Читать книгу: «Одинокие сердца», страница 2

Шрифт:

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Блестящие глазки Чебурашки показались Злате знакомыми, да и сама игрушка тоже вызывала смутные воспоминания, от которых почему-то хотелось улыбаться. Она чуть сильнее сжала плюш, прикрыла глаза и нашла подтверждение собственным мыслям.

Руки помнили Чебурашку.

Да, она точно прежде держала её в своих руках. Возможно, даже играла ей.

– Это ведь моя игрушка? – повернувшись к сестре, задала вопрос Злата.

Вопрос прозвучал больше как утверждение.

Маша, обернувшись, на секунду обомлела от увиденного.

Сказала же мамка убрать игрушку подальше, она и убрала, но видимо, не слишком далеко. А теперь Златка нашла!

– Точно моя, – не дождавшись ответа, Злата прижала Чебурашку к себе и улыбнулась.

Стало так спокойно и хорошо!

Несколько секунд она просидела так, а потом её взгляд зацепился за коробочку, стоявшую сбоку. Злата сняла крышку и увидела бижутерию, среди которой был тот самый браслет, который искала Маша.

– Я и браслет нашла, держи, – Злата протянула украшение сестре и улыбнулась.

– Спасибо, – ощущая смятение, Маша забрала браслет и быстро нацепила его на руку.

Движения её были резкими и нервными.

Ей хотелось скорее уйти. Боялась, что сестра начнет засыпать вопросами. А Маша не готова была отвечать на них. Потому что надо будет снова врать, а она, хоть и делала это умеючи, иногда, против воли, после чувствовала себя гадко.

Ей совсем не хотелось портить себе настроение!

– Мне пора, – Маша, вернув утраченную уверенность, вызывающе улыбнулась, – пойду, сведу с ума студентов!

– Удачи, – Злата вновь занялась изучением Чебурашки.

Ласковое тепло разливалось по её груди, и она чувствовала себя так, будто нашла прежде потерянного друга.

– Какой ты потрепанный, – разговаривая с игрушкой, Злата ласково погладила его ушки, – неужели я тебя так потрепала? Как могла быть такой неаккуратной с таким симпатягой?

В порыве чувств, Злата прижала игрушку к лицу, вздохнула… И уловила нотки до боли родного аромата.

Сердце, откликнувшись на запах, как безумное, забилось в девичьей груди, и тело Златы задрожало от приятных, ярких чувств.

Правду говорят – «тело помнит всё», и пусть пока разум еще блуждал в попытках вернуть себе память, тело с радостью признало плюшевого друга.

Какое-то время Злата просто наслаждалась вновь обретенными чувствами, затем желание разузнать еще больше, сподвигло её на действия.

Спрятав Чебурашку в своей комнате, девушка вернулась в зал и продолжила изучение нижних полок. Её усердие можно было сравнить с усердием золотоискателей, но, увы, ничего, кроме старой посуды в этот раз она не нашла.

Тогда Злата, влекомая чутьем, вышла в коридор. Окинув пространство задумчивым взглядом, девушка остановила свое внимание на антресолях.

– А что, если? – озвучила вслух она свои догадки.

Притащив табурет с кухни, Злата аккуратно взобралась на него. Голова немного закружилась, и девушка замерла на пару секунд, тем самым давая себе привыкнуть к высоте.

Когда головокружение исчезло, Злата открыла шкафчик.

В нос ударил характерный запах пыли вперемешку с ароматом саше от моли. Это ядреное амбре вызвало у Златы кашель.

Она закашлялась и, чтобы не упасть, схватилась за ручку шкафчика. К счастью, этот приступ довольно быстро прошел. Отдышавшись, Злата продолжила свои поиски.

Чего тут только не было!

Какие-то шляпки, кепки, сумочки, зонты. А это что?

Злата ухватилась за плотную ткань и вытащила её. Не сразу поняла она, что находкой оказалась куртка. Мужская, между прочим.

Виталькина, что ли, старшего брата?

Да нет, размер не тот, брат не такой широкоплечий!

Злата продолжила бы разглядывать эту куртку, если бы не какие-то голоса, что раздались в подъезде.

Что, если мама пораньше вернулась с работы?

