Читать книгу: «Начало перемен», страница 2

– Сбежать куда? – спросил я, стараясь скрыть свое раздражение. – Почему ты так поздно в парке? Разве тебе не известно, что здесь опасно?

– Я не… у меня не было другого выхода, – прошептала она, стараясь не смотреть на меня.

И в этот момент я почувствовал, как мое раздражение начинает переходить в какое-то другое чувство. Я видел ее страх, ее боль, ее отчаяние, и я не мог оставаться равнодушным.

– Хорошо, – сказал я, стараясь скрыть свое волнение. – Пойдем. Я отвезу тебя домой.

Она снова кивнула, и я помог ей подняться. Она была очень слаба, и мне пришлось ее поддерживать.

Я повел ее к выходу из парка, но тут внезапно Гром, который, как я совсем забыл, бегал где-то рядом, залаял и бросился к Арине, виляя хвостом и радостно прыгая.

Арина вскрикнула и отшатнулась от меня, прижавшись к дереву. Ее глаза снова наполнились страхом.

– Ой, боже, – прошептала она, глядя на Грома. – Это же собака! Я боюсь собак!

Я посмотрел на Грома, которого и собакой-то можно назвать с натяжкой, и не мог сдержать легкой усмешки. Он выглядел так, словно просто хотел поиграть, но Арина, похоже, восприняла его как монстра.

– Он не тронет тебя, – сказал я, стараясь успокоить ее. – Он просто хочет познакомиться.

Но она, похоже, не поверила моим словам, и продолжала смотреть на Грома с испугом. И я понял, что сегодняшний вечер был полон сюрпризов. И, к сожалению, не очень приятных.

5.Арина

После того как я так сильно испугалась пса Марка, который внезапно вырос из ниоткуда и начал на меня рычать, он, кажется, все-таки решил, что мне, после всего случившегося, нужна помощь. Он повел меня к выходу из парка, придерживая меня за локоть, словно я была хрупкой статуэткой, и мы молча шли, пока не подошли к его машине. Это была огромная, черная машина, которая выглядела такой же внушительной, такой же неприступной, как и сам Марк. Она казалась мне этаким бронированным танком, и только лишь подчеркивала его силу и власть.

Он открыл для меня дверь, и я, не говоря ни слова, не выражая ни малейшего сопротивления, села внутрь. Я чувствовала себя такой уставшей, такой измученной, что у меня не было ни сил, ни желания спорить. Все, чего я сейчас хотела – это оказаться в безопасности, где-нибудь в тихом и спокойном месте.

– Где ты живешь? – спросил он, когда сам сел за руль, заводя машину. Его голос, казалось, стал немного мягче, но все еще оставался холодным и отстраненным.

Я посмотрела на него, и, стараясь сохранить остатки своего самообладания, ответила:

– Я сама доберусь. Спасибо, – мой голос был тихим и слабым.

– Не выдумывай, – ответил он, сжимая руль с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. – Ты не в том состоянии, чтобы гулять по улицам одной, тем более ночью. Говори адрес, и мы поедем.

– Я сказала, что сама доберусь, – ответила я, стараясь не показывать своего раздражения, которое начало подниматься во мне, словно волна. – Мне не нужна твоя помощь.

Он повернулся ко мне, и посмотрел на меня с какой-то смесью раздражения и удивления, словно не понимал, почему я такая упрямая.

– Ты невыносима, – сказал он, качая головой. – Я пытаюсь тебе помочь, проявить милосердие, а ты еще выпендриваешься, ведешь себя, как избалованный ребенок.

– Мне не нужна твоя помощь, – повторила я, стараясь не поддаваться его напору, защищаясь от него, как от опасности. – Я сама справлюсь, я всегда справлялась, и в этот раз справлюсь.

– Ты не справишься, – ответил он, заводя машину, и раздался тихий рокот мотора. – Ты ранена, ты испугана, ты не понимаешь, что делаешь, ведешь себя нелогично.

