Читать книгу: «Тихие омуты», страница 8

Глава 23

По пути мы зашли в местный магазин и купили набор пирожных. Леха, сидевший в саду, очень обрадовался нашему приходу. Ему тоже не терпелось обсудить последние события. Я поставила на стол коробку с угощением и отправилась в дом кипятить чайник.

На кухне я застала Сергея Олеговича. Было видно, что он только вернулся из магазина: на полу стояли пакеты и какая-то коробка. Увидев меня, он поздоровался.

А я начала прямо с интересовавшего меня вопроса:

– Сергей Олегович, зачем вы меня закрыли в классе?

Он застыл, держа в руках пакет с молоком. Поставил его на стол, потер лоб. Потом посмотрел на окно, снова на меня.

«Даже если он маньяк, на улице Лера и Леха, – пронеслось у меня в голове, – они не дадут меня в обиду».

– Извини, Майя, – произнес он со вздохом, – я не мог по-другому.

– В каком смысле по-другому? – не поняла я.

Вот смотри, – он указал на коробку. Я присмотрелась и поняла, что в коробке довольно дорогой ноутбук.

– Это для Лехи, – пояснил Сергей Олегович, – он у нас талантище. Пишет программы, создает сайты. Для Леры монтировал видео.

Я непонимающе перевела взгляд с коробки на Сергея Олеговича и нахмурилась.

Он снова вздохнул.

– Я на выходные забирал компьютер для Лехи из класса информатики. Естественно, нелегально. Это же имущество школы. А Леха наотрез отказался ходить, то есть ездить в школу на коляске. Я приносил компьютер в пятницу домой, а в понедельник утром возвращал в школу. И так весь учебный год. Леха был занят делом, и у него все это неплохо получалось. Ты бы видела, как он гордился, получив свой первый гонорар за создание сайта. Тут дело даже не в деньгах, хотя, конечно, нам они нужны. Дело в том, что он вышел из депрессии и стал чем-то занят, чем-то увлечен.

– В ту пятницу я помешала вам вынести компьютер из кабинета информатики, – догадалась я.

Сергей кивнул.

– И вы закрыли дверь и повернули ключ.

– Извини, Майя, – сказал он еще раз. – Я думал, что ты сразу позвонишь Лере, она придет и откроет, а я успею вынести компьютер. К Лехе должна была прийти массажистка в пять тридцать, я не мог дальше ждать, когда ты уйдешь сама. Мне ведь нужно помогать брату забираться на массажный стол.

– Я оставила сумку с телефоном на подоконнике.

Он снова кивнул.

– Я заметил твою сумку, когда уже нес компьютер. Но уже не мог засветиться, как ты понимаешь. Решил, что оставлю дома комп, вернусь, как бы случайно «обнаружу» ключ в замке и тебя открою. Но массажистка задержалась в пробке: перед майскими праздниками дорога оказалась загруженной, все из города поехали на дачи. Прибежав в школу, я понял, что тебя уже открыли.

Я стояла и пыталась понять, злюсь я на Сергея Олеговича, или нет. И поняла, что теперь мне уже не обидно за прожитые в закрытом классе не самые лучшие минуты. Сейчас мне уже было смешно: я представила, как Сергей Олегович таится в кабинете информатики с сумкой, потом крадется и захлопывает дверь.

– На самом деле я подозревал, что ты догадалась, – продолжил Сергей Олегович. – Ты пришла ко мне в кабинет тогда, после уроков. И я решил, что больше не буду красть из школы компьютер, а поеду и куплю Лехе его собственный. Тем более, что мне выплатили неплохую премию.

– Да не догадалась я. Просто вас заподозрила совершенно в другом, – задумчиво проговорила я.

– Я даже пытался тогда извиниться, но ты так убегала, как будто за тобой гнался маньяк.

Я рассмеялась: он угадал. Но я не стала расстраивать хорошего человека, что именно так про него и думала.

Мне было легко и радостно, что он оказался не замешанным во все это дело с похищениями и драгоценностями. Ну а что касается выноса школьного имущества – он ведь его потом возвращал. К тому же им двигала любовь к брату.

«Конечно, это было не законно, но рассказывать об этом директору я не побегу», – решила я.

