Читать книгу: «Гастарбайтер»
Муса МУРАТАЛИЕВ
ГАСТАРБАЙТЕР
АННОТАЦИЯ
«Гастарбайтер» – самая захватывающая книга о проблемах современной миграции. Автор собрал в ней три романа, получившие высокую оценку читателей и критиков. В основе произведений лежат судьбы людей, оказавшихся в России. Национальный эпос «Манас» и древняя религия тенгрианство, берущая своё начало от шумерской жизни, проходят красной нитью в сюжетах романов.
БУДЕТ ЛЮДЯМ СЧАСТЬЕ
Вопрос «Кто у нас нынче лучший писатель?» не имеет смысла. Ибо писатель не может быть лучшим или худшим. Он или есть или его не существует вовсе. Настоящий писатель это для меня тот литератор, чьи тексты МОЖЕТ НАПИСАТЬ ТОЛЬКО ОН САМ, и никто иной – пусть сей «иной» будет трижды умнее, эрудированнее, пластичнее, красивее и т.д. Знак первородства – сертификат на пребывание писателя в литературе, а клоны, гладкопись и серятина – всего лишь оборотная сторона графомании.
Книгу Мусы Мураталиева «Нашествие мигрантов» мог написать только он.
Это его боль и его тема – новое рассеяние древнего народа, выдутого ветром перемен конца XX – начала XXI c привычных мест обитания. Где жизнь не была легкой и справедливой, но была устоявшейся и предсказуемой. Нервная скороговорка текста, фразы с явным киргизским акцентом – то смысловым, то стилистическим – фирменный прием писателя, столь удачно «пойманный» им уже в предыдущем романе «Тоска по огню». Парадокс, но роман о якобы «азиатах» – сугубо европейский, космополитический текст о проблемах, которые касаются обитателей не только Киргизии или России, но и граждан всего мира, само существование которого в очередной раз находится под угрозой. Не из-за войн, так из-за чудовищной усталости этого мира, перебравшего, как это многим кажется, практически все варианты построения счастья ДЛЯ ВСЕХ.
Отчего и название романа обретает дополнительный, метафорический смысл существования человека на Земле.
Евгений Попов
ИДОЛ И МАРИЯ
РОМАН
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗОЛОТОЙ ПОЕЗД
Путь, на который должен встать поезд – пустовал. Он был с краю, за ним высилась привокзальная стена. Бек и Соня на перроне ждали прибытия поезда. Когда они подошли – стояла утренняя прохлада. Прошел час, как солнце поднялось из-за привокзальных стен.
Они ходили по вокзалу. Бек поглядывал на нее через плечо – оба одного роста – находил в ней каждый раз новое. И Соня тоже посматривала кроткими глазами на мужа и думала о чем-то. Десятки лет совместной жизни сделали свое…
– Ищут тут защиту, будто в городе другая жизнь.
– Вчерашний день ищут, – поддержал жену Бек.
Вокзальное радио объявило о прибытии поезда. По перрону гремели пустые тележки. Их катили крепкие парни с надписью на спине «носильщик».
Наконец показались очертания медленно приближающегося локомотива. От крыш нескольких передних вагонов тянулись ленточки сизого дыма. Яркие лучи солнца освещали поезд так, что тот казался золотым. Вагон, который встречали они, почти замыкал состав. Соня следила за происходящим на перроне. Проводник, парень в униформе, открыл дверь, вытер ее ручку влажной тряпкой. Потом первым вышел на перрон. За ним последовала простоволосая девушка:
– А, вагоновожатый? – обратилась она к нему. – Дай на семечки! Со своих поборов поделись! Оставлю запись в жалобной книге!
Проводник, не обращая на нее внимания, следил за выходящими пассажирами. Тогда она встала перед ним:
– Премиальных не будет! Вырвать страницу не сможешь. Я видела, насквозь пронумеровано.
Бек напряженно ждал своего гостя. Пассажиры выходили и выходили – все не он.
– Вы мне со своим мужем надоели! – ответил ей парень. – Всю дорогу чай я подавал бесплатно! А теперь еще магарыч хотите. Оставьте меня в покое! Вызову службу безопасности – вам же хуже будет.
– Ладно, вызови! – согласилась девушка. – Выйдет сейчас муж, тогда я сама достану деньги из твоего кармана.
