Читать книгу: «Грумер для Фавна»

Пролог

Жарко. Открываю глаза, передо мной пляшут красные огни пламени. Они везде. Мама заворачивает меня в одеяло, берет на руки и выбегает на улицу. Эти яркие огоньки повсюду: пляшут на каждой крыше, вырываются из каждого окна. Мама спотыкается о мою деревянную лошадку и чуть не падает, отталкивает ее в сторону и бежит дальше.

Вокруг мечутся люди. Никогда не видела их такими: лица перекошены страхом, в глазах застыл ужас. Папа бежит к нам, смешно размахивает руками, я кричу ему в ответ. Он резко останавливается. Руки вздымаются вверх и взгляд его застывает. Через секунду он падает лицом в грязь. За его спиной я вижу всадника, скачущего во весь опор. Он поднимает руку, достает из-за спины стрелу и вкладывает ее в лук. Лук направлен на нас.

Мама крепко прижимает меня, мне больно, почти нечем дышать от ее объятий, от дыма горящих домов. Она резко бросается в сторону, но дорогу преграждает карета. В позолоченных дверцах отражаются отблески огня. Глаза слезятся от дыма, я тру их кулачками, хотя знаю, что мама не разрешает так делать. Сквозь пелену дыма вижу только золотого барана, бьющего копытом.

– Не трожь! – раздается голос из кареты. Всадник тормозит, и лошадь хрипит нам в спину . – Этих в усадьбу!

Глава 1

«Если хочешь перестать кого-то бояться, представь его голым».

Стоя на ступенях графского дома, я тряслась как осиновый лист. Фраза вертелась в голове, но никак не помогала справиться со страхом. Весь двор замер в ожидании важного гостя – герцога Краута. Слуги графини стояли по левую сторону от входной двери, сами граф и графиня – по правую. Рядом со мной стояли Марти и Айка, дети при дворе графини, у которых я была гувернанткой. Волнение витало в воздухе. Наконец, к парадному входу подъехала карета с золотым вензелем на двери в виде овна, бьющего копытом. Я невольно схватила за руку горничную Соньку.

– Ай, – недовольно пискнула она, – Лута, да хватит тебе. Не так страшен фавн, как его малюют. Опять его боишься?

– Немного, – выдавила я, – сильно приуменьшив нахлынувшие эмоции.

Карета остановилась, подскочил слуга и распахнул дверцу. На солнце блеснули золотом крученые рога, и на подножке показалась черная трость с золотым набалдашником и лакированный сапог. Соня с трудом выдернула свою руку из моей и сунула мне яблоко.

– Держи, мне свои руки еще дороги, – сердито проворчала она.

– Добро пожаловать, герр Краут, – бросилась к карете графиня и наклонилась в поцелуе к протянутой руке, – мы вас так ждали, так ждали. Вы наш спаситель, благодетель. Хорошо ли доехали?

Благодетель брезгливо вытер руку и бросил платок на землю. Я невольно зажмурилась, но тут же получила толчок от управляющего.

– Смотри почтительно на господина! Ишь, удумала рожу кривить.

Пришлось открыть глаза. Наш благодетель, герцог Деон Краут наследный фавн, уже вышел из кареты. Высокий, статный, длинные волосы собраны на затылке в хвост. Он вызывает у меня и восхищение, и ужас. Что там говорилось: представить его голым?

Я мысленно скинула с него камзол, рубашку, сапоги, брюки. Какие могут быть у герцогов панталоны? Интересно, фавны носят панталоны с барашками? Или с вышивкой «Орган внутренних дел»? Лучше пусть будут барашки. Прикрыв глаза, я представила герцога в длинных панталонах, на которых нарисованы крохотные барашки, танцующие на задних ногах.

Стало еще хуже. Барашки кривлялись и высовывали языки, а сам герцог показался страшным и жутким гоблином с кривыми волосатыми ногами. На миг луч света отразился от золотого барана на дверце кареты и мне стало совсем жутко.

«А если представить его совсем без..», – мелькнула шальная мысль, и воображаемые барашки, заблеяв, разбежались. Кажется, я сделала это зря. Вживую я голых мужчин не видела, но Сонька, имевшая в этом большой опыт, рассказывала. Я ойкнула, представив все в полной красе, и выпустила яблоко из рук. Оно покатилось, подпрыгивая на каждой ступеньке. А я с ужасом смотрела, как герцог наступает на яблоко, теряет равновесие и падает вниз.

