Мама рядом! Главный секрет первого года жизни

Слитно и раздельно

Мы уже сказали о том, что после родов связь между матерью и младенцем не прерывается. Ребенок еще долгое время остается в единстве с мамой («в симбиозе», как говорят психологи). Он получает огромное удовольствие от всего, что исходит от нее, – от ее прикосновения, запаха, тона ее голоса, от того, как она берет его на руки, прижимает к себе. Он пока не знает, что все эти ощущения существуют отдельно от него, воспринимая себя и маму как единое целое.

И мать поддерживает эту иллюзию, интуитивно угадывая нужды ребенка. Она чувствует, когда ее малыш голоден, и дает ему грудь, а когда ему нужно отдохнуть, позволяет спокойно заснуть у себя на руках. Заботой, терпением, поддержкой она защищает малыша от страха, боли, гнева, дискомфорта, снижает его тревогу, помогает адаптироваться к новым условиям.

На первых этапах роста и развития слияние с мамой необходимо ребенку не только физиологически, но и психологически. Поэтому не надо бояться, что слишком тесный контакт с мамой избалует малыша, что он вырастет человеком зависимым и несамостоятельным. Необходимо понимать, что, если «отменить» фазу симбиоза, последствия могут быть катастрофическими и необратимыми. Процесс отделения (сепарации) нельзя торопить – всему свое время. Прежде чем почувствовать себя независимым и самостоятельным, ребенку важно пройти период «симбиоза», получить свою «порцию зависимости». Преждевременное расставание с матерью – это не сепарация, а разрыв.

Важный этап сепарации начинается где‑то после шести месяцев. В это время ребенок уже пытается отделить себя от матери и начинает воспринимать себя «самостоятельной личностью». Именно мама своей любовью помогает ему превратиться из биологического существа в социальное. Она осторожно готовит его к взаимодействию с миром, создавая безопасную, устойчивую среду, учит его коммуникации с людьми не как с предметами, а как с живыми существами.

В маминых глазах малыш считывает свое настроение, чувства, эмоции. И его первая агрессия тоже направлена на маму: кусание, плач, отказ от еды, нежелание идти на руки – это первое проявление самосознания, попытка заявить о себе. Только мама обладает таким запасом любви и терпения, чтобы выдерживать эту агрессию.

Может ли другой человек, не мама, реализовать потребность ребенка сначала в слиянии, а затем и в отделении? Теоретически, наверное, да. Няня, папа, бабушка – мало ли кому и по какой причине придется ухаживать за малышом. Важно, чтобы рядом с ребенком был тот, кто станет для него воплощением стабильности, научится понимать его сигналы и откликаться на них. Ему придется стать с малышом единым целым, а когда настанет время – ослабить объятия и отпустить, позволить ребенку отделиться. Не слишком ли высокие требования? Ничуть, если мы имеем в виду маму. И почти невыполнимые, если речь идет о приглашенной няне.

Безусловная любовь

Ребенок не просто биологический организм, который нуждается в тепле, уходе и питании. С момента своего появления на свет он встроен в мир человеческих отношений, у него есть определенные психологические запросы, при удовлетворении которых он развивается как человек – существо разумное, духовное, наделенное сознанием и речью. Какие‑то из этих запросов – в безопасности, познании, движении – может реализовать и няня. Но есть потребности, удовлетворить которые способна только мама, и главная из них – быть желанным, любимым. Довольно рано малыш начинает требовать к себе внимания, ему нравится общаться с мамой и не хочется оставаться одному. Он следит за ней глазами, отвечает на ее улыбку, реагирует на ее настроение.

Всем нам – и взрослым, и детям – необходимо «принадлежать» кому‑то или чему‑то более значимому, чем мы сами. Любовь и чувство принадлежности – основа нашего бытия. Для младенца все положительные ощущения – сытость, безопасность, комфорт – сливаются в одно прекрасное чувство: я любим! Безусловная любовь матери необходима ребенку как воздух. Чтобы быть любимым, вызывать восхищение, малышу достаточно просто улыбнуться или протянуть ручку, повернуть голову или перевернуться, впервые сесть или встать, сделать первый шаг, а можно вообще ничего не делать. Иначе говоря, «я любим за то, что я есть, мною восхищаются просто потому, что это я!».

