Читать книгу: «Сторож», страница 2

Старик присел на скамейку в тени и наблюдал за оранжевым жилетом издалека. Прижизненные потери и достижения его больше не волновали. Устал он существовать тенью в ограниченном пространстве. Монтер вытянул руку надо головой, и глядя на свою ладонь что-то говорил. Потом направился к столбу, повозился там и принялся подтягивать очередную гайку на рельсовом стыке. Пес зарычал и рванул вперед. У ворот склада с костной мукой парковалась под загрузку фура. Из кабины выбрался водитель и пожал руку хозяину склада. Дед прикинул, что в кузов этой машины поместиться половина складских запасов и заволновался. Подозрительный мешок в ближайший час может перекочевать под тент и отправиться в неизвестном направлении. Старик решительно поднялся, кликнул собаку и тяжело опираясь на свою деревяшку двинулся в сторону монтера.

– Привет! – Донесся до старика голос монтера. Сторож растерялся, он не успел явить себя новичку. Простой человек не может увидеть тени другого слоя времени, если тени сами этого не захотят. Сторож захотел, но этого мало, ему следовало дотронуться до человека. Взять что-нибудь из его рук. Старик планировал покашлять за спиной монтера, хлопнуть его слегка по плечу, а когда тот обернется попросить сигарету.

– Может он тоже из другого временного слоя и сам давно наблюдает за сторожем? – Старик стоял как вкопанный и смотрел на монтера в упор. А монтер сделал третий шаг ему навстречу.

– Привет. – раздалось прямо за спиной сторожа, старик облегченно вздохнул. Следом за ним кто-то тоже шагал в сторону монтера. Сосредоточившись на воротах склада и подготовке к знакомству Старик не заметил новую фигуру, возникшую на свободном пространстве базы. И буквально отлетел в сторону от столкновения с пареньком в оранжевом жилете, тяжёлый триммер в его руках прошел прямо по середине хребта собаки, которая захрипела лаем от возмущения.

Сторож едва успел подняться с земли как увидел её. Женщина со смуглым лицом и копной темных вьющихся волос решительно шагала к складским воротам. Только теперь на ней было не пальто с рыжим лисьим воротником, а белые джинсы до колен и развивающаяся от движения легкая серая блузка. На губах та же темно-вишневая помада и полный решимости взгляд. Старик оторопел от такой встречи. Выходит, он не один шастает между пластами времени оберегая свой секрет. Выходит, этой Клаве Леско 27 лет, матери двоих детей, уроженки Житомира тоже есть что охранять на этой территории? Но как она могла скрываться от него Митьки Мохова целых 20 лет? За всё время он не покидал территорию базы ни на одну секундочку?

– Клавдия, что ты здесь делаешь? – Сторож уже протянул руку, чтобы ухватить женщину за рукав блузки, но не успел. Девушка отшатнулась в сторону, обходя на пути ямку на асфальте и свернула в ворота обогнув фуру.

Старик и пёс устремились за ней. На складе началась погрузка. Хозяин костной муки Микола Пронько показал грузчиками на крайний ряд мешков.

– 9 штук, вот эти три ряда. – Грузчики согласно кивнули, а Микола положил руку на плечо Клавдии, шепнул что-то женщине на ухо и увлек её в сторону выгороженной в углу конторки.

Сторож понял, что подозрительный мешок грузить сейчас не будут, успокоился и решил разобраться с очередной загадкой. Что связывает покойную Клавдию с этим Миколой. Главное старик решил выследить это приведение на шпильках и вытрясти из неё все секреты. Не нацелилась ли она присвоить его клад. И как ей удается становиться живой перемещаясь в чужой слой времени. Может все дело в возрасте? Клавдии, когда её зарезали за углом этого самого склада, было 27. А ему, когда разбил инсульт в каптерке, исполнилось уже 64.

