История деревни Ветчаны, или Немного о загадочных куршаках

В ту пору, когда еще не было асфальтовых дорог, а главным транспортным средством была лошадь, жители Ветчан ходили в Туму пешком. Путь их преграждала река Польская, которую они по сей день ласково зовут Полечкой. Говорят, что название происходит от женского имени Поля. Мост через эту лесную речушку в народе прозвали Пужалиным. Дано это прозвище не просто так. В послевоенное время в тех местах завелась банда, которая грабила женщин, возвращавшихся с торговли из Тумы. Грабители бесчинствовали до тех пор, пока одна из жительниц деревни не узнала по голосу в одном из них своего односельчанина. Благодаря этому бандитов удалось задержать. А звучное название навсегда прикипело к этому месту.

Судьба семьи Комиссаровых

В начале ХХ века в той части деревни, которую местные называют Ушерка, жила семья Комиссаровых. Глава семейства Фёдор всецело поддержал Октябрьскую революцию и сам принимал деятельное участие в становлении советской власти в Ветчанах и окрестных деревнях. Среди прочего он участвовал в раскулачивании зажиточных крестьян. За спиной шли пересуды – многие односельчане не одобряли этого.

Кулаков выселяли в пределах района на отведенных для этого участках, а тех, кого причисляли к контрреволюционному активу, ссылали в отдаленные уголки союза. Большую часть конфискованного имущества «активисты» сдавали государству, остальное делили между собой. Как-то раз, раскулачив семью из соседней деревни Иванково, Фёдор, в числе прочего, взял себе клубки шерстяных ниток. Через некоторое время к дому Комиссаровых пришла жена иванковского кулака. Она стала упрашивать жену Фёдора вернуть ей нитки, чтобы связать вещи для своих малолетних детей. Но жена Комиссарова ответила, что ниток у нее нет, смекнув, что эта баба приходила неспроста. Размотав клубки, Комиссаровы обнаружили там несколько золотых монет…

У Фёдора и его супруги было трое детей. Дочери Нюра и Дуся от рождения были маленького роста и страдали хромотой: у обеих одна нога была короче другой. Некоторые односельчане судачили, что это Господь наказал Фёдора за раскулачивание своих земляков.

Сын Иван родился здоровым, но его рост бы небольшой, как и у сестер. Он был шустрым пареньком: во время войны трудился бригадиром молодежной бригады в колхозе, потом уехал в город, там женился и получил квартиру. Но детей в семье Комиссарова-младшего не родилось. Когда жена умерла, её племянник начал спаивать Ивана, хотел завладеть квартирой. Хитрый план сработал – Иван вскоре скончался. Его родные сёстры Дуся и Нюра не смогли проводить его в последний путь – им было тяжело добираться до города.

Но несмотря на врожденные особенности, Анна и Евдокия Комиссаровы все же нашли своё место в жизни. Дуся выучилась на фельдшера, работала и жила в Малаховской больнице. Нюра научилась шить и осталась в Ветчанах. Жила она вместе с матерью в маленьком домике на два окошка и зарабатывала пошивом одежды.

Евдокия смогла накопить денег и в 1959 г. построила новый добротный дом в четыре окна, с двумя комнатами и кухней. Государство выделило велосипед, чтобы она могла добираться до Малахово, но ездить на нем Евдокия не смогла – мешала врожденная травма. Через какое-то время ей выдали инвалидный автомобиль. Но он только навлек новые беды. Евдокия врезалась в дерево и разбила машину. После аварии ей провели крайне неудачную операцию на ногах, после чего она смогла передвигаться только с помощью двух палок.

Как-то раз к Комиссаровым через огород зашёл сосед, хотел узнать, не нужна ли им помощь. Перед его глазами предстала печальная картина – Дуся, лежа на земле, полола грядки. У мужчины на глазах невольно навернулись слезы…

Вскоре после этого Евдокия слегла и умерла. Анна пережила её ненамного. Последние свои дни она провела в сестринской палате Малаховской больницы, той самой, где трудилась прежде ее сестра.

