Холодная война подо льдами Арктики

По программе похода следующее всплытие состоялось 19 июля к северо- востоку от Гренландии в точке с координатами 79 градусов 40 минут северной широты, 0 градусов 41 минута западной долготы. Навигационная невязка составила 34 мили. Здесь предстояло провести испытания боевых торпед для проламывания льда на случай экстренного всплытия. Однако последовал приказ не выполнять стрельбу торпедами, а экстренно следовать в Йоканьгу (Гремиху), где подводников должны были торжественно встретить руководители страны во главе с Н.С. Хрущевым.

20 июля в 13:40 К-3 вышла из-подо льдов, пройдя в подлёдном положении 1 294 мили за 147 часов (именно так, а не 178 часов, как тиражируется во многих источниках). Постоянно проводившиеся на борту К-3 исследования рельефа дна, течений, ледовитости позволили заполнить немало белых пятен на карте Арктики, в том числе и обнаружить подводный хребет, наличие которого ранее только предполагалось. Позднее он был назван хребтом Гаккеля (экипаж АПЛ ВМС США Sargo (SSN-583) сделал это раньше и, конечно же, не поделился своим открытием с советскими подводниками).

После возвращения в базу руководителю похода, командующему 1-й флотилией подводных лодок Северного флота контр-адмиралу А.И. Петелину, командиру корабля кап. 2 ранга Л.М. Жильцову и командиру БЧ-5 (электромеханической боевой части) инженер-кап. 2 ранга Р.А. Тимофееву были присвоены звания Героя Советского Союза. Весь личный состав корабля и ряд специалистов промышленности были награждён орденами и медалями: орденом Ленина – 11 человек (кроме Героев); орденом Красного Знамени – 19 человек; орденом Красной Звезды – 28 человек; медалью За отвагу – 63 человека. Двум боевым сменам экипажа награды вручал сам Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета министров СССР Н.С. Хрущёв в спортивном зале 14-й бригады подводных лодок в Йоканьге. Одна смена в это время обеспечивала функционирование подводной лодки в базе. Личному составу этой смены позже вручил награды секретарь Мурманского обкома КПСС. Думаем, что представленная здесь фотография об этом событии ярко передаёт чувства всех, кто творил ту историю.

С этого момента советские подводники, можно сказать, «по-настоящему почувствовали запах и вкус Арктики». Все последующие годы они будут наращивать свои усилия в освоении Северного Ледовитого океана. Подводная лодка К-3 вскоре получила имя «Ленинский Комсомол» и стала символом для страны. Нынче её холодный и пустой корпус уже много лет стоит на судоремонтном заводе в Снежногорске Мурманской области (спасибо руководителям, что сохраняют!), а высокие начальники и многочисленные общественные организации не могут принять решение о дальнейшей судьбе этого национального символа.

Позже один из участников похода В.А. Монтелли писал: «Устойчивую работу при плавании постоянными курсами, скоростью и глубиной погружения показали гирокомпасы, но до широты 88,5°N. При маневрировании подо льдом их погрешности обычно превышали 9–10°, причём знак погрешности был, как правило, одинаков у всех. Подтвердилась оптимальность выбранной системы координат, как в части универсальности её применения в традиционных для того времени средствах, так и с точки зрения удобства работы штурмана. Несмотря на отсутствие инерциальной системы и высокоширотных гирокомпасов, поход АПЛ К-3 на Северный полюс удался с первой попытки. Принятая же в те далёкие годы система квазигеографических координат успешно прошла испытания временем и продолжает использоваться и поныне без каких-либо изменений, в том числе и на АПЛ с инерциальными навигационными комплексами» [Монтелли В. А., 22].