Парочка в конторке целовалась, старик посмотрел на них и стыдливо отвернулся. Он и сам забегал после работы в медпункт, чтобы украсть с Лидой очередной часок любви. Лида поворачивала в замке ключ, задергивала занавеску вокруг медицинской кушетки. И если бы Шурка Мохов увидел кого ни будь рядом в этот момент, то проломил бы башку. Невидимое присутствие на базе превратило сторожа в копилку десятка секретов, но то с живыми из пласта их времени. А Клавдия не просто могла, но и должна была его увидеть.

Появление конкурентки заставило старика прибавить скорости, он решительно выскочил на улицу намереваясь сразу же представиться монтеру. Растолковать ему всё как есть и забрать наконец клад.

Монтер был на месте, устроился в тенёчке на скамейке и разговаривал с хозяином триммера. Завидев обидчика, пес зарычал и с лаем кинулся к скамье. Но пара в оранжевых жилетах пуская дым продолжала мирно беседовать.

– Из Ферганы, говоришь? А у моего брата Мухамед садовником работает он из Степанокерта. А из Ферганы у нас в полку паренек служил – оборудование чинил с закрытыми глазами.

– Дед у меня тоже в Армии служил, а прадед воевал даже. Варшаву брал. Одна страна была – учились, воевали, работали вместе. Теперь демократия. – Вздохнул Удор. Помолчал и добавил:

– Хорошо, что работать в России можно.

– Платят хорошо? – Без особого интереса спросил Глеб.

– Мало – 40 000. – Опять вздохнул уроженец Ферганы.

– Почему мало? Мне вот платят тридцать.

Удор с сомнением посмотрел на Глеба. И принялся объяснять, что в ведомости он вообще расписывается за 80 000 рублей, по договору половину забирает хозяин. Они же приезжают сюда работать от фирмы. А 40 000 за одиннадцатичасовой рабочий день, без выходных это совсем немного.

Глеб в свою очередь не поверил гастарбайтеру, не может быть, чтобы толпа рабочих безропотно отдавала чужому половину своего оклада. Привирает пацан. 90 000 рублей оклад высококлассного специалиста или оплата военного с выслугой и заслугами. Но спорить не стал. Парень попросил сигарету, договорился что завтра Глеб после работы свозит его в магазин за продуктами на всю бригаду. А в счет оплаты он в пятницу отдаст ему 5 литров сэкономленного на газонокосилке бензина. Удор покосил у каптерки крохотную лужайку, махнул рукой и отправился восвояси. До конца рабочего дня оставалось три с половиной часа, пустые вагоны были проверены и закрыты. Норму по подтяжке гаек Глеб уже выполнил. Можно в каптёрке посмотреть телевизор или даже поспать. Через пол часа будет 17.00. Официальный рабочий день для администрации закончится, тогда и приляжет. Время тянулось медленно, вот если бы он мог прихватить сюда свой ноут и в свободное время работать над очередным роликом. Но вай-фай в каптерке не работал. На складах был, в административном здании тоже. Но паролем никто делиться не хотел.

Глеб открыл в телефоне телегу и принялся просматривать новости. Немецкий канцлер явился в бундестаг с побитой рожей и черной повязкой на глазу.

– Это тебе за дальнобойные ракеты! – Мстительно подумал Глеб, а вслух произнёс:

– Пел немузыкально, скандалил. Ну и значит правильно, что дали!

Творчество Высоцкого на все времена актуально. Немецкий глава не единственный которому за катавасию на Украине следует начистить рыло. Вон в Сочи турецкий Эрдоган примчался проявить мирную инициативу в конфликте. А заодно и загрузить свои мукомольные предприятия работой. Байден с сыночком заслуживают даже не ежедневного мордобоя, а ежечасного. Хотя эти лица только озвучивают очередные пункты программы разорения мира, разработанной кем-то там за кулисами. Планы настолько бесчеловечны что создается впечатление будто готовил их бездушный злодей, маньяк или специальная маньячная команда. Они не могут быть людьми, ведь выстроили всё так, что целые страны готовы добровольно накинуть себе петлю на шею. Украина – это только один из примеров, когда целому народу удалось отключить мозги. Элита само собой, её мозговая деятельность всегда направлена только на бабло. А вот простые бабы, молодые мужики?

