Судьба бьет вслепую

Глава 2

Соседний областной центр встретил меня красным закатом. Зрелище это было красивое, хотя и не предвещало хорошей погоды. Речкалов подробно объяснил мне по телефону, как найти коттеджный поселок, в котором он проживал, так что я даже не стала пользоваться в городе навигатором. Въезд в поселок оказался свободным – ни забора по периметру, ни будки с охранником на въезде. Камер видеонаблюдения, как вскоре выяснилось, ни у Речкаловых, ни у ближайших соседей не было. Просто раздолье для квартирных воров!

Дмитрий Васильевич, встретивший меня на пороге своего дома, выглядел еще более растерянным и уставшим, чем вчера.

– Проходите! Как добрались? – дежурно поинтересовался он.

– Нормально, мне не привыкать, – ответила я.

– Пойдемте, я познакомлю вас со своей женой, – торжественно произнес Речкалов, будто его супруга являлась знаменитостью и знакомство с ней было для меня честью.

Тамара сидела на диване в гостиной, откинув голову на спинку и манерно приложив руку ко лбу. При нашем появлении она даже не пошевелилась.

– У Томочки мигрень, – пояснил мне полушепотом клиент, а затем обратился к жене: – Дорогая, тебе не лучше?

Удостоверившись, что должное впечатление произведено, Тамара отняла ладонь от лба и нехотя повернула голову в нашу сторону. Вопрос супруга она проигнорировала. Дмитрий Васильевич представил нас друг другу.

– Это я во всем виновата, – обреченно произнесла Тамара. Я уловила в ее голосе легкий южнорусский акцент. – Мне не удалось найти со Светой общего языка. Я вошла в этот дом, по которому до меня ходила Таисия Павловна. Здесь Светлане все напоминало о ней. Она не приняла меня и стала все делать мне наперекор.

– Томочка, не надо себя ни в чем винить, – стал успокаивать жену Речкалов, встав позади нее и положив свои руки ей на плечи. – Ты сделала все, что могла, даже больше. Это я был плохим отцом. Где-то я упустил дочь, а может быть, даже мы вместе с Таисией неправильно ее воспитывали. Тебе столько всего пришлось от нее вытерпеть!

В этой семейной сцене так и сквозила театральщина. Речкаловы упорно делали вид, что их мало заботит судьба похищенных Светой денег, самое главное – это чувство вины, которое они теперь испытывают друг перед другом.

– Скажите, – обратилась я к ним, усаживаясь в кресло, – Света могла знать наверняка, что в доме хранится крупная сумма наличных и где именно она лежит?

Тамара снова схватилась рукой за голову, предоставив право отвечать на этот вопрос хозяину дома. Он обошел диван и сел рядом с ней.

– Как вам сказать, – начал Дмитрий Васильевич, тщательно обдумывая каждое слово, – теоретически Света могла догадаться, что деньги теперь хранятся дома.

– «Теперь»? – переспросила я, выделив для себя ключевое слово.

– Понимаете, моя дочь знала, в каком банке я храню сбережения. Недавно этот банк был лишен лицензии, – Речкалов назвал его, – все средства массовой информации в последнее время только и твердили о том, что вкладчикам этого банка стали выплачивать застрахованные суммы. Света вполне могла предположить, что я получил деньги и пока никуда их не определил. Именно так дела и обстояли на самом деле.

– Где деньги лежали?

– У нас есть сейф, шифр Свете был известен. Я не менял его, потому что мне и в голову не могло прийти, что произойдет нечто подобное. Раньше дочь ничего не брала без спроса. А тут вдруг все рассчитала, все спланировала. Томочка ушла на работу, я отправился в Тарасов по Светиному же приглашению. Она же, напротив, приехала сюда и, зная наверняка, что никого нет дома, забрала вещи, деньги и драгоценности.

– То есть у вас нет совершенно никаких сомнений, что кражу совершила именно Светлана?

Супруги переглянулись, спрашивая друг друга, кто из них поделится убойными аргументами в пользу этой версии. Хоть кражу обнаружила Тамара, но она страдала от мигрени, поэтому Дмитрию Васильевичу пришлось взять информационную миссию на себя.