Достигнутый величайший успех и проявленный величайший авантюризм похода К-3 к Северному полюсу особенно ярко проявился не только «звездопадом», но и тяжёлыми последствиями для техники в самое ближайшее время. Уже через месяц, в сентябре на лодке в море была обнаружена разгерметизация тепловыделяющих элементов в реакторе. Радиоактивность в нескольких отсеках достигла запредельных значений. Дали радио и в аварийном порядке вернулись в базу. Отсюда «за ноздрю» лодку в очередной раз «заперли» на завод в Северодвинске. Там она находилась в ремонте с заменой всего реакторного отсека до конца 1965 г. Труднейшая технологическая операция – замена реакторного отсека выполнялась впервые. Отработанное топливо было выгружено, а в отсек залит специальный состав, после чего через некоторое время он был затоплен в заливе Абросимова в Карском море. Вот какой оказалась реальная цена покорения Северного полюса при отсутствии достаточных технических возможностей, при безмерной эксплуатации человеческих возможностей личного состава, при чрезмерном стремлении руководителей отчитаться об успехах и победах. Вслед за К-3 аналогичные технологические операции удаления реакторных отсеков пришлось выполнить ещё на нескольких подводных лодках первого поколения. Думается, что многим хочется, пусть и в двухтысячные годы, спросить «лауреатов всяких премий» и «великих руководителей процессов создания океанского флота» – зачем надо было так поступать? Неужели можно было считать действительно не надёжные корабли, «глухие» в океане и «слепые» подо льдом, реальной угрозой «супостату»? Неужели личные амбиции и карьеризм застилали общественную пользу, военную и экономическую целесообразность? Как же можно было ответственным представителям ВМФ (со временем каждого из них надо будет назвать поимённо) принимать в боевой состав не надёжные атомные подводные лодки? Как же можно было бессовестно сдавать флоту такие корабли и за это получать премии и звёзды героев? И, тем не менее, ура!

При всей публичности успехов похода к Северному полюсу Северный флот продолжал, с соблюдением всех возможных мер секретности, выполнять важнейшую стратегическую задачу – использовать подлёдное пространство для укрытия своих ракетных подводных лодок. В современной терминологии – повышать боевую устойчивость ракетных подводных лодок путём назначения им районов боевого патрулирования подо льдами. С этой целью в середине 1962 г. ещё один поход под лёд выполнила АПЛ с баллистическими ракетами пр.658 К-33 под командованием капитана 3 ранга А.С. Пушкина из состава 31-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок СФ. Теперь она поднялась уже до 85 градуса северной широты, пробыв подо льдом 8 суток [Реданский В. Г., 29]. Такого в советском флоте ещё не было, но их не наградили.

В том же году осуществлено первое в истории ВМФ СССР групповое подледное плавание дизель-электрических ракетных подводных лодок 629 проекта из состава 18-й дивизии 12-й эскадры подводных лодок Северного флота. С 12 по 16 июня его выполнили К-113 (командир – капитан 2 ранга В.Г. Скороходов) и К-93 (командир – капитан 2 ранга В.П. Околелов). Подводные лодки находились подо льдом 30 часов и прошли 120 миль.

В то самое время, когда состоялся «звёздный» поход К-3 на полюс, «случайное» подлёдное плавание, а на самом деле, используя сложную ледовую обстановку для обеспечения скрытности плавания, совершила атомная подводная лодка К-16 пр.658 под командованием командира 185-го экипажа Н.Б. Чистякова из состава 31-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок СФ. Этот атомный ракетоносец в июле участвовал во флотском учении «Метеор-2». При возвращении из Северной Атлантики в районе Датского пролива и южной части Гренландского моря лодка на протяжении 680 миль следовала подо льдом (таким был год, о сложной ледовой обстановке в северо-восточной Атлантике в шестидесятые годы мы уже писали выше). При всплытии для передачи на командный пункт донесения о своём месте и ледовой обстановке К-16 передней частью ограждения рубки ударилась о лёд и повредила при этом антенну акустической станции. Затем она ещё несколько раз всплывала в разреженном льду. Как указано в [Реданский В. Г., 29]: «Полученные наблюдения и сделанные выводы послужили предметом обсуждения с командирами других подводных лодок соединения».