Чувствуя себя так, словно её почти застали за чем-то преступным, Злата быстро закрыла шкафчики, слезла с табурета, затащила его в зал, а потом насколько это было возможно быстро, ворвалась в свою комнату и сделала с курткой тоже, что и прежде с Чебурашкой.

Она спрятала её подальше ото всех.

И только тогда смогла облегченно передохнуть. Злата ощущала себя невероятно вымотанной, хотя, по сути, она ничего особенного не делала.

Девушка медленно поплелась в зал, как раз в этот момент послышался звук проворачиваемого ключа. Через мгновение дверь открылась, и раздался требовательной голос матери:

– Златка! Я дома! Ставь суп греться и чайник!

Злата поспешила выполнить просьбу (хотя это было больше похоже на приказ) матери.

Поставив пузатую кастрюлю на плиту, девушка начала резать хлеб. Делала это она предельно аккуратно и осторожно.

– Да что ты сто лет хлеб режешь? – раздраженно вопросила Полина, заходя на кухню.

Злата подняла на неё взгляд. На короткий миг женщина испытала что-то, отдаленно напоминающее чувство вины. В дальних уголках своего надменного сердца Полина понимала, что ведет себя несправедливо по отношению к младшей дочери.

Увы, это лишь прибавило ей раздражения.

Кому захочется признаться в том, что он несправедлив? А уж ей, Полине, вырастившей такую замечательную дочку, как Маша, тем более, не хотелось делать этого!

– Ты, наверное, устала, мам? – стараясь смягчить мать, Злата говорила сдержанно.

Она даже улыбнулась – сквозь слезы.

– Устанешь тут, – Полина, не выдержав, отвела взор в сторону.

– Ты покушай, посуду я сама помою. Приятного аппетита, – чувствуя, что вот-вот расплачется, Злата покинула кухню и зашла в свою комнату.

Только тут, оставшись наедине с собой, девушка дала волю слезам.

Господи! Какая же она одинокая!

Тяжко ей было, невыносимо тяжко!

И только Господь знал, как много сил уходило на то, чтобы сдерживаться, чтобы улыбаться, чтобы не отчаиваться!

…Уже когда все легли спать, Злата вспомнила о своей находке. Заперев дверь, девушка включила ночник и достала Чебурашку и ту мужскую куртку.

Некоторое время Злата вновь занималась тем, что разглядывала игрушку, а потом переключила внимание на куртку.

Сперва она разложила её на диване и мысленно представила, какой фигурой обладал хозяин куртки.

Хоть Злата не могла точно утверждать, но фигура отдаленно напоминала фигуру… Михаила.

Бах!

Сердце, восторженно подпрыгнув, подскочило до самого горла и начало громко стучать. Не в силах удержаться на ногах, Злата села на край дивана. Протянув руку, девушка стала задумчиво водить по куртке. Словно это действие могло подсказать ей, дать важный ответ.

Утомившись, Злата взяла куртку и зарылась в неё лицом.

Едва уловимый аромат окутал её нос. Девушка жадно вздохнула, еще и еще, а потом поняла, что этот запах – совсем такой же, как у Чебурашки.

Потрясенная, она зависла в своих чувствах. Внутри все шевелилось, томилось, стонало и плакало. Злата, не выдержав, тихо расплакалась. То были уже другие слезы.

Теперь девушка понимала, что она тоскует. Неужели по Михаилу?!

Телефон, что лежал рядом с Чебурашкой, издал приятный «дзинь».

Злата взяла его и увидела сообщение от неизвестного номера. Обычно девушка сразу удаляла такое, но не сегодня.

Злата открыла сообщение, и начала его читать.

Привет. Это Мишка. Не пугайся, пожалуйста. Я не хочу тебя пугать, но нам с тобой нужно встретиться и о многом поговорить. Обещаю, что ты не пожалеешь, если согласишься. Ты сможешь завтра прийти?

Сердце Златы опередило разум. Пальцы скользнули по экрану, нажали «отправить». Короткий, но столь значительный ответ.

Да.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Она волновалась.

Безумно волновалась, когда собиралась на встречу.

Из рук все валилось, казалось, даже простые действия, как например, расчесывание волос, Злата делала с огромным трудом.

