Какое-то время опустевшие от невозможности производить мысль в таком грохоте головы были наполнены лишь страдальческими, но при этом не забывающими быть блатными, хрипами какого-то шансонье, жалующегося на недостаток любви в воровском притоне, да еще похлопыванием Эдуарда Петровича по кожаной отделке рулевого колеса в такт, поэтому Женя и Игорь просто смотрели в окно, на стоящие в соседних рядах автомобили, где водители находились на разных стадиях кипения от порядком разыгравшейся на их нервах пробки перед шоссе, ведущего в центр города.

В салоне становилось душно, поэтому Женя не стала драть горло в безуспешной попытке докричаться до отца, ушедшего с головой в музицирование, и передать ему просьбу включить кондиционер, а просто открыла окно. До ее уставших от блотняка ушей вдруг долетел голос кавказской принадлежности, раздававшийся из соседнего тонированного «Ауди», от всего сердца вещавший:

– «Лада-седан… Баклажан… Лада-седан… Баклажан…»

Женька прыснула, а Игорь тут же оживился:

– А что? Женька, может, это знак? Тот понторылый из «Ауди», возможно, подсказывает тебе верную дорогу! Купишь себе старую добрую «десятку», милого сиреневого цвета, это твой цвет, кстати! И дело с концом? Сэкономишь тысяч двести, на путевку Поле останется всего ничего накопить…

Женя захохотала, насмешливо посмотрев на друга:

– Сам ты «знак», Игорь! Только не судьбы, а «въезд запрещен», в простонародье – кирпич. А бесплатное дополнение в качестве отвертки к этому чудесному представителю отечественного автопрома прилагается? Ну, чтобы я могла ее на каждом светофоре завести?.. Не смеши меня, Сторожев, на путевку Поле я и так накоплю, а вот приезжать на работу с двухчасовым опозданием мне как-то не улыбается. Где-то там ждет меня моя «ласточка»… – мечтательно протянула девушка и высунулась в окно, вдыхая холодный утренний воздух.

– Чтоб ты знала, «ласточкой» в свое время как раз и называли «представителя отечественного автопрома». И вообще – кто сказал, что «десятка» не может быть «ласточкой»? – все гнул свою линию Игорь, угрюмо посмотрев на Женю, но дискуссию прервал Эдуард Петрович меткой и весомой фразой:

– Или подпеваем, или молчим в тряпочку, слышите?

И гипоаллергенный «Фольксваген» вновь погрузился в оркестровую яму по самую крышу, уничтожив последние мысли из мозгов пассажиров.

Даже в столь ранний час авторынок уже кишмя кишел как продавцами, то тут, то там перехваливающих процентов на девяносто своих железных коней, так и покупателями, ползающими между рядов и вокруг автомобилей кто с растерянными и глубоко задумавшимися лицами, а кто и с самым знающим выражением в глазах, торгующиеся до последней капли бодрости в их сердцах и теле. Доехав без приключений и почти не оглохнув, Эдуард Петрович, Игорь и Женя прогулочным шагом продирались между автомобилями всех возможных марок, цветов и размеров, придирчивым взглядом окидывая как «железных коней», так и их хозяев, с той же железобетонной упертостью не желавших скидывать цену.

– Эй, брат, бери, недорого отдам, почти не битая! Коробка – шик, самый умный в мире «робот»! – вещал с акцентом какой-то тип кавказской национальности, похлопывая рукой по старенькому, притихшему «Пежо»-универсалу, стоявшему с таким печальным видом, что Жене даже показалось, будто от грусти его фары потускнели и поникли.

– Не проходите мимо! «Нексия», почти новая, кузов – в идеале, всего-то семь годков, летает, как зверь! Можно обмен, можно в кредит, любые условия! – кричал с другой стороны толстый, лысый мужчина с румяными щечками и огромным животом, вываливающимся из-под потрепанной кожаной куртки.

– Нет. Нет. Нет. – коротко, но жестко отвечал Эдуард Петрович всем желающим поскорее избавиться от своего автохлама за очень неплохие деньги, ведя за собой Игоря и Женю к той части авторынка, где торговали не новыми, но приличными «иномарками».