Глеб прочел в телеге пост экс-президента Толика Медведева. Франт в зеркальных солнечных очках комментировал окончание работы международной комиссии ООН по расследованию нарушений на Украинской Буче. В резюме отмечается что достаточных доказательств для того чтобы действия российских военных там носили признаки геноцида не найдено. Но комиссия намекает на какое-то большое количество военных преступлений. Медведев смело сравнил комиссию ООН со слепыми кротами и посоветовал ооновским пиджакам посмотреть в нужном направлении. И наконец увидеть, как 8 лет после переворота Киев нещадно бомбил мирный Донбасс. Здесь комиссия признала 2000 жертв, у жителей мятежного региона своя арифметика -14 000.

Глеб пролистнул текст и задумчиво уставился в никуда. Медведева с его президентством он воспринимал как Петрушку на ярмарке озвучивающего чужие шутки и реплики. И сейчас не мог воспринимать его вирши как собственную твердую позицию. У любой слаженной команды есть пресс-секретарь. Медведеву похоже отведена роль начальника пресс-службы, который дает писакам задание по теме, выбирает самый яркий текст и озвучивает его. Эдакая актуальная на данный момент кнопка. Весь вопрос кто на неё нажимает сегодня и чьи пальцы потянуться к кнопочке завтра. В зеркальных стеклах очков бывшего президента отражались картины окружающего мира, поверхностные. А глубинные процессы можно понять, спустившись на уровень его Глеба, вынужденного с началом СВО бросить свой европейский дом, популярный канал и теперь работать на плодоовощной базе. Он не политик, и даже не патриот в банальном понимании этого термина. Он русский, думает по-русски и переживает за страну так же как его деды и прадеды. Желая всем и каждому мира здоровья и благополучия. Сегодня завтра, через год и навсегда. У Медведева с командой задачи другие, это Глеб не просто чувствует кожей, а знает точно. В президентскую бытность парень много чего успел натворить. Так что голосовать за осмелевшего кролика в зеркальных очках он не станет даже если ему заплатят миллион.

Глеб бросил взгляд на время. 16.47. Можно включать телевизор. Он поднялся и уже направился к двери, когда услышал:

– Здравствуйте! Как ваша жена?

Рядом притормозила женщина с длинным черными волосами и темно-вишнёвой помадой на губах и в серой свободной блузке. Глеб, без шапочки на голове и синего фартука, не сразу узнал повариху из местной столовой.

– Спасибо, хорошо. – Вежливо ответил и замолчал.

– Что обедать не приходите?

– Из дому беру, домашнее привычней.

Девушка улыбнулась:

– Привет ей передайте, прочла книгу. Понравилось. – Девушка махнула рукой и направилась к административному корпусу.

Глеб смотрел ей в след, попытался вспомнить имя, не смог и махнул рукой.

Из окна каптерки каждый жест в коротком разговоре Клавдии и монтёра тревожно отслеживала пара глаз. В зрачках, подернутых пеленой времени и старости вспыхивали то сомнение, то надежда. Глаза отметили, что монтёр сделал первый шаг в сторону двери, и старик в ожидании напрягся, сжался как пружина. Вот сейчас всё и произойдет.

Глава 3

Фигура в оранжевом жилете свалилась Глебу прямо под ноги ходить по территории базы вообще стоит осторожно, а этому удавалось видеть только перспективу, а то что твориться на дороге закрывала объемная коробка.

Жилет ойкнул, Глеб вздрогнул и бросился на помощь. Самые безобидные падения чреваты травмами. Глеб убежден, что сейчас наступило время риска голеностопных суставов. Его начальница днём подвернула ногу и три недели баюкала ступню на больничном. Жена свалилась с низенькой кухонной табуретки и две недели меняла на левой лодыжке крепкую солевую повязку. Из-за этого, Глебу досталась забота об огурцах в телице и доставка продуктов из магазина. И постоянный надзор за неразумной супругой. Едва Мане становилось полегче, как она стремилась полить цветок на верхней полке, сложить поаккуратнее пододеяльники в шкафу. И вот теперь Удор грохнулся. Парень сидел на асфальте морщился и постанывал. Глеб склонился над ним.

