Читать книгу: «Всё не то, чем кажется»

Во сне она видела себя такой огромной, что макушки сосен не доставали ей до плеча. Колыхались где-то чуть повыше локтя. Темное серое небо было не столько над ней, сколько вокруг неё, приближающаяся гроза нисколько её не пугала, как и мощные порывы ветра, закручивающиеся вокруг неё в подобие тайфуна. Пугал её собственный черный цвет: черные одежды, черный платок, небрежно накинутый на чёрные волосы, а ещё более – крупные чёрные птицы, кружащиеся вокруг неё каким-то странным хороводом и совершенно не замечающие пригибающего макушки сосен ветра.

Этот образ она впервые увидела на сессии у регрессолога. В ту же ночь он повторился в ее сне. И в следующую ночь. И в следующую.

– Почему я всё вижу в чёрном цвете? – спросила она во сне, точно так же, как спрашивала на сессии. – И себя, и небо, и даже птицы чёрные вокруг меня?

– Черный -это цвет Сатурна, – пришёл тот же ответ. – Сатурн – это знания, мудрость, умение планировать шаги, ведущие к большой и далёкой цели, терпение, способность видеть эту цель. Что за птицы рядом с тобой, среди них случайно нет ворона?

– Есть! – облегченно выдохнула она. Слава богу, это символ мудрости. Для неё лично черный цвет плюс каркающее вороньё всегда были символами кладбища и смерти. Кстати, эти птицы летали молча. – Они все вОроны.

– Значит, точно Сатурн. Ворон – его птица, символ здравомыслия и глубокого познания предмета.

– Какого предмета?

– Любого. Любой области знаний, интересной тебе.

Она снова почувствовала облегчение, как и тогда, в сессии и в это время одна из кружащихся птиц резко изменила траекторию своего полёта, подлетела к ней и клюнула в голову, примерно на ладонь повыше левого виска. Она успела заметить только бешено приближающийся клюв.

Марина вздрогнула и проснулась. Открыла глаза, оглядела комнату, залитую утренним светом – явно уже больше шести, пора и вставать – перелезла через спящего рядом мужа и увидела чёрного ворона, сидящего на спинке её компьютерного кресла.

“Долеталась по медитациям”, – подумала она. – “Доигралась с подсознанием. Тета-сессии, психология, духовные практики, прав был муж, когда говорил, что до добра это не доведёт. Вот, пожалуйста, галлюцинации начались!”

– Если отталкиваться от общепризнанного определения, что галлюцинация – это то, что видишь и слышишь только ты, то ты, безусловно, права. Но означает ли это, что поступающая к тебе информация не верна? – ворон был спокоен и рассудителен. Может, это всё еще сон?

– В смысле?– переспросила Марина.

– Информация поступает к индивидууму не в зависимости от собственной верности либо НЕверности, но в зависимости от возможности индивидуума её принять. Согласна?

Марина ошарашенно кивнула.

– Но возможность принятия может быть ограничена не только особенностями физического тела данного конкретного индивидуума, но и более тонкими материями. Например, настройкой частоты резонанса ментального поля или степенью духовной зрелости субъекта. Это следует учитывать.

– Как это?

– Например, собака чует запахи лучше, чем ты – это обусловлено строением её носа. Я вижу мелкие детали с высоты более двух тысяч метров, а ты нет – это потому, что мы находимся в разных телах. Информация о предметах или запахах не становится ложной из-за того, что ты не видишь их в тот момент, когда уже вижу я или чует собака, верно?

– Да, – она потёрла ладонями лицо, крепко зажмурила и вновь открыла глаза – ворон по-прежнему сидел на спинке кресла, насмешливо поглядывая на неё. Марина подумала, что 49 лет крайне неподходящий возраст для таких картинок. Ладно бы лет в пять-шесть, когда дети придумывают себе видимых только им друзей самой разной наружности, от мультяшной до ангельской. Или после восьмидесяти, а лучше -после девяноста, когда страдающие от одиночества люди начинают наяву общаться с ушедшими из этого мира друзьями. Но сейчас… Что со мной не так? Вполне бодра, довольно активна, любящий муж рядом (между прочим, больше двадцати лет вместе, не всем в нынешние времена удаётся провернуть такой фокус!) – откуда у меня галлюцинации?