Дрожала.

Волнение то накатывало на неё, и Злате становилось жарко, то спадало, и тогда она ощущала холод. Не спасал даже шерстяной свитер, который девушка надела.

Дрожала, и всё тут. Чувствовала – не поможет от дрожи даже если она завернется в одеяло, даже если выпьет литр горячего чая вперемешку с валерианкой.

То была внутренняя дрожь, которую – вероятнее всего, но необязательно, мог унять грядущий разговор с Михаилом.

Слоняясь из комнаты в комнату, Злата не оставляла попыток уравновесить свои чувства.

Дома никого не было – мать на работе, сестра – в университете – и потому её хождения туда-сюда не сопровождались раздраженными комментариями.

Злата тоже продолжала учиться, но теперь заочно. Училась она, на удивление, неплохо. Хотя многие, в том числе и мать, ставили под сомнения её способности после перенесенной комы.

Но она смогла.

Когда стрелки часов, висящих в коридор, показали 11, Злата покинула квартиру.

На улице стоял по-настоящему зимний день.

В воздухе ощущался мороз, но не такой, от которого становилось трудно дышать, а приятный.

Приятно покусывал мороз девичьи щеки, отчего те приобрели здоровый румянец, приятно прихватил он снег, и тот звонко, совсем по-сказочному хрустел под подошвой зимних сапожек.

А какой воздух! Чистый, прозрачный!

Солнце ярко светило на бесконечно-голубом небе, снег под его лучами искрился, словно драгоценность.

Злата неспешно шла и любовалась природой. Сердце впитывало в себя эту благословенную красоту и невольно наполнялось спокойствием.

Прохожих в этот час было мало, оно и понятно – кто на работе, кто на учебе. Пара бабушек, молодые мамочки с колясками, спешащие домой – вот и все, кто попался Злате на пути.

Покинув двор, девушка пошла по улице. С обеих сторон – магазинчики. Новогодний антураж, что украшал их: гирлянды, колокольчики, елки и прочая мишура пока еще не спешили убрать. Людям совсем не хотелось расставаться с праздничной атмосферой, вот и «красовались», местами уже облезлые, елки и шарики, правда, ассоциации при виде них были далеко не праздничные.

Злата спокойно относилась к новому году, не было у неё того щенячьего восторга и ожидания, что этот праздник, вдруг, изменит жизнь.

Собственный опыт подсказывал – хочешь перемен – молись, меняйся сам, работай над собой.

Вот к таким размышлениям пришла Злата, когда впереди показалось кафе.

При виде его названия «Пончиковая», девушка мгновенно утратила равновесие. Сердце вновь отчаянно забилось в её груди. Ей, вдруг, стало так страшно, что на секунду Злате захотелось развернуться и убежать.

Бегать, правда, из-за больной ноги она не умела, но доковылять смогла бы.

Только вот… Разве побег избавит её от страха? Разве не лучше прояснить всю ситуацию?

«Смелее», – тихо шепнуло сердце Златы.

Она подчинилась ему.

Через минуту девушка открывала дверь в кафе. Теплый, пропитанный ароматом вкусной выпечки и кофе, ветерок обдал лицо Златы.

Её ресницы задрожали. Как же вкусно!

Девушка прошла внутрь, пробежалась взглядом по залу. Всего пять человек находились тут. Михаила среди них не было. Так и должно было быть, потому что она пришла на полчаса пораньше.

Зачем?

Точного ответа Злата не знала. Возможно, чтобы успокоиться. Заказав себе горячее какао, девушка уселась за самый дальний столик, в углу, где стоял диванчик, чтобы уже оттуда наблюдать за всем.

Становилось жарко, и Злата вовремя спохватилась, что так и не сняла куртку. Освободившись от неё, девушка положила куртку рядом. Не стала вешать на вешалку, чтобы в случае чего (вдруг, Михаил не придет), быстро одеться и уйти.

Но он пришел.

Пришел значительно раньше, чем предполагала Злата. Дверь открылась, и девушка, до этого разглядывавшая меню, оторвала от него свой взор и устремила его вперед.

Она увидела Михаила, и первое, что ей бросилось в глаза, был пышный букет, который тот держал в левой руке.

