Читать книгу: «Камелия»

Я любил её, казалось, еще с прошлой жизни, бесконечно и неистово, словно это болезнь. Я не боролся с этим чувством, потому что не хотел. Даже не позволял такой мысли. Не любить ее? Это так бессмысленно и глупо. Я знал, что это мое безумие принесет боль, что это неправильно, не принято и ненормально. Я знал, что меня никто и никогда не воспримет серьезно, я буду шутом, мальчишкой, дураком, но отказываться от нее и всего этого светлого и лучшего в моей жизни я не собирался.

Её губы, плечи, глаза, её кожа. Сладковатый, неповторимый аромат пиона и ванили, который я узнаю из миллиона. Потрясающая женщина! Недооцененная. Сама женственность. Такими изображали богинь древние греки, такие женщины захватывают сердца миллионов, такие женщины встречаются раз в жизни! Я ее люблю. Пусть все знают об этом! Пусть неправильно, все обсуждают, пусть не понимают и не верят. Пусть не верят мне, в мои чувства. Я не перестану воспевать ее.

Хотя, я наверно соврал. Я пытался её отпустить. Не забыть, не отказаться. Отпустить. Я бы никогда не забыл эти блики солнца на её загорелых гладких плечах, блеск её карих глазах, присущую только ей надменность во взгляде, при этом, любящее и такое большое заботливо сердце. Сердце, которое так часто болело за семью, за сына, за свой город. Из-за обид и унижений, что подкидывала жизнь. И я люблю ее за силу воли, оптимизм и веру в себя. Она светлая. Ее душа не почернела от злобы и человеческой зависти.

Когда же все началось? Пожалуй, когда я впервые ее увидел. Мне было около пяти, я был совсем ребенком, но это не значит, что я не понимал. Она сидела в парке с книгой, а я застыл как истукан.

Да, я это помню. Была ранняя осень. Теплый нежный день. Она сидела на лавочке, и ветер аккуратно теребил ее каштановые, с легкой золотинкой, волосы. Она взглянула на мальчишку, который уже несколько минут пялился на нее, и улыбнулась. Да, она знала меня. Точнее, мою мать. А ведь раньше мы уже виделись, но я был слишком мал, чтобы понимать женскую красоту. А сейчас в пять лет я не мог оторваться от этой неземной картины. Я смотрел на ее идеальные ноги в черных колготках, которые стыдливо прикрывала юбка ниже колена. Её сочную грудь в белоснежной блузе. Её губы, словно нарисованные кистью художника, изогнутые. Карие, миндалевидные глаза. Томный взгляд блестящих глубоких глаз. Эталон красоты женского тела. Как такой шедевр могла сотворить природа? Подарить такую красоту этому далеко не всегда приветливому миру.

Она смотрела на меня без всякого интереса, а я таял под её взглядом и не мог сделать ни шагу. Ноги словно приросли к земле. Если бы я мог, я бы вот так, словно собачонка, с тех самых юных лет и всю жизнь ходил за ней по пятам. Я бы пошел за ней на край света, забыв о семье, что крайне важно для ребенка. Стал бы ее слугой и исполнял бы все ее указы. Но ведь так нельзя. Правда?

К ней подошел парень, поцеловал в щеку и преподнес мороженое. Она улыбнулась ему. Мое сердце заболело.

–Эй, мелкий! – Крикнул мне парень. – Что ты застыл? Беги, беги, давай по своим делам!

И я опозоренный, изгнанный, летел по парку, не оглядываясь, и ненавидел его всем своим детским трепетным сердцем. Казалось, весь мир рухнул.

Наш городок. Назовем его Лесоград. Состоит всего из пару десятков улиц, с достаточно давней историей. Это не стандартный городок, коих так много в нашей стране. Скорее маленький дивный край, очень запоминающийся своим сочетанием водных ресурсов и сочной зелени. Здесь много необычных улочек под наклоном. Такая себе маленькая Италия. Старые дома со своими воспоминаниями, небольшой рынок и все это окружено огромным лесом. Речка в пешей доступности. Озера в лесу. Здесь все как-то под рукой. Даже пешком в другой конец города можно добраться максимум за полчаса. А сколько у нас деревьев? Наверно для того чтобы очистить воздух в городе от производственных выхлопов фабрики. Эти правила четко бдились во времена СССР.

