Девушки с проблемами

– Ну конечно, я так и знал. Естественно, у тебя сотня приглашений. А я собирался к другу на дачу...

Она демонстративно зевнула и посмотрела на запястье. Правда, часов на нем не оказалось.

– Что ж... Если у тебя что-нибудь сорвется... Ты позвони. У нас будет весело – фейерверки, шашлыки...

Женя пообещала, что непременно позвонит, если что.

Мамонтов поспешил распрощаться. Когда он ушел, она долго искала хотя бы одну емкость, отдаленно напоминающую вазу, чтобы поставить букет. Ну а когда ничего не нашлось, без сожаления выкинула цветы в мусоропровод.

– С Новым годом, Дашенька, – промурлыкал Алексей Путинцев.

В радостном предвкушении момента вручения подарков девушка весело откликнулась на поздравление. Они стояли у огромного, во всю стену, окна отеля «Хилтон». Внизу медленно следовала по своим делам мрачная туманная река, над которой кружили ленивые чайки. Даша с восторгом ожидания чуда смотрела на возвышающиеся над городом кукольные готические башенки и размышляла: что же все-таки он ей подарит?

А вдруг бриллиантовый комплект с диадемкой, как загадочной принцессе? А вдруг документы на автомобиль? А вдруг он заметил ее пылкую страсть к моде и заранее приобрел шикарные сапоги «Поллини»?

На круглый волосатый животик потенциального щедрого дарителя она старалась не смотреть, как будто этой неприглядной реальности и вовсе не существовало. И какого черта он расхаживает по номеру в казенном белоснежном халате, беззастенчиво выставив напоказ свои порозовевшие после душа телеса? Как будто Даша не романтичная молоденькая девушка, которая в дочки ему годится, а какая-нибудь неприхотливая толстеющая нервозная жена!

Если бы кто-нибудь сказал Даше, что ее невинная страсть к приключениям определенного характера в народе именуется «древнейшей профессией», она искренне удивилась бы и начала пылко рассуждать о поисках любви. Ей было всего девятнадцать лет, и она не помнила, сколько у нее было мужчин. Но могла поклясться чем угодно, что в каждого из них она была влюблена – в большей или меньшей степени. А то, что всех их объединяло одно – богатство или полезная для нее профессия, ну и что, бывают же в жизни совпадения.

– Спустимся в ресторан? – нетерпеливо предложила она.

Специально для праздника у Даши было заготовлено умопомрачительное платье от Веры Ванг. Она представила, как вытянется его лицо, когда он увидит ее еще не тронутый первыми признаками старения стан, потрясающе красиво задрапированный струящейся тканью, и мечтательно улыбнулась. Даша и сама чуть не расплакалась от умиления, взглянув на себя в этом платье в примерочной. А ведь она-то как никто другой привыкла к собственной совершенной красоте. На новичка же вроде Путинцева ее образ должен произвести эффект удара в солнечное сплетение. От одной этой мысли ей становилось так тепло, как будто она находилась не в отеле, а в уютном охотничьем домике у камина.

Однажды (она уже и не вспомнит, когда именно это произошло) один оскорбленный ее невниманием мужчина в порыве отчаяния сказал, что в любви ей не повезет никогда, потому что она, Даша, до предела эгоцентрична. И зря она мечется по городу, судорожно перехватывая заинтересованные мужские взгляды, – все равно из этой затеи ничего не выйдет. Заинтересовать Даша может, а стать любимой – нет. Потому что любовь – это взаимность и отдача, она же способна на глубокое, сложное и искреннее чувство только к одному человеку – самой себе.

– Так что насчет ресторана? – повторила она, отгоняя навязчивые мысли прочь. Почему-то в таких ситуациях ей часто вспоминался тот разговор. Чем старше она становилась, тем больше укреплялась в мысли, что, возможно, тот мужчина был прав.

– Вот уж нет. Мы же с тобой не немецкие бюргеры, чтобы отмечать Новый год в ресторане, правда?

– Ты хочешь предложить что-то особенное? – оживилась она. Ну вот, так она и знала, сегодняшняя ночь будет похожа на сказку. Сейчас выяснится, что он специально для нее арендовал вертолет. Или даже целый замок – а что, в Праге полно древних замков, так что наверняка это не очень дорого стоит.