Михаил, ощутив её взгляд, повернулся. Удивление и радость мелькнули на его бородатом лице. Не сводя глаз со Златы, он быстрым шагом направился к ней.

«Господи, – ощущая, как бешено забилось её сердце, взмолилась Злата, – неужели это – не сон? Неужели эти цветы для меня? Неужели мы с Михаилом связаны? Если это так, молю Тебя – помоги мне, не дай ошибиться!»

– Злата, здравствуй, – остановившись сбоку от неё, Михаил окинул девушку ласковым взглядом, – какая ты красивая, глаз не оторвать. Это тебе.

Он положил перед ней букет цветов, и Злата опустила взор на них.

От вида столь красивого букета у девушки перехватило дыхание.

Белые бутоны роз, чуть раскрытые, ярко-красные розы, а еще – синие ирисы. Необыкновенное цветовое сочетание напомнило Злате флаг страны. Правда, цвета шли не по порядку, но все равно, это сравнение вызвало улыбку у неё.

А может, в этих цветах скрывался какой-то тайный смысл?

Размышляя над этим, Злата чуть наклонилась, вздохнула и ощутила утонченно-сладкий аромат цветов. Девушка нежно коснулась подушечками пальцев прохладных бутонов, неспешно обвела красные лепестки, дотронулась до ирисов.

– Как красиво, – подняв на Михаила блестящие глаза, с благодарностью произнесла Злата. – Спасибо.

– Пожалуйста, – Михаил стянул свою куртку, и девушка мысленно отметила, каким натренированным оказалось его тело.

К удивлению Златы, Михаил сел не напротив, а сбоку от неё. Она, смущенная теплом его тела, нервно заерзала на месте. Желая как-то отвлечься от странного, но приятного ощущения, Злата задала вопрос:

– Такое необыкновенное сочетание цветов, но очень красивое. А это что-то значит?

– Конечно, – Михаил обаятельно улыбнулся, – белая роза – знак невинности, искренности, чистоты, красные, думаю и так понятно, символ сильных чувств.

Он взял паузу и выразительно посмотрел на Злату.

У неё защипало щеки – то ли от мужского взгляда, то ли от услышанного. Но опять-таки, девушке нравилось это.

Кому не понравится, когда красивый мужчина говорит столь романтичные слова?

Но природное смущение, конечно, напомнило о себе небольшой неловкостью. Злата стыдливо опустила взор, вновь дотронулась до синих лепестков ириса и тихо спросила:

– А синие ирисы, что это значит?

– Веру и надежду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Слова Михаила попали точно в цель.

Сердце Златы сладко забилось, и сама она, взволнованная его ответом, почувствовала себя стоящей на пороге чего-то прекрасного.

Раньше о таком она читала только в книгах, а теперь, какое чудо, это случилось и в её жизни.

Не зная, что сказать, Злата лишь переводила взгляд – от прекрасных цветов на Михаила и обратно. В воздухе повисла тишина, которая, однако, не тяготила их двоих.

Словно вакуум, спокойствие опустилось на Злату и Михаила.

Не слышно было никого – ни посетителей, ни тихой музыки, ни работы кофемашины. Обмениваясь взглядами, они впитывали образ друг друга.

Михаил не кривил душой, когда сказал, что Злата красивая. Это было действительно так. Она потихоньку расцветала. Удивительно, учитывая то, что ей довелось пережить.

Злата стала женственней, волосы у неё отрасли, и теперь, распущенные, доходили почти до поясницы. Словно золотистый шелк, они манили. Михаил едва сдерживался, чтобы не провести по ним ладонью.

Неизвестно, как долго они бы так разглядывали друга друга, но появившаяся официантка нарушила воцарившуюся между ними тишину.

– Здравствуйте, вы уже выбрали что закажете?

Злата вздрогнула, а Михаил почувствовала себя так, будто его вырвали откуда-то с параллельного измерения. С трудом оторвав взор от Златы, он ответил:

– Давайте кофе и еще бокал горячего какао. Так, а пожевать, пожалуй, Злат, что хочешь?

Злата пожала плечами. Сейчас она была слишком смущена, чтобы что-то сказать в ответ.