В августе второй подлёдный поход в течение года выполнила АПЛ К-21 под командованием капитана 2 ранга В.Н. Чернавина. Старшим на борту лодки в этом походе был начальник штаба 3-й дивизии капитана 1 ранга Н.Ф. Рензаев. Атомоходу предстояло выполнить задачу, стоявшую перед К-3 на заключительном этапе её похода к Северному полюсу, но отмененную по известным нам обстоятельствам – выполнить торпедные стрельбы для создания полыньи. Необходимо было определить, сможет ли подводная лодка в аварийном случае образовать с помощью взрыва торпед полынью для всплытия. Разумеется, такая полынья могла потребоваться и для стрельбы ракетами с подводных ракетоносцев, когда естественной полыньи нет, а время не ждёт. Как пишет В.Г. Реданский: «8 августа лодка пришла в назначенный для испытаний район. Учитывая толщину льда, достигавшую 2–3 м, от одиночной стрельбы отказались. Решили выполнить два двух торпедных залпа. Затем необходимо было произвести обмеры образовавшихся «пробоин» и оценить возможность всплытия в них подводной лодки.

Взрыватели на торпедах установили с расчетом взрывов через 90–95 секунд, за это время они проходили 1250–1300 м. В результате стрельбы образовались две полыньи: одна диаметром 80 м – в торосистом льду, другая размером 120 на 70 м – в более ровном ледяном поле. Осматривать их отправилась группа подводников во главе с командиром К-21 кап. 2 ранга В.Н. Чернавиным. «Четверо смелых» несколько часов блуждали по безмолвной ледяной пустыне, обходя трещины и торосы, пока не нашли то, что искали. Замерили «пробоины» во льду, тщательно их осмотрели. В образовавшихся полыньях плавали огромные глыбы серо-жёлтого льда, резко отличавшиеся от первозданной белизны окружающих ледяных полей. Забрав выброшенные взрывом детали торпед, подводники двинулись в обратный путь и… заблудились. Прошло немало времени, пока незадачливые полярные путешественники услышали наконец тревожные звуки тифона и сирены и увидели рассыпавшиеся в полярном небе звёздочки сигнальных ракет.

Анализ полученных данных показал, что применение торпед для создания искусственных полыней возможно, но требуется увеличить заряд и с помощью эхоледомера находить более благоприятные для этой цели, менее торосистые участки ледяных полей» [Реданский В. Г., 29].

В конце октябре 1962 года во время Карибского кризиса, когда все силы флотов находились в повышенной боевой готовности, ещё один заход под лёд совершила средняя подводная лодка С-348 кап. 2 ранга А.М. Евдокименко из состава 25-й бригады 12-й эскадры подводных лодок СФ (губа Ягельная). В течение лета на ней были установлены новый эхоледомер и станция обнаружения полыней впереди по курсу. В целом поход прошёл успешно, если не считать того, что во время всплытия даже в тонком льду (7 см) была сломана рамочная антенна радиопеленгатора и повреждено ограждение рубки.

С 1962 года возникла и третья задача, о которой мы упоминали выше, – освоение новых районов базирования подводных лодок со сложными ледовыми условиями. Дело в том, что по требованию Министерства рыбного хозяйства СССР о передаче рыбакам территории в бухте Находка пришлось найти новое место базирования 171-й бригады 40й дивизии подводных лодок Тихоокеанского флота. Со своей стороны рыбаки обязались выделить хорошие деньги на оборудование нового места базирования для выведенных из Находки подводных лодок. Главком ВМФ решил в качестве нового основного пункта базирования бригады подводных лодок и бригады кораблей охраны водного района избрать бухту Нагаева. Количество лодок планировалось довести до 12 единиц, первоначально 613 проекта и кораблей охраны водного района – до 7 единиц. Эти соединения должны были взять под контроль всю обширную акваторию Охотского моря и Курильские проливы, обеспечивающие скрытный выход лодок через них во все районы северной части Тихого океана. О тяжёлой погодной и ледовой обстановке в Охотском море высшее командование знало. Однако её влияние на использование сил предполагалось значительно нейтрализовать, с одной стороны, созданием специальной ледокольной группы, а с другой – отработкой выхода лодок к Курильским проливам подо льдом, что, в свою очередь, ещё больше улучшит их скрытность и внезапность действий. Так началась длительная эпопея освоения «магаданскими подводниками» подлёдного плавания и плавания во льдах.

