Турция. Полная история страны

Султан Мурад Первый

Сына Орхана Гази Мурада сначала звали Гази-Хункяром, а впоследствии – Худавендигяром. Европейские историки иногда принимают эти титулы за разные, но на самом деле «хункяр» – это турецкий вариант персидского слова ««худавендигяр», которое переводится как «второй Господь» или «Богоподобный».

Мать Мурада звали Нилюфер, что на персидском означает «водяная лилия». Нилюфер традиционно считается женой Орхана, но подобные прозвища обычно давались наложницам, а жены сохраняли имена, трансформированные на турецкий лад. Легенда о том, что Нилюфер была пленницей Османа, впоследствии подаренной Орхану, не имеет достоверных подтверждений. Мы знаем имя, мы знаем, что в 1324 году Нилюфер уже была в гареме Орхана, потому что в этом году ее имя уже встречается в вакуфных документах, и мы знаем, что она похоронена в Бурсе, в тюрбе^[43] Орхана Гази.

На основании того, что Орхан поставил Мурада санджак-беем в столичную Бурсу, некоторые историки делают скоропалительный вывод о том, что Орхан видел в Мураде своего преемника и предпочитал его Сулейману, который был примерно на десять лет старше. Но давайте посмотрим на этот факт с другой точки зрения: юного шехзаде учили делам правления в столице, где мудрые сановники, и в первую очередь приставленный к нему в качестве наставника-лала Шахин-паша,^[44] могли давать ему полезные советы. Подумаем и о том, что в набитой османскими войсками Бурсе всегда царило спокойствие, а в других завоеванных городах требовалась сильная рука.

Султан Мурад Первый

Гораздо большего внимания заслуживают два других факта – обстоятельства смерти Сулеймана и место его погребения. В 1357 году Сулейман-паша Гази, опытный воин, падает с лошади во время соколиной охоты, да так неудачно, что умирает. Могло быть такое? Могло. Но как-то не очень в это верится, ведь Сулейман был умелым наездником и на охоте его сопровождала свита, которая сразу пришла бы на помощь, если бы лошадь понесла. Но тут можно только гадать, а вот захоронение на окраине государства в галлипольском городке Болайир – это уже явный знак нерасположения правителя и отца. Сорокалетний Сулейман мог посчитать, что отец его правит слишком долго, или же Орхану могли донести, что его сын так считает, и были приняты меры предосторожности… Документальных свидетельств, конечно же, нет, но в целом эта версия выглядит логично.

После смерти Сулеймана завоевание Румелии продолжил Мурад, а помогал ему в этом Шахин-паша, впоследствии ставший первым бейлербеем^[45] Румелии.

Военные успехи османского государства, в особенности – экспансия в Западной Европе, вызывали большое беспокойство у правителей других государств. Мураду досталось хорошее наследство, но и с Востока, и с Запада, и с Юга ему угрожали враги. Орхан Первый старался поддерживать хорошие отношения с правителями других бейликов и всячески подчеркивал, что его меч – это меч джихада, но, тем не менее, соседи были обеспокоены и ждали удобного момента для того, чтобы воткнуть османам кинжал в спину.

Византийская империя в 1400 году

После смерти Орхана Первого в молодом османском государстве сложилась крайне опасная ситуация. На власть могли претендовать трое из сыновей умершего правителя – тридцатишестилетний Мурад, Ибрагим, который был примерно на десять лет старше Мурада, и пятнадцатилетний Халил. Несмотря на юный возраст, Халил представлял серьезную опасность для Мурада, поскольку матерью его была дочь византийского императора Иоанна Шестого, Кантакузина Феодора, а сам он был обручен со своей двоюродной сестрой, принцессой Ириной Палеолог, дочерью императора Иоанна Пятого Палеолога и родной сестры своей матери Елены Кантакузины. Разумеется, византийцам хотелось бы, чтобы новым правителем Османского бейлика стал Халил. Можно сказать, что Халил был последним шансом византийцев. От некогда могущественной империи осталось несколько изолированных друг от друга осколков, и их завоевание было делом времени.