– Конечно, – подмигнул он, – надеюсь, у тебя есть удобная теплая одежда?

– Надеюсь, я не зря везла с собой платье? – кокетливо улыбнулась она.

– Твое шикарное платье мы оставим на десерт. – Он приобнял ее за плечи. От него невыносимо пахло туалетной водой «Кензо». – А сейчас лучше надеть джинсы и теплые ботиночки, потому что мы отправляемся на площадь.

– Куда? – Даша понадеялась, что Путинцев шутит.

– На Староместскую площадь, в самое сердце Праги, куда же еще?

– Но... Что мы там забыли? Это же для туристов, – растерялась Даша.

Это его развеселило:

– А мы с тобой кто, британская королевская семья? Одевайся скорее, а то не успеем занять место. Лучше прийти пораньше. А потом вернемся в отель, ты переоденешься, я закажу в номер шампанское, и...

Даша чуть не задохнулась от возмущения:

– Но ты говорил, что меня ждет чудо!

– Ты прямо как капризный ребенок, – умилился он, – конечно, чудо. А сама Прага – это не чудо разве?

– Но ты говорил...

– Я тебе говорил, что хочу встретить с тобой Новый год в сердце Европы, – немного похолодел он, – ты согласилась. Так в чем же проблема?

Даша растерянно отвернулась к окну. Конечно, он прав, она сама во всем виновата. В очередной раз она бросилась в омут новых отношений без запасного парашюта. И в очередной раз потерпела катастрофу.

Красоты незнакомого выстуженного города теперь казались ей враждебными. Даша стояла у окна и тихо ненавидела и башенки, и реку, и горланящих чаек. За ее спиной невозмутимо суетился Путинцев, которому хотелось во что бы то ни стало не опоздать на площадь.

Золотая клетка, о которой она мечтала, в очередной раз обернулась для Даши самой обыкновенной мышеловкой.

Закрывшись на балконе, Инна снова и снова набирала номер Валерия. На этот раз телефон был включен, но трубку никто не поднимал. Незастекленный балкон был единственным местом в квартире, где она могла уединиться без тайных опасений быть подслушанной и разоблаченной.

Они собирались встретить Новый год в модном ресторане на Арбате, но в последний момент Артем передумал. Самодур от природы, тридцать первого числа он проснулся вялым и злым. И сразу же сообщил жене, что он слишком устал, поэтому шумного праздника не будет. Надо сказать, Инна особенно не расстроилась. Чем меньше народу, тем легче играть роль довольной жизнью знаменитой жены преуспевающего продюсера. Они наспех обзвонили друзей и шапочных знакомых, заподозренных в неприкаянности. И каждый из них был просто счастлив отменить намеченные планы и отправиться в гости к чете Иртеневых. В итоге у них собрались две начинающие певицы, поэт-песенник с застенчивой женой в жутком мохеровом свитере с блестками, бывшая манекенщица с мужем бандитской наружности, хозяин разорившегося ночного клуба и режиссер-постановщик цирковых программ. Инна позвонила в ресторан и заказала праздничные закуски, за которые пришлось переплачивать, Иртенев съездил в супермаркет за конфетами и шампанским. Даже елочку они успели купить в самый последний момент.

И все было бы ничего, если бы Валерий внезапно не исчез.

– Алло, – наконец ответили на другом конце трубки.

Инна в первый момент решила, что не туда попала, потому что голос был женским, звонким и требовательным. Она хотела было с извинениями отсоединиться, но в самый последний момент что-то заставило ее передумать и пригласить к телефону Валерия. Каково же было ее удивление, когда незнакомая девица буркнула: «Сейчас!» И в следующую секунду ее приветствовал хриплый голос, от которого в последние несколько месяцев колени ее подгибались, как у ягненка на льду.

– С Новым годом, Инулик. – Валерий явно выпил и пребывал в замечательнейшем расположении духа. И это тоже привело ее в замешательство, ведь она привыкла к неумолимой депрессивности его настроения.