Проводник вынул сотню и протянул девушке.
– Вот, подавитесь! Больше не попадайтесь мне.
Бек рассмотрел, что пристающая девушка была лет тридцати, с золотыми коронками на передних верхних резцах и в золотых сережках. Лицо, не знавшее макияжа, было как мужское, глаза карие, смотрели с недоверием. Ростом она была ниже среднего, волосы черные прямые и собраны на затылке в пучок.
На перроне появился Сармат, которого встречал Бек. Они, чуть прильнув, друг к другу, поздоровались. После, указав рукой на девушку скандалиста, сказал:
– Моя жена!
Та подала руку Беку, потом Соне:
– Алма, – представилась она.
Сармат был одет по-современному. Куртка и брюки, а также кроссовки китайского производства. Новая одежда в дороге помялась, а так вид у него был человека среднего достатка.
– Давайте познакомимся? – протянул руку Сармат. – Как-никак, хозяйка.
– Да, так и есть, – вежливо взяла Соня руку. – Здравствуйте…
– Кайрат, – дополнил их ряды еще один человек.
– Думали, что приедете вовремя, – вмешался Бек. – Откладывали, откладывали…
– Разве? – протянул руку плечистый парень, пожимая руку, сказал – Меня зовут Султан.
– Мы не заметили, – ответил Сармат. – Как вы тут? Все в порядке?
– Не жалуемся, – ответил Бек. – Сколько у вас вещей?
– По чемодану.
– Мы с женой думали, что у вас тюки. В такую даль собирались и, только по одному месту в вагоне?
– Кто ищет работу, у того вещей лишних не бывает.
– Нам показалось, что едете, чтобы открыть свое дело.
– Мы едем тут жить, устроиться на работу.
– Найти ее здесь не просто.
Какие-то люди продолжали подходить по очереди, пожимая руки Беку и Соне. Называли свои имена. На перроне их собралась дюжина. Бек с женой пошли вперед, а все остальные следом.
Бек растерялся при виде такого количества земляков. Не зная, что сказать, он следил за ними. У всех на лице – печать усталости от дороги. Каждый не желал терять остальных, поэтому двигались вместе, а где тесно – гуськом. Нет-нет да заискивающе поглядывали на Бека. Было видно, что они стеснены оттого, что впервые в мегаполисе. Окрыленный столь неожиданной встречей земляков, он начал им рассказывать, что можно и чего нельзя делать в городе. Бек смотрел на Алму. У той лицо осунулось, глаза расшились, похоже, ее смущало множество людей вокруг.
Соня похоже поняла, что жена Сармата – самая живая. И радовалась, что не знала ее раньше. А та стояла и смотрела во все глаза на окружающий мир, с жадностью изучала его.
– Нельзя пристально смотреть на человека, – сказал Бек на родном языке, чтобы пассажиры не поняли, о чем речь. – Лучше почитай тут что-нибудь!
– Без твоей подсказки знаю, что мне делать! – шикнула Алма. – У тебя что, голова больше, чем у меня?
Бека насторожил такой ответ и, он, смутившись, промолчал.
– Думаешь, меня перевоспитать? – приставала она. – А получится?!
– Вовсе нет, – тихо вмешалась Соня. – Тут не принято смотреть на человека пристально. Будет скандал.
Алма, привычно переминалась на ногах:
– Что я их, стукнуть собираюсь или что? Любуюсь ими. Жить собираюсь среди них. Хочу быть такими же, как они. Если нет, опять поеду к себе.
– Люди стекаются в город, чтобы тут обосноваться. Я каждый день встречаю приезжих.
– Едут? Пусть. Меня среди них не было, ведь?
– А вымогательству где училась? – вдруг спросил Бек тихо.
Алма пристально посмотрела на него и лишь, потом ответила.
– А жить на что?
– Я вот не работаю, а живу!
– Потому что имеешь крышу над головой. К тому же специалист плохой или лежебока! Глупость. Все, кто избегает работы – скоты! Как можно не работать?