– Почти не битая, почти не крашенная, почти не езженная, почти заводится, а с толкача – так все сто раз из ста… – хмыкнула Женька, с любопытством глядя вперед, туда, где пестрели более новые и более дорогие иностранные автомобили. – Какая-то странная политика у этих торгашей – с помощью антирекламы толкнуть свои машины за бешеные деньги…

Игорь ухмыльнулся.

– Ничего странного, Женька. Они-то думают, что делают своим колымагам комплимент.

Ребята расхохотались и продолжили внимательно всматриваться в, так сказать, предложенный ассортимент.

Прошел почти час с тех пор, как они вошли на территорию рынка, но как ни старались Эдуард Петрович на пару с Игорем склонить девушку к более-менее приличным вариантам, она упрямо качала головой и продолжала змейкой бродить вдоль рядов, внимательно приглядываясь к въезжающим в ворота автомобилям.

– Женя, ты вредина. – бурчал папа, уже порядком устав отбиваться от назойливых продавцов и их «привлекательных» цен, шагая теперь уже не впереди, а следом за девушкой, и мрачно переглядываясь с таким же недовольным Игорем и его «Дартом Вейдером», таращившемся на прохожих с темно-красной футболки, выглядывающей из-под серой куртки с высоким воротом. – Если тебе ничего не нравится, тогда поехали домой. Приедем потом еще раз, может что и…

– Нет, нет, папочка, я чувствую, она должна быть где-то здесь! – упрямо отрезала Женя, горящими глазами в десятый раз оглядывая те же, что и пять минут назад, автомобили.

– Говорю же, давай купим тот «Хендэ», и дело с концом! Не такой уж старый, двигатель 1,8 литра, коробка – автомат! Будешь летать на нем, как птица над городскими крышами! – широким жестом махнув рукой в подтверждение своих слов, с умоляющими нотками в голосе проговорил Игорь.

Женя вздохнула. Ну ничего-то они не понимают! Мужчины…

– Может быть, Игорек, но я его не хочу. Сердце у меня на твой «Хенде» не дрогнуло, понимаешь? – все еще сияющими ожиданием глазами девушка посмотрела на друга, и тот ворчливо усмехнулся:

– Сердце у нее, видите ли, не дрогнуло… А если оно вообще ни на одну машину не дрогнет, тогда что? Ночевать здесь останемся? Палатку разобьем? Чур я сплю в двойном мешке. – поспешно уточнил он, а Женя хохотнула.

– Придурок! Ладно, еще пятнадцать минут походим и, если ничего не найдем, то уе…

Она осеклась и остановилась, замерев и чувствуя, как звонко заколотилось сердце, а в душе что-то приятно и радостно сжалось, посылая всем органам тела мелкую дрожь.

– Чего «уе»? А, Женька? Жень? Эй!!! Ты что?? – окликнул ее Игорь, наткнувшись на ее резко затормозившую спину, но Женя слышала его сквозь пелену помех.

На территорию рынка въехал маленький «Опель» ярко-желтого, канареечного цвета и, моргнув белым, мягким «ксеноновым» светом, как бы призывая девушку к себе, остановился через несколько рядов от нее.

В ушах Женьки зашумело, и она, умирая от радости, рванула, что было сил, туда, к ней, той самой машине, о которой она мечтала в своих снах, той самой «ласточке»…

– Быстрее, быстрее, за мной! – крикнула Женька папе и Игорю, которые недоуменно наблюдали за ней, пытаясь понять, куда она так быстро уносится, успешно лавируя в толпе и не замечая ничего вокруг, а Женя точно знала – вот она, ее машина…

Подлетев к «Опелю», не успевшему даже мотор выключить и остынуть, она восхищенно потрогала капот рукой, расширенными глазами разглядывая обычный, далеко не новый, желтенький автомобильчик, будто он был слит из цельного золотого самородка, а подошедшие Эдуард Петрович и Игорь лишь недоуменно и насмешливо переглянулись:

– Эта блоха? Ты что, Зябликова, сдурела??? – шокировано поинтересовался Игорь, а папа нахмурился:

– Дочь, она какая-то ненадежная… Посмотри, какой тонкий металл! Да еще желтая… Что за идиотский для машины цвет??