Еще при жизни Орхана, в 1357 году, византийцы пытались использовать Халила для давления на Орхана Гази. Христианские пираты пленили Халила в море, недалеко от Измита, и доставили в Фокею, которую генуэзцы в 1304 году превратили в неприступную (то есть считавшуюся неприступной) крепость. Несмотря на то, что Халил был внуком бывшего императора Византии, Иоанна Шестого Кантакузина, наместник Фокеи Лео Калофетос запросил за него выкуп в размере ста тысяч золотых иперперов. К тому времени в византийских иперперах серебра стало больше, чем золота, но все равно то была очень крупная сумма. Кроме денег, от Орхана потребовали политические уступки – отказа от дальнейших нападений на Византию и прекращения поддержки непокорного сына императора Иоанна VI Кантакузина Матфея, который самовольно захватил земли в Восточной Румелии. Орхану пришлось принять все условия для того, чтобы спасти Халила.

Если Орхан Гази был избран старейшинами племени, то Мурад пришел к власти иным путем. Времена изменились, османское государство существенно выросло в размерах, изменился порядок управления, и племенная знать уже не имела прежнего влияния, поскольку у кормила стояли другие люди. Мурада поддерживал кади^[46] Бурсы Кара Халил Хайреддин-паша, обладавший не только большой властью, но также и огромным авторитетом. Сразу же после смерти Орхана Гази, Халил-паша отправил находившемуся в Румелии Мураду послание, в котором просил его как можно скорее прибыть в столицу. Сторонники Ибрагима и Халила устроили в Бурсе смуту, но Халил-паша сумел сохранить контроль над столицей до прибытия Мурада.

Провозгласив себя султаном, первым султаном Османской династии, Мурад казнил Ибрагима и Халила, что стало первым династическим братоубийством. Порядок в столице восстановился быстро, но возвращаться в Румелию Мурад не спешил, потому что сначала нужно было разобраться с Караманидами и Эретнидами, которые решили воспользоваться смертью грозного Орхана Гази для того, чтобы завоевать османские земли.

Амбициозный Алаэддин-бей Караманид заключил союз с Мухаммад-беем Эретнидом, и они сообща двинулись на Бурсу. Одновременно Бахтияр-бей из Амасьи^[47] захватил Анкару. Ситуация сложилась угрожающая, особенно с учетом того, что основные силы османов находились в Румелии, а к союзу Караманидов и Эретнидов вот-вот могли присоединиться Джандариды, бейлик которых протянулся вдоль южного берега Чёрного моря. Основой могущества Джандаридов было удачное расположение их бейлика. Морская торговля через порт Синопа и проходивший через их владения торговый путь из Бурсы в Тебриз (то была часть Великого шёлкового пути^[48]) приносили очень хороший доход, который дополнялся поступлениями от экспорта меди.

Весной 1363 года Мурад разбил объединенные силы интервентов под Эскишехиром^[49], а затем после непродолжительной осады вернул Анкару. Урон, нанесенный противникам, был велик, и на некоторое время они стали неопасными, а вскоре антиосмановский союз распался. В 1366 году Мухаммад-бей был убит и власть унаследовал его тринадцатилетний сын Алаэддин Али, совершенно неспособный к правлению. Воспользовавшись случаем, Алаэддин-бей Караманид захватил города Нигде и Аксарай, а в 1375 году взял столицу Эретны Кайсери, вынудив Али Алаэддина бежать в Сивас. Сиюминутная выгода оказалась для Алаэддин-бея важнее перспективного стратегического союза. Мураду это было только на руку. Для того чтобы еще сильнее обезопасить южные границы своего государства, Мурад в 1382 году выдал за Алаэддин-бея свою дочь, Нефисе-султан, а сына Баязида женил на Сулеймана-шаха Гермияноглу Девлет-султан. Мурад Первый, подобно отцу и деду, был не только талантливым военачальником и мудрым правителем, но и искусным дипломатом. Но все же мечом он добился гораздо большего, чем дипломатией.