– Сегодня утром первой вернулась домой Томочка, она сначала не заметила никаких признаков того, что вчера кто-то побывал здесь в наше отсутствие, потому что сразу же прошла на кухню, – при этих словах Тамара слегка качнула головой, подтверждая, что так все и было. – А затем пришла наша соседка Ирина Валентиновна и спросила, не может ли Света установить ей на компьютер какую-то программу. Томочка сказала, что Света в Тарасове, чем сильно удивила соседку. Оказывается, Богуславская вчера в первой половине дня видела, как Света заходила в дом.

– Я заверила Богуславскую, что этого не могло быть, – вступила в разговор Тамара, – а когда та ушла, я направилась в спальню и обнаружила на нашей кровати разрезанную в клочья шубу. Вскоре вернулся Дима. Оказывается, Света обманула его, дала ему неправильный адрес. Я не знала, что они не встретились в Тарасове.

– Томочка, зачем мне было звонить и расстраивать тебя? У тебя же больные, – стал оправдываться Речкалов.

– Вчерашнее дежурство было на редкость спокойным.

– Но я же не знал! Да и что изменил бы мой звонок?

– Наверное, ничего, – Тамара вздохнула.

– На всякий случай я проверил сейф – он оказался пуст. Я снова почувствовал себя совершенно беспомощным, как вчера, когда безуспешно пытался найти свою дочь в чужом городе. Я знал, кто меня обокрал, но заявить в полицию об этом не мог. Ну как же это можно обвинять в краже родную дочь? Потом я вспомнил, что вы дали мне свою визитку, и позвонил вам, Татьяна Александровна. Я вас очень прошу, найдите и остановите мою девочку! Легкие деньги никогда до добра не доводят. На что она их потратит? Вдруг на наркотики?

– Может, – стала сгущать краски Тамара. – Я в больнице насмотрелась на молодежь, зависимую от наркотиков. Многие парни и девушки из вполне благополучных семей… Надеюсь, что Света окажется благоразумнее.

– Я могу взглянуть на испорченную шубу, на сейф? – поинтересовалась я.

Прежде чем ответить мне, Речкалов посмотрел на жену. Та легонько качнула головой, давая ему понять, что она не против. Клиент повел меня в спальню, находившуюся на втором этаже. На широкой кровати с резным деревянным изголовьем все еще лежала приведенная в негодность норковая шуба. Я подняла ее и стала рассматривать продольные порезы. Они были длинными и аккуратными. Не скажешь, что этот акт вандализма происходил в спешке или в мстительной ярости. Тот, кто его совершал, был аккуратен и методичен в своих действиях. Шуба была не так уж и нова, под мышками я разглядела потертости, а на подкладке катышки. Чипа с информацией о производителе, который сейчас вшивают в меховые изделия, не было. Я предположила, что этой шубе уже лет семь, а посему ее неплохо было бы поменять на новую.

– Таисия мечтала о шубе. Мне неловко в этом признаваться, но я тогда недостаточно зарабатывал, чтобы с ходу осуществить ее мечту. Я был только замом, а не директором филиала, мы взяли кредит на этот дом, поменяли машину, на шубу денег не хватило, – не без смущения признался Речкалов. – Знаете, Татьяна Александровна, Светина выходка имеет под собой определенную почву. Думаю, дочь таким образом напомнила мне о тех временах, когда ее мама была здорова и полна надежд.

– Может быть, – я не стала ни соглашаться со своим клиентом, ни спорить с ним. – А где сейф?

– В кабинете. Это – там, – Дмитрий Васильевич показал рукой на дверь, расположенную напротив спальни. Он направился туда первым, я последовала за ним и сразу же увидела открытую дверцу вмонтированного в стену сейфа. В нем лежала какая-то папка. Предвосхищая мой интерес, клиент пояснил: – Там документы, которые Свете, да и кому-либо другому безынтересны. Их никому не продашь и не выручишь деньги.

Речкалов даже мысли не допускал, что его мог обворовать кто-то другой, кроме его собственной дочери. Еще бы! Это ведь именно она вызвала его в другой город под предлогом примирения. Только вот адрес в эсэмэске Света указала неверный, а после отключила телефон. Не заподозрить ее в заранее спланированном преступлении было сложно, но я допускала, что в версии, лежащей на поверхности, мог быть серьезный, но пока невидимый изъян.

