Записки военного контрразведчика

АГЕНТЫ ИНОСТРАННЫХ СПЕЦСЛУЖБ, ЖУРНАЛИСТЫ – ЧАСТЫЕ «ГОСТИ» БАНДФОРМИРОВАНИЙ

В рядах мятежников действовали иностранные советники, эмиссары антисоветских организаций, корреспонденты зарубежных агентств. Некоторые из них были убиты в ходе боестолкновений, часть арестована за шпионаж. Правительство республики после разбирательства, в порядке доброй воли, отправило их всех домой.

Назову только некоторых агентов иностранных спецслужб, занимавшихся также сбором сведений о войсках 40-й Армии. Это данные, которые сохранились в моих архивах. На самом деле их, конечно, было значительно больше.

Так, в июле 1981 г. на аэродроме Джелалабада был задержан гражданин Англии Томас Родней. В марте 1982 г. в Кабуле разоблачен агент американской разведки Ахмад Зай. В июле того же года задержан на аэродроме Кандагар агент военной разведки Пакистана Гулям Хазрат. В октябре 1982 г. на объединенном командном пункте ВВС-ПВО была вскрыта целая группа агентов бандформирований. В феврале 1983 г. в провинции Логар в ходе боевой операции задержан гражданин Франции Филипп Огайяр, действующий под прикрытием «Международной ассоциации медицинской помощи».

В сентябре 1984 г. в ходе боевой операции в районе Кандагара задержан француз Абушар Жак Мишель, корреспондент телепрограммы «Антенна-2». Он занимался сбором сведений о частях армии с начала 1984 г.

В сентябре 1987 г. в районе Шинданда задержан французский журналист Аллен Гийо, в походном рюкзаке которого находилась карта Афганистана со следами дырочек от иголки. При наложении этой карты на рабочую карту штабного офицера выяснилось, что наколотые точки полностью совпадали с местами расположения сторожевых застав в северной части Афганистана.

Не раз находились на территории ДРА в составе бандгрупп американец Фавсет и англичанин Стюарт Боудмен. Последний был убит при разгроме очередного каравана, пытавшегося вывезти в Пакистан около 2,5 тонны лазурита.

В 1985 г. в ходе боестолкновения с мятежниками погиб американский корреспондент Торнтон, а в 1986 г. убит представитель итальянского телевидения Полесел.

Надо отметить, что бандиты берегли своих иностранных советников. Главари лично отвечали за их безопасность, да и стоили они для мятежников дорого. При малейшей угрозе захвата их тут же выводили из опасной зоны, уносили и трупы убитых. Последних – по возможности.

В апреле 1987 г. были получены данные о нахождении иностранных советников на военной базе боевиков в одном из горных ущелий. Используя фактор внезапности, рота нашего спецназа захватила этот лагерь мятежников без потерь, однако бандиты успели вывести своих советников. Они настолько торопились, что советники оставили среди брошенных французских журналов и свои удостоверения личности с указанием своего гражданства. При обследовании базы в одном из помещений был обнаружен госпиталь, а рядом с ним – бордель. Позже выяснилось, что почти все женщины имели специальные наколки на лбу и являлись бывшими женами военнослужащих афганской армии, насильно уведенными в горы.

Среди командиров отрядов мятежников были этнические туркмены, таджики и узбеки. Общность языка и веры позволяла им быстро устанавливать контакты с нашими солдатами из среднеазиатских республик. Военные чекисты учитывали и этот аспект, несколько сместив акценты в контрразведывательной работе в вопросах ограждения наших военнослужащих от вербовочных и других враждебных устремлений противника. Так, эмиссар контрреволюционной организации Ахмат при встречах обрабатывал рядового Т., туркмена по национальности, с позиции исламского фундаментализма, после чего за 50 тысяч афганей (местная валюта) предложил ему сотрудничать с мятежниками.

Отдельные негативные факты были зафиксированы и со стороны молодых офицеров-таджиков, призванных из запаса и используемых в качестве переводчиков. Например, лейтенант М. из разведотдела армии, по данным особого отдела КГБ, ратовал за создание «Великой исламской империи», сочувственно относился к банддвижению. С учетом этого при проведении чарикарской боевой операции в оперативную группу разведотдела был включен переводчик из военной контрразведки. Знание им афганского языка не афишировалось. При допросе двух захваченных в плен боевиков выступавший переводчиком М. скрыл от руководства группы принадлежность их к банде. Этот прием использовался русской военной разведкой еще в начале ХХ в. на Дальнем Востоке, когда в качестве переводчиков использовались китайцы, знавшие японский язык.