– Что за… – только и успел сказать благодетель, после чего полетел кубарем к подножью лестницы.

Меня объял ужас. Вдруг кто-то видел, что яблоко выронила я? Управляющий мне этого не спустит, а графиня и вовсе назначит порцию розг. Слуги бросились на помощь, а я стала отступать назад, пытаясь встать за спины горничных.

– Хороший у вас прием, – поднялся фавн, сердито отталкивая слуг и отряхивая одежду.

– Это недоразумение, чистое недоразумение. Всех виновных накажем, не волнуйтесь, – крутилась вокруг него графиня.

– Посмотрим, – герцог нагнулся за откатившейся тростью.

Раздался треск рвущейся ткани. Голоса слуг тут же смолкли, и все головы повернулись в его сторону. С невозмутимым видом он поднял трость, повертел в руке и стал подниматься по лестнице.

Слуги стояли неподвижно, стараясь не смотреть на достопочтенного герцога. За его спиной слуги позволяли себе растянуться в улыбке, жестами показывая на огромную дыру, образовавшуюся на брюках. Я спряталась за спину Соне, чтобы не попасться на глаза фавну и не видеть его.

– Так у него же на заду дырка, – удивленно воскликнул Марти, тыча пальцем в спину герцогу.

Горничные зажимали себе рты, чтобы не засмеяться, а Марти продолжал показывать на большой кусок ткани, свисавший с задней части брюк герцога и открывавшей всем вид на исподнее.

– Что?! – взревел герцог, схватил мальчишку за ухо и поднял над землей. – Повтори, что ты сказал?!

– Т-тырка, – заикаясь и путаясь в словах пролепетал Марти, с ужасом глядя в красные от злобы глаза фавна и отчаянно пытаясь освободиться. – Пустите, я же ничего не сделал.

– Оставьте ребенка в покое! – выскочила я вперед и ударила фавна по руке. Он отпустил мальчика, и я загородила его собой.

– Это еще кто? – фавн прижал к себе руку. – Хороший прием вы мне устроили, графиня! Подножки, драчливые служанки и наглые дети! Неплохо было бы им порку задать!

– Ему всего семь лет! И он не сделал ничего, чтобы его пороть! Если хотите, накажите меня! – выкрикнула я.

– Нет, вы подумайте! – фавн подошел так близко, что я чувствовала его дыхание. – Впервые вижу гувернантку, такую наглую и такую смелую.

– Ваше благородие, – подскочила графиня, – детей накажем, и гувернантку тоже, будьте уверены.

Она схватила герцога под руку и повела в дом, в дверях обернулась и одними губами прошептала: «Убирайся».

Я схватила Марти за руку и увела в сад. Там нам должно быть спокойно, заодно смогу выговорить этому мальчишке, что я думаю о нем и его поведении.

– Вот зачем тебе нужно было говорить про его дырку? – накинулась я на мальчишку.

– Так есть же дырка, – обиделся тот, – чего не сказать-то? Большая такая, все панталоны видно.

– Какие панталоны? – остановилась я, пытаясь выгнать из памяти нафантазированных барашков.

– Герцовские, белые такие, прозрачные, все видать.

– Что тебе там видать? – дала я парню легкий подзатыльник.

– Да все, они ж почти прозрачные. А знаешь, какая у фавнов попа волосатая?

– Марти!

Нет, точно мне не спать сегодня. Сначала сама напридумывала, теперь Марти добавил. А моя бурная фантазия этого в покое не оставит.

– Лута, – раздался тонкий голосочек, – куда ты моего брата увела?

– Здесь он, – я обняла маленькую светловолосую девчушку, выбежавшую из-за куста, – теперь вы будете со мной до обеда гулять, чтобы не натворили ничего. Хозяйка вряд ли будет рада нас всех видеть до отъезда герцога.

– Как до обеда? – хором закричали дети.

– Я хочу посмотреть на фавна, – топнула ножкой Айка, – я никогда живых баранов с ногами не видела.

– Он не баран, – объяснила я. – Фавн – это человек с рогами.

– Баран, – не отступала Айка. – Хочу его рога потрогать.

– Вот этого точно нельзя делать, – ужаснулась я.