А выйти компанией на природу. Взяли корзинки с продуктами, пятнадцать минут и ты в столетнем лесу, около холодного озера, играешь в мяч со своими друзьями. Красота! Я жить не могу без своего любимого города. Скажите, что я видимо однолюб. Быть может. Не стану отрицать. А может, я хорошо воспитан и умею ценить истинную красоту, и дорожу тем, что есть у меня.

Достопримечательностей в нашем городе немного. Места военной славы. М-да, война потрепала наш городишко, который и городом-то стыдно назвать. Еще у нас есть несколько нелепых памятников и небольшая городская площадь около рынка. Вот как раз на ней и происходят все встречи, назначаются свидания, перемываются косточки, гуляют с детьми и прочее, и другое, и все сразу. Здесь можно встретить кого угодно. А если присесть на лавочку и посидеть полчасика, то мимо тебя прибежит, пройдет, проедет, наверно, каждый житель. Здесь все со всеми здороваются и знают семьи друг друга. Но не это самое главное место. А истинным центром и точкой отсчета является фабрика тканей. «Лотос» был построен по всем нормам экологической безопасности за городом. Но сам город по дороге, словно по канату, со временем подтянулся к фабрике, словно протянул руку, которая предлагает дружбу. Магазины, киоски и прочие заведения.

На этой фабрике работала большая часть наших жителей. И в нашем же городе есть специализирующийся лицей, который выпускает специалистов заточенных под работу на фабрике.

Кто любил этот завод по производству тканей, кто ненавидел, но здесь работали все. Кто совсем немного, а кто всю жизнь. Когда я был маленьким, мне казалось, что в мире нет других специальностей, кроме как механик, швея мотористка, завскладом.

Все разговоры были только.

"А вот в СТ 12, требуется новый технорук".

"А на складе номер 3, Сашка вернулась из столицы. И знаете, у нее теперь есть ребенок! Нагулялась, вернулась. Разведенка. Дороховы проявили великодушие – приняли мать одиночку обратно".

"А на производстве ТК 17. – Как я узнал позже, это сокращенные названия подразделений фабрики. – Такое происходило! Мужики принесли водку через КПП. Напились на работе, да проспали всю смену. А главный инженер такой молодец. Он-то их застукал, но не сдал. Крика было, матов! Они теперь у него на мушке».

"А вот главная гладильщица такая сволочь! Не так давно получила должность, а уже как царица ходит. Она всех своих девчонок тиранит. Зазналась. Им ни выйти нельзя, ни отпроситься. Даже обед под контролем".

"А вот швея Соломонова на инженера по безопасности заглядывается. Да как можно?!! Совести нет! А его жена, она в третьем цеху работает. И трое детей.

Так его жена – мудрая женщина, она взяла и подружилась с этой Соломоновой. Теперь они подружки хоть куда. А к мужу своему она Соломоновну не подпускает".

Все знали что происходит и у кого. Кто крутит роман, кто пошел в столовку, и кому больше котлет досталось, и кто сегодня пораньше отпросился, а главное, почему. Что скажешь, маленький рабочий городок. Здесь-то и поговорить больше не о чем, как чужие промахи разбирать. И их разбирали по косточкам.

Фабрика принадлежала семье Дороховых, и они же были персонажи поважнее мера и даже губернатора.

Гавриил Елистратович – глава семьи, мужчина в расцвете сил. Бывший военный и достаточно суровый дядька. Седовласый, подтянутый, высокий мужчина. Его супруга Алевтина Алексеевна – строгая женщина старых правил. Такая себе закаленная дама, которая строила не только свою семью – она имела власть почти над каждой семьей в городе. О её причудах ходили легенды, такой себе серый кардинал. Она была главой и семьи, и фабрики, и всего Лесограда. Со своей известной шалью на плечах, пухлыми щеками и недовольной гримасой, она решала, как кому поступить, кого наградить и с кем распрощаться. На работе естественно. Она вела бухгалтерию. Дома воспитывала дочь и неповторимого сына. Красивого, такого же высокого и широкоплечего как отец – Архипа. Темноволосый, с гордым подбородком и голубыми глазами, он был мечтой всех девушек нашего городка. Завидный жених и мать его берегла. Она бдила мальчику пуще чести дочери.