Чтобы у читателя не сложилось превратного представления о военнослужащих из среднеазиатских республик, приведу еще один пример из многих имевших место в Афганистане, свидетельствующий о находчивости, смелости и терпении таджика.

Как-то летней ночью боевое охранение 101-го МСП обнаружило и задержало вблизи боевой техники неизвестного афганца. Для его допроса был приглашен и оперработник И.Ф. Артемьев. На вопросы задержанный не отвечал, он только шептал молитву – и так целый день. До этого при осмотре врач обнаружил на его правом плече следы от стрельбы из автомата. До принятия решения афганец был посажен в яму (обычное полевое сооружение глубиной до 3 метров, шириной – до 2 метров для содержания арестованных, пленных и т.д.).

В тот же день капитан Артемьев встретился со своим источником Джамалом, таджиком по национальности, и рассказал ему о задержанном. Джамал сразу же предложил посадить его в эту же яму на всю ночь как наказанного за нарушение воинской дисциплины, что и было сделано.

Арестованный, восприняв нашего солдата как обиженного, да еще единоверца, постепенно проникся к нему доверием и договорился до того, что предложил вместе с ним убить часового и совершить побег, обещая «товарищу по несчастью» хорошую жизнь в Пакистане. Оказалось, что он является выходцем из этой страны, а в настоящее время – член отряда Туран Исмаила. В Герат прибыл с целью сбора сведений о расположении складов с оружием и боеприпасами, ГСМ, режиме их охраны.

Полученные данные душманы планировали использовать для нападения на пост, когда основные силы будут задействованы на боевых операциях. И на самом деле, при выходе полка на боевые операции на месте оставались только подразделения обеспечения, что делало весьма уязвимыми все охраняемые объекты части. На следующий день бандит был передан службе безопасности провинции Герат. Джамал же был награжден медалью «За боевые заслуги».

Кабул как центр Афганистана находился в фокусе внимания иностранных разведок и бандформирований. Особенно активно проявляли себя спецслужбы США и Пакистана. Последние вообще вели себя в соседней стране как дома. Эмиссары А. Шаха и Х. Гульбеддина больше других оппозиционных партий уделяли внимание своей столице, особенно партийному и государственному аппарату, министерству обороны и другим силовым структурам, не пренебрегали при этом и более мелкими по значению организациями. Так, одним из наиболее привлекательных объектов вербовок в качестве агентов были владельцы торговых точек (дуканов). Пользуясь весьма удобным прикрытием, они вели себя свободно при общении с русскими: военнослужащими, служащими Советской армии, женами наших военных и гражданских советников, проживающих в Кабуле. В дуканах были товары, которые являлись дефицитными в магазинах Военторга или вообще их там не было (Военторг обслуживал только военнослужащих и служащих ОКСВ).

При внимательном отношении к своим покупателям, вежливости в обращении, услужливости, определенных скидках на интересующие русских товары с ними устанавливались и особые отношения. При умелом ведении разговоров, даже на общие темы, они получали и какую-то информацию, нужную для изучения конкретного лица на предмет установления с ним более доверительных отношений, а затем и возможных вербовок.

Как-то особым отделом ВДВ был взят в разработку дуканщик, проявлявший повышенный интерес к одному офицеру соединения. Он спрашивал, часто ли тому приходится участвовать в боевых действиях, велики ли при этом потери и о прочих деталях армейской службы. Не получая никакого противодействия со стороны нашего офицера, дуканщик стал более откровенно его обрабатывать. Сначала «прикармливал», потом более открыто стал говорить о трудностях военной службы, об отсутствии ходовых товаров в советских магазинах и их достаточности в Пакистане, где жить можно намного лучше.

Одну такую беседу записали на магнитофон и направили запрос афганским коллегам. Последние ответили оперативно: «Интересующее вас лицо является агентом Ахмед Шаха Масуда… Направлен в Кабул для проведения вербовочных операций в отношении советских граждан».

В целом афганцы охотно шли на контакты с советскими военнослужащими. При этом нашей контрразведке проще было общаться с теми военными, которые обучались в Советском Союзе и знали русский язык. Среди них и других местных граждан были люди – и их было большинство, – которые искренне верили нам и считали, что Советский Союз является для них единственной страной, способной оказать помощь афганскому народу в построении демократического государства и создании лучшей жизни.

