прокатиться по этим билетам? Тогда и паспорта их надо воровать, – Страж многое успел узнать из порядков, существующих в этом мире. Даже слишком много, молодец, хорошо учится, быстро. Кот молчал.

– Но даже с их паспортами нам это вряд ли удастся, – размышлял Страж.

– Я в Книгу Судеб заглянул, когда ее Темный с Рыжим читали. Главного изменить мы, конечно, не сможем, но кое-что сделать не мешает. Потом это назовут счастливым случаем, но я тебе показываю, как такие случайности счастливые и не очень происходят. Без руки черта или лапы кота тут точно обойтись не может.

Страж стал о чем – то догадываться. Когда объявили о посадке на Невский экспресс, – самый большой и самый быстрый, он спросил:

– Не хочешь ли ты сказать?

– Все сказано уже за меня, а мы с тобой только курьеры, – как говорит Темный, – и не обижайся, на то, что нам достались на этот раз лишь эпизодические роли.

Люди ринулись в поезд, ну кроме тех, о которых позаботился Баюн.

Эти солидные и очень симпатичные мужи и дамы (у Баюна всегда был хороший вкус и острый нюх) обнаружили в последний момент, что билеты они потеряли, их нет.

Паника, ярость, растерянность, – каких только чувств не бывало в их душах, они начали рыться в своих сумках, в книжках, в тех местах, куда положить билеты просто не могли, но надеялись, что там они все-таки обнаружатся. Потом побежали к кассам, чтобы что-то выяснить, потому что они не могли не уехать сейчас и на этом поезде. Но ничего там узнать не удалось, вернее, время ушло безжалостно, мелькнул только последний вагон. А рядом был черный кот, на которого они и списали то, что впервые за много лет умудрились потерять билеты, да так, что документы остались на месте, а ведь у большинства именно в документы они и были вложены.

Что оставалось делать, плюнуть на все, и искать более – менее подходящий поезд, хотя это не так просто. Народу у касс оказалось больше, чем обычно. Многие из них едва скрывали ярость. Длилось это до той самой поры, пока не сообщили о крушении поезда, о взрыве, о трагедии.

– Не может быть, – первые, что повторил каждый из тех, кто совсем недавно потерял эти заветные билеты.

– Этого не может быть, – на разные лады повторяли счастливчики.

Но ни кот Баюн, напрасно оклеветанный, ни благородный Страж слышать этого уже никак не могли.

№№№№№№№

В то время спасенные котом радовались и ставили свечки за здравие богу, который к их спасению точно не имел никакого отношения.

В то самое время наши герои перенеслись к тому месту на полотне среди болот, где и прогремел этот жуткий взрыв одно мгновение назад.

Полетели куда-то покореженные вагоны поезда, того самого распрекрасного, и странный шум озарил тишину болот. Место было таким глухим и жутким, что даже кот передернулся, а что говорить о людях.

– Этого нельзя было избежать? – пытал его Страж.

– А мы что боги что ли? Наши боги спят где-то в этих самых болотах, а те, в которых они поверили по приказу своего безумного князя, какое им дело до этих людей.

– И что будет для них.

– Для них – конец света, а для остальных начало конца света, но если наша Сказочница подсуетится и все сделает правильно, то это только и останется, масштабы, конечно, не те, но для этих бедняг вполне реальный ад, сам полюбуйся.

Кот ухмыльнулся, вспомнив, как проклинали его те, у которых он незаметно стащил билеты.

– Для дюжины я стану ангелом спасителем, ты билеты не потеряй, потом мы навестим их и подарим те самые счастливые билеты, они ведь и на самом деле для них счастливые. В этом аду они так и не смогут побывать.

Но Страж уже не слушал кота, он бросился туда, где стонали и странно двигались эти люди. Многие смогли выбраться из поезда, кто-то кричал до хрипоты в тех вагонах. Он яростно взялся за дело.

И его сила воли заставила каких-то людей подчиниться ему и тоже действовать. Они шли туда, в перевернутые вагоны, и пытались что-то сделать голыми руками. Кот свистнул духов в лесу, и те присоединились к ним.

Наверное, это был первый раз, когда духи леса пришли на помощь попавшим в беду людям, до сих пор они только взирали издалека на происходящее. Но ведь до сих пор никто их не звал, не нуждался в них, а тут они почувствовали себя нужными людям.

Странное и забытое это было чувство. И в разных местах вспыхнули костры, стало немного теплее, хотя люди были изранены, кто-то погиб, и их души метались между живыми, не понимая, что происходит, почему поезд стоит. А они так и не могут попасть в Питер.