– И тебя тоже... Валера, а ты где? Я уже два дня не могу тебя поймать. Я же волновалась. – Она понимала, что ведет себя, как школьница, влюбившаяся в учителя физики. Но поделать ничего с собой не могла. Ей даже жарко стало, несмотря на то, что она находилась на стылом, продуваемом балкончике в одном вечернем платье из тончайшего шелка.

– Я тоже тебе звонил, но сама же знаешь, как это непросто в Новый год. Линии перегружены.

Она не стала изображать из себя сварливую жену, поджидающую веселого гуляку со скалкой в руке, и не напомнила, что вчера никакого праздника не было и телефон ее был совершенно свободен.

– Понимаю... А где ты отмечаешь праздник?

– Как бы я хотел встретить его с тобой! Но я в большой компании, – понизил он голос, – и здесь невыносимо скучно. Скоро все напьются и будут петь под караоке песни Филиппа Киркорова.

Она рассмеялась, на этот раз даже не натянуто.

– У нас то же самое. Валерик, а хочешь, я совру что-нибудь и приеду?

– Не надо, зачем ты говоришь такие глупости? Мы увидимся завтра. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

– Ты прав, – вздохнула она, – мне пора идти. Иртенев может заметить, что меня долго нет.

– Кушай хорошо, – шутливо напутствовал Валерий погрустневшую Инну, – наверняка у вас полный стол деликатесов. Я вот собираюсь съесть целый таз оливье...

– Ты же знаешь, что мне ничего есть нельзя, – тихо сказала Инна. – Для меня заказали отдельное меню, как для смертельно больной.

– Вот за это я твоего мужа ненавижу.

– Только за это? – шутливо спросила она.

– Мало того, что тебе вовсе не надо худеть, так я бы на твоем месте еще и подумал о том, как бы поправиться.

– За это я тебя и люблю, – улыбнулась Инна, – тебе я нравлюсь такой, какая есть. А муж настаивает, чтобы завтра я опять легла в какую-то частную клинику сгонять воображаемые жиры!

– Что это значит? – Голос Валерия казался взволнованным. – Разве мы завтра не увидимся?

– Боюсь, что нет, – огорченно сказала Инна, – но я приеду к тебе, как только расправлюсь с делами.

– Позвонишь оттуда?

– Непременно. Я тебя люблю!

– С Новым годом, счастье мое, – промурлыкал он.

Женин новый год начался с похмелья средней степени тяжести. Веки упрямо не хотели разлепляться, в голове словно гудел рой встревоженных пчел, а во рту было смрадно и сухо, как в мусорном бачке.

С глухим стоном она перекатилась на другую половину кровати и тут же с пронзительным воплем подскочила, наткнувшись на чье-то горячее обнаженное тело. Приведение страдающего организма в вертикальное положение было слишком резким – комната заплясала перед ее глазами. Зато Женя умудрилась разглядеть знакомую мебель. Так, она находится у себя в квартире, уже хорошо. Единственное досадное «но» – в ее постели мирно похрапывал какой-то мужик, кажется, незнакомый. Она с трудом сфокусировала на нем взгляд. Хоть режьте, Женя не могла припомнить, каким образом сей полуголый индивид попал в ее квартиру. Он был совершенно не в ее вкусе – лыс и розовощек, с густой рыжей порослью на впалой груди.

«Рожа еще та!» – с отвращением подумала Женя, нащупывая босыми ногами тапочки.

Чтобы прийти в себя, ей требовался продолжительный контрастный душ. Она немного взбодрится, опрокинет чашечку кофе и выставит нежеланного гостя вон.

Держась за стенки, Женя добрела до ванной.

– Мой мармела-а-адный, я не права! – вдруг раздалось из-за плотно закрытой двери пение, гнусавое и фальшивое. – Джага-джага!

Женя замерла как вкопанная. Что за чертовщина?! Кто это посмел оккупировать ее душ, да еще и как ни в чем не бывало распевать там всякую гадость? Но самое главное – как этот некто попал к ней домой, неужели его она тоже сама пригласила? Женя хотела было интеллигентно постучаться, но потом махнула рукой. В конце концов, она находится в своей собственной квартире, и она в смятении, а значит, имеет полное право поступать так, как ей заблагорассудится.

