Роковой секрет

Глава 34

РОКСОЛАНА

Уже который час трясусь в затхлом багажнике. Кажется, если его откроют и попробуют заставить меня встать, я не смогу даже и глаз открыть. А если все же сделаю, развалюсь на части, потому что голову терзают бесконечные мысли, а горло сдавливает от периодически подступающей тошноты. Реальность больше не имеет смысла, я не знаю, где до, а где после. Я будто застряла среди миров и задыхаюсь от неизвестности. Какой час? День? Месяц? Год? Не знаю. Жива ли я? Не знаю. Может, это сон, и когда я открою глаза, увижу широкую спину Рафаэля, прижмусь к ней и почувствую спасительный запах сладкого рома?

Только вот яркий свет, ударивший по глазам и на миг ослепивший, ярким ужасом обрушивается на меня, заставляя увериться в том, что я жива. И почему-то сейчас этот факт меня совсем не воодушевляет.

Медленно разлепляю веки и не сдерживаю стона. В голове будто из стороны в сторону раскачивается огромный колокол и с звонким гудением ударяет по стенам.

– Вставай! – резкий мужской голос окончательно вырывает меня из затуманенного состояния, и я поднимаюсь, каких бы неимоверных усилий это ни стоило.

Не представляю, как выгляжу в данный момент, зато пока еще мутным взглядом замечаю перед собой нескольких мужчин, одетых в черные костюмы, чьи лица скрыты под полями шляп. Кажется, мои и без того опухшие глаза наливаются кровью и едва не вылезают из орбит от вида столь пугающей обстановки.

Немного повертев головой, я узнаю в одном из людей дядю Матвея. Однако должного облегчения не испытываю, ведь замечаю, что он ведет диалог с этими скрытными незнакомцами, и больше всего настораживает то, что у меня вновь нет возможности понять суть разговора на итальянском. Ощущаю безумную сухость во рту и, предприняв неудачную попытку сглотнуть, на кончике языка чувствую противный металлический привкус. Хочется пить, хотя вскоре физическая потребность уходит на второй план, когда Марчелло резко поворачивается ко мне. Невольно отшатываюсь назад и едва не лечу на землю, но крепкая хватка на руке предотвращает падение и рывком вынуждает принять вертикальное положение. Надо заметить, это дается мне с огромным трудом, ведь я абсолютно не чувствую ног.

– Ч-что происходит? – с запинкой и чуть слышно шепчу я. – Куда вы меня привезли?

– Знаешь, что бывает, когда человек топчет землю, которая ему не принадлежит? Ему приходится жрать ее.

– Я ничего не понимаю… – часто-часто качаю головой и будто тупею от подкрадывающегося страха.

– Рафаэль очень долгое время считал себя королем. Этот говнюк взлетел слишком высоко, но тем грандиознее будет его падение. Особенно когда больно будет тебе. Теперь он лишь марионетка в руках опытного кукловода, который заставит Рафа медленно подыхать, роя землю в поисках тебя. Ей же он и подавится, а после сгниет, так и не успев спасти свой маленький цветочек. В итоге справедливость всегда торжествует! А ты – венец этого торжества, девочка.

– З-зачем вам все это?.. Он же ваш брат… – хрипло произношу не своим голосом и даже сглотнуть не могу, потому что огромный ком ужаса застрял в горле. Они хотят отомстить Рафаэлю, использовав меня. И теперь я начинаю понимать, почему все еще жива.

– С твоей смертью в этот гребаный мир придет справедливость. – Марчелло слегка подается вперед и ядовито шепчет, глядя мне в глаза: – Передавай Маттео привет, ублюдская стерва!

Он небрежно толкает меня в центр между собой и теми мужчинами, но, сжав зубы, я удерживаюсь на ногах.

– Он убьет вас! – рычу, готовая изо всех сил вцепиться в него и выцарапать звериные глаза, но последняя капля разума не дает мне этого сделать. Хоть по надменной улыбке и вижу, что Марчелло определенно ждал этого. – Рафаэль убьет всех вас, – поворачиваюсь к незнакомым людям. – Убьет, слышите?! Лучше не прикасайтесь ко мне! – отчаянно рявкаю, несмотря на пересохшее горло. А потом на дрожащих конечностях пячусь назад в надежде, что меня это спасет, но каблуки проваливаются в землю, я вновь падаю и поднимаюсь уже не своими силами.