Да кто и как мог это объяснить. В небе появились какие-то вертолеты. Откуда-то мчались машины, хотя сколько времени прошло с той поры, никто не ведал. Страж исчез на рассвете. Но к этому времени уже подоспели из разных мест спасатели. Они всегда приходили на помощь, но почему-то всегда невероятно поздно.

– Теперь и без нас обойдутся, – произнес он, как только наткнулся на кота. Нельзя же уходить, не попрощавшись с ним.

– Да, нам надо спешить. Тем более, что есть еще возможность что-то сделать для того, чтобы более жуткой катастрофы не случилось.

Эти двое исчезли так же внезапно, как и появились.

Многие из людей, когда их спрашивали на рассвете, говорили о том, что был какой-то военный человек, успевший спасти многих, и был черный кот.

Но те, кто их спасали, разве же могли им поверить, в таком кошмаре и не такое померещиться может.

Да и откуда среди этих жутких болот найдутся люди и коты – этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. И только ужас метался над болотами в этой пустоте и печали.

Глава 8 Гений среди мертвых писателей

 
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.
 

По нехорошей квартире стелилась гробовая тишина.

А сколько народу там собралось – яблоку негде упасть. Но беда и состояла в том, что рукописи не горели, яблоки не падали в стане мертвых писателей…

Наверное, они заслужили покой, или их насильно отправили на покой, те, кто больше уже никак не могли объяснить им, что же такое живой роман, а что такое мертвый.

Они не понимали, что в мире есть мертвые души и мертвые книги, никто из Демонов объяснить им больше этого не мог, не сдавался только кот Баюн. Как мы все помним, он никогда не отступал и не сдавался

Вот и на этот раз он снова возник среди мертвых писателей, чтобы предпринять последнюю попытку.

– Если рукописи не горят сами по себе, то их бросают в огонь. Не горят мертвые романы, пламя живых можно ощутить, стоит только к ним поднести ладонь или лапу, у кого что имеется.

Сам Баюн показал свою опаленную в нескольких местах лапу, что и являлось свидетельством того, что такие рукописи ему все-таки попадались.

Некоторым показалось, что в комнате даже запахло гарью.

И в тот миг, когда все ждали оглашения списка тех романов, которые кот считает живыми, горящими, произошло какое-то замешательство.

Кто-то был уверен, что его роман полыхал ярким пламенем, и опалил шерсть на лапе кота, ведь после смерти издают их более охотно, надеясь на посмотренной славе заработать дополнительную прибыль.

Кто-то, потерявший надежду, готовился к высшему суду, кот, скорее всего, готовил их ко второму, чтобы не было так мучительно больно и страшно там, где дела и судьбы знают наперед. Но в тот момент, когда кот готов был завершить свою просветительскую деятельность, произошло еще что-то. Все повернулись к двери, почувствовав неладное, в комнату вошел, а вернее боком протиснулся Гений.

Это явление творца народу немного ошарашило даже кота, что уж говорить обо всех остальных.

Вероятно, он вышел из своего покоя, из своего домика, увитого плюшем и виноградными лозами в первый раз с тех пор, как оказался на небесах, это точно конец света, если он здесь.

– Елизавета пропала, – отвечал он сразу на все не заданные вопросы. – Пока она была со мной, я не замечал этого, даже когда пропала, не сразу заметил, а теперь вот потерял покой и сон и не могу один оставаться. Мне нужна моя царица, без чудных мгновений, когда она явилась, мне не прожить и дня.

Немая сцена из «Ревизора» повторилась снова в нехорошей квартире. Ядовито усмехнулся и потер ладони от удовольствия критик Гадюкин, если бы кот не растерзал его взглядом, то он бы еще сказал что-то, но был лишен дара речи, застыл с открытым ртом. Что-то тоненьким голосом вопил господин Кукольник – самый знаменитый и плодовитый из всех литераторов того времени.

Так как Председатель оставался без головы, то сказать он ничего не мог, но очень хотел намекнуть на то, что у нее вероятно новое свидание с Мефистофелем и новый бал, куда еще могла пропасть эта ведьма, простите, королева, в миру царица Елизавета, а то и сама богиня Лада.

Остальные писатели ничего не ведали, только все они одновременно ощущали тихую ярость, и бурную ненависть по отношению к этому чужаку, нарушившему их покой. И кот их страшно нервировал, а что говорить о Творце?

Еще не зная причины, они считали его совершенно чужим, и хотели только одного, отправить его подальше, забыть, не вспоминать.

Гений подошел к своему коту, только он один оставался тут родным и близким зверем. Не он ли вырвал его в свое время из забвенья, и пусть написал только вступление к эпосу, но кот туда попал.

– Я как зверь в загоне, – прошептал он чужие строки, черт знает как в сознании его возникшие.