– Тебе пора проснуться, – сказал Ворон. – Иди умойся.

Это был очень разумный и вполне здравый совет, который Марина могла бы и сама себе дать. Поэтому ни слова не говоря она отправилась в ванную. Из зеркала на неё смотрело обычное утреннее лицо. Всколоченные волосы, след от подушки на щеке, сеть мелких морщинок вокруг глаз – так ведь не девочка уже, привычно сказала сама себе Марина, умылась холодной водой, почистила зубы, прошла к стоявшему в коридоре трюмо, чтобы расчесаться (расчески и заколки лежали на нём), по пути кинула быстрый взгляд в комнату – ворона на кресле не было. И нигде в комнате тоже. Она успокоено улыбнулась, власть расчесалась перед зеркалом, скинула кружевную ночнушку, помедлила минуту перед шкафом, выбирая платье…

Вспомнила, какие дела она запланировала на сегодняшнее утро и перешла во вторую комнату. У них с мужем было принято называть её кабинетом, потому что там стоял большой компьютерный стол с хорошим мощным компьютером, за которым работал Маринин муж, а также принтер и сканер.

Ворон был там. Снова на спинке кресла. Марина с мужем старались по возможности заботиться о своём здоровье (все-таки возраст уже!), поэтому компьютерные кресла покупали хорошие, надёжные, с высокой ортопедической спинкой. Ворону они, видимо, тоже приглянулись. Может, лапами держаться удобно…

– Не особо, – сказал Ворон. словно в ответ на её мысли – Удобнее всего мне будет на твоём плече. Хороший ворон всегда должен быть рядом с хозяйкой. Чтобы иметь возможность дать хороший совет. Прямо в ухо. Но кресло тоже подойдёт. В любом случае, кресло со спинкой гораздо лучше табуретки.

Кажется, это не галлюцинация, а вполне живая птица. К тому же дрессированная. Говорящая. Говорят, что вороны очень умные. Марина попыталась собрать мысли в кучку:

– Понятно…А где, кстати, ваша хозяйка? Вы потерялись? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Ворон посмотрел на неё тоскливо и раздражённо одновременно:

– Марьяна! Проснись! Ты моя хозяйка! Я устал тебя будить!

– Вы меня, вероятно, с кем-то путаете! Меня Мариной зовут. Давайте попробуем сориентироваться. Что вам кажется похожим? Моя внешность? Обстановка квартиры? Вид за окном? Это может нам помочь в поиске ваших настоящих хозяев.

Ворон изъяснялся настолько логично и грамотно, что Марине казалось неудобным переходить с ним на “ты”. Тем более, говорят, вороны по триста лет живут. Вполне может быть, что конкретно этот раза в два, а то и в три раза старше её.

– Конкретно мне 379 лет. Но для ворона это немного. Мы живём по 500-700 лет, иногда до 900, если очень нужно – то и до тысячи. Чрезвычайно удобное тело, лёгкое, подвижное и подходит для путешествия в разных измерениях. С человеческим намного больше возни.

– Больше возни? – Марина не успевала за ходом его мысли.

– Конечно! Вам нужны специальные приспособления, чтобы летать. Крайне сложные в обслуживании и не всегда надёжные. Дополнительные источники энергии, чтобы привести в движение эти приспособления. То ли дело крылья! Но вам словно мало этих сложностей, вы ещё придумали границы и документы! Ужасно, ужасно неудобное тело! Подумай сама – сколько времени понадобится мне, чтобы оказаться, к примеру, за тысячу километров и сколько тебе?

– Да, мне сложнее, – вздохнула Марина, вспомнив о закрытых границах и неспокойной политической обстановке. – Но всё-таки… Если вы летаете, где захотите, то как вы умудрились разминуться с хозяйкой? Она уехала куда-то без вас?

– Ты моя хозяйка!

– В смысле, вы решили остаться у нас? Я, по большому счёту, не против, но нужно послушать, что муж скажет…

– Ты всегда была моей хозяйкой! Мы отличная пара!

– Этого просто не может быть. Я вас не знаю. Я вас впервые вижу!

В голове моментально вспыхнул фрагмент из странного сна – темное небо, кружащиеся вокруг вороны и как один из них резко меняет траекторию своего движения и устремляется к ней….