– Сейф был открытым?

– Нет.

– То есть вы нажимали на кнопки, брались руками за ручку?

– Да, а как же иначе?

– Если тот, кто проделывал эту процедуру до вас, был вдруг без перчаток, то вы затерли отпечатки его пальцев, – проговорила я, осматривая сейф.

– Татьяна Александровна, я ценю вашу деликатность, но я уже свыкся с мыслью, что это сделала моя дочь. Никто другой не знал код.

– А Тамара? – негромко спросила я.

Речкалов бросил на меня стремительный взгляд, в котором так и читалось: «Да как вы смеете! Она вне всяких подозрений!»

– Нет, Тома не знала. Я как-то, уезжая в длительную командировку, хотел ей сказать, какие цифры надо вводить, если вдруг у нее возникнет необходимость в деньгах, но она не проявила интереса, сказав: «Дима, зачем мне это? Если что, то попрошу Свету, она откроет». Мы тогда еще жили вместе. Больших денег там никогда не водилось, их и в этот раз в сейфе бы не оказалось, если бы банк не лопнул.

– Что-то еще пропало?

– Да, Томочкины украшения, они лежали в комоде, – Дмитрий Васильевич выдвинул верхний ящик и продемонстрировал мне, что там ничего ценного не осталось, – а также все Светины вещи, одежда, обувь, книги, мягкие игрушки. Ее комната практически опустела. Вы сами можете в этом убедиться. Пойдемте!

Нам пришлось подняться на мансарду. На первый взгляд она выглядела вполне жилой – милые занавески в мелкий цветочек на окне, пушистый плед на кровати, тикающие часы на стене. Но вот шкаф был абсолютно пуст, ни одной личной вещи Светы нигде не наблюдалось.

– Когда вы в последний раз сюда заходили? – поинтересовалась я.

– Как Света уехала, так больше и не заходил. Что мне здесь делать? – пожал плечами Речкалов.

– Кто убирается в доме?

– Моя жена. Тома такая аккуратистка!

– То есть она периодически наводила здесь порядок? – спросила я, проведя рукой по тумбочке и не обнаружив пыли.

– Наверное, я никогда не думал об этом. Мы можем спросить Тому.

– Да-да, обязательно спросим. А что там? – спросила я, указав рукой на дверь.

– Ванная комната. В нее также есть вход из комнаты для гостей. Татьяна Александровна, вы можете остановиться у нас.

– Благодарю за предложение, я, пожалуй, так и сделаю, – не стала ломаться я. – Мне ведь придется задержаться в вашем городе, пообщаться с подругами вашей дочери, соседями… Скажите, а много вещей оставалось после последнего отъезда вашей дочери в Тарасов? Их можно было унести в руках или нужна была машина?

– Книги, диски, мягкие игрушки, подушечки – все это достаточно места занимает… Да, скорее всего, без машины ей было не обойтись, – согласился со мной Речкалов. – Я об этом как-то не подумал. Либо Свете кто-то помогал, либо она вызвала такси.

Я заглянула в комнату для гостей. По расположению она была зеркальным отображением Светиной, но в интерьере преобладали кислотные цвета.

Когда мы спустились на первый этаж, Тамары в гостиной уже не было.

– Думаю, Тома уже не в состоянии бороться со своей мигренью, поэтому решила прилечь. Пойду узнаю, как она.

Дмитрий Васильевич отправился в спальню. Я была уверена, что Тамары там нет – мой нос уловил кофейный аромат. Не в силах устоять перед этим манящим запахом, я направилась на кухню. Тома вздрогнула, увидев меня в дверях.

– Я не слышала, как вы вошли, – с неприкрытым упреком произнесла супруга моего клиента, затем, несколько смягчившись, спросила: – Кофе будете?

– Не откажусь.

– Вы столько часов провели за рулем. Устали, наверное, сильно?

– Дело привычки, – отмахнулась я.

– Нашли какие-нибудь улики? – Тамара продолжала разговор, стоя ко мне спиной.