Когда малыша разлучают с мамой и его потребность в любви остается неудовлетворенной, тоска по матери выливается в отчаяние и стресс: у него снижается активность, пропадает аппетит. Ведь младенец живет в мире чувств и ощущений: его жажда любви должна быть утолена – это так же необходимо для его психологического комфорта, как уход и питание для комфорта физического.

Но все мы разные – и мамы, и дети: внешне, по характеру, темпераменту, состоянию здоровья. Есть мамы, буквально излучающие любовь, – их можно условно назвать «ласковыми», а есть «неласковые», сознательно или неосознанно отторгающие своего ребенка, неспособные создать атмосферу, в которой малыш чувствовал бы себя любимым. Есть дети, о которых заботиться легко и приятно («легкие» дети), и дети, за которыми ухаживать трудно («трудные»).

Если с «легкими» детьми все понятно – они здоровы, спокойны, радостны, то кого мы называем «трудными»? Слишком эмоциональных, раздражительных, пугливых, угрюмых, необщительных, тех, кто тяжело приспосабливается к новым условиям, часто бывает в плохом настроении, подвержен стрессам. Да и просто болезненных малышей, требующих особого ухода и воспитания.

Американские психологи Стелла Чесс и Александр Томас сравнили, как «легкие» и «трудные» дети развиваются в зависимости от типа общения с матерью – «ласковой» и «неласковой», и пришли к выводу, что качество эмоционального контакта способно изменить врожденные характеристики ребенка как в лучшую сторону, так и в худшую.

«Легкие» дети и «ласковые» мамы дают прекрасную комбинацию: малыши хорошо развиваются, практически без негативных проявлений. «Трудные» дети с «неласковыми» мамами – наоборот, самый неблагоприятный вариант. К сожалению, именно такие дети, как правило, получают меньше любви и ласки от взрослых, потому что «не располагают» к этому. При этом они чаще нуждаются в утешении, их нужно чаще брать на руки, чаще успокаивать, чаще проявлять свою любовь в действии. С ними опаснее раздражение, безразличие. Конечно, родителям таких детей сложнее, чем родителям «легких» детей. Но что интересно: проблемы «трудных» детей, как правило, благополучно разрешаются, если дети растут в атмосфере любви, то есть с «ласковыми» мамами. А вот «легкие» дети, у которых «неласковые» мамы, как правило, бывают не столь благополучны.

Получается, что при внимательных, добрых, по‑настоящему отзывчивых и любящих родителях даже самые сложные дети имеют возможности «догнать и перегнать» так называемых «легких» детей. И, наоборот, у малышей с большим потенциалом в неблагоприятной обстановке, когда им не хватает любви и внимания, могут появиться серьезные нарушения.

Исследования показывают, что врожденные особенности ребенка не являются определяющими и не делают последствия неизбежными. Результаты в гораздо большей степени зависят от того, получает ли малыш необходимую ему заботу, и смогут ли родители принять и достойно ответить на вызов своих «трудных» детей.

Снова спросим себя: а может ли ребенок получить искреннюю и безусловную любовь и восхищение не от мамы, а от другого человека? Может, особенно если его нянчит кто‑то из близких родственников – бабушка, папа, тетя. Тогда у него больше шансов быть любимым «просто так».

Однако даже надежной привязанности к папе оказывается недостаточно, если привязанность к маме ненадежна. Ученые из Университета Небраски в Линкольне измеряли уровень кортизола (гормона стресса) у годовалых детей с разными типами привязанности к родителями, и оказалось, что надежная привязанность к матери гораздо эффективнее снижает стресс у малыша.