– Вспомнила? Да, это я. Я увидел тебя в верхнем измерении и услышал твой разговор с наставницей. И понял, что ты готова проснуться. Я помог тебе и последовал за тобой. Отныне я всегда буду рядом.

– С какой наставницей?

– С женщиной, которая помогла тебе пройти в верхний мир.

– С регрессологом?

– Возможно, ей нравится сейчас называться именно так.

– Но ведь это всё не по-настоящему! Игры разума, баловство с подсознанием!

– А как ты определяешь, что реально, а что нет?

– Реальность можно почувствовать.

Ворон перемахнул к ней на плечо и сильно впился в него когтями:

– Реально?

– Да…

– Солнышко, с кем ты тут разговариваешь? – в дверях комнаты стоял полусонный муж. Марина резко повернулась к нему:

– В каком смысле – с кем?

– Аудиокнигу, что ли, включила?

– Он меня не видит, – сказал Ворон ей в ухо. У него был на удивление ровный, приятный, почти человеческий голос. Про него нельзя было сказать “прокаркал”. Разве что слова произносил немного отрывисто и с академической чёткостью выговаривал все буквы. Как будто лекцию с трибуны читал.

– Утренние мантры слушаю! – ляпнула Марина первое, что пришло в голову. – Ты уже совсем проснулся или ещё немного поспишь?

– Посплю, пожалуй, …

Муж развернулся, в три шага оказался рядом с кроватью, сладостно упал в неё и завернулся в одеяло.

Ранней пташечкой в их семье была Марина. Она обычно вставала в половине шестого, реже в шесть. Муж, если его не будить, мог спать и до девяти, и до десяти утра. Поэтому обычно Марина будила его в половину восьмого.

И очень ценила два утренних часа, которые принадлежали только ей.

Она села в компьютерное кресло, напряжённо держа спину, словно на приёме у английской королевы. Ворон почувствовал её готовность к разговору и спрыгнул с её плеча на письменный стол. Теперь они могли смотреть друг на друга, почти глаза в глаза.

– Так вы говорите, что мы давно знакомы?

– Да.

– И что мы чудесная пара?

– Да.

– А как давно, вы не припомните? Хотя бы приблизительно?

– 379 лет. За исключением последних сорока девяти.

– В каком смысле “за исключением”?

– Ты слишком долго спала в этой жизни. Обычно ты включалась в реальность намного раньше. В этот раз я устал ждать. Я, знаешь ли, скучаю без тебя. – ворон лукаво склонил голову на один бок, кося на неё черным блестящим глазом.

Марина несколько минут обдумывала новую информацию.

– Я правильно понимаю, что мы с вами сейчас говорим о прошлых жизнях?

– Да.

– И в каждой из них я была знакома с вами?

– Не просто знакома. Мы были неразлучны!

– А вы, простите, всегда были в теле ворона?

– Естественно! – обиделся тот. – Я твой соратник, а не любовник!

– В каком смысле соратник?

– Ты женщина Сатурна. Ты приходишь в этот мир, чтобы собирать мудрость, приумножать её и делиться ею. Куда тебе без ворона?

– Вы имеете в виду, что чёрная птица добавляет законченность образа? Или есть ещё какая-то функция? Простите, если я невежливо формулирую, но я пытаюсь разобраться в ситуации…

– Образ дело хорошее, но Ворон нужен не для этого. – он повернулся, посмотрел на стоящий на столе компьютер и с трудом (это было заметно) удержался, чтобы не постучать по нему клювом. – Таких агрегатов раньше не было. Информация сохранялась в книгах. Но носить с собой повсюду много книг не слишком удобно. Поэтому у каждой ведуньи всегда есть Ворон. Ворон – это хранилище информации. А также друг, советчик и ещё множество различных функций. Почтальон, к примеру. Разведчик. В общем – Хранитель.

– Хранитель, значит, – Марина задумчиво барабанила пальцами по столу. – Информация, собранная за несколько жизней… И что же мы будем делать с этой информацией?

– Приумножать. Собирать. Использовать! – тут же откликнулся Ворон. – Но вообще-то ты ведьма, тебе и решать.

– Я ещё и ведьма? – попыталась обидеться Марина. – Ничего себе утро началось!