– Сам виноват, нечего было на небеса рваться живым, это тебе не дурдом, тут не спрячешься от мертвых писателей. Да и Дантеса ты довел до белого каления, тот бедняга всю жизнь, не только карьеру из-за тебя поломал безвозвратна, а женился на Горгоне и не бросил ее, кстати.

– Это он —то живой, врешь ты все, кот, и за брехню свою ответишь, – наконец завизжал критик Гадюкин, как только дар речи снова вернулся к нему.

Коту ничего не оставалось, как врубить огромный телевизор на стене и показать какой-то громадный книжный магазин, где была выставка книг Гения, толпились люди, и какие-то писатели рассказывали о его жизни и романе, и обо всем, что им было сотворено за это время

Во весь экран красовалась черная « Пушкинская энциклопедия», та самая, где консультантом был когда-то наш любимый Мефистофель, подарочные издания с великолепнейшими иллюстрациями, почему – то открытые в том месте, где кот был то с пистолетом, то с примусом, то с трамвайным билетом в лапах…

Кота явно перепутали с каким-то другим, о котором было запрещено говорить, под угрозой если не смертной казни, она была отменена, то уголовного кодекса. Вот до чего Двойник его допрыгался.

Котов была целая дюжина, но Баюн с грустью заметил, что ни одна работа художников не удовлетворила его до конца.

– Ни один из них не понял душу кота, нежную и ранимую, – пожаловался он Гению, прекрасно понимая, что всех мертвых писателей заботит вовсе не это, а то, каким тиражом издан проклятый (для каждого из них) роман. И почему там творится невероятный шум именно вокруг этой рукописи, которую они душили, давили, уничтожали, а она сохранилась.

– Это не может быть

– Не верь глазам своим.

– Кот все врет.

– Ничего до них не дошло, они потеряли рукопись.

– Она никогда не могла быть напечатана.

Снова и снова на разные лады повторяли мертвые писатели штампованные фразы, чтобы убедить себя и остальных в том, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.

– А ну, цыц, лжецы, не вышло по вашему, роман – это то, что осталось от всего времени, нет больше ничего и не будет, не надейтесь..

Но тут снова заговорил Гений.

– Живой роман? Рукопись горит? Я понял, что все отдал бы, только бы Елизавета вернулась и была со мной.

Странно загорелись глаза некоторых творцов, похоже было, что они лихорадочно думали, где взять эту Елизавету, и как произвести обмен с Гением. Если бы кто-то догадался раньше взять ее в заложницы, то у них в руках был бы этот чертов роман, и все, что он принесет с собой – слава, радость, бессмертие.

Кот не называл бы презрительно их мертвыми писателями, а вот за это они готовы были на все… Только Елизавета успела исчезнуть, все напрасно.

– Поздно, – услышали они голос кота, – он уже бессмертен, теперь его, как и жизнь отдать не получится.

– Значит пустота и одиночество?

Гений повернулся, и отправился прочь, ему больше не хотелось никого видеть и слышать.

Вслед за ним рванулся Поэт, каким-то чудным образом оказавшийся среди мертвых писателей. Может потому, что и сам он был скорее мертв, чем жив, или хотел кому-то помочь нести свой крест, таким он был на земле, таким оставался и на небесах.

– Назад не вернешься, – бросил ему вслед критик Гадюкин.

Но и эта угроза не остановила Поэта, он слишком хорошо знал, что такое быть зверем в загоне и особенно переживал оттого, что они отлучили его от своего тусклого света.

Поэт знал, что Гений не любит стихоплетов, и только теперь подумал, что тот его тоже может прогнать.

Но Гений был уныл, словно в воду опущен:

– Ты напрасно порвал с ними, дружище, они хотя бы вместе, а мне какая радость от того, что роман знают все, это тогда, рядом с Елизаветой казалось победой и чудом, а сейчас, без нее – звук пустой… Она радовалась, она хотела, она старалась, а я только потакал ее капризам, теперь одиночество….

– Друг другу мы тайно враждебны, – повторим Поэт, – разве ты не знал этого прежде…

№№№№№№№№№

Через несколько дней, когда страсти по Гению немного утихли, кот снова собрал мертвых писателей, и торжественно сообщил, что выпросил у Мессира возможность вернуться назад для одного из них.

Все рванулись вперед, отодвигая друг друга, на своем месте оставался один Гений, кот удивленно взглянул на него.

– Нет, я не хочу туда возвращаться, а вдруг Елизавета захочет вернуться домой, а меня не найдет? Я подожду ее тут, в том мире мы потеряем друг друга окончательно.

– Ну и что мне с вами делать, – развел лапами кот, – кого я выбрать должен, и что вам там снова делать интересно.

