Две души

Опять любимая фирма, опять постоянные, мало кому нужные консультации и нудные встречи, опять искусственная улыбка, появляющаяся на губах уже чисто рефлекторно, и мысленное пожелание всем своим неуступчивым клиентам долгой счастливой жизни. Где-нибудь в Антарктиде. За полярным кругом. Или, на худой конец, в Марианской впадине, на самом ее дне. Только как можно дальше от меня.

К концу рабочего дня я неожиданно поймала себя на мысли, что с нетерпением жду возможности лечь в постель и поскорей заснуть. Мне почему-то казалось, что та самая наивная тридцатилетняя Ирма снова появится этой ночью, а значит, я уже не буду одинока, пусть и только до утра. Приехали. Поздравляю, Ируся, девочка моя, ты это сделала: в реальности подруг нет, так ты во сне кого-то нашла. Бери над ней шефство и учи жизни…

Ирма:

На следующее утро мне по непонятным причинам вдруг стало плохо: жуткая слабость и ломота во всем теле, апатия, сонливость, усталость. Горничные, увидев меня в таком непривычном состоянии, сильно перепугались и немедленно убежали за моим мужем. Но его дома не оказалось, и вместо супруга проверить мое физическое состояние пришел домашний врач.

«А почему на нем ошейник?» – услышала я знакомый голос, пока мужчина осматривал меня.

«Так он же раб», – обрадовавшись, что снова могу с кем-то пообщаться, охотно ответила я.

«У вас есть рабство? – непонятно чему изумился голос. – Вот же варвары».

«Почему сразу варвары? – обиделась я на такую реакцию. – Мы вполне цивилизованные антонийцы. А рабы здесь есть только у богатых семей негоциантов и аристократов. Ведь никто не допустит, чтобы свободную женщину любого социального положения, когда ей нужна квалифицированная медицинская помощь, осматривал свободный мужчина! Это просто неприемлемо!»

Между тем осмотр закончился.

– Госпожа здорова, – с низким поклоном уверил меня врач и вышел из комнаты.

«Я фигею без баяна! Ирма, он же к тебе и пальцем не притронулся! Так, полюбовался чуток издалека, приличия ради, чтоб по шее не дай бог не получить за бездействие, даже рот открыть, как это обычно бывает, и то не попросил, пролепетал что-то неуверенно и сразу сбежал! А если ты чем-то серьезно больна и помрешь после его осмотра?!»

«А зачем ему ко мне притрагиваться? – не поняла я. – Он же раб, а не мой муж. Рабов специально обучают определять по внешнему виду, здоров или болен их хозяин».

«Дикари, – негодующе фыркнул голос. – Здорова она, как же. А то, что тебе плохо и ты без сил в постели лежишь и встать с самого утра не можешь, уже ничего не означает?»

Что на это ответить, я не знала.

«Так, вставай сей же час с кровати. Подходи давай к зеркалу. Надеюсь, они у вас есть», – уверенно распорядился голос.

«Есть, – недоуменно уверила я собеседницу. – Естественно, есть. В любом богатом доме найдутся зеркала. Но для того чтобы встать, мне нужно сначала позвать личных горничных, а они не поймут мотивов моего поведения и немедленно доложат мажордому мужа, а тот – и самому супругу, и значит, мне придется все ему объяснять».

«Зачем? – не понял голос. – Для чего тебе кого-то там звать на помощь? У тебя что, собственных ног нет? Или ты ходить не умеешь? Совсем разучилась под присмотром своих слуг? Давай, лентяйка, пошевеливайся, поднимай свою пятую точку и топай к зеркалу».

На лентяйку я обиделась, но именно эта не заслуженная ничем обида, как ни странно, придала мне решительности, и я рискнула самостоятельно спустить ноги с кровати.