– Конечно! – подтвердил Ворон. – Ведающая. Знающая. Постигающая. Творящая.

Марина вздохнула. Чем дальше в лес – тем толще партизаны, подумала она. Вроде бы птица охотно отвечает на все вопросы, но ясности от этого не прибавляется.

– Приступать нужно прямо сейчас? – обречённо спросила она.

Ворон рассмеялся. Смех его был похож на привычное карканье черных птиц и выглядел как чужеродный акцент в его в целом чистой и правильной речи.

– Бежать никуда не надо, – ответил он. – Торопиться тем более. Мы и так за одно утро очень много сделали. Я тебя разбудил. Ты меня увидела. Мы поговорили.

– И что теперь?

– Теперь нужно время, чтобы новая информация в тебе прижилась и улеглась.

– Много времени?

– Я не знаю. По-разному бывало.

– И как мы поймём, что она уже прижилась?

– Поймём, обязательно. Ты станешь спокойнее. Или что-то увидишь. Или что-то начнёт происходить.

– Я, знаете ли, до вашего появления вполне спокойно жила. Хотя что-то, безусловно, происходило. Вы не могли бы объяснить точнее, что именно должно произойти сейчас?

– Ты не жила, ты спала. Подожди, скоро ты сама начнёшь видеть разницу.

– Допустим. И что же мне делать сейчас?

– Просто живи как жила. А я буду рядом.

– Я правильно поняла, что вы невидимы для всех, кроме меня?

– Временно.

– То есть? Вы однажды проявитесь? В самый неподходящий момент?

– Если я появлюсь, то момент, без сомнения, будет самым подходящим. Я могу жить в разных измерениях и легко хожу между ними. Ты тоже скоро вспомнишь, как это делается.

Марина почувствовала, что у неё начинает кружиться голова. Она любила читать книги в стиле фэнтези и эзотерикой периодически увлекалась, но не настолько, чтобы участвовать в ролевых играх, воображая себя эльфийской принцессой и бегая по каким-нибудь лесам с луком и стрелами.

Ворон отчётливо хмыкнул. Похоже, он легко читал мысли.

– Только мои или всех подряд? – спросила Марина.

– Только твои, – без тени смущения ответил Ворон. – Я на тебя настроен. Ты потом тоже настроишься на меня. Сможешь видеть моими глазами.

– Час от часу не легче, – вздохнула она. – Ладно, давайте хотя бы кофейку попьём.

Ворон кивнул и исчез.

Марина прошла на кухню, щелкнула кнопкой электрического чайника, достала из холодильника зефир в шоколаде. Подумала – интересно, что едят вороны? И нужно ли будет его теперь кормить или он добывает себе пропитание в каком-нибудь из других миров? Кстати, а там чем кормят?

Меланхолично размешала в кружке сахар и растворимый кофе, сделала первый глоток.

– Ты с ума сошла? – каркнул неизвестно откуда появившийся Ворон. – Выплесни немедленно!

– Вас раздражает запах кофе?

– Во-первых, это не кофе. Во-вторых, суррогатная еда снижает способность тела к восприятию тонких материй.

– Напомните мне, пожалуйста, в каком году мы с вами виделись в последний раз? Я имею в виду – в активной фазе? – Марина язвительно попыталась скопировать его псевдоучёную манеру выражаться.

– В 1924 году, – без тени смущения отрапортовал Ворон.

– И что я тогда делала?

– Ты умерла. Я проводил твою душу до верхнего слоя и остался на Земле, ждать твоего следующего воплощения.

Марина поперхнулась кофе, но взяла себя в руки. Кто тебя – сам себя, как говорится. Как спросила, такой ответ и услышала. А для чего я вообще об этом спрашивала, попыталась вспомнить она. А, вот зачем!

– И в ожидании изучал технологию производства кофе? – после упоминания о своей смерти она легко перешла на “ты”.

– Не то чтобы изучал подробно… Но видел многое. И естественно, складывал в свою копилку. Готов отчитаться немедленно. Или предоставлять информацию по мере необходимости.

– Давай по мере необходимости, – согласилась Марина. Колкость не удалась, может, это и к лучшему. Зачем с ним ссориться. – А как я умерла?

– От ножевой раны.

