Цветок Лилии

7 Служебное помещение

Олег сидел у Лиды на кухне. Он ненавидел это место: лоснящийся дешевый кухонный гарнитур с поломанными дверцами цвета фуксии рябит в глазах, и у Олега вот-вот начнется от этого мигрень. Прогрызенный мышами линолеум с кучей не отмывающихся масляных пятен, на подоконнике оставлен умирать засохший цветок, в конфетнице лежат одни фантики, давно не стиранные серые занавески. Еще месяц назад Олег не обратил бы никакого внимания на эти дурацкие занавески, но теперь, когда его собственный дом наполнился теплотой и любовью дочери, он не мог не заметить такие мелочи. Собственно, именно по этой причине он и пришел сюда.

Лида хозяйничала у плиты, напевая что-то под нос. Она любит воображать себя заботливой женой, когда Олег заходит в гости. За спиной у нее три развода. Все мужья – бывшие собутыльники, оставили после себя Лиде по мешку с комплексами, выбитые зубы и карточные долги. Как Лида любила говорить: «Детей бог мне не подарил», и Олег все думал – правда ли она верит в бога или просто не хочет признавать, что алкоголь высосал из нее все здоровье?

Лида поставила перед ним тарелку с картофельным пюре и сосками, а сама устроилась на противоположное место и принялась смотреть ему прямо в рот, опершись подбородком о сцепленные руки. Еда оказалась слишком пресной и отдавала столовским привкусом. Олег поковырялся в ней вилкой, после чего поймал Лидин взгляд, выдавил улыбку и принялся быстро проглатывать пищу, пока ее вкус не остался на языке.

– Исхудал совсем, – вздохнула Лида.

Олег смотрел поверх ее головы в телевизор, где расфуфыренная девушка передавала прогноз погоды.

– Обещают снег к концу следующей недели, – буркнул он, заполняя неловкое молчание.

Лида сменила положение, но все же продолжила заглядывать Олегу в рот.

– Вкусно? – с надеждой спросила она, однако резкий кивок Олега ее не удовлетворил. – Раньше ты мою стряпню с удовольствием ел, – причитала она, – а сейчас ком поперек горла встрял.

Олег отодвинул пустую тарелку, пережевал, стараясь не морщиться, проглотил и поблагодарил Лиду, соврав, что было очень вкусно, как и всегда.

Вечерело. Осенью каждый следующий день становился короче предыдущего. Темнеть начинало рано, рассветать поздно. Солнце уже клонилось к горизонту.

– Может по одной? – предложила Лида и достала рюмки. По горлу Олега пролилось раскаленное железо. Это чувство не оставляло его ни на минуту, но он заметил, что, если переключаться на что-то отвлеченное и думать о благополучии дочери, переживать влечение легче.

– Нет, Люда, я решил завязать.

От такой новости Лида чуть не выронила из рук бутылку.

– Завязать? – севшим голосом произнесла она. Ей казалось, будто весь мир вдруг одним разом рухнул.

Она вспомнила своего первого мужа, который и стал причиной ее зависимости. Он сидел на этом самом месте и объявил, что уходит от нее. Их брак, казалось, держался на одной только водке, но и та со временем изжила себя, потому что муженек нашел себе собутыльницу посговорчивее. Вот и Олег решил ее бросить, и Лида не знала куда деться, ведь последние годы он стал смыслом ее существования. Всю заботу она отдавала ему, ни копейки не жалела, ничего не требовала взамен. Она терпеливо ждала того дня, когда Олег откроется ей, расскажет все, что терзает его сердце. Его холодность она принимала и верила, что причины, по которым он не может ей рассказать всего, настолько серьезны, что терзают его по сей день. Поэтому алкоголь был всем, что связывало их. Если Олег завяжет с ним, то завяжет и с ней.

Заметив ее растерянность, Олег вскочил со стула и прижал Лиду к груди. Он догадывался о чем она думает, и не мог допустить, чтобы она хоть чуточку усомнилась в его чувствах. Конечно, никакой любви Олег не испытывал, ему было просто удобно, но Лида должна быть убеждена в том, что ее чувства хотя бы чуть-чуть откликаются в сердце Олега, иначе он потеряет самый надежный денежный источник.