Моя комната, как оказалось, была большая и широкая, с мягким и густым ворсистым ковром эльфийской работы на полу. На какое-то мгновение я даже растерялась, встав с постели, так неожиданно и незнакомо было пространство вокруг. Обычно его практически полностью занимали слуги и мои наряды, и я никогда особо не рассматривала окружавшие меня вещи, не интересовалась мебелью, поставленной здесь. Все это просто было, причем еще задолго до моего заселения сюда, и я принимала это как данность, ни разу не задумавшись о перестановке или добавлении чего-то в уже готовый ансамбль. Сейчас же я словно проснулась от долгого сна и наконец отметила про себя, что в моих покоях, оказывается, есть два довольно вместительных глубоких платяных шкафа темно-коричневого цвета с различными вешалками для одежды и полочками для обуви, узенькая черная тумбочка неподалеку от кровати с тремя выдвижными ящичками, три удобных мягких кресла и два стула с резными подлокотниками и высокими спинками, очень миленький аккуратный столик для косметики с вазонами для букетов и разными банками/склянками для ухода за кожей, высокая этажерка для комнатных цветов, сейчас почему-то пустовавшая, и небольшое окно, занавешенное темно-синими длинными и плотными шторами, прямо напротив постели.

Напольное зеркало, обрамленное золотой оправой, нашлось в самом углу комнаты. До него я кое-как добралась только через несколько томительных минут, огибая по пути кресла, стулья и столик, так как с непривычки идти самостоятельно было невероятно тяжело и совсем неудобно. Так и хотелось остановиться и с наслаждением опуститься на мягкий ковер, так заманчиво устилавший пол, немножко отдохнуть на нем, прежде чем продолжить свое необычное путешествие. Голос в голове постоянно громко ругался и раздраженно приказывал идти быстрее. Вот и зеркало. Наконец. Встав перед ним, я услышала очередной приказ:

«Рот для начала открой, чудо в перьях. Да широко, как будто петь захотела».

Почему именно чудо, да еще и в перьях, я не поняла, но рот послушно открыла, стараясь не замечать толстого рыхлого тела, расплывшихся черт лица и длинного носа, с детства ненавидимого мной именно из-за его размера.

«Ближе подойти, так. Прямо в зеркало смотри. Голову чуть запрокинь. Угу. Ясно. Язык высуни. Не «зачем», а делай, что тебе сказано. Понятно, теперь можешь возвращаться в свою постельку».

Ничего не понимая, я покорно дошла назад и через несколько минут с радостью улеглась в кровать.

«Ты врач?» – спросила я у замолчавшего голоса.

«Нет, – пришел ответ. – Но в медицине немного разбираюсь».

Как интересно. Женщина, разбирающаяся в медицине, пусть даже и немного. В моем мире это – нонсенс…

«И что посоветуешь мне сделать?»

Раздраженно:

«Дать по шее твоему обнаглевшему в конец ненаглядному супругу. Только ты все равно не меня послушаешься. Слушай, вы давно с ним женаты?»

«Скоро будет 8 лет».

Голос в голове присвистнул.

«Да уж. Это срок. И что, он все время себя так ведет?»

«Как?» – не поняла я.

«По-свински. Как эти дни, что я здесь».

Странные слова она выбирает для описания поведения моего супруга.

«Да, поведение моего мужа ни разу не менялось со дня нашей с ним свадьбы».

Негодующее фырканье, будто у кошки, которой намеренно наступили на хвост:

«Тогда мне ясно, почему ты такая затюканная».

Последнее слово я не поняла, и голос, почувствовав это, с усталым вздохом пояснил:

«Забитая, слова поперек никому сказать не можешь».

Что ответить на это, я не знала, но и боялась, что голос вдруг исчезнет, и я снова останусь наедине со своими грустными мыслями. Поэтому рискнула:

«Я могу задать вопрос?»

«О, боже. Ну конечно. Спрашивай».

«Как тебя зовут?»

Голос удивленно хмыкнул:

«А я что, забыла представиться, да? Ну извини. Со мной такое бывает, пусть и иногда. Ирина. Лучше Ира. Недавно тоже исполнилось тридцать лет».

Ирина:

Так, срочно корректирую свои мечты, вношу необходимые изменения. На всякий пожарный, как говорится. Что я там хотела? Чтоб за меня все решали, а я лежала в кровати и в потолок поплевывала? Больше не хочу! Слышишь, Высший Разум? Мне такого счастья не надо! Я как-то привыкла сама себе быть хозяйкой! Бездумно плыть по жизни, как эта безвольная слабохарактерная Ирма, я точно не желаю!

– Ирина Николаевна, доброе утро! В приемной вас ожидает Семен Павлович.

Царственно кивнув Аннушке, я чеканю шаг по направлению к своему кабинету. Точно, главный бухгалтер, хитрый невысокий старичок, работающий на своем месте уже лет десять. Сидит и смиренно ждет. И что ему нужно на этот раз?