– А девочкам нравится. – вдруг заявил из-под опустившегося со стороны водительского сиденья окна голос, принадлежавший маленькой, тоненькой женщине-блондинке с коротко остриженными волосами, красными, как бывший флаг СССР, губами, и живыми голубыми глазами. Она с улыбкой посмотрела на отключившуюся от земного мира Женю, медленно расхаживающую вдоль автомобиля с таким видом, будто у нее с ним разговор по душам, а затем, легко выпорхнув из, пока еще, своего авто, продемонстрировав тоненькую фигурку в облегающем сером платье и сапоги без каблука до колен, подошла к Эдуарду Петровичу и Игорю.

– Здравствуйте. – мило и спокойно поздоровалась она.

Женя вдруг снова стала различать звуки. Удивительное дело: почувствовав рукой гладкий, лакированный металл этого «Опелька», ей показалось, будто он тоже трепещет от радости встречи с ней, будто она всю жизнь ездила именно на этой машине и только ее представляла рядом с собой…

– Ласточка. – тихо и ласково шепнула автомобилю Женя и подлетела к хозяйке, округлившимися глазами, полными оживленного огня, посмотрев на нее:

– Сколько? Сколько стоит? Сегодня можем переоформить?? А можно внутри посидеть???

Женщина рассмеялась и кивнула:

– Садитесь, конечно! Вот это да! Никогда не думала, что найду покупателя через секунду после въезда на рынок!

Пока Эдуард Петрович и Игорь расспрашивали все об автомобиле, придирчиво разглядывая его снаружи, засовывая головы под днище, в багажник и капот, Женька уселась на водительское кресло и, вдохнув запах кожи и тонкого, цветочного ароматизатора, взялась за руль.

Внутри нее все пело и танцевало: она с любовью оглядела приятную панель, гладкую, округлую, удобную, такую, что хотелось смотреть и смотреть на нее, потом легонько прошлась пальцами по кнопкам на руле, ощущая дикий трепет в груди, и оглядела тесный, но такой уютный серый салон с обтянутыми велюром и кусочками кожи креслами, не имея сил сдержать улыбки.

Пассажирская дверь отворилась, и рядом с Женей плюхнулся Игорь, с трудом сложив свой длинный организм так, чтобы не тереться макушкой об потолок машины.

– Зябликова, а ты вообще в курсе, что этой «ласточке» скоро стукнет восемь лет? – с надеждой на спасение подруги из желтого плена проговорил Игорь, оглядываясь.

– Ну и что. – беспечно отмахнулась Женя, разглядывая кнопки на панели.

– И тебя не смущает, что заднее крыло начинает гнить?

– Неа. – мечтательный ответ.

– А тот факт, что для того, чтобы залезть в это детище автопрома, нужно отстегивать голову и, по возможности, ноги?

– Ну, твоя черепушка, я смотрю, все еще на твоих плечах, раз продолжает сыпать глупостями. – хмыкнула девушка, пересаживаясь назад и продолжая восхищенно таращиться по сторонам.

Игорь покачал головой.

– У нее двигатель – 1,2 литра! Будешь ползти, как улитка, а вес этой жуколицы ты знаешь? На каждой кочке подлетит так, что тебя из окон верхних этажей многоэтажек ловить смогут!

– Кочки, так уж и быть, объеду, а гонять, как болид «Формулы-1», я и не собиралась. – упорствовала Женька.

– А эта дырка в чехле? – Игорь сунул палец в протертое место на водительском сиденье и злорадно посмотрел на девушку. – Такое чувство, что ее кто-то пропер…

– Ой, только без туалетного юмора! – вскинув руку, остановила его Женя и улыбнулась. – Игорешечка, можешь не стараться, я все равно ее куплю, понимаешь? Она – моя, я ее ждала, ясно тебе? – Женька подмигнула раздосадованному другу и весело проговорила:

– Пойдем, договоримся о купле-продаже.