В целом, к этому дело и шло…

Я хочу остановиться на одном из имевшихся у нас таких людей – молодом офицере Генерального штаба Национальной народной армии ДРА под псевдонимом «Патриот». Он учился в СССР и проникся близкими к нам убеждениями. Связь с нашей контрразведкой воспринимал как необходимое для него и его страны дело. Естественно, он располагал важной информацией. Кроме этого, он выявлял каналы утечки данных из своего штаба о спланированных совместно с частями 40-й Армии боевых операциях и устанавливал причастных к этому лиц. (Надо сказать, что этот вопрос был для нас и армии ДРА больным. Так, с серьезными последствиями такого предательства части 40-й Армии столкнулись в 1984 г. в Панджшере.)

«Патриот» под контролем военной контрразведки установил контакт с представителями пакистанских спецслужб, что позволило нам дополнительно получать данные о конкретных устремлениях этого спецоргана и иногда снабжать его дезинформацией. Встречи с ними проводились только в ночное время. Это был пример сотрудничества на идейной основе. Начавшийся вывод наших войск свернул нашу работу с «Патриотом», а также со всеми другими источниками Афганистана.

Благодаря усилиям всех подразделений особого отдела КГБ ОКСВ за почти десятилетний период было выявлено 44 агента иностранных спецслужб (США, Пакистана, Франции и других стран).

Заслуживают внимания оперативные мероприятия по двум агентам спецслужб США, которые поддерживали связь со своим центром при помощи быстродействующих радиопередатчиков через ИСЗ «Флитсатком». Разоблачение этих агентов стало возможным после того, как в конце 1986 г. особому отделу было придано подразделение радиоконтрразведки вместе с техникой.

Буквально через две недели круглосуточного дежурства был взят первый пеленг, показывающий, что где-то на направлении, проходящем через Кабул, действует агент, оснащенный быстродействующим радиопередатчиком. Последующие пеленги показали: агент действует в Кабуле. Затем был определен квартал, дом и, наконец, квартира, где скрывался агент. В ходе очередного радиосеанса он был схвачен с поличным с помощью спецслужб наших друзей.

Через некоторое время радиоконтрразведка зафиксировала работу уже другого радиопередатчика. Поскольку наши стационарные и передвижные посты еще не были свернуты, через 25 дней был выявлен и арестован второй агент. Оба были гражданами Афганистана, военнослужащими, подполковник и капитан соответственно.

Надо отдать должное сотрудникам подразделения радиоконтрразведки. На определенном этапе своей работы им приходилось скрытно организовывать дежурство вместе с переносной техникой в различных районах города, где жили только афганцы, порой находясь на чердаках их домов по несколько дней подряд с постоянной угрозой захвата. Риск был большой, в том числе для начальника особого отдела армии, отвечавшего за всю операцию и, главное, за жизни сотрудников. При этом радист выходил в эфир не каждый день, а выброс зашифрованной информации на искусственный спутник земли «Флитсатком» продолжался 5–6 секунд. Вся работа подразделения радиоконтрразведки в Кабуле осуществлялась в тесном контакте с соответствующей службой КГБ СССР.

В 1988 г. я находился на зональном совещании руководящего состава в г. Минске. Одним из выступающих был ответственный сотрудник радиоконтрразведывательной спецслужбы КГБ СССР, который поделился опытом работы своего управления. В качестве положительного примера привел факт разоблачения двух агентов американской разведки, передававших свои сообщения с использованием быстродействующей радиоаппаратуры. При этом он ни слова не сказал о тех, кто в сложных условиях афганской действительности провел свою работу по выявлению этих агентов. Из его выступления следовало, что вся оперативная деятельность проведена их управлением, в результате чего они получили соответствующие награды. Он, конечно, не знал, что в зале находится непосредственный участник этой операции.

После окончания его «победной» речи мне пришлось пояснить присутствующим, как все было на самом деле. С укоризной отметил, что все принимавшие участие в этой работе остались в тени. Даже старший, переданный особому отделу Армии группы радиоконтрразведки, сотрудник их управления майор Андрей Зотов, оказался обойденным вниманием своего руководства, не говоря уже о сотрудниках военной контрразведки.

Для выступавшего это было шоком. В отношении А. Зотова он пообещал разобраться. Действительно, через некоторое время Зотов был справедливо награжден орденом Красной Звезды.