– Я все понимаю, – ответила я, чувствуя, как слезы снова подступают к моим глазам, а голос становится все более слабым. – Я понимаю, что мне не нужна помощь от такого типа, как ты, который считает себя лучше всех.

– Что значит "такого типа"? – спросил он, глядя на меня с каким-то непониманием, словно пытаясь разгадать мою загадку.

– Такого типа, который считает, что все ему должны, который привык, что все ему подчиняются, – ответила я, не сдерживая язвительности в голосе. – Такого типа, который считает, что он может контролировать все и вся, включая меня.

– Я просто хочу помочь тебе, – ответил он, стараясь скрыть свое раздражение, но по тону было понятно, что ему это удается с трудом. – Я не хочу тебя контролировать, у меня нет такой цели.

– Я тебе не верю, – ответила я, сжимая губы, недоверчиво глядя на него. – Ты, как и все остальные, хочешь мной управлять.

Он вздохнул, словно отчаявшись донести до меня свои намерения, и, уставившись на дорогу, проговорил, как бы подытоживая наш спор:

– Ладно, как хочешь, – его голос звучал обреченно, словно он сдался. – Я все равно тебя довезу.

И, не спрашивая моего разрешения, он начал движение, плавно выезжая на дорогу. Я поняла, что спорить бессмысленно, что он все равно сделает так, как считает нужным, что он меня не послушает. Я знала, что я снова потеряла контроль над ситуацией, что я снова стала марионеткой в чужих руках, что я ничего не могу изменить.

– Скажи адрес, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги, словно боясь встретиться со мной глазами. – И мы закончим этот цирк, перестанем тратить время на этот бессмысленный спор.

Я молчала, стараясь не смотреть на него, но я понимала, что он не отступит, что он не оставит меня в покое. Я не знала, почему, но я чувствовала, что мне некуда бежать, что я не могу его обмануть, что он видит меня насквозь.

И, словно какой-то внутренний голос, устав от борьбы, я прошептала свой адрес, чувствуя, как вся моя защита рушится, оставляя меня беззащитной.

Он кивнул и, молча, продолжил путь. И в этот момент я почувствовала себя такой слабой, такой беспомощной, такой… потерянной. Я понимала, что моя борьба проиграна, что я не смогла отстоять свою независимость, что я снова оказалась во власти мужчины.

После того, как Марк, кажется, против моей воли, довез меня до моего дома, я с трудом выбралась из машины. Я не сказала ему ни слова, я просто захлопнула дверь и, не оглядываясь, пошла к подъезду.

Я чувствовала себя такой униженной, такой оскорбленной, такой… сломленной. Я знала, что он смотрел мне вслед, но я не хотела видеть его лица. Я хотела просто скрыться, хотела просто спрятаться, хотела просто побыть одна.

Добравшись до своей квартиры, я с трудом открыла дверь. Она была незаперта, как всегда. Мой отец был настолько пьян, что даже не мог закрыть дверь за собой.

Я вошла и увидела, что он лежит на диване в гостиной. Он спал, как убитый, и его храп был таким громким, что я невольно вздрогнула. Я хотела его разбудить, хотела накричать на него, хотела высказать ему все, что я о нем думаю. Но у меня не было сил.

Я тихонько прошла в свою комнату и закрыла дверь на замок. Это был единственный способ почувствовать себя в безопасности.

В моей комнате был беспорядок, как и во всей квартире. Но это был мой беспорядок, и он меня успокаивал. Я скинула с себя толстовку Марка, оставив ее небрежно висеть на спинке стула. Я не знала, почему я не хочу ее снимать, почему я не хочу ее отдавать. Может быть, это была какая-то благодарность за его помощь, а может быть, это было что-то другое.

Я переоделась в свою старую пижаму, и, наконец, почувствовала себя немного комфортнее. Я села на кровать и посмотрела на свое отражение в зеркале. Я выглядела ужасно. Мои глаза были опухшими от слез, мои волосы были растрепаны, а на лице виднелась синеватая ссадина от удара отца.