– Давайте пончиков, пожалуйста.

– Хорошо, – официантка не сдержала улыбку, уж очень милая картина предстала её глазам.

Брутальный мужчина, нежная девушка и шикарный букет цветов! Романтика!!!

– Так, на чем мы остановились? – улыбнулся Михаил Злате, когда официантка ушла.

– Последнее, что мы обсуждали – это значение цветов, – Злата подняла на него глаза.

Пора, нужно задать прямой вопрос, чтобы получить ответ.

Чувства чувствами, но разум хотел понимать.

– Я хочу знать. Всё знать – как мы познакомились, как долго общались, что между нами было.

– С радостью расскажу тебе об этом, – Михаил поднялся и подошел к вешалке, на которой у него висела куртка.

Злата затаила дыхание. Она не могла объяснить причину, но ей стало страшно, что Михаил сейчас уйдет.

Разумеется, этого не произошло.

Михаил, достав что-то из внутреннего кармана куртки, вернулся за стол. Правда, он совершенно не догадывался, какие чувства в этот момент испытывала Злата, и потому тот удивился, заметив, какой бледной та стала.

– Злата, все нормально? Тебя кто-то напугал? – на всякий случай решил уточнить Михаил.

– Все в порядке, – Злата нервно улыбнулась и, окончательно смущенная тем, что у неё получилась такая дурацкая улыбка, порывисто обняла себя за плечи.

– Что там? – девушка кивнула на сложенный, мятый, местами испачканный, тетрадный листок.

– О, это одна из самых ценных вещей, ношу всегда с собой, – широко улыбаясь, заявил Михаил.

Его глаза так странно поблескивали, словно он что-то замышлял.

Или предвкушал?

Злата не могла точно понять этого.

– Вот, прочитай, только осторожно, пожалуйста, – Михаил вложил ей в руку листок.

Злата вздрогнула. Странно, но прикосновение к нему оказалось ей почему-то знакомым.

Или не почему-то?

Девушка аккуратно развернула листок, и глаза её побежали по старательно выписанным буквам.

«…Знаю – тебе тяжело. Быть может, твои соратники уже пали смертью храбрых, но ты – ЖИВИ! Дома тебя наверняка ждут. Ждут и любят. И ради тех, кто любит тебя, ты должен жить. Живи, боец, живи! Я буду молиться о тебе…»

Злата читала дальше и дальше, и, сама того не замечая, она начала дрожать. И тетрадный листок, который девушка держала в своих пальцах, сейчас дрожал, как одинокий осенний лист на ветру.

Взор Златы устремлялся все ниже и ниже, пока не остановился на имени адресата.

Злата Корчагина.

– Это я? – вскинув голову, Злата устремила взгляд на Михаила.

Глядя на неё, он невольно сравнил её глаза с аниме.

Казалось, огромные, до края наполненные слезами глаза девушки, еще немного – и задрожат, совсем как восточном мультике.

– Ты. Ты написала мне это письмо, и я получил его очень вовремя, Злата. Знала бы ты как вовремя. Считай, ты спасла меня.

Злата перестала моргать. Признание Михаила оказалось столь искренним, что она просто не знала, как реагировать на него.

Ей верилось и одновременно не верилось, что она имела причастность к его спасению.

– Это правда?

– Правда, – Михаил задумчиво посмотрел на неё.

– Расскажи, пожалуйста, расскажи мне.

*************************

Два года назад

Звуки затихли.

Лишь непривычный гул в голове, напоминающий пульс сердца, то стихал, то вновь наполнял собой все пространство.

Что-то оказалось под его рукой.

Михаил попытался открыть глаза, но те отказывались слушаться его. Веки задрожали, с усилием приподнялись, и сквозь узкую щелку он увидел языки пламя, пожирающее ящики со снарядами.

Михаил с трудом повернул голову и увидел смятый листок в своей руке.

Понимание того, что БК (боекомплект) рванет в любой момент должно было подействовать на него отрезвляюще, но странным образом Михаила куда больше волновало то, что было написано на листке, который он только начинал читать.

Превозмогая жжение в плече, Михаил развернул бумажный листок и попытался сконцентрироваться на написанном.