Воспоминания Дмитрия Владимировича и Михаила Дмитриевича Ниловых

Дмитрий Владимирович Нилов родился в Ветчанах в 1931 году. Его дед Иван Тимофеевич Нилов имел крепкое хозяйство, держал 6 лошадей. Дети его носили прозвище «ковалята». Вероятно, связанное с тем, что в роду Ниловых были кузнецы (в некоторых регионах России, Украины и Беларуси ковалём называли мастеров этой профессии).

Иван Нилов рассказывал внуку Дмитрию, как встречался с Александром Ивановичем Куприным, когда тот приезжал в Ветчаны к зятю Станиславу Генриховичу Нату. По словам Ивана Тимофеевича, Куприн любил собирать мужиков и слушать деревенские байки. Писатель всегда угощал их выпивкой и порой сам пропускал с народом по рюмашке-другой. Любил Куприн хорошенько выпить с зятем. Как говорил Иван Тимофеевич, случалось, что дело доходило до драк.

Семья Ниловых передала нам много исторических сведений и баек о жизни деревни и ее окрестностей.

История семьи Кожечкиных

В конце XIX начале XX века неподалеку от урочища Елизарово, что в 5 километрах от деревни, жила семья Кожечкиных. Это место называли в народе Цветков бор. Там они разводили крупный рогатый скот. В хорошие времена численность стада достигала 300 голов. Кожечкины были богаты по крестьянским меркам. Говорят, будучи в Туме по делам, глава семейства мог скупить все спиртное, имеющееся в винной лавке. Но однажды на Кожечкиных обрушилось несчастье – началась эпидемия какой-то болезни и весь скот погиб.

В 1960-х годах Дмитрий Владимирович Нилов видел сохранившиеся погреба, которые Кожечкины использовали для хранения молочной продукции. Следы землянок можно обнаружить по сей день.

Сведения из жизни деревни

Так, по преданию ветчанские крестьяне морозили молоко и яйца, которые затем отвозили князю Волконскому – хозяину своей деревни. Однако, учитывая, что его усадьба Суханово располагалась как минимум в 300 км от Ветчан, это маловероятно. Скорей всего, продукцию продавали на ярмарках, а вот с заработанных денег можно было заплатить оброк.

В 10 км от усадьбы Кожечкиных в стороне от дороги Курша-2–Чарусский расположено урочище Зеркальный, по словам Дмитрия Ивановича раньше там находился завод по производству стекла и зеркал. А вот неподалеку от Ветчан находился кирпичный завод, глину для производства добывали там же. Рядом с заводом находился святой родник.

В тех же краях на землях, относящихся сейчас к заповеднику, Дмитрию Ивановичу как-то раз выделили делянку леса. Все сосны там были разбиты молниями. По словам Нилова в этом месте находились залежи железной руды и наблюдалась магнитная аномалия.

Однако лес, который мы сейчас привыкли видеть за селом Курша, по словам Ниловых, был посажен в 30-х годах. До этого там росли лишь небольшие рощи, а большой лес находился в стороне д. Акулово. В 1934 году над безлесыми полями самолетом рассеяли семена сосны. Так в районе урочища Елизарова появились светлые сосновые боры.

А вот в 80-х годах, по словам Михаила Дмитриевича Нилова в Ветчаны приезжали немцы «хотели добывать торф и делать из него воск». Меж тем торфяной воск действительно существует. Его получают из торфа при экстракции бензином и используют для приготовления модельных составов в производстве точного литья, в производстве пластмасс, специальных смазок для автомобилей, в составе политур для металлических изделий, полирующих и защитных составов, в медицинской промышленности, в бытовой химии и др.

Забытое село Григорьева, или неизвестная нам Тума

Преданиями полна история русских деревень. Так есть посёлок Тума, что стоит на дороге из Спас-Клепиков в Касимов, в 25 км от куршинского края. Однако, как гласит легенда, не всегда Тума была так удалена от куршинских деревень. Когда-то селение под этим названием располагалось в трех км от деревни Иванково. Люди жили там хорошо, богато.