– Конюх говорил, что у фавнов рога могут исполнять желание, – присоединился Марти. – У кого есть рог, тот найдет свое счастье.

– Давайте рога оставим фавну, пусть будет счастливым. После сегодняшнего это ему точно понадобится.

– А еще конюх говорил, что фавны страшные, забирают людей и варят их потом на медленном огне. Как суп.

– Нашли кого слушать! – фыркнула я, пытаясь изобразить беззаботность.

– Да ты сама их боишься, – раскусил меня Марти. – Я видел, когда он вышел, ты вся белая стала. А если ты их боишься, значит они точно страшные. И нам нужно это увидеть!

– Да! – топнула Айка ногой. – У него еще должна быть жуткая черная собака с огромными клыками. Фавны возят ее с собой, выпускают по ночам, чтобы она людей ловила и приносила прямо в котел.

– Стоп, – остановила я фантазии детей, – больше не разрешу конюху рассказывать вам сказки на ночь. Уж если на то пошло, то они не варят никого на костре, они травоядные.

– Не знаю, куда они там яд пускают, – деловито сложил руки на груди Марти, – но ты сама его боишься.

Тут протяжный вой разнесся по всему саду.

– Вот, – шепотом сказал Марти, – это его собака. Она нас найдет и утащит к фавну в котел.

Вой продолжился, более протяжный и завывающий. По моей спине пробежал холодок. Одно дело фавн, приличный герцог, другое – вой собаки из сказок, которой и быть то не должно, а она вот – где-то рядом воет.

– Держитесь за мной, – приказала я детям, идя по тропинке навстречу жутким звукам.

Выйдя за поворот, я увидела, что среди розовых кустов торчит пушистый разноцветный хвост, а из-за цветов раздается все тот же жуткий вой.

– Я думал, собаки, утаскивающие людей, должны быть черные и страшные, – раздосадовано протянул Марти.

– Да это же Фиц, – Айка выскочила вперед и схватилась за желто-розово-зеленый хвост. – Ой, он, кажется, застрял.

Я подошла и посмотрела на собаку. Это был не жуткий пес фавна, а наш родной пудель Фицджеральд, раскрашенный детьми во все цвета радуги. Я тоже дернула за хвост, пудель взвизгнул, но с места не сдвинулся.

– Застрял, – подтвердила я.

– Нужно посмотреть, что у него спереди, – Марти влез в кусты и через минуту крикнул:

– Он в кроличьей норе. Здесь только половина Фица, вторая внутри.

– Придется тянуть, – решила я, хватаясь за розовую часть собаки.

Уперевшись ногами, я изо всех сил дернула за хвост. Раздался дикий визг, и на свободу вывалился пудель. Через толщу грязи проглядывала разноцветная шерсть. Собака бросилась ко мне и стала облизывать.

– Фу, Фиц! – отстранила я его. – Ты весь грязный и больно царапаешься.

– Только не мыть! – первой выкрикнула Айка.

– И не стричь когти! – вторил ей Марти.

– Мы лучше пойдем на фавна смотреть.

– Нет, – вскричала я, – мне без вас не справиться.

– Будем чистить ему уши? – Айка подняла ухо собаки и заглянул внутрь.

– Блох ловить, – вздохнул Марти, смотря как пудель яростно начесывает себе бок.

– Это скучно, – заныла Айка.

– И бесполезно, – рационально добавил Марти,– он каждый день в овчарне валяется.

– Помыть и подстричь когти, – строго сказала я, беря Фица за ошейник и ведя в глубь сада, где находилось наше тайное место.

Шалаш, спрятанный в зарослях дикого винограда, встретил нас скрипом двери. Ветер зашелестел листвой ворвавшись вместе с нами в тесное помещение.

– Возьми кусачки, – попросила я Марти и присела рядом с пуделем на колени. Увидев инструмент в руках мальчика, он попытался вырваться, но Айка тут же повисла у него на шее.

– Не бойся, – погладила я собаку по голове, – это не больно.

Фиц мне не поверил и стал выдергивать лапу из моих рук. Но держала я его крепко. Тогда он предпринял последний и самый эффективный способ воздействия на своих мучителей. Он завыл.

– Ой, – дети зажали уши, – Лута, сделай что-нибудь, мы этого не выдержим.