Именно в правление Мурада появились тимары – земельные наделы, выдававшиеся в обмен на обязательство по несению военной службы. Держатель тимара (владельцем тимара оставался султан) был обязан выставлять одного конного воина на каждые три тысячи акче годового дохода. Тимарная система землевладения, также называемая сипахийской, была оптимальной в XV–XVI веках, когда земли было много, а вдобавок к налогам, собираемым с крестьян, владелец тимара регулярно получал богатую военную добычу.

Первый этап завоеваний султана Мурада

Османские войска наступали на Балканах по трем направлениям – на запад, вдоль берега Эгейского моря; на северо-запад по направлению к Средецу (Софии) и на север, вдоль берега Черного моря. Османы отличались хорошей подготовкой и высокой мобильностью, но, тем не менее, не воспринимались европейскими правителями как серьезная угроза. Пожалуй, одни только византийцы думали иначе, но к их мнению мало кто прислушивался.

Можно сказать, что правители балканских стран «проспали» османскую угрозу. Вначале они не придавали ей большого значения, считая завоевательные походы османов обычными набегами, а после ждали, что турки вот-вот выдохнутся и повернут назад. В Риме радовались ослаблению Византии, надеясь, что это положит конец произошедшему в 1054 году расколу христианской церкви на Римско-Католическую и Православную с центром в Константинополе. Венеция и Генуя^[50], могущие стать опасными противниками в случае объединения усилий, хотели не воевать с османами, а торговать с ними. Короче говоря, в начале правления султана Мурада условия для завоевания западноевропейских территорий были благоприятными. В 1363 году османы захватили Филибе (ныне это болгарский Пловдив), крайне важный в стратегическом отношении город, являвшийся ключом к болгарской столице Тырново^[51].

Византийский император Иоанн Пятый Палеолог, понимавший, что без посторонней помощи противостоять османам невозможно, решил отдаться под власть римской церкви ради того, чтобы сохранить свое государство. Иоанн обратился к римскому папе Урбану Пятому и попросил у него помощи против османов. Просьба была подкреплена крещением Иоанна по католическому обряду. С благословения Урбана Пятого двоюродный брат Иоанна по матери граф Амадей Савойский (Шестой) собрал отряд из тысячи восьмисот рыцарей, которые на пятнадцати галерах приплыли к Галлиполи и 23 августа 1366 года взяли город. При этом захваченных в плен турок перебили. Вскоре Амадей захватил весь полуостров, который был передан византийцам за сто пятьдесят тысяч флоринов^[52] (родство родством, а деньги деньгами). Закончил Амадей свой поход тем, что в мае 1367 года сжёг две османские крепости на берегу Мраморного моря.

Возможности сразу же вернуть себе Галлипольский полуостров у Мурада не было, поэтому он решил сосредоточиться на завоевании болгарских земель. Эту задачу облегчала традиционная вражда между византийцами и болгарами. В 1368 году османы взяли Иштебол (Созополь) – крупный болгарский порт на Черном море и стали готовиться к походу на Тырново.

В этой ситуации образовалась первая антиосманская европейская коалиция. Двое братьев из сербского рода Мрнявчевичей, владения которых находились на территории нынешней Македонии, решили совместно выступить против османов. Инициатором создания коалиции выступил Йован Углеша, владетель Серреского деспотства. Его поддержал Вукашин, король Прилепского королевства, называвший себя «господином сербов, греков и западных земель».