Приезжие земляки шли за Беком почти след в след. Обескураженный, что все земляки собираются остановиться у него, Бек смолк. Адат1 не позволял отказать. Они выбрали его дом. Надо дать им переночевать, так надо. Бек шел, опасаясь, как бы не заглянула к ним сегодня Мария Ивановна. Она приходила после того, как ей написал письмо Сармат. Она приходила не просто. Хотела зачислить его на сезонные уборочные работы. Беку от директрисы ничего не надо было. Что начислял ЖЭК, платил вовремя. Взамен имел все блага ЖЭКа. От Марии Ивановны больше ничего и не требовалось. Письму земляка Бека она придала особое значение. Это тронуло Бека. Последнее время она, как родная мать Сармата, ходила и спрашивала, когда он приедет? Однако на этот раз Беку не хотелось видеть директрису у себя дома. Он вел домой не знающих жизни мегаполиса людей с малой родины. А завтра – пожалуйста, сам пойдет к ней, чтобы их зарегистрировать. Подойдя к подъезду, он с облегчением увидел, что ее машины нет.
Соня открыла входную дверь. На правах хозяина Бек вошел первым. А за ним проходили земляки. Их было много, что, казалось, в квартиру не поместятся. Соседка по лестничной площадке, появившаяся нечаянно, так и осталась с открытым ртом.
– Все они гости? – спросила она, наконец.
– Они идут к нам! – ответила Соня поставленным, как у диктора, бархатным голосом.
Султан, не понимая, о чем у хозяйки разговор с соседкой, заслонил нарочно ее спиной, а потом спросил на родном языке:
– Чего ей надо, этой женщине?
Соня так и стояла у двери, пока все не прошли в квартиру, а после сказала шепотом соседке:
– Он языка не понимает, спросил, чего вы здесь стоите?
Соня вошла в квартиру последней, при этом, чуть подтолкнув идущего впереди гостя в спину, чтобы можно было закрыть дверь.
– Султан! – обратился Сармат среди толпившихся в прихожей земляков. – Еще раз тебе говорю, запомни! Здесь нам всюду чужие люди. Мы забава для них. Ты должен забыть свое остроумие дома, понял?
– Я хотел защитить нашу хозяйку, – ответил тот.
В прихожей пол заполнился обувью разного размера и цвета. Воздух стал тяжелым, щекоча ноздри запахом пота. Разутые гости, без особых церемоний бродили из комнаты в комнату, занимая всю квартиру. Расставляли вещи, присматривали себе лучшее место для ночлега.
Умылись и сели. Кто моложе – сел за стол, кто старше – на пол. Сармат, севший на пол, вытянул ноги от удовольствия и, откинувшись, закрыл глаза, похоже, почувствовал радость приезда. Утомительная дорога осталась позади. Желаемая цель, к которой стремились всем селом – близка. Мужская часть отдыхала, женская половина во главе с Соней хлопотала на кухне. Готовили угощение. Некоторые гости бродили по четырем комнатам и рассматривали все, что находилось в доме. Столы. Кровати. Книги в шкафу. Фотографии, висящие на стенах. Люстры. Телевизор. Стенку. Шкаф для посуды. Часы на столе. Настольную лампу. Детские игрушки, оставшиеся от сына и дочери Бека и Сони, которые жили в других городах своими семьями. Осмотрели также стены квартиры. Постучали костяшками пальцев, проверяя, где мягкие, а где несущие блоки находятся. Домашние растения Сони. Ковры на полу. Все эти предметы домашнего обихода до сих пор существовали без них. И ждали их. Землякам Бека тут было уютно. И, им казалось, что они давно знают эти вещи, как свои пять пальцев. Их каждый из них где-нибудь да встречал. Без них человек беден и зависим. Они вдыхали аромат свободной жизни. Запах лаванды и герани на подоконнике, запах чисто вымытой раковины. Кафельные стены и пол, посуда на кухне и прочие предметы. Все нравилось им. Они дышали запахом городской квартиры.
Хозяевам же наоборот был неприятен резкий запах вновь прибывших гостей. Он воспринимался как запах бедности. Соня показала им, как приготовить ванну, и где лежат необходимые для этого вещи.
Пока шли домой, она все видела, что все слушались Сармата. И теперь, сидя в большой комнате, он раздавал указания Аскару и Султану, что сидели в соседней комнате, чтобы те не забывали о тренировках. Он и жене, которая была на кухне, напомнил о каком-то идоле. Потом добавил:
– Султан, помоги женщинам!