Глубоко вдохнув, она рывком распахнула дверь. И взвизгнула, потому что под душем нежился абсолютно голый двухметровый детина с фигурой профессионального тренера по фитнесу. Она не смогла бы ответить, что смутило ее больше – его нагота (хотя было бы странно, если бы он принимал ванну в костюме-тройке и лаковых башмаках) или его гигантские габариты.

Испуганный ее неожиданным появлением качок повел себя нестандартно – он подпрыгнул, стукнувшись при этом макушкой о низкий потолок, и тоненько завизжал.

Женя пришла в себя первой.

– Чего орешь? – хрипло спросила она.

Амбал сдернул с крючка ее любимое полосатое полотенчико и застенчиво прикрыл им предмет, которым при иных обстоятельствах наверняка гордился.

– Ты кто? – задала она еще один бессмысленный вопрос.

– Вова, – пробормотал детина. – Ну ты и напугала меня.

– Так тебе и надо. Что ты здесь делаешь? – пошла в атаку Женя. Она быстро сообразила, что опасаться его смысла нет.

– Как это? – Он выглядел обиженным. – Жень, ты чего?

Она в ужасе откинулась назад и прислонилась спиной к холодной кафельной стене. Какой кошмар, ему известно ее имя. А это может значить только одно – вчера она дружелюбно с ним общалась. Так почему же она ничего не помнит?!

– Тебе нехорошо? – улыбнулся амбал. – Наверное, не надо было вчера мешать абсент с водкой.

– Я пила абсент?

– Ты вылила его на стол, потом подожгла этот стол, потом потушила и принялась слизывать остатки абсента, – послушно объяснил Вова.

– Ну а ты-то откуда взялся? – в отчаянии воскликнула она. – Ты и еще тот тип, который дрыхнет в комнате?

– Как, ты и нас не помнишь? – немного расстроился амбал. – Мы познакомились на улице. Мы ловили такси, и ты тоже. Машин было мало, и мы поехали в одной, потому что всем было по пути. А потом ты сказала: «Шоу маст гоу он» и пригласила нас к себе.

– Все ясно, – пробормотала она. – Ладно, пока я буду в душе, можешь позавтракать. Если найдешь что-нибудь в холодильнике, конечно. Но потом, ты уж не обижайся, Вов, но буди своего приятеля и проваливайте.

Поджав губы, Вова кивнул. Когда он, замотанный в полотенце, выходил из ванной, Женя тронула его за локоть:

– Слушай, у меня еще один глупый вопрос.

– Ну?

– А у нас... у нас что-то было?

Он посмотрел на нее, как Жене показалось, с жалостью. Потом улыбнулся и сказал:

– Знаешь, как я обычно себе говорю в таких ситуациях? Если я ничего не помню, значит, ничего и не было. – С этими словами он вышел из ванной и плотно прикрыл за собой дверь.

А Женя медленно осела на пол, на пушистый коврик для душа, и тихо простонала: «Какой кошма-а-ар!»

Амбал оказался дисциплинированным малым: когда она вышла из душа, квартира была пуста. На кухонном столе дымилась нетронутая чашка кофе, на тарелочке лежали поджаренные в тостере хлебцы. К этому гастрономическому раю прилагалась и криво нацарапанная записочка: «Доброе утро, Женя! Было приятно с тобой познакомиться. С Новым годом!»

– С новым счастьем! – пробормотала она, отсалютовав кофейной чашечкой своему зеркальному отражению.

Да уж, год начался что надо. Куда же катится этот мир? А вместе с ним куда и она, Женя, катится?

Ее квартира выглядела так, словно в ней устраивали обыск. Одежда выворочена из шкафов и разноцветными мятыми кучами валяется на полу. Вся посуда перепачкана, на подоконнике – битое стекло, в котором она с ужасом признала дорогой сервиз из чешского хрусталя, который родители вручили ей на прошлый день рождения. При воспоминании о родителях ей стало совсем грустно. Может быть, позвонить им? Хотя нет, плохая идея: мама наверняка начнет читать ей мораль, Женя опять сорвется, они, как всегда, поссорятся...