Я вздохнула и легла в постель. Я закрыла глаза и попыталась уснуть, но сон не приходил. Я все время вспоминала тот ужас, который я пережила в парке, я все время вспоминала злобный взгляд моего отца, я все время вспоминала холодные серые глаза Марка.

Я не могла понять, что происходит в моей жизни, я не понимала, почему со мной происходит вся эта гадость. Я просто хотела нормальной жизни, я просто хотела быть счастливой, но все было против меня.

Я ворочалась в кровати, стараясь выкинуть все плохие мысли из головы, но они все время возвращались. Я чувствовала себя такой одинокой, такой беспомощной, такой… разбитой.

И я понимала, что этот кошмар еще не закончился, что впереди меня ждет еще много испытаний. И я не знала, смогу ли я когда-нибудь с ними справиться.

Утро наступило как всегда неожиданно. Я проснулась от солнечного света, пробивающегося сквозь щели в шторах. Мои глаза были опухшими, тело болело, а в голове все еще крутились воспоминания о прошлой ночи. Но я знала, что у меня нет времени на отчаяние. Я должна была собраться, я должна была пойти на работу, я должна была начать новую жизнь.

Я быстро встала с постели и, стараясь не шуметь, оделась. Я надела свой самый строгий костюм, чтобы хоть немного скрыть свою уязвимость. Я посмотрела на себя в зеркало и увидела бледную и измученную девушку, но я старалась улыбнуться, чтобы подбодрить себя.

Мой отец все еще спал, как убитый, и я понимала, что у меня есть шанс сбежать, пока он не проснулся. Я тихонько выскользнула из квартиры, захватив с собой сумку и вчерашний листок о приеме на работу.

На улице было свежо, и прохладный ветерок немного освежил мои мысли. Я шла на работу, и с каждым шагом я чувствовала, как моя надежда крепнет. Я не хотела оставаться жертвой, я хотела стать сильной, я хотела стать независимой.

Я пришла в офис на десять минут раньше. Холл был пустым, и только дежурный охранник посмотрел на меня с каким-то удивлением. Я прошла в раздевалку и, быстро переодевшись, пошла к своему рабочему месту.

Я села за свой стол и принялась осматривать рабочее место. Все было новым, современным и незнакомым. Я почувствовала себя немного потерянной, но в то же время я была полна решимости освоиться.

И тут я вспомнила о толстовке Марка. Я до сих пор не снимала ее со спинки своего стула. Я не знала, почему, но мне не хотелось ее отдавать. Может быть, это была какая-то благодарность, а может быть, это было что-то большее.

Я решила, что должна вернуть ее Марку. И, пока его не было, решила, что будет лучше, если я сама принесу ему эту вещь.

Я прошла на кухню и налила себе чашку кофе. Потом, вспомнив, что Марк тоже любит кофе, налила еще одну и, взяв свою чашку и его толстовку, направилась к его кабинету.

Дверь была закрыта, и я постучала. Никто не ответил, и я, недолго думая, открыла дверь. Кабинет Марка был таким же строгим и безупречным, как и он сам. Я поставила его толстовку на кресло и оставила чашку кофе на его рабочем столе. И, не задерживаясь, я вышла и направилась к своему рабочему месту.

Я села за свой стол и, глубоко вздохнув, приготовилась к началу рабочего дня. Я не знала, что меня ждет, но я была готова к этому испытанию. И, хотя я все еще боялась Марка, во мне просыпался какой-то новый огонь.

6.Марк

Мое утро началось как обычно: будильник, пробежка по набережной, ледяной душ, свежесваренный кофе, выпитый в тишине. Я привык к этому четкому, выверенному порядку и не любил никаких отклонений от своего тщательно спланированного графика. Но, признаться честно самому себе, после вчерашнего сумасшедшего вечера, мой обычный, размеренный порядок немного пошатнулся, потерял свою идеальную структуру.

Всю ночь я не мог перестать думать об Арине. Я все время вспоминал ее испуганное лицо, ее дрожащие руки, ее полные слез, но в тоже время такие сильные, глаза. Я понимал, что я поступил правильно, что я должен был ее защитить, что ни один нормальный человек не смог бы пройти мимо такой ситуации. Но я также понимал, что я начал испытывать к ней какие-то странные, непонятные для меня чувства, которые меня тревожили и беспокоили.