Да, можно сказать, у нас была монархия. В каждой семье кто-то, а то и все работали на фабрике. В Лесограде все зависит от семейства Дороховых. Они же часто участвовали и в жизни города, и в жизни простых жителей: свадьбы, похороны, юбилеи и праздники. Помогали в беде, немного, но поддерживали материально. Были в курсе всех значимых событий, устраивали городские праздники, но при этом всегда чувствовалось ужимистость, и каждый знал, кому нужно говорить "спасибо", и кто здесь хозяин. А поклоны семейство любило. Дороховых могли осуждать кого-то, любили наглядно наказывать в виде лишения премий или банально штрафовали, в общем, держали наш городок в кулаке.

Но все это только придавало нашему городку определенного колорита.

Забыл сказать самое главное. Моя мать тоже работала на фабрике, поэтому хотел я того или нет, но я был всегда в курсе всего, что там творилось. Она возвращалась домой и начиналась головомойка. А если приходили какие-то подружки, ох, можно было восстановить полную хронологию всех событий и несколько раз за вечер, такая себе картинка 3Д. А мой отец имел свои предубеждение по поводу Дороховых, не хотел прислуживать их семейству, потому что знал, что они достаточно гаденькие людишки, и не могут прикрыть свою жадность, низость и завистливость мелкими подачками.

Хотя, кому завидовать? Они были самым богатым семейством в округе. И папа предпочитал работать в других городах вахтовым методом, чтобы получать больше, чем они выделяют обычным жителям. Знаете, я поддерживаю его точку зрения. Терпеть не могу быть обязанным, при том, что отдаешь все силы работе. При этом прислуживать, дабы господа не прогневались. А они всегда будут чем-то недовольны, но снисходительны. А платить людям гроши. Я терпеть не мог этого серого кардинала, которая натянутыми улыбками и с сопереживанием выпытывала все о твоей жизни, а после использовала информацию против тебя. Обещал себе никогда не связываться с этим семейством, но у судьбы есть чувство юмора.

Казалось, прошла целая вечность, когда я снова увидел её. Не судите меня строго, я открываю вам свое сердце.

Чудесным весенним днем я гулял с мальчишками на улице, пока мать посещала магазины. Мне было почти 6.

Мы бросали кубики на расчерченной дороге и хохотали заливистым мальчишеским смехом. Так смеются только в детстве. Бесхитростно, от всего сердца. Нам было весело вместе, с кубиками, на голой брусчатке, без всех современных гаджетов. Как давно это было.

Когда я оторвался от нашей игры на холодном камне дороги, увидел, как мать здоровается с Камелией, которая сидит за столиком уличного кафе и читает книгу. Я не заметил её раньше.

Шок. Мама садится к ней. Они пьют чай и мило болтают. Я знаю, они не подружки, но достаточно хорошие знакомые.

Я бросаю своих друзей и как завороженный направляюсь к женщинам. Они улыбаются и хвастаются покупками, мама вскидывает руки, одобряя выбор Ками. Она в белом платье в мелкий горошек с необычным вырезом на пышной груди, таким дико сексуальным и скрытным. Это я стал понимать уже позже. А тогда я просто направлялся к ней. У меня была возможность побыть около этой самой красивой в мире девушки.

–Ой, это мой сын Майкл. – Представила меня мама. В детстве меня смущала эта отсылка к зарубежным мотивам. Меня просто зовут Миша Ховдинский.

–Майкл, поздоровайся с Ками. Но я просто подошел к ней вплотную и смотрел.

Знаете, лишь в тот момент я узнал имя своей любимой женщины. До этой секунды это имя жило отдельно от её тела. Я слышал рассказы о Ками от мамы, восхищении ее красотой от простых мужиков и парней, живущих в нашем городе. Но сама она была нечто сродни ангелу, являющемуся лишь мне в награду за хорошее поведение. Теперь же я узнал имя этого миража и он воплотился в человеческое тело.

Mама смотрела на меня не понимая.

–Он обычно не такой скромный. Смутился. Такое бывает крайне редко. Очень заводной паренек растет. А упертый, как тысячу баранов. Вот что меня действительно пугает – очень сильный характер, уже в этом возрасте. Что с ним делать?– Наигранно всплеснула руками, как делают бабки в старых фильмах. Ах, мама, ты еще та актриса. Я безумно и беззаветно люблю свою мать, но поверьте, своими выходками, желанием угодить всем и манипуляциями, она оставила мне кучу детских комплексов и психологических травм. Но это не ее вина.