– Встать можешь?

Парень закатал брючину рабочего комбинезона и ахнул увидев на коленке кровь.

Глеб с облегчением вздохнул:

– Хорошо, что не стопа.

– Все равно больно. – Не согласился бедолага и принялся осторожно подниматься.

Глеб протянул руку:

– Давай провожу.

– Лучше отнеси на помойку бананы. – Откликнулся болезный.

Из коробки на асфальт вывалился синий мешок с бананами яркого лимонного цвета. Гроздья крупных фруктов под вечерними солнечными лучами так и притягивали к себе. Отломить от связки один, снять кожуру и засунуть в рот.

– Эти!? на помойку?

– Неправильно обработали – храниться не будут. – Прыгая в сторону скамейки пояснил Удор.

Глеб задумался на несколько секунд:

– А чем их обрабатывают?

– Туманом каким-то. Привозят зелеными, а когда надо в продажу отправлять отуманивают. Если передержат – становятся красивыми, но на прилавке долго не пролежат. Хозяин сказал ешь. А я на них уже смотреть не могу. Разрешил выбросить.

Глеб вспомнил, как Маня при каждой поездке в магазин, покупала гроздь бананов и выкладывала их в лоток под солнце на подоконник. И когда фрукт достигал такого сочного лимонного цвета брала, чистила и зажмурившись ела. Глеб к бананам относился спокойно, только иногда мог съесть в охотку. Но глядя в эти минуты на Маню, удержаться не мог, тоже тянулся к подоконнику и принимался чистить второй.

– А ты такие уже ел?

– Последний брак вшестером еле осилили. – Пожаловался Удор. Потом сообразил: – Хочешь возьми себе.

– Хочу. – Глеб поправил мешок поднял коробку и направился к каптёрке. К Удору уже спешили на помощь его соплеменники.

Они подставили травмированному плечи, обхватили бедолагу за талию. И тот ойкая попрыгал в сторону складов. Похоже бригада не просто работала на базе по 12 часов в день, но и жила здесь же.

– Как раненого с поля боя ведут. – Пробормотал Глеб, раскрыл мешок и прицелившись камерой отправил жене вкусный снимок. Бананы дома как раз кончились.

Маня отреагировала мгновенно.

– Ты собираешься это съесть вместо второй половины обеда?

– Я собираюсь привезти это домой. Вот только не знаю, как охрана на это посмотрит.

– А что смотреть ты же их не украл?

– Нет конечно. Дали отнести на помойку.

– Какому идиоту пришло в голову выбросить такую красоту?

Глеб присел на скамейку и принялся рассказывать жене, про особенности доставки, хранения и торговли бананами. Маню поразило предпродажное отуманивание.

– Теперь понимаю почему на прилавках советской торговли они появлялись редко. Настолько, что пара бананов могла служить хорошим подарком.

– А я первый банан в перестройку съел, половинкой приятель поделился. А потом уж их на каждом углу прямо со столов продавать стали.

– Не знаю рассказывала я тебе или нет, брала у Собчака интервью, а он говорит, что перестройщики спасли Питер от голода, и добились что бананы можно купить в любом магазине и без всякой очереди.

– Банановая такая перестройка получилась. – Вставил комментарий

Глеб уплетая добычу. Маня смотрела и вспоминала личные банановые истории. Дочке Юльке исполнилось три года и где-то повезло купить бананы. Немного штук шесть. И один уже совсем желтый. Дело было перед новым годом, муж догадался повесить банан на люстру прямо над столом. Они тогда обедали в гостиной. Круглый стол стоял посередине. Дочка ест и банан не замечает. А родители следят за малышкой исподтишка и ждут. Вдруг она как завопит:

– Что там? Что там? – Сорвалась со стула и бежит к окну. – Открывайте скорее, Дед Мороз банан принес.