Труднее ожидать безусловной любви от няни, для которой он просто очередной воспитанник на очередном месте работы. Даже у самой квалифицированной и доброй няни установка, как правило, такая: «Сегодня я с тобой, но это временно». Профессиональная няня отлично понимает, что в любой момент может уйти с этой работы или могут «уйти» ее. Поэтому лучше дистанцироваться, не позволять себе «прирасти», эмоционально привязаться ни к одному из своих подопечных. Конечно, если няня – теплый, душевный человек, она будет умиляться, радоваться улыбкам малыша, восхищаться его достижениями. Но положа руку на сердце – с чего бы няне любить кроху просто так, особенно если он хмурый, капризный или не очень симпатичный? То ли дело мама: для нее он «не по хорошу мил, а по милу хорош», и малыш чувствует, что он для мамы «самый-самый, единственный и неповторимый».

Основа отношений

Казалось бы, о каких «взаимоотношениях» можно говорить, когда речь идет о существе, живущем не пониманием, не смыслами, а ощущениями и эмоциями? Тем не менее именно в первый год жизни малыша формируется привязанность, которая будет определять его дальнейшее взаимодействие с внешним миром и другими людьми и, конечно, его отношения с мамой.

Малыш и мама настроены друг на друга, открыты для невербальных коммуникаций, которые в самый ранний период становятся единственным способом, единственной возможностью понять друг друга. Никто, кроме матери, не может быть столь же восприимчив к «речи» младенца, и никто, кроме нее, не способен найти с ним общий язык. Постепенно между ними возникает бессознательный диалог, который хорошо описал Лев Толстой в романе «Анна Каренина»:

«…он все знает и понимает, и знает и понимает еще много такого, чего никто не знает и что она, мать, сама узнала и стала понимать только благодаря ему. Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже, Митя был живое существо, требующее за собой только материального ухода; но для матери он уже давно был нравственное существо, с которым уже была целая история духовных отношений».

У ребенка есть масса врожденных способов сигнализировать о своем состоянии, а у матери – способность воспринимать эти сигналы и реагировать на них. Маме даны удивительные, поистине уникальные возможности – интуитивно находить ответ на любой запрос ребенка. Когда малышу плохо или он не уверен, что мама находится «в пределах досягаемости», он ощущает себя беспомощным и беззащитным, начинает нервничать и искать ее, как будто у него внутри что‑то вроде антенны, настроенной на главного в его жизни человека. Она прибегает по первому зову, позволяет малышу использовать себя «на все сто». Как только мама появляется «в зоне доступа» и «выходит на связь», малыш тут же успокаивается и снова чувствует себя в безопасности. Ребенок ощущает свое всемогущество, свою власть над мамой – и начинает более активно вступать в контакт. Так возникает синхронное общение, в которое каждый из партнеров вносит свою лепту.

То, что не заложено на самой ранней стадии развития ребенка, позже очень трудно восполнить. Практически невосполнима эта первичная коммуникация, уникальный настрой друг на друга, благодаря которому происходит взаимное «знакомство»: мама узнает о малыше от него самого, и он узнает о маме «из первых рук». Конечно, жизнь складывается по‑разному. И если в силу каких‑то причин эти возможности были упущены, отношения матери и ребенка восстановить можно, но теперь уже за счет неимоверных усилий с обеих сторон. И такого эффекта, как от близости в период младенчества, уже не будет. Ведь первый год – определяющий, самый «чувствительный» для развития их отношений.

Быть похожим: на кого?

Когда‑то на улицах Москвы можно было встретить баннер примерно такого содержания: «Ваш ребенок похож на няню? Больше общайтесь с детьми!» При кажущейся простоте он бьет в самую точку.

Ребенок становится личностью, человеком в полном смысле этого слова только через общение со взрослым. Малыш, как губка, впитывает и запоминает все, что видит и слышит, и делается это автоматически, без каких‑либо усилий с нашей стороны. Он пытается имитировать мимику и жесты взрослых, их поведение и действия, смысла которых еще не понимает. Но в этих, казалось бы, «бессмысленных» подражаниях ребенок усваивает стиль взаимоотношений, традиции и принятые в семье способы выражения чувств. Ранние идентификации глубоко укореняются в личности ребенка и могут в дальнейшем исподволь определять его поведение. Недаром говорят, что воспитывать ребенка нужно, пока он «лежит поперек лавки».