В марте 1963 года С-286 (командир – капитан 3 ранга В.В. Брыскин) совершила длительный выход в море с целью подлёдного плавания. ПЛ осуществила всплытие во льдах в Татарском проливе.

Первоначально активность действий магаданской бригады подводных лодок нарастала. Лодки плавали и в битом льду, и в сплошном, если толщина его не превышала 20 см. В таких условиях было опасно всплывать. Командир ПЛ С-173 капитан 2 ранга Христов Рудольф Васильевич спроектировал, рассчитал и сделал чертежи противоледовой защиты, представляющей систему стальных балок, защищающую ограждение мостика, антенны и выдвижные устройства при всплытии во льду. Эти устройства на плавмастерской изготовили для всех лодок бригады, и плавание значительно упростилось.

Подводные лодки совершили подлёдное плавание из бухты Нагаева в Охотское море на расстояние более 100 миль. Освоили пополнение запасов топлива, масла и пресной воды в море: заходили во Второй Курильский пролив, там у южного берега острова Шумшу три швартовые бочки, и у каждой – буй. Об этом устройстве и его работе мы уже писали.

Так началась длительная и тяжёлая служба подводников на Магадане. В целом, ничего дельного из этого не получилось. Служба в зимнее время здесь превращалась в непрерывную борьбу за выживание личного состава и сохранение боеспособности техники, а не создание сложностей вероятному противнику.

1963 год. Американские АПЛ прерывают походы подо льды, а советская К-181 впервые всплывает на Северном полюсе и ещё две АПЛ впервые подо льдом совершают стратегический манёвр с Севера на Восток

Американская АПЛ Skate (SSN-578) под командованием коммандера C. F. Rauch, Jr. и дизельные подводные лодки Becuna (SS-319) под командованием коммандера Robert Anderson и Tench (SS-417), командир не установлен, в начале года работали в проливе Кабота. По имеющимся сведениям, это был последний случай отработки применения дизельных подводных лодок подо льдом.

В 1963–1964 годах американские ледоколы провели исследования (официально – «океанографические») в Северном Ледовитом океане близ берегов СССР. После чего Советский Союз в июле 1964 года заявил США протест на том основании, что проливы Дмитрия Лаптева и Санникова, соединяющие моря Лаптевых и Восточно-Сибирское, являются историческими водами Советского Союза и не могут использоваться без его разрешения. США ответили, что не видят оснований для таких претензий, «даже если согласиться, что доктрина исторических вод <…> может применяться к международным проливам» [Теребов О.В., 32].

Мы не знаем, что ещё планировалось в США на этот год. Однако точно известно, что 10 апреля в Атлантическом океане погибла головная АПЛ нового класса Thresher (SSN-593) и, очевидно, поэтому были приостановлены все походы в Арктику.

В 1963 году в течение пяти зимних недель в Арктике действовали английские дизель-электрические подводные лодки HMS Тrempres и HMS Porpoise. Они прошли в общей сложности 5500 миль, удаляясь при плавании подо льдом от кромки на 30–50 миль.