– Над головой сюрприз не увидела, а отражение заметила. Бывает так, реальность и под носом не разглядишь, а мираж, тень, эхо…

– Эко тебя на банановую философию потянуло. – Сытый Глеб решил уже не ложиться отдыхать на топчан в каптерке, а посидеть на солнышке поболтать с женой. И поизображать из себя деда мороза. На коробку как пчелы на мед слетались знакомые. Притормозил уходящий с работы карщик. Глеб всучил ему гроздь из пяти штук. Мужик обрадовался. Потом подошел охранник, Глеб одарил и его.

Маня трещала в айфоне, мужики получали угощение и не задерживались.

– А однажды я по дороге в командировку заехала в гости к дальним родственникам. Сколько их и что везти в подарок не знала. Визит в корыстных целях, мне в Сибирь лететь, а Юльку некуда. Решила договориться с родственниками, оставить её дня на четыре. Так что в подарок искала что-нибудь нейтральное и неожиданное. Достала бананы и притащила килограммов двадцать бабе Нине на дачу. Это они нас в аэропорту встретили и туда повезли. Дом большой в три этажа. Будет где всей родне собраться, посмотреть на нас с Юлькой. Маня к этому времени троим уже успела показать Питер. А родни оказалось в десять раз больше.

Коньяк, духи, Маня вручила сразу. А огромную корзину с бананами оставила на веранде, прикрыв полотенцем.

– Завтра все соберутся будет для детей сюрприз.

Баба Нина согласно покивала головой. Маня с Юлькой утомленные перелетом и закормленные хозяйкой поплелись спать. Проснулись часам к 12-ти. С Казахстаном разница во времени три часа. Оделись умылись спускаются и видят вокруг корзины с бананами сидят четверо. Двое взрослых, и дети мальчик лет семи с девочкой трех лет. Вокруг ковер из банановых шкурок, а на дне осталось три штуки.

– Привет! – Весело сказала женщина с жестоким совсем не утренним макияжем. – Ничего что мы тут дегустацию устроили?

Маня конечно сказала, что ничего, улыбнулась, рукой махнула. И уже знала, что к обеду прибудут еще гости, а детей помимо этих двух будет пятеро. Были бы в городе, Маня смоталась бы в ближайший гастроном. Тогда не было супермаркетов, но конфеты в любом магазине были представлены в большом ассортименте. Закупила бы сразу килограммов пять, с шоколадками и игрушками. Но они были на даче за высоким забором, вокруг роскошный сад. Грядки клубники, кусты малины и никаких магазинов.

– Ты бы смог зараз пять кило бананов съесть? – Спрашивает жена Глеба.

– По состоянию на эту минуту и пять грамм не смогу. – Отозвался он.

– А я бы киллограмчик слопала без оглядки.

– Хоть все, доставлю через два часа и приступай.

До конца смены оставалось еще полтора часа, когда Глеб наконец перешагнул порог каптерки. И встал как вкопанный – на топчане лежал огромный рыжий пес, а у окна сидел старик в ватнике, выставив вперед деревянную ногу.

– А я уж не думал, что дождусь тебя. – Надтреснутым голосом укорил старик.

– А вы кто?

– Сторож Шурик. – Поднимаясь представился дед. – А это Джек, мой помощник.

– Я не знал, что в ночную сторожа выходят. – Озадачено проворчал Глеб, включая чайник.

– Я всегда здесь. – Неопределенно пояснил сторож и уперся в лицо монтера тяжёлым взглядом.

– Чай будешь? – Спросил Глеб доставая из коробки пакетик заварки.

– Нет я что покрепче любил. – Отказался гость.

– А теперь бросил? – Вежливого Глеба старик раздражал, ему хотелось побыть часок одному, посмотреть новости, помечтать лежа о том, как он приедет домой. Маня уже накроет к ужину стол и будет ждать его в коридоре. Он войдет и поставит ей под ноги мешок с бананами. На кухне работает телевизор. Заварен свежий чай, горячие котлеты с пюрешкой и овощами. В вазе почищенные огурцы из своей теплицы, помидоры с рынка. Он рисовал сцену домашнего вечера, а сам смотрел как старик открывает рот, разводит руками.

– Что он говорит? – Подумал про себя Глеб, а вслух произнес:

– Я не расслышал, чайник шумит.