– Пока нет.

– Я не удивлена. Света – неглупая девочка. Она наверняка все предусмотрела и рассчитала. Между нами говоря, Дима и его покойная супруга сильно набаловали свою дочь, она выросла лентяйкой и грубиянкой. – Тамара разлила кофе по чашкам, но прежде, чем подойти к столу, за которым я расположилась, выглянула в коридор. Убедившись, что мужа поблизости нет, она продолжила свои откровения. – Дима упорно не хотел замечать это. «Пусть девочка занимается. У нее скоро экзамены, – каждый раз говорил он. – Света опять нагрубила тебе? Это она вся в меня. Я в ее возрасте тоже был бунтарем». И вот во что все это вылилось! У Димы сердце слабое. Он работает на износ. Я столько раз ему предлагала лечь в больницу! Каждый раз Дима отказывался.

Напиток, который приготовила Тамара в электрической кофеварке, был совершенно несносным. Похоже, она перемолола пережженные зерна. Сев напротив меня, Тома облокотилась руками о стол и застыла с тем же страдальческим выражением на лице, какое было у нее в момент нашего знакомства. Ей не шла эта вымученная гримаса, она ее старила. Мне не верилось в реальность мигрени. За то время, что я здесь находилась, могла бы уже подействовать любая обезболивающая таблетка. Но Тамара не стала принимать лекарства, она упорно выставляла свое недомогание напоказ, а возможно, даже делала вид, что плохо себя чувствует. За этим состоянием было удобно что-то скрывать. Что именно могла утаивать от меня эта женщина? То, что порча уже далеко не новой шубы, пропажа ювелирных украшений и денег ее волнует больше, чем судьба падчерицы? Или то, что на самом деле она не сильно и пыталась наладить со Светой отношения?

Я смотрела на Тамару в упор, пытаясь отгадать ее мысли, но это было непросто. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Она словно закрылась от проникновений извне. Назвать Тому красавицей я не могла. У нее были темные, глубоко посаженные глаза, длинный утиный нос и чересчур пухлые губы. У меня даже возникло предположение, не накачала ли она их силиконом. Но почему тогда не решилась на ринопластику? В мою голову почему-то лезли мысли, не имеющие никакого отношения к расследованию. Пауза в нашем разговоре слишком затянулась, и я нарушила ее вопросом:

– Вы ведь работаете в больнице?

– Да, – подтвердила она, – анестезиологом. Куда же Дима пропал? Пойду его поищу.

Тома явно не была настроена говорить о себе.

– Не надо меня искать. Я здесь, – устало произнес Речкалов, теребя в руках смартфон.

– Дима, тебе кто-то звонил? – спросила Тамара. – Неужели Света?

– Нет, с работы. Наша «Газель» попала в аварию, часть груза повредилась. Все одно к одному! – досадливо проговорил Дмитрий Васильевич. – Томочка, а как ты себя чувствуешь?

– Несколько лучше. Кофе помог.

– Дорогая, может быть, ты приготовишь для Татьяны Александровны что-то посерьезнее? Она, наверное, голодна.

– Да, конечно, я и сама собиралась это сделать, – явно слукавила Тамара.

– Не беспокойтесь, я перекусила в придорожном кафе.

– Тома, я предложил Татьяне Александровне остановиться у нас, – предупредил жену Речкалов.

– Правильно. Куда же она пойдет на ночь глядя? – Супруга моего клиента натужно улыбнулась.

Допив кофе, я поднялась из-за стола и сказала:

– Схожу в машину за вещами.

– Я пока проверю, есть ли в комнате для гостей все необходимое. – Тамара вышла из столовой следом за мной.

* * *

На улице уже сгустились сумерки. Я огляделась по сторонам – в соседних домах горел свет. Как мне ни хотелось поскорее опросить возможных свидетелей квартирной кражи, беспокоить соседей расспросами в столь поздний час было не совсем корректно. Открыв багажник, я достала дорожную сумку и зашагала обратно к двери.

Дмитрий Васильевич проводил меня в комнату для гостей.

– Я буду в кабинете, – предупредил он меня, – если понадоблюсь вам, обращайтесь.

– Хорошо, – кивнула я ему.