Но тогда были смутные времена: татаро-монголы свирепствовали на Руси. После взятия Рязани шли они на север, и путь их пролегал через Мещеру. Не обошли они стороной и Туму – разграбили и сожгли… На прежнем месте восстанавливать поселение не стали, а название перешло к месту, где находится нынешняя Тума.

Ветчанский старожил дядя Митя поведал, что много лет назад был на том месте, где стояла Тума, и видел многочисленные остатки каменных фундаментов – единственные уцелевшие после пожара свидетельства ее существования.

Эта история вряд ли покажется вам правдивой. Но есть и другие свидетельства существования некой деревни, следы которой затерялись в лесах.

«…когда-то близ речки под названием Польская на земле надельной крест. села Тумы был очень крупный лес сосновый. Было когда-то село Григорьево тоже. Довёл меня до того места и показал много находящихся в разных местах камней диких, очень крупных, раскиданных, как на кладбище. Сел дед на один камень, я близ него сел. Дед сказал: «Вот здесь было кладбище и церковь. Церковь была маленькая и при ней была колокольня, на которой висел колокол маленький. Я, конечно, не помню этого храма, мне тоже рассказывал мой прадед Устин. Проходили этим местом татары с войной, напали на это село и разрушили до основания. Татары то время нами распоряжались. В России ненужных людей убивали, а женщин молодых брали с собой или же изнасилуют и оставят на произвол судьбы на месте». Дед слышал от прадеда Устина, что татары распоряжались около двухсот лет Россией» – писал в своих воспоминаниях уроженец деревни Мамасево Кузьма Филиппович Балакирев 1877 года рождения. Не находите ли вы сходства в этих двух рассказах?

Воспоминания Прасковьи Ивановны Ефимочкиной и Прасковьи Ивановны Лоскутовой (в девичестве Ефимочкиной)

Две сестры

4 июня 1926 года в семье Ивана и Аграфены (на фото слева) Ефимочкиных родилась девочка, которую нарекли Прасковьей. Шло время, и когда девчушке исполнилось 8 лет, она тяжело заболела. Не было ни одного средства, которое бы ей помогло. Родители уже не надеялись на выздоровление дочери, поэтому, когда в день Параскевы Льняницы – 10 ноября 1934 года у них родилась очередная дочь, они решили назвать ее в честь святой – Прасковьей. Однако Господь не спешил забирать старшую Прасковью. Со временем девочка оправилась от болезни и в одной семье стали вместе расти две Прасковьи. Кроме них у родителей было еще два сына и две дочери.

Аграфена Ефимочкина

Увы, на болезни старшей Прасковьи испытания для Ефимочкиных не закончились. Глава семьи Иван рано ушёл из жизни – как-то зимой он провалился под лёд и заболел воспалением лёгких, отчего вскоре скончался. А оба сына Иван и Михаил погибли на Великой Отечественной войне.

Иван Иванович Ефимочкин (слева)

Старшая Прасковья осталась работать в колхозе дояркой, за ударный труд была награждена грамотами и медалями. На ее плечи легла забота о матери и больной сестре, а также ведение хозяйства. Старый дом требовал ремонта, и Прасковье пришлось заготавливать бревна для замены нижних венцов вместе с лесником. Замуж она так и не вышла. Ее отрадой стал племянник Александр – сын младшей Прасковьи. Он часто приезжал в деревню, и Прасковья-старшая стала его второй матерью.

Прасковья Ивановна старшая

Младшая Прасковья после окончания школы уехала во Владимир, вышла замуж и воспитывала двух сыновей: Александра и Андрея. Работала Прасковья поваром и со временем стала мастером своего дела. Выйдя на пенсию, вернулась в родную деревню и стала жить со старшей сестрой. Долгое время они держали корову, когда стало тяжело – завели коз. В деревне их звали «две Пани».

Прасковья младшая с супругом (справа)

3 марта 2014 года старшая Прасковья скончалась, 10 августа того же года в след за сестрой ушла из жизни и младшая Паня.