Через пятнадцать минут, обсудив все самые важные моменты касательно окончательной цены и переоформления договора в собственность на Евгению Эдуардовну Зябликову, а также в очередной раз послушав нытье Игоря по поводу «самой неудачной и невыгодной сделки века», а также ворчание отца на тему того, какая у него, все-таки, «неумная и беспечная дочь, не заботящаяся ни о своей безопасности, ни о безопасности других, когда эта банка-склянка выползет на дорогу под ее предводительством», Женя и милая блондинка по имени Юлия условились на том, что они прямо сейчас поедут в ГАИ для постановки автомобиля на учет и составления договора купли-продажи, так что Юлия преспокойненько нырнула в свой, правда теперь уже лишь на оставшиеся двадцать минут, автомобиль, а счастливая, как Дед Мороз после окончания новогодних праздников, Женька и мрачные, как будто их заставили поесть сушеных тараканов, Игорь и Эдуард Петрович поплелись к «Фольксвагену» на парковку перед рынком.

Однако, еще не успев подойти к автомобилю, Женя почуяла неладное, когда увидела, что выезд с парковочного места их машине перекрыл мощный зад новенького, гладкого и блестящего, темно-синего, словно ночное небо, «Ниссана Экстрейла».

– Ну и что за безмозглый идиот поставил сюда свою телегу? – недовольно и раздраженно проговорил папа Жени, подходя к «Фольксвагену» и оценивая на глазок возможность выползти в небольшой просвет, оставленный между задним бампером «Экстрейла» и соседствующей рядом машиной. Сообразив, что придется ждать водителя, он еще больше посмурнел и нахмурился.

– Вот черт! – ругнулась Женька, нервно посмотрев на часы. – Скоро лекция начнется, а мы еще даже не в ГАИ… И неизвестно теперь, когда попадем туда. Благодаря этому оборзевшему придурку.

Игорь тоже помрачнел, оглядывая парковку, а Эдуард Петрович «пикнул» сигнализацией и грозно приказал:

– Так. Сидите пока в машине, а я попробую отыскать хозяина этого тарантаса.

И, уверенной походкой, возвышаясь над машинами благодаря своему внушительному росту и выделяясь на фоне грязновато-серой, белой и черной автомобильной массы широкими плечами, он двинулся к будке охранника на въезде.

Игорь и Женя уселись в машину, угрюмо наблюдая через стекло за обстановкой вокруг и одинаково нервно постукивая ногами.

– Мне кажется, если ничего не сделать, то так и будем тут сидеть до скончания веков. – задумчиво проговорил Игорь, глядя на автомобиль, создающий помеху к счастливой жизни.

Женя усмехнулась и облокотилась вперед, положив руки на панель машины.

– И что ты предлагаешь? Выскочить наружу и начать носиться по парковке с криками: «О, Боже, помогите»??

– Зря смеешься. – пригрозил девушке пальцем Игорь. – Носиться не обязательно, а вот попробовать врубить сигналку… Думаю, это нам по силам.

Женька вытаращила глаза и схватила Игоря за рукав в тот момент, когда он уже открыл дверцу авто, собираясь двинуться на «Ниссан» угрожающей, тощей тенью.

– Эй, может, не надо? У него номера какие-то крутые, вон: Е313ЕЕ… Видел?

Но Игорь, воспарив на крыле своей рыцарской идеи спасения Жениного дня, гордо и бесстрашно посмотрел на подругу, покровительственно отцепив ее руку от своего рукава:

– Не дрейфь, Зябликова, я же не бить ее собираюсь, просто постучу, попинаю колеса… Сиди здесь, сейчас все будет!

И, не слушая новые аргументы Жени насчет происхождения хозяина сей весьма недешевой тачки, Игорь вылез из «Фольксвагена» и, уверенно приблизившись к «Экстрейлу», со всей силы принялся пинать его по колесам, методично «обпинывая» каждое из четырех, шагая вокруг машины.

Сердце Женьки сжалось в дурном предчувствии: в нашей стране еще с детства заботливые мамы внушают своим деткам избегать представителей крутых тачек и «зеркальных» номеров, да кроме того, Женю как-то однажды судьба уже сталкивала с представителями подобной прослойки общества, и она успела понять, что с ними нужно общаться без капли страха, уверенно и также нагло, чтобы вызвать их уважение (а может, и гнев… но в любом случае, страх и учтивость здесь противопоказаны), но вот милый, наивный Игорек… Для оказания достойного отпора таким личностям он был слишком мягок и интеллигентен… Так, стоп, кто это там идет?..