– Успокойся, – утешал ее Олег. – На наши отношения это никак не повлияет.

Лицо Лиды сначала пронзило подозрение, но потом оно прояснилось, и Лида улыбалась во все двадцать четыре зуба.

– Правда? Но зачем тогда? Что изменилось?

– Я тебе уже говорил. У меня есть дочь, и теперь я обязан заботиться о ней.

– Ах да… Дочь. Не расскажешь мне откуда она взялась?

Ее тон вызвал раздражение. И почему Олег вообще должен отчитываться? Но чувствуя себя виноватым в том, что никогда не посвящал Лиду в свою жизнь, он все же смягчился и сказал:

– Она жила со своей бабушкой с двенадцати лет, но недавно мы справили ее похороны, и Лиля вернулась ко мне.

– Почему она жила с бабушкой?

– Это долгая история, – Олег напрягся.

– Мы ведь никуда не спешим, – мурлыкнула Лида. В ее глазах плясала радость вперемешку с сочувствием и жалостью.

Он решил схитрить и рассказал немного о Лиле, не касаясь болезненных тем.

– Значит, ты был женат?

– Был.

– И где она теперь?

Олег сжал кулаки так, что щелкнули пальцы. Он не мог вспомнить лицо Веры, лишь его очертания, и от этого ненавидел себя еще больше. Вены на его лбу надулись, желваки заиграли. Он смотрел сквозь Лиду стеклянным взглядом, и она пожалела, что подняла этот вопрос. Он не заметил, как она оказалась у него за спиной, и принялась растирать напряженные плечи. Ее ласки были Олегу хорошо известны, и тут же вывели его из мрачных мыслей. Отвлечься на что-то ему сейчас было просто необходимо, и они ушли в спальню.

– Я не останусь сегодня, – сказал Олег, застегивая ремень.

– Понимаю, – вздохнула Лида. – Если тебе что-то нужно, я всегда готова помочь, ты же знаешь.

– Да, вообще-то есть одна просьба…

По его тону и тому, как Олег поджал губы, Лида сразу все поняла.

– Деньги в шкатулке, бери сколько нужно.

– Спасибо тебе. С первой же получки я все верну.

– Получки? Ты устроился на работу?

Олег гордо задрал нос и улыбнулся.

Лиля ждала отца дома. На часах уже было восемь вечера, солнце зашло за горизонт. В квартире было одиноко и тихо. Холодные прокуренные стены давили со всех сторон, Лиля закрыла глаза. Ей было тяжело находиться в этой квартире, а в родительскую спальню она вообще старалась не заходить, там все пропитано маминой атмосферой.

– Что будет, когда ты умрешь? – прозвучал у нее в голове детский голос.

Они с Андреем сидели на берегу в деревне, где прошло детство их родителей, и кидали в озеро камни. Брат был еще слаб после химеотерапии, синие круги вокруг глаз стали ярче, чем обычно, щеки впали, он постоянно проводил рукой по лысой голове, по привычке поправляя волосы.

– Ничего не будет, – ответил он. – У тебя останутся мама и папа.

– А ты? – Лиля кинула камень, но получилось только два блинчика.

– А я буду наблюдать за вами, – его камень сделал порядка пяти блинчиков.

Глаза Лили налились слезами. Она шмыгнула красным носом. «Ты обманул меня, – сказала она своим носкам, – их не было со мной, и тебя тоже нет». Она свернулась калачиком на своей кровати и сгребла Алису в объятья. Кошка недовольно мяукнула и начала мурлыкать, но вырваться пока не пыталась. Она словно чувствовала, что является единственной кто способен успокоить Лилю во всем белом свете, и потому исходящие от нее вибрации отдавали теплом.

Отец вернулся домой к девяти. Лиля не стала спрашивать, где он был. Она пыталась убедить себя, что ей это не интересно, а на самом деле боялась выйти из комнаты и узнать, что он сорвался.