В наступившем году Военно-морской флот Советского Союза продолжил активно использовать Северный Ледовитый океан. В августе-сентябре в рамках очередной экспедиции особого назначения ЭОН-73 с Севера на Тихий океан готовились перейти две дизельные подводные лодки и несколько судов обеспечения. Северный флот получил также следующие задачи: разработать новые тактические приемы боевого использования подводных лодок из-подо льда; выполнить первый в истории стратегический манёвр на ТОФ двух атомных подводных лодок; совершить очередной поход одной АПЛ на Северный полюс и всплыть там в надводное положение. При этом Генеральный штаб ВС СССР для перехода на Дальний Восток назначил АПЛ пр.627А К-115 под командованием кап. 2 ранга Дубяги Ивана Романовича из состава 3-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок Северного флота. Для этого её первой среди однотипных лодок отечественного флота оснастили парогенераторами, изготовленными из титановых сплавов. Решение о том, какой корабль пойдет на Северный полюс, а какой совершит трансарктический переход, должно было принять командование СФ.

По плану выполнения первой задачи в апреле, во время учений Северного флота атомная ракетная подводная лодка пр.658 К-178 под командованием кап. 1 ранга А.П. Михайловского из состава 31-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок двое суток маневрировала подо льдами Баренцева моря в районе Земли Франца-Иосифа, находясь в «засаде». После выхода на чистую воду она произвела успешный пуск из надводного положения баллистической ракеты. Следом за ней в ходе того же учения такой же манёвр совершила дизельная ракетная подводная лодка пр.629 К-153 под командованием кап. 3 ранга В.Г. Лебедько из состава 18-й дивизии 12-й эскадры подводных лодок СФ. Подо льдом она находилась около двух суток и за это время прошла 168 миль. Выйдя на чистую воду, успешно выполнила условный старт ракет и возвратилась в базу. Так флот осваивал новые тактические приёмы использования ракетных подводных лодок из-подо льда.

Решение по второй и третьей задаче состоялось 24 февраля 1963 г. Было принято предложение отправить на полюс, только что, завершившую испытания АПЛ пр.627А К-181, а на Дальний Восток – К-178 под командованием кап. 1 ранга А.П. Михайловского. При этом планировалось, что эта лодка, вооруженная баллистическими ракетами, начнет движение по маршруту только после того, как К-115 достигнет Камчатки.

К-115 совершила первый в истории ВМФ СССР подлёдный стратегический межтеатровый манёвр в период с 3 по 17 сентября 1963 года (в публицистике манёвр чаще всего называют «трансарктический переход»). Маршрут перехода проходил от Западной Лицы на Кольском полуострове через Баренцево море до мыса Желания (север Новой Земли), далее по жёлобу Святой Анны, оставляя слева архипелаг Земля Франца-Иосифа, а справа – острова Визе и Ушакова, в Центральный Арктический бассейн до 84-го градуса северной широты, затем курсом 90 градусов до 174-го меридиана восточной долготы, после чего курсом к острову Врангеля в Чукотское море и далее через Берингов пролив на Камчатку.

Справка о глубоководных желобах, соединяющих Баренцево море и Центральный Арктический бассейн. Жёлоб Святой Анны – глубоководный жёлоб между Баренцевым и Карским морями юго-восточнее Земли Франца- Иосифа. Глубина жёлоба достигает 500–600 метров на севере, к югу уменьшается до 300–400 метров; по мере приближения к Новой Земле рельеф дна выравнивается. Длина – около 600 километров. На юге жёлоб Святой Анны отделяется порогом Брусилова от Восточно-Новоземельского жёлоба. Жёлоб назван в честь корабля «Святая Анна», на котором была совершена экспедиция Георгия Брусилова.

Жёлоб Франц-Виктория – глубоководный жёлоб между Баренцевым морем и Центральным Арктическим бассейном, пролегающий между архипелагами Земля Франца-Иосифа и Шпицбергеном. Глубина жёлоба достигает 430 метров.