– Спрашиваю, что тебе Клавка сказала?

– Какая Клавка?

– Ну эта лохматая.

Глеб вспомнил как пробегала мимо повариха из столовой, других встреч с женским полом у него после обеда не было.

– Просто поздоровалась. – Он пожал плечами. – Значит её Клавой зовут, а я не знал. Видел в столовой, когда жена там работала, а имя не запомнил.

– Она еще и на работу устроилась?! – Возмутился дед.

– Нет уже ушла. Тяжело целый день на ногах. Теперь дома сидит. – Отозвался Глеб.

– Не сидит, раз здесь на территории маячит. Чувствую не с добром пробралась. Держись от заразы подальше, а главное не давай ей дотрагиваться до себя.

– Ты что дед, жена у меня нормальная. Почти 20 лет вместе живем. Сто раз на дню и дотрагивается и обнимает. Зачем обзываешь незнакомую женщину.

– Про жену твою ничего не знаю, не знаком, а эту Клавку гони от себя прочь! И не спорь, я лучше знаю!

– Да он бредит. – Подумал Глеб и решил не спорить, а просто угукать и кивать головой. Сумасшедших нельзя злить. Вон у него какая клюка тяжёлая. Глеб присел к дальнему краю стола развернул конфету включил телевизор и сделав первый глоток еще раз предложил старику чайку.

Дед отмахнулся, теперь он во все глаза смотрел в экран.

На камеру по изрытой желтой дороге надвигался танк, автор репортажа оставил ещё двадцать секунд фона боя, потом на первый план вышел корреспондент. Парень в шлеме, бронежилете с микрофоном наперевес рассказывал о 14 отраженных атаках в поселке Работино.

– Сегодня противник снизил накал огня, но пытается перегруппироваться. – Говорил корреспондент.

Глеб и не заметил, как сторож оставил стул и вплотную приблизился к экрану. Дед с отвисшей челюстью стоял столбом. Глеб разглядывал старика со спины – седые космы прикрыты видавшей виды кепкой. На ноге настоящий кирзовый сапог, а на плечах видавшая виды фуфайка. Под ней синела застиранная фланелевая рубашка.

Типичный сторож его детства. Именно такой засадил девятилетнему Глебу в левую ягодицу заряд соли. Гарнизонные сорванцы постоянно совершали набеги на сельские поля. Каждая семья в городке могла обрабатывать свой огород. Командир наделил всех желающих двумя сотками земли. Матушка Глеба с энтузиазмом занялась огородничеством. Посадила огурцы, помидоры, петрушку, укроп, кабачки. И даже поддавшись на уговоры сына целую грядку гороха. Урожай получился знатный – сладкие стручки висели гроздьями – ешь не хочу. Но такая уж у мальчишек натура охотничья – то что добыто без риска, не интересно и не вкусно. Глеб жил с родителями в закрытом военном городке, таком маленьком, что ребят возили в школу на автобусе в соседнее село. Там деревенские ребятишки преодолев этапы кулачных боев за места в школьной иерархии сбивались в стаи и после уроков устремлялись на поиски приключений. Одним из них было совершать набеги на совхозные поля. Гороховому, мальчишки отдавали предпочтение. Стручки кормовых посевов не были ни сахарными, ни сладкими. Но это поле охранял сторож, с ним у ребят давно сложились непростые отношения. Стоило им просто появиться в зоне видимости, как старик в такой же фуфайке и кепке возникал над кустами и принимался бранить мальчишек последними словами. Он делал свою работу, сидел на деревянном ящике рядышком с крохотной деревянной будкой и смолил одну за другой вонючие Беломорины. Иногда у будки собиралась компания и гости уходили оставив сторожа спящим. Самые смелые собирали ненужные стручки рядом с храпящим дедом. Съедали горошины и бросали опустевшие стручки так чтобы очнувшийся сторож стряхивал их с себя. Как это сейчас называют всякие постановочные сцены? Глеб сморщил переносицу пытаясь вспомнить слово, потом привычно потыкал на экран айфона. Да, верно – Перфоманс. Осыпав подвыпившего стража шкурками компания удалялась, залегала в кустах, и кто-нибудь издавал пронзительный свист. Свистеть мальчишки могли на разные лады, некоторые выдавали такие трели, что их можно было принять за милицейский свисток.