Я вошел в офис, и меня встретила привычная тишина. Я прошел в свой кабинет и, открыв дверь, обнаружил там чашку кофе и свою толстовку, небрежно брошенную на кресло. Я нахмурился. Я не помнил, чтобы я оставлял ее здесь.

Я осмотрел чашку кофе и понял, что это не тот напиток, который я обычно пью. Я знал, что Арина утром пришла раньше меня, и у меня не было сомнений, кто оставил эти вещи.

Я подошел к креслу и взял в руки толстовку. Она пахла ее духами, и это странное сочетание запахов кофе и ее парфюма почему-то наполнило меня каким-то теплым чувством. Я не мог объяснить, что происходит, но мне это почему-то нравилось.

Я сел за свой стол и взял чашку кофе. Он был горячим и ароматным, и я невольно улыбнулся. Я привык сам себе готовить кофе, и не ожидал, что кто-то сделает это за меня.

Я сделал глоток и почувствовал, как меня пронизывает какое-то странное чувство. Я не понимал, что это, но я знал, что это связано с Ариной.

Я смотрел на толстовку и на чашку кофе, и мои мысли были полны противоречий. Я раздражался из-за ее непокорности, но в то же время меня восхищала ее сила. Я злился из-за ее нежелания принимать мою помощь, но в то же время меня привлекала ее независимость.

Я понимал, что я должен был ее отчитать за то, что она так поздно ходит по паркам, но в то же время меня почему-то волновало ее состояние. Я хотел ее защитить, я хотел ее поддержать, я хотел ее…

Я отбросил эти мысли. Я должен был быть профессионалом, я не должен был поддаваться своим чувствам. Она была всего лишь моя секретарша, и я не должен был забывать об этом.

Я поставил чашку кофе на стол и надел толстовку. И тут я увидел на своем столе листок бумаги. Это было ее резюме, которое я еще утром собирался выкинуть в мусорку. Почему я его оставил на столе? Я не знал. И я не понимал, почему мое сердце вдруг начало биться быстрее.

После того как я выпил кофе и надел толстовку, я не мог больше сидеть на месте. Меня мучило любопытство. Я хотел посмотреть, как Арина работает, как она себя ведет, как она справляется с новыми обязанностями.

Я вышел из своего кабинета, стараясь сохранять невозмутимый вид, и, не говоря ни слова, направился к ее рабочему месту, словно меня вел какой-то невидимый магнит. Я заметил, что она сидит за своим столом, печатая что-то на компьютере с невероятной скоростью. Она выглядела сосредоточенной и собранной, как профессионал, и это меня одновременно раздражало, потому что она была слишком хороша, и, одновременно, восхищало, потому что, она не была похожа на других.

Я остановился рядом с ее столом, стараясь не привлекать к себе внимания, и, словно тайный наблюдатель, начал за ней наблюдать. Она не замечала меня, и это меня немного злило, задевало мое самолюбие. Я привык, что все меня замечают, что все меня боятся, что все смотрят на меня с восхищением и уважением, а она… она просто делала свою работу, игнорируя мое присутствие, словно меня и вовсе здесь не было.

Я посмотрел на ее руки, которые ловко и уверенно скользили по клавиатуре, на ее волосы, собранные в небрежный пучок, который, тем не менее, подчеркивал ее естественную красоту, на ее спину, которая была такой ровной и гордой, словно она была королевой. Она была такой красивой в своей простоте, и эта красота меня почему-то завораживала, не позволяла оторвать взгляда.

Я заметил, что она делает все быстро и четко, без лишних движений и ошибок, ее действия были выверены, как у опытного хирурга. Я понял, что она настоящий профессионал, что она знает свое дело, что она не просто какая-то секретарша, а сильная и независимая женщина, с которой нельзя играть.