– Пойдемте пить чай, Сергей Олегович, – улыбнувшись, сказала я. – Мы принесли пирожные.

Попив чаю, мы стали распаковывать ноутбук. У Лехи в глазах было такое восхищение, что Лерка, расстроганная, расплакалась. Я тоже почувствовала, что в глазах защипало. Мы оставили братьев разбираться с установкой необходимых программ и пошли ко мне домой. Я помогла Лерке собрать ее вещи: послезавтра должна была приехать ее мама, а мне охрана уже была не нужна. Отпускать подругу было жаль, я к ней привязалась, как к сестре. Приехавший на выходные Димка помог перенести Лерины вещи к ней домой.

Глава 24

На следующий день я пришла к Лерке помочь ей убрать в доме к приезду ее мамы.

– Нужно сделать так, чтобы ей больше не хотелось отсюда никуда уезжать, – убежденно сказала подруга накануне.

За прошедшую ночь я отлично выспалась. Моя голова была ясной, а тело готово к трудовым подвигам.

Пока Лера мыла полы, я навела порядок в кухонных шкафчиках, отмыла до первоначальной мраморной расцветки столешницу, почистила плиту.

Потом мы вместе вытерли пыль на веранде и постелили на стол нарядную скатерть.

Усевшись за столом, мы с удовольствием оглядели плоды своих трудов. Все сверкало чистотой.

Когда мы, уставшие, потягивали холодный сок, Лерка поинтересовалась, как отреагировали мои родственники на известие о спрятанных в кукле сокровищах.

Я пожевала трубочку и отставила пакетик с соком. Эту тему я от себя отгоняла, так как не знала, что делать. О драгоценностях я своим так и не сказала. Кукла находилась в полиции, так как являлась уликой: получалось, что именно из-за нее Вадим проник в наш дом, и полицейские это видели. По закону ее не могли вернуть мне сейчас. Но деду я так и не рассказала о драгоценностях.

К слову, Лерка оказалась права, Вадим тоже не рассказал в полиции о «начинке» куклы. Об итогах допроса нам поведал дед, который следил за ходом расследования. Вадим заявил, что всегда интересовался историей и очень захотел иметь у себя такую куклу. О кукле он якобы узнал от сестры, которая проводила Урок Памяти в школе.

В полиции его рассказу не особо поверили и назначили психиатрическую экспертизу. Взрослый человек, вырывший тоннель на чужой участок и проникнувший в чужой дом, чтобы украсть куклу, пусть даже времен войны, вызывал подозрения в плане психического здоровья.

Я вспомнила, что подруга так и ждет моего ответа.

– Ты знаешь, Лер, я сначала дождусь возвращения Лизы. Вдруг там и нет никаких драгоценностей, вдруг все это выдумки.

Лерка недоверчиво посмотрела на меня.

– Ну, ты даешь, Майя, я бы уже на твоем месте запланировала кучу всего, чтобы я могла купить на вырученные за них деньги.

– Хорошо. Например, что бы ты купила? – спросила я.

– Ой, да много всего! – Лерка задумалась.

Я терпеливо ждала. Но подруга еще с минуту подумала и пожала плечами.

– Ты знаешь, а может, я бы тоже не знала, что с ними делать. Может, я бы их так и оставила. Надевала бы иногда, когда никто не видит, любовалась бы в зеркало и прятала обратно.

– Вот оставлять их как раз я не хочу. Они будут напоминать мне обо всей этой истории, о моих страхах. Ты не знаешь, как вообще можно безопасно продать драгоценности, чтобы никто не узнал?

– Ого, – присвистнула подруга, – да ты авантюристка – контрабандистка, – шутливо произнесла подруга.

– Есть немного, – улыбнувшись, я скромно опустила глаза.

– Ну, в принципе, – протянула Лерка, – я могу попросить помочь маму. У нее есть знакомый оценщик и ювелир, она когда-то продавала камею своей бабушки в трудные времена нашей семьи.

– Было бы отлично, – кивнула я. – На самом деле я понимаю, что мне эти драгоценности не принадлежат. Они принадлежали семье того самого Владимира, жениха Зои. Но его фамилию я не знаю, а значит, вернуть его потомкам я их все равно не смогу. А если вспомнить, что несколько раз моя кукла была спасена от рук того Вадима только благодаря тебе и Лехе, то, получается, я должна поделиться с вами.