Дети, рожденные в послевоенное время, выращенные, вечно занятыми, угрюмыми нашими бабушками и дедушками, чьи жизни покалечило то огромное горе, которое они пережили, которое украло их молодости, оставив лишь ПТСР. Война. Те дети были воспитаны в строгости и никто не собирался создавать для них комфортные психологические условия.

–Привет, Рыжик. – Камелия провела нежной рукой по моим огненным волосам. Да, ребенком я был призабавнейшим. Самым заметным в толпе таких же ребятишек. Представьте, да, я уже говорил раньше, в те времена дети еще гуляли бандами, почти без присмотра родителей. Тем более в нашем маленьком городке. Так вот, я был рыжий, с россыпью веснушек. Голубые глаза. И такой себе пухлощекий малыш.

–А ты планируешь детишек? Надо спешить, тебе уже немало лет. Вот у меня уже какой паренек! А ты со своей учебой. – Заметила мама.

–Да ладно, – отмахнулась любовь всей моей жизни, отрываясь от меня. Она снова взяла книгу в руки и улыбнулась маме. – Успеется. Ты же знаешь, как тяжело складывались наши с ним отношения. Его семья до сих пор считает, что жениться стоит только по договоренности семей их круга. Что ты хочешь малыш? – Обратилась она ко мне. Заметив, мой настойчивый взгляд. – На руки?

Я смущенно кивнул головой, и она протянула ко мне свои руки. Я шагнул к ней и она усалила меня к себе на колени.

–Что ты еще удумал? – Упрекнула меня мать. – Вон, какой взрослый и на руки просишься. Мы тут разговариваем. Иди-иди погуляй.

–Да пусть посидит. – Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Он такой милый.

Камелия дотронулась до моих волос и это прикосновение обожгло и тепло прошло по всему телу. Аромат ее волос окутал меня.

Что я чувствовал? О, счастье! Что я мог чувствовать? Я был на седьмом небе от счастья. Да, в моем возрасте именно это было счастье. Я чувствовал ее тело, я вдыхал ее пьянящий запах пионов, я чувствовал себя лучше, чем когда-либо в объятиях у матери. Защищен, смущен и так близко к ней. Больше я не слышал их разговора, я сидел и улыбался. Боялся пошевелиться, предоставить ей неудобство. Пока мать не стянула меня, упрекая, что я отдавил ноги ее подруге, и хватит уже наглеть. Но я не мог оставить их в покое. Я ходил вокруг как молчаливый верный пес, мечтающий о внимании. Я выходил из кафе и возвращался. Стоял сзади, лишь бы быть поближе к ней. Лишь бы услышать, о чем они говорят, запомнить бы все это.

–Ну что ты, себе совсем дела не найдешь?! Иди, поиграй во дворе.

Но я не уходил. Я сел рядом на соседний стул и вдыхал. Её аромат. Молчал, боясь привлечь к себе внимание, чтоб не прогнали. Слушал.

А услышал я совсем неприятное. Она говорила о свадьбе.

О подготовке, покупках и гостях. Она улыбалась, и глаза её сияли как солнце. Она была счастлива, а я окаменел.

Камелия была рождена в обычной семье. Она примерно училась в школе, была скромна и все время читала книги. Она всегда нравилась парням, но не уделяла никому особого внимания. Девчонки не любили ее, ведь стоило темноволосой красавице появиться в комнате, как все мужское внимание занимала лишь она. Другие девушки меркли на её фоне. Да что там недолюбливали. Другие девушки и даже женщины смотрели на Камелию с презрением, завистью. Распускали всевозможные сплетни, которые делали больно мне, делали гадости. Портили ее одежду, бросали что-то липкое в волосы. А мама… Моя мать была её, пожалуй, единственная подруга. Она не отличалась красотой. Была рыженькой, кучерявой девчонкой, поэтому и не боялась, что Ками уведет у нее жениха. Жениха-то и в помине не было. Камелия даже маму слишком близко к себе не подпускала. Боялась она других женщин. Их злые сплетни часто отпугивали мужчин.

Мама поехала искать работу в большой город. Закончила там колледж и устроилась в столовую поваром. Там она и встретила отца. Высокого, это сразу бросилось в глаза, уверенного в себе, может и не самого красивого мужчину в мире, но в нем уже тогда в 20 лет была непоколебимая уверенность в себе, чувство собственного достоинства и настойчивость. Он смог добиться ответных чувств от смешной рыжей девчонки, очень шумной. Он влюбился в её вездесущность, активность и задорный смех. Они поженились и жили в его маленькой комнате в общежитии. У них не было ничего кроме небольшого чемодана, куда вмешалась вся их одежда, да ящика инструментов. Мой папа умеет чинить все.