И эта мысль меня одновременно радовала и пугала. Я понимал, что она не будет плясать под мою дудку, что она не будет подчиняться моим приказам без вопросов, что она будет бороться за свою свободу и свои права, и что покорить ее будет не так просто.

– Ты слишком увлеклась, – сказал я, стараясь придать своему голосу обычную строгость, холод и отстраненность, словно я был ледяным монументом.

Она вздрогнула от неожиданности, и посмотрела на меня с каким-то удивлением, но в ее глазах я не увидел страха, а лишь легкую досаду. Ее глаза были большими, выразительными, и я не мог оторвать от них взгляда, казалось, что они притягивают меня, как магнит.

– Я что-то не так делаю? – спросила она, стараясь сохранить спокойствие, но в ее голосе я услышал нотки иронии.

– Нет, – ответил я, чувствуя, как мой голос становится тише и мягче, чем обычно, – ты все делаешь правильно, даже слишком. Но ты должна быть более внимательна к деталям, нельзя так торопиться.

– Я внимательна, – ответила она, не отводя от меня взгляда, и в ее глазах я не заметил ни тени подчинения. – Просто я привыкла работать быстро, мой мозг работает как компьютер.

– Я понял, – ответил я, стараясь скрыть свое восхищение ее умением, не показывая, что она произвела на меня впечатление. – Но помни, что я не терплю ошибок, особенно на испытательном сроке, и даю тебе этот шанс только один раз.

– Я помню, – ответила она, и в ее глазах я снова увидел ту дерзость, которая меня так раздражала, и одновременно, так притягивала, не давая мне покоя.

Я посмотрел на нее, и я не понимал, что происходит. Я пришел ее отчитать за возможные ошибки, а вместо этого я начал ее хвалить. Я пришел ее контролировать, а вместо этого я начал за ней наблюдать, как зачарованный.

Я понимал, что она влияет на меня, что она меняет меня, что она заставляет меня чувствовать то, что я давно не чувствовал, пробуждая во мне какие-то давно забытые эмоции. И это меня одновременно пугало, потому что я боялся потерять контроль, и, в то же время, непреодолимо притягивало, заставляя меня желать чего-то большего.

Я не мог больше здесь оставаться, потому что чувствовал, что теряю самообладание. Я понимал, что должен уйти, что должен вернуться к своей работе, что должен взять себя в руки, пока не наделал глупостей.

Я развернулся и, не говоря ни слова, пошел обратно в свой кабинет, стараясь скрыть от нее свое замешательство. Но, закрывая за собой дверь, я не мог перестать думать о ней, чувствовал ее присутствие рядом, словно она была частью меня. Я понимал, что она что-то во мне изменила, что она вошла в мою жизнь, и я не знаю, что будет дальше. Эта мысль одновременно пугала и заставляла сердце биться быстрее.

После того как я вернулся в свой кабинет, я попытался сосредоточиться на работе, но мои мысли все время возвращались к Арине. Я не мог выбросить ее из головы. Я все время вспоминал ее лицо, ее глаза, ее уверенность.

Я решил переключиться на дела. Я открыл свое расписание и просмотрел встречи на сегодня. Меня ждал напряженный день, и я должен был забыть о своих чувствах и сосредоточиться на бизнесе.

Я увидел, что через пятнадцать минут ко мне должны прийти важные клиенты. Мне нужно было подготовиться к встрече и проконтролировать, чтобы все было идеально. Я привык к порядку и пунктуальности, и я не терпел никаких ошибок.

Я позвонил Арине и, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости, сказал:

– Арина, зайди ко мне.

Через несколько секунд она уже стояла у двери моего кабинета. Она была такой собранной и серьезной, и я не мог скрыть своего восхищения.

– Да, Марк Волков? – спросила она, глядя на меня прямо в глаза.

– Через пятнадцать минут ко мне придут важные клиенты, – ответил я, стараясь сохранить свой обычный деловой тон. – Твоя задача – встретить их, проводить в переговорную и предложить напитки. Ты поняла?

– Да, Марк Андреевич, – ответила она, не отводя от меня взгляда.