К Игорю вдруг уверенной, быстрой походкой подлетел мужчина и с ходу схватил его за шиворот, как нашкодившего котенка, оттолкнув от своей машины (а то, что это и был сам хозяин, «оборзевший придурок», сомневаться уже не приходилось) и близко заглянув ему в лицо, излучая одновременно и бешеную злость, и самоуверенность, и еще не совсем отключившуюся выдержку, а также ярко выраженное мужское превосходство. Женя сразу ощутила огромную разницу между ними: мужчина был молод, но смотрел на Игоря столь убийственно и презрительно, с такой внутренней уверенностью в своей победе, что Игорь ощущался как будто маленьким (при том, что их рост практически совпадал), слабым ребенком, а в руках этого «крутого» была безграничная воля, сила и неколебимая власть над ситуацией.

За полсекунды девушка успела податься вперед и разглядеть самоуверенного незнакомца: темный костюм, идеально сидевший на его подтянутой, широкоплечей фигуре, дорогой, – это Женька определила, даже особо не приглядываясь, – белая рубашка, темный галстук в полоску, на руке, крепко и с силой сжимающей воротник куртки Игоря (заметно струхнувшего и опешившего от неожиданного нападения), сидели золотые часы, рукава рубашки украшены такими же золотыми запонками, модные, совершенно шикарные, начищенные черные туфли… В общем, незнакомец, по поведению напомнивший Жене представителей местного криминалитета, был одет очень недешево и с ярко-выраженным вкусом.

Лицо мужчины Женя почти не видела: только крепкий затылок, темные или темно-русые, почти черные, волосы, аккуратная модельная, чуть удлиненная стрижка… И все, больше ничего. Быстро опустив стекло водительской дверцы, девушка услышала разгневанный, жесткий, наполненный холодной угрозой и безграничной яростью голос:

– Пнешь еще раз – и я сломаю тебе обе ноги. А теперь – говори, только внятно, я терпеть не могу засранцев, жующих сопли: чего надо от моей тачки? Ну? – он грубовато тряхнул Игоря за шиворот, и тот на миг зажмурился, видимо, испугавшись, что в его красивый голубой глазик прилетит мощный кулак, но, быстро сообразив, что этот самодовольный говнюк в дорогом прикиде пока не собирается его бить, набрал в легкие воздух и вежливо, но нервно, взволнованно проговорил:

– Вы перекрыли нам выезд, а мы, между прочим, спешим! Не могли бы вы убрать с дороги свою машину? – и, сделав паузу, Игорь тихо добавил:

– Пожалуйста.

Женя увидела, как незнакомец отпустил Игоря, оттолкнув его от себя, и встал к ней боком, так, что она успела заметить довольно приятное мужское лицо, легкую щетину на щеках и подбородке, темные брови, которые сейчас были насмешливо приподняты кверху, правильный нос с небольшой горбинкой и длинные ресницы, обрамлявшие холодные и презрительные серые глаза. На вид девушка могла дать ему не больше тридцати пяти – на это указывало и то, как независимо и уверенно он держался и легко, очень даже реалистично, угрожал тому, кто позволил себе случайно перейти ему дорогу. Такие черты, по обыкновению, формируются у уже зрелой, самодостаточной личности, прочно вставшей на ноги на этой земле.

Серые глаза с ухмылкой и презрением оглядели простую, самую обычную, не дешевую, но и не дорогую полуспортивную куртку Игоря, темно-красную футболку с а-ля «Оптимусом Праймом» из «Звездных войн», потертые джинсы и синие, стоптанные кеды, и вдруг снисходительно усмехнулся, всем своим видом демонстрируя то, какое одолжение он сейчас делает этому наивному пареньку, об которого даже «руки марать не хочется».