Когда она забеременела мной, пришлось вернуться в Лесоград. Здесь им остался в наследство домик родителей отца.

У них была головокружительная любовь, уверенность друг в друге и огромный энтузиазм. Не было денег. Вот и жили почти всю жизнь на расстоянии. Его всегда как-то не было, где-то он ехал и скоро должен быть. Вот как-то так. Но папа всегда спешил, всегда что-то нам вез, а потом всегда уезжал. Вот она грусть маленького городка. Я часто задумываюсь над этим.

Взять, к примеру, мой выпуск со школы. Наши два класса. 80% людей уехали навсегда. Кто в Америку, кто в Европу, кто просто по крупным городам. Есть дамочка, которая вообще перебралась в Чили. А я задумываюсь, как бы могло бы быть здорово, если бы наша страна была абсолютно успешной и богатой, если бы наш город мог предоставить все возможности для хорошей жизни и комфорта людей. Понятно, что все равно бы кто-то уехал, но если бы процентов 70 осталось здесь. Все друзья, старые лица. У всех был бы здесь свой маленький бизнес, свое дело или просто любимая работа. Вот было бы здорово! А так, что нам осталось? Только социальные сети.

Мои друзья, почти все разлетелись кто куда. И так печально, что мы не переживаем те самые важнейшие моменты жизни: свадьбы, рождения детей, обручения, разводы вместе. А все поодиночке в чужих городах. А может это и хорошо. Никто тебя не знает и не осудит за ошибки и промахи. А в Лесограде каждый шаг обговорят и решат, как на самом деле было бы лучше поступить, за тебя. Разложат по полочкам и донесут до тебя испорченным телефоном. Да уж, эти старые кумушки раздражают и ох, как портят жизнь. Сколько промахов я совершил в столице, сколько ошибок. Но об этом никто не узнает. Ну, мог, я хотя бы помечтать о светлом возможном будущем.

Так значит вот, о чем я. А Камелия, в отличии от многих своих одноклассниц смогла поступить в университет, училась на экономическом факультете. Там, в столице, она и получила первую славу профессионала и немалые деньги. Уже тогда, на дипломном проекте она создала несколько гениальных идей на то время. Получила несколько предложений о проектной работе, такой себе антикризисный менеджер. А потом ее дорожка вильнула снова в сторону Лесограда. Наверно, скажите, мне повезло, что она осталась в нашем городе. Очень спорно. Я бы ее нашел везде.

Все началось с того, что в нее влюбился сам Архип Дорохов – выходец из той самой богатейшей семьи нашего города. Конечно, влюбился. Она из таких женщин, которых нельзя игнорировать. Таких обожают или ненавидят. Не заметить таких нельзя. Вот и он пал ниц пред её чарами. Но семья Дороховых собиралась принять в семью только ровню, коей Камелия совсем не являлась.

В самом начале лета Ками возвращался из столицы на автобусе. Она смотрела в окно и размышляла о своем, а после записывала идеи в небольшой блокнотик. Дорохов, который недавно вернулся после окончания столичного университета, ехал на собственном автомобиле. Он увидел её через стекло и потерял голову. Мужчина сопровождал автобус и ждал, когда Камелия выйдет. Бывает же такое в жизни, как оказалось, она вышла на остановке городка, который принадлежал ему. Вот она и попалась, птичка золотая. Такой трофей нельзя упускать.

–Я помогу вам донести. – Улыбнулся он, Ками засмущалась и не смогла отказать. Высокий брюнет, с ямочкой на подбородке. Широкоплечий, весь такой лучезарный, белозубый. Излучающий уверенность и какой-то хищный шарм. Он донес ее чемоданы до дома.

–А вы откуда? – Он расплывался медом.

–Я приехала на каникулы домой. – Смущенно ответила Камелия. – Ах, это мои последние каникулы. Совсем скоро я буду работать. У меня уже есть несколько предложений.

–Небось, в столице? – Хитро поинтересовался Дорохов.

–Да. Это моя мечта! – Ответила она, улыбаясь, но он решил, что ее мечтам не суждено сбыться. Такая красивая, неземная, словно вырвавшаяся из сказки царевна. Будто настоящая зарубежная актриса просто должна стать его женой, заниматься его кухней и его детьми.