26 сентября 1371 года на реке Марица, недалеко от поселения Черномен произошло сражение между османской армией под командованием военачальника Хаджи-Ильбеки и объединенным войском братьев Мрнявчевичей, к которым также присоединились венгерские, болгарские и боснийские отряды (всего набралось шестьдесят тысяч воинов). Хаджи-Ильбеки умело воспользовался тем, что противник не выставил сторожевых постов. Непонятно, чем это было вызвано – беспечностью, порожденной уверенностью в своей победе, или же следствием низкой дисциплины. По сути дела, сражение стало истреблением сербов, на которых османы напали ночью. Братья Мрнявчевичи погибли, а их владения и сопредельные с ними земли были захвачены османами или же попали в вассальную зависимость. Стал османским вассалом и болгарский царь Иван Шишман, которого принудили отдать в султанский гарем одну из дочерей, правда с обещанием, что ей не придется менять веру. Однако, покорность оказалась хитрой уловкой. Впоследствии Иван Шишман отказался признавать власть османов, и в 1395 году был казнен ими после падения последней болгарской столицы города Никополя.

Мятеж Савджи-бея

В мае 1373 года сын Мурада Савджи-бей, бывший бейлербеем Румелии, поднял мятеж против отца. Союзником Савджи-бея стал наследник византийского престола Андроник Четвертый Палеолог, старший сын и соправитель императора Иоанна Пятого. Оба шехзаде были недовольны своим положением и хотели править самостоятельно. Савджи-бей объявил себя султаном, а Андроник – императором.

В принципе, несложно понять мотивы Андроника Четвертого, потому что при слабости византийской власти, как общей, вызванной объективными условиями, так и обусловленной нерешительным характером Иоанна Пятого, любой мятеж имел шансы на успех. Но в османском государстве, управляемой железной рукой властного султана Мурада, мятеж был заведомо обречен на провал. Савджи-бей мог рассчитывать только на поддержку части своего окружения, не более того. Возможно, ему казалась привлекательной идея объединения с Византией, но это было все равно что выступать против могучего льва в компании с волком.

Впрочем, не исключено, что к мятежу Савджи могло подтолкнуть отчаяние, вызванное отцовским нерасположением. Нишанджи Феридун Ахмед-паша, живший в XVI веке, обнаружил в султанском архиве переписку Мурада с его сыном Баязидом, из которой следует, что с определенного момента доверие Мурада к Савджи пошатнулось, и султан поручил Баязиду присматривать за братом.

Мятеж двух шехзаде предсказуемо провалился. Византийские историки писали о нем обстоятельно, а османские – скупо, есть много расхождений в деталях, но финал везде один и тот же. Мятежники были разгромлены, Савджи по приказу Мурада ослепили, и он не то умер от этой жестокой процедуры, не то после ослепления был обезглавлен. От императора Иоанна Мурад потребовал аналогичного наказания для Андроника, но мягкосердечный Иоанн ограничился тем, что выколол сыну только один глаз и бросил его в темницу. В 1376 году генуэзцы при поддержке османов помогли Андронику бежать и утвердиться на престоле. В благодарность за помощь Андроник передал генуэзцам остров Тенедос,^[53] за владение которым они соперничали с венецианцами, а Мураду вернул Галлипольский полуостров. Немного дипломатии плюс правильно сделанная ставка на победителя помогла Мураду вернуть утраченные территории.

Ослепление Савджи (европейская гравюра конца XVII века). Крайний слева – султан Мурад Первый. На заднем плане с крепостных стен Бурсы сбрасывают вниз участников мятежа

В 1379 году султан Мурад, на этот раз в союзе с венецианцами, сместил Андроника и вернул византийский престол Иоанну Пятому. Галлиполи остались у османов, кроме того, Иоанн стал вассалом Мурада и участвовал со своим войском в завоевательных походах османов. Кстати говоря, Иоанн и после второго выступления мятежного сына проявил по отношению к нему гуманизм – Андроник, формально оставшийся соправителем отца, был сослан в город Силиври^[54], где оставался до своей смерти, наступившей в 1385 году.