Сунув руки в карманы брюк и приняв развязную позу, он вдруг посмотрел куда-то направо, где, к удивлению Женьки, которая не заметила его сразу, поскольку была увлечена разборкой с участием ее друга-супергероя на переднем плане, стояло еще одно действующее лицо: мужчина в дорогой кожаной куртке, накинутой поверх синей рубашки, в черных брюках со стрелками, с толстой золотой цепью на шее, по всем оценкам болтающийся в районе сорока лет. Женя обратила внимание, что его темные волосы на голове уже начали редеть, а ухмылка демонстрировала парочку золотых коронок во рту.

– Мы закончили, Ярик? – спросил его сероглазый наглый тип в костюме, и мужик в кожанке, именованный Яриком, задумчиво прищурился и проговорил с небольшим, но все же заметным акцентом:

– Остались детали, брат.

Сероглазый кивнул и жестко посмотрел на Игоря:

– Три минуты, парень. У меня важный разговор. – и, отвернувшись, он отошел к Ярику, о чем-то серьезно заговорив с ним.

И Женя, и Игорь, откровенно говоря, прифигели от такой наглости, но если наученная горьким опытом и все-таки имеющая толику здравого смысла в голове девушка распекла бы про себя самоуверенного кретина разными красочными словечками, но все-таки подождала бы эти злосчастные три минуты, то Игорь, с уязвленным мужским достоинством через плечо, вдруг нашел в себе силы ввязаться с «понторылым» типом в неравный бой.

Подойдя к нему, он вызывающе проговорил слегка подрагивающим голосом:

– Эй! Послушайте! Я же сказал: мы спешим! Нам некогда ждать, поэтому прошу убрать автомобиль, пока я полицию не вызвал!

Женька досадливо закатила глаза и хлопнула себя по лбу рукой, думая о том, что глупее угрозы для этого богатенького придурка и быть не могло, как ее мысль подтвердил и сам «придурок».

Ей показалось, что она физически почувствовала, как вспыхнул горячий, почти обжигающий гнев в этой правильной, модной фигуре, хоть и стоял он к ней спиной, но когда мужчина медленно повернулся, уставившись на Игоря так, будто собирается убить его одним только вызывающим, ядовитым, сжигающим все живое взглядом ледяных серых глаз, Женька поняла, что была права и что ее милому и такому воспитанному, культурному дурочку Игорю сейчас придет каюк.

– «Пока я полицию не вызвал»… – насмешливо проговорил мужчина, испепеляя горящим, как огонь, злым взглядом как-то даже отступившего на шаг Игорька. – Слушай меня внимательно, дебил: можешь вызвать полицию, ОМОН, СОБР, службу спасения, дух твоей прапрабабушки и мэра города заодно, мне наплевать, потому что… – он вдруг снова схватил Игоря за шиворот и заглянул в его не на шутку испугавшиеся голубые глаза своими решительными, потихоньку спускающими тормоза и здравый смысл куда-нибудь проветриться, серыми глазами, и уже более тихо и совсем грозно и жестко закончил:

– …потому что, пока они будут ехать, я успею закончить свой разговор, протереть твоим лицом номерные знаки своего автомобиля и спокойно отправиться по своим делам. А если ты сейчас же не отвянешь, долбодаун, я отложу разговор и сразу займусь твоим лицом, усек, парниша?

Он вдруг легко, но с такой грозной, разрушительной силой и дьявольской ухмылкой тряхнул Игорька, что Женька вскрикнула, испугавшись за друга, а сам Игорь еще больше сжался, даже, кажется, ростом ниже стал от таких разговорчиков, но, судя по всему, понимая, что на него смотрит девушка, желая не выглядеть слишком уж жалким в ее глазах, Игорек все же решил еще посопротивляться, тихо проговорив слабым голосом:

– А чего это вы мне «тыкаете»? Мы с вами не знакомы, элементарную вежливость никто не отменял! Отпустите меня, и, в третий раз повторяю, нам нужно ехать, уберите…

– Ну ты попал, приятель! – довольно протянул Ярик, и в эту секунду сероглазый схватил Сторожева за грудки, намереваясь, видимо, перейти от слов к делу, но теперь не выдержала Женька:

– Да что же это, черт побери, такое?!? – воскликнула она и, нисколько не страшась этого кретина в костюме с замашками быдла не первой свежести, выскочила из машины, кипя от гнева.