Вой был и вправду ужасающий, будто его кладут на алтарь жертвоприношений. Я полезла в карман, достала кулон с толикой магии и накинула ему, поглощающей все звуки. Невидимая пелена защиты легла на собаку. Теперь он открывал пасть, но ни единого звука не доносилось.

– Ура, – Марти открыл уши и убрал руки сестры от головы, – можно жить.

– Да уж, держите его, а я подстригу.

Собаку держали с трех сторон, но сдаваться Фиц не привык, искусно вывернулся и бросился прочь из шалаша.

– Надо его поймать, – рванулась Айка, – он же сейчас в дом побежит.

Я представила это и ужаснулась. Сам герцог в доме, если он увидит несущуюся обезумевшую собаку, раскрашенную во все цвета радуги, открывающую пасть, но не произносящую ни звука – нас точно ждет прилюдная порка. Причем всех троих, графиня, как бы ни терпела сирот, такого не простит.

Мы выскочили в парк и побежали по тропинке.

– Ты слышишь, где он? – крикнул Марти на бегу.

– На нем же кулон с поглощением тишины, он теперь бесшумный, какой бы кавардак он ни творил.

– А-а-а, – раздалось издалека.

– Он-то бесшумный, а вот кухарка Марта в голосе, – хохотнул Марти, сворачивая в сторону кухни.

Когда мы добежали до хозяйских построек, Фица там уже не было. Зато была Марта, которая сидела на телеге, поддернув юбку и с опаской оглядывалась.

– Этот ваш, безродный, – заикаясь, смогла она выговорить, – глазища – во, когтища – во, как побежит.

– Мы все без родителей, – надула губы Айка.

Я укоризненно посмотрела я на нее.

– Где он? – спросила я трясущуюся кухарку.

– Т-там, – показала она рукой на дверь, ведущую в хозяйский дом.

– Ох, хорошо это не кончится, – вошла я в дом, оглядываясь, чтобы не попасться никому на глаза. – Ждите здесь, – шикнула я на детей.

Под лестницей послышалась какая-то возня. Заглянула и увидела Фица, он с остервенением царапал хозяйский паркет.

– А ну, иди сюда, негодник, – попыталась схватить я его за шкирку, но пес увернулся.

Вылетев из-под лестницы, он рванулся наверх. Пес пробежал по ковровой дорожке, вылетел в коридор и со всего разбега влетел в первую попавшуюся комнату. Не останавливаясь, я вбежала следом.

То, что я увидела, я могла лишь нафантазировать, слушая Сонины рассказы. В центре комнаты стоял фавн. Абсолютно голый.

Люди все врут. Когда видишь голым того, кого боишься, то бояться начинаешь еще больше.

У меня отнялись руки, ноги, голос и сознание. Поэтому я так и замерла, уставившись туда, куда смотреть приличным девушкам не полагается.

– Что это? – зарычал герцог, смотря, как безумное, бесшумное животное носится по его комнате, пытаясь найти щель, куда спрятаться.

Только тут он заметил меня.

– Ты кто такая? – одним движением он достиг двери, захлопнул ее и навис надо мной, поставив руки по обе стороны от меня.

От него пахло лавандой. Черт, да это же самый дорогой ароматизатор мыла в королевстве. Капельки воды стекали по его груди и падали на хозяйский ковер. Накачанные мышцы великолепны, но ковер потом Соньке оттирать.

– Ты куда смотришь? – прорычал он.

Я опомнилась, тут же зажмурилась и для надежности закрыла лицо руками.

– Извините, – пролепетала я, понимая, что становлюсь пунцовой как рак.

– Тебя хозяйка подослала? – я и не глядя чувствовала его сильное тело рядом, тяжелое дыхание и сильный аромат, от которого начинала кружиться голова. Ну нельзя же так обильно пользоваться аромамаслами!

– Нет, я сама, – пролепетала я.

– Захотела ублажить того, кто решит все ваши проблемы? – он наклонился и прошептал мне прямо на ухо. Стало тяжело дышать, сердце дико забилось, но страх оказался сильнее, сковал меня по рукам и ногам.

– Я вообще вас не хочу, – ляпнула я, от чего покраснела еще больше. – Мне собака нужна.

– Собаку предпочитаешь фавну? – усмехнулся он. – Можешь открыть глаза.