– Бандиты? Ограбление?

– Любимый. Бандитов ты бы к себе не подпустила. В той жизни ты проснулась практически сразу же, я был рядом с тобой с самого детства. Ты сильная очень пришла в тот раз, много чего могла, меня слушать не хотела. Показывала людям силу свою. Уже в твои четырнадцать вся округа знала, что тут ведьма растёт.

– А этот? Которого любила?

– А он устал от войны. От революции. Слишком много крови вокруг видел. Покоя хотел, тишины, спокойной жизни. Уехать хотел. За границу, подальше от всего этого.

– Я его понимаю, – задумчиво протянула Марина.

– Сейчас понимаешь. А тогда – не хотела понимать. Да и не могла. Тебя родная земля питала, какие тебе переезды. Тем более – в Египет.

– А он в Египет хотел? Неожиданно!

– Он зимой на фронте столько раз в снегу ночевал, что мечтал больше никогда никакого снега не видеть. Хотел жить в такой стране, где про зиму и не слышал никто.

– Бедный парень!

– Не такой уж и бедный. Запасливый был, прижимистый. Домой с войны с неплохим кушем пришёл. И не такой уж и парень. Тебя на пятнадцать лет был старше.

– Какой-то он некрасивый по твоему рассказу получается…

– Внешне как раз очень красивый был. Высокий, плечистый, светлые русые волосы, слегка кудрявые, голубые глаза.

– А как мы познакомились? – Марина словно читала интересную книгу.

– Как же барина не знать! – усмехнулся Ворон. – Он помещик местный был. А ты девчонка деревенская. Поэтому ты-то его и видела, и по имени-отчеству знала. Как и родителей его. А вот он тебя в лесу в первый раз увидел. И разозлился очень.

– Из-за чего разозлился?

– У них охота была. Волков травили. Большая охота. Много охотников – гости его родителей, его друзья из полка.

– Он военный был? – перебила Марина.

– Да. И уже при звании хорошем. И в боевых действиях уже побывал. Стрелял хорошо, метко. Охота – это ведь не только азарт, это и состязание на меткость выстрелов. Много они тогда волков положили. Он одного из самых последних гнал, матёрого крупного зверя. А ты влезла.

– Я? Как? Зачем?

– Говорю же, сильная очень была. Радовалась силе своей, баловалась ею. Сколько раз я тебе тогда говорил – не высовывайся! Не время ещё! Рано! И родители твои тебя уберечь старались, мать умоляла – спрячь умения свои, не показывай людям, добром не кончится! Отец тебя даже порол за твои выходки по малолетству, всё одно не помогало. То ты раны врачуешь. То быка разбушевавшегося останавливаешь. То дорогу из леса находишь.

– Разве это плохо?

– Плохо напоказ это всё делать. От быка полдеревни разбежалось, а ты прямо к нему подошла, ладошкой ноздри погладила – он и утих. А тебе тогда девять лет было! Думаешь, люди не удивились? Раны травами да отварами лечила – а откуда бы тебе про эти отвары знать? Мать твоя обычной женщиной была, ничем подобным не промышляла.

– Может, от бабки?

– Это деревня, Марьяна! Там от людей ничего не спрячешь, всё на виду! И бабки, и прабабки. Все всё друг про друга знают, все всё помнят. Не было у тебя в роду ведуний, а ты с шести лет начала ерунду творить! Уж мать тебя уговаривала – не показывай ты людям, что умеешь, проклянут ненароком, да разве тебя удержишь!

– За что меня проклинать, за то, что вылечила кого-то?

– Люди непонятного всегда боялись. Раз можешь вылечить, так, наверное, можешь и в обратную сторону. Сглазить, хворь навести.

– Ерунда какая-то! Мракобесие!

– Год вспомни, какой я тебе назвал! Да и сейчас, в твоём просвещённом времени, все ли адекватные вокруг?

-Тут ты прав, – вздохнула Марина. – А что на охоте-то случилось? И как я там оказалась? Вряд ли крестьянскую дочь на господскую забаву позвали?

– Естественно, тебя никто не звал. Но ты ведь себя хозяйкой леса считала. Травы чуяла, деревья слышала. Со зверьём ведала как управляться, деревенские думали, что ты на их языке разговаривать можешь, – Ворон усмехнулся.