Подлетев к парочке, девушка резко оттолкнула мужчину от Игоря, сорвав его руки с куртки своего друга, и сияющими гневом фиалковыми глазами вызывающе уставилась в ледяные, горящие бешеным желанием кое-кого убить, серые глаза, задним мозгом все же отразив, что эти глаза имеют какую-то странную, едва уловимую привлекательность, но также отметив, с каким удивлением и насмешкой они уставились на нее:

– А ну ты, поросячья рожа, отвали от моего друга! И пальцем трогать не смей, слышишь? – прошипела она, ощущая, как ее щеки запылали от ярости, приближаясь по цвету к темно-рыжим кудряшкам. – И тачку свою треклятую убери, тебя же нормально попросили, авторитет среди шестерок на побегушках у криминальных боссов! Сейчас же, слышишь, парниша? – передразнила она его же слово, и мужчина вдруг ухмыльнулся, сложив руки на груди и слегка наклонив голову на бок, медленно, внимательно принявшись разглядывать лицо девушки, скользя серыми глазами по ее щекам, губам, спустившись ниже, к шее и блузке, слегка задержавшись в районе груди, но все же двинувшись дальше – к юбке и, пройдясь по длинным ногам, снова вернувшись к глазам.

Женя ждала, ощущая только гнев, гнев и раздражение, что этот нахальный мерзавец еще умудрился так в наглую «заценить» ее внешний вид и фигуру, как будто от этого зависела ее дальнейшая судьба. Но, судя по всему, не найдя ничего для себя интересного в Жениных «прелестях», самоуверенные и насмешливые серые глаза все с тем же непоколебимым мужским превосходством и даже каплей любопытства разглядывали ее фиалковые радужки.

– Угу. Значит, герой обделался и нажал тревожную кнопку, вызвав подмогу в виде подружки слюнявой девчонки? Смешно. Так что ты там визжала, антилопа пятнистая? Кажется, я какую-то угрозу слышал. Может, погромче озвучишь? – ухмыляясь, ядовито, с огромной долей издевки и абсолютным бесстрашием спросил он.

Женька вспыхнула, чувствуя, как обида от его оскорблений полоснула ее сердце, но постаралась собраться и прищурилась, тоже сложив руки на груди. Не бояться. Не сдаваться. Смотреть в глаза. Тогда он почувствует ее силу. Почувствует, что они на-равных… Похоже на животный мир, но Женя понимала, что с людьми подобного контингента, считающего, что весь мир должен стелиться перед ними лоскутным одеялом, по-другому не выйдет победить.

– Да, угроза была, глухарь. Я сказала, что если ты не уберешь свою колымагу к чертям собачьим, то я сначала раздавлю тебя интеллектом, брутальная мясорубка с лицом, похожим на человеческое, а затем займусь и тачкой твоей, так что весь оставшийся день тебе придется украшать своей деловитой рожей какой-нибудь задрипаный автосервис. Так достаточно громко?

Мужчина еще с ухмылкой попялился на нее, а затем переглянулся со своим знакомым, после чего они хором расхохотались.

– А она мне нравится, Серый. – с хохотом проговорил Ярик и, плотоядно оглядев Женю с ног до головы, омерзительно подмигнул:

– Не оставишь телефончик, кошечка?

– Звони 03, ветеринар, тебе обязательно ответят. – холодно огрызнулась Женя, не сводя глаз с сероглазого подонка.

Тот вдруг шагнул к ней ближе и, с большой долей ярости и откровенной ненависти, болтающей его взрывоопасную психику на границе с безумием, тихо, совершенно серьезно и влиятельно проговорил:

– Твое счастье, коза, что ты и твоя подружка, – он насмешливо взглянул на Игоря, с самым несчастным и беспомощным видом зависшего около Жени, – девочки. А я девочек не бью. Но дам тебе совет, при чем бесплатный: прежде, чем кукарекать свои детские угрозы, сначала подумай, что я могу с тобой сделать, если ты или твой дружок еще раз попадетесь у меня на пути. Так, короче, – раздраженно подытожил он и гневно схватил Женьку за локоть, больно сжав, – увижу вас снова – и тогда уже твоей тачке понадобится искусственное дыхание, понятно? А ты, – он посмотрел на бледного Игорька, которого только чудо удерживало в вертикальном положении, – ты будешь обмотан вокруг ее несчастного авто вместо красного бантика.