Лерка выпучила на меня глаза и замахала руками.

– Вот еще, здравствуйте. Ты что, с ума сошла? Не возьму я их никогда! Мне чужого не надо.

Я улыбнулась. Почему-то я знала, что подруга ответит именно так. Поэтому на данный случай у меня были идеи.

– Ну а если ты не возьмешь, – сказала я, – тогда давай дадим Лехе на операцию.

Лера несколько секунд, замерев, смотрела на меня.

– Майка, ты не шутишь? – наконец произнесла она.

Я помотала головой. Лерка вскочила и обняла меня. Потом отстранилась.

– Ты серьезно? – уточнила она.

Я кивнула.

– Только я не знаю, сколько денег можно выручить за эти драгоценности…

– Это неважно, – воскликнула подруга. – Они же и сами что-то накопили!

– Но, конечно, если эти драгоценности действительно есть в кукле, – добавила я задумчиво.

Ближе к вечеру Лерка пошла меня провожать. По пути мы свернули на тропинку, которая вела к берегу озера. Дойдя до любимого места – сваленного старого дерева, мы решили посидеть и полюбоваться на воду. Солнце еще не зашло, но уже было довольно прохладно. Я поплотнее закуталась в кофту.

– Красиво у нас, – задумчиво сказала подруга.

– Да, – отозвалась я. – А знаешь, Лера, иногда я ощущала ненависть к этим местам в последний месяц. Когда меня похитили, ты произнесла про меня фразу «В тихом омуте черти водятся». А я именно так думала про этот поселок. Такая красивая и умиротворяющая природа, обманчиво-спокойные места. В которых происходят то похищения, то запугивания. Сейчас понимаю, что поселок тут не при чем. Эти места всегда будут святы, и мне стыдно, что я так о них думала. А омуты – они в душах, в самих людях. Меня все больше и больше затягивало в мой омут горя, и я покорно в него погружалась. Не хотела ни с кем общаться и мечтала, чтобы со мной что-нибудь случилось, и я вообще перестала чувствовать. Вытянула меня на поверхность эта история с драгоценностями. Точнее, вытянули меня люди, которые оказались со мной рядом с этот период жизни.

– А вот Вадим не смог выбраться из своего омута алчности, – заметила Лера, – и одержимости. Пойти на то, чтобы днем забраться в чужой дом, где есть люди, мог только одержимый человек. Видимо, он решил «Или пан, или пропал». Получилось, что пропал.

– Я все же надеюсь, что не совсем пропал, – со вздохом ответила я, – конечно, хорошо к нему относиться я уже не смогу. Но я бы не хотела, чтобы его бабушка Вера больше его не увидела. Надеюсь, что ему дадут небольшой срок и что он не выдаст свою сестру. Должен же хоть кто-то остаться рядом со старушкой.

– Ты молодец, Майя, что не держишь на них зла, – ответила Лерка.

Я пожала плечами и зачерпнула рукой уже остывший песок. В который раз промелькнула мысль, что такого нежного песка, как здесь, на Ладоге, я не встречала больше нигде. Он как жидкий шелк просачивался через пальцы, лаская их и напоминая о скоротечности времени. Необыкновенный контраст. Понимаешь, что время бежит с бешеной скоростью, но сидишь на берегу, где застыла вечность.

Подруга вовсю мечтала, как мы в скором времени приведем сюда Леху без коляски. А я подумала, что хорошо, когда есть человек, всегда готовый поддержать любую твою идею. Кому я должна сказать спасибо за то, что в моей жизни появилась Лерка? Получается, той самой вороватой парочке, которая месяц назад решила меня похитить.

Мы еще немного посидели, встали, отряхнувшись, и пошли домой: завтра предстоял волнительный день.

На следующий день мы с Лерой стояли на вокзале в ожидании пригородного поезда, которым должны были приехать Лерины родители. С утра ее папа поехал в город, чтобы помочь привезти мамины вещи.

Подруга взволнованно смотрела вдаль.

– А вдруг она передумала? Вдруг папа приедет сейчас один? – дрожащим голосом говорила Лерка.