– И что?

– И не смогла ты мимо охоты пройти. Твой лес, твои правила. Хоть волки скотину и режут, да и они лесу нужны. Поголовье прорядили – и хватит, подумала. Да и старого волка ты знала, встречала в лесу не раз. Вот и решила укрыть его.

– Каким образом?

– Барину глаза отвела. Да не до конца. Волка к себе позвала, снег с еловой лапы стряхнула – его и укрыло. Был серым, стал белым. А сама вышла, показалась. Конь испугался, взбрыкнул, барина сбросил. Вот так и познакомились. Тебе 16 было, ему 31.

– А потом? – сюжет раскручивался всё интереснее, Марина уже и про кофе свой забыла.

– То встречались, то не встречались. У него служба, он в деревне безвылазно не сидел. Потом война, потом революция. Людей раскидало кого куда. Две его сестры успели за границу уехать с мужьями. А родители не успели.

– Не успели?

– Твои односельчане их и порешили. Он вернулся – озверел, когда об этом узнал. Хотел отомстить одним махом и уехать навсегда из этой страны. Его-то здесь больше ничего не держало. Кроме тебя. Но тебя он с собой забрать думал.

– А я?

– Говорю же, ты упиралась. Тебе лес дороже всякой родни. Ты энергии слышала, силу свою понимала, а вот людей не учитывала, смотрела на них как на декорации. Думала, что тебе ничего не страшно.

– И что произошло?

– Он всё сделал, как хотел. Узнал, кто именно родителей его убивал. Двое там виноватых было. Ночью в их дома пришёл – и глотки перерезал всем, от мала до велика. Всем, кто в хате был – и рука не дрогнула. Потом к тебе, в условленное место. Надеялся, что ты передумаешь в последний момент, с ним пойдёшь. А как решительное “нет” услышал – воткнул тебе нож в живот.

Марина охнула, представляя себе эту картину как кадр из фильма. Удивлённое лицо девушки, резкую боль. Как она обмякает на руках мужчины, не в силах поверить в случившееся. Как теплая, почти горячая кровь струится по её ногам…

– Стой! – каркнул резко Ворон. Она очнулась.

– Не рисуй себе картинки такие – болезнь притянешь, – пояснил он. И покачал головой, переступил лапами в досаде: – Когда же ты уже вспоминать начнёшь? Как дитё малое, ей-богу!

Марина недовольно посмотрела на него. Отодвинула кружку с остывшим кофе.

– И что мы с тобой делать будем?

Ворон слегка приподнял сложенные крылья, словно пожал плечами:

– Жить – И добавил, видя недоумение на её лице: – Ничего специально делать не нужно. Просто живи, так же, как и всегда. Что-нибудь обязательно начнёт происходить.

– Что именно?

– Точно не знаю. Но мы с тобой обязательно заметим.

День шёл своим чередом, впрочем, с лёгкими поправками. Завтрак пришлось сделать диетическим – Ворон, временно ставший невидимым и для неё, “чтобы не смущать и дать время привыкнуть”, как он выразился – периодически впивался в плечо когтистыми лапами, сообщая таким образом о своём недовольстве. Иногда ещё и в ухо шептал. Зефир ему не понравился – “сладкое едят только перед дальней дорогой”, жареная картошка тоже – “это еда для крестьян!”

– А я, по-твоему, кто? – огрызнулась Марина. – Царских кровей во мне не наблюдается!

– Ты ведьма. Тебе надлежит держать свой разум светлым, подвижным, отточенным. Тебе ведь информацию не только собирать, тебе её ещё и осваивать надобно!

– Осваивать?

– Анализировать это теперь называется.

– Ты меня ни с кем не перепутал? Может, твой хозяин где-нибудь в ФСБ обретается? Там много специалистов, и по сбору информации, и по её обработке!

Но птицу послушалась. В конце концов, сбросить несколько килограмм и правда не помешало бы. И личный диетолог в таком деле будет не лишним, пусть даже и в образе ворона.

После завтрака потянуло на прогулку. Она шла по своему району и тихонько улыбалась. Ей нравилось это предновогоднее время, немного суетливое, но всё-таки радостное.  Витрины, украшенные дождиком и мишурой, стоящие повсюду ёлки.