Олег держался уже почти месяц. Каждая мысль стала навязчива, нервы натянулись до предела. Три последние ночи выдались бессонными. Олег пытался отвлечься: собирал давно забытый пазл, в котором не хватало нескольких фрагментов, чистил старую обувь, затеял ремонт на балконе – но все это безрезультатно. Новым пристрастием оказался кофе. Он пил его на завтрак, полдник, обед и ужин. От этого его нервные окончания стали остро реагировать на все внешние раздражители. Он часто дергал ногой, даже когда был полностью расслаблен, нервно чесал затылок, не мог усидеть на одном месте и пяти минут. Особенно сложно ему давалась новая работа. Из-за того, что он постоянно испытывал потребность перемещаться, он тревожил покупателей. Игорь сделал ему уже несколько замечаний, а девочки за кассами перешептывались, поглядывая на него исподтишка.

Хотя работа была не пыльная, Олег с каждым новым днем все меньше и меньше хотел туда идти. С одной стороны – над тобой стоит вроде бы как друг семьи в качестве непосредственного начальства. С другой – бесконечный поток покупателей, снующих туда-обратно по строительному магазину, и за каждым нужен глаз да глаз, чтобы никто ничего не упрятал себе в карман. От такого количества людей Олег уже давно отвык. Кроме всего, он чувствовал себя ужасно неловко, находясь в таком низком положении. Отработав пятнадцать лет технологом, пять из которых на руководящих должностях, в конце концов стать охранником в магазине с отвертками – это явно не то, о чем он мечтал.

Владелец магазина, как сказал Игорь, приходит раз в месяц после подсчета выручки. Высокий мускулистый брюнет с наколотым перстнем, который означал загубленную юность. Его суровый взгляд прожигал насквозь, девочки за кассами боялись общаться с ним напрямую. Он стоял около складов и о чем-то разговаривал с Игорем, который только и делал, что виновато кивал и бросал короткие взгляды в сторону Олега.

На кассе упаковывали пластиковые панели в пленку. Звук скотча заглушал весь разговор, и Олег был вынужден подойти ближе.

– Ты знаешь, я доверяю тебе, – донесся до Олега восточный акцент. – Я сам из того же теста, но у всего есть пределы. Если так и дальше будет продолжаться, я буду вынужден принять меры, ты меня понял?

Игорь утвердительно кивнул.

– Славно, – владелец похлопал его по плечу.

Разговор Игоря явно озадачил, он нахмурил брови, а когда проходил мимо Олега раздраженно ответил на его вопросительный взгляд: «Работай!».

На очередной репетиции Денис вел себя как ни в чем не бывало. На Лилю он не смотрел, даже когда наступала ее очередь выходить на сцену. Так продолжалось всю оставшуюся неделю.

После окончания генеральной репетиции Лиля накинула на плечо свой рюкзак и наконец подошла к нему. Денис собирал со стола сценарий и не видел ее.

– Эй, – она неуверенно ткнула Дениса пальцем, когда все разошлись. – Не хочешь прогуляться до поворота?

Денис посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки.

– Не получится, меня ждут в студсовете. Я должен согласовать ваше завтрашнее выступление.

Не успела Лиля проронить и слова, как он уже скрылся за дверью. Из ее груди вырвалось отчаянное рычание. Она кинула рюкзак и плюхнулась на зрительное кресло, откинув голову и закрыв глаза. Из-за кулис раздался звонкий хохот.

– Так ты парня никогда не склеишь! – Дора корчилась от смеха. – Хочешь дам тебе пару советов? – спросила она, усаживаясь на соседнее кресло. – Спусти пониже эту кофточку и хлопай ресничками, вот так… – она оголила Лилино плечо и продемонстрировала.

– Выглядит как припадок.

Дора тут же посерьезнела.

– А вообще, такие парни как Денис на простушек вроде тебя никогда не клюют, так что не расстраивайся! – она выудила из сумочки губную помаду и зеркальце. – Если хочешь, можешь пригласить Виталика, он согласится…

– Конечно, – буркнула Лиля.

Она ушла в расстроенных чувствах, и думала о том, как было бы приятно оторвать Доре голову.

В ночь перед днем выступления Лиле снова приснилась мама. На этот раз она отчетливо запомнила ее серое лицо, закатившиеся глаза, перекошенный рот, из которого сочилась густая бордовая кровь. Она не могла успокоиться все утро, и дважды подавила рвотные позывы. Помимо всего прочего, ее руки заледенели и тряслись, а сердце в груди ныло.