– Тогда мы все вместе поедем и привезем ее силой, – уверенно отвечала я.

Примчался поезд. Мое сердце взволнованно забилось. Поезд остановился, открылись двери. На перрон вышел Лерин папа. Потом повернулся, вытащил два чемодана, поставил на перрон. Протянул руку, и показалась Леркина мама. В ярком сарафане и широкополой шляпе она выглядела необыкновенно летней и красивой. Я выдохнула с облегчением. Подруга счастливо улыбалась.

Мы прошли на парковку, где Лерин папа оставил машину. Пока укладывались чемоданы и рассаживались пассажиры, то есть мы, соседняя машина отъехала, и я увидела свою учительницу истории, Анну Кирилловну.

Она стояла возле билетной кассы и разговаривала по телефону. Вдруг она увидела меня. Ее рука с телефоном опустилась, из другой руки выпала сумочка. Ей тут же кто-то стал помогать поднимать сумочку и выпавшие из нее вещи. Пока она все собрала, наша машина тронулась, а я так и смотрела на нее в окно, и она это видела. Что было в ее взгляде? Злости вроде не было. Наверное, растерянность и стыд. Во всяком случае, мне очень хотелось верить, что она раскаивается. Еще мне хотелось думать, что она хоть немного мне благодарна: все же из сочувствия к их пожилой бабушке я так и не рассказала ни деду, ни полиции об участии Анны Кирилловны во всей этой истории.

Глава 25

Через две недели дед привез мне куклу. Мы с Зевсом играли на веранде: кот увлеченно ловил солнечного зайчика, которого я направляла зеркалом то на диван, то на пол. Вручив мне Лизу, дед потрепал меня по плечу, вздохнул и молча пошел на кухню.

Вечером я позвала Лерку к себе. Мы вооружились маникюрными ножницами и, затаив дыхание, стали распарывать кукле живот. Вскоре рука нащупала небольшой бархатный мешочек. После того, как мы его развязали, ко мне в ладони скользнули украшения. Это были колье, серьги и перстень. Все это искрилось в свете настольной лампы.

– Похоже на золото с изумрудами и бриллиантами, – шепотом сказала Лерка.

Я молча расправила колье, поразившись его красоте.

– Ну что, не жалко продавать такое великолепие? – спросила подруга.

– Жалко, – кивнула я. – Но я уже все решила.

– Подожди, Майка, – вскочила Лера. – Давай, ты их наденешь, я тебя сфотографирую, а потом снимешь, и мы больше не будем их вытаскивать. А то не захочется продавать.

Я согласилась.

– Можешь и ты померить, – засмеялась я.

Мы по очереди надели гарнитур на себя. Лерка заставила меня раздеться и повязать на груди черный широкий шарф, как будто на мне черное платье с открытыми плечами. Мы зажгли найденные мною в кладовке свечи, и подруга сделала несколько моих снимков до пояса. На фото я себя не узнала: с экрана телефона загадочно смотрела вдаль какая-то неземная девушка из прошлого.

Затем я сфотографировала таким же образом подругу, мы убрали драгоценности в мешочек и, как договорились, больше их не вынимали.

– Все, Лерка, я на тебя надеюсь. Вернее, на твою маму. Она не проговорится? – заволновалась я.

– Если я попрошу, не проговорится. Она тебе очень благодарна за то, что ты повлияла на ее решение воссоединиться с семьей. И на меня можешь рассчитывать до конца моих дней.

– Это звучит зловеще при свечах, – засмеялась я.

*

Леркина мама не подвела: через пять дней подруга вручила мне конверт с банковской картой. В тот день бабушка с дедом уехали в город за продуктами, и мы с подругой могли, не прячась, обсудить наши дальнейшие действия.

Я поблагодарила подругу, пригласила разделить со мной процесс поедания клубники, и мы стали думать о том, как теперь вручить деньги Лешкиной маме или брату.

– Лешка денег не возьмет, – уверенно заявила подруга.

– У меня не возьмет или вообще не возьмет? – решила уточнить я.

