Записки военного контрразведчика

НИКАКОГО ВОЗМЕЗДИЯ ЗА ОБЕЗОБРАЖЕННЫЕ ТРУПЫ СОВЕТСКИХ СОЛДАТ

Как ни тяжело было видеть и психологически переносить результаты бесчеловечных поступков радикальных исламистов: истерзанные до неузнаваемости трупы павших в боях советских военнослужащих, наши офицеры всегда старались сдерживать себя: не поддаваться чувству мести, а владеть собой, чтобы в подобных ситуациях принимать взвешенные решения.

Рядовой мятежник – это вчерашний простой дехканин, прошедший специальное обучение и религиозно обработанный в направлении исламского фундаментализма. В ходе боестолкновения он выступает уже в роли противника и получает адекватную реакцию правительственных и советских войск. Появились у нас пленные душманы – мы их передаем афганской стороне, пусть они сами решают судьбу своих соотечественников. Если мятежники укрылись в кишлаке, советские подразделения его блокируют, а зачистку населенного пункта делают афганские военнослужащие.

Трудно себе представить картину, когда наши десантники, находясь в крайне возбужденном состоянии, обуреваемые жаждой мщения, ворвутся в такой кишлак, если им дадут «зеленый свет». В указанном случае о гибели 32-х военнослужащих воздушно-десантных войск и просьбах личного состава о возмездии командование поступило правильно и дальновидно.

Приведенный ниже пример в отношении офицера из Файзабада по поводу издевательств над пленными мятежниками, совершенных им в состоянии аффекта, также является следствием его психологической неподготовленности, что привело к возбуждению уголовного дела.

Апрель 1984 года. Готовилась операция в Панджшере с участием афганских войск. Поскольку в ней должны были быть задействованы отдельные части нескольких наших соединений вместе с оперсоставом, была организована и оперативная группа особого отдела армии. На последнем этапе подготовки выяснилось, что назначенный руководителем заместитель начальника особого отдела армии полковник П. К. Широкоступ оказался в госпитале с тяжелой формой дизентерии, сам же начальник убыл в отпуск. Прибыв по этому поводу в отдел, я застал другого заместителя – подполковника Савченко (из Москвы). Однако он отказался участвовать в данной операции, сославшись на расстройство живота (это обычная, по тем временам, мелочь «посещала», и довольно часто, почти каждого из нас, но работать не мешала). Ясно, что Савченко в этом случае проявил, мягко говоря, психологическую слабость. Учитывая то, что как член оперативной группы министерства обороны я все равно должен был быть на этой операции, но только в группе маршала, я вынужден был взять под опеку и опергруппу особого отдела армии.

Боевая операция началась нанесением бомбо-штурмовых ударов по разведанным позициям мятежников. После зачистки основного ущелья от мин и небольших групп бандитов один наш мотострелковый батальон сокращенного состава в боковом ущелье попал в засаду, в результате чего мы понесли некоторые потери. Среди них был сотрудник особого отдела капитан Шандрыгин. Я немедленно убыл на место происшествия для расследования обстоятельств гибели наших военнослужащих (по просьбе маршала С.Л. Соколова).

Разбирательством было установлено, что с нашей стороны были допущены ошибки, связанные с недостаточной настороженностью командира батальона, отсутствием у него должного опыта ведения боевых действий, особенно в горной местности.

Вначале все шло по плану. Батальон втянулся в боковое ущелье, а окружающие высоты прикрывались боевыми вертолетами. Во второй половине дня ущелье сузилось, и впереди уже просматривался тупик в виде высоких гор. Чтобы не попасть в каменный мешок, вертолеты улетели. Подступающие к ущелью высоты оказались неприкрытыми и, по словам опрошенных солдат, стали вдруг какими-то чужими. Комбату нужно было остановить движение и доложить на командный пункт об изменении обстановки, а потом принять решение. Он этого не сделал, а продолжил движение, словно по городскому парку, правда, опасаясь мин. Батальон вытянулся в узкую колонну. Впереди шли комбат и Шандрыгин. Ущелье еще больше сузилось. И вдруг с обеих сторон раздалась стрельба из стрелкового оружия. Прицельным огнем снайперы сначала вывели из строя радистов, офицеров, а затем вместе с другими принялись обрабатывать остальной личный состав.