Наша семья переехала в Ветчаны осенью 2013 года, поэтому знакомство с сестрами Прасковьями продлилось недолго. Но даже за этот короткий срок они успели поведать о жизни и традициях своей деревни.

Воспоминания Александра Лоскутова – приемного сына Прасковьи-младшей.

Александр родился 18 августа 1960 года. Он любил гостить в Ветчанах – родной деревни своей приемной матери. Там у тетки Прасковьи Ивановны старшей он частенько проводил каникулы. Однако добираться до Ветчан было непросто. От Владимира до Тумы ходили поезда, дальше путь пролегал по узкоколейке до станции Курша-2. Если до страшного пожара 1936 года Курша Вторая была большим поселком лесозаготовителей, то ко второй половине XX века людей там осталось немного. От станции нужно было пройти пешком три с половиной километра до деревни Култуки, еще два с половиной до Иванково, а уже оттуда до дома оставалось еще три км. Итого 9 километров то по лесу, то по полю, то по деревне.

Как-то раз, учась в 6-ом или 7-ом классе, Саша в очередной раз отправился на каникулы в Ветчаны. Узкоколейка была не самым быстрым транспортом, и на станцию Курша-2 поезд прибыл глубокой ночью. Благо выяснилось, что несколько Сашиных попутчиков были из Култуков, идти с ними было спокойнее. Но большую часть дороги предстояло преодолеть одному. Конечно, главное было добраться до Иванково, оттуда путь в основном проходил по самой деревне – идти совсем не страшно. Но вот отрезок от Култуков до Иванково немного пугал Сашу. Шел он быстро, то и дело, оглядываясь по сторонам и пытаясь рассмотреть, не прячется ли кто в непроглядной тьме. Через плечо были перекинуты коньки, и иногда Саша невольно отвлекался мыслями о предстоящих зимних забавах. Но вдруг прямо перед ним посреди дороги загорелись глаза. Сердце ушло в пятки – волк! Саша остановился в растерянности, не зная, что делать. Тут впереди раздался звонкий лай. Сашка с облегчением выдохнул – перед ним был вовсе не волк, а деревенский пёс, сам удивленный нежданным гостем. И все же Саша прибавил ходу и через час, а то и меньше, наконец, добрался до Ветчан. На дворе уже стояло раннее утро. Прасковья Ивановна была удивлена появлением племянника, и хотя это был приятный сюрприз, она все же пожурила Сашу, за то, что тот приехал на ночном поезде. Накормив и уложив спать своего любимца на русскую печку, Прасковья ушла на ферму – впереди была утренняя дойка. Тишину, царящую в избе, нарушали лишь завывания ветра в печной трубе и вздохи Саши – ему без конца снились страшные сны, навеянные ночным приключением.

Из истории семьи Гудковых

Первого по старшинству представителя рода Гудковых, имя которого дошло до наших дней, звали Фрол, родился он примерно в 60-70 годах XIX века. Известно о трех его сыновьях: Степане, Григории и Василии.

Степан Фролович Гудков – участник Первой мировой войны, служил рядовым в 184-м пехотном Варшавском полку. 8 сентября 1915 года был ранен в районе д. Заречье.

Григорий Фролович Гудков – жил в Подселе. Был женат на Евдокии Тимофеевне (1898-3.02.1978). У них было пятеро детей: Георгий (1912-1941), Агафия (15.11.1918-26.05.1987) Николай (1920-1944), Иван (1922-1943), Ефим. Все сыновья погибли на Великой Отечественной войне. Георгий пропал без вести в ноябре 1941 года. У него осталась жена Ксения Гудкова. Ефим погиб в марте 1942 года в Ленинградской области. Иван – в ноябре 1943 года в г. Житомир Украинской ССР. Николай скончался от ран в октябре 1944 года в госпитале в Латвийской ССР.

У Григория Фроловича и Евдокии Тимофеевны осталась одна дочь Агафия.