Легенда гласит, что известие о мятеже сына настигло султана Мурада в Эдирне. Он подошел с войском к Бурсе и, притворившись, будто ничего не произошло, пригласил Савджи на охоту. Однако Савджи не воспользовался предоставленной ему возможностью исправить положение, и начал войну. Когда же он был схвачен, то вел себя заносчиво и осыпал отца оскорблениями, что вынудило Мурада к сыноубийству, первому в династии Османов, но далеко не последнему. Конечно же легенда была создана для того, чтобы сгладить впечатление от жестокой расправы отца над сыном. Вне зависимости от обстоятельств и родственных связей, все мятежи в Османской империи подавлялись крайне жестко, а зачинщики карались жестоко, чтобы другим было неповадно.

Второй этап завоеваний султана Мурада

Выступление Караманидов и Эретнидов против османского государства имело далеко идущие последствия. Женитьба на султанской дочери не обеспечила Мураду лояльность Алаэддин-бея, который потихоньку прибирал к рукам земли других анатолийских бейликов. В 1382 году Хусейн-бей Хамидид продал Мураду часть своего бейлика, на которую предъявлял права Алаэддин-бей, за восемьдесят тысяч золотых и признал себя османским вассалом. Четырьмя годами позже Алаэддин-бей попытался отвоевать купленные земли, но османы разгромили караманидов и осадили их столицу, город Конью. Алаэддин-бею пришлось уступить Мураду город Бейшехир, который открывал османам путь к завоеванию других территорий на полуострове. В конечном итоге при Мураде османы дошли до средиземноморского побережья, где наиболее крупным их завоеванием стала Анталия.

Примечательно, что в отражении агрессии караманидов 1386 года принимали участие отряды сербских воинов, которые рассчитывали на богатую добычу и были недовольны тем, что султан Мурад запретил грабить мирное население и обращать его в рабство. Те, кто осмелился нарушить султанский запрет, были казнены. Казнь разбойников породила среди сербов мнение о вероломстве турок, которые платили черной неблагодарностью тем христианам, которые сражались на их стороне.

Используя разногласия между правителем бейлика Джандар Джелаладдином Баязидом по прозвищу Кётюрум (Хромой), Баязидом и его сыном Сулейманом, султан Мурад взял под свою руку владения Сулеймана, находившиеся в западной части Джандара. По размерам новые анатолийские территории не могли сравниться с теми, что Мурад завоевал в Западной Европе, но ценились они много выше европейских, поскольку были заселены лояльными османам соплеменниками-единоверцами.

Рост территории Османского государства при султане Мураде Первом

Большим успехом на Балканах стало завоевание Средеца в 1385 году и последовавшее годом позже взятие города Ниша, который тогда входил в Болгарское (Тырновское) царство. Эти успехи привели к созданию новой антиосманской коалиции. Последний независимый правитель Сербии Лазарь Хребелянович и боснийский правитель Стефан Твртко Первый. В сражении, состоявшемся в 1386 году возле сербского поселения Плочник, тридцатитысячное войско сербов под предводительством Лазаря Хребеляновича разбило двадцать тысяч османских акынджи (конных ополченцев) под командованием военачальника Шахин-бея (не следует путать его с Лала Шахин-пашой). А в 1388 году Шахин-бей потерпел поражение от боснийцев в сражении под стенами города Билеча. Но разве это могло остановить султана Мурада? Военные неудачи не столько огорчали его, сколько разжигали завоевательные аппетиты.

План сражения на Косовом поле

Летом 1389 года Мурад лично повел тридцатитысячное войско против сербов. На Косовом поле близ Приштины, бывшей одним из центров тогдашнего сербского государства, войско Мурада встретило объединенное двадцатитысячное войско^[55] под командованием все того же Лазаря Хребеляновича, его зятя и правителя области Косово Вука Бранковича и боснийского воеводы Влатко Вуковича. К сербам и боснийцам примкнули албанские, венгерские, польские и валашские отряды, а также отряд рыцарей-госпитальеров.