Эту тему я с Леркой никогда не обсуждала. Знала ли подруга, что именно привело к травме Лехи, я так и не поняла. Рассказывать самой мне не хотелось: я слишком дорожила дружбой с Леркой, хоть и понимала, что ни я, ни мой дед ни в чем не виноваты. «Знает Лерка, или нет?» – крутилось в моей голове, пока я внимательно наблюдала за лицом подруги.

– Да ни у кого не возьмет, – отрезала подруга, а я так и не поняла: то ли не знает, то ли знает, но тоже осторожно обходит эту тему.

– Тогда давай подсунем деньги за их калитку, – предложила я.

– Ой, Майя, да они могут эти деньги отнести в полицию, чтобы полиция разобралась, кто их потерял. Ты не знаешь их семью: чересчур они, по-моему, честные. И потом ищи – свищи, где там эти деньги. Или вообще расследование начнется, еще свяжут это с недавними событиями на вашем участке…

Я вздохнула.

– А давай я приду к Лехиной маме и скажу, что деньги передал какой-нибудь меценат? – продолжала я искать варианты.

– Так она тебе и поверит… – проворчала Лерка, – хотя… хочешь, попрошу свою маму сыграть представителя благотворительной организации? Загримируем ее, чтобы ее никто не узнал. Приедет, спросит, какая нужна сумма на операцию и потом привезет им деньги.

– Было бы здорово! – обрадовалась я идее подруги. Все оказалось просто.

Инна не стала противиться нашей идее. Играть кого-то было для нее привычным делом.

В назначенный день мы поехали на станцию, где работала Лешкина мама. Машину Инна припарковала за углом, на солнечной стороне. Мы с подругой тяжко вздохнули, предвкушая ожидание на солнцепеке, но ныть не стали: ради конспирации можно было потерпеть.

Вернулась Лерина мама примерно через час. Мы с подругой к тому времени уже вышли из машины и расположились прямо на траве в тени небольших кустов.

– Ну что? Как прошло? – вскочила Лерка, увидев маму.

Инна головой указала на машину, мы залезли на заднее сиденье раскаленного салона. Лерина мама откинула свою пустую кожаную папку, взятую для образа «помощника бизнесмена», включила кондиционер и обернулась к нам.

– Хорошо прошло, – кивнула она, снимая с покрасневшей переносицы очки. – Майя, стоимость Лешиной операции – это десятая часть стоимости украшений. Его мама согласилась взять ровно эту сумму, и ни рублем больше. Сказала, что они тоже кое-то накопили, и на реабилитацию после операции тоже хватит.

Мы с Леркой благодарно закивали.

– Сейчас съездим с тобой в банк и переведем на ее счет деньги. А потом, – мечтательно протянула Инна, – я снова надену сарафан и сниму эти ужасные туфли.

К слову, туфли были прекрасные, но на высокой шпильке, не самый удачный вариант для жары. Вообще образ Лериной мамы получился убедительным: зачесанные назад и скрученный в тугой узел волосы, пиджак, узкая юбка до колен, очки в модной толстой оправе, красная помада. Мы были уверены, что, встретив как-нибудь случайно Инну в поселке, Лешина мама ее точно не узнает.

После поездки в банк и завершения нашего важного дела Инна по Леркиной просьбе высадила нас недалеко от берега озера. Мы с подругой расположились на песке, опустили ноги в прохладную воду и, мыча от удовольствия, стали поедать мороженое.

Я жмурилась от солнца, на душе было необыкновенно легко. Лерка откинулась на руки и, улыбаясь, сказала:

– Мне кажется, теперь все будет хорошо. Я в этом даже уверена.

Я покивала. Мне тоже так казалось.

Глава 26

Конец июня выдался жарким и сухим. Мы с Леркой проводили дни в огромном бассейне, который купил ее папа. Инна иногда выглядывала из дома и напоминала нам о необходимости регулярно выходить и греться на солнце. Мы неохотно вылезали, ворча, что земля – не наша стихия, и что мы моментально зажаримся. Тогда Лерина мама предлагала посидеть на прохладной веранде. Если сказать честно, это предложение мне очень даже нравилось: веранда Леркиного дома стала намного уютнее с появлением здесь хозяйки. Строгий скандинавский стиль разбавился яркими пушистыми пледами, фотографиями на стенах, большим круглым абажуром и разными милыми мелочами.

Лерке же не сиделось на месте.