Тот пошел на кухню. Он взял на руку деревянную куклу с черенок топора, спрыснул ее кефиром. Соня с любопытством смотрела на ритуал. Ничего не спросила. Сама была занята нарезанием колбасы на бутерброды, чтобы подать на стол.
– Да, ничего нам не надо! Хозяйка, мы сыты! – кричал из большой комнаты Сармат. – Всю дорогу ели, пили. Не волнуйся, мы как-нибудь обойдемся. Ты видела, какие у меня богатыри? Им не хлеб, а отдых нужен!
– Как же, как же! – отвечала Соня от души. – Соберем быстро. В колбасе оказалось сало свиное. Не знала, что придется подавать вам. Со вчерашнего дня не выходила в магазин. Взяла бы без сала.
– Да не пугайте нас. Нам теперь все съедобно. Наши желудки способны переварить еще и не такое. Султан, ты бери с собой Аскара, слышишь? Сбегайте в магазин. Спроси у Сони, где тут ближний ларек. Купите шампанское для женщин, а нам – покрепче. Отметить надо. Случай особенный.
Женщины накрывали на стол, а мужчины по очереди купались в ванной. И каждому вышедшему оттуда земляку Сармат говорил:
– На кого ты стал похож? Вот, как меняется человек. За собой вытер? Как неаккуратно, а? Во всем надо быть лучше. Чтобы твое присутствие тут не стало обузой. Кайрат, ты почему надел носки, не вытерев насухо ноги? Вон, на полу мокрые следы оставляешь.
– Сармат, что это ты всех стал струнить? – сказал Бек тихо. – Сделается все без твоей подсказки. Уймись.
– Я по делу.
– Я вижу, вы, пока ехали, стали как одна семья.
– Людей принимать хозяйке надо. Сколько нас навалило? Они вместо того, чтобы самим догадаться, лясы точат. Разве я не прав? Жили бы они где-нибудь на северном полюсе. Одни – тогда другое дело.
ГЛАВА ВТОРАЯ
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
Соня удивлялась: похоже, что Сармат среди гостей оказался единственным с таким характером. Между делом она слышала его командный голос из большой комнаты. Похоже, ей с первого взгляда понравился Султан. Он был широк в плечах. Входя в дом, в дверях слегка поворачивался туловищем. Это запомнилось. Он и Аскар хлопотали на кухне, помогая женщинам. Делали это они по указанию Сармата.
– Бек, почему ты мне не сказал, что приедет столько гостей? – спросила Соня из кухни. – Где они будут жить? Откуда взять постель, посуду?
Гости разом думай посмотрели на Бека, а у того лицо приняло стеснительное выражение. Он не знал, видимо, как ответить. У всех стоял в глазах испуг.
– Сонечка, не об этом, – успокоил он жену. – Сармат написал, что едут. Прописка им потребуется. Я сказал – приезжайте. Хорошо, что дети не живут с нами. Ну что делать теперь? Поместимся. В тесноте да не в обиде. Отцы наши выходили из любых положений. Что-что, а из приема гостей не делали проблем. Устроятся. Работа будет, и всем легче станет. Наш институт расформировали, а так я бы их к нам в штат зачислил.
– А где работали? – спросил Кайрат.
– В проектном институте, чертежником. Гидростроителей обеспечивали. Из меня чертежник – никакой. Основная профессия у меня филологическая. Но потом меня обучили. Труд не дает человеку расслабиться. Я тогда победил. А так привыкнешь жить на халяву. Теперь работа самая дефицитная вещь! Порою, тянет на Чеч-Тюбе. Вижу, там выросла другая молодежь. Среди вас, кроме Сармата, никого не знаю. Плохо это или нет?
– То, что не унываешь, это хорошо, – вмешалась Соня. – Жить колхозом неудобно. Наши гости долго так оставаться не могут…
– Люди взрослые, сами понимают. Все зависит от того, как долго будут устраиваться на работу. Одним словом, все когда-нибудь да кончится.
Соня прошла по всем четырем комнатам, чтобы убедиться, сколько их будет за столом.
– Никто об этом не спорит, но сейчас только и слышишь: сокращение, сокращение.