Остаток вечера я решила провести онлайн. Ничто не характеризует людей лучше, чем их аккаунты в соцсетях. Вот я и стала знакомиться с беглянкой в социальных сетях. Хоть Света и публиковала свои фотографии, но такие, что по ним трудно было ее идентифицировать: то она была в солнцезащитных очках, то в горнолыжной маске, то стояла вполоборота к камере, да еще и рукой как бы невзначай прикрывалась. Если собрать оттуда и отсюда черты ее лица, то получался портрет очень даже симпатичной и стройной девушки, хотя и неулыбчивой. Неужели Света давно и тщательно готовила свой побег из отчего дома? Я почему-то расценивала ее поступок не как кражу, а именно как побег с отягощением. Она забрала из родительского дома все свои личные вещи, чтобы здесь ничего о ней не напоминало, и вдобавок прихватила отцовские деньги и драгоценности мачехи, то ли как компенсацию морального ущерба, то ли как подспорье для того, чтобы обосноваться на новом месте, там, где ее не найдут. Меня вдруг посетила страшная догадка, а не подалась ли Света к радикальным исламистам? Во всех соцсетях, где она была зарегистрирована, она не появлялась уже три дня, то есть как только пригласила отца в Тарасов, выслав ему эсэмэску с неверным адресом, так и пропала. Последней, кто ее видел, была соседка. Выходило, что Света, ни от кого не прячась, зашла в этот дом, обчистила его и уехала. Так поступают только в том случае, если планируют никогда не возвращаться и уверены в том, что их не найдут.

Просматривая Светины посты, я не нашла ни одного, который хоть как-то указывал на то, что она интересуется ситуацией на Ближнем Востоке. На религиозную тему постов тоже не было, если не считать, что на заднем плане одной групповой фотографии была запечатлена недавно отреставрированная тарасовская мечеть. Среди виртуальных друзей Речкаловой-младшей нашлись двое парней с восточными именами и фамилиями. Я поочередно заглянула на их страницы, но ничего подозрительного там не обнаружила. Один молодой человек был ее бывшим одноклассником, второй – нынешним однокурсником. Оба никуда не исчезли, один и сейчас находился онлайн, а второй опубликовал пост два часа назад. Я не исключала, что Света могла удалить из своих аккаунтов информацию, которая упрощала бы ее поиск. Но вот вопрос о том, почему в эсэмэске оказался именно мой адрес, не давал мне покоя. Может быть, Речкалова решила кардинально поменять свою жизнь, но оставила один маленький шанс на то, что ее кто-то остановит. И этим «кем-то», возможно, должна была стать именно я.

Если последнее утверждение верно, то почему эта миссия была возложена именно на мою скромную персону? В «рандомный» способ отбора мне не верилось. Между нами должна была иметься хоть какая-то связь, хоть через третье или даже десятое лицо. Закрыв глаза, я пыталась понять, что или кто меня мог связывать со Светой Речкаловой. Эта девушка училась в Тарасовском университета на программиста… Забыв про время, я стала набирать номер своей подружки Ленки.

– Алло! – просипела она.

– Привет! Не спишь?

– Нет, днем выспалась, сейчас телевизор смотрю, – моя подружка закашлялась.

– Лена, если я не ошибаюсь, твоя соседка Кристина учится в ТГУ на программиста?

– Учится, – подтвердила подруга.

– А ты ей случайно моих координат не давала?

– Нет. С какой стати? – удивилась Ленка.

– Ты можешь дать мне ее номер телефона?

– Я его никогда и не знала. Кристина иногда приходит ко мне, чтобы я подтянула ее французский, – Ленка снова закашлялась.

– Да я помню, ты при мне работала над ее произношением.

– А тебе зачем Кристина, да еще в такое позднее время?

– Она, похоже, учится вместе с девушкой, которую я ищу. Хотелось бы поговорить с ней.

– Это только завтра. Ночью я не… – окончание фразы утонуло в кашле.

– Да, завтра утром меня вполне устроит. Лена, а ты лечишься? – спросила я.

– Всем, чем можно, – Елена стала перечислять лекарственные и народные средства, которыми она себя пичкает, чтобы поскорее вылечиться. – Таня, ты извини, реклама закончилась. Сейчас будет развязка.