Я осторожно убрала руку, приоткрыла один глаз. Фавн накинул на бедра полотенце, и теперь стоял и рассматривал меня.

– Мне только собаку забрать, – прикрывала рукой глаза и старалась не смотреть на мокрое тело фавна, стала пробираться к шкафу, под который усиленно пытался залезть Фиц.

– Это ты его так… раскрасила? – усмехнулся он.

Я кивнула, схватила пуделя за загривок и потащила. Он упирался, царапался, пытался всеми силами протиснуться в щелку под шкафом. Я потянула, он расставил лапы, и получилось так, что мы оба вылетели и, не удержавшись на ногах, рухнули на фавна. Раздался какой-то неприятный хруст. Надеюсь, я ему ничего не сломала?

– Простите, – пролепетала я, уперлась руками в его мокрое тело и пыталась подняться. В углу заметила полотенце. Святые угодники, второй раз я на это смотреть не смогу. Мысли о том, что я могла покалечить герцога, улетучились сразу. Встала с закрытыми глазами, на ощупь нашла Фица и рванула из комнаты. Вслед мне летели тысячи проклятий, но я уже не слушала. Выбежав из дома, схватила ребят и ринулась вглубь сада.

До отъезда герцога мне лучше не попадаться никому на глаза.

Глава 2

– Лута, я есть хочу, – ныла Айка, когда мы возвращались в шалаш.

– Знаю, – оборвала я ее, крепко держа Фица за ошейник, – мы сходим на пляж и по пути нарвем яблок и слив.

– Фу, – скривился Марти, – кислятина. А нет чего-нибудь вкусного? Мяса, например.

– Какое же мясо вкусное? – тут же влезла его сестра. – Вкусное – это пирожные, суфле и торты.

– Нет! Вкусно – это когда Марта делает нам бутерброд с бужениной и огурцами. А еще капает соус и сверху кладет листик салата.

– Хватит, – остановила я детей, – мы с Фицем слюни не успеваем сглатывать. Придем, поедим слив.

– Фиц после них плохо себя ведет, – не унимался Марти.

– Это как это?

Марти зажал нос рукой.

– Понятно. Фицу слив не давать.

Мы дошли до шалаша, я взяла широкий ошейник и длинный поводок.

– Фиц наказан? – нахмурила брови Айка.

– Еще как наказан. Теперь будет ходить исключительно на поводке пока герцог не уедет. А будете себя плохо вести, – сурово посмотрела я на детей, – и вас на поводок посажу и намордник надену.

– Еще и ногти стричь будет, – шепнул Марти сестренке.

– Это за большие провинности, – кивнула я. – Пошли на пляж, там будем играть.

– На пляж, на пляж, – прыгала вокруг Айка, дразня привязанного пуделя. – А ты будешь наказан, – показала она ему язык.

– Ну все, поиграли, – разочарованно протянул Марти, показывая вперед.

Пляж, на котором мы обычно отдыхали с детьми был занят. Там расположились важные особы: графиня, придворные, подносившие яства и напитки к полосатому шезлонгу, на котором, развалившись, сидел наш благодетель. Графиня, как обычно, суетилась, пытаясь уделить максимум внимания гостю.

– Лимонаду, ваше благородие, – подносила она бокал, в котором позвякивал лед, – изволите?

– Не изволю, – фавн что-то чиркнул в своем блокноте, – бокал перевесит чашу нашего взаимного расчета. Но за то, что произошло сегодня утром – будет отдельный разговор.

– Конечно, мы полностью искупим свою вину, – защебетала графиня.

– Нам лучше обойти, – я покрепче перехватила Фица, – пройдем через кустарник и выйдем к лагуне, там нас будет не видно и не слышно.

Мы залезли в ближайшие кусты, стараясь пробираться как можно тише, чтобы с пляжа нас не заметили.

– Какие новости из дворца короля? – как могла, поддерживала беседу графиня.

– Плох наш король, – безразлично сказал фавн и отбросил блокнот на столик, – говорят, что долго не протянет.

– Он же такой молодой, – всплеснула руками графиня, пытаясь глазами найти место, куда сесть, но не найдя такого, плюхнулась прямо в платье на прибрежный песок.

– Это так кажется. Ему уже триста двенадцать лет.