Она достала свою маленькую косметичку, в которую умещались тени, тушь и гель для бровей, и накрасилась настолько ярко, насколько это позволяли оттенки в палетке. Затем она затянула на затылке тугой пучок из волос, надела зеленое мамино платье и отправилась в университет, так и не положив к обеду в рот ни кусочка. Перечитывать роль, которую ей и так не придется играть, она не стала.

В университете подготовка кипела полным ходом. Девочки заплетали друг другу прически, пахло лаком для волос и духами. Мальчики сидели в стороне, уткнувшись в телефоны. К Лиле подбежала Дора сразу, как только та зашла в класс.

– Привет! Виталик куда-то пропал! Он никогда не опаздывает… – если хорошенько приглядеться, можно было заметить, как из ноздрей Доры пышет пар. Но в следующую секунду она резко переключилась и спросила спокойным голосом: – Хочешь я тебя накрашу?

– Но я уже…

– Это никуда не годится. Твое лицо в зале будет выглядеть как недопеченный блин, – она уже тянула к ее глазам кисточку с ярко-оранжевыми тенями.

– Я вообще не выйду на сцену, для чего все это?

– Как хочешь, – Дора пожала плечами.

В кабинет зашел Денис. Сегодня на нем был опрятный пиджак, волосы зализаны гелем. Впервые от него пахло не сигаретами, а приятным парфюмом.

– Так, все готовы? Берем реквизит, и идем в актовый зал, – скомандовал он.

В аудиторию вбежал Виталик. На нем был черный фрак, на шее повязан шелковый синий платок, а в кармашке пиджака небольшой белый цветок.

– Ну наконец-то! – воскликнула Дора. – Где тебя черти носят?

В зале уже собрались студенты. Было темно и душно. Лишь свет от сцены освещал первые ряды. В уши громко била музыка, на сцене уже кто-то выступал. Увидев со стороны, как ребята поставили свои сценки, Лиля попыталась представить, как жалко будет выглядеть их игра. Но всем было весело. Все понимали, что это шуточные постановки и смеялись просто от абсурдности.

Дора металась за кулисами и поправляла свою прическу.

– Я только что узнала, что будут, оказывается, раздавать призы! – шепотом вопила она. – Ты представляешь!? И они сообщают об этом только сейчас!

– Какие призы?

– Дипломы за лучшие роли, – она поправила свое платье, – я получу этот диплом! – ее нос взлетел чуть ли не выше лба. – Виталик! Иди сюда, – Виталик подскочил к ней, в один миг протиснувшись через толпу. – Давай повторим сцену с падением!

– Прямо сейчас? Здесь нет места!

Дора огляделась. Она указала на дверь с табличкой «служебное помещение».

Атмосфера накалялась. Лиля особо не переживала, но ей передалось настроение одногруппников, и по телу иногда пробегались мурашки. Она видела напряженные лица выступающих, готовящихся выйти из-за кулис. На них были красивые наряды, не сравнимые с тем, что сумела раздобыть Лилина группа. Они поставили «Преступление и наказание», кто-то даже сделал картонный топор. Бабка-ростовщица выглядела прекрасно: ей нарисовали весьма реалистичные морщины, Лиля даже не сразу поняла, что это студентка.

Лиля косо подглядывала за Денисом из-под прядки своих курчавых волос. От него невозможно было оторвать глаз, но его молчание всю неделю после самого ужасного в мире свидания выбивало Лилю из колеи. Ей хотелось наслаждаться его компанией, смеяться с дурацких шуток и без зазрения совести смотреть в его шоколадные глаза. Они стояли в полуметре друг от друга, но были так далеко, что чувствовался ледяной ветерок из глубокой пропасти между ними. Денис сделал незаметный шаг ближе к Лиле, она не заметила. Он пытался подобрать нужные слова, но не знал, как начать. Он уже оказался в поле ее зрения и открыл рот, как в эту секунду из служебного помещения раздался раздирающий крик. Все кинулись посмотреть, что произошло. Когда Лиле удалось через толпу разглядеть маленькое помещение, она обнаружила распростертую на полу среди швабр и ведер Дору. Она вопила на Виталика, не жалея матов, и придерживала у груди руку.

– Ты можешь ей шевелить? – обеспокоенно спросил Денис, опускаясь на колено рядом с Дорой.