После ареста указанных двух агентов в одном из помещений Представительства КГБ СССР в Кабуле был проведен показ изъятых у арестованных предметов их деятельности. Объясняющий присутствующим процесс выявления этих агентов так построил свое выступление, что у всех сложилось впечатление, что эту работу провел только Центр. Это дало повод находившемуся там генералу армии В.И. Варенникову сказать сменившему меня на этом посту начальнику особого отдела армии: «Вот как надо работать». Последнему пришлось объяснять Варенникову и всем присутствующим, как все это происходило, чем он привел в смятение гостей из Москвы и вызвал удивление у генерала армии. Получается, что представители этого управления КГБ не сделали никаких выводов и повторили свою, для корректности скажу – ошибку в Минске.

Приведенный пример еще раз служит подтверждением «чистоты взаимоотношений» разведки и военной контрразведки, входящих в единую систему органов государственной безопасности.

ТЕРРОР – СЕРЬЕЗНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МЯТЕЖНИКОВ

Советское военное присутствие в Афганистане предусматривало также предотвращение проникновения в нашу страну, особенно в южные республики, радикального исламизма, в том числе в форме терроризма. Его проявления там были постоянными. Террор – от латинского слова «страх, ужас» – имел место еще до появления на местной сцене талибов. Угрозы расправой, убийством с целью все время держать людей в состоянии страха – одна из важных составляющих бандитского движения. Не случайно дехкане горных и других труднодоступных районов, боясь жестких наказаний исламских комитетов, не брали конфискованные у помещиков земли. Это еще можно понять. Только террористы могли лишить их гуманитарной помощи, перекрыв самый распространенный в мире нейтральный источник получения пусть скудных, но необходимых материальных благ.

Приведу лишь несколько примеров из многих имевших место в этом многострадальном государстве.

Так, 15 мая 1982 г. в провинции Лагман в 8 часов утра пять бандитов с расстояния 15–20 метров обстреляли из автоматов автобус со школьниками из трех кишлаков. В результате шесть детей погибли, тринадцать были тяжело ранены. Из Митерлама, центра этой провинции, быстро прибыл танковый взвод, но бандиты успели скрыться. В тот же день раненых детей с их родителями советские военнослужащие перевезли в Джелалабад, где нашими медиками им была оказана помощь.

В начале января 1983 г. недалеко от кабульского госпиталя бандитами в упор была застрелена медицинская сестра этого госпиталя, хотя она и являлась мусульманкой.

8 августа в Кабуле был убит начальник отдела кадров Главного политического управления Акбара, халькист. По этому поводу министр обороны Рафи, выступая перед советскими советниками, заявил, что службой безопасности ДРА арестовано около 70 террористов, в том числе и ряд их руководителей. После окончания рамазана они планировали совершить теракты против советских представителей, начиная с посла.

Имели место факты подрыва школ прямо в кишлаках. Довольно часто мятежники останавливали автобусы с пассажирами и грабили их.

Часто все это выдавалось как бесчеловечные акты «оккупантов». Эти факты, безусловно, имели соответствующий резонанс в обществе, и только убедительные доказательства, предоставляемые советской стороной, гасили очаги роптания среди населения. Со временем сложился определенный положительный облик наших войск, сводивший на нет подобные трюки бандитов. Подобные действия мятежников выходили за рамки обычной, в том числе партизанской войны.

Диверсии устраивались в кинотеатрах Кабула, в 1985 г. – в столичном аэропорту, а в 1986 г. был устроен взрыв около советского посольства. В практике душманов часто применялось правило посылать впереди караванов с оружием своих единоверцев с грузом, а потом расстреливать их за неверность Аллаху. В 1984–1985 гг. из кишлака, расположенного в окрестностях центрального военного городка, мятежники устраивали периодические его обстрелы, в основном из стрелкового оружия. В этом гарнизоне был дислоцирован штаб армии, некоторые воинские части и другие, в том числе хозяйственные, подразделения. Обстрелу подвергались жилые и служебные помещения и просто дороги городка.

В 1984 г. только благодаря счастливой случайности, осталась в живых секретарь особого отдела ВВС – женщина. Она отлучилась на несколько минут, и в это время ее рабочее место было пробито пулеметной очередью.

А вот начальнику тыла армии повезло меньше – он был тяжело ранен шальной пулей непосредственно в своем рабочем кабинете.

В 1985 г. мина мятежников залетела через окно прямо в штаб армии, разрушив туалет командующего. Более серьезно пострадало от мин бандитов помещение особого отдела КГБ. Принятыми афганской стороной более эффективными мерами по зачистке этого кишлака обстрелы столичного гарнизона прекратились.