– А законы? Какие-нибудь новые законы были приняты? Я слышала, что обсуждали возможность послабления налогового бремени тем, кто помогает королевству. А вы же знаете, что от нашего графства в казну поступает много налогов.

– От моего графства, – зевнул фавн, – судя по моим подсчетам, вы задолжали мне столько, что все ваше имение запросто может перейти ко мне.

Я остановилась, дернув Фица, от чего тот жалобно пискнул, потрепала пса по холке, он же не виноват, что я так отношусь к фавнам.

– Да что вы, ваша светлость, – заерзала по песку графиня, – такого просто не может быть. Мы исправно платим налоги, а о том небольшом одолжении, о котором я вас прошу, даже не стоит упоминать.

– Как же не стоит. У меня все записано, – он обратно взял блокнот, – вот здесь сколько одолжений сделал я вам, здесь – сколько вы мне вернули. Все подсчитано, до последней копейки.

– Конечно, ваша светлость, – не стала спорить хозяйка, и тут же перевела болезненную для нее тему. – А что говорят о наследниках?

– Наследников нет. Как и многие века, их прячут от королевского двора. Никто, кроме короля, не знает, где они находятся.

– Так если король так плох, не нужно ли искать их и привести ко двору?

– Король так не считает. Наследники, либо малы, либо тугоумны, поэтому представлять их ко двору он не хочет.

– Что же будет, если трон лишится короля, а наследники не будут найдены?

– Перейдет к тому, кто этого явно не заслуживает, – герцог резко поднялся с шезлонга и сладко потянулся, – пожалуй, искупаюсь.

– Всю жизнь от фавнов одни неприятности, – подтолкнула я вперед ребят, которые откровенно разглядывали фавна.

Протиснувшись мимо двух скал, мы вышли на маленький пляж, который надежно скрывал нас от посторонних взглядов.

– Купаться! – дети с разбегу влетели в воду. – Как жаль, что ты даже поиграть с нами не можешь.

– Могу, во что хотите играть?

– В города, – выскочил из воды Марти.

– Фу, твои города скучные, – высунула язык Айка. – Их только ты знаешь, поэтому всегда выигрываешь.

– А ты читай книжки, больше знать будешь.

– Мне только четыре, – обиделась Айка, я читать не умею.

– Тогда и не обижайся, сначала научись читать, потом будешь играть.

– Стоп, – остановила я брата с сестрой. – Давайте играть в жмурки.

– Чур, ты водишь, – быстро переключился Марти.

Я привязала Фица к камню, сняла широкий пояс с платья и завязала себе глаза. Мир погрузился для меня во тьму, только слышались редкие хлопки, да детское хихиканье. Лаял Фиц, возмущенный тем, что его не взяли в игру.

– Сейчас я вас поймаю, – бегала я по пляжу, разводя руками и пытаясь поймать детей.

Делая очередной разворот, я наткнулась на что-то большое. Проводя руками, подумала, что это явно не камень и не пальма, уж больно теплым было то, до чего я дотрагивалась.

– Вы долго будете меня ощупывать? – послышался ехидный голос.

Я резко сдернула повязку с глаз. Передо мной стоял он. Фавн, герцог, благодетель нашей графини и мой кошмар. В ужасе я отшатнулась.

– Что вы здесь делаете? – дети спрятались за камень, даже Фиц сидел тихо и не лаял.

– Плаваю.

– По пляжу?

– Язвишь? – он смотрел на меня без ненависти, но с любопытством. Если бы не глаза, в которых светился интерес, выражение его лица можно было бы перепутать с лицом палача перед казнью.

– Спрашиваю.

– А мне здесь нравится, – пошел он по пляжу, оглядывая скалы, – уютное место, никто не найдет и не потревожит.

– Можете оставаться, ваше превосходительство, – сделала я кривой реверанс, – а мы пойдем.

– Вы останетесь, – пригвоздил он меня своей фразой.

– Что вы хотите? – попятилась я от него, врезавшись спиной в скалу.

Он подошел близко, также близко, как в тот раз в комнате. Я закрыла глаза, пытаясь отогнать от себя образ того, что тогда видела. Но капли воды, стекающие по накачанному телу, никак не хотели уходить из моего воображения.

– Не трогайте меня. Пожалуйста, – пробормотала я, выставляя ладонь, не давая ему приблизиться.