На автоответчике мигала красная лампочка. Женя решила хотя бы прослушать поступившие сообщения – это будет символизировать ее возвращение в социальную жизнь.

Половина голосов, поздравляющих ее с наступившим годом, была Жене незнакома. Среди прочих позвонили и ее коллеги по «Паприке». У Инны был грустный голос. Женя нахмурилась: что-то в последнее время их солистка совсем, что называется, «сдулась». Ходит как бесплотная тень, разговаривает мало. Неужели это все из-за диет, на которых помешан ее супруг? Зато Дашка была, как обычно, веселой и бодрой. На заднем плане слышался мужской смех. Женя вздохнула: когда-нибудь Дашута точно вляпается в серьезные неприятности. Но потом усмехнулась: а сама-то она чем лучше?

«Женя, жаль, что у тебя не получилось встретить Новый год с нами, – сказал голос Миши Мамонтова. – Было здорово, жарили шашлыки. Тебя не хватало. Если захочешь, позвони!»

Она улыбнулась. Наверное, ей надо было поступить по-другому, как делают все нормальные люди. Сначала заехать на праздничный ужин к родителям, подарить отцу кашемировый свитер, а маме – духи «Шанель», радостно завизжать от наигранного восторга, когда они вручат ей очередной никчемный набор сковородок. Потом за ней заехал бы Миша Мамонтов и отвез бы ее за город, к оранжевому костру. И вместо того чтобы поджигать облитый абсентом стол, она бы мирно пила красное сладкое вино и ела нежный шашлык из баранины.

Повинуясь какому-то невнятному внутреннему импульсу, Женя сняла трубку и набрала номер Миши. Настенные часы показывали половину одиннадцатого – наверняка его мобильный еще отключен, ведь это же новогоднее утро, так что она ничем не рискует.

Но мамонтовское бодрое «Алло!» раздалось после первого же гудка. Женя заколебалась – сказать что-нибудь или бросить трубку?

– Алло! – повторил Миша. – Жень, не слышно ничего! Давай я тебе перезвоню!

Ах да, у него же определитель номера. Черт бы побрал эти современные технологии. И ее похмельную сентиментальность заодно.

– Не надо перезванивать, – сказала она и сама не узнала свой голос, настолько охрипшим и грубым он был.

– Женька! С наступившим тебя!

– И тебя тоже, – мрачно пробормотала она. Господи, зачем, ну зачем она ему позвонила?!

– Ну как отметила? – весело поинтересовался Мамонтов.

Она хотела было сказать правду: «Отвратительно». Но потом передумала. Он ведь начнет расспрашивать, что не так, и не будет же она в ответ рассказывать о том, как нашла в своей ванной незнакомого амбала!

– Нормально.

– У тебя уставший голос, – заметил он.

– Зато у тебя подозрительно бодрый. Миш, я просто поздравить тебя хотела. Давай потом как-нибудь созвонимся, а?

– Ну уж нет, Балашова, – рассмеялся он, – чувствую, нехорошо тебе. Вот что, ты пока приводи себя в порядок, а я через полчаса подъеду. Отправимся в какую-нибудь кофейню, буду тебя зеленым чаем отпаивать.

– Да я и сама...

– Все, я вешаю трубку, – решительно перебил Миша, – никакие возражения не принимаются. Ты сама подумай, как будет здорово – глотнешь свежего воздуха, съешь огромный бутерброд. А то у тебя наверняка душно и пахнет окурками.

Женя повела носом и поморщилась – как он догадался? Неужели у нее на лице все написано? Неужели она с первого взгляда производит впечатление девушки, в квартире которой пахнет застоявшейся пепельницей?! Ничего не скажешь, романтическое впечатление... Может быть, ей поэтому так с мужчинами не везет? То есть недостатка в оных у Жени никогда не было, но все они исчезали из ее жизни после одной-двух совместных ночей.

– Ладно, – решилась она, – приезжай.

Глава 4

Он появился на пороге ее квартиры через двадцать минут – раздражающе свежий и румяный, хоть сейчас отправляй в рекламу семейной зубной пасты! За его спиной маячила незнакомая хмурая женщина средних лет. Неужели Мамонтов притащил с собой свою мамашу?! Вот еще не хватало...