– Раньше ты праздники не любила, – удивился Ворон.

– Почему?

– Потому что люди во хмелю – агрессивные.

– Скажи ещё, что я вечной трезвенницей была.

– Скажу, что с алкоголем управляться ты умела. Спиртное – как змеиный яд. В малых дозах лекарство, в больших – погибель.

– Верно, – одобрила его подход Марина. – Меру нужно знать. В красивом бокале, да под хорошую закуску…

– Я не об этом. Спирт как вещество может усиливать свойства других соединений. А также добавлять свои. Кроме того, он изрядно воздействует на нервную систему других существ и это необходимо учитывать.

– Поясни?

– Некоторые целебные травы настаиваются на разной крепости алкоголе. Что усиливает свойства этих трав и позволяет настоям сохраняться длительное время. Но принимать такие настои внутрь следует крайне осторожно и только при определённых условиях.

– Ты имеешь в виду – для сугрева? – переспросила Марина. – Грог, глинтвейн? Бальзам “Чёрный Рыцарь” (она мечтательно вздохнула). Перцовочка.

– Перцовкой лучше растирать. Данная концентрация хорошо переносится только особями, набравшими не менее шести пудов живого веса. Причём именно человеческими.

– Понятно, что инопланетян ей лучше не угощать.

– Я всего лишь хотел напомнить тебе, что животных пользовать спиртовыми настоями не рекомендуется.

Марина фыркнула, представляя, как кто-нибудь пытается поднести стопочку быку. Уговаривая его втянуть в себя это пойло. Как бык шевелит большими мягкими ноздрями, принюхиваясь, резко мотает головой и начинает бить землю копытом. Или – кто там у нас ещё есть из многопудовых? – бегемоту, допустим. Она вспомнила широко раскрытую пасть бегемота, виденного в зоопарке и вообразила, как чья-то рука плеснула в эту пасть полстакана перцовки. Пожалуй, бегемот после этого разнесёт всё в радиусе пары-тройки километров как минимум.

Ворон тихонько хихикал на её плече.

Посмеиваясь вместе с ним, Марина зашла в магазин.

– Это не бери, -каркнул Ворон возле прилавка с конфетами.

– Почему?

– Концентрация вредных химических соединений зашкаливает.

– Набор пирожных?

– Нет.

– Торт?

– Нет.

– Слушай, но ведь праздник впереди! Хочется сладостей! Вообще радости хочется.

– Это не та радость, которая тебе нужна.

– Ладно, посмотрим, что ты выберешь.

Она медленно шла вдоль длинных рядов супермаркета. Ворон молчал.

– Эй, ты заснул?

– Нет. Мне здесь ничего не нравится.

Они подошли к прилавкам с мясом. К Марининому удивлению, Ворон не оживился и здесь. “Мой грустный товарищ, махая крылом, кровавую пищу клюёт под окном” – забрезжило в памяти из школьного курса. Или это про орла было?

– Кстати, а ты сам чем питаешься? Тебе купить что-нибудь? Или ты вольный охотник, сам себе добычу ловишь?

– Я, безусловно, абсолютно автономная и самостоятельная личность! – оскорбился Ворон. – При необходимости. Но образ кошки, ловящей мышей, который сейчас всплывает в твоей голове, не может ассоциироваться со мной ни при каких обстоятельствах! Я высокоразвитое разумное существо! Более того – существо духовное!

Марина почувствовала, что он едва удержался, чтобы не добавить – “в отличие от некоторых!”

Она вздохнула.

– Давай не будем ругаться. Это ты всё помнишь, а я тебя только сегодня узнала. Может, познакомимся нормально? Тем более, если ты действительно собираешься жить у меня.

– Что ты хочешь узнать?

– Для начала – как тебя зовут? Не очень удобно всё время называть тебя Вороном.

– Филарет, – гордо ответил он.

– Оооочень красиво, – Марине не хотелось обижать своего нового друга. – Мне кажется, это как-то с церковью связано или я ошибаюсь?

– Да, было два митрополита московских с таким именем. В 17-ом веке и в 19-ом. Оба чрезвычайно эрудированы и умны, между прочим. Видные политические деятели, оставившие заметный след в своей эпохе.