От резкого звука старик вскакивал, мальчишки наблюдая как с него на поле сыпятся гороховые очистки, хохотали и подпустив бедолагу поближе к себе пускались наутек. Старик ходил на деревянной ноге, так что смельчакам ничего особо не грозило. А однажды сторож положил рядом берданку. Он заряжал свой рабочий инструмент солью, притворился что спит, дождался, когда безобразники выполнят свою хулиганскую программу и просвистят из кустов, сторож вскочил и припадая на култышку неожиданно резво направился в сторону пацанов. Компания пустилась наутек под отборный мат старика, а один мальчишка остановился, сдернул штаны и выставил в сторону сторожа голый зад.

– Догони попробуй! – Прокричал дурачок и через несколько секунд завопил от боли.

Страдания раненого товарища на целый месяц стали предметом шуток хулиганской компании. Сторожу тоже досталось от родителей сорванца. Потом урожай с полей убрали, с деревьев облетели листья и накануне 7 ноября в класс пришел тот самый сторож. В белой рубахе, пиджаке с линейкой медалей на груди. Ветеран рассказывал сорванцам о войне, а они раскрыв рот слушали как дед под Ржевом подорвал два танка. Почти у каждого третьеклассника в доме был свой такой дед или портрет погибшего на стене.

Потом старика не стало, и Глеб жалел, что не хватило ума извиниться перед сторожем прямо там в классе. И вот теперь он смотрел в спину двойника того ветерана, удивлялся его одежде, и даже мелькнула мысль что перед ним и есть тот самый сторож с горохового поля. Имени его Глеб не помнил, а вот помятый картуз на голове, и всесезонная фуфайка, сейчас в сентябре 2023 года казались декорациями к сценам из его детства.

– Что-то в кино напутали, не было у нас никаких дронов. – Наконец подал голос сторож, он вопросительно смотрел на Глеба.

– В 40-е не было, а теперь есть. На них собирались посылки почтовые развозить, а теперь вот взрывчатку к окопам несут.

– Каким окопам?

– Украинским, под Харьковом, например.

Старик помолчал, подумал.

– Издеваешься, Харьков мы еще в 43-ем освободили. Никого там в окопах не осталось, наши на Запад пошли, а фашисты задрав штаны драпали.

Глеб рассеяно смотрел на старика, он и представить не мог, что есть еще люди, которые ничего не знают об украинской войне. Он хотел было съязвить, дескать в каком году ты дед застрял. Сейчас 2023 –й и ВСУ потеряли на фронте полмиллиона парней. Точная цифра потерь российских воинов не называется, но тоже счет идет на десятки тысяч. Подумал, а сказать не успел, в дверь каптерки коротко постучали.

– До Девятки меня не добросишь, как домой поедешь? – В проеме двери стоял охранник Миха.

– Подкину, не вопрос. – Легко пообещал Глеб. Миха кивнул и исчез. Глеб повернулся чтобы ответить сторожу, но старика у телевизора не было, за столом тоже было пусто, исчезла и собака.

– Не гость, а полтергейст какой-то. – Проворчал Глеб и с облегчением плюхнулся на топчан. До окончания смены оставался час, можно спокойно посмотреть новости, или полистать каналы. Он традиционно посмотрел свои – крайняя глава их с Маней книги шла неплохо.

Вчера жена жаловалась, что новая книга идет тяжело. Говорит не хватает эмоционального толчка. А откуда ему взяться, после падения с табуретки бедолага три недели безвылазно сидит дома.

Решил рассказать Мане вечером о чудоковатом стороже с собакой.

И рассказал.

– В фуфайке, говоришь ходит? Может отдадим ему твои куртки – накопилось на половину антресолей.