У мыса Желания К-115 всплыла для встречи со спасательным судном «Памир» и контроля своего места. Проверив точность плавания по счислению у ледовой кромки, она снова погрузилась на безопасную глубину и начала движение подо льдами Арктики.

Совершив по плану перехода ряд всплытий и «приледнений» («прилипание» к нижней кромке льда без хода и при положительной плавучести), 10 сентября 1963 года лодка всплыла в полынье в 3,4 морских милях от советской научно-исследовательской дрейфующей станции «Северный Полюс-12» (начальник станции Л.Н. Беляков). Командир АПЛ с семью подводниками посетил станцию, а полярники нанесли ответный визит. 11 сентября К-115 встретилась в точке рандеву в акватории Чукотского моря с ледоколом «Пересвет». Пройдя в надводном положении Берингов пролив, 17 сентября лодка прибыла к новому месту базирования в бухте Крашенинникова. За 330 часов пройдено 4330 миль, из них: под водой – 3396 миль за 215 часов, над водой – 934 мили за 115 часов, подо льдами 1570 миль за 121 час, во льдах за ледоколом 56 миль за 8 часов 30 минут. В ярких лучах успехов остаётся в тени неудачное всплытие АПЛ в районе советской научно-исследовательской дрейфующей станции «Северный Полюс-10». Здесь контроль толщины льда осуществлялся только эхоледомером. Визуального осмотра состояния льда через перископ не проводилось. В результате нарушения проверенных рекомендаций, на К-115 были повреждены ограждение рубки и вертикальный стабилизатор (в корме). Однако успехи перевесили ошибки, и указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 февраля 1964 года за образцовое выполнение задания командования и проявленные при этом мужество и героизм члены экипажа были награждены правительственными наградами. Командиру К-115 капитану 2 ранга И.Р. Дубяге было присвоено звание Героя Советского Союза, руководитель перехода начальник штаба, заместитель командующего 1-й флотилией атомных подводных лодок Северного флота капитан 1 ранга В.Г. Кичёв (его фото приведено в материале за 1968 год) был награждён орденом Ленина. С 23 октября 1963 года лодка вошла в состав Тихоокеанского флота с базированием в Вилючинске (ныне).

Следом за К-115 аналогичный переход с 14 по 30 сентября совершила К-178 (командир – капитан 1 ранга Михайловский Аркадий Петрович, руководитель перехода начальник штаба 31-й дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Н.К. Игнатов, его фото см. в материале за 1966 год). Перед походом ракетоносец был дооборудован для плавания во льдах, включая установку укрепляющих конструкций на крышках ракетных шахт, «ледовых рогов» на крыше ограждения боевой рубки и «ледовой решётки» на носовом палубном обтекателе антенны гидроакустической станции [Михайловский А. П. Вертикальное всплытие, 18]. В дополнение к штатным гирокомпасам, которые в приполюсных районах перестают выполнять свои функции, на корабле смонтировали три гироазимута и отработали методику их совместной работы. При маневрировании в высоких широтах курсоуказание переключалось с гирокомпасов на гироазимуты, а после окончания манёвра и успокоения гирокомпасов гироазимуты согласовывались с ними. Для определения места корабля подо льдом на лодку установили специальную гидроакустическую станцию, принимающую и записывающую взрывные сигналы подводной навигационной системы НГС-1. Кроме того, установили бортовую аппаратуру новой экспериментальной системы дальней радионавигации «Маршрут», а для промера глубин по маршруту перехода смонтировали дополнительный эхолот. Очевидно, что такое же дополнительное оборудование было установлено и на АПЛ К-115, хотя точных сведений об этом нет.