– Солидно. Ты в честь кого-то из них решил взять такое имя?

– Я его нашёл.

– Где? Как?

– В междумирье. Оно летало там в одиночестве. И очень скучало. А когда я подлетел поближе – примерилось на меня. И село как влитое. Мы оба поняли, что созданы друг для друга.

– Оба?

– Конечно. Ты же знаешь, что имя работает на своего хозяина? Или противостоит ему – в крайне редких случаях, если они не сумели подружиться.

– Я думала, что имя дают родители.

– Они его проявляют. Хорошее имя приходит в этот мир вместе с ребёнком. Вернее, не так – они встречаются, когда малыш ещё живет в животе у мамы. К нему приходят разные имена, он соединяется ненадолго с каждым и выбирает то, которое возьмёт с собой. Хорошие родители такое видят. Ты ведь наверняка слышала рассказы вроде “я взяла его первый раз на руки и сразу поняла, что он может быть только Андреем и никем другим”?

– Слышала. Но списывала это на материнскую экзальтацию.

Филарет вздохнул, и Марина отчётливо услышала в его вздохе – “как же тяжело ходить по миру спящей!”

– А если родители не угадывают?

– По-разному бывает. Иногда ребёнок сам даёт понять, что имя ему не подходит. Тогда случаются озарения, когда шли записать ребёнка (чуть не сказал – в церковь) и вдруг в последнюю минуту передумали. Или дают всё же неправильно имя, и оно начинает изменяться. Назвали, к примеру, Александрой, а зовут Лёкой, Лёлей. Или прозвище у человека появляется словно само собой – это чаще у мужчин. Или ребёнок вырастает и в какой-то момент меняет себя имя.

– Как интересно!

– А еще бывают сильные личности, которые даже неправильное имя заставляют работать на себя.

– Как это?

– У каждого имени своя энергетика. Сильный человек энергию неправильного имени возьмёт как подарок. Мол, не собирался брать с собой в дорогу этот туесок, но раз уж взял, то он мне не раз послужит.

– В какую дорогу?

– Марьяна, не тупи, ты прекрасно знаешь, что любая жизнь – это путь.

–Ах, ты в этом смысле!

– Да. Именно поэтому моё имя никак не сокращается и не видоизменяется. Оно идеально мне подходит каждой буквой и звуком.

– Как ты красиво сказал “не вздумай называть меня Филей”, – рассмеялась Марина. Она чувствовала, что начинает понимать Ворона с полуслова. – Но что же мы с тобой всё-таки будем покупать?

– Зерно – каркнул он. – Крупу.

– Ты предпочитаешь зерно? Хорошо, давай поищем.

– Ты тоже. Греча, рис, пшено. Бери.

– В принципе, я люблю каши…

– И славно. Бери.

– Хорошо, а к ним?

– Овощи.

– Картошку? – удивилась Марина.

– Морковь. Лук. Кабачок.

– Может, всё-таки лучше что-нибудь мясное? Или хотя бы рыбу – под рис?

– Белой ведьме мясо вредит. Оно сохраняет в себе энергию убийства. И пробуждает агрессию в том, кто его поглощает.

– Филарет, умоляю, не нужно меня вербовать в стан веганов! Я не тот человек, который рыдает над каждой курочкой, как над невинно погибшей жертвой. А муж вообще считает, если мяса в тарелке не было, значит, и не ели.

– Ах, да, есть же ещё муж, – встрепенулся ворон. – Всё время о нём забываю. Раньше в наш тандем мужчины так глубоко не внедрялись.

– Ты же мне рассказывал, что в прошлой жизни был какой-то любимый?

– Вот именно – какой-то. Иногда уезжал, иногда приезжал. Отсутствовал часто, жизнью твоей настоящей особо не интересовался. Фонил на периферии. Обычное мужское состояние. А этот – Марина почувствовала, что сейчас Филарет поставил перед своим мысленным взором образ её мужа – в тебя корнями врос!

Лапы птицы беспокойно переступали на её плече.

– Разводиться я тоже отказываюсь! – предупредила она на всякий случай. И вспомнила папу из Простоквашино, которому мама предложила выбор между ней и котом Матроскиным – “я тебя выбираю, я с тобой уже давно знаком, а этого кота первый раз вижу”