Буквы, словно издеваясь, плясали перед его взором.

Михаил несколько раз моргнул, и, наконец, начал читать.

Позабыв о боли и чувстве обреченности, он все глубже проникался написанным. Казалось, он уже не тут, а там, сидит рядом с хорошенькой девушкой, и та, доверчиво глядя ему в глаза, просит его жить.

Рука Михаила задрожала.

Будто встряхнуло воина, окрылило. Сил прибавилось, да и желания выжить стало куда больше, чем полчаса назад.

Если недавно сомневался – выберется ли из этой заварушки, то теперь точно знал – выберется.

Будет жить.

Затолкав письмо за пазуху, Михаил начал ползти к образовавшейся пробоине в стене. Сквозь сгущавшийся дым он разглядел очертания тела своего боевого товарища.

Михаил не знал жив тот или нет.

И не было времени проверять это.

Он вцепился в своего брата по оружию и потащил за собой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Михаил, как завороженный, наблюдал за тем, как слезы, подступив к глазам Златы, на несколько секунд застыли.

Кажется, только теперь мужчина понял значение слов «глаза утопают в слезах».

Именно это он сейчас видел.

Красивое и одновременно печальное зрелище.

Михаилу хотелось утешить Злату, только он не знал, как правильно сделать это. Она ведь такая хрупкая, пугливая!

Одно неосторожное слово или движение – и испугается, закроется от него его девочка-мечта.

– Злата, – тихо позвал он.

Злата медленно моргнула. На темных ресницах, словно бусинки, повисли капельки слез.

– Значит, ты был там? Ты воевал? – голос девушки стал сдавленным, и создавалось ощущение, что каждое слово давалось ей с трудом. – Ты чуть не погиб…

Она снова моргнула, и по бледным щекам побежали дорожки из слез.

Тут уж Михаил не выдержал. Сгреб в охапку Злату, прижал к себе. Та ойкнула, но не сделала попыток отстраниться.

Уже хорошо. Можно даже сказать, что замечательно.

Особенно теперь, когда она, его Злата, в его объятиях.

– Ты ведь тоже чуть не погибла, – тихо напомнил ей Михаил.

Злата подняла на него раненый взгляд.

– Да, но не так же.

– Ну и что? – Михаил осторожно коснулся ладонью её распущенных волос.

Гладкий шелк! И даже мягче, чем он мог себе представить.

И вся Злата – лучше, краше, чем он когда-то рисовал в своем воображении.

А ведь этого всего могло и не быть…

– Твоя жизнь не менее важна, Злата, – сдерживаясь от того, чтобы не запустить пальцы в золотистые пряди, добавил Михаил.

Девушка всхлипнула и вновь прижалась к мужской груди. Жадно вдыхая до боли родной аромат, она плакала. Слезы просачивались сквозь трикотажную кофту, и Михаил почувствовал приятную телу прохладу.

Даже сердцу стало приятно, будто умыли его этими слезами.

– Тише, все прошло, – успокаивающе прошептал Михаил.

Злата снова всхлипнула. Трудно было совладать со своими чувствами, которые, подобно непокорной стихии, разгорались внутри неё.

Тут было всё: и боль, и страх, и надежда, и желание, чтобы тебя любили, и стремление самой любить в ответ…

А потом Злата стихла. Удивительно, но так вовремя – стук сердца, который она слышала под своей щекой, успокаивающе подействовал на неё.

Слезы были выплаканы, и сразу стало легче.

Злата, смакуя секунды спокойствия, еще некоторое время просидела так, а потом, наконец, вновь посмотрела на Михаила.

Её заплаканные глаза изучающее, словно они увиделись впервые, рассматривали мужское лицо.

Михаил был так близко, что Злата разглядела лучики-морщинки, которые были рядом с его глазами. Заметила она и старый шрам-ямочку на щеке, и еще один – на верхнем веке.

Это нисколько не портило Михаила.

Всё в нем было прекрасно. Пожалуй, особого мужского очарования придавала его черная борода. Не длинная, как у Старика Хоттабыча, а аккуратная.

Интересно, она мягкая или колючая?

Подушечки пальцев Златы заныли от желания прикоснуться к темным волоскам, но девушка не позволила себе такой вольности.