– Проходите, Семен Павлович.

И уже сев в кресло, секретарше через селектор:

– Аннушка, два кофе, пожалуйста.

Каждое, пусть и недолгое, общение с главбухом выматывает меня так, как ни одна, даже семидневная, загруженная рабочая неделя! Въедливый, занудливый тип, постоянно пытающийся обвести меня вокруг пальца! Нет, годы совместной работы его, похоже, ничему не научили… Он действительно до сих пор наивно думает, что я ничего в его области не соображаю!? Как же я устала!

С каменным выражением на лице зашла в личную уборную, вымученно вздохнула, прислонилась лбом к зеркалу и умело, со вкусом тихо выругалась сквозь зубы.

«Ира, ты снова ругаешься…»

Упс.

«Ирма? Ты что делаешь у меня в мозгах???»

Тихий довольный смешок:

«Ну ты же ко мне приходишь».

Логично.

«Как твое здоровье?»

Неуверенно:

«Не знаю. Пришел муж, посмотрел на меня, сказал, что я должна спать, и я уснула».

Какой качественный гипноз. Деньги этому мужу на нем зарабатывать можно… А кстати. Получается, что общаться друг с другом мы можем только во сне? Очень интересно…

«И давно ты здесь?»

«Наблюдаю? С тех пор, как ты приехала на работу. Как ты приручила это чудовище?»

«Какое?» – не поняла я.

«Ну то, на котором приехала».

О чем это она? Хотя, похоже, поняла.

«А, так то машина. Это не живое существо, а обычный механизм. Что-то вроде той самодвижущейся кареты, в которой ты с супругом в театр ездила».

Изумленно:

«Но у вас же нет магии. Как оно тогда было создано?»

Действительно, как. Раз нет магии, то ходите пешком, дорогие товарищи, и живите в пещерах, закутанные в шкуры мамонтов с ног до головы. Наивное чукотское дитё.

«Техника, подруга, это всего лишь техника, высокие технологии, чтоб их».

Ответить Ирма не успела: в дверь уборной постучали.

– Ирина Николаевна, с вами все в порядке?

Вот же! Даже уединиться не дают!

День выдался чересчур загруженным, так что к вечеру я была, как высушенная на жарком южном солнце селедка. А ведь еще на свидание нужно идти. Небо, где были мои мозги, когда я так опрометчиво согласилась?!

«Ты пойдешь в этом???»

Доброе утро, страна.

«Ты снова спишь?»

«Да. Муж заставил. Сказал, я еще больна, а значит, мне нужно как можно больше спать, чтобы выздоравливать во сне. Но, Ира, это же не платье для вечера!»

Я тяжело вздохнула. Все-таки трудно что-то объяснить человеку с другим менталитетом, тем более, если этот человек внезапно появился у тебя в голове из магического мира с порядками замшелого средневековья.

«У меня нет платьев в гардеробе. Вообще. Я их не ношу и не понимаю, как в них можно ходить, не убившись при этом. Да и времени тоже мало, буквально в обрез. По нашим пробкам еще надо успеть доехать до этого самого ресторана».

«Это вы так ресторацию называете? Ира, я, конечно, видела уже, что ваши мужчины мало спорят с женщинами и часто ведут себя так, словно они бесправные рабы. Но если ты настолько не уважаешь партнера, зачем встречаешься с ним?»

Мда. Какая гневная тирада. И от кого, от покорной бессловесной тихони. Куда я ключ от машины могла засунуть? А, вот он.

«Ирма, с чего ты взяла, что я его не уважаю?»

Так, заводим и выезжаем на эту бешеную дорогу.

«Иначе ты постаралась бы понравиться ему и поехала бы на встречу нарядная и отдохнувшая».

Слушайте, кто ее логике учил? Ведь и не поспоришь.

«Я тебе потом отвечу. Сейчас мне нужно вести машину. Не отвлекай меня, пожалуйста, разговорами. Иначе я попаду в аварию и могу серьезно пострадать».

Замолчала. Вот ведь. Тридцатилетнее дите. Хотя она, как ни странно, во многом права… Так. Куда там сейчас поворачивать?