Сердце сковывает липкое осознание того, что мне никто не поможет.

– Alzarsi⁴¹, – приглушенный бас очередного незнакомца словно вдавливает меня еще глубже, и приходится приложить усилия, чтобы сбросить с себя эффект этого устрашающего голоса.

Я поднимаю голову и медленно осматриваю его внушительную фигуру. А когда дохожу до мрачного лица с рваной губой, мгновенно испытываю внутреннюю дрожь. Такое ощущение, что даже кости ломить начинает от его жесткой хватки, из которой нет шанса выбраться.

Кое-как я принимаю более-менее уверенную позу, но ненадолго: мужчина швыряет меня в сторону машины, и не остается ничего, кроме как следовать указаниям. Чувствую, как спину прожигает призрачный взгляд. Набравшись смелости, все же оглядываюсь назад и встречаюсь с противной рожей Марчелло, жалея лишь о том, что упустила шанс плюнуть в нее. Ведь что-то мне подсказывает, что второй встречи с этим человеком у меня не будет.

Под нескончаемый хоровод мыслей я сажусь в большой внедорожник и вздрагиваю, когда дверь с грохотом захлопывается. Мне завязывают глаза, и в этот момент я понимаю, что больше не контролирую свою жизнь. Теперь от меня ничего не зависит. И в таком смятенном состоянии я держусь всю дорогу. Со мной в автомобиле еще три мужчины, которые по пути ни разу не нарушают тишину, отчего становится только хуже. Жуткая опасность витает в воздухе, которым я отчаянно пытаюсь наполнить легкие, ровно до того момента, пока машина не останавливается и меня не выволакивают из нее, срывая повязку с глаз.

Дальше все как в тумане, несмотря на висящее в небе палящее солнце. Сейчас оно походит на кружащего над головой стервятника, который только и ждет, когда я свалюсь на землю, чтобы сожрать все мои внутренности. Мне дурно. Хочется пить, безумно хочется, боюсь, что я умру не от страха, который словно выворачивает наизнанку, а от раздражающей сухости в горле.

Из мучительной прострации меня вырывает болезненное приземление на плитку, но я успеваю выставить перед собой руки, тем самым смягчая падение. От боли шиплю сквозь зубы и аккуратно присаживаюсь, опираясь на одну ладонь. Когда же поднимаю голову, не в силах и вздоха сделать, словно грудь скована цепями, потому что опасное лицо возвышающегося надо мной человека не сулит мне ничего хорошего. Пожалуй, это слово больше не имеет никакого отношения к моей жизни, потому что хорошо больше никогда не будет. И окончательно я это понимаю, когда мужчина склоняется и, схватив меня за волосы, вынуждает встать пред ним на колени.

– Я так долго ждал этой встречи, но, признаюсь, ты превзошла все мои ожидания, – произносит он низким тягучим голосом, в котором слышится яркий акцент. Русским этот итальянец владеет в не совершенстве. – Теперь я понимаю, почему Маттео медлил.

Дергаюсь от прикосновения мозолистых пальцев, что небрежно скользят по моим губам, но отстраниться не получается. Крепкая хватка на затылке полностью лишает меня воли. А бороться сил уже нет. Следует смириться с неизбежным. Я должна, но не могу. Внутри тлеет слабый огонек надежды на спасение, я не верю, что Рафаэль отдаст меня в руки монстра, мой дьявол не позволит, он убьет всех, а я даже не моргну, буду наблюдать за каждой каплей крови, что он прольет.