Та попыталась пошевелить пальцами, и тут же из ее глаз брызнули слезы, а из груди вырвался вопль. Большой палец правой руки выглядел ужасно.

– Это все из-за него! – рыдала Дора. – Как я теперь выйду на сцену с таким лицом?!

– Дора, ты палец сломала! Какое лицо? – Виталик бал напуган, он растерянно осматривал одногруппников, ища в их глазах поддержки.

Денис распорядился, чтобы незадействованные одногруппники сопроводили Дору в медпункт.

– Лиля, играешь Анну Сергеевну, – скомандовал Денис.

– Но…

– Все, быстро приготовились! Скоро ваш выход!

Дору уводили под руку из-за кулис, ее косметика расплылась по всему лицу. Она смотрела на Лилю словно на предательницу. У Лили сердце ушло в пятки. Она смотрела в красные глаза Доры, слышала аплодисменты в зрительном зале, предыдущая группа уходила со сцены, ведущий уже начал объявлять их группу.

– Ты сможешь! – Денис встал между Дорой и Лилей, прервав их зрительный диалог. – Я верю в тебя!

Лиля перевела взгляд на сцену. Свет померк, лишь синий луч проектора падал на экран. В ушах пульсировала кровь. Лиля не помнила, что произошло дальше.

8 Конец

Сценка была отыграна. Все встали в линию, взявшись за руки, и кланялись. Зал разрывался от аплодисментов. Кто-то даже присвистнул. В глаза бил свет прожекторов. Уходя со сцены, Лиля заметила встревоженные лица следующей группы.

– Ты молодец! – воскликнул Виталик.

Лиля нигде не могла найти Дениса. За кулисами царила суматоха.

– Здорово вышло! – хвалили ее Катя с Лизой.

Лиля отпускала всем улыбки, а сама пребывала в ступоре. Глаза ее были стеклянными, лицо бледное, словно ее вот-вот стошнит. Грудная клетка вырывается наружу из-под туго подпоясанного платья. Ноги сами принесли ее в медпункт. Там на кушетке сидела Дора и Денис. Он утешал ее, а она смотрела на свой распухший палец.

– Как ты? – спросила Лиля.

– Палец сломан, – дрожащим не то от страха, не то от злости голосом сказала Дора. – Ждали конца выступления. Нам нужен Паша, точнее его услуги водителя.

– Пойду, найду его, – сказал Денис.

Девочки остались вдвоем. Лиля села возле Доры. Почему-то она чувствовала свою вину за все случившееся, словно это из-за нее Дора сломала палец.

– Сильно болит?

– Уже нет, мне дали обезболивающее. Я его уже второй раз ломаю.

– Что случилось?

– Виталик не поймал меня, и я грохнулась. Руку рефлекторно вытянула и неудачно приземлилась. Если бы он не опоздал, ничего бы не случилось! Попадись он мне, я ему голову оторву! – Дора рефлекторно попыталась сжать кулак, но взвыла от боли. – Как прошло выступление?

– Хорошо, – Лиля натянула улыбку.

– Денис как знал, что потребуется замена, – Дора не по-доброму усмехнулась. Ее переполняло отчаяние и злость, и зависть. Но она понимала, что всему воля случая, и Лиля ни в чем не виновата. Но все равно, она ненавидела ее в этот момент.

В медпункт влетел на всех парах Виталик и принялся сыпать извинениями. Он был перепуган, хотя на сцене этого не было заметно. Он винил себя за случившееся, и не знал, как загладить вину. Паша стоял в дверях.

– Поехали уже в больницу, а то он сейчас отвалится! – сказала Дора, держа руку у груди, оттопырив большой палец.

Денис нагнал Лилю в коридоре и сказал, что нужно вернуться в актовый зал, потому что скоро начнется награждение.

– Ты не видел выступление?

– Нет. Но все говорят, что ты была на высоте, – улыбнулся Денис.

– Они преувеличивают.

– Сегодня вечером я зову всех к себе отмечать. Приходи?

Лиля поджала губы. Ей не хотелось. Денис после похода в кинотеатр так и не приложил хоть сколько-нибудь усилий к тому, чтобы исправить положение. Лиля злилась на него сперва, но потом решила положить ссоре конец самостоятельно тогда, после генеральной репетиции. Но действительно ли Дениса ждали в студсовете или он просто решил сбежать, Лиля не знала. В любом случае, их отношения натянулись словно гитарная струна. Сердце обливалось кровью.