А вот и ресторан: высокое двухэтажное здание в центре города. Хорошее заведение, приятное: обслуга вышколена, продукты свежие, блюда вкусные, сервис ненавязчивый. Вот только парковку бы нормальную им сделать и пару-тройку сообразительных парней-парковщиков нанять, чтобы клиенты таким делом не заморачивались, и все будет просто великолепно. Какое удобное место. Прямо напротив входных дверей ресторана. Оххх… Нет, я туда не пойду!

«Ира? Что случилось?»

Случилось? Она еще спрашивает!

«Я его пять лет не видела, и еще столько же не хочу!»

Недоуменное:

«Кого?»

Да, действительно. Она же совсем не в курсе моей разбитой личной жизни…

«Парня видишь мускулистого у входа? Вон того, да, что с платиновой блондинкой сосредоточенно о чем-то разговаривает? У нее еще ноги от ушей растут».

Уточняет:

«Высокий мужчина в вечернем смокинге? Вижу. – Пауза. И потом неожиданное. – Ты его любишь, Ира?»

Что ж она умная такая, а?

«Вот еще! Не дождется! И вообще, я уезжаю отсюда!»

И немедленно! Причем подальше от него!

«А как же свидание? Тебя ведь ждут».

Вот что она пристала???

«Ничего, переживет!»

Стоп. А зачем я завелась? Ведь можно… Где там мой самый ласковый тон?

«Ирма, солнышко, а ты не хочешь мне помочь?»

Удивленно:

«Как?»

Хороший вопрос. Просто замечательный. Надеюсь, ответ ей понравится, иначе ничего не сработает…

«Займи мое место!»

Пораженное:

«В каком смысле? Я не понимаю тебя…»

Ну вот что тут такого трудного? Ведь все проще простого!

«Я несколько лет назад любила посещать разные медитативные тренинги, это неплохо помогало расслабиться и забыть о повседневных стрессах. На одном из них меня учили, как сознание можно упрятать вглубь человека и руководить этим самым человеком, как куклой на шарнирах, извне. И у меня вроде даже как-то что-то получалось. Вот сейчас и проверим, что я запомнила с тех пор: стань мной на какое-то время, выйди вперед, на мое место, сыграй меня. Я же видела: ты отлично держишься на людях!»

Молчит несколько секунд, потом осторожно:

«Ира, ты здорова?»

Нет, и уже давно!

«Так ты не согласна? Хорошо, тогда я завожу машину и уезжаю отсюда!»

Ну и? Подействует шантаж?

«Не надо! Я… Я постараюсь… А если у меня не получится?»

Ой, мне б твои проблемы…

«Я всегда спишу это на свою вечную усталость, а мой кавалер, не зная меня, полностью поверит сказанному».

Колеблется, но уже почти согласна:

«Хорошо. Договорились. Что нужно делать?»

Ура! Я это сделала!

«Ты на каблуках ходить умеешь?»

Недовольно фыркает:

«Обижаешь!»

Ладно-ладно, должна же я была спросить? Чего сразу в позу становиться-то?

«Отлично! Я сейчас выйду, закрою машину, потом прижмусь лбом к тонированному стеклу и крепко зажмурю глаза. Мне нужно всего пару секунд. Ты должна будешь почувствовать, как моя душа уйдет внутрь, сожмется, станет с горошину. Уверенно занимай ее место и веди себя так, как ведешь дома, с теми же аристократическими замашками. Моего бывшего зовут Славик. Нынешнего – Антон, или Тоша, ему второй вариант почему-то больше нравится. Это так, на всякий случай, вдруг захочешь по имени к ним обратиться».

Вперед, труба зовет!

Вышла, привычным уверенным жестом закрыла машину, положила ключ в темно-фиолетовый небольшой ридикюль, закрыла глаза и прижалась к лобовому стеклу. Как там нас учили? Полностью расслабиться, позволить мыслям исчезнуть, вообразить себя пушинкой, управляемой любыми попутными ветрами. Вот, получилось! Я прямо почувствовала, как меня, мое «я» отодвинул в сторону кто-то другой, и этот кто-то начал управлять моим телом.

– Девушка, вам плохо? – паренек лет двадцати, видимо, один из работников этого ресторана.

И вот уже не я, а скромная Ирма обернулась и чуть рассеянно улыбнулась:

– Благодарю вас. Ничего страшного. Просто чуть закружилась голова.

– Ирина! Ну наконец-то!