Так и случилось. Правда, не сразу. Ками часто уезжала. Теперь у нее была ответственная работа. С которой она справлялась блестяще. У нее прекрасное чутье, интересные идеи, опережающие время. В этой чудной головке столько планов и масштабных проектов, что могло бы напугать любого мужчину, но не самовлюбленного и немного далекого Дорохова.

Их личную жизнь сопровождали трудности. Дороховы не принимали красавицу в свою семью, защищая свои миллионы. Какая-то оборванка, дочь слесаря, с их же фабрики, и учительницы. Наш серый кардинал перемывала кости Ками и всему ее семейству до третьего колена. Что они даже свадьбу сыграть не смогут, все ляжет на её плечи. Что Ками нужны только деньги и статус. У нее нет ничего, кроме задницы.

Алевтина Алексеевна проводила беседы с сыном. Знакомился его с иными дамами, имеющими вес в обществе. Но скажу честно, он был очарован красотой Ками. Как ее можно сравнивать с другими? Она яркая, живая, веселая. Её походка, осанка, взгляд, словно она императрица, не меньше. В сравнение с ней никто не идет. Ведь даже не в красоте дело. Это обаяние, харизма, манеры. Ками выглядит очень спокойной, умиротворенной, но она не уверена в себе, умеет шутить над собой, она страстна и изыскана. А эти роскошные длинные ноги. А этот плавный изгиб талии.

И Архип выдержал атаку матери. Все разговоры, ухищрения, обливания грязью, все проскочило мимо его ушей.

Он просто принялся развлекаться с другими дамами и играть в карты. Вот так он протестовал.

Мать, тут стоит отдать ей должное, поступила мудро и не стала мешать их отношениям. Может они сами расстанутся. Но они не расстались. Таких, как Камелия не бросают. Таких как Ками, держат за закрытой дверью, как трофей. Архип поклялся моей любимой женщине больше не играть, и они принялись готовиться к свадьбе.

Камелия за период их отношений, успела заработать кругленькую сумму денег. Так что практически сама оплатила всю свадьбу. Она не любит быть должной и обязанной кому-то. Слишком гордая.

Её не хотели отпускать с работы. Поэтому она ездила в столицу. Пока, ей не пришлось заняться делами семейной фирмы.

И вот когда я, красивый и причесанный милый мальчик, оказался на этой свадьбе, я был поражен и убит. Как мое внутреннее состояние не вязалось с моим внешним видом. Я думал, не вынесу этого. Я понял своим детским умишком, что не хочу видеть с этой прекрасной женщиной никакого другого мужчину. Я хотел вот так сидеть у нее на руках, чтобы она обнимала меня, слышать ее дыхание и все. Никого, никого другого. Это должен быть только наш мир. Вот такие взрослые мысли у почти шестилетнего ребенка.

Конечно, тогда еще я не понимал и не знал, что такое отношение мужчины и женщины, но уже тогда не хотел ее отпускать. Горечь во рту, ком в горле, сердце все громче стучит в голове. Она выходит замуж – жизнь закончилась. Ведь правда, это же конец.

И была свадьба. Широко, шикарно. И шампанское рекой и людей полным полно. И мы были приглашены. Отец выглядел недовольным. Он переживал о подарке. Папа считал, что новобрачных будут поздравлять богатые люди, будут дарить роскошные подарки. А тут мы со своим кухонным комбайном. Он не хотел быть здесь, не хотел позориться. Но когда увидел, что дарят богачи, он смеялся целый вечер. Хрустальную вазу, картину собственного производства, бутылку вина какого-то года, которую кстати они вместе попробовали. И оно было скажем так, на любителя. Мер города приволок статую ангела. М-да.

Я был одет в белоснежную рубаху и черные брюки. Как взрослый. Как жених. Это была первая свадьба, на которой я бывал. И я был самым несчастным ребенком в мире.

Молодожены – красивые, высокие, темноволосые, яркие. Невеста – нежное сияющее создание. Она плыла в белом облаке фаты и все завистливые, восхищенные взгляды были прикованы к ней весь вечер. Я хотел к ней прикоснуться, хотел, но не смог. Боль сковала горло. Мне было физически больно смотреть на нее.

Я притворился, что у меня болит живот, дольше я не мог там находиться. Меня отвели домой, со злобным бурчанием уложили спать. А я, оставшись один в комнате, залез в шкаф и проплакал там всю ночь.