– Скажу тебе, женушка, что ужасного тут ничего нет. Вспомни, как было страшно изначально нам пособие получать? Думали, что скоро нас не станет. Прошло ведь? Ну и ладно! Только по родной земле в такие дни человек сильно скучает, оказывается. Раньше о ней я мало думал.
Бек сделал паузу. Она завершилась шумным вздохом. Сидящие гости ниже опустили головы. Все притихли. Сармат, обхватив за плечо Бека, крепко прижал его к себе. Тот не шевелился. Тогда, отпустив, посмотрел ему в глаза. Вид у Бека был, как будто тот сейчас зарыдает. Опять похлопал по плечу.
– Ну, что, гости, наверное, думаете, какая я нехорошая?
Соня зашла в большую комнату, где сидели почти все, и добавила:
– Сармат, не думай, что дядя о тебе забыл. Твои письма Бека заставляли искать тебе работу. Пусть об этом сам расскажет…
Еще крепче обнял Сармат за плечи хозяина. Тот тяжело дышал, будто ему плохо.
– А как же? – продолжала Соня. – Нет-нет, да ноги в руки и в ЖЭК! А ты что нос повесил Сармат? Обиделся что ли?
– Мне дядю жалко.
Алма жарила у плиты пончики, откашлявшись голос, сказала громко:
– Заканчивайте нюни пускать! Вы что? Дети?! Нельзя чтобы газ и свет у хозяина все время горели. За вечер мы израсходовали, наверное, недельную норму. Соня, где ты? Иди к нам, командуй тут нами. Быстро завершим готовку, накормим людей. Выключим газ и свет.
Соня, похоже, не привыкла к столь большому количеству людей в их квартире. Встревоженный происходящим, муж тоже ходил тихо, будто боясь своей тени. Гости были похожи на тех близких Бека, которых Соня видела, когда они ездили в долину Чеч-Тюбе. Сармат был тогда юношей, сейчас стал почти как дядя. Характер замкнутый, однако, во время спора, крепкий на язык. Он один из тех, кто, испытав на своей шкуре суровые дни распада страны, стал по характеру матерым. Во всех сделках практичным человеком. Она не знала, как жили там в последнее время, поэтому хулиганский наезд Алмы на проводника остался для нее загадкой. В то же время Соне теперь деться было некуда. Это ненормально, думать о родственнике мужа плохое, но – настораживало. Необходимо строить отношения спокойнее. Надо быть вместе с ними. Бездетной Алме, связавшей судьбу с Сарматом, отчего не быть суровей? Ей внимание и любовь нужнее. Надо помочь им! Хотя Соне самой бы кто помог. И тут она заявила, адресуя всем:
– Вчера у входа в метро раздавал листовки солидный мужчина. Он намекал мне: «хороший способ подработки». Может, пойдете туда. Появятся деньги, снимете уголок.
Земляки мужа ответили дружным молчанием.
Водку открывал Кайрат, и когда она была откупорена, Алма выхватила из рук бутылку, и покапала на идола, после вернула ему.
– Что вы делаете? – обратилась к ней Соня. – Деревяшка рассохлась, что ли? На кухне есть спирт, потом покажу, где он стоит.
– Можно любой пищей, – ответил Кайрат спокойно.
– Другие делают это втайне, а я… – сказала Алма.
– Тебе, это надо делать до трапезы, – пояснил Бек жене. – А идола забыть во время еды не хорошо. Надо чтобы он всегда был доволен, в противном случае – накажет. Пойдут неприятности всякие.
– Вы ничего не понимаете! На то вы, дядя, у нас безбожник! – сердилась Алма.
Все притихли, с поднятыми рюмками в руке, ожидая, кто что скажет. Тогда Бек обратился к Сармату:
– Что скажешь? Или попросим Алму сказать. Научись говорить при людях, а то так и останешься прежним – никем! В наше время слово может довести человека до высокой должности.
– Меня устраивает мое нынешнее положение, – ответил Сармат.
Всем пришлось выпить без тоста. Сармат после, достав из кармана завязанный крест на крест черной ниткой конверт, показал Беку.
– Что это? Ты мне платить собираешься?
– Нет, дядя. Это я приготовил человеку, который пригласил меня сюда.
– Зачем мне показываешь?
– Для Марии Ивановны! Тут ровно тысяча баксов! Всем селом собирали и привезли. Я при встрече сразу отблагодарю ее.