Наиболее опытные успели быстро занять огневые позиции за крупными валунами, небольшими скалистыми выступами и открыли ответный огонь. Шандрыгин оказался раненым в шею, а комбат – в плечо. Пытаясь достать носовой платок, чтобы прикрыть обильно кровоточащую рану, Шандрыгин услышал голос комбата: «Потерпи, не шевелись!» Но Шандрыгин все же потянулся за этим платком и тут же был убит разрывной пулей. Она попала ему в спину, пробив рюкзак и пачку папирос. После него был убит комбат. Это данные сержанта, лежавшего рядом. Рюкзак Шандрыгина и пробитая пачка папирос хранились в музее особого отдела.

Виноват в произошедшем и вышестоящий командир с командного пункта. Потеря связи с батальоном должна была насторожить его, и он должен был принять соответствующие меры. Вертолеты посланы не были, и только утром, когда подошли первые солдаты с места засады, туда были направлены БТР с личным составом.

Мятежники поступили правильно, полагая, что мыслящий русский командир немедленно направит сюда боевые вертолеты, поэтому дали команду голосом – отходить. Это слышали и наши солдаты.

Непосредственно в основном ущелье, где находился и кишлак Руха, мы с заместителем командующего 40-й Армией убедились, что бомбовые удары дальней авиации, предусмотренные планом этой операции, были осуществлены по пустому месту. Основные силы А. Шаха были заранее отведены из ущелья, а население кишлака заблаговременно эвакуировано.

В беседе с маршалом мною был сделан акцент на то, что утечка сведений о данной боевой операции произошла еще на стадии ее планирования. У А. Шаха было достаточно времени, чтобы вывести все население большого кишлака вместе с их имуществом и скотом, а затем и свои формирования. Учитывая тот факт, что в плане проведения боевой операции расписано все, в том числе и по времени, организованная бандитами засада в боковом ущелье была далеко не случайной.

По результатам разбирательства маршалом были осуществлены соответствующие оргвыводы в отношении ряда офицеров, в том числе и генералов.

Вернувшись в свою группу, я поручил заместителю начальника особого отдела дивизии, а это была его первая боевая операция, посетить госпиталь, найти тело нашего контрразведчика, проконтролировать его обработку, чтобы первым спецрейсом отправить в Союз. Когда он вернулся, я обратил внимание на его не совсем адекватное поведение, заметно было, что он не владеет собой. После доклада он попросил два-три дня отдохнуть, чтобы прийти в себя, поскольку в госпитале он насмотрелся на «много ужасного». Боевые действия еще не закончились, и, естественно, устали все. Пришлось его встряхнуть, заставить пойти облиться холодной водой и доложить через двадцать минут. Это на него подействовало, он справился с собой, но подпорченный авторитет остался до конца его службы в ДРА.

В июне того же года мне снова пришлось побывать в Панджшере, но уже в составе большой группы: маршал, Наджибулла, Крючков и другие лица. Совещание проходило в пустом глинобитном доме без какого-либо искусственного освещения. Речь шла о необходимости дислокации там батальона афганской армии, о возвращении населения в свои дома и обустройстве самого кишлака. В тот же день мы улетели в Кабул. Ни одного местного жителя я так и не видел.

НЕСМОТРЯ НА БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ, ОКАЗАНИЕ ГУМАНИТАРНОЙ ПОМОЩИ МЕСТНЫМ ЖИТЕЛЯМ ПРОДОЛЖАЛОСЬ

Оказывая гуманитарную помощь местному населению, что было предусмотрено при вводе наших войск в ДРА, каждый командир делал это по-своему, поскольку порядок ее не был определен каким-либо документом. С учетом этого с 1983 г. начали создаваться боевые агитационно-пропагандистские отряды (БАПО¹²), оформленные документально. Руководство ими было возложено на заместителей начальников политических отделов по спецпропаганде. Эти отряды включали в себя представителей местных властей, машину с медицинским оборудованием и медикаментами, топливозаправщик с керосином, машины с промышленными товарами и продуктами, а также охрану. Иногда в состав отряда входили и группы солдатской самодеятельности. Приведу выписку из суточной сводки военно-политической обстановки в Афганистане за 14 ноября 1987 г., касающейся работы отрядов пропаганды и агитации. Так, в указанный день было засвидетельствовано пять отрядов в разных провинциях. Согласно сводке, их влиянием было охвачено 740 мирных жителей кишлаков. Проведено 3 митинга, 102 беседы, из них 16 групповых и 86 индивидуальных; показаны 2 концерта художественной самодеятельности и 2 кинофильма; осуществлено 6 сеансов звуковещания. Была оказана медицинская помощь 104 местным жителям. Только отряд пропаганды и агитации в Ташкургане раздал 5 тонн топлива и оказал материальную помощь 30 крестьянам (рис, соль, мыло, мука и т. д.).

Наряду с этим создавались новые предприятия, строились дороги, школы, фельдшерские пункты и даже водохранилища.

Приведу выдержки из письма ЦК КПСС по Афганистану от 10 мая 1988 г.: «Всего Советский Союз оказывал содействие в создании 270 народнохозяйственных объектов, из которых 130 были уже введены в эксплуатацию. В их число входили автотранспортные предприятия, элеваторы, высоковольтные линии электропередач, станции спутниковой связи, учебные заведения и ряд других». В этом же письме М.С. Горбачевым было обещано продолжение экономического сотрудничества с Афганистаном и после вывода наших войск. «Конечно, мирное экономическое сотрудничество с Афганистаном будет требовать от нас больших затрат. Мы на это должны пойти, тем более что расходы в течение одного месяца мирного сотрудничества намного меньше, чем затраты на одну неделю военных действий».

Руководство страны заявило, что «считает своим первоочередным долгом проявить максимум заботы о людях, прошедших через тяжелейшие испытания в Афганистане, должным образом оценить боевые подвиги и ратный труд советских солдат и офицеров, сражавшихся и служивших там, повседневно проявлять внимание к их нуждам, активнее вовлекать в общественную деятельность».

В конце письма была выражена «глубокая благодарность сотням тысяч советских людей за честное и беззаветное выполнение своих обязанностей на афганской земле, за верность воинскому и гражданскому долгу».

Россия как правопреемник СССР приобрела права на недра, фабрики и заводы, недвижимость и все остальное, проигнорировав данные Советским Союзом обязательства перед Афганистаном, что привело к краху правительства Республики Афганистан.

ФИЛЬТРАЦИОННАЯ РАБОТА – ВАЖНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ

Непосредственно в ходе боевой операции особо важной была проблема грамотного проведения фильтрационной работы. Она осуществлялась в населенных пунктах, блокированных нашими подразделениями. Непосредственно зачистками в них занимались афганские части. Именно афганские контрразведчики выявляли через старейшин лиц, не проживающих в данном кишлаке, и тех из них, кто спрятался, боясь зачистки, других подозрительных в плане их принадлежности к бандам, определяли место для организации фильтрации и содержания задержанных. Нашему оперсоставу важно было своевременно прибыть на место, установить взаимодействие с афганскими коллегами и познакомиться с обстановкой, а также со старейшинами.

Все последующие мероприятия по фильтрации наши особисты осуществляли в тесном контакте с афганскими оперативными работниками. Некоторых подозрительных мужчин призывного возраста раздевали и осматривали на предмет возможного обнаружения следов от постоянного ношения и применения автомата. Использовался прием, получивший практику в Афганистане. Так, всех подозреваемых в принадлежности к бандформированиям сосредоточивали в определенном месте. Для их охраны привлекались солдаты, среди которых были источники контрразведки ДРА. Как правило, кто-либо из числа задержанных начинал обрабатывать охрану. Иногда это делалось осторожно, а иногда открыто предлагалось переходить на сторону единоверцев, обещая за это все земные блага. Такие люди выделялись из общей массы, и афганские коллеги занимались ими с пристрастием.

Перед советскими товарищами они своих методов не афишировали, однако полученной информацией делились добросовестно. Среди указанных выше задержанных лиц была агентура противника, другие лица, представляющие для нас интерес, и просто рядовые боевики.

В ходе фильтрации задействовались и опознаватели из числа местных жителей, настроенные против бандитов. Их использование было, как правило, скрытным. Пострадавшие от мятежников (убиты родственники, разрушены и разграблены дома и т. д.) проявляли себя более открыто, но соблюдали меру, боясь возмездия. Были и такие, кто назойливо изъявлял желание оказать помощь шурави, но к ним оперсостав относился настороженно, хотя совсем и не отвергал. Были случаи, когда местные жители, не доверяя своим, обращались скрытно непосредственно к русским, даже если это был простой солдат. Доброжелатели из местных жителей использовались конспиративно. Их обычно помещали в танк или БТР, откуда они могли наблюдать за задержанными, специально проводимыми мимо.

Сама фильтрация проходила по возможности оперативно, хотя это и приводило к некоторым издержкам. Тем не менее данная работа давала положительные результаты. Так, из 875 агентов бандформирований и контрреволюционного подполья, разоблаченных за время нашего присутствия в Афганистане, около 30 процентов были выявлены в ходе фильтрационных мероприятий, в том числе таких, когда работу с пленными осуществляли только наши оперработники.

Отдельно учитывались бандитские авторитеты, их родственники, члены исламских комитетов. Эти данные в дальнейшем использовались спецподразделением особого отдела армии для обмена на советских военнослужащих, находившихся в заточении у бандитов. Фильтрация советских военнослужащих, выведенных из банд, проводилась на базе особого отдела армии в г. Кабуле.

НА ВОЙНЕ ВСЕ ВОПРОСЫ, КАСАЮЩИЕСЯ БОЕГОТОВНОСТИ ВОЙСК, ВАЖНЫ

На войне все задачи, решаемые военной контрразведкой, являются важными. Вся ее деятельность в Афганистане в основном фокусировалась на поддержании высокой боеготовности войск. Даже факты, на первый взгляд кажущиеся незначительными, но негативно влияющие на степень боевой готовности войск, становились объектом внимания оперативного состава. Конечно, в первую очередь работа всех особых отделов была сосредоточена на борьбе с агентурной деятельностью иностранных спецслужб и бандформирований, ограждении наших военнослужащих от вербовочных и других враждебных устремлений противника, предотвращении измены родине в форме перехода на сторону врага. Одним из основных направлений в работе являлось контрразведывательное обеспечение боевых операций, особенно если в них предусматривалось участие афганских частей. На стадии планирования акцент делался на районах и сроках боевых действий, привлекаемых силах и средствах.

В поле зрения военной контрразведки были и небольшие наши подразделения, такие как сторожевые заставы, блокпосты и другие объекты трубопроводной и дорожно-комендантской бригад. На первый взгляд, эта работа кажется обычной и не заслуживает внимания. Это не совсем так. Группа военнослужащих, находясь изолированно от своей части, в районах частого появления противника, иногда по-своему заботилась о своей внешней безопасности. Были отдельные случаи, когда они вступали в контакт с бандитами и давали им из трубопровода горючее в обмен на нейтралитет. Подобное иногда происходило и с местным населением, когда старейшины давали обязательства не трогать трубопровод в случае регулярных поставок им определенного количества солярки. Учитывая, что это все-таки мирное население, впоследствии командование разрешило соответствующим подразделениям трубопроводной бригады официально, в порядке гуманитарной помощи, выдавать им разумное количество горючего, зато жители этого кишлака обязывались оказывать помощь в охране данного объекта от мятежников.

Изложенные выше обстоятельства, кроме оказания гуманитарной помощи мирному населению, порождали нездоровую обстановку в коллективе и накладывали свои особенности на взаимоотношения его членов. Несвоевременное выявление подобных случаев вело к вызреванию процессов, опасных для захвата данного поста противником, созданию возможных ситуаций, которые могли послужить основанием для перехода отдельных солдат на сторону врага. А диверсии на трубопроводе – на восточном и западном его участках – совершались по нескольку раз в неделю.

Колонна военной техники на марше. Афганистан, 1983 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)

Подрыв грузовика мятежниками. Кандагар. 1984 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)

Не менее сложной была обстановка на дороге, по которой проходили колонны, особенно в районе перевала Саланг в зимнее время. Гололед, разреженный воздух, с одной стороны горы, а с другой – пропасть. Засады бандитов, минирование трассы могло случиться на любом ее участке. За год в Афганистане в целом только обезвреживалось до 20 000 мин (в основном итальянского производства), а нападений на автоколонны, несмотря на их войсковое сопровождение, фиксировалось до 150 в год на обоих направлениях. У каждого шофера имелся бронежилет, однако водители чаще подкладывали его под себя, справедливо полагая, что это дает больше шансов выжить при наезде на фугас.

Солдаты, которые проявляли нервозность, теряли самообладание, проявляли элементы трусости, со слабой психикой отводились от участия в автопоездках, особенно в зимнее время.

В случае возникновения психологических срывов у отдельных военнослужащих в других ситуациях с ними проводилась разъяснительная работа. Если этого было недостаточно, их отстраняли от участия в боевых действиях, в планировании и разработке боевых операций.

Уделялось постоянное внимание по недопущению какого-либо мародерства, бесчинств и недостойного поведения со стороны наших военнослужащих по отношению к местным жителям, унижения их национального достоинства и религиозных чувств.

Блокпосты и другие относительно небольшие подразделения в силу оторванности от своих частей, малочисленности личного состава часто были объектом внимания бандитских отрядов. Приведу лишь один пример. Сторожевую заставу, охранявшую дорогу в ущелье Панджшер, 4 августа 1986 г. окружили мятежники. Лейтенант Тюбекинин и 13 солдат организовали достойный отпор, но силы были неравными. Офицер вызвал огонь на себя. Воздушные взрывы над заставой остановили бандитов. 23 из них были убиты, 30 – ранены. На заставе погиб командир, шесть рядовых были ранены.