– Я хочу услышать твой голос, – требовательный тон мужчины выдает нарастающее раздражение, но не добавляет мне желания повиноваться. – Что ж, – жесткие пальцы до боли впиваются в мой подбородок, заставляя посмотреть в серые, словно присыпанные пеплом глаза, в которых лениво тлеет пламя жестокости, – не хочешь по собственной воле, заставлю. – Он приникает к моему лицу и грубо проводит носом вдоль щеки, сипло вдыхая мой запах. Кажется, еще немного, и он сдерет с меня кожу. – В тебе одной я уничтожу всех своих врагов. Ты будешь страдать, кричать, молить о пощаде, но знай: теперь каждое твое слово будет только сильнее распалять огонь моей мести. Я давал тебе возможность говорить, но ты отказалась. Теперь же ты будешь задыхаться от собственных криков. Но не переживай, малышка, ты останешься жить. Я накачаю тебя своей спермой. Жизнь для тебя будет хуже смерти. И я сделаю это с удовольствием, ведь сицилийская шлюха определенно этого заслуживает.

Мужчина разражается гортанным смехом. Но вскоре резко замолкает, с жестоким прищуром заглядывает мне в глаза и сильно нажимает пальцем на рассеченную скулу, вновь разрывая порез и заставляя теплую струйку крови проложить новую дорожку по моей коже.

– Как же красиво, – замечает отстраненным тоном, а после слизывает кровь с моей щеки, обжигая утробным рычанием. Я зажмуриваю глаза от жгучей рези на старой ране, но боль сменяется отвращением, когда я вижу его окровавленные губы в опасной близости от своего лица. – Моргана слишком легко отдала мне в руки самое опасное оружие, и я воспользуюсь им в полной мере. Она наивно полагала, что купит поддержку, вручив мне мою многолетнюю одержимость? Думала, уберет грязь моими руками? Нет. Конечно же, я не убью тебя. Какие же вы дуры. Все бабы дуры. Какие бы умы ни хранились в ваших черепках, какие бы возможности вам ни открывались – вы дуры. Поэтому ни одна из вас не должна править. Моргана думает, я позволю ей получить власть в обмен на жалкую шлюху? Этой шлюхой я и убью двух своих заклятых врагов. Ты мой ящик Пандоры, малышка, и сегодня я его открою.

– Что вам от меня нужно? – ядовито выплевываю, сама не ожидая от себя такой вспышки агрессии.

Кривая усмешка искажает его и без того раненые губы, когда он приближается ко мне, отчего в груди неприятно сжимается.

– Ничего. Главное, кричи погромче, – шумно выдыхает мне прямо в ухо, и его низкий голос прокатывается эхом в сознании.

Мужчина спокойно отстраняется и, отдав приказ на родном языке, неспешно покидает помещение. Меня в ту же секунду хватают под руки, только вот жуткий страх сковывает любое мое движение. Хочется убежать, а ноги не слушаются, и меня просто волокут в неизвестном направлении. Внутри еще тлеет уголек надежды, пока я теряюсь среди ужаса, паники и смятения. Сопротивляться? А есть ли смысл? Смысл, может, и есть, только вот сил не осталось.

Меня зашвыривают в сумрачную комнату без окон, и единственное, что я здесь вижу – в кресле сидит тот самый мужчина. Только сейчас на нем нет строгого пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а рукава закатаны до локтей. Но пугает совсем не это, а то, что его лицо не выражает ни одной эмоции. Холоден как арктический ледник. В диких глазах сплошная тьма, переплетенная с огоньками предвкушения. С минуту он сидит неподвижно и прожигает меня хищным взглядом, в котором сквозит нетерпение, но по-прежнему остается неподвижным. Словно это он управляет временем, а не оно нами.

– Подойди.

Нечеловеческим усилием заставляю себя подняться на ноги и направиться в сторону мучителя. Только вот сделав шаг, падаю. А потом вновь поднимаюсь и иду. Его непроницаемые черные глаза подобны адовой воронке и, чувствую, в ней я пройду гораздо больше, чем девять кругов.

– На колени. – Я не успеваю подчиниться властному голосу, как грубые мужские руки надавливают мне на плечи, вынуждая рухнуть к ногам незнакомца. – Ближе.