И тут же спрятал сверток во внутренний карман куртки.
Бек вспомнил, как однажды сосед с первого этажа рассказывал, что директриса берет взятки. Именно с тех, кто устраивается на работу.
– Как же так? – вмешалась Соня. – Для Марии Ивановны это оскорбительно. Она не рассердится?
Все молчали, тогда Бек ответил жене:
– Трудно сказать. Обидит ли это ее? Поговаривают, что у Марии Ивановны такое случается. Во время развала страны она потеряла высокую должность в обкоме комсомола, можно сказать осталась на улице. А потом ей это место выхлопотали прежние коллеги. И впоследствии, говорят, стала брать взятки. Она, якобы, сказала: «Теперь мне все равно!»
– Как все равно? – повысила голос Соня. – Ты хочешь стать соучастником взятки? Ты не понимаешь, что можешь загреметь в тюрьму?
Алма, резко подняв голову, посмотрела на хозяйку, а потом на хозяина. У Бека левый висок дергался, похоже, что расстроился. А Соня пошла на кухню тоже с нахмуренными бровями.
– Кто сказал, что директриса не чиста на руку? – спросила она потом из кухни. – Полный бред!
Алма достала из своего чемодана измятую газету и принесла Соне.
– Между прочим, газета ваша – городская! Удивляюсь, что вы не читали ее. Тут все сказано черным по белому.
Соня взяла ее, повертела в руках, пробежала взглядом по диагонали, несколько раз увидела сочетание слов: «Мария Ивановна» и «берет деньги, под предлогом на благотворительные нужды».
– А кто сейчас не берет? – сказала тогда хозяйка. – По меньшей мере, Мария Ивановна не обманывает. Лишь бы работу вам дала!
Чем дольше слушала своих гостей, тем больше охватывал страх хозяйку, ей хотелось узнать у мужа, насколько эта история с директрисой правдива? Почему о ней знают там, на родине Бека?
Шарипа говорила на кухне, стоя у раковины, руками мыла посуду, передавая ее Алме, чтобы та вытирала насухо.
– Дядя Бек, говорят, тут сдают волосы на вес? Где, эта контора? – спросила Шарипа. – Стричься все равно надо всем, а они вырастут, так что каждый месяц можно иметь какие-то деньги.
– Дядя, вам спозаранку надо сходи
Алма после обратилась к Бек так. Взять у нее все у: ть в ЖЭК. Сказать Марии Ивановне, так и указания. Узнайте, когда и где нам быть. Или возьмите меня с собой.
– Нет, я сам, – торопливо сказал Бек твердым голосом. А Шарипа досказала свою мысль:
– Так и скажите, денек отдохнут с дороги, а после могут выйти. Нет – сразу можем, конечно.
Первый вечер они провели тихо-мирно, в основном, отвечая на вопросы хозяйки и хозяина. Когда гости в очередной раз затронули вопрос об устройстве на работу, Соня обратилась к мужу:
– Что молчишь? Расскажи им, почему мы сидим дома, наверное, интересно.
– Когда мое учреждение закрыли, как ненужное, – начал, чуть дрогнувшим голосом, Бек, – немалый коллектив остался не у дел. Правда, мне потом предложили на бирже труда несколько мест, но они оказались так далеко от моего дома, что я решил отказаться. Какие у нас были ювелирные вещицы, драгоценности – все Соня спустила, за бесценок.
– А что оставалось делать? Когда потеряешь здоровье – тебе драгоценности не помогут. Продала мельхиор на 12 персон, подарок на нашу свадьбу, чтобы вновь установить входную дверь. Старинную лампу минувшего столетия…
– Кстати, дверь у вас укреплена не на должном уровне, – вмешался тут Сармат. – Вор с отверткой может открыть ее. Как только первую зарплату получим, ставим новую. Я об этом подумал. Скоро у вас будет другая дверь.
– Не надо! – отреагировал испуганным голосом Бек. – Нормальная дверь, зачем ее менять?
Султан встал с места и, открыв окно, посмотрел на близлежащую улицу. Вокруг чисто, везде убрано. В домах горячая и холодная вода. Магазины под боком. Ночь наступает, а свет горит даже там, где его и не должно быть, освещая лишь стены зданий! Кромешную тьму с наступлением вечерней поры, как у них, невозможно представить.