Сражение на Косовом поле. Картина сербского художника Адама Стефановича (1870)

На стороне османов было не только численное преимущество. Османская армия имела одного командира – султана Мурада, а ее противник – трех основных и нескольких рангом помельче. Отсутствие единоначалия – это залог поражения. Османы были закалены в боях, а многие из их противников не имели большого военного опыта. К тому же османская армия состояла из разных родов войск – от легких пехотинцев и лучников до тяжелой кавалерии, а в рядах антиосманской коалиции доминировала тяжёлая кавалерия, которая в одиночку, без поддержки пеших воинов, эффективно воевать не способна. Как говорится, плов без жира – не плов, но жира в нем должно быть меньше, чем риса.

Было и еще одно обстоятельство, игравшее на руку османам. Вук Бранкович, муж старшей дочери Лазаря Хребеляновича, находился в натянутых отношениях с князем Милошем Обиличем, женатым на младшей княжеской дочери. Традиционно считается, что отступление Бранковича в решающий момент битвы было предательством, а не стремлением спасти своих воинов от неминуемой гибели. Бранковича сербы проклинают как изменника, а вот Обилича почитают как героя, который под видом перебежчика пробрался во вражеский стан и заколол кинжалом (по другой версии – копьем) султана Мурада. Этой версии, возникшей в более поздние времена, придерживаются многие сербские историки. Согласно османским источникам, Мурада, ходившего в одиночку по полю битвы, убил некий христианин, скрывшийся среди трупов. Якобы все воины увлеклись преследованием отступающего противника и потому султан остался без охраны.

Надо сказать, что обе версии не выдерживают критики. Личная охрана султана всегда оставалась при нем. Даже если бы Солнце упало на Землю, она не покинула бы султана. О каком преследовании отступающих врагов может идти речь? Это смешно. Но еще смешнее считать, что охрана могла бы подпустить к султану перебежчика, не обыскав его как следует. Вероятнее всего, к Мураду сумел пробиться не один человек, а целый отряд, с которым личная охрана султана не смогла совладать.

Баязид узнал о смерти отца раньше своего старшего брата Якуба, командовавшего левым флангом османских войск. Баязид отправил Якубу послание, в котором сообщил, что отец зовет его в свой шатер, а когда Якуб прибыл по зову, то был задушен по приказу Баязида. Битва еще не закончилась, а Баязид уже расчистил себе дорогу к власти, в очередной раз оправдав прозвище Молниеносный, полученное во время похода против Алаэддин-бея в 1386 году.

Само же сражение происходило следующим образом. Сербской коннице удалось прорвать левый фланг османов, но развить этот успех не удалось из-за слаженных действий лёгкой османской кавалерии и пехоты. Затем османская конница нанесла сокрушительный удар по левому флангу противника, вынудив командовавшего им Вука Бранковича отступить со своим войском за реку Ситница. Следом за Бранковичем начали отступать и другие отряды коалиции. После того как Лазарь Хребелянович был захвачен османами (и убит), деморализованный противник прекратил сопротивление.

Сражение окончилось полной победой османов, но Баязид не смог в полной мере пожать плоды этой победы. Ему пришлось в спешном порядке возвращаться домой, потому что известие о гибели султана Мурада могло вызвать смуту в государстве. Но часть османских войск осталась в Сербии для управления захваченными территориями, а, кроме того, после Косовской битвы в Западной Европе утвердилось мнение о непобедимости турок. Турецкие потери были велики, но восполняемы, чего нельзя сказать о сербских и боснийских.

Султан Мурад Первый был похоронен в Бурсе, там же, где были похоронены его дед и отец и будут похоронены сын, внук и правнук. Но праправнука Мехмеда Второго похоронят уже в завоеванном им Стамбуле.