Он поставил руки около моей головы, прислонился всем телом ко мне и прошептал на ухо:

– За то, что ты была в моей комнате, ты должна… Ой! Ай!

Он отскочил от меня, издавая непонятные звуки. Я позволила себе открыть глаза. Передо мной фавн, герцог и великий благодетель прыгал как на углях, пытаясь увернуться от ракушек, метко бросаемых детьми.

– Получи, – Марти с ожесточением кидал ракушки, – бери розовые, они тяжелые и колючие, – учил он сестру, – будут бить больнее.

– На тебе, не трогай нашу Луту, – Айка кидала все подряд, что попадалось под руку: камни, палки, ракушки.

– Хватит, – рявкнул фавн, поняв, что ему не уйти от разбушевавшихся детей. Марти и Айка присмирели и опустили орудия битвы.

– Ты, – протянул он в мою сторону свою руку, – посмела унизить меня, Деона Краута, трижды!

– Это когда я успела столько-то раз? – ляпнула я, от чего герцог покраснел как рак на сковородке.

– На лестнице выпустила яблоко – раз. Ворвалась в мою комнату, застав меня … неготовым – два. Натравила на меня этих маленьких грызунов – три. Ну и самое страшное – ты сломала мне рог!

– Это уже четыре, – промямлила я, понимая, что дописываю себе еще одну статью.

– Значит ты должна мне четырежды! Если падение и шишки я могу оценить на двадцать баллов, то мой позор оценивается во все сто баллов.

– Я никому не скажу, что видела, – попыталась я «скостить» себе срок. – Да там и смотреть было не на что.

Фавн становился все более пунцовым. Видимо, я говорила что-то не то, нужно было срочно исправляться.

– Да там все было такое, что я и разглядеть-то толком не смогла, – пыталась выкручиваться я.

– Ты сломала мне рог! – выдавил из себя герцог, явно пытаясь уйти от темы моего пребывания в комнате. Ну мне же и лучше. Рог? Какой рог? Только сейчас я посмотрела на его голову, на которой не хватало половины рога.

– Это не я, – замотала я головой. – Я вашу голову ни разу не трогала.

– Зато трогала кое-что другое! Из-за твоей дурацкой псины у меня теперь профессиональная деформация!

– Профессиональная? – от испуга я плохо понимала умные слова, которыми он кидался. – Вы рогами профессионально работаете?

– Ты сломала мне рог! – практически провыл фавн. – Ты мне должна!

– Я?! – во мне накапливалась ярость. – Подумаешь, какой-то рог. Да вы мне всю жизнь сломали!

– Тебя я вижу в первый раз! – герцог перешел на крик. – И пока что жизнь ломаешь мне ты. Так что сломала рог – будь добра отдай обратно!

– Из-за вас мой отец, моя деревня, – хотела продолжить я. – Стоп! Я не смогу отдать вам рог. Его невозможно вернуть.

– Ты же работаешь с животными?

Я кивнула.

– Значит, будешь служить мне до тех пор, пока рог не отрастет.

– Но рога не отрастают.

– Это уже детали, – крикнул он, входя в воду, – я договорюсь с твоей хозяйкой, чтобы она отдала тебя в честь своего долга. За ней уже баллов 700 числится, она будет только рада.

– Баллов? Может я баллами отдам? – пыталась я исправить ситуацию. – Скажите только где их достать, и я сразу, быстро.

Фавн меня уже не слушал, уплывая за скалу. Я тяжело опустилась на песок.

– Вот и приехали, – вздохнула я, обнимая, подбежавших ко мне детей.

– Мы тебя не отдадим, – обняла меня за шею Айка.

– Найдем эти баллы и добудем их для тебя, – Марти уже обдумывал план моего освобождения.

– Не вздумай, – я встала и отвязала Фица, рвущегося с веревки, – может, они заразные или опасные для жизни.

Мы прошли мимо пляжа, где отдыхал герцог. Там было пусто, только мусор напоминал о том, что здесь отдыхала знать. На подходе к графскому дому к нам подбежал управляющий.

– Доигралась, Лутка, – бросил он, – хозяйка тебя вызывает. Такое учудить! Да не с кем-нибудь, а с самим герцогом!