Антон. Ирма это поняла тоже, потому что рассеянная улыбка превратилась в теплую, дружескую.

– Прости, пожалуйста.

Рука, поданная, чтобы помочь пройти к месту. Жест вышел настолько естественным, хоть ни разу не моим, что Антон, плохо знавший меня, не колеблясь, протянул свою, и нежные девичьи пальчики чуть задрожали, прикоснувшись к мужской ладони. Всё, мужик «поплыл». Вот как она это делает???

Тихий смешок на грани сознания:

«Не мешай».

«Молчу-молчу».

Уже даже мне интересно, что же дальше будет.

Они как раз заходили в ресторан, когда сбоку их окликнули удивленно и немного растерянно:

– Ира?

Слава. «Проснулся».

Я бы не смогла выдержать взгляд этих голубых, как нежные морские волны, глаз, в этот момент недоуменно рассматривавших меня в упор. Как минимум покраснела бы. Ирма же полуобернулась, немного небрежно кивнула, взглянув на мужчину, как на очередной одуванчик, выросший неподалеку от ее дома:

– Здравствуй, Слава.

И королевой вплыла в ресторан, оставив позади моего озадаченного бывшего и его раздраженную блондинку.

А хорошо идет на каблуках, уверенно, явно опыт большой. Вот они с Антоном подошли к высокому напольному зеркалу в коридоре, и мое альтер-эго ненадолго остановилось, якобы чтобы проверить, все ли в порядке. На самом же деле Ирма внимательно разглядывала мою внешность: высокая, стройная, немного накачанная брюнетка с короткими, уложенными волосами, правильным «римским» профилем, тонким носом и алыми, немного полноватыми губами. Из зазеркалья смотрели чужие, не мои, серые глаза. Даже немного жутко стало. Ведь мой цвет – зеленый.

Удовлетворенно кивнув, Ирма плавно повернулась к своему спутнику, несколько раз хлопнула накрашенными ресничками и очаровательно улыбнулась:

– Веди меня, мой герой.

Так, похоже, в ряду моих поклонников прибыло…

Стол у окна, забронированный для нас, сервированный с шиком, так, словно здесь ожидали приезда очередного высшего чиновника, рыбные и мясными блюда, дорогие вина, хрусталь и фарфор, ну и пустая, ни к чему не обязывающая светская беседа между двумя чужими людьми о погоде и пробках на дорогах. И внимательный, цепкий взгляд, буквально сверлящий спину. Была бы собой, сто раз обернулась бы.

«Да, он смотрит. Это нормально. Не думай об этом. И не отвлекай меня».

«Угу…»

– Ты не такая, как обычно.

Наблюдательный, блин.

Легкая улыбка на красных губах:

– В любой девушке должна быть тайна. Каждая из нас способна играть разные роли, в зависимости от настроения и желания. Тебе не нравится, какая я сейчас?

– Нет, что ты! Наоборот.

И дышит, словно загнанный лось.

Смешок в голове:

«Ира, не мешай! Я сосредоточиться из-за твоих комментариев не могу!»

«Прости, буду молчать».

– Могу ли я надеяться на продолжение нашего знакомства?

Что??? Какое продолжение??? Мы договаривались на одно, ничего не значащее свидание!

«Ира?»

Да вот щаз.

«Пусть лесом идет. Тем более, играть так, как ты, я не смогу».

Равнодушное:

«Поняла».

Томный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

– Я дам свой ответ завтра. Пока же предлагаю просто наслаждаться сегодняшним вечером.

– О, конечно!

Глава 2

Не к добру людям исполнение их желаний.

Гераклит

  Ирма:

Ира… Моя необычная новая знакомая, появившаяся внезапно из другого, чуждого нашему, немагического мира… Ее жизнь совершенно не похожа на мою. Она всегда вызывающе одевается, ярко красится, бесстрашно себя ведет, не боится высказывать в лицо свое мнение и никогда не интересуется мнением общественным. В общем, делает все то, от чего я просто прихожу в ужас и что мне всегда хотелось бы. Я втихомолку восхищаюсь ею и понимаю, что сама никогда не смогу жить так, как хочу. Мне этого никто не позволит: ни муж, ни общество… И от одной мысли об этом становится горько.

       «И кто тебе сказал, что в такой жизни нет минусов?»