– Привет! – Его прохладные губы запечатлели на ее щеке смачный поцелуй. – Познакомьтесь: Женя, Марина. Марина – наша домработница. Я подумал, что, пока мы завтракаем, она у тебя немного приберется и проветрит. Ну все, идем!

Она и рта раскрыть не успела, как Мамонтов вытянул ее на лестничную клетку. А в квартире осталась хозяйничать незнакомая Марина. С одной стороны, поведение Мамонтова показалось ей возмутительным. Ничего себе – да они и в школе почти не общались, а он уже позволяет притаскивать в ее дом каких-то теток! С другой стороны, она не могла не согласиться, что идея с уборкой просто замечательна. Женина-то домработница отпросилась в новогодний отпуск и появится не раньше четырнадцатого числа. До этого времени ее квартира превратится в настоящий притон.

У подъезда была припаркована мамонтовская «девятка».

– Ты за рулем? – удивилась она. – Трезвенник, что ли?

– Мало пью, – смутился он. – Как ты относишься к итальянской кухне?

– Хорошо, но мы же только позавтракать собирались...

– Судя по твоему виду, тарелочка спагетти будет нелишней, – подмигнул он, галантно распахивая перед ней дверцу машины.

– А что не так с моим видом? – проворчала Женя, забираясь внутрь.

У нее было всего двадцать минут, чтобы из потасканной похмельной неудачницы превратиться в свежую принцессу. Женя постаралась на славу. Она вымыла голову и наскоро высушила волосы феном – так что пахло от них не табаком и блевотиной, а мятным шампунчиком. Она почистила зубы, протерла кубиком льда лицо и подрумянила щеки. Она надела свежую белую блузку, которая, согласно рекомендациям глянцевых журналов, призвана освежать цвет лица.

– Все в порядке, – рассмеялся Миша, заводя мотор, – ты красавица.

Она подозрительно на него покосилась – издевается, что ли? Но нет – лицо Миши Мамонтова оставалось серьезным. Он внимательно наблюдал за убегающей под колеса дорогой. А из автомагнитолы раздавалось: «Мой мармела-а-адный, я не права!!»

Высунув кончик языка, Даша склонилась над криво оборванным тетрадным листком. Без косметики, с гладко зачесанными назад волосами, в сиреневой махровой пижаме она была похожа на прилежную школьницу.

«Новогодние обещания», – круглым детским почерком было выведено на листке. Даша, как истинная идеалистка, каждый Новый год торжественно клялась самой себе стать серьезнее и лучше. Вот и в этот раз список ее обещаний перевалил за сотый пункт, а она все никак не могла остановиться – слишком уж много накопилось претензий к самой себе. Почти каждая фраза начиналась с частицы «не».

Например:

      не знакомиться на улице

      не есть больше трех десертов в неделю

      не пить газировку

      не пропускать спортзал

Или:

      не соглашаться на секс после первого свидания

      по возможности не соглашаться на секс после второго, третьего и четвертого свиданий

      не влюбляться, но влюблять

Она как раз дописывала пункт: «Не фотографироваться обнаженной», когда в одной из ее сумочек весело зачирикал мобильный телефон.

Даша радостно понеслась в прихожую – она обожала телефонные звонки, с каждым из них упрямо связывая надежду на маленькое чудо. А вдруг, например, это звонит тот роскошный блондин, с которым она познакомилась на презентации нового аромата на прошлой неделе? Или тот известный актер, с которым у нее был мимолетный, но такой волнующий роман (классика жанра – Даша влюбилась, а он перестал отвечать на ее звонки), вдруг он наконец-таки опомнился и понял, что она и есть женщина из его сладких снов?! Бывает же такое – правда, преимущественно в романтическом кино, но все-таки...

Номер, высветившийся в телефонном окошечке, был ей не знаком.

– Алло! – Даша всегда старалась, чтобы ее голос звучал максимально эротично – никогда ведь не знаешь заранее, кто звонит, и надо на всякий случай произвести на невидимого собеседника неизгладимое впечатление.