Агафия родилась 15 ноября 1918 года, училась в Ветчанской школе. В деревне Агаша (так ее ласково называли односельчане) слыла красавицей. О ее красоте рассказывал и ветчанский старожил Дмитрий Владимирович Нилов. Агафия обладала музыкальным слухом, хорошо пела. По характеру была мягкой и добросердечной. Замуж Агафию выдали в с. Малахово.

Ее муж Иван Иванович Николаев родился 15 июня 1914 года в семье Ивана и Ефросиньи Николаевых. Поскольку мать много работала, Ивану с детских лет приходилось заботиться о сводных сестрах Матрене и Надежде и брате Иване, помогать с домашним хозяйством. После смерти матери в 1940 году все заботы о семье Иван принял на себя. Был мастером на все руки, владел плотницким и строительным мастерством, валял валенки, некоторое время работал пекарем в деревенской пекарне.

Выйдя замуж, Агафия отлично справлялась с ведением домашнего хозяйства, владела ремеслом ткачества и прядения на традиционных старинных станках, вышивала, шила, вязала. До войны у Агафии и Ивана родилось двое детей.

В сентябре 1941 года Иван Иванович был призван на фронт. Служил санинструктором, был несколько раз тяжело ранен и объявлен погибшим. Семья получила похоронку, но оказалось, что Иван жив, в 1944 году он был комиссован.

Агафия долго выхаживала израненного мужа, на ней было и хозяйство, и работа в колхозе, семье приходилось выживать на ее трудодни, так как Иван работать не мог. По воспоминаниям дочери Ивана и Агафии – Антонины Ивановны, родившейся уже после войны, в те времена они жили очень бедно. Например, сахар был большой роскошью. По праздникам детям насыпали по маленькой горочке этого лакомства, они мокали туда пальцы и облизывали. Иногда в колхозе Агафии выдавали муку или крупу, отрезы ткани. От голода спасали корова и огород, сада не было, так как плодовые кустарники и деревья пришлось вырубить – налог на них был слишком большой. Работа в колхозе очень изматывала Агафию, а дома ждало свое хозяйство. Часто она засыпала за ужином, сидя за столом. Поэтому ходить в Ветчаны к матери Агафия не могла, и посылала туда дочку. Она носила бабушке молоко, хотя сама была ростом чуть больше глиняного горшка. Идти было далеко – около 7 км. Уставая маленькая Антонина, ложилась в траву, отдыхала, нередко засыпая, а потом продолжала свой путь.

Оправившись от ранений, Иван Иванович стал работать: выпасал лошадей, водил их в ночное. Дочь Антонина, как могла, помогала и по огороду, и по дому. Ей нравилось создавать уют, поэтому летом она всегда украшала комнату букетами полевых цветов.

Антонина Ивановна вспоминала, что в те времена в Малахово жили дружно: люди помогали друг другу при строительстве домов и в других работах, вместе копали картошку. Несмотря на трудности и невзгоды, малахавята любили повеселиться: на праздники собирались всем селом, пели песни под гармонь и плясали.

Большим несчастьем для Малахово стал пожар в церкви, тушили ее всем селом, активное участие принимала и Агафия Григорьевна.

После выхода на пенсию Агафия Григорьевна занималась домашним хозяйством, но никогда не отказывала в помощи совхозу в страду.

Последние дни Агафия Григорьевна провела в Тумской больнице, 26 мая 1987 года она скончалась от заболеваний сердца. В день похорон долго не могли добраться до кладбища, поскольку очень много людей просили остановить процессию, чтобы проститься с Агафией. Ее муж Иван Иванович скончался спустя 10 лет – 30 июня 1997 года. Похоронен он рядом с супругой на Малаховском кладбище.

Василий Фролович Гудков жил на Ушерке. Известно о трех его сыновьях. Степан 1908 года рождения, Илларион (1915 г. р.), Емельян (рожден 31 июля 1917 года). Все они были участниками Великой Отечественной войны, об их боевом пути рассказано в главе «Великая Отечественная война»

Воспоминания Марии Васильевны Петряниной (в девичестве Лариной)

Отец Марии Васильевны – Василий Степанович Ларин (1941-2003 гг.) уроженец д. Ветчаны. Его родители Степан и Александра Ларины жили в начале деревни, около р. Ушер. Степан погиб на ВОВ. Александра скончалась в преклонном возрасте.