Утром Бек отправился в ЖЭК. Директриса не захотела принимать его. Направляясь куда-то, она бросила: «До нового сезона никого не принимаем, избыток работников!»
– Надо идти рекламу раздавать у метро! – вскользь заметила Соня опять в кругу гостей.
Гости занимали все комнаты. Кто сидел, кто ходил, а Сармат нашел привычку сидеть на кровати Бека. При этом смотрел на дядю, как бы испытывая его терпение. То же самое делала его жена. Алма следила за местонахождением хозяйки. Когда Соня была на кухне, ухо держала востро. Она то и дела чуяла надвигающиеся неприятности, которые потом действительно случались. Однажды внимание всех привлек резкий голос Сони на кухне, бранящейся с мужем.
– Сонечка нельзя так, гостей напугаем, – успокаивал ее Бек. – Директриса обещала ведь, поможет.
– Не будет она помогать! Нашел спасительницу. Который раз вы ходите туда? Спина в три погибели, робость красной девицы! Конечно, она мотнет хвостом и укатит восвояси. Ходите, как бедные родственники! Надо резче с ней! Ей нравятся большие люди. Чтобы сила была!
– Не говори чушь! На этот раз я успел только сказать, так мол, так, приехали те, кого вы спрашивали. Как быть?
– Знаешь, сколько человек бывает у нее в день с такими оповещениями? А почему твой родственник не подсунул ей доллары? Хочет чужими руками жар загребать. Он еще в деревне считал, что тут можно все купить за деньги.
– Что тебе не нравится в Сармате? Вполне современный человек. А что касается денег, то они действительно не понадобились.
– Не взяточница она!
– Она не берет деньгами.
– А что я говорила?
– Она хотела сделать добро за так. Но пока у нее это не получается.
– Твой родственник, встал на одну доску с преступниками. У Марии Ивановны глаза на макушке – видит, с кем имеет дело. Вот посмотришь, не возьмет его на работу, а если примет, то плохо закончится.
– Не стыдно тебе назвать безвинного человека преступником?
– Я сказала – на одну доску. Не понимаю, отчего ты кипятишься? Есть вещи, которые человек чувствует сердцем.
Соня притихла, похоже, что-то ее насторожило. Дальше говорил Бек.
– Я прежде жэковскую контору обходил за сто метров стороной. Мне бывало стыдно, когда там я получал справки по требованию. Теперь бы рад, да никак. Люди ждут лучших дней, когда человек будет цениться по умению своему. Ведь ни копейки не стоит твой ум, твой опыт – все! Я ходил и сегодня утром, когда Сармат еще спал. Опять столкнулись лоб в лоб с ней, но Мария Ивановна даже не отреагировала на мое присутствие и укатила.
– Куда она торопилась?
– Сказала, на совещание. Проводить от собак, называется!
– Надо добиться ее ответа завтра!
– Какой смысл? Ну, пойду я завтра опять. Все говорят, она человек бесхитростный, но безалаберный. Поэтому муж, приревновав ее, увез дочь в Сибирь. С тех пор оттуда не возвращается. А другие сплетни пускают, что он там снова женился. Не хочет дело иметь с Марией Ивановной. А ей все гулять охота. Дело хозяйское – на здоровье, но… поговаривают, что она под собой держит всех мужиков, кто работает в хозяйстве.
– Ей все простительно, пока Мария Ивановна сидит на государственной должности. Вы же не к министру труда идете наниматься, а к ней.
– Подмазать необходимо! – встрепенувшись, Сармат крикнул из большой комнаты. – Так полагается, таких людей я знаю. Что, на самом деле она холостячка?
Голос Сармата был радостным. Вдруг на пороге кухни появилась Алма, и, прижав указательный палец к губам, дала знак, чтобы хозяева не говорили о директрисе. Тогда Бек завел разговор на другую тему.
– Помню, как-то сама меня спросила: «Когда собирается твой родственник? И какие у него планы?» Говорила также, что сейчас везде не сладко. Я спрашиваю: «Мария Ивановна будет ли место ему, если действительно приедет?» А она: «Надо помочь человеку, раз у него есть охота вложить силы на общее благо…»
– Во-о-от, какая Мария Ивановна! – восторгом ответил Сармат опять.