– И помни, – добавил я, стараясь ей это хорошенько внушить, – я не терплю ошибок. И если ты что-то напутаешь, у тебя будут проблемы.

– Я все поняла, – ответила она, и в ее глазах я снова увидел ту дерзость, которая меня так раздражала.

– Хорошо, – сказал я, стараясь скрыть свое раздражение. – Можешь идти.

Она вышла из моего кабинета, и я наконец смог вздохнуть свободно. Но, признаться честно, я почему-то начал переживать. Я понимал, что я возложил на нее большую ответственность, и я не знал, как она с ней справится.

Я хотел, чтобы она меня впечатлила, я хотел, чтобы она показала себя с лучшей стороны, я хотел, чтобы она стала незаменимой. Но я также боялся, что она разочарует меня, что она сделает какую-нибудь ошибку, что она покажет себя слабой и неуклюжей.

Я понимал, что мои чувства к ней были какими-то странными и противоречивыми. Я одновременно раздражался и восхищался ею, я одновременно боялся и желал ее, я одновременно хотел ее контролировать и защищать.

И эта борьба внутри меня меня почему-то забавляла. Я понимал, что я изменился, что я стал другим, что я больше не такой, каким был раньше. И все это из-за нее.

7.Арина

Когда Марк, через своего помощника, вызвал меня в свой кабинет, я почувствовала легкое напряжение, словно перед экзаменом. Я не знала, чего от него ожидать, что на этот раз он придумал. Может быть, он снова будет меня отчитывать за какую-нибудь мелочь, может быть, он захочет меня испытать на прочность, может быть, он просто захочет посмотреть на мою реакцию, на то, как я поведу себя в той или иной ситуации.

Я вошла в его кабинет и, стараясь сохранить спокойствие, как будто ничего не происходит, посмотрела ему прямо в глаза, не опуская взгляда и не проявляя ни капли страха. Он был серьезен и собран, как всегда, и я понимала, что это не просто разговор, а какое-то задание, проверка моих профессиональных качеств, некое испытание, которое я должна пройти с честью.

– Через пятнадцать минут ко мне приедут важные клиенты, – сказал он, глядя на меня с каким-то вызовом, словно бросал мне перчатку, словно говорил: "Ну, посмотрим, на что ты способна". – Твоя задача – встретить их у входа, представиться, проводить в переговорную и предложить напитки. Ты поняла, что от тебя требуется?

Я кивнула, понимая, что он хотел проверить меня, что он хотел посмотреть, как я справлюсь с этим заданием, насколько я быстро смогу адаптироваться к ситуации и не растеряюсь ли.

– Да, Марк Андреевич, – ответила я, стараясь не показать своего волнения, сохраняя уверенность в голосе.

– И помни, – добавил он, стараясь меня запугать, словно маленький тиран, – я не терплю ошибок, даже самых незначительных. И если ты что-то напутаешь, если проявишь некомпетентность, у тебя будут серьезные проблемы, я тебя уверяю.

Я усмехнулась, не сдержав саркастической улыбки. Он всегда пытался меня запугать, он всегда пытался меня контролировать, как марионетку, но я не собиралась ему поддаваться, становиться его бессловесной игрушкой.

– Я все поняла, – ответила я, не отводя от него взгляда, не показывая, что его угрозы меня как-то пугают. – Могу идти? Или, может быть, вам нужно что-то еще?

Он кивнул, и я вышла из его кабинета, чувствуя, как меня переполняет решимость, словно я готова свернуть горы. Я хотела доказать ему, что я не просто какая-то секретарша, что я сильная и независимая женщина, что я способна справиться с любой задачей, какой бы сложной она ни была. Я хотела показать ему, что он ошибался, недооценивая меня, и что я еще докажу свою ценность.

Я посмотрела на часы и поняла, что у меня есть всего пятнадцать минут, чтобы подготовиться к приходу клиентов. Я быстро просмотрела свои записи, запомнила имена клиентов и их предпочтения в напитках. Я также убедилась, что переговорная готова к приему гостей.