Вместо этого она вздохнула и задала вопрос, который волновал её все это время:

– Мы любили друг друга?

– Почему же любили? – мягкая улыбка пробежалась по мужским губам. – Мы и сейчас любим друг друга. Даже если твой мозг пока не вспомнил меня, уверен, сердце – меня не забыло.

Злата в очередной раз смутилась от его слов.

Медленно и прекрасно, нежный румянец стал возвращаться на её прежде бледное лицо. Теперь она была похоже на чудесный цветочек, согревшийся в лучах весеннего солнца.

Порозовевшая, ожившая, источающая ласковое тепло.

И плевать, что за окном – морозный январь.

Над ними, вокруг расцветала весна.

– Какао, кофе, пончики, – скороговоркой выдала официантка и поставила на стол поднос.

– Благодарю, – Михаил окинул её беглым взглядом, достал кошелек и извлек из него несколько купюр, а потом вложил их в кармашек меню.

Официантка, оценив щедрые чаевые, схватила меню и быстро вернулась за стойку. Щеки её едва не лопалось от радости, когда она уже там, подальше от чужих глаз, пересчитывала деньги.

– Вижу, ты любитель горячего какао? – кивнув на пустой бокал, который Злата выпила до того, как пришел Михаил, произнес он.

– Да, это так, какао, да еще в мороз создает особый уют, – девушка обхватила ладонями бокал, поставленный Михаилом перед ней и с улыбкой заглянула внутрь.

– А что еще для тебя уют? – он поднес к губам чашку с кофе.

Эспрессо. Горький, крепкий. Но обязательно сладкий, поэтому Михаил щедро добавил в свой кофе сахар.

– Дай-ка подумать, – Злата медленно вздохнула, приятная расслабленность окутала её, и думалось медленно-спокойно.

– Первые ассоциации – загородный дом, камин, теплый плед.

Михаил довольно хмыкнул.

Злата подняла на него глаза и с улыбкой спросила:

– Что, наивно, да?

– Не, просто у меня есть загородный дом, и представь себе, даже камин.

Злата удивленно вскинула брови. Наслаждаясь зрелищем, Михаил, продолжил:

– Камин, большая кухня, веранда с видом на луг. Только пледа там нет, – он намеренно выдержал паузу, а потом добавил:

– Только тебя не хватает.

Злата вздрогнула от тихого, но невероятно сильного признания Михаила.

До этой секунды ей казалось, что он и так сказал достаточно, чтобы её сердце откликнулось, не осталось равнодушным.

Но это «только тебя не хватает» всколыхнуло не только сердце Златы, но и её душу.

Уже знакомая тоска окутала её, напомнила о тех чувствах, которые девушка прежде старательно гасила в себе. Плохо ли, хорошо ли, но как-то удавалось ей не слишком сильно обращать внимания на них, правда, ночью они становились почти неподвластными.

А теперь…

– Будь со мной, Злата. Моя Злата-девочка-мечта.

Из груди Златы вырвался прерывистый вздох:

– Миша, я…

– Злата, – он наклонился к ней и мягко коснулся её узкой ладони, – я не хочу снова потерять тебя. В последний раз, когда мы условились с тобой встретиться, я не смог прийти, а потом случилось всё это – твоя болезнь, кома, потеря памяти.

– А почему ты не пришел? – в глазах Златы мелькнуло непонимание.

– Потому что случилось неприятное. Вкратце – меня задержали и продержали в обезьяннике пару дней.

Михаил опустил подробности, что ему еще неплохо досталось. Не хотел ни давить на жалость, ни расстраивать Злату.

– Обезьянник? – она удивленно посмотрела на него. – Что это?

– Изолятор временного содержания.

Злата вся напряглась.

– У тебя проблемы с законом?

– Сейчас – нет, – чувствуя, как разговор перетекает в не самое приятное русло, ответил Михаил.

– А раньше? – Злата перестала моргать.

Михаил понимал, что его ответ, вероятно, может переменить отношение девушки, но врать – тем более ей, он не мог.

Михаил знал – рано или поздно правда всплывет наружу, и обычно такое случалось в самый неподходящий момент.

– Раньше – да.