Денис заметил ее смятение.

– Прости меня. В последнее время я веду себя как баран.

Лиля усмехнулась.

– Приходи. Я хочу, чтобы ты пришла, – он посмотрел ей в глаза обезоруживающим взглядом, и Лиля утвердительно кивнула.

Из Лилиной группы награды за лучшие женские роли получили Катя и Лиза.

Наступил день получения аванса. Олег ждал его с нетерпением. Деньги, полученные в долг, висели над ним тяжелым грузом.

Он с утра не покидал магазин, не выходил даже покурить, и горло саднило, чесалось изнутри. В выходные покупатели шли один за другим, Игорь ходил по всему магазину с инвентаризацией, и выйти даже на пару минут на улицу, чтобы покурить, у Олега не было возможности.

Последние часы работы он был уже на пределе. Он не знал сколько людей зашло, сколько вышло. Он барабанил пальцами о штаны и смотрел в невидимую точку. Игоря не видно уже минут десять, девочки за кассами пробивают товар. Трое покупателей ходят по магазину. Он решил выйти.

Наконец затянувшись Олег немного расслабился. На улице шел дождь, небо покрылось серыми тучами. Почти все листья с деревьев опали, и город выглядел блеклым. Машины проносились мимо, разбрызгивая лужи. Прохожие торопились, с трудом удерживая в руках зонты, поднимаемые ветром. Олег потушил окурок ботинком и уже собрался вернуться, как вдруг увидел через дорогу светящуюся оранжевым светом табличку: «Кофе от 80 рублей». Через пять минут бодрящий напиток разлился по венам, согревая Олега изнутри. Вернувшись в магазин, Олег убедился, что все спокойно.

– Откуда кофе? – спросил Игорь, и забрал у него из рук стаканчик, немного отхлебнул и вернул обратно. – Ты у нас уже сколько, месяц, работаешь? – Олег кивнул. – Как ты?

– Меня все устраивает, – сухо ответил Олег.

– Хорошо, я рад, – Игорь улыбнулся, но Олега не оставляло какое-то беспокойное чувство. – Я тут инвентаризацию проводил… – он немного помолчал, снова отхлебнул кофе, – Она вообще каждый месяц проводится.

Олег молча кивал, позволяя Игорю тянуть свою нить.

– Как дочь? – вдруг спросил он, натянув улыбку до ушей.

– У нее все в порядке. Она сейчас в университете, у них какой-то концерт.

– Нравится ей учиться?

– Конечно, – Олег тоже улыбнулся в ответ. Неискренне.

– Нина спрашивает про нее постоянно, переживает как она здесь одна. Но она рада, что ты согласился работать у нас. Так ты хотя бы под присмотром.

Олег заиграл желваками и стиснул руки в кулаках. Они еще немного помолчали, наблюдая, как на кассах пробивают последний товар.

– Ладно, мне нужно закончить с документами, – сказал Игорь. – Сурен Мункожаргалович будет ждать мои отчеты к понедельнику. А ты можешь идти. Аванс сегодня наличными, система сломалась. – Игорь похлопал Олега по плечу.

Олег выдохнул и пошел собираться, но Игорь все не унимался:

– Кстати, мы говорили о тебе.

– Что?

– Сурен не очень доволен твоей работой.

– С чего бы?

– Ну, например, с того, что ты постоянно выходишь покурить, – его взгляд упал на стаканчик кофе. – И еще… это, конечно, пока не точно, но в понедельник уже будет ясно, когда я подсчитаю все цифры.

Олег смотрел на него непонимающим взглядом.

– Я о недостаче.

Олег захрустел костяшками пальцев. Игорь подошел ближе, его лицо приняло жалостливое выражение.

– Я понимаю твое положение, Олег. И Сурен его понимает. Никто к тебе предвзято не относится, но все же, если ты будешь работать в том же духе, держать тебя здесь никто не будет. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Олег пронзал его взглядом. Он работает здесь всего три недели. О какой недостаче идет речь? Олег не считал, что он плохо выполняет свои обязанности, а выше головы прыгать ради каких-то копеек не собирался. И это постоянное напоминание Игоря о том, что его жизнь скатилась ниже плинтуса, уже выводит из себя.