Я чувствовала, что меня переполняет какое-то странное волнение. С одной стороны, я боялась провалиться, боялась сделать ошибку, боялась разочаровать Марка. Но с другой стороны, я была полна решимости показать себя с лучшей стороны, доказать всем, что я достойна этой работы.

Когда клиенты пришли, я встретила их с улыбкой и с уверенностью. Я проводила их в переговорную, предложила напитки и, убедившись, что все в порядке, оставила их одних.

Я села за свой стол и, стараясь успокоиться, глубоко вздохнула. Я понимала, что я справилась с первым заданием, что я смогла показать себя с лучшей стороны. И это меня одновременно радовало и пугало. Я не знала, что ждет меня впереди, но я была готова к любому испытанию.

После того, как я проводила клиентов в переговорную и убедилась, что они устроились, я вернулась на свое рабочее место. Я почувствовала облегчение от того, что смогла справиться с первым заданием, но в то же время меня охватывала какая-то тревога. Я не знала, что будет дальше, и эта неопределенность меня пугала.

Я села за свой стол и принялась перебирать свои записи, стараясь сосредоточиться на работе. Но мои мысли все время возвращались к Марку. Я не могла перестать думать о его пронзительном взгляде, его строгом тоне, его сдержанной силе.

Я понимала, что он следит за мной, что он наблюдает за каждым моим шагом, что он ждет от меня какой-то ошибки. И это меня одновременно раздражало и заводило. Я не хотела, чтобы он видел меня слабой, я не хотела, чтобы он думал, что я не способна справиться с этой работой.

Я старалась сосредоточиться на своих обязанностях, но мне это плохо удавалось. Я не могла выкинуть из головы Марка и все, что произошло за последние сутки. Я вспоминала его помощь в парке, его заботу, его резкие слова и приказы. Я не понимала, что он на самом деле ко мне чувствует, и это меня почему-то волновало.

Я посмотрела на часы и поняла, что прошло уже почти полчаса. Марк все еще не выходил из своего кабинета, и я начала беспокоиться. Я не знала, что он сейчас делает, я не знала, доволен ли он моей работой, я не знала, ждет ли он меня или уже забыл обо мне.

Я старалась не думать о плохом, старалась сохранять спокойствие, но внутри меня все кипело. Я чувствовала себя, как на пороховой бочке, готовая взорваться в любой момент.

Я не привыкла к такому ожиданию, я не привыкла к такому напряжению, я не привыкла к таким чувствам. Я понимала, что моя жизнь кардинально изменилась, что я больше не могу жить так, как жила раньше, что я должна приспособиться к новым условиям, что я должна бороться за свое место под солнцем.

Я посмотрела на толстовку Марка, которую я небрежно оставила на спинке своего стула. Я взяла ее в руки и почувствовала, как меня охватывает какое-то странное чувство. Я не понимала, что это, но я знала, что это связано с Марком.

И я поняла, что мне нужно отвлечься, что мне нужно переключить свои мысли на что-то другое. Я решила, что должна подготовить для Марка еще одну чашку кофе, как бы в знак благодарности. И, возможно, этот жест поможет хоть немного успокоиться.

После того как я приготовила Марку еще одну чашку кофе, я чувствовала себя немного спокойнее. Я поставила чашку на свой стол и принялась просматривать свои записи, стараясь сосредоточиться на работе. Но как только я начала вникать в суть, меня снова вызвали.

– Арина, зайди ко мне в переговорную, – раздался голос Марка из динамика.

Я снова почувствовала напряжение. Что на этот раз? Что он от меня хочет? Может быть, он недоволен моей работой? Может быть, он хочет меня отчитать? Может быть, он просто хочет снова меня испытать?

Я встала со своего места и, стараясь сохранить спокойствие, пошла в переговорную. Я постучала в дверь и, получив разрешение, вошла.

Внутри сидели Марк и его клиенты. Они были заняты разговором и не сразу заметили меня. Я подошла к Марку и, стараясь сохранить свой профессиональный тон, спросила:

– Что-то случилось, Марк Андреевич?