«Подслушивать нехорошо», – не боясь быть увиденной кем-либо в закрытой беседке, куда мои горничные меня вывели сразу же после обеда, якобы подышать свежим воздухом, я открыто улыбнулась.

«Да кто бы говорил, – фыркнула моя собеседница. – Серьезно, Ирма, минусов в моей жизни хватает. То же одиночество, зачастую – невероятное, ложащееся на душу, словно тяжелое могильная плита, просто жуткое несбыточное желание, чтобы рядом был кто-то, кто сможет в одно мгновение решить за меня все мои многочисленные проблемы. А уж о вечном подхалимаже и лицемерии подчиненных, плюющих тебе в спину, я просто молчу».

       «А зачем тебе кто-то? – не поняла я. – Ты ведь вполне самостоятельная женщина».

В ответ – долгий вздох.

«Ирма, какой ты, в сущности, еще ребенок. Ну даже если мы отодвинем в сторону великую и несбыточную мечту всех женщин о большой, вечной и чистой любви, то, поверь, от любой самостоятельности рано или поздно очень сильно устаешь. Знаешь, в моей стране некоторые женщины в шутку часто говорят о себе: 'Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик'. Так вот, мне элементарно надоело быть и тем, и другим, и третьим, и четвертым, и все – в одном флаконе. Хочется банальной искренней, а не покупной заботы, чуткости, внимания. Я уж молчу о нежности, полном доверии и ласке. Хочется, чтобы если не всё, то многое решали бы за меня. Не понимаешь, да?»

«Понимаю, но не со всем согласна. Знаешь, если бы я была на твоем месте, я бы брала от жизни по максимуму и никогда не позволила бы никому решать за меня…»

«Ну в твоей-то ситуации это как раз и понятно. Такой жесткий прессинг, давление, то есть, не каждый выдержит. Слушай, не мое дело, конечно, но зачем ты с ним все это время живешь? Разве у вас в стране нет разводов?»

«Почему нет. Есть. Для мужчин. Женщины не имеют права разводиться с мужем».

Нечто нечленораздельное, видимо, опять ругается.

«Боже, какое средневековье! Хотя там, как я помню, у женщин прав все же было больше. Варварство. Глупость. А если муж бьет? Издевается? Что тогда? Терпеть?»

«Да. Значит, так решили боги».

Недовольное фырканье, как у разозленной кошки:

«Прелестно… Вот нет у вас феминисток. Иначе запели бы ваши ненаглядные мужья высоким фальцетом, да на одну высокую ноту. Ладно, сменим тему. Объясни мне, солнце мое незаходящее, как теперь я должна от нового ухажера избавляться?»

«А он тебе что, совсем не нравится?»

Равнодушное:

«Неа».

Ничего не понимаю…

       «Так зачем тогда ты пошла с ним на свидание?»

Смешок. Усталый и грустный.

«Ну хотя бы затем, чтобы дома в одиночестве не сидеть. Все разнообразие».

Я явно чего-то не понимаю…

«Странная причина».

Хмыкает:

«Обычная. Как у большинства женщин моего положения и круга. Но не уходи от ответа, краса моя дивная. Как мне теперь от этого надоедливого ухажера избавиться?»

Дурацкий вопрос, как по мне.

«Не знаю».

Удивление в голосе:

«То есть, как – не знаешь? Ты же как-то общаешься с теми, кто тебе не интересен?»

Почему мне?

«Мужу. Не интересен мужу. Зачем мне с ними общаться? Я их игнорирую, предпочитаю не замечать, пропускаю мимо ушей всё, что они говорят».

Она опять чем-то недовольна.

«Класс. Своих интересов нет, живешь только мужниными. Нет, здесь, к сожалению, игнорить никак не получится – он один из постоянных партнеров».

Сбоку послышались шаги: по усыпанной гравием садовой дорожке кто-то торопливо шёл.

«И кто там?» – с любопытством в голосе.

«Думаю, муж. Служанки так уверенно не ходят, а никто другой сюда не придет».

«Не слышно энтузиазма в твоем голосе».

В эту минуту в помещение действительно четким военным шагом вошел мой супруг.

– Душа моя, пойдем. Ты мне нужна на встрече. Посидишь с вышивкой, поулыбаешься.

«Живой картинкой поработаешь. Или мебелью. Добрый дядя какой, слушай. И щедрый».