Откуда-то появился Ангел, который был равнодушен и безучастен ко всем, этакий небесный Парис, к которому в свое время обратились богини, чтобы тот одной из них присудил яблоко раздора.

– Как скажешь, так и будет, – что делать.

– Пусть идет тот, кто меньше всего этого хочет.

Ангел не знал сути спора, ничего не ведал о писателях, и мертвые и живые они были на одно лицо, и оставался он совершенно бесстрастным.

Кот пожал плечами: так тому и быть, и снова повернулся к Мастеру:

– Прости, друг, это твой Ангел так решил, отправляйся назад, разговор окончен.

– И что мне там делать?

– Начнешь жизнь с того места, где она оборвалась, никакого бала, никакого отравленного вина, все по-честному…

№№№№№№№№№

Проведя несколько дней и ночей в новом мире, в новой Москве, которую он снова не узнал, как и в прошлый раз, Гений пришел в ужас от всего, что он увидел и услышал. А когда проходил мимо тела расстрелянного офицера, распростертого на дороге, ему захотелось только одного, с Елизаветой или без нее вернуться на небеса в их тихий домик.

Рыжий тут же возник перед ним:

– Я поведу тебя к ней, – заявил он, – нет ничего проще.

И Гений облегченно вздохнул, понимая, что среди этих чужих, есть хоть один свой, любимый, близкий.

Они оказались в Московском университете – странно, никогда прежде он там не бывал, уселись в какой-то аудитории в самом верхнем ряду и слушали эту рыжеволосую ведьму….

Вернее, слушал Рыжий, там речь как раз шла о восточных бесах, о зеркалах, о свидании, когда она решила, что он хочет пригласить ее на ночь к профессору.

Студенты были включены в лекцию, шутили, переспрашивали, цитировали. Но Гений ничего этого не слышал, в восторг его привело то, что она была так близко.

А потом Елизавета заметила их и оборвала свой страстный рассказ.

И сотня голов повернулась туда, где они сидели, и все замерли, даже затаили дыхание.

– Артисты, а как здорово, если бы пожаловал сам Гений, – только и произнес кто-то.

Рыжий перевел дыхание – спасибо, театру и кино, как бы он выкрутился, даже сам не представлял… Недоверчивые, они даже и не представляют, что были рядом с Гением..

№№№№№№№№

Свидание Гения и Елизаветы было в старом кафе на набережной.

Столик в углу, где их никто бы не узнал, никто не смог бы помешать, он волновался так, словно делал ей предложение, и они были едва знакомы.

Царица улыбнулась:

– Я не смогу уйти, они так любят и тебя и наш роман, кто же им еще расскажет обо всем…

– Но я не смогу жить без тебя

– Тогда оставайся.

– Не могу, я уже так привык работать в тишине и покое, а здесь на улицах расстреливают боевых офицеров…

– Но это не так страшно, дорогой, как то уныние и тишина, которая сводит с ума любого.

– Я знал, что творение отомстит за предательство, а месть, как говорит Темный, это закуска, которую подают холодной.

А потом зазвучал вальс, белый вальс и Елизавета пригласила Гения.

Они кружились в полутемном зале, и кажется, готовы были улететь куда-то в просторы. И все, кто были в старом кафе, повернулись, чтобы полюбоваться этой прекрасной парой.

– Сейчас никто так не танцует, – говорила какая-то старушка, которая боялась признаться своему спутнику, что она видела Гения и императрицу, это были они, хотя этого не может быть, но ведь было… Они вернулись в этом мир вместе, они танцевали рядом, и они наконец-то были счастливы.

 
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
И больше страсти бред не виснет в полумраке,
Когда обиды свет не может не терзать.
В такие вот часы написаны все драмы.
Но мы, не веря им, врываемся опять,
 
 
В какие-то стихи вплетаемся наивно,
Какие-то грехи готовы повторить.
И в предрассветный час смиряются все ливни,
И стрекоза над розой отчаянно кружит.
Она не понимает, откуда это снова
Такое чудо света, такая благодать.
И в этот миг, во мгле так значимо и Слово,
И жест, но только мне так хочется молчать.
 
 
И вот тогда вдали я снова профиль вижу,
И согнута спина, и музыка во мгле,
О, пианист ночной, и музыка все ближе,
И только откровенья бытуют на земле.
И этот свет в тиши, откуда он – не ясно,
Но в пустоте ночной могу уже понять.
Что ты со мной всегда, что эта жизнь прекрасна,
И близится рассвет, и мрак уйдет опять.
 
 
А ведь казалось нам, что мы еще в начале.
Какие-то стихи, штрихи иных стихий —
Над пропастью времен они опять звучали.
И бабочка кружилась над пламенем свечи.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.