Ощущаю, как мой взгляд затуманивают слезы, но несмотря на исходящую опасность, я подползаю ближе. Хотя, видимо, недостаточно. Он резко хватает меня за волосы и рывком ставит между своих коленей, продолжая сильнее стягивать мои волосы в кулак. От боли я закусываю губу, проглатывая желание обронить жалобный стон. Горькие слезы, кажется, уже выжгли себе глубокие каналы и атрофировали участки на моей коже до такой степени, что я даже не чувствую их. Не хочу смотреть в его глаза, даже боюсь. Однако этот монстр не оставляет мне выбора, и я волей-неволей изучаю его бесстрастное лицо. Он еще грубее запрокидывает мне голову, и я выпускаю сиплый звук из груди, отчего мужчина блаженно прикрывает глаза.

– Боже, с тобой будет еще интересней, чем я себе это представлял. – С этими словами он выпускает мои волосы и проходится по голове ладонью. – Тебе страшно?

Я неуверенно киваю и медленно сглатываю. Он внезапно зарывается мне в шевелюру грубыми пальцами и пугающе мягкими движениями начинает плести косу. Долбаный псих!

Но виток злости сменяется очередным ураганом мыслей. Я приму любой исход, каким бы он ни был. Хотя страх уже не имеет былого вкуса, он словно притупился, осталось лишь голое отчаяние. А может, и нет, может, просто я уже не знаю, за какой чертой безумия нахожусь? Я уже пропитана сумасшествием. Страх перестает существовать, как и я сама.

Не замечаю, как меня усаживают на деревянный стул, фиксируя онемевшие конечности, но блаженное оцепенение длится лишь до того момента, пока их не касается раскаленное жало огня, вырывая из моей груди душераздирающий крик. Голова кружится, а разум беспощадно утягивает меня в темноту, в которой остаются лишь ослепляющие вспышки яркой боли. Словно сквозь густой туман слышу в отдалении голоса, но они не доходят до моего сознания. Пытаюсь кричать, звать своего дьявола, но все тщетно, в ответ в меня только впиваются острые иглы, разливая по венам невыносимую боль. Боль. Боль. Боль. Для меня перестало существовать все, кроме этого нескончаемого чувства. И я не знаю, куда себя деть, что сделать, чтобы перестать его испытывать. Даже воздух сейчас подобен бензину, что только продлевает мои мучения. Нет! Это все не по-настоящему! Не по-настоящему! Но, сколько бы я ни пыталась уйти в себя, острое лезвие, раз за разом скользящее по моей коже, заставляет меня чувствовать, что я жива. Мой мир разрушен, рассудок потерян, и единственное спасение сейчас – умереть.

Глава 35

РОКСОЛАНА

Словно рывком прихожу в себя. Кажется, голова весит тонну и настолько гудит, что никак не могу понять, где я и что со мной. Пытаюсь пошевелиться. Руки, крест-накрест связанные за спиной, все это время горели адским пламенем, а я даже не замечала. А еще не замечала, что они затекли. Но, несмотря на это, мне жутко холодно, наверное, меня знобит. Еще бы, ведь я, оказывается, полностью обнажена и к тому же лежу на ледяном цементном полу.

Господи… ужасающая реальность, словно тонкая струйка дыма, медленно просачивается в мой мозг. Боль во всем теле постепенно дает о себе знать. Ощущения становятся такими яркими и сильными, что хочется завыть. Переворачиваюсь на спину и закусываю губу, пока не чувствую привкус крови на языке, потому что это оказывается единственным, что я в силах сейчас сделать, чтобы немного отвлечься. Мое тело, скованное яростной болью, будто больше не подвластно мне. Слезы… откуда они во мне? Чувствую себя иссохшей землей, изрезанной грубыми трещинами, но щеки начинает жечь от соленых капель на них. Проглатывая горькие рыдания, я устремляю взгляд в сторону, где мое внимание привлекает тусклая маленькая лампа под потолком. Я смотрю на нее завороженно, словно мотылек, только вот хрупкие крылья обломаны, изуродованы и втоптаны в грязь. Как бы мне сейчас хотелось вспорхнуть и сгореть в этом свете, оставив после себя холодную серую пыль. Чтобы эти ублюдки не смогли до меня дотронуться. Чтобы я каждый раз ускользала от них как сквозь пальцы. Я даже не помню, как снова проваливаюсь в холодное забытье, но что-то меня согревает…

ВОСПОМИНАНИЕ

– Тааак, ну ладно, – Рита резко опускается на стул и устремляет на меня хитрый взгляд, – я выполнила твое желание. – Нервным движением она откидывает распущенные волосы назад. – Если меня изобьет ревнивая итальянка, виновата будешь ты! – тычет мне в плечо пальцем, но я уворачиваюсь, заливаясь истерическим смехом.