– Даша Мерзлякова? – вежливо уточнил – черт бы его побрал! – женский голос, который звучал дружелюбно, но по-деловому.

– Да, – уныло согласилась она. – Кто это?

– Меня зовут Марина Ежова, я главный редактор журнала «Мачо».

– Да? – немного оживилась Даша. Журнал «Мачо» был одним из самых популярных изданий для мужчин. Неужели они хотят пригласить ее позировать для обложки?

– Я уже давно пытаюсь до вас дозвониться. Даша, недавно мы проводили социологический опрос, и пятнадцать процентов респондентов признались, что считают вас самой сексуальной женщиной России.

– Только пятнадцать? – немного разочарованно воскликнула она.

Марина Ежова глухо рассмеялась:

– Это очень много. И по этому поводу у нас есть к вам предложение...

– Я согласна, – перебила Даша, – а что за предложение?

– Какая вы очаровательная, – немного опешила Марина, – мы хотели бы пригласить вас позировать для разворота.

– Что, правда? – затаила дыхание Даша. Неужели это не розыгрыш? Ей и раньше приходилось позировать для журналов, но только в составе «Паприки». Она не была солисткой, поэтому никогда журналисты и фотографы не интересовались лично ею.

– Правда, – снисходительно усмехнулась Марина, – если вы не против, мы могли бы встретиться и подписать контракт. Съемки состоятся на следующей неделе, мы можем предложить вам гонорар в тысячу долларов.

– Здорово! – Даша нервно провела ладонью по раскрасневшемуся лицу. Мало того что она снимется для одного из самых известных журналов, так еще и деньги за это получит. – А вы будете снимать только меня? – подозрительно уточнила она. – Или всю «Паприку»?

– Только вас, – пообещала Марина. – Так когда вы сможете к нам подъехать?

«Да хоть сейчас!» – хотела ляпнуть Даша, но вовремя вспомнила, что она все-таки является звездой, а звездам негоже проявлять повышенный энтузиазм в общении с журналистами.

– Ну-у... – задумчиво протянула она, – даже не знаю... У меня вся неделя расписана. Сплошные интервью... Может быть, в начале следующей созвонимся?

– Дашенька, контракт надо подписать сегодня или завтра, – мягко возразила редакторша, – иначе ничего не получится.

– Что ж, – Даша все еще пыталась сделать хорошую мину при плохой игре, – тогда боюсь, что завтра...

– Но лучше сегодня, – невежливо настаивала Ежова, – чем раньше, тем лучше.

– Сегодня так сегодня, – покладисто вздохнула Даша. – Во сколько мне приехать?

– До четырех. Дашенька, вы ведь видели наш журнал?

– Конечно! – воскликнула она. – Иногда покупаю.

– Вот и здорово! – умилилась Марина. – Значит, вы в курсе, что это будет за съемка.

– В каком смысле? – немного насторожилась Даша.

– Наш журнал – эротический, – терпеливо объяснила собеседница, – так что это съемка будет топлес. Но уверена, что такую красивую и храбрую девушку это не может смутить...

– Топлес? – задумчиво переспросила Даша.

– Ну да, – ласково подтвердила Ежова, – топлес – это значит, что на вас будет...

– Да знаю я, что это значит, – отмахнулась Даша, – да только вот...

– Какие-то проблемы? – удивилась Марина.

– Да нет, просто... – Даша лихорадочно соображала. С одной стороны, ей безумно, до зубовного скрежета мечталось «прозвездить» в таком знаменитом издании, как «Мачо». Да еще и в гордом одиночестве, без Инки и Жени. Это же первый шаг к лидерству в группе! С другой... Что скажет на это Артем? Однажды она позволила себе сфотографироваться в полупрозрачном белье для какой-то третьеразрядной газеты. Белье казалось Даше вполне целомудренным, пока она не увидела сами фотографии. Артем тогда кричал так, что она едва не лишилась как минимум пятидесяти процентов слуха. – Послушайте, а вот в декабрьском номере у вас на развороте Камилла Кедрова... так вот, на ней боди. Она не голая, так, может быть, и я...