Ничего не ответив Ире, я покорно подала руку и позволила увести себя из беседки. Шли мы быстро, и к концу вынужденной прогулки я начала задыхаться.

«Спортом тебе надо заниматься, Ирма. И худеть. А то девчонка красивая, но толстая и слабая».

Очень приятно это слышать…

«Спасибо за добрые слова…»

Устыдить Иру так просто точно не получится.

«Да завсегда пожалуйста. Обращайся. Помогу».

«Не сомневаюсь…»

Встреча проходила в кабинете мужа – темной мрачной квадратной комнате небольших размеров без окон, освещенной только двумя большими магическими шарами, висевшими под потолком и дававшими мутный желтый свет. Из всей мебели здесь были: большой грузный письменный стол из ценных пород дуба, со множеством отделений, запиравшихся магически, широкое удобное кресло для хозяина, оббитое бархатом с позолотой, и четыре крепких дубовых стула для посетителей с шелковыми накидками на сидениях, пара высоких шкафов, постоянно закрытых на ключ (в них муж хранил не особо важные бумаги и разнообразные магические амулеты), и высокое раскидистое древовидное магическое растение аурициус лораниус, стоящее возле большой железной двери и готовое в любой момент парализовать того, кто посмеет войти в комнату с дурными мыслями или намерениями.

«В таком месте вышивать? Тут же ничего не видно! Склеп, а не комната! Он что, совсем тебя не бережет? Хочет, чтобы ты как можно быстрей ослепла?»

Ира негодовала и ругалась. Отвечать я на этот раз не стала: незачем себе душу еще больше травить. Я и так знаю, что муж мало думает о моем здоровье. Вместо этого, вежливо присев в положенном реверансе перед находившимися в кабинете тремя высокими пожилыми мужчинами-аристократами, собеседниками супруга, как примерная жена, сразу же уселась в дальний угол с мгновенно принесенной служанкой корзинкой для рукоделия.

Кто-то что-то говорил, о чем-то жарко спорил, что-то зачем-то доказывал. Я не вслушивалась. Всё равно в этом ничего не понимаю. Прилежно вышивая очередную ничего не значащую салфетку, которую, как и десятки других до нее, потом прислуга с поклоном заберет и небрежно положит на широкий пыльный подоконник в дальней комнате дома, я жалела только, что Ира, похоже, уже исчезла: голос в моей голове затих, я снова осталась одна.

Вот беседа закончилась, и все разошлись. Муж подал мне руку, помог добраться до малой гостиной и вернулся к себе.

«Как интересно…»

«Ира? Ты снова здесь?»

«А я и не уходила никуда. Слушай, а твой муж – тот еще “жук”. Хорошо он обдурил тех парней».

«Ты понимала, о чем они там говорили? Хотя что это я. Конечно, понимала. Ты же умная…»

«Не ной, радость моя. Ты тоже могла бы понимать, если бы приложила к этому хоть какие-то усилия. Обычная сделка купли-продажи».

Ирина:

Похоже, что я начинаю находить определенное извращенное удовольствие в своих необычных снах. Интересно, что бы сказал любой психолог, признайся я в этом? Отправил бы в «желтый дом»? Кстати о доме… Вот то, что Ирма – моя практически полная противоположность – это как? Знаково?

Нет, серьезно! Низенькая, круглая, как колобок, со слабыми, почти полностью атрофированными мышцами, тихая, забитая, вечно в длинных платьях-балахонах. Находка для любого домостроевца. И ведь у нее та жизнь, о которой я всегда мечтала, кроме чувств и детей, разумеется. Это что, добрый боженька решил таким образом развлечься, ткнул меня носом в мою с таким тщанием взлелеянную мечту и щедро предложил издалека полюбоваться на тихий ужас Темных веков? Или как там у нас та историческая эпоха называется, где у баб были ровно те же права, что и у рабов?

О! Вспомнила! У них же до сих пор рабство процветает. То-то я вчера понять никак не могла, о чем ее дражайший супруг договаривался. Вроде термины все знакомые, а реалии странные. Он же рабов покупал, козел этакий.

Работа… Опять работа… Прямо как в том анекдоте: «… а во-вторых, ты же директор школы». Вот-вот…

– Ирина Николаевна, к вам Антон Валерьевич.

Вот что ему тут понадобилось, а? Если гора не идет к Магомету? И что мне делать? Я, как Ирма, сыграть не смогу. Ладно, надеюсь, он ступит и не заметит изменений.