– Ну, прости, – выдавливаю я между всхлипами, – видела бы ты свое лицо.

Подруга не выдерживает и тоже звонок смеется.

– Ты ненормальная, Гроссу! Бди! Моя месть будет жестокой. – Рита берет коктейль и салютует мне в воздухе, а я отвечаю ей тем же. Обе делаем жадные глотки, но она вдруг прищуривает глаза.

– Так-с, мой черед издеваться над подругой! Выбери себе итальянца и станцуй для него. Если он не обратит на тебя внимания, в самолете место у иллюминатора займу я.

Я изумленно вскидываю бровь.

– Я думала, твоя фантазия куда богаче.

Рита корчит мне рожицу и, обхватив трубочку губами, довольно потягивает через нее коктейль. А мне ничего не остается, кроме как найти себе жертву, потому что весь полет домой сидеть у прохода я не собираюсь. Правда, я изрядно подпила и не думаю, что у меня получится станцевать на высоченных каблуках, но, как говорится, уговор дороже денег.

– Ну? Выбрала? – лукаво торопит подружка.

– Да, самый крайний столик! – уверенно заявляю я, распрямляя плечи.

– На старье потянуло, – смеется Ритка.

– Следующий столик. Во-о-он тот, в черном костюме, – указываю на мужчину, который расслабленно курит сигару. Черные как смоль волосы окутывает густой дым, но взгляд убивает с одного выстрела, а эти мощные руки… Интересно, на что они способны? Опасный однозначно, но чертовски притягательный итальянец.

– А ты не можешь выбрать себе кого попроще? – Былой энтузиазм подруги угасает.

– Шикарный мужчина, – воодушевленно бормочу себе под нос.

– Он выглядит опасно…

– В этом-то и вся прелесть, – щелкаю подругу по носу. – Может, я вообще с ним сексом займусь. – Рита давится коктейлем. – Что? Я свободная, молодая и к тому же симпатичная девушка. Почему бы и нет?

– Тебе на сегодня хватит, дорогая. – Подруга убирает бокал подальше от меня. – Случайные связи не про тебя.

– Не будь занудой. Ты ведь далеко не монашка, Ри. Живем один раз. Я всю жизнь мечтала побывать в Италии. И ты знаешь, сколько я пахала, чтобы заработать на этот отдых. Почему бы и не закрутить курортный роман? Кто знает, когда я в следующий раз позволю себе такую поездку. И такого мужчину, – мечтательно произношу, не в силах оторвать взгляд от привлекательного итальянца. – Стоит закончить последний день отпуска фейерверками, – подмигиваю ей и, взяв бокал, направляюсь на танцпол.

Сама не успеваю заметить, как мое тело, разгоряченное алкоголем, сливается воедино с ненавязчивой музыкой, и я начинаю плавные движения бедер, игриво перекатывая трубочку в руках и попивая через нее коктейль. Но все мои старания остаются незамеченными, зато вот Рита, довольная, ухахатывается за баром. Вот же стерва! Думает, я ей так легко проиграю? Расправляю плечи и ставлю бокал на первый попавшийся столик, игнорируя возмущения, смысла которых все равно не понимаю. Плавно огибаю сидящих за столиками людей и танцую уже практически перед носом того экстравагантного господина. И, наконец, добиваюсь своего. Единственный шанс завладеть вниманием такого хищника – это эффект неожиданности.

Мужчина быстро вливается в игру, жадно впиваясь в меня чернющими глазами. И с этого момента я больше не понимаю, кто же ведет в ней. От его жесткого взгляда внутри все переворачивается, и я едва удерживаю себя на ногах, которые по ощущениям сейчас походят на плавленый зефир. Мой незнакомец не выказывает никаких эмоций, лишь удобней располагается в кресле, опираясь рукой на подлокотник, и лениво захватывает пальцами свой волевой подбородок. Этот зверь теперь полностью контролирует мои движения, словно меня скручивают невидимые путы, отчего тело бросает в жар, и на долю мгновения мне даже кажется, что он мечтает поглотить меня. Выпить до последней капли.