Василий (верхний ряд в центре) и Пелагея (крайняя справа) Ларины

Василий Степанович работал механизатором в совхозе. В 1986 году занял первое место в уборке урожая, намолотив 140 тонн зерна.

Василий Степанович был женат на Митраховой Пелагее Трофимовне, уроженки д. Иванково. Ее отец Трофим Митрахов погиб на ВОВ. Её мать Евдокия трагически погибла, когда поехала в лес за дровами – её придавило бревном.

Пелагея Трофимовна (в центре)

Василий Степанович и Пелагея Трофимовна воспитали четверых детей.

ВЕТЧАНСКИЕ БАЙКИ

Мишкина Пчельня

Неподалеку от деревни Ветчаны на живописном берегу Курши некогда располагалась пасека деда Миши. Будучи хорошим пчеловодом, он любил пчёл и относился к ним с уважением, заботой и благодарностью. Шло время, дед Миша постарел и однажды настал день, когда он ушел из этого мира. Хоронили его на третий день по христианской традиции. В день прощания на кладбище, что расположено в нескольких километрах от деревни, собрались односельчане и родственники. Церемония прощания подходила к концу, когда вдруг послышался гул, он исходил откуда-то сверху. Подняв глаза к небу, собравшиеся увидели огромный рой пчел. Те спускались к гробу и скоро облепили тело своего хозяина. А потом снова взмыли вверх и улетели. Говорят, в свои ульи на пасеке они так и не вернулись…

Второе название Мишкиной пчельни – «плотина». Но его происхождение весьма прозаично. Дело в том, что в этом месте когда-то были сделаны кладины (настилы из брёвен и досок), по которым жители деревни переправлялись через Куршу. В лесу на другом берегу в те времена росли урожайные черничники и ветчанцы ходили туда по ягоды.

Заячьи танцы

Как-то раз ветчанский мальчишка по имени Саша вместе с приятелем отправился на прогулку. Шли они полями в сторону верховий Ушера. В тех местах, где в пойме речки появляются маленькие неглубокие озерца, называемые в народе баклушами, ребята сделали привал. Они притаились за небольшим бугорком и стали наблюдать за окрестностями. Вдруг на поляну, что раскинулась перед ними, прискакали несколько зайцев и стали гоняться друг за другом по кругу. С разных сторон к ним то и дело прибегали новые сородичи. Через некоторое время Сашке казалось, что перед ним по кругу носятся уже тысячи косых. Вскоре зайцы разбежались по окрестным лесам. Дома Саньке никто не поверил, но он-то знал, что не выдумал эту историю.

Охотничьи байки

***

В конце 60-х годов прошлого века вернулся из армии один ветчанский парень. С юных лет он любил бродить по лесам с ружьем, но был не из тех охотников, кому важна лишь добыча. Ему больше нравилось долгое хождение по полям и лесам, ночевка под открытым небом и увлекательный процесс выслеживания зверей и птиц. Вот и решил он построить шалаш, чтоб можно было скоротать ночь среди леса. Как-то раз он проснулся в шалаше от ощущения, что кто-то на него пристально смотрит. И открыв глаза, увидел прямо перед собой морду лося. Сохатый еще немного поглядел на человека и спокойно ушел восвояси.

***

Шли годы. Вновь приехал в родную деревню тот парнишка, с тех пор он уже возмужал, но по-прежнему любил ходить в лес на охоту. На сей раз пошел он в другую сторону, в те края, где течет речка Полечка. Но не одного зверя так и не встретил. Уже на обратном пути, заскучав, решил он дунуть в дуло ружья, подражая голосу сохатого. Погудел-подудел и пошел дальше. Вдруг чувствует, кто-то идет за ним. Обернулся – нет никого. Пошел дальше – снова звуки за спиной послышались. Опять обернулся, достал бинокль и стал вглядываться вдаль. Сначала увидал рога, торчащие из-за дерева, а потом и их обладателя – большого благородного оленя. Охотник был удивлен такой встрече, ведь олени давно перевелись в эти местах. Вскоре после этого ему нужно было явиться в общество охотников, там ему рассказали, что в районе Мамасево было выпущено несколько благородных оленей, одного из них он и увидал.