Младенец непременно будет кому‑то подражать, кого‑то копировать, но кого? Взрослых, которых он видит чаще других. Если это мама – ребенок будет подражать ей, если рядом няня – усваивать ее жесты, интонации, манеры, обороты речи. За няней ведь тоже стоит ее собственная семья со своими представлениями, установками, традициями. И если мы хотим, чтобы ребенок был похож на нас, надо постараться быть рядом с ним в тот благодатный период, когда у него есть бессознательная потребность все «впитывать» и подражать взрослым, чтобы потом не мучиться вопросами «Где он этого набрался?» и «Откуда что взялось?»

Первый год: один на двоих

Для беспомощного младенца мама – Вселенная. А для мамы и для себя он – центр Вселенной: мы абсолютно зависимы от него, мы полностью посвящаем себя ему, отдаем себя в это сладостное материнское рабство.

Только мама способна на безусловную любовь. Только мама не устает искренне восхищаться своим малышом, создавая столь необходимую ему эмоциональную «подушку безопасности». Только мама по‑настоящему, стратегически заинтересована в его росте и развитии. Только ей дано видеть и понимать то, чего не заметят и не поймут другие.

В первый год мать и дитя – как сообщающиеся сосуды. Такая тонкая, удивительная связь невозможна между чужими людьми. Даже если биологическая настройка матери на ребенка «сбилась», она сумеет переключиться на его состояние, понимая, насколько она ему нужна. И он ей нужен – не на время, а навсегда.

И только имея за спиной такой надежный тыл, ребенок может нормально развиваться и открывать для себя мир. Психологи говорят: «Младенец беспомощен, если он один, но пара “мать и дитя” не только не беспомощна, но поражает своей жизнестойкостью».

Заменить маму на 100 % не сможет никто – как невозможна стопроцентная замена материнского молока.

Но если уж мы решились доверить ребенка няне, мы должны понимать, что новорожденный, оставленный матерью, в психологическом смысле является сиротой, даже если его мама жива-здорова и время от времени его навещает. И человеку, замещающему мать, потребуется гораздо больше душевных сил, чем самой маме, чтобы восполнить эту потерю. То, что маме подарено самой природой, – способность кормить, ухаживать, чувствовать, заботиться, восторгаться, для няни – огромный труд. Найти человека, готового с материнской самоотверженностью отдавать себя чужому ребенку, очень сложно – на этот счет не должно быть никаких иллюзий.

Жизнь складывается по‑разному, но хотелось бы, чтобы судьбоносное решение о том, кто и как будет растить малыша, принималось нами не спонтанно, а с открытыми глазами, с четким пониманием закономерностей развития, потребностей ребенка и реальных последствий такого решения не только для малыша, но и для себя.

Почему спит материнский инстинкт?

В последние десятилетия стиль материнства заметно изменился и продолжает меняться на наших глазах. В глянцевых журналах мы то и дело читаем интервью знаменитостей, которые с гордостью рассказывают, как уже через неделю после родов вышли на сцену, «зажигали» в ночном клубе, катались на горных лыжах.

Поделюсь и собственными наблюдениями.

Одна из селебрити сделала кесарево сечение на месяц раньше срока. Ребенок должен был родиться в сентябре, но вот беда – как раз в это время у подруги свадьба. И мама «ускорила процесс», чтобы появиться на светском рауте, как всегда, стройной и красивой – «Все просто ахнули!»

В семье известного предпринимателя младенца сразу после появления на свет передали заранее нанятой няне, а маму муж тут же увез на Мальдивы – отдохнуть, прийти в себя, восстановиться…

Первое, что хочется сказать, когда слышишь такие истории: а где же пресловутый материнский инстинкт? Что, у современных мам он притупился, атрофировался, пропал?

Миф или реальность?

На самом деле мгновенное пробуждение материнского инстинкта сразу после рождения ребенка – не более чем миф. Это в природе все просто: самка любого животного инстинктивно знает, как выносить, родить и воспитать свое потомство. Ее материнский инстинкт – врожденный, это непременное условие продолжения рода. А человек – существо не только биологическое, но и социальное. Многое из того, что мы умеем, не заложено в нас природой, а приобретается путем обучения, накопления опыта. Поведение, которое мы условно называем материнским инстинктом, надо вырабатывать, формировать, материнский инстинкт не включается автоматически. Любовь матери к ребенку, как и любовь ребенка к матери, возникает далеко не сразу. Малыш уже родился, а вот чтобы «родилась» мама, очень многое должно сойтись – на физиологическом, биохимическом, психологическом уровне.