Под вой взбунтовавшихся мыслей я невольно погружаюсь с головой в этот туманный взгляд, говорящий о похоти и разврате, демонстративно выгибаю спину и покачиваю бедрами в такт музыки, которой уже абсолютно не слышу. Мой ритм полностью соответствует тяжелому дыханию мужчины, которое ощутимо вздымает широкую грудь. Я во власти этого кукловода, и кроме него в данный момент для меня никого не существует. Его глаза словно пожирают меня, раз за разом скользя по телу. Чувствую, как кожу обдает жаром, и причина не в алкоголе или танце, причина в этом образце мужественности, источающем опасную энергетику. И меня это чертовски возбуждает. Думаю, будь мы в более подходящей обстановке, я бы, не задумываясь, подарила себя этому итальянцу. Жгучий. Красивый. Опасный. Мечта, а не мужчина. Хотя его серьезность меня удручает. Сама не понимая как, я присаживаюсь к нему на колени, грациозно перекидывая ноги через подлокотник. Остальные сидящие за столом вмиг умолкают, а один уже поднимается, чтобы избавиться от меня, но мой дьявол легким жестом останавливает его. Черт, кажется, я напилась…

– Che problemi? ⁴²– чувственная хрипота в его голосе парализует меня, подобно яду гремучей змеи.

Перевожу взгляд на подругу, которая сидит с отвисшей челюстью и покручивает пальцем у виска. От вкуса победы страха окончательно покидает мой разум, и я едва сдерживаюсь, чтобы не крикнуть ей: «Выкуси, Риточка!» Гордо мотнув головой, показательно кладу руки на могучие плечи незнакомца, начиная их наглаживать пальчиками. Только вот стоит мне прикоснуться к нему, ощутить его крепкое тело, и мир вокруг перестает существовать, а внутри все мгновенно заполняет томящее чувство, что собирается в большой горящий ком и падает в низ живота. Еще ни один парень не вызывал у меня таких ощущений, а тут даже сквозь одежду прошибает. А он ведь ни разу не прикоснулся ко мне.

– Per quanto tempo starai seduto sulle mie ginocchia?⁴³ – Волевая бровь вопросительно поднимается вверх, а я просто теряю дар речи от его властного взгляда, чувственного голоса, бешеной энергетики… и мрачной красоты. Хотя стоит отметить, что он не молод, но пипец какой… ух-х-х…

Горячие пальцы касаются подбородка, вырывая меня из дымки возбуждения.

– Mi senti? Ti ho fatto una domanda⁴⁴.

Сглатываю, замирая взглядом на жестких губах мужчины, а кожа как будто плавится в том самом месте, где его грубые обжигающие пальцы касаются меня.

– Простите. – Кокетливо опускаю глаза и предпринимаю попытку подняться, но тяжелая рука обвивает мою талию, не позволяя мне этого сделать.

– Bella piccina⁴⁵.

От волнующей интонации сердце ухает в груди, и я нервно облизываю пересохшие губы, но, заметив его расширившиеся черные зрачки, начинаю жалеть о своем глупом поступке.

– Простите, я не понимаю вас. Да и вы меня тоже… боже, что я несу… – Нужно встать и уйти, но меня словно удерживают потусторонние силы, и его рука здесь абсолютно не при чем, я сама хочу сохранить эту близость.

– Извините, моя подружка немного увлеклась коктейлями. – Рита берет меня за руку, а мне отчего-то хочется ее придушить. – Еще раз извините за ее поведение.

Подруга упорно тянет меня, поэтому приходится подняться с колен итальянца, хотя и не хочу покидать столь теплое местечко. Но, к сожалению, он позволяет мне это сделать, выпуская из своих дьявольских силков. Я вспархиваю как обезумевшая птичка и, одернув платье, стремительно ухожу вслед за подругой. Позади за столом снова слышится гул мужских голосов, а у меня в голове эти черные глаза. Кто этот мужчина? Почему мое тело так отозвалось на его прикосновение? Почему я хотела, чтобы незнакомец касался меня?