***

Прошло еще лет «цать» и снова отправился наш герой в лес, да не один, а с товарищем. Решили они пойти на другой берег реки Курши в сторону поселка Лесомашинного. На картах он значился, как Мещерский, однако так его никто не называл. Первое наименование, данное еще при основании поселка в конце 20-х годов, было привычнее. Когда-то в Лесомашинном бурлила жизнь, и стоял не один десяток домов, теперь же здесь не было ни души, да и все приусадебные участки заросли крапивой и прочим бурьяном. Мужики как раз пробирались через эти травяные дебри, стараясь не обжечься, как вдруг раздался грохот и почти из-под ног взлетело огромное, черное существо. От страха мужики отпрянули и присели, даже не успев вскинуть ружья. Опомнившись, они смекнули, что напугал их большой красавец-глухарь. Долгие годы они со смехом вспоминали эту «охоту».

Такси

Наступили девяностые годы. Молодую страну под названием Россия лихорадило, а в лексиконе ее граждан то и дело появлялись новые слова: приватизация, ваучер, путч, рэкет. Многие не выдерживали напора. Потеряв все от идеалов и ориентиров до работы и положения в обществе, люди пытались хоть как-то заработать на хлеб, некоторые возвращались на малую родину, другие глушили боль алкоголем, а кто-то и вовсе вставал на тропу разбоя и бандитизма. В это самое время в деревне В. жил мужчина средних лет, а звали его, ну скажем Сергей. Как-то раз хмурым осенним утром, когда ночная мгла только сменилась сумерками, он увидел из окна странную картину. По деревне медленно ехало такси – автомобиль марки «Волга». Серега удивился. Во-первых, было уж очень рано, во-вторых, на такси в деревню давно никто не ездил – слишком дорогое удовольствие. Делать было нечего, и Сергей решил посидеть у окна, посмотреть, когда возвратится машина. Так можно было прикинуть, к кому это пожаловали столько важные гости. Время шло, а на дороге было пусто. Так и не дождавшись возвращения такси, Серега бросил эту затею и вскоре совсем забыл про тот случай.

Надо сказать, что скучные осенние дни Серега коротал, не только сидя у окошка. С молодых лет его главным увлечением была охота. Ружьишко тоже имелось, а вот срок разрешения на ношение оружия подходил к концу. Делать было нечего – надо ехать в милицию в Туму. Полагаться на автобус Серега не стал, решил, что доедет на велосипеде. На полпути было решено сделать перекур. Остановив велосипед, Серега окинул взглядом дорогу. В канаве у обочины валялся какой-то пакет. Любопытство заставило его заглянуть внутрь, там оказались автомобильные номера. Сергей решил, что поступит, как добропорядочный гражданин, а именно заберет номера с собой и сдаст в милицию, тем более что он и так туда направлялся.

Милиционеры очень заинтересовались находкой и настоятельно попросили указать место, где Серега нашел номера. Он уже пожалел о содеянном, ведь пришлось отложить оформление разрешения и, оставив свой велик в Туме, отправиться с милицией к месту обнаружения злосчастных номеров. По дороге милиционеры сболтнули, что найденные госзнаки числятся за угнанным такси. А водителя этого авто недавно нашли убитым возле трассы «Москва-Спас-Клепики»…

Серега честно показал, где нашел улику, и его отпустили. Правда, пришлось ехать в Туму, а оттуда снова возвращаться на своем двухколесном транспорте в деревню. Когда Серега зашел домой и увидел окно, его осенило. Он же недавно видел проезжающее по деревне такси, и что странно оно так и не вернулось назад. Но об этом факте Серега решил не сообщать в органы правопорядка. «Не пойман – не вор, а мне еще тут жить, и жить хочется подольше» – подумал он.