Он посмотрел на меня с каким-то непонятным выражением и сказал:

– Принеси нам еще напитки, Арина.

Я кивнула и, не говоря ни слова, вышла из переговорной. Я почувствовала, как меня охватывает какая-то смесь раздражения и обиды. Я была не просто секретарша, я была человеком, и я хотела, чтобы меня уважали.

Я быстро направилась на кухню и принялась готовить напитки. Я старалась не думать о том, что только что произошло, но мои мысли все время возвращались к Марку. Он, казалось, меня постоянно испытывал, он постоянно проверял меня на прочность, он постоянно меня унижал.

Я собрала напитки на поднос и, снова стараясь сохранить свой профессиональный вид, вернулась в переговорную. Я вошла и, молча, поставила напитки на стол. Марк не смотрел на меня, он был занят разговором с клиентами.

– Спасибо, Арина, – сказал он, не отрывая взгляда от собеседников.

– Не за что, – ответила я, стараясь скрыть свое раздражение.

И, не задерживаясь, я снова вышла из переговорной. Я вернулась на свое рабочее место и села за свой стол. Я чувствовала себя какой-то марионеткой, какой-то игрушкой в руках Марка. Он, казалось, получал удовольствие от того, что меня унижает, от того, что меня контролирует, от того, что мною командует.

Я понимала, что не могу так продолжать, что я должна что-то менять, что я должна бороться за свое уважение. Но я также понимала, что Марк – мой начальник, что я должна ему подчиняться, что я не могу ничего изменить.

И эта безысходность меня пугала. Я не хотела быть жертвой, я хотела быть свободной, я хотела быть собой. Но, похоже, это было невозможно.

8.Марк

После того как Арина принесла напитки в переговорную, я снова погрузился в беседу с клиентами. Мы обсуждали важные вопросы, и мне нужно было сосредоточиться на деталях, но, признаться честно, мои мысли иногда отвлекались.

Я все время вспоминал Арину, ее сосредоточенное лицо, ее собранность, ее сдержанную силу. Я не понимал, почему она меня так волнует, почему я не могу ее выкинуть из головы.

В какой-то момент один из моих клиентов, который отличался особой болтливостью, вдруг сказал:

– Слушай, Марк, у тебя, кажется, очень симпатичная секретарша.

Я невольно нахмурился. Мне не нравилось, когда кто-то обсуждал моих сотрудников, особенно Арину.

– Да, она неплоха, – ответил я, стараясь сохранить свой обычный деловой тон.

– Да она просто красавица, – подхватил другой клиент. – И такая молодая, такая энергичная.

– Молода для работы? – спросил третий клиент, скептически посмотрев на меня. – Ты уверен, что она достаточно компетентна?

Я почувствовал, как во мне просыпается раздражение. Я не хотел, чтобы они обсуждали Арину, я не хотел, чтобы они сомневались в ее профессионализме. Она была моей сотрудницей, и я не хотел, чтобы кто-то ее обижал.

– Она отличный специалист, – ответил я, стараясь скрыть свое недовольство. – И ее возраст не имеет никакого значения.

– Ну-ну, – сказал первый клиент, улыбаясь, – ты явно приглядываешь за ней.

– Я приглядываю за всеми своими сотрудниками, – ответил я, стараясь сохранить свой обычный спокойный тон. – Мне нужно, чтобы все работали на полную мощность.

– Конечно, – ответил второй клиент, подмигнув мне, – но она, кажется, особенная.

Я сжал кулаки. Я понимал, что они меня провоцируют, что они видят, как я реагирую на Арину. И это меня одновременно раздражало и забавляло.

Я понимал, что я не должен показывать свои чувства, что я должен оставаться профессионалом, что я должен контролировать свои эмоции. Но я не мог скрыть свою ревность. Я чувствовал, что они заходят слишком далеко, что они нарушают мои границы.

И я понимал, что мои чувства к Арине становятся все более сложными и противоречивыми. Я одновременно злился и восхищался ею, я одновременно хотел ее контролировать и защищать ее, я одновременно хотел ее завоевать и оттолкнуть.