– Ладно, не буду тебе мешать. Выздоравливай! – я отключила связь.

Просмотрев аккаунты Речкаловой в соцсетях, я выписала имена ее бывших одноклассниц, чтобы завтра с ними пообщаться.

Глава 3

Когда утром я спустилась в столовую, Тамара была уже там. Она сидела за столом с чашкой кофе в руках.

– Доброе утро! – поприветствовала я ее.

Она в ответ лишь кивнула и указала рукой на кофейник. Он был полон лишь наполовину. Я взяла чашку, висевшую на барной стойке, и налила себе кофе. Напиток уже порядком остыл и отдавал теми же пережженными кофейными зернами, что и вчера.

– Сейчас я посмотрю, остались ли сырники. – Тамара встала, подошла к плите и открыла крышку. – Будете?

– С удовольствием.

– Дима уехал с утра в офис транспортной компании. Он попросил меня всячески помогать вам, – говорила Тамара, перекладывая остывшие сырники из сковороды в тарелку. – Вам нужна от меня какая-то помощь?

– Пожалуй. Я хотела бы встретиться с подругами Светы. Вы знаете их?

– Нет, Света никогда не знакомила меня со своими гостями. Не считала нужным.

– А молодой человек у Светы был?

– Здесь – нет. Возможно, именно отсюда все ее проблемы. Если бы у Светы была своя личная жизнь, она бы совсем иначе смотрела на то, что ее отец и я поженились, – говорила Тамара, заставляя меня гадать, откуда же у нее такой акцент. – Она все ковырялась в прошлом, пыталась искать виноватых в смерти Таисии Павловны. В ее голову пришла совершенно абсурдная мысль, что виноваты врачи, и я в том числе.

– Значит, Светина мама умерла именно в той больнице, где вы работаете? – произнесла я вслух, как бы делая для себя свое-образную «пометку на полях».

– Да, и я совершенно точно могу вам сказать, что мы сделали все, что было в наших силах. Но родственники всегда склонны винить медперсонал, хотя очень часто вина лежит на них же самих. Знаете, если вовремя увидеть признаки начинающегося инсульта и вызвать «Скорую», то можно избежать не только фатального исхода, но и существенно снизить тяжесть последствий. Когда у Таисии Павловны случилось кровоизлияние в мозг, Дмитрий Васильевич был на работе, а вот Света – дома. Заметьте, она ни разу не упрекнула себя в том, что валялась на кровати в своей комнате с наушниками на голове и даже не подозревала, что ее мать находится внизу без сознания.

– Откуда вам знать, что все именно так и происходило?

– Это ее привычное поведение. Сколько я знаю Свету, она все время лежала на своей кровати либо с ноутбуком в обнимку, либо с наушниками на голове, чаще и то, и другое одновременно.

«На кавказский и даже ростовский акцент не похоже, – подумала я, – но и не украинский, это точно».

– Кстати, а после последнего отъезда вашей падчерицы как часто вы заходили в ее комнату?

– Довольно-таки часто. Я еженедельно делала там влажную уборку. Так вот, если бы Света тогда спустилась вниз, то могла бы заметить у матери предвестники инсульта – заплетающуюся речь, несимметричность губ в улыбке, невозможность поднять руку.

– Вы говорили со Светой об этом?

– Нет, если бы я заговорила о чем-то подобном, то вышло бы, что я ее упрекаю в смерти матери.

Я решила сменить тему, спросив:

– Скажите, а какое отношение у вашей падчерицы было к религии?

– Насколько мне известно, Света была крещеной, но вот крестик я у нее на шее никогда не видела. А почему вы об этом спрашиваете? Уж не думаете ли вы, что Свету могли завербовать? – Тамара высказала вслух ту же догадку, что приходила в голову и мне. – Очень даже может быть! Как же я сразу не догадалась! Надо было заострить Димино внимание на этом еще тогда, когда она жила здесь.

– А что случилось? На чем вы могли, но не заострили внимание Дмитрия Васильевича? – поинтересовалась я.