Согласно циркулярному распоряжению лидера ИПА Гульбеддина, его партия создавала специальные группы и расселяла их членов по конспиративным квартирам в Кабуле для совершения террористических актов против функционеров правительства ДРА и советских военнослужащих с целью создания напряженной ситуации в городе. Один экземпляр этого распоряжения имелся в особом отделе армии. Среди пострадавших был и сотрудник органов КГБ, убитый в центре города.

Совершив ракетно-артиллерийский обстрел Кабула после нашего ухода из Афганистана, Гульбеддин частично достиг своей цели: именно ужас заставил жителей города покинуть родину в количестве, которого ранее никогда не было.

А. Шах создал в Панджшерском ущелье такую тюрьму, которая приводила в оцепенение даже военных, имевших возможность ознакомиться с нею. Поспешное бегство после очередного разгрома не позволило ему ликвидировать следы своих преступлений: растерзанные трупы афганских военнослужащих и более шестидесяти мирных жителей. Разнообразные пыточные устройства, инструменты – от средневековых до современных – сами по себе вызывали неприятные чувства у тех, кто их видел. А как расценить то, что террористы распространяли взрывные устройства, закамуфлированные в красочно оформленные бытовые предметы, поленья дров (в городах дрова продавались на вес) и даже детские игрушки? Эти предметы, изготовленные, конечно, не в полевых лагерях бандитов, были также представлены в музее особого отдела.

В заключение приведу пример теракта в отношении сугубо гражданских лиц – советских специалистов мирных профессий, приглашенных для восстановления завода минеральных удобрений и хлебокомбината в городе Мазари-Шарифе.

Лето 1983 года. Город со своей наиболее яркой достопримечательностью – красивой голубой мечетью XV века Розии-Шариф, или Хазрат-Али, утопает в зелени садов. Каждое утро автобус с афганским водителем развозил 16 советских специалистов по их рабочим местам. Однажды автобус был остановлен двумя афганцами. Шофер притормозил, и неизвестные быстро вскочили в салон машины, приказав шоферу ехать дальше, но уже по другому маршруту. Они мгновенно извлекли оружие из просторной национальной одежды и направили его в сторону сидящих в автобусе. Все произошло настолько неожиданно, что никто из наших сразу не оценил весь драматизм ситуации. Да и никто не ожидал в этом городе, в стороне от военных действий, чего-либо плохого. Поэтому личное оружие, кстати, его имели отдельные специалисты, находилось в кобурах, притом застегнутых. Как только один из пассажиров попытался достать свой пистолет, он тут же был ранен бандитом.

Рынок. Продажа дров на вес. Джелалабад. 1983 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)

Автобус между тем свернул с главной улицы и выехал за пределы города, где и остановился. К двум террористам присоединились другие. По их приказу раненого советского специалиста вытащили из автобуса, он был еще жив. На глазах у всех, рядом с автобусом, один из бандитов не спеша отрезал ему голову. Раненый сначала дико кричал, затем затих. Эта ужасная казнь деморализовала наших, по сути гражданских, лиц, к этому времени уже обезоруженных. Душманы пригрозили, что так будет с каждым, кто сделает какую-либо попытку к побегу.

С этого времени следы похищенных специалистов затерялись. Естественно, что на их поиски были мобилизованы военные и оперативные возможности, в том числе по прочесыванию местности, блокированию и проверке с помощью афганских военнослужащих кишлаков, захвату мятежников, местных авторитетов с намерением обменять их на наших граждан, но все было напрасно.

В поиске советских людей были также задействованы подразделения ГРУ, военной контрразведки, дружески настроенные активисты из числа афганцев, местные органы власти и оперативные силы службы государственной информации, впоследствии преобразованной в министерство государственной безопасности Демократической Республики Афганистан. Возглавлял СГИ, а затем некоторое время МГБ доктор Наджиб, который, в свою очередь, имел свои источники. Информации поступало много, и вся она тщательно проверялась. Причем афганцы каждый раз настаивали на объективности своих данных, клялись при этом своими детьми, Аллахом. Но все их сведения, к сожалению, не подтверждались.

Прошло больше трех месяцев. Эффективность розыскных мероприятий снижалась. И вот однажды ранним прохладным утром (была уже осень) в одном из дуканов на окраине города появился продрогший афганский подросток. Его обогрели, напоили чаем. Разговорившись, он упомянул о захваченных мушаферах. Уложив подростка спать, дуканщик быстро сообщил русским полученные сведения. Несколько пограничников, а это была их зона ответственности, во главе с подполковником, брат которого находился в числе похищенных специалистов, поспешили в дукан.