Женя попыталась вырвать локоть, но мужчина лишь сильнее сжал его, посмотрев на Женю таким взглядом, будто она сейчас должна секундочку спокойно постоять, чтобы обмозговать его слова, после чего ухмыльнулся и сам (о, ну конечно! Вырываться не было смысла, как же она сразу не догадалась! Этот тип любит, чтобы все было так, как он хочет: еще один повод продемонстрировать свое превосходство) выпустил ее руку. Сердце Жени билось с оглушительной силой: а ну, как он ее потом найдет и отомстит за все грубые слова, сказанные в его адрес? Она действительно его совсем не знает, а он ведет себя так, будто очень влиятелен и опасен… Но ни единый мускул не дрогнул в ее лице, а слух не воспринимал тихие попытки Игоря успокоить ее и увести в машину.

– Очень страшно, урод. – заявила Женя со всем своим презрением и брезгливостью под громкое шиканье Сторожева, но «Серый» проигнорировал (к огромному счастью!) этот выпад, а лишь посмотрел на золотые «Ролексы» на своем запястье и нахмурился:

– Вот черт. Опаздываю. – он обернулся к Ярику и протянул ему руку, проговорив:

– Давай вечерком в ресторане закончим? Я должен ехать.

Ярик пожал плечами, не сводя глаз со все еще пылающей Женьки, и улыбнулся:

– Как скажешь, брат. Только ты платишь.

– Идет. – они пожали руки, и мужчина, из опасного представителя бандитского мира вдруг на миг превратившийся в обычного, делового бизнесмена, снова бросил на Женю уничтожающий взгляд, презрительно проговорив:

– И прекращай заступаться за свою подружку, если ты, конечно, хочешь, чтобы она стала тебе другом. Все, Ярик, до созвона. – бросил он мужчине в кожанке и уверенной, развязной походкой стремительно подошел к «Ниссану» и, запрыгнув в него, с визгом в тормозных колодках сорвался с места, разбрызгав осеннюю грязь на окружающие автомобили, в том числе – и на «Фольксваген» Эдуарда Петровича, куда-то, кстати говоря, как сквозь землю провалившегося.

Все еще кипя беспредельной злостью и негодованием, чувствуя, как каждая клеточка ее тела дрожала от напряжения, Женька посмотрела «Ниссану» вслед и злобно процедила сквозь зубы:

– Вот же козел. Пойдем, Игорь.

– Не стоило тебе вмешиваться, Женька. – покачал головой расстроенный друг, вяло проследовав за девушкой к машине, опустив плечи и даже как-то трагично сгорбившись. – Я бы и сам справился…

– Ну да. Я должна была позволить ему навалять тебе. – хмыкнула Женя, с жалостью посмотрев на Игоря, мысленно собирающего остатки своего растерзанного на клочки достоинства. – Пойми, Игореша, твои «простите-извините» здесь бы не прокатили, этому самодовольному кретину ничего не стоило растереть тебя об асфальт прямо сейчас! Ты слишком добр, а в наше время это, к сожалению, воспринимается как слабость. – пожала плечами девушка, сочувствующе хлопнув Игоря по спине и уже намереваясь сесть в машину, как ее остановил вкрадчивый голос с акцентом и сильная мужская рука, вцепившаяся ей в локоть:

– Эй, кошечка, подожди, мы же еще не познакомились! – и не успела Женька и рта раскрыть, как ее довольно грубо развернули, и она оказалась лицом к лицу с тем самым Яриком, который, видимо, не поспешил удалиться после отъезда своего борзого дружка, а намеревался «продолжить общение» с окончательно разъярившейся девушкой.

Заглянув в его темно-карие глаза, с любопытством и явным мужским интересом скользящие вверх-вниз по ее фигуре, Женька дернула локоть, второй раз уже за сегодня попавший в западню наглых мужских рук, гневно проговорив:

– А ну отпусти, или я подниму громкий и пронзительный крик на всю парковку, привлекая оживленное внимание окружающих и охраны, понял, придурок?!?