– Мы с Димой сидели в гостиной и смотрели телевизор. Там показывали репортаж об одной девушке, студентке, которую завербовали по Интернету радикальные исламисты. Она должна была стать смертницей. Но ее родители вовремя подсуетились и вернули дочь в семью. Так вот, в это самое время Света спустилась с мансарды и, проходя мимо, заинтересовалась тем, что транслировали по телевизору. Она остановилась и стала очень внимательно смотреть на экран. Знаете, я даже увидела на ее лице какую-то одержимость. Впрочем, она задержалась в гостиной ненадолго, вероятно, поняла, что отца может насторожить ее интерес к этой теме. Но он не обратил на дочь никакого внимания. Дима так устает на работе! Иногда он даже засыпает перед телевизором. Возможно, и тогда спал. Неужели Света тоже попала под влияние этих страшных людей? Для Димы это будет ударом. Он этого просто не вынесет.

– Так и не говорите ничего мужу об этой версии. Пока нет ровным счетом никаких доказательств, что так и есть.

– Светин поступок настолько наглый и отчаянный, что просто не может быть никаких сомнений – она больше никогда и ни при каких обстоятельствах не собиралась встречаться с отцом. Думаю, она давно на это решилась, – предположила Тамара. – Ей оставалось только дождаться своего совершеннолетия, чтобы беспрепятственно выехать за границу. Нельзя было отпускать ее на учебу в Тарасов, нельзя! Эти вербовщики, они как раз таких вот обиженных на весь мир и никем не понятых молодых людей и девушек ищут. Эти страшные люди обладают мощной силой внушения. Бедная девочка, она просто не смогла противостоять их профессиональной психологической обработке!

В отличие от Тамары, как-то быстро и абсолютно уверовавшей в то, что ее падчерица собирается пополнить ряды международных террористов, я не считала эту версию основной.

Зазвонил смартфон, лежавший на столе передо мной. Я взяла его и вышла с ним из столовой.

– Да, Лена, я тебя слушаю, – сказала я, отойдя на приличное расстояние.

– Это не Лена, это Кристина, – представилась соседка моей подружки. – У Елены голос совсем пропал, но она дала мне понять, что вы хотите со мной о чем-то поговорить. Вот я с ее мобильника и звоню вам.

– Да, это так. Давай заранее договоримся, что этот разговор останется между нами.

– Да, конечно. Спрашивайте! Я умею держать язык за зубами.

– Скажи, Кристина, ты знаешь Свету Речкалову?

– У нас в параллельной группе есть такая девчонка, но я с ней никогда тесно не общалась.

– А как бы ты могла ее охарактеризовать?

– Она такая умная! Любому парню фору даст. Я в зимнюю сессию еле сдала один предмет, а Речкаловой, я слышала, этот экзамен автоматом поставили.

– А что-нибудь необычное ты в ее поведении случайно не замечала?

– Нет, не замечала, – ответила Кристина, подумав несколько секунд.

– У нее были подруги, молодой человек?

– Насчет парня не знаю, а подруги были. Все девчонки иногородние, из ее группы, они обычно вместе тусовались.

– Может быть, у тебя имеется номер телефона кого-нибудь из них?

– Нет, у меня есть только номер телефона старосты ее группы, я с ней раньше в бассейне занималась. Если хотите, то я вам его вышлю.

– Хочу! – обрадовалась я.

– Хорошо, тогда я сейчас сброшу вам его эсэмэской. Ее Женей зовут.

– А фамилия?

– Женя Кудрявцева, – сказала Кристина, и я сразу вспомнила, что среди виртуальных друзей Светы была такая девушка.

Получив номер, я сразу же позвонила по нему, но он оказался вне зоны доступа. Так же как и Светин.

Заглянув в столовую, где Тамара наводила чистоту, я спросила:

– Вы можете проводить меня к соседке, которая видела позавчера Свету?

– Да, конечно. Минут через десять, – сказала Тамара, не оборачиваясь ко мне.

Я поднялась в комнату для гостей, переоделась и спустилась на первый этаж. Хозяйка уже ждала меня у двери.

Вскоре она нажала на кнопку видеодомофона, расположенного у калитки соседнего дома.

– Кто там? – раздался детский голос.

– Соседи. Бабушка дома?