Он вырвал у меня из рук собачий поводок, всучил его детям, шикнул на них, чтобы скрылись из виду, и потащил меня за руку в хозяйский дом. Не в комнату для приема прислуги, а в саму гостиную, где уже расположились все мои будущие судьи. Графиня сидела на диванчике и разливала чай. Обломанный рог фавна торчал из-за спинки кресла, повернутого ко мне спиной.

– Дорогая моя, – проворковала графиня, – я бы предложила тебе сесть, но не буду этого делать. Тебе должно быть крайне неудобно и стыдно за то, что ты сделала с нашим господином. Столкнуться в коридоре и покалечить такого человека!

Ага, то есть про то, что я видела его без ничего, он тактично умолчал. Ну хорошо, в коридоре, так в коридоре. Мне без разницы, где ломать рога заносчивым фавнам.

– Герр Краут любезно предложил выход из сложившейся ситуации. Он не будет включать все произошедшее в наш долг, если я отдам тебя в аренду. Не навсегда, конечно. Только до того момента, как ты исправишь свою ошибку. Потом сможешь вернуться.

– Столкновение вышло случайным, мадам. Вы же знаете, что рога не могут отрасти. Вы отправляете меня навсегда.

– Значит, навсегда! – тон графини резко сменился, она оторвалась от чашек с чаем и подошла ко мне вплотную. – Ты посмела вогнать меня в долги с этой глупой псиной. Жаль, что герцог берет только тебя, я бы с удовольствием избавилась от двух проблем сразу.

– Но, мадам, кто будет смотреть за детьми?

– Дети? – удивилась графиня, будто впервые о них услышала. – Мой покойный отец приказал мне следить за ними, обучать и воспитывать. Но он слишком сильно постарался для безродных приемышей. Дети будут жить там, где и должны – у конюха. Наконец перестанут мешаться под ногами и займутся своим непосредственным обучением – ковать подковы и убирать навоз.

– Но граф в своем завещании, – пыталась я спасти детей.

– Граф умер, – рявкнула хозяйка, – я управляю имением и пытаюсь удержать его на плаву. Можешь идти собирать пожитки, если они у тебя есть. И не вздумай прихватить что-нибудь лишнее. Управляющий перед отъездом проверит все твои вещи.

Фавн не встревал в разговор и даже не повернулся. Просто продолжал отхлебывать чай из чашки. Глотая слезы, я выбежала из гостиной, сбив с ног управляющего, подслушивающего под дверью.

Забежав в комнату, я кинулась на кровать и зарылась в подушку. Сердце щемило оттого, что я больше никогда не увижу детей. Я помнила, как привезли их мать на сносях с маленьким Марти. Она продержалась недолго, родила Айку и тут же умерла. Кто она, не знал никто, но судачили долго. Особенно после того, как старый граф приказал поселить детей в имении и дать им хорошее образование. Нанимать никого не стали, так как я была обучена грамоте, меня из горничных перевели в гувернантки. После смерти графа должность за мной сохранили, но детей перевели жить к конюху.

Было обидно за себя. Меня продали как корзину яблок. Да еще кому – герцогу из рода Фавнов. Я потянулась к ящику и достала мамину фотографию. На меня смотрела улыбающаяся женщина. Как же мне ее на хватает, в любой ситуации она могла поддержать меня и найти правильное решение. Даже, когда мы лишились всего, она искала положительные стороны. Но я так не умею. В детстве золотой баран отнял у меня все. Сейчас происходит тоже самое. Слезы потекли по щекам, и я сильнее прижала мамину фотографию к груди.

– Лута, – я открыла глаза. Рядом со мной на кровати сидела Соня. – Не убивайся ты так. Говорят у герцога целый город, все живу хорошо, никого не бьют и не принуждают работать.

– Как не убиваться? – хлюпнула я носом. – Ты же знаешь..

– Знаю, – Соня погладила меня по руке. Но это было давно. Твоя маменька, да счастье ей на небесах, никогда никого не винила.

– Я хочу, чтобы им было также больно, как и мне, – продолжала всхлипывать я. – Чтобы они потеряли все, что имели, чтобы потеряли близких…

– Не строй из себя мстителя! – Соня шлепнула меня по руке. – Вздумала мне! Ты в обморок чуть ли не падаешь, когда фавна видишь, а все туда же. Лута, пойми, сожженный дом не выстроишь. Но ты можешь построить новый. Перестань жить прошлым, посмотри как прекрасно будущее!