– Она широко мыслит! – добавил Султан.
– По-матерински, заботливо, – продолжил хозяин. – Она обо всех нас думает хорошо.
– С какой стати? – сказала раздраженно Алма. – Я бы не хотела, чтоб она обо мне думала.
– Для нее человек – это все. Хочет, чтобы человека не забывали! Без людей – нет общества! Мария Ивановна думает, что рано или поздно старый мир вернется. Тогда эти же люди – члены общества, будут на подхвате! Одинокий человек всегда зависим.
– Зачем ей это надо? – сказала Соня, стоя у входа. – Глупо.
– Она на самом деле верит в возврат старого строя, – продолжил Бек. – Потому что ее никто не убеждает в обратном. Вот так. Так что не просто руководительница. Твоя ровесница, Сонечка! А мыслит в масштабе страны.
– Скажи еще, что она святая! А мне кажется, она просто берет! Видит, что человек в беде – давай с него еще шкуру снимать. Я бы лучше рылась в помойке, чем обирать обездоленных!
– Мария Ивановна как-то мне сказала, что я бы тебя взяла на работу – да совесть не позволяет. Тебя, ученого человека, зачислить в дворники, слишком расточительно для страны. Потерпи. Не найдется – что-нибудь придумаем. Я видел ее глаза! Ей от меня ничего не надо: ни денег, ни преданности…
– Мне от нее ничего не надо!
– Рабочее место для меня формирует не она, городская власть! Она лишь раздачей занимается. Поэтому, такие ее слова душу мне согревают. Как-то говорит, что ей приятно помочь людям, тогда, говорит, не так круто скучаю по дочери и по мужу! Хотя для них Мария Ивановна, наверняка, уже не существует, а она думает о них постоянно. Может быть, надеется когда-нибудь сойтись с ними опять.
– Не верю в ее порядочность! – отрезала Соня строгим голосом. – Она для меня вор! И тут, в таком бардаке жить мне тягостно. Бек, все это невыносимо. Я так жить не могу! Не хочу!
– Ну-ну, милая! Потерпи. Сколько прожито? И это переживем…
Минула неделя. Прошел месяц. Земляки Бека работу не находили. И никто не собирался никуда уходить. Ели в два захода – на кухне мест не хватало. Во время обеда, оказавшись в большой комнате с мужем одна, Соня бросила в сердцах:
– Не могу быть в окружении армии безработных! Живя с ними, становлюсь участником их несчастья. На меня тяжелым грузом давит их присутствие. Скоро начнется дележ. И на меня поднимут руку! Этого я не хочу.
– Скоро они найдут работу. Им нужно пристанище.
– Твоей уступчивости нет предела. Вот сидят во всех комнатах, слушают наш разговор и молчат. Они желают занять мое, а потом и твое место! Ты семью променяешь на земляков!
– Чушь! – отрезал Бек. – Да, они мои близкие! С приездом Сармата перед глазами стоят мои родные и близкие, которых видел в раннем возрасте. Да, они мои корни! Ничего не поделаешь. Ведь, в Чеч-Тюбе остались мои какие-то родственники? Не знать родных – должно быть всем стыдно. Об этом я начал размышлять впервые только сейчас.
– А все, что было в нашей жизни забываешь?
– Нет.
– В моей жизни все в порядке, все что удалось, благодаря, Сонечка, тебе! Но потерпи.
– Я не понимаю, зачем тебе эта головная боль? Жили мы без них, и они без тебя? Зачем они нам?
– Успокойтесь, а?! – свирепо крикнула Алма вдруг с кухни.
– Цыц! – осадил ее Сармат, но она продолжила:
– Поговорили, называется! Все секреты не раскрывайте. Мы их используем против вас самих.
Поманив мужа и остальных рукой, Алма пошла вперед. Сармат первоначально не хотел идти, но после повторного жеста жены, встал на ноги и тоже пошел за ними. Остановились у двери кухни. Оттуда слушали спор:
– Тут они будут жить просто так? Или когда-нибудь платить станут?
– А как иначе? Будут. Сейчас им трудно. Кто же им, если не я, поможет?
– Зачем надо было везти столько людей с собой? Не на войну шел ведь? Зачем они ему?