– Камилла Кедрова – суперзвезда, – устало вздохнула Марина, – ее лицо и так привлечет к нам читателей.

– А я? – жалобно спросила Даша. – Как же пятнадцать процентов ваших респондентов, которые считают, что я...

– Дашенька, простите, мне надо убегать на совещание, – перебила Марина. – У вас есть еще несколько часиков, чтобы все хорошо обдумать. К сожалению, с вами вариант с боди не пройдет. Читатели хотят видеть ваше тело. Так что, если надумаете... Кстати, а вы случайно не могли бы дать мне телефон вашей солистки Инны?

– Это еще зачем? – вполголоса пробормотала Даша. Не хватало, чтобы Инна увела у нее из-под носа такую «вкусную» съемку. И так она всегда первая, и в клипах ее лицо держится на экране на несколько секунд дольше, чем физиономии Жени и Даши. – Знаете что? Я согласна! – выпалила она.

– Вот и замечательно, – обрадовалась Ежова. – Тогда мы вас сегодня ждем.

– Договорились.

Даша отсоединилась и вернулась к столу, на котором все еще лежал список новогодних обещаний. «Не фотографироваться обнаженной», – прочитала она. Даша показала списку обещаний язык, а потом скомкала бумажку и изящным метким броском отправила ее в мусорное ведро.

– Однажды я вышел на улицу мусор выносить, а дело зимой было. И вот топаю к помойке в дубленке и тапочках. И вдруг мне дорогу перебегает хомяк. Представляешь, хомяк! – округлил глаза Миша Мамонтов.

– И что? – засмеялась Женя.

– Видимо, кто-то выбросил бедолагу на помойку. Ну что мне оставалось делать? Я, конечно, хомку подобрал. Принес домой, посадил в банку и назвал Федотом. А на следующий день выяснилась душераздирающая подробность. Федот оказался не мужчиной в самом расцвете сил, как я наивно полагал, а... глубоко беременной самкой!

Женя прыснула, и темное пиво, которое она пила, оказалось на белой скатерти. Когда Мамонтов пригласил ее отобедать в бельгийском ресторанчике, она поначалу долго отнекивалась, ссылаясь то на головную боль, то на внезапно поступивший неотложный звонок. К ее оправданиям он, как всегда, отнесся с равнодушным холодком. Просто перебил ее: «Ну, я через сорок минут у тебя буду, Балашова, так что на твоем месте я бы успел хотя бы одеться. Ресницы можешь не красить, так уж и быть!» – и бросил трубку. Сначала она опешила от такой наглости и хотела вообще сбежать из дома – пусть потом ищет ее где хочет. В следующий раз не будет таким самонадеянным. Но потом рукой махнула – да ладно, зачем она так? Все равно делать тем бездонным вечером ей было нечего, а инквизиторской пыткой времени с целью последующего убиения оного она может заняться и в сомнительной компании Михаила Мамонтова.

Женя приготовилась к скучному потреблению калорий, но им еще и закусок не принесли, а она уже успела понять, что Мамонтов на самом деле не такой уж простой паинька, каким может показаться на первый взгляд. Поверить невозможно, но с ним было интересно!

– И вот разродился мой Федот, – с трагическим вздохом поведал Михаил, – и с тех пор начался кошмар, правильнее даже сказать – ад. Сначала у меня было семь хомяков. Это было даже весело, я купил для них аквариумы и клетки. Ветеринара пригласил, жутко опытного, который определил пол малышей. Так я и рассадил их по клеткам – мальчиков с мальчиками, а девочек с девочками. Но то ли ветеринар был шарлатаном, то ли я что-то напутал... Короче, каждый раз в результате роковой случайности кто-то из хомяков «залетал». Через год их было уже больше пятидесяти.

– Да ты что?!

– Честное слово! Я и друзьям их дарил, и продавать пробовал.

– Стоял у метро с коробкой хомяков и выкрикивал: «Отдам в добрые руки грызуна, возможно, беременного»? – хихикнула Женя.

– А что ты смеешься? Примерно так все и было. И знаешь, иногда у меня покупали хомяков, вот! Я даже таким образом однажды с девушкой познакомился!