– Ира! Как всегда, великолепно выглядишь!

Болтун. Как всегда. Так я и поверила. Ты видишь меня третий раз в жизни.

Моя улыбка не просто искусственна, она насквозь пропитана фальшью, словно старая шерстяная кофта – нафталином, но Антон, как тетерев на току, сейчас видит и слышит исключительно себя. Топ-менеджер в одной из постоянных фирм-партнеров с зарплатой выше моей в пару раз, несмышленый наивный золотой мальчик, решивший вместо привычных развлечений непонятно для чего заняться бизнесом и доказать всей своей родне, что и он в этой жизни на что-то способен. Полная противоположность Славке. Если тот – голубоглазый брюнет, серьезный, умный, накачанный, с правильными чертами лица и тонким чуть удлиненным носом, то этот – сероглазый шатен, самовлюбленный развязный балбес, смешливый драчун со сломанным в драках в двух местах носом и петушино-индюшиным вздорным характером. Может, я потому и пошла с ним тем вечером на наше первое свидание, что подсознательно захотела перемен: ведь все мои предыдущие мужчины так или иначе были похожи на того, первого…

– Я так скучал! Мы ведь с тобой давно не виделись! Знаешь, я понял, ты – мой идеал! Как насчет ужина сегодня? Я знаю великолепный ресторан китайской кухни! Шеф-повар – мой хороший друг! Уверен, тебе точно понравится!

Мужчина, вы когда-нибудь заткнетесь? Видимо, нет. Что там у меня сегодня в расписании? А кстати…

– Тоша, милый, я бы с радостью, но как раз сегодня у нас совет директоров. Я, как ты понимаешь, обязана присутствовать.

И твой отец, дорогой мой мальчик, тоже там будет. Боже, ну вот почему я рядом с ним каждый раз чувствую себя умудренной жизнью циничной старухой? Мы ведь ровесники…

Гляди-ка, быстро потускнел. Видно, вспомнил, что кроме личной жизни, которой он постоянно наслаждается, есть еще и надоевшая всем до печеночной колики нудная работа. Ну вот что тебе еще надо, мальчик? Не видишь, взрослая тетя делом занята? Что? Завтра? Нет, завтра не пойдет. Вообще ничего никогда не пойдет, когда ты рядом. Но не посылать же тебя так сразу открытым текстом. Давай лучше послезавтра. Да, в том же ресторане. Нет, никаких роллов или суши. Ненавижу сырую рыбу. Тем более, с рисом. Да и вообще японскую кухню не перевариваю с юности. Да, конечно, ровно в то же время. Аривидерчи, малыш. О Небо, как он мне надоел…

Ирма:

– Госпожа, – молоденькая служанка, беззвучно проскользнув в комнату, низко присела в реверансе, почему-то старательно пряча глаза. – Госпожа, ваш супруг приказал подогнать к подъезду карету и помочь вам одеться и спуститься.

Карету? Зачем? Мы куда-то собирались? Да еще и так рано утром? Почему мне никто не сказал, куда и зачем, не предупредил вчера вечером? Впрочем, муж часто ставит меня перед фактом, не соблаговолив сообщить о необходимой встрече или поездке заранее, я давно перестала обижаться на подобное отношение. Куклу в известность обычно не ставят, бессмысленно это. Вот потому я безропотно отдалась в руки прислуги, позволив нарядить меня в очередное розовое платье а-ля яркая трапеция, и потом воспользовалась ее помощью, чтобы сойти с лестницы и дойти до кареты, уже давно стоявшей у входа.

Дверца мгновенно захлопнулась, экипаж сразу же сорвался с места и стремительно понесся куда-то, вот только моего супруга внутри не было. И этот факт заставил меня насторожиться. Чтобы муж отпустил куда-нибудь меня одну? Невозможно. Кто-то, да сопровождал бы меня обязательно: не он сам, так доверенные лица, или слуги, на худой конец. Но тогда… Что происходит? Куда я еду? И почему одна? Впервые за долгие годы спокойной и беспроблемной замужней жизни во мне проснулся настоящий страх перед неизвестностью. Я попыталась открыть дверцу, но та была заблокирована снаружи. На окна с той стороны кто-то опустил плотные железные жалюзи. Да в чем дело? Кто и куда меня везет?