– Да. Бабуля, к тебе пришли.

– Тамара? – удивленно произнес женский голос.

– Ирина Валентиновна, доброе утро! Вы не могли бы уделить внимание одному человеку? – Тамара отошла в сторону, и я оказалась в фокусе камеры видеодомофона. Соседка молчала, и тогда супруга моего клиента добавила: – Ей очень надо с вами поговорить. Это касается нашей Светы.

– Хорошо, пусть проходит, – соседка открыла дверь. Я оказалась в небольшом палисаднике. На высоком крыльце коттеджа меня встретила женщина лет шестидесяти, на которой был надет заляпанный разноцветной краской рабочий халат.

– Туда проходите, пожалуйста, – женщина указала рукой на дверь.

Сначала я подумала, что меня впустила в дом прислуга, но стоило только ей подать голос, мне стало ясно, что это и есть Ирина Валентиновна. Зайдя в гостиную, я подошла к окну. Из него открывался неплохой обзор. Отсюда вполне можно было увидеть, кто приходит к Речкаловым. Почувствовав за спиной шаги, я оглянулась. Хозяйка переоделась в пестрое трикотажное платье, сделала на голове аккуратный пучок и даже надела на руки кольца. Теперь ее уж точно нельзя было принять за прислугу. Богуславская жестом пригласила меня присесть в кресло. Я приняла это приглашение. Ирина Валентиновна расположилась напротив меня и, не сказав ни слова, стала ждать объяснений, зачем я к ней пожаловала.

– Меня зовут Татьяна. Я частный детектив, – отрекомендовалась я.

– Ого! – раздался детский голос за дверью.

– Саша, разве ты не знаешь, что подслушивать некрасиво? – строго спросила Ирина Валентиновна. – Возвращайся, пожалуйста, в мастерскую.

– Хорошо. – Девочка вышла из гостиной и, судя по удаляющимся шагам, выполнила просьбу бабушки.

– Мне сказали, – начала я с главного, – что позавчера вы видели Свету Речкалову.

– Мельком, – Ирина Валентиновна перевела взгляд на окно, – но, кажется, я ошиблась.

– Почему вы решили, что это Света?

– Знаете, лица я не видела, но со спины девушка была очень похожа на дочку Дмитрия Васильевича. Рост, цвет и длина волос, удлиненная светло-зеленая куртка – все как у Светы. Я даже не усомнилась, что это она, когда увидела, что та девушка открывает дверь. Что я должна была еще подумать, кроме того, что Светочка приехала на праздники домой?

– Логично, – кивнула я.

Хотя нет, еще одна мысль мелькнула в моей голове. Я подумала, что в Тарасове холоднее, чем здесь, хотя он расположен южнее. Здесь уже все сняли куртки и плащи, а та девушка была в длинной куртке.

– Скажите, а какую-либо машину рядом с домом Речкаловых вы не видели?

– Красный «Ситроен», – женщина произнесла название модели моей машины с отчетливо выраженным французским прононсом, – появился вчера вечером. А в тот день, когда я видела Свету, никаких посторонних машин здесь не было.

– Как Света уходила, вы не видели?

– Нет. Если мои соседи обратились к частному детективу, значит, произошло что-то серьезное. – Богуславская замолчала, ожидая моих комментариев, но я не спешила раскрывать, что именно случилось. – Ясно, люди вашей профессии обычно не посвящают посторонних в подробности своих расследований, и вы не отступаете от этого правила. Мне, конечно, любопытно, но я с этим справлюсь и не стану ничего от вас скрывать, если вас что-то еще интересует.

Оценив деликатность этой дамы, я спросила:

– Как вы могли бы охарактеризовать Свету?

– Очень симпатичная, умная и воспитанная девушка. Я хотела попросить Светочку, чтобы она помогла установить одну компьютерную программу, у меня почему-то она не загружается, но оказалось, что я обозналась. Тамара напрямую не сказала мне об этом, но по ее реакции я поняла, что Света не приезжала домой. Или она снова, как и зимой, ненадолго здесь задержалась? – стала размышлять вслух Ирина Валентиновна. – Ее понять можно. Здесь ей стало неинтересно.