Вера. Любимая Вера. С ее веснушками на носу. С маленькими кудряшками на висках. Эта улыбка… ее так не хватает. Она бы нашла слова, которые смогли бы утешить.

Весна. Деревня. Вечер. Запах растопленной бани и цветущей черемухи. Она идет вдоль проселочной дороги. Зеленые глаза светятся, между зубов овсяница, на голове соломенная шляпка, загорелые ножки выглядывают из-под хлопковых шорт. В руках несет плетеные мешки и серп. Олег проезжает мимо нее на велосипеде и останавливается. Два блестящих изумруда скользнули по лицу Олега. «Она не оглянется, – думает он, – такие не оглядываются». Но незнакомка обернулась. Ее розовые губы расплылись в улыбке. Сердце Олега замерло на целую секунду. Он смотрел на ее удаляющийся силуэт и пытался пошевелиться. Невозможно. Она его околдовала. Ноги словно каменные приросли к земле. Незнакомка скрылась за поворотом. «Дурак!» – звучит у Олега в голове. Он тут же помчался вдогонку, но никого не нашел. Он дал два круга, осмотрел внимательно все соседские палисадники, зарулил к речке, даже проехался по лесной тропинке, но нигде ее не нашел. Солнце садилось, Олегу нужно было возвращаться, пока его не хватились.

Он гостил у своих бабушки с дедушкой той весной, и до отъезда в город оставался один день. Весь этот день он посвятил поискам. Он караулил ее на той улице, ждал у местного продуктового магазинчика, пытался понять откуда она могла идти, где ее дом.

Солнце снова клонилось к горизонту. Утром Олега здесь уже не будет. Он со злости разогнал велосипед до предела, спуск с горки ускорил его движение. Прохладный ветер дул в лицо, ноги ныли от того, что он весь день крутил педали. Олег выкрикивал проклятья, он себя ненавидел.

Велосипед на огромной скорости влетел в мокрую грязь и заскользил. Олег вильнул влево и потерял управление. Через мгновение он уже лежал в огромной луже, перепачкавшись в грязи. Велосипед улетел куда-то в сторону, и Олег слышал треск крутящегося колеса. Он смотрел на голубое небо, но видел там лишь ее изумрудные глаза.

– Придурок, какой же ты олух!

– Это ты про меня?

Нет, это сон. Когда он падал, потерял сознание, и теперь его мозг издевается над ним. Незнакомка протянула ему руку.

– Ты как, ничего не сломал? – спросила она.

Олег потерял дар речи. Все же это реальность. По крайней мере копчик болит по-настоящему.

– Все в порядке, – промямлил он.

Незнакомка улыбнулась, она узнала его. Она перекинула через плечо плетеный мешок и пошла в сторону дома.

– Ой, дура-ак! – Олег влепил себе по лбу ладонью со звонким звуком.

Незнакомка обернулась.

– Почему?

Олег весь вспыхнул, не ожидав, что она это услышит. Незнакомка опустила мешок, смотря на Олега требующим ответа взглядом.

– Я искал тебя, – выдавил он и неловко усмехнулся. – Вчера и сегодня весь день.

– Искал, значит, – съехидничала она и задрала кверху нос. – И почему же ты дурак, олух и придурок? – тут она уже смеялась.

– Я проезжал мимо этого поля раз десять! И не замечал тебя.

Незнакомка продолжала смеяться. Олегу стало неловко, его лицо горело, с одежды капала грязь и вода из лужи. Он смотрел на ее силуэт на фоне заходящего солнца, там, где поле соединялось с небом.

– Вера, – представилась незнакомка. Голос Олега сорвался на писк, когда он назвал свое имя.

– Что в мешке? – спросил он откашлявшись.

– Трава для кроликов.

– Вы разводите кроликов?

– Да, а еще кур и свиней. Еще у нас есть корова – Зорька, три кошки – Машка, Муся и Варя и пес Джек.

– А мои бабушка с дедушкой держат только меня. Я получше любой свиньи буду.

Вслед за Олегом тянулся пунктир из грязи.