Существует очень мало сведений и о том, какое оружие было на борту первых подводных лодок, уходящих под лёд. Однако командир К-178 позже в своих воспоминаниях писал: «Боевого оружия приказано не брать. Только четыре торпеды иметь в носовых аппаратах приготовленными для взрыва на дистанции с целью возможного подрыва льда и проделывания искусственной полыньи для всплытия лодки. В кормовую шахту погрузить практическую ракету в инертном снаряжении, но полностью заправленную всеми компонентами. Эту ракету предстоит пронести во льдах Арктики и после освидетельствования выстрелить ею по боевому полю уже на Камчатке» [Михайловский А. П. Вертикальное всплытие, 18, с. 366–367].

Под кромку пакового льда К-178 ушла 17 сентября и следовала по маршруту К-115. 20 сентября произведено всплытие в полынье размером 800 на 200 метров в районе полярной станции «Северный Полюс-10». По маршруту похода толщина ледяного покрова была около 5 метров. Углубления отдельных торосов достигало до 18–20 метров. 22 сентября выполнено три всплытия в полыньях возле советской научно-исследовательской дрейфующей станции «Северный Полюс-12» (начальник станции Ю.Б. Константинов). Первый раз всплыли в трещине шириной до 150 метров, второй раз – в полынье 500 на 250 метров, затянутой тонким ниласом (молодым льдом), третий раз – в ледовом канале 900 на 200 метров. В некоторых полыньях лодка без труда проламывала лёд толщиной около 20 сантиметров.

Манёвр всплытия в полынье был в то время совершенно новым и очень трудным. Вот как его описывает один из участников похода: «Чтобы ледяной «гребёнкой» не срезать верхнюю часть ограждения рубки вместе с выдвижными устройствами, очень важно погасить инерцию движения корабля, т. е. всплывать без хода при почти нулевой плавучести. Корабельный лаг не фиксирует скорость корабля, меньшую 2–3 узлов. Для того чтобы убедиться, что инерция погашена и ПЛ не имеет хода, давался воздушный пузырь через кингстон глубиномера. Если воздушные пузыри шли вверх строго вертикально, значит ПЛ остановлена и можно всплывать. Если же пузыри уходили в корму, значит ПЛ имеет ход. Продолжали работать ГЭД (гребные электродвигатели. – Примеч. авт.) до погашения инерции. При плавании подо льдом самописец эхоледомера постоянно вычерчивал профиль льда, напоминающий электрокардиограмму. Толщина пакового льда в различных районах плавания различная: 3–5, 5–7 метров, были районы с толщиной льда 15–20 и более метров. Для выхода на сеансы связи осуществляли так называемые «приледнения».

Первое всплытие во льдах Центральной Арктики было днем. Всплыли в полынье, по размерам почти полностью соответствующей размерам ПЛ. Оставалось только удивляться, как командир сумел её отыскать. По отваленным носовым горизонтальным рулям сходили на лёд, фотографировались боевыми сменами. Осмотрелись. Кругом ослепительно белый снег, торосы – точь- в-точь, как в учебниках географии или документальных фильмах. И как-то жутковато среди этого белого великолепия видеть чёрную зловещую громаду атомохода. Силища страшная: всплывёт в полынью, выпустит ракеты, нырнёт под лёд – и ищи его подо льдом как иголку в стоге сена».

По ряду причин экипажу не удалось посетить дрейфующие станции. 29 сентября в 5:50 ракетоносец вышел из-под кромки пакового льда севернее острова Врангеля и всплыл в надводное положение. Здесь корабль встречали ледоколы «Пересвет», «Макаров» и спасательное судно СС-37. После прохода Берингова пролива подводная лодка вновь погрузилась и 30 сентября около 11:00 ошвартовалась у пирса в бухте Крашенинникова на Камчатке. Всего пройдено 4411 миль за 374 часа, из них в подводном положении 3460 миль за 286 часов, в том числе: подо льдами – 1617 миль за 136 часов, в надводном положении – 951 милю за 88 часов, во льдах – 155 миль за 22 часа. Выполнено десять ледовых манёвров, из них два всплытия в битом льду, шесть всплытий в полыньях и два «приледнения» на сеанс связи.