Причина была мне понятна: подруга рвалась в больницу навестить Лешку, которого положили на обследование перед операцией. Узнав у Сергея Олеговича дату госпитализации, Лерка явилась накануне с тортом и пирожными «провожать друга», не забыв прихватить меня. Лешка же вежливо выпроводил нас за пределы участка, ласково попросив «не нагнетать». Заставший нас у калитки Сергей догнал нас, обиженных и бредущих к моему дому.

– Девчонки, вы не обижайтесь, он очень переживает. Давайте после выписки устроим пир горой.

Лерка вздохнула, я кивнула, и мы направились ко мне поедать угощения.

И все же через два дня, накануне операции подруга уговорила Лешкину маму вместе поехать в больницу, уверяя, что «папе как раз нужно в эту сторону по делам».

В этот день пришло неожиданное похолодание. Пока мы ехали вчетвером в больницу: я, Лера, Лерин папа и Лешина мама, в окна машины стучал мелкий дождь.

– Я просто помашу ему в окошко, тетя Катя, и все. Вы только ему скажите, где я стою, – попросила Лера.

Лешкина мама кивала, улыбалась, и гладила Леркину руку: было видно, как она растрогана вниманием к своему сыну.

Минут двадцать мы стояли под окнами Лешкиной палаты под зонтами. Когда Лешка выглянул в окно и укоризненно покачал головой, глядя на Лерку, дождь неожиданно закончился. Лерка сложила зонтик и замахала руками. Лешка перестал хмуриться, улыбнулся и помахал в ответ. Потом оглянулся назад, махнул последний раз и отъехал от окна.

– Ну вот, теперь точно все будет хорошо, – удовлетворенно и уверенно сказала подруга, – пойдем, Майка, Лешкина мама сказала, что останется здесь до завтра: у нее недалеко живет подруга.

Мы развернулись и медленно побрели к выходу, задевая мокрые тяжелые ветки кустов.

Зеленый больничный садик как будто весь опустился к земле под тяжестью воды, воздух был влажный и уже совсем холодный. Мы почувствовали, что успели замерзнуть и поежились.

– До свидания, Валентина Павловна! – услышали мы вдруг тоненький голосок сбоку.

Я обернулась и увидела худенькую девочку лет пяти с косынкой на голове. Было видно, что волос под косынкой нет. Я тут же вспомнила, при каких диагнозах больные теряют волосы, и мне стало не по себе.

– До свидания, Зоя, не болей, – ответила полная женщина в белом халате, должно быть, санитарка больницы.

Я замешкалась, Лера поняла, что я отстала и, оглянувшись, потянула меня за руку.

Санитарка немного постояла, глядя вслед уходящей девочке и ее маме, перекрестила в воздухе их удаляющиеся силуэты. Я замерла рядом.

– Майя, пошли, папа ждет, да и холодно! – услышала я голос Леры.

– Как вы сказали, зовут девочку? – обратилась я тихо к санитарке, которая, звеня ведрами, уже направлялась обратно в больницу.

– Что? – обернулась та. – А, это Зоя, хорошая такая девочка. Имя редкое сейчас. Да и сама она такая забавная.

Санитарка улыбнулась, но глаза ее наполнились слезами.

– Говорит, вырасту и стану актрисой, – женщина глубоко вздохнула, махнула рукой куда-то в сторону, вытерла глаза тыльной стороной ладони и снова направилась к больнице.

– Подождите, – я уже шла вслед за ней, не слушая недовольные окрики Лерки, – подождите, пожалуйста.

– Ну что? – недовольно обернулась санитарка. – Идите, девочки, радуйтесь жизни, пока молодые и здоровые, что вам смотреть на болезни да на смерти здесь.

– А что с этой девочкой Зоей? Она умирает? Можно что-нибудь сделать?

– Сделать? Ну а что сделает ее мама, кассир супермаркета? Нужно лекарство дорогое, да только где деньги такие взять. Иди, милая, холодно, – уже подобрела санитарка, похлопала меня по плечу и быстро пошла к больнице.

– Майя, ну что ты? Пойдем! – подошла ко мне подруга.

– Лер, можно я попрошу твою маму еще раз побыть представителем бизнесмена – благотворителя?..