Что же мешает проснуться материнскому инстинкту? Не касаясь сложных биохимических и физиологических процессов в организме молодой мамы, остановимся на ее психологическом состоянии.

После родов многие женщины испытывают сложные чувства: на смену первой радости, восторгу, эйфории зачастую приходят совсем другие эмоции – уныние, раздражение, гнев, – и не каждая может с ними справиться. Не случайно сегодня все чаще говорят о послеродовой депрессии. Психоаналитики видят ее причины в том, что с появлением младенца на свет мама переживает, по крайней мере, три «утраты». Во-первых, это утрата единства с малышом: в период беременности женщина воспринимала плод как часть себя, а во время родов ребенок «отделяется» от нее.

Во-вторых, уже нет того образа младенца, который она рисовала в своем воображении: вынашивая ребенка, мама мысленно представляла его внешность, характер, голос, а малыш появляется на свет совсем другим. И, в‑третьих, она в какой‑то степени теряет себя: родившая женщина становится другой и физически, и психологически. Меняется ее тело, меняется и ее жизнь: отношения, взгляды, приоритеты. Ее мир замыкается на ребенке.

Конечно, у всех нас разная психологическая устойчивость. Да и близкие ведут себя по-разному: кто‑то помогает и поддерживает больше, кто‑то меньше. И сила чувств у каждого своя, поэтому и «утраты» одни из нас воспринимают острее, другие – спокойнее.

Но все-таки эти потери переживают все. А их причина – новорожденный, поэтому чувства мамы к своему малышу порой далеки от классических представлений о материнской любви. Мама старается не демонстрировать их, подавлять, потому что боится осуждения. И от этого еще тяжелее.

Послеродовой депрессии, как и привязанности, тоже посвящено множество исследований: почему она возникает, как влияет на отношения между матерью и ребенком. Например, французскими психологами было показано, что молодые мамы с депрессией склонны интерпретировать нейтральное выражение лица младенца в негативном ключе. А ученые из Оксфордского университета выяснили, что депрессивные и тревожные мамы становятся менее отзывчивыми и хуже распознают сигналы, которые посылает малыш.

В таком неустойчивом состоянии очень важно опираться на простые и понятные принципы воспитания, определенные традиции, передающиеся из поколения в поколение, от матери к дочери. Обращаться с ребенком так, как это делала твоя мама, которая училась у своей мамы. Раньше молодым родителям не надо было ничего изобретать – за них подумали их предки. Ребенок родился – другие дела откладывали в сторону и действовали по программе – четкой, понятной, отработанной десятилетиями: когда и как кормить, когда и как купать, как развивать и обучать. Все было расписано по шагам, часам и граммам. Мамы, следуя предписаниям, особенно не задумывались – кормили, укачивали, играли, делали гимнастику, пели песенки, приговаривали пестушки. Волей-неволей они втягивались в процесс, и в этих ежедневных заботах, в постоянном общении незаметно укреплялась связь матери с ребенком, рождался материнский инстинкт, и всем это казалось вполне естественным.

В следовании традициям есть своя психологическая выгода: ты уверен, что все делаешь правильно, «как положено». Но если традиции «свергнуты», на что или на кого равняться? Сегодня молодые мамы оказываются в сложной ситуации: общая тенденция такова, что все подвергается пересмотру, ревизии, переосмыслению, даже то, что еще вчера считалось не просто естественным – незыблемым. Как было – уже не принято, а как надо – пока непонятно.

Многие тревожатся, боятся совершить ошибку, сделать что-то не так и в поисках точки опоры начинают смотреть по сторонам: а как у других? Как они воспитывают детей, чем кормят, во что одевают, как лечат, где учат? Мамы пытаются подражать, ориентируются на новые модели поведения, модные стереотипы – и этот мощный мейнстрим увлекает, формируя совсем другой стиль материнства.