Наутро мама нашла меня в шкафу обессиленного и заплаканного. Она спросила:

–Что произошло?

И я честно признался ей о своих наивных детских мечтах:

–Я люблю Ками, а она теперь замужем. Я хотел, чтобы она стала моей женой. Теперь моя жизнь закончена.

На что она выругала меня за глупости и снова оставила одного со своими мыслями. Она никогда не умела жалеть. Лишь теперь я понимаю, каково это матери услышать такие речи, и не просто слова собственного ребенка, а видеть его подавленность, его стыд и боль. Лишь сейчас осознаю, что она просто пыталась выбить дурь из моей головы, чтобы я не говорил глупости. Вот только это был не просто детский лепет.

Я сидел в шкафу и следующий день. Уже не плакал, но выходить не хотел. Я считал, что это конец. Что вообще, свадьба – это конец. Все сказки заканчивались свадьбой. Все, дальше ничего не будет. И я ждал конца.

Я чувствовал, что таю. Голова кругом. Ноги слабеют. Мама долго радовалась свободе. Что я активный, скажем честно, шальной ребенок, второй день не доставал ее. Но и ей стало не по себе, когда и на третий день я не стал выходить из шкафа.

Не помню, как все было. Помню свет. Дверь открылась. Помню руки. Холод и расплывшиеся лица. Совсем нет резкости. Легкость. Меня подхватывают руки. Кто-то несет. Холод. И… Я проваливаюсь в темноту.

Я болел. Сильно, долго, непонятно. Но однажды, она пришла проведать меня, и я почувствовал, что резкость кадра возвращается. Ками пришла к нам. Она пришла ко мне! Она не умерла, там, замужем. Я могу видеть ее. Она пришла ко мне.

Как позже я узнал, она пришла к маме, чтобы поддержать. Но тогда я считал, что все в мире происходит для меня и из-за меня. Ребенок. Что с меня взять? Её теплые руки. Аромат ее сладковатых духов с легким древесными нотами. Мои щеки пылали. А она прикоснулась губами к моему лбу и время застыло. Слаще поцелуя я еще не знал. Все во мне ожило, затрепетало, заговорило. Я больше не хотел лежать. Хотел встать, творить, делать, бежать, двигаться вперед, быть лучше.

После этого наши встречи стали реже. Как говорит мама: " у каждого своя семья, свои дети".

Вскоре у меня появилась сестра Люси. И мама все время проводила с ней. А я был предоставлен сам себе. Когда я смирился с мыслью, что мама все время занята для меня, я начал наслаждаться нахлынувшей на меня самостоятельностью.

Я брал велосипед и ехал к дому Камелии. Я часто бывал там, в надежде увидеть ее, услышать ее голос, знать, как у нее дела. Её новый дом. Большой и красивый. Да семья… Богатые люди. Но я хотел знать, что там происходит.

Я был ребенком и чувствовал, просто делал то, без чего не мог прожить. Лишь потом я узнал, что брак – это не навсегда. Что люди разводятся, уходят, умирают. И тогда, в своей самоуничижительном порыве, я думал только о том, что буду с ней рядом, что увижу ее. Я знал, что мне будет больно видеть ее с другим мужчиной, но ничего не мог поделать с собой. Главное, она рядом. Я хочу знать о ней все. Я просто не мог не следить за ее жизнью, если у меня была такая возможность.

Я спрятал свой велосипед в кустах. Нашел самую невысокую часть забора и подтянулся наверх. Оказался на крыше первого этажа особняка. Прошел вперед, заглядывая в окна. Ах, меня здесь легко заметить. Совсем негде укрыться.

Я нащупал нечто подобное лестницы, эта была подпорка для плюша, что укрывал стену дома. Я уперся ногой и поднялся выше. Вот отлично! Здесь есть углубление в ветвях и не так далеко окна. Я аккуратно прошелся по парапету второго этажа и заглянул в окно. Там я увидел Ками и её мужа.

Они говорили о делах, улыбались друг другу. Он смотрел на нее как хищник, словно он не муж ей вовсе, а любовник, зверь, который только сейчас заполучит жертву в свои лапы. Он положил руки ей на талию. Так властно, по-хозяйски. Притянул к себе. Мое сердце забилось сильнее. Это было какое-то мазохистское состояние. Я понимал, что ничего хорошего для меня сейчас здесь не произойдет, то, что я сейчас увижу, разобьет мое сердце, но и перестать смотреть я не мог.