Вера шагала, держа в руках только серп, а Олег тащил на себе мешок, одной рукой катя велосипед. Вскоре они дошли до дома с голубым забором, под которым отчаянно лаял Джек, просунув мордочку под калиткой.

– Привет, друг, – сказал Олег и присев погладил пса. – Какой ты хороший! – Джек вилял хвостом с такой силой, что его мордочка тряслась под забором.

– Не хочешь зайти? – предложила Вера. – Сегодня у нас на ужин пирожки с луком и яйцом.

Олег в смущении почесал затылок.

– Спасибо, но лучше в другой раз. Боюсь, после моего визита вы еще неделю будете мыть полы.

Их встреча продлилась слишком быстро, Олегу было мало, но выходные закончились, завтра он уезжает. Он не решился сказать Вере об этом. Сладкий запах цветущей черемухи плясал в воздухе. Ветер разносил опавшие лепестки по воздуху. Они кружились словно снежинки, некоторые запутались в Вериных волосах. Ее лицо сияло, и это сияние не сравнимо ни с чем. Олег продал бы свою душу, лишь бы всегда смотреть на ее рыжие пушистые ресницы.

– Ну ладно, тогда до встречи, – сказала Вера.

– Да, до встречи.

Вернувшись к себе, Олег упал под большой яблоней и смотрел на ее качающиеся ветви, пока солнце совсем не село. Он не мог понять, почему его сердце колотится так, словно он пробежал марафон, почему его пробирает дрожь, почему все краски вдруг разом стали ярче?

Той ночью он не мог сомкнуть глаз. На утро ему удалось сбежать на пару минут, он сунул в Верин почтовый ящик письмо:

«Я полный кретин. Почему-то слова вылетают из моей головы, когда я оказываюсь рядом с тобой. Сегодня я уезжаю в город, но обещаю, что уговорю родителей привести меня сюда в августе на целый месяц. Не знаю, как смогу прожить целое лето с мыслью о том, что ты таскаешь на себе тяжелые мешки. Клянусь, я буду отжиматься каждый вечер по сто раз, чтобы ты не думала, что я слинял как трус.

Я буду писать тебе на этот адрес. Надеюсь, ты мне ответишь.

Олух».

Лиля стояла у подъезда Дениса и не решалась набрать номер его квартиры. На весь двор играла музыка из открытого окна. Не было сомнений в том, чье это окно. В телефоне висело уже пять непрочитанных сообщений, с одним лишь вопросом: «Ты придешь?». Настроение прыгало как на скакалке: с одной стороны, Лиле хотелось прийти. Очень хотелось. С другой – прийти, значит простить Дениса, а он пока не заслужил прощения.

На улице уже было темно и холодно. Двор выглядел устрашающе в приглушенном свете лампочки у подъезда. «Что за глупости? Я ведь уже здесь» – подумала Лиля и поднялась в квартиру.

– Привет! – сказал Денис встречая ее на пороге. – Давай помогу.

Он повесил ее пальто, подержал сумку, пока она разувалась, и обнял в знак приветствия. От него снова пахло сигаретами и алкоголем.

– Я думал, ты не придешь. Проходи!

Все сидели кто куда влез – на диване, на кресле, за столом, на подоконнике. В комнате грохотала музыка, на журнальном столике остатки пиццы. Душно. Сердце дрожало. Никогда раньше Лиля не была на таких вечеринках, и пока не понимала нравится ей или нет.

– Что будешь пить? Пиво, вино, ром? – спросил Денис.

Лиля пожала плечами. Она пила в своей жизни только шампанское под куранты. Денис проводил ее на кухню.

– А ты что пьешь? – спросила Лиля.

– Ром с колой. Но все начали с пива. Держи, – он протянул Лиле пластиковый стакан с красным вином. На вкус оно было отвратительное – кроме спирта она почувствовала еще чуть сладкий вкус сахара.

В соседней комнате сменилась песня, все начали подпевать.

– Где твои родители? – спросила Лиля, сделав еще один глоток.

– Они уехали к друзьям. У кого-то там юбилей.

– Они разрешают тебе устраивать в квартире погром? – Лиля оглядела кухню: повсюду валяются полупустые бутылки, коробки из-под пиццы, на подоконнике разбросаны окурки, не влезавшие в пепельницу.