Приехали муж с женой на родину летом, с двумя чемоданами. На 10 дней планировали. Потом настала осень и родные с друзьями подобрали бедолагам утепленный гардероб. Потом зима. Готовые чемоданы с вещами из Латвии привезти всё никак не получалось. Соседи и друзья заботливо приносили свитера куртки брюки. И когда с оказией прибыли первые два чемодана, оказалось, что для привычных латышских вещей, в доме не осталось места. Чемоданы поставили в гараж. Выбрасывать жалко, а пять курток на себя не наденешь.

Глебу не хотелось ехать в гараж, доставать с антресолей пакеты и собирать для старика посылку. Но Маня уже положила в пакет для собаки еды и принялась укладывать в клетчатую челночную сумку то что, по её мнению, должно подойти старику.

– Ботинки тебе велики, а дед ночами дежурит. Какой у него размер? – Маня стояла в проеме кухонной двери с парой утепленных ботинок в руках.

– Ему один нужен, на деревяшку ботинки не нужны. – Машинально отозвался Глеб. Он успел погрузиться в соцсети и мигом выпал из реальной семейной жизни.

– Разберется. – Буркнула жена и исчезла.

Глеб снова погрузился в айфон, забыв о том, что в ванной лежит дрель и пробойник. Он собирался повесить угловую полку. Давно собирался. Маня аккуратно убирала инструмент забиралась под душ, а потом приносила обратно. Днем она положила дрель в пятый раз. И напомнила мужу, что пора бы закончить начатое. Глеб согласно кивнул, испил кофейку и опять запутался в сетях.

Где-то под Авдеевкой наши отбили у немцев террикон. Эта гора шахтных отходов несколько раз переходила из рук в руки. Фронтовые сводки стали привычными для потока новостей. Многое невероятное стало привычным. И сама война между русскими и украинцами тоже. Глеб даже ездил в военкомат просился на фронт, но ему отказали. По возрасту, и никто не обратил внимание на то что родился он в городе Броды, матушка родом из деревни подо Львовом, а отец харьковчанин. Семья всеми корнями украинская, и в кого стрелять? В двоюродных братьев сестер и племянников? Двусмысленность противостояния обсуждалась в первые два месяца, а потом под ворохом фронтовых событий отошла в сторону. У каждой из сторон помимо официальных мотивов для войны появились личные счеты.

– Послушай, я тут ему футболки положила и пару кроссовок. Жарко небось в фуфайке сейчас.

Жена опять появилась на пороге кухни и Глеб встрепенулся. Надо бы отложить телефон и заняться ванной. Но Маня уже насыпала в чашки кофе и устроилась за столом.

– Говоришь дед ничего про СВО не знает?

– Думаю у него с головой не все в порядке. – Глеб прикурил и вспомнил как сторож смотрел телевизор.

– А лет ему сколько?

– Много, говорит Харьков в Великую Отечественную освобождал.

– Старожил похоже, под сотню годков будет. И работает еще? – Задумчиво подсчитывала жена.

Они дружно выпустили по струйке дыма. Если бы не звонок, может уже этим вечером Маня с Глебом и разгадали бы тайну Сторожа. Но ритм современной жизни как будто специально не позволял задерживаться надолго на одной и той же теме.

– Прикинь, доктору в Израиле платят тогда, когда пациент здоров. А если снова заболел – пусть лечит за свой счет.

Приятель постоянно откапывал самые невероятные факты и мигом делился ими с Маней и Глебом. Он умел переключать их на свою волну. Минут тридцать троица обменивалась мнениями. Вспоминала, что сейчас в рекламных паузах показывают малышей, которым требуется то дорогостоящая операция, то редкие лекарства. Сердобольные граждане перечисляли деньги. Медицинские услуги в родном отечестве считаются бесплатными, но как-то так получалось что всё чаще людям требовалась оплатить анализы, обследования, и даже саму операцию. А ведь каждый наблюдался в районной поликлинике у конкретного врача. Выходит, запущенные случаи – это брак специалистов. Правда пациенту от знания того, кто виноват в его болячке легче не становится.

Подход израильтян к ответственности докторов перед пациентами понравился и Мане, и Глебу.

Полка в ванной и сторож в фуфайке забылись. С Великим невозможно попрощаться быстро.