– Ты идиотка, Рокси! – привлекает мое внимание Рита, продолжая под локоть тащить меня в сторону. А никак не могу справиться с наваждением и, прежде чем подруге удается окончательно увести меня, оборачиваюсь и вновь встречаюсь с его дикими глазами. Страшно красивый мужчина. – Что ты там вытворяла?

– Выполнила твое желание, – заявляю немного, придя в себя.

– Станцевать, а не сидеть на коленях у этого пугающего мужчины! – раздраженно отчитывает меня.

– Пойдем, искупаемся, – перебиваю подругу. А потом хватаю ее за руку и вприпрыжку бегу в сторону моря. Внутри все так странно звенит, будто этот мужчина открыл во мне что-то новое.

– Рокси, да что с тобой? – выдергивает руку Рита.

– Отвянь, Рит! Я хочу провести последний день отпуска, как угодно мне, и без твоих нотаций! Обломала мне весь кайф! Завтра мы улетаем, почему нельзя было позволить мне самой решать?!

– Я сделала то, что правильно! Для тебя! Знаешь, я хоть и оторва, но с первым встречным еще не ложилась!

Я останавливаюсь.

– Знаешь, меня твои нравоучения порядком достали! Иди в отель, Рит! Я лучше одна прогуляюсь, а то вдруг опять сделаю что-то неправильно рядом с такой, – сгибаю указательные пальцы, изображая воздушные кавычки, – правильной подругой.

Отпускаю ее руку и устремляюсь к берегу.

– Ты дура, Рокси! Если бы не я, ты бы сейчас сидела там, как шлюха, у всех на обозрении! Из-за таких, как ты потом о русских девушках и ползет молва!

Каждое ее слово вызывает во мне кипящую ярость.

– Иди к черту! Тогда тебе стоит найти другую подругу! – Показываю ей средний палец и, не медля больше, устремляюсь прочь.

Внутри все буквально кипит от злости. Почему Рита испортила все? Ведь раньше она, наоборот, подбивала меня на всякие глупости. Неужели ее так напугал этот итальянец? Пофиг! Я не боюсь следовать своим желаниям, и мне плевать на мнение окружающих. Я хочу жить так, как сама этого хочу! Ну и пусть неправильно, зато я не буду ныть, что моя жизнь унылое дерьмо. Молодость разве дана не для ошибок? А может, я нуждаюсь в этой ошибке! К черту стереотипы.

Проскальзывает желание вернуться в клуб и закончить начатое, но настроение уже испорчено. Под невеселые мысли я не замечаю, как забрела на пустынный пляж. Отлично, поплавать в тишине и расслабиться – то, что доктор прописал. Что ж, простимся с Италией на спокойной ноте, хотя…

На ходу сбрасываю платье и лифчик и захожу в воду. Боже, какое блаженство! Морские волны мягко касаются разгоряченной кожи, и по телу бегут мурашки…

В один миг волшебная ночь исчезает, и из островка приятных воспоминаний меня вырывает грубая хватка на волосах. С трудом разлепив опухшие веки, я оказываюсь уже в сидячем положении, а перед лицом… господи, только не это…

– Apri la bocca, puttana di capra! Il capo mi ha permesso di divertirmi⁴⁶, – с жестокой улыбкой произносит бугай, намотавший мои пряди на кулак.

– Прошу, – сглатываю и отчаянно качаю головой, – прошу вас, не надо… прошу… – шепчу я, чувствуя, как что-то ломается внутри, когда его член касается моего лица. – Нет! Нет! Нет! – отворачиваюсь, но он грубым рывком прижимает меня к стоящему органу обратно.

– Dai! Cucchiarmi il cazzo!⁴⁷ – рявкает мужчина, повышая голос, который утопает в мужском смехе.

Изо всех сил зажмуриваюсь, но тут всеобщее веселье обрывает резкий звук беспрерывной пальбы. Пальцы, что секунду назад скручивали мои волосы, слабеют, а тело амбала бетонной плитой придавливает меня к полу. От сильного удара затылком голову пронзает оглушающий звон, а от давящей сверху туши последний кислород покидает мои легкие, и все вокруг погружается в темноту.