Интересно, что встреча А.П. Михайловского и Ю.Б. Константинова (начальника станции «Северный Полюс-10») на дрейфующих станциях СП всё же состоялась. Это произошло в 1968 г. (см. ниже).

Особо следует сегодня прокомментировать поиск подводными лодками научно-исследовательских дрейфующих станций «Северный Полюс-10» и «Северный Полюс-12». Из воспоминаний командиров подводных лодок следует, что это была попутная экзотическая задача: встретиться с полярниками, дать им свежих овощей и фруктов, принять от них письма родным. На самом деле именно полярникам в этих походах принадлежала важнейшая роль обеспечения походов. В условиях длительного подлёдного плавания полярные станции выполняли для лодок роль маяков в Северном Ледовитом океане. На каждой из них была специальная группа военных специалистов («5–6 человек из Архангельска»), которые на некотором отдалении от основного лагеря станции бурили лёд и устанавливали под водой «шумилки» (генераторы звуковых колебаний), которые и должны были обнаружить и запеленговать подводные лодки. Обнаружение «шумилки» подтверждало истинность маршрута, а всплытие позволяло точно получить ошибку счисления по навигационным приборам. Поэтому роль полярных станций следует считать особой.

За образцовое выполнение задания и проявленные при этом мужество и отвагу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1964 года капитану 1 ранга А.П. Михайловскому присвоено звание Героя Советского Союза, а члены экипажа награждены высокими правительственными наградами. Руководитель перехода начальник штаба 31-й дивизии атомных подводных лодок капитан 1 ранга Н.К. Игнатов был награждён орденом Красного Знамени. Лодка вошла в состав 45-й дивизии 15-й эскадры подводных лодок Тихоокеанского флота с базированием на бухту Тарья (бухта Крашенинникова).

Навигационно-гидрографическое и поисково-спасательное обеспечение двух походов осуществляли в районах ухода под лёд и выхода из-под него гидрографическое и спасательные суда, сопровождаемые ледоколами. На дрейфующих станциях, как уже отмечалось, заблаговременно были высажены подразделения военных гидрографов для обеспечения работы подводной навигационной системы НГС-1 посредством кодированных взрывных сигналов и широкополосных звуковых маяков. Самолёты дальней авиации, авиации ВМФ и полярной авиации гражданского воздушного флота с 28 августа вели непрерывную разведку ледовой обстановки в Арктике. Кроме того, были развёрнуты спасательные отряды в бухте Провидения на Чукотке и в Западной Лице, где в 12-часовой готовности к отправке находились дублирующие экипажи. Таким образом, стратегический манёвр двух подводных лодок представлял собой сложную операцию с участием значительных сил, и не только из состава ВМФ.

Здесь уместно обратить внимание читателей на тот факт, что водоизмещение советских подводных лодок было больше водоизмещения американской АПЛ Skate в 1,7–1,8 раза. Естественно, управлять такой махиной подо льдом намного труднее, чем лодкой водоизмещением 2861 тонн. К удивлению, никто из специалистов пока не обращал на это внимания. Позже мы покажем, что советские командиры подводных лодок успешно «приледнялись» и всплывали в полыньях на своих подводных лодках, превосходящих по водоизмещению американские чуть ли не в десять раз!

Во время перехода на Восток на каждой подводной лодке кроме экипажа находилось 15–20 специалистов от предприятий промышленности.

Этими переходами была практически подтверждена возможность межфлотского манёвра атомными подводными лодками через Северный Ледовитый океан подо льдом. Экипажами подводных лодок К-115 и К-178 была «протоптана самая короткая тропинка» с Северного на Тихоокеанский флот. В дальнейшем подводники отечественного Военно-Морского Флота, как в своё время заметил В.Г. Лебедько, превратили эту «тропинку» в «накатанную, хотя и опасную подледную